Текст книги "Мы будем жить (СИ)"

Автор книги: Эмма IL.Vento

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 32 страниц)

Зачем она накричала на него? Вот дура!

Закрыв лицо ладонями, Марлин сделала последнюю героическую попытку успокоиться, а потом заплакала.

http://fanficmar.tumblr.com/post/111066068021

====== Глава сорок девятая. Сириус Блэк ======

Если вам ни разу не давало заснуть безумно колотящееся сердце – Вы еще не жили (с)

Злой, раздраженный и заведенный до предела Сириус быстро шел по замку. Поднявшись на верхнюю площадку гриффиндорской башни, он распахнул окно, вывалился из него по пояс и, пошарив по карманам, достал пачку сигарет. Курил он давно, но редко. Обычно как раз в таких случаях, когда нервы напрягались как гитарная струна, и требовалась разрядка.

Он не лгал. Марлин ему действительно нравилась. Во-первых, МакКиннон была красивой. Во-вторых, очень умной. Особенно для девчонки. В-третьих, с характером. Да еще с каким! Сириуса тянуло к ней с такой силой, что он порой начинал делать глупые и необычные для себя вещи. Например, торчал под дверями класса Чар целый час, ожидая, пока МакКиннон закончит свои дополнительные занятия, чтобы потом дойти с ней вместе до гостиной. Или, вместо того чтобы спать, подскакивал в шесть утра, натягивал мантию и шел к хижине Хагрида, спеша нарвать нарциссов, растущих в огороде у лесничего. Все это было странно. В отношениях с девушками он привык контролировать каждую мелочь, всегда знал наверняка, что именно он чувствует, и что чувствуют они. Сейчас все правила летели к гиппогрифу под хвост…

И Сириус испугался.

Исправить ситуацию он решил привычным для себя способом. Обычно хватало одной ночи, чтобы убедиться, что очередная подружка мало отличается от предыдущей. Его влюбленные по уши друзья могли утверждать все что угодно, но все женщины походили друг на друга, уж в этом Сириус был уверен. И существовала очень низкая вероятность, что Марлин вдруг окажется особенной.

По планам Блэка все должно было произойти в их спальне. Люпин обычно гулял с Уэйн до рассвета, а Хвоста Сириус убедил свалить еще два дня назад. Весь вечер он нервничал (уже странно), много пил (зря!), нес чушь (даже вспоминать не хочется!), а потом ему снесло крышу. От запаха ее кожи, от горячих мягких ладоней, от губ… Ему уже было наплевать, что в гостиную могут войти, только жадно ловил ее дыхание, целовал, сгорая от нетерпения, расстегивал пуговицы, хотелось поскорее стянуть с нее одежду. В голове гудело так, что слова Марлин доходили словно сквозь туман, Сириус даже не понял, что она упирается, что пытается его оттолкнуть, кровь с бешеной скоростью колотилась в висках.

Когда Марлин вскочила с его колен, Сириус с трудом подавил вспышку злости. Цену себе набивает! Другие, наоборот, соглашались сразу, опасаясь, что он не станет ждать, но МакКиннон, судя по всему, была чрезвычайно уверена в себе. Иных причин Сириус не находил.

Исполнять угрозу, брошенную на прощание, Сириус не собирался. Она сорвалась с языка в запале. Марлин все еще была ему чрезвычайно интересна. Сейчас нужно хорошенько отоспаться, а уже завтра помириться с МакКиннон, наверняка к утру она перестанет дуться.

Блэк уже сворачивал к гриффиндорской башне, когда в него врезалась девушка, внезапно выскочившая из-за угла.

– Ой! – возмутилась девчонка, а потом радостно улыбнулась. – Привет, Сириус! – по ее щекам разлился румянец.

Сириус поднял голову.

– Привет, Мегги, – с ленцой ответил он и прищурился, разглядывая слизеринку. – Не знал, что ты ночная пташка. И не страшно тебе одной в большом замке?

Меган отбросила на спину копну белокурых завитых волос, ее губы приоткрылись, а голубые глаза лукаво блеснули.

– А ты явился мне на помощь? – пропела она, встав так, чтобы он мог оценить ее ноги.

Скользнув взглядом по красивым коленкам, Сириус скучающе зевнул.

– Такая уж работа. Убивать драконов, наказывать негодяев, спасать благородных дам… Вот как раз сейчас спешу на вызов. Так что если вам не грозит опасность, очаровательная леди, то позвольте откланяться, – он сделал шаг в сторону.

Узкая белая ладонь с холеными пальцами легла на плечо.

– Не сбегай так сразу, – прошептала Меган, расчетливо касаясь его упругой грудью. – Мы ведь сто лет не виделись, Сириус. Ты совсем забыл про меня… Все ходишь с этой своей…

От Меган пахло знакомыми сладкими духами, и Сириус почувствовал, как в животе собирается жар.

– Марлин, – подсказал он.

Слизеринка скривилась.

– Какая разница… – с этими словами она обхватила Сириуса за шею и крепко поцеловала в губы.

Если бы Сириус меньше выпил в тот вечер, то он бы сдержался. Несколько секунд он позволял ей себя целовать, принимая решение, а затем прижал девушку к стене. Сегодня по его самолюбию нанесли ощутимый удар, Сириус, не привыкший к отказам, сейчас хотел доказать в первую очередь самому себе, что он по-прежнему привлекателен. Ноги Меган крепко обхватили его пояс, а Блэк толкнул спиной дверь класса магловедения, которую старушка-учительница вечно забывала запирать на ночь, усадил слизеринку на парту, и она тут же потянулась к ремню на его брюках.

Когда все закончилось, сильно виноватым Сириус себя не чувствовал. Всего лишь секс. Ничего больше. Они оба получили то, что хотели, им было хорошо, можно даже сказать очень, Меган прекрасно понимала, что продолжения не последует. Она всегда была натурой страстной и темпераментной, без комплексов и высоких моральных убеждений. Блэк проводил ее до двери слизеринской гостиной, на прощание она махнула рукой и, даже не обернувшись, ушла.

Он выключился, едва коснувшись головой подушки. Завтрак и первую пару Сириус благополучно проспал, даже не слышал, как парни утром собирались, хотя обычно они делали это шумно, например, Сохатый умудрялся уронить с десяток вещей. С неохотой поднявшись, Сириус принял холодный душ, смывая с себя чужой запах, затем совершил набег на теплицы мадам Спраут, безжалостно обломав куст с превосходными белыми розами. Свежий, бодрый, в чистой отглаженной рубашке, он спустился вниз, застав Марлин и Алису в гостиной. Стоун, хихикнув, тут же исчезла. Марлин сначала упрямилась, хмурила брови, пыталась уйти, но Сириус пустил в ход все свое обаяние, весь арсенал улыбок, принял несчастный и грустный вид, и Марлин, поупрямившись, сдалась.

Настроение улучшилось. Он уговорил Марлин прогулять пару Слизнорта и они, пока остальные страдали в холодных подземельях, бродили по сухому, залитому солнцем школьному двору. Высоко-высоко, под самой крышей, ласточки вили гнезда, их чистое звонкое пение разносилось далеко вокруг, мешаясь с пронзительным воробьиным чириканьем и нежным воркованием голубей. В такие дни особенно приятно снять надоевшие за долгую зиму теплые мантии, подставить шеи весеннему ветру и пить жадными глотками свежий сладкий воздух. Сириус и Марлин, покормив крошками птиц, ушли к Черному озеру и долго целовались на берегу, лежа прямо на молодой сочной траве, болтали о ерунде, спорили, снова целовались, словно ничего и не произошло.

Все плохое случилось во второй половине дня. Пообедав, Сириус, держа Марлин за руку, шел к кабинету Флитвика, попутно споря с Лонгботтомом о новом составе «Кенмарских коршунов». Не хватало Сохатого, он бы непременно поддержал разговор, но Поттер шел далеко позади и что-то втолковывал Хвосту.

Меган налетела на него в холле. Повисла на шее и, не успел Сириус даже сообразить, что происходит, присосалась к губам. Опешив, Блэк почти отшвырнул от себя слизеринку, тут же оборачиваясь к МакКиннон. Она побледнела.

– Вот ты где, любимый! – явно наслаждаясь всеобщим вниманием, воскликнула Меган. – А я тебя ищу!

Вокруг них уже образовалось кольцо из любопытных. Кто-то хихикал, другие перешептывались, Сохатый покрутил пальцем у виска.

– Ты в порядке? – с деланным беспокойством осведомилась Меган. – Выглядишь усталым. Я вчера тебя не слишком утомила? – громко поинтересовалась она.

Стараясь оставаться спокойным, Сириус схватил Меган за запястье, крепко сжал и злобно зашипел ей на ухо.

– Ты что несешь, дура? Замолчи!

Меган вырвала руку.

– Какой горячий! – усмехнулась она.

Зазвучал звенящий от напряжения голос Марлин.

– Что здесь происходит, Сириус? О чем она?

Цокая каблуками, Меган неторопливо подошла к МакКиннон, смерив ее презрительным взглядом. Они стояли напротив – изысканная бледнокожая блондинка и яркая брюнетка, обе красивые, стройные, высокие, одетые в одинаковые юбки и жилетки, лишь с той разницей, что на груди МакКиннон золотился гриффиндорский лев, а на груди Меган серебрилась змея. С легкой полуулыбкой слизеринка сообщила:

– Я говорю о нас. Обо мне и, – она обернулась, – Сириусе. Он еще не успел рассказать тебе, где был прошлой ночью? Или он с тобой таким не делится? А знаешь, тебе стоит послушать! – тихо, чтобы слышала только Марлин, продолжила Меган. – Мне не терпится поделиться впечатлениями… Каким же ненасытным он был вчера, каким страстным, а какие штуки он умеет проделывать! Хотя, что же это я, он ведь наверняка и с тобой уже попробовал... Ты не против, если я иногда буду Сириуса одалживать? Ненадолго…

Марлин растерянно попятилась. Меган рассмеялась.

Спасти положение уже было невозможно, но Сириус попытался.

– Это ложь, – твердо сказал он, глядя МакКиннон в глаза. – Марлин, она лжет. Пойдем отсюда.

Он попытался взять ее за руку, но Марлин отдернула ладонь.

– Кстати, ты вчера забыл это, – Меган достала из сумки мятый ало-золотистый галстук. – Надень, а то так сразу и не скажешь, что ты гриффиндорец, образец чести и благородства, – издевательски усмехнулась она.

Никогда прежде Сириус не попадал в такие идиотские ситуации. Вокруг уже собралась приличная толпа, с жадностью глотающая каждое слово. Отпираться стало бессмысленно.

– Марлин, я сейчас все тебе…

Размахнувшись, Марлин влепила ему хлесткую болезненную пощечину, у Сириуса даже в ушах зазвенело. Студенты дружно ахнули и вновь затаили дыхание. Правая сторона лица полыхнула. А МакКиннон, развернувшись и гордо подняв голову, пошла прочь. Семикурсники расступились, освобождая ей дорогу. Краем глаза Сириус успел заметить, что вслед за Марлин побежала Лили. Поднялся оживленный гул, со всех сторон Блэк слышал свое имя, на него продолжали смотреть десятки глаз.

Вне себя от ярости, Сириус рявкнул:

– Пошли вон все! Ну! – он вскинул палочку. – Проваливайте! Спектакль окончен!

Наверное, у него было очень страшное лицо, потому что толпа, зашевелившись, притихла и разошлась, перешептываясь и оглядываясь.

Меган улыбалась.

Никогда прежде Сириусу так сильно не хотелось ударить девушку. Сжав кулаки, он рванул к Меган и крепко стиснул пальцы на ее слабых узких плечах.

– Отомстила? – он тряхнул ее. – Довольна?

– Я же не знала, что твоя подружка такая впечатлительная.

Он тряхнул слизеринку.

– Не трогай Марлин! – яростно прошипел он, представляя, как смыкает пальцы на тонкой шее.

На миг в красивых голубых глазах мелькнул легкий страх, но потом Меган снова высокомерно усмехнулась.

– Думал, я так просто забуду, что ты меня бросил? Мне было плохо тогда. А сейчас пусть будет плохо тебе, – она поморщилась. – Пусти, больно. Пусти! Ааа! – вскрикнула она уже без притворства, и Сириус убрал руки.

Хорошенькое смазливое личико слизеринки исказила гримаса злорадного удовлетворения.

– Я никому и никогда не позволяла вытирать о себя ноги, – продолжила Меган. – А особенно кому-то вроде тебя. Ты же пустое место, Блэк. Твоя семья от тебя отказалась. Твой родной брат тебя презирает. Ты потерял свое положение в обществе. Свой дом. В глазах всех нормальных людей ты предатель.

Меган пыталась причинять ему боль, но Сириусу было наплевать на ее слова. Она ведь даже не подозревала, что один вечер в компании настоящих друзей стоит сотни званых вечеров, что людей стоит уважать не только за фамилию, полученную от родителей, и что настоящая жизнь гораздо ярче и интереснее, чем Меган может себе вообразить. Ему, пожалуй, даже было немного ее жаль, но прощать Меган то, что она сделала, Сириус не собирался. Он потратил уйму времени, чтобы сблизиться с МакКиннон, а эта мстительная дрянь все испортила одним махом.

– И ради такого, как я, ты выставила себя перед всеми шлюхой?

Меган побледнела.

– Что? – оскорблено переспросила она. – Как ты смеешь!

Он дернул плечом.

– О, еще как смею! Именно так о тебе будут говорить. Если ты не против быть одним из вариантов для меня, то наверняка сойдешь и для других. Чем ты хотела меня унизить? Тем, что раздвинула передо мной ноги и объявила об этом во всеуслышание? Это меня не унижает. И, – он издал короткий смешок, – чести тоже не делает. Не думай, что то, что было между нами, запомнится мне надолго. Ты всего лишь смазливая богатенькая девочка с отличными сиськами и крепкой задницей. Ничего больше. Ни-че-го, – подчеркнул он.

На щеках слизеринки появились красные пятна, теперь она не выглядела и в половину такой самоуверенной как пять минут назад. Густо-накрашенные ресницы растерянно хлопали, Меган старалась найти достойный ответ, но когда открыла рот, чтобы заговорить ее губы задрожали, а в глазах блеснули слезы.

– Ты… ты…

– Кто? – Сириус скрестил руки на груди. – Я ведь знаю, что на самом деле тебе нужно было только одно: снова обратить на себя мое внимание. Знаю… – он кивнул, заметив, что она изменилась в лице. – Решила, что после вчерашнего я вдруг воспылаю к тебе чувствами? Не было никаких чувств. Я просто спал с тобой. И прошлой ночью и в другие ночи тоже.

Она хватала ртом воздух как рыба, по лицу девушки потянулись длинные мокрые дорожки.

– Не знаешь! – выкрикнула Меган, борясь с подступающими рыданиями. – Не знаешь, не понимаешь и даже не пытаешься понять! Да! Да, я хотела быть с тобой, я и сейчас хочу быть с тобой, потому что я тебя… – она задохнулась. – Я хочу, чтобы ты однажды все-таки влюбился, Сириус, – ее голос торопился и сбивался, – влюбился так, чтобы дышать без нее не мог, чтобы тебя ломало, когда ее нет рядом, а потом, когда это произойдет, пусть она бросит тебя или пусть даже умрет! Чтобы вся твоя жизнь полетела ко всем чертям, чтобы ты понял каково это, чтобы ты… – она заплакала навзрыд и, забыв сумку с учебниками на полу, побежала по коридору к лестницам.

– Дура! – крикнул Сириус ей вслед.

Идти на урок не было никакого смысла. Сириус выкурил три сигареты подряд в школьном туалете, залечил длинную царапину на щеке, снова покурил, ощущая стойкое желание напиться. Его состояние, настроение и положение можно было коротко описать одним-единственным словом: дерьмо. Это же надо было так вляпаться! И почему вчера он не остался в гриффиндорской башне, почему не пошел в свою спальню или почему не остался с МакКиннон, нужно было плюнуть на свое недовольство, подумаешь, отказала девчонка! Сегодня отказала, а завтра уже согласилась. Придурок! Сейчас бы спокойно сидел рядом с Марлин, гладил бы ее по коленке, а ближе к вечеру они бы сбежали вдвоем в Хогсмид… Марлин. Сириус вздохнул. Получать пощечины публично ему прежде не приходилось. МакКиннон вообще умудрилась за короткое время ударить его по лицу дважды, а при их первой встрече вообще чуть не прикончила. Сейчас наверняка повторяет для Эванс, Стоун и МакДональд, какой он подонок, а те кивают и поддакивают. Конечно, эти за него никогда не вступятся, женская солидарность, как и мужская, вещь непонятная, но почти святая. До девяти Сириус прятался по углам, даже ужинал на кухне, не желая слышать за спиной перешептывания, но, казалось, даже домовикам все известно, по крайней мере, одна эльфийка косилась на привычного гостя с явным неодобрением. Марлин он ждал, укрывшись за гобеленом, только время от времени отодвигал край ткани, едва слышался стук каблуков. МакКиннон вышла из библиотеки одной из последних, прижимая к груди какой-то толстый тяжеленный том. Сириус ожидал увидеть ее заплаканной, с припухшим носом и красными веками, расстроенной и обиженной, он даже собирался извиниться со всей искренностью, потому что был виноват. Но Марлин выглядела… нормально. Вернее нет, она выглядела замечательно. Волосы распадались по плечам, на щеках румянец, губы подкрашены, голова высоко вздернута. Немного удивившись, Сириус поторопился выскочить из своего укрытия. МакКиннон ожидаемо сделала вид, что он пустое место. Сириус тогда перекрыл ей дорогу, заискивающе улыбнулся, но сказать ничего не успел. Марлин выхватила палочку, сделала какой-то замысловатый взмах, и Сириус с ужасом почувствовал, что его язык накрепко приклеился к небу. Блэк схватился за горло, а Марлин отрезала: – Даже не пытайся. И не ходи за мной, ясно? Пробормотав себе под нос что-то очень похожее на «козел», МакКиннон ушла, оставив Сириуса в недоумении. На следующее утро Блэк узнал, что Лили с ним тоже не разговаривает. Когда он поздоровался, Эванс нахмурилась и уткнулась в тарелку с овсянкой. После первой пары Сириус предпринял еще одну попытку: попросил списать домашнее эссе по зельям. Эванс пронзила его презрительно-ледяным взглядом, подхватила свои учебники, демонстративно пересела за парту к Марлин и что-то зашептала ей на ухо. Неужели Марлин совсем не переживает и не хочет помириться? Этим вопросом Сириус задавался уже почти неделю. Не может этого быть! Сириус наблюдал за МакКиннон, стараясь заметить на ее лице грусть, но вместо этого слышал только звонкий смех. В воскресенье Сохатый и Эванс ушли в Хогсмид вместе, Люпин с Уэйн, а Сириусу пришлось коротать время в компании Хвоста. Они зашли в «Три Метлы», собираясь пропустить по стаканчику пива, Сириус сделал глоток и поперхнулся, когда увидел Марлин, сидящую у барной стойки между Эваном Тернером с Пуффендуя и каким-то незнакомым Сириусу когтевранцем, кажется, с шестого курса. Тернер сиял как начищенный серебряник, что-то увлеченно рассказывал и размахивал руками. Блэку сразу не понравились три вещи. Ладонь Марлин, лежащая как-то слишком близко от руки Тернера. То, что Марлин поддерживает разговор и постоянно улыбается. И чашка кофе, которую Розмерта поставила перед МакКиннон, с какими-то идиотскими сердечками, нарисованными на пене карамелью. Сириус старался припомнить хоть что-нибудь плохое о Тернере, но, как назло, пуффендуец был парнем не робкого десятка, веселым, умным, всегда неизменно вежливым с девушками. К тому же Эван прослыл убежденным противником Того-Кого-Нельзя-Называть, а еще он отлично играл в квиддич и писал статьи в школьную газету. От досады Сириус пнул стол и чуть не опрокинул пивные кружки. МакКиннон хохотала так, словно услышала самую забавную шутку в своей жизни. Тернер, приободренный ее реакцией, расправил плечи. Марлин забросила ногу на ногу, край короткой темно-синей юбки пополз вверх, и Эван разве что слюнями не давился, косясь на ее коленки. Теперь Сириус завелся. В какой-то миг захотелось схватить Тернера за шиворот и хорошенько приложить головой о стенку. Марлин допила кофе, встала, Эван помог ей надеть мантию, словно ненароком коснулся талии девушки, затем пошел чуть впереди нее, торопясь открыть дверь. Когтевранец, явно чувствующий себя лишним, уныло потащился следом. Назло ей, Сириус по вечерам торчал в гостиной и всегда подсаживался к каким-нибудь девчонкам, которые пищали от восторга, говорили наперебой, постоянно норовили то опустить ему ладони на плечи, то прижаться боком, то потрепать по волосам. Но впервые женское внимание не радовало и не доставляло удовольствия, потому что он беспокоился только о реакции Марлин, а ее равнодушие выводило из себя. Сириусу было тоскливо, все валилось из рук, а настроение с каждым днем становилось паршивее и паршивее. Как-то спеша на Трансфигурацию, Сириус снова наткнулся на беседующих МакКиннон и Тернера. Желание оторвать Тернеру какую-нибудь конечность укрепилось. Сириус не понимал, что с ним творится. Хотя нет, в глубине души понимал, но скорее бы выпил гной бубонтюбера, чем кому-нибудь признался бы. Он ревновал. И скучал. ______________________________ Стояла безлунная темная ночь. Из неплотно прикрытого окна тянуло свежестью и прохладой. Кровать Хвоста была плотно завешена пологом со всех сторон, Питер сопел и кряхтел во сне, иногда глубоко вздыхал и, кажется, даже что-то бормотал. Римус спал, отвернувшись лицом к стене и накрывшись с головой одеялом. Сохатый обнял руками подушку, на его лице застыло расслабленное и спокойное выражение. И только к Сириусу сон не шел. Он уже больше двух часов ворочался с боку на бок, стараясь улечься поудобнее, и отчаянно зевал. В голову лезла разная чепуха. Например, он думал, что скажет Марлин, если они вдруг останутся наедине, подбирал слова, предполагал, что МакКиннон может ответить… Вспоминал их последний вечер вместе, ее губы и руки… Ему стало жарко. Сириус отбросил плед, потянулся, пока не хрустнула затекшая кость, перевернулся на спину. Сегодня за завтраком он успел сесть рядом с ней, надеясь, что Марлин попросит его передать кувшин с молоком или пирог… А она улыбалась Хвосту, тот рассказывал ей какую-то нелепую, длинную, скучную историю, краснел, пыхтел, путался, а затем потащился за Марлин к кабинету Трансфигурации. Сириус же, презирая себя всей душой, остался доедать бутерброды.

Черт, чем они только набили эту подушку! Камнями?

Кровать жалобно заскрипела.

– Ты достал, – послышался сонный поттеровский голос. – Дай поспааа… – конец фразы утонул в зевке, и Джеймс отключился. Сириус предпринял еще одну попытку отвлечься, но все мысли неизменно возвращались к МакКиннон. Блэк резко сел. Пару минут тупо смотрел в одну точку, затем, подавив вздох, понял, что если сейчас же с кем-то не поговорит, то его просто разорвет на куски. И в этой комнате был только один человек, с которым Сириус был всегда откровенен. – Сохатый… Тишина. – Эй, Сохатый… Джеймс слабо пошевелился и улыбнулся своему сну. – Поттер! – Сириусу надоело ждать и он просто выдернул подушку из-под головы друга. Джеймс подскочил как ошпаренный, завертел головой оглядываясь по сторонам, затем, убедившись, что вокруг спокойно, набросился на Сириуса. – Совсем сдурел? Три часа ночи, – Поттер подсветил палочкой будильник, тикающий на тумбочке. – Псих, – бормотал Сохатый. – Думаешь, что это смешно? Дай сюда, – он попытался отобрать подушку. – Есть разговор, – без предисловий выпалил Сириус. Поттер страдальчески поморщился. – А до утра твой разговор не терпит? Имей совесть, завтра первой парой МакГонагалл… Сириус категорично покачал головой. – Не терпит. Горестно вздохнув, Сохатый, протирая глаза, уселся по-турецки, шумно зевнул и уставился на Сириуса с деланным вниманием. Блэк долго молчал, затем выдал то, что вертелось на языке. – Почему Лили? Джеймс, начавший дремать, поднял голову. – Что? – переспросил он удивленно. Сев на противоположный край постели, Сириус уточнил. – Почему именно она, а не кто-то другой? Ты ведь мог выбрать любую. Поттер озадаченно почесал в затылке. – Бродяга, знаешь, это такая штука… По заказу не получается, – он наклонил всклоченную голову, и, заметив, как на него смотрит Блэк, усмехнулся. – Ладно… Дай подумать. Она красивая, у нее потрясающая улыбка, она умная, добрая, она… Она потрясающая. И… – Джеймс еще сильнее взъерошил волосы. – Черт! Это все не то… Рядом с ней мне хочется быть лучше, понимаешь? Хочется меняться, чтобы быть достойным такой девушки как она. Я знаю Лили с одиннадцати лет. Но она все равно не перестает меня удивлять. Каждый день. И никогда не перестанет. Нет, – Джеймс вдруг занервничал, – все равно не так… Я не могу это объяснить! Это слишком… это… То, что я испытываю к Лили – самое лучшее, самое искреннее, самое взрослое чувство в моей жизни. Даже после того что случилось с мамой и папой, даже зная, что за стенами школы мир вот-вот развалится на куски, не смотря ни на что, я счастлив. Из-за нее. Потому что она есть. Джеймс то говорил быстро, то замолкал, делая паузы и задумываясь, путался, сбивался, а в конце, сам того не замечая, улыбнулся. Этот их разговор о Лили не был похож на десятки других. Прежде Сириус никогда даже не пытался понять Сохатого, считая, что вся эта история с Эванс – каприз избалованного, очень упрямого, привыкшего получать все, что он захочет, мальчика. Но Джеймс относился к этому слишком серьезно, именно это первое отчаяние своего лучшего друга Сириус и не мог так долго простить Лили. – А к чему вообще эти вопросы? Неожиданно для самого себя, Сириус вдруг передумал рассказывать. – Просто. – Ты просто разбудил меня среди ночи?! Учти, Бродяга, у тебя должен быть очень серьезный повод. Иначе я тебе врежу. Зная, что Сохатый может привести угрозу в действие, Сириус невнятно пробормотал: – МакКиннон. Почему-то ему стало чуточку легче. У Поттера заблестели глаза. – А я ведь уже подумал, что ошибся, – усмехнулся он. Насторожившись, Сириус, оставаясь внешне невозмутимым, поинтересовался: – Ошибся в чем? – В том, что она тебе нравится по-настоящему. Сириус покачал головой и признался: – Я не знаю. Я вообще не понимаю, что происходит. Я не понимаю, почему я еще думаю о ней, почему вообще вспоминаю о ней! Мы ведь… у нас даже ничего не было! Джеймс передернул плечами. – Я предупреждал. Говорил, что в отличие от всех, кто у тебя был раньше, МакКиннон себя уважает. Ты придурок. Если бы ты хоть иногда думал мозгами, а не тем, что у тебя между ног, то сообразил бы, что стоит немного подождать. Совсем чуть-чуть. Она ведь глаз с тебя не сводила, неужели ты не замечал? Потерпел бы и… Не выдержав, Сириус перебил. – Подождать? Ты ее видел? – он обрисовал в воздухе руками очертания женской фигуры. – Как будто бы ты смог ждать! – воскликнул он и тут же опомнился. – Хотя, после того как ты сначала таскался за Эванс три года, а потом еще три месяца… Щеки Джеймса полыхнули. – Бродяга! – его голос прозвучал натянуто и предупреждающе. Сириус благоразумно замолчал, сердито сопя. А вот Поттер наоборот распалился. – Я ждал не потому, что не хотел! Я ждал, пока захочет она. Иронично прищурившись, Сириус все же не удержался от комментария. – Тогда тебе повезло, что она захотела сейчас, а не через пару лет. Сердито насупившись, Поттер явно собирался ответить что-то не менее язвительное, но сдержался. – А с этой слизеринской стервой ты зачем снова связался? – Я?! Она сама полезла ко мне в ширинку! Я должен был убежать? К тому же я даже предположить не мог, что Меган будет языком трепать! Я не хотел с ней спать! – возмутился Сириус, зачем-то пытаясь оправдаться. Сделав сочувственное лицо, Джеймс цокнул языком. – Бедный… Тяжело тебе пришлось, – Поттер сдерживал смех. – Но ты ведь пытался сопротивляться? В досаде Сириус саданул кулаком по постели и громко зашептал. – Ладно! Но это ничего не значило! Она… да она вообще меня бесит! Это она мне так отомстила. Да я к ней теперь ближе чем на десять футов не подойду! – Все-все, я понял, только ты теперь все это МакКиннон объясни, – Джеймс в очередной раз зевнул. – Просто до меня дошел слух, что она называла тебя козлом, кобелем и уродом. Там еще Лили кое-что прибавила, но я поклялся, что не передам тебе ее слова. Сириусу казалось, что все окружающие отказываются его понять. Ладно девчонки, они, конечно же, заодно, но вот Сохатый! Сириус уже успел понять, что где-то в глубине души Поттер его тоже осуждает. Хотя лично Джеймса вся эта история с МакКиннон никак не касается. К тому же зря Сохатый корчит из себя святого! Кому как не Сириусу знать, кто у него был до Лили и чем он с ними занимался. – Я пытался ей объяснить. А она чуть не вырвала мне язык. Мне что, на колени перед ней встать? – Как вариант. Сириус вытаращил глаза. – Пошутил, – отмахнулся Поттер. – Но обычным «прости» ты точно не отделаешься. Хотя, если ты попробуешь сказать это при всех, то… Даже не дослушав, Сириус скрестил руки на груди и категорично покачал головой. – Нет. Ни за что. Я не собираюсь перед ней стелиться. – Тогда плюнь и забудь. – Не могу. – Определись уже! – Слушай, Сохатый, все сложно, я лучше спать пойду и… Джеймс посмотрел на него как на полного придурка. – Наоборот, все проще некуда. Если она тебе не нужна, то тут и говорить не о чем. А если нужна, по-настоящему нужна, то расшибись в лепешку, но сделай так, чтобы она тебя простила. Порой Сириусу хотелось быть Джеймсом Поттером. Когда выбираешь между черным и белым, не различая оттенков и почти никогда не сомневаясь. Если уж он влюблялся, то по уши, если дружил с кем-то, то до гробовой доски, если верил во что-то, то всем своим существом и был готов биться за свою правду. Все это в Поттере ценил Сириус, это же ценили и окружающие, которым казалось, что у таких как Джеймс вообще нет проблем и забот. Сейчас Блэк бы не отказался, чтобы все стало таким ясным и понятным как это виделось Джеймсу. – Мне хорошо с ней, – Сириус надоело врать самому себе. – Как ни с кем прежде. Это не так как у вас с Лили. Это что-то другое. Я ее не люблю! – в этом он был абсолютно уверен. – Но мне ее… не хватает. А если я вижу ее с кем-то другим, мне этому уроду хочется руки выдернуть! Что это за хрень, Сохатый? – сердце взволнованно и, словно испугано, застучало. Почему-то Джеймс улыбался. – Это тебе лучше знать. Вздохнув, Сириус вернулся в свою постель, снова покрутился, надеясь уснуть. – Бродяга, – позвал Джеймс, – а можно совет? Если вдруг она тебе хм… серьезно нравится, если все станет еще непонятнее, то не нужно напиваться и таскать девчонок в спальню. Не поможет. Станет только хуже. И еще. Ты бы поторопился. Я слышал, что Эван Тернер настроен серьезно. После этого Джеймс сунул ладонь под щеку и почти сразу уснул. За окном светало. Небо на востоке выцветало, меняя угольную черноту на на густую синеву. Сириус видел край солнца, показавшийся из-за холмов, видел, как мадам Помфри, которая всегда просыпалась в замке раньше всех, шла по направлению к воротам, а за ней, выпрашивая угощение, семенил огромный лохматый пес, принадлежащий Хагриду. До того момента как на тумбочках зазвенят будильники, оставалось ровно два часа. Сириус вдохнул утреннюю прохладу, по-собачьи тряхнул головой и, прихватив брюки и чистую рубашку, отправился в душ, не зная, что Марлин МакКиннон сейчас стоит у своего окна, смотрит на те же холмы и ждет, пока рассветные лучи позолотят верхушки вековых елей Запретного леса.

http://fanficmar.tumblr.com/post/113982815776

====== Глава пятидесятая. Лили Эванс ======

В библиотеке стояла тишина, нарушаемая лишь скрипом перьев, шелестом страниц и редкими перешептываниями. Мадам Пинс сидела за своим столом, заполняла карточки для каталогов и иногда строго поглядывала поверх очков на студентов. Сразу девять первокурсников в разномастных галстуках, сдвинув два больших стола и обложившись травниками, клеили гербарии, усердно перечисляя свойства каждого растения. Красивая кудрявая девочка в когтевранской форме листала подборку журналов по трансфигурации за прошлый год, пуффендуец с тоской глядел на справочник по Рунам, Римус Люпин, частый гость святилища знаний, что-то быстро и вдохновенно писал. Еще три девушки-выпускницы устроились у окна, мадам Пинс сразу приметила рыжую макушку Лили Эванс, льняные завитки Алисы Стоун и профиль Марлин МакКиннон.