Текст книги "Мы будем жить (СИ)"

Автор книги: Эмма IL.Vento

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 32 страниц)

Тут уже Джеймс не выдержал.

– Не переживай, заведем себе собачку. Это они у нас любители тапки принести. А если хорошо постараться, то можно научить на задних лапках прыгать. И хвостом еще при этом вилять. Хотя, ты в этом лучше разбираешься. На какой-то момент Лили даже испугалась, потому что у Сириуса было такое лицо, словно он сейчас ударит Джеймса. Но тут они шагнули в коридор замка, и Блэк от души хлопнул Поттера по лопаткам. – Ладно, не бодайся, рога сломаешь. Ну, чего вы тормозите? Надо пошевеливаться, если вы так боитесь МакГонагалл, минут через пять она как раз пройдет здесь, направляясь в нашу гостиную. Лили как в воду глядела. Не успели они влететь в гостиную и устроиться на диване, как декан, даже в такой поздний час одетая в рабочую мантию, перешагнула порог и громко прокашлялась. Голоса смолкли, а МакГонагалл, внимательным цепким взглядом коснулась каждой вихрастой макушки, затем подозвала к себе старост, чтобы те подтвердили, что все студенты или расположились у камина, или уже давно сопят в своих постелях. Отобрав у второкурсников кусачую тарелку и отчитав парочку, которая, по мнению МакГонагалл обнималась слишком тесно, декан, пожелав спокойной ночи, ушла. – Я же говорила, – назидательно отметила Лили, глядя на Сириуса и Джеймса с превосходством. – Теперь ты понимаешь, почему меня нужно слушаться? Джеймс с готовностью закивал, Марлин усмехнулась, а Сириус закатил глаза и откинулся на спинку кресла, обреченно вздохнув.

====== Глава сорок пятая. Римус Люпин. ======

Самое прекрасное в жизни – бред, и самый прекрасный бред – влюбленность.

Евгений Замятин

В теплицах было жарко. От влажной земли шел пар, волшебные огурцы подхватили какую-то заразу и сейчас распространяли отвратительных тухлый запах. Когтевранцы и гриффиндорцы торопились обрезать больные побеги и поскорее покинуть душное помещение. Мадам Спраут возилась с удобрениями, иногда поглядывала на самых шумных студентов, но на этой паре ей можно было расслабиться и не переживать, что семикурсники вцепятся друг дружке в глотки. Среди когтевранцев хватало не только чистокровок, но и тех, кто поддерживал Темного Лорда. Но не зря ученики этого факультета славились своим умом! Пока Слизерин и Гриффиндор выясняли отношения, спорили и ругались, когтевранцы благоразумно помалкивали не поддерживая ни тех, ни других.

В школе вновь ужесточили правила. Учителя и мракоборцы теперь дежурили в коридорах круглосуточно, деканы проверяли гостиные, конфисковали у студентов все подозрительные предметы и журналы, проверяли специальные заклинаниями посылки, но, не смотря на все меры предосторожности, школу постоянно сотрясали скандалы. Например, неделю назад шестикурсники Слизерина сцепились с гриффиндорскими пятикурсниками и, пусть МакГонагалл появилась уже через пять минут, три человека успели получить серьезные повреждения и сейчас отлеживались в больничном крыле. А прошлой ночью Регулуса Блэка поймали при попытке проникнуть в лабораторию Слизнорта.

Но Римус Люпин этим утром не думал ни о дуэлях, ни о ядах, которые собирался украсть братец Бродяги, и даже Тот-Кого-Нельзя-Называть существовал лишь на страницах газет. Он смотрел на девичий профиль, на румяные губы, на синюю жилку, бьющуюся на шее под белой кожей… Смотрел и улыбался, борясь с искушением погладить ее по щеке или поцеловать. Римус потянулся к растению, которое Эмма пересаживала в другой горшок, коснулся горячих пальцев девушки и быстро их пожал.

Она улыбнулась.

– В субботу Хогсмид, – карие глаза прищурились. – Говорят, что весенние ярмарки уже работают… – она вытерла перепачканные землей руки о передник, продолжая лукаво поглядывать на Римуса.

Люпин наизусть помнил все числа в лунном календаре, висящем над его постелью, поэтому тут же отвернулся. В груди неприятно похолодело. Как можно спокойнее Люпин ответил:

– Извини, но в субботу я не могу.

Она повела плечом, искорки в глазах потухли, но Эмма еще улыбалась.

– Хорошо, если не можешь пойти в Хогсмид, то вечером…

Не дав ей договорить, Римус перебил девушку.

– Совсем не могу. Я… – он замялся. – Занят. У меня уже были планы и…эээ… извини еще раз, но…

Она обиженно надулась.

– Планы? Без меня? И какие же, позволь узнать?

Римус был вынужден лгать людям с раннего детства. Наверное, именно поэтому ненавидел ложь. Скрывая правду о том, кто он, во всем остальном Римус старался не делать секретов, прослыв человеком исключительно честным. Видимо, именно поэтому Дамблдор вручил Люпину значок старосты. Первое время Римуса мучила совесть – директор так ему доверят, а он не только нарушает школьные правила, но и подвергает риску жизни своих друзей. Когда же Люпин заикнулся об этом при парнях, те только рассмеялись, Сириус от переизбытка чувств превратился в собаку, шутливо цапнул Люпина за лодыжку и потом еще долго фыркал.

– Секрет? – продолжала давить она, а потом нахмурила брови. – Ладно. Я все поняла, – схватив свои ножницы, пакет с землей и горшок, Эмма решительно направилась к девушкам-когтевранкам, которые уже почти полчаса хихикали и косились на Сириуса, вместо того, чтобы обрезать больные побеги.

После урока Римус хотел было подойти к девушке, но та, схватив сумку, почти выбежала на улицу, на ходу наматывая шарф на шею. Вздохнув, Римус сунул в карман перо, забытое Уэйн, и в самом отвратительном расположении духа поспешил на Зелья, совмещенные в этот раз со слизеринцами. Затем, пообедав, он снова не успел поговорить с Эммой, потому что МакГонагал еще месяц назад составила график консультаций по своему предмету, разделив студентов на тройки, чтобы иметь возможность позаниматься с каждым индивидуально. Римус усердно заполнял пробелы, Сохатый, отправляясь к МакГонагалл, громко жаловался на жизнь и сетовал, что несправедливо заставлять анимага отрабатывать дурацкие наипростейшие заклинания, убеждал декана, что он все умеет и знает, но МакГонагалл была непреклонна, строга и полна желания работать. Обычно Римус удостаивался скупой похвалы, но сегодня Кошка разнесла в пух и прах последнее эссе, над которым Люпин работал три вечера, затем продемонстрировала пару заклинаний, – Римус был готов поспорить, что никогда в жизни не сможет их повторить, – и отчитала Люпина за недостаточное прилежание.

Поэтому, когда уставший и злой Люпин притащился на факультатив Флитвика, он был близок к тому, чтобы запустить в кого-нибудь Авадой. И тут же увидел главного претендента. У двери, отделившись от остальных когтевранцев, хихикала парочка. Кудрявый долговязый парень, который вечно умничал на Чарах и ходил в любимчиках у преподавателя Рун, рассказывал Эмме о своем крутом отце, купившем половину всей каминной сети Англии, бросался заумными фразочками, рассуждал о политике Министерства в области поддержания Статуса Магической Секретности… Эмма слушала молча, но заинтересованно, иногда улыбалась и постоянно поправляла волосы.

В сердцах Люпин грохнул тяжеленную сумку с учебниками на пол.

Джеймс, втолковывающий Питеру какую-то формулу, обернулся, оценил ситуацию и усмехнулся. Кивнул на когтевранку и с живым любопытством спросил:

– Ну, и в чем ты согрешил?

Погруженный в свои мысли, Люпин отмахнулся. Но Поттер не собирался отставать.

– Да ладно, не парься, он же на стриженого барана смахивает, – Джеймс даже не потрудился понизить голос, и на него недовольно покосилась Лили, а Питер хихикнул. – К тому же его зовут Гарфилд. Так звали кота нашей соседки. Отстой.

Люпин безрадостно усмехнулся.

– А еще этот кот вечно гадил… – болтал Джеймс.

Шкодливый кот Римуса интересовал мало, поэтому он перебил Поттера.

– Она спросила про субботу, – тихо пробормотал Люпин.

Оборвав свой рассказ на полуслове, Джеймс стал серьезнее, но потом поморщился.

– Лунатик, ты чего? Не мог что-нибудь придумать? У тебя ведь могла воспалиться эта… ммм… левая пятка. Или вдруг произошло обострение гастрита. Еще ты можешь чем-нибудь отравиться, например, шоколадной лягушкой, ты же их постоянно жуешь, вот и попалась тебе не очень хорошая… Сходи к мадам Помфри, она даже самого здорового на свете человека найдет за что в Больничное Крыло сослать… А может, тебе нужно срочно куда-то уехать? А? – Поттер радостно улыбнулся. – Могу еще вариантов подкинуть.

Не успел Люпин открыть рот, как Джеймс, глубоко вздохнув, схватил его за мантию на спине и потащил к Эмме. Люпин попытался было протестовать, но Поттер как будто этого даже не замечал. Отодвинув локтем обалдевшего от такой наглости когтевранца, Поттер широко улыбнулся Эмме, самым беспардонным образом забросил руку ей на плечо, подтолкнул к Римусу и тут же начал тараторить.

– Привет! Слушай, я тут случайно узнал, что вы поругались, вернее, немного не поняли друг друга, – поправился Джеймс, одной фразой сводя всю ссору к легкой недомолвке. – Так вот, ты не сердить на Лун… на Римуса, сердись на меня. Потому что во всем виноват я один. Просто на днях грядет грандиозное событие, и Римус обещал помочь мне его подготовить. Именно этим он будет занят в субботу. Дел вот такая куча, – развел Поттер руками. – Просто я просил Люпина никому об этом не рассказывать. Потому что это для всех тайна, – Джеймс смотрел на Уэйн такими честными-пречестными глазами, что добрые десять секунд Римус силился вспомнить, что же он должен сделать для Сохатого, пока не сообразил, что Джеймс врет. Ловко и умело. Поттер взлохматил волосы, набрасывая на лицо трогательное полудетское выражение.

Эмма поверила.

– Что же ты, Римус, – с легким укором обратилась к нему Уэйн. – Мог ведь все объяснить… – она взяла Люпина за руку.

Растерянный Римус радостно улыбался, поражаясь, как легко Джеймс все решил.

– А что за скрытность?

Снова влез Джеймс.

– На самом деле я думал, что ты знаешь…

– А должна? – удивилась Эмма.

Поттер возмутился.

– Конечно! Я родился! Только тшшш… В этом году никаких салютов в Большом Зале, никаких ночных вечеринок в Хогсмиде, только свои, понимаешь? Поэтому, сейчас же дай Непреложный Обет, что ты никому, ни единой живой душе…

Сзади к Джеймсу подошла Лили, обнимая за пояс.

– Если ты будешь так кричать, то придется приглашать весь факультет. А если вы разнесете гостиную как в том году, то выговором не отделаетесь, МакГонагалл непременно потащит вас к директору. А уж Дамблдор, будьте уверены, придумает, как вас наказать. Например, даст вам почувствовать, насколько тяжел труд домашних эльфов.

Хлопнув себя рукой по губам, Джеймс в ужасе затряс головой.

– Только не это! Ах, да, Уэйн, ты вечер среды ничем не занимай. Я тебя приглашаю. Посмотришь, как веселятся гриффиндорцы, кстати, ходят слухи, что на вашем факультете это тоже умеют делать.

– Джеймс! – возмутилась Лили.

– Молчу. И вообще уйду, только если Уэйн скажет, что больше не обижается на Люпина за то, что он отличный парень, который меня каждый раз выручает. Кстати, был один случай! – вспомнил Джеймс. – Как-то летом мы отдыхали на озере, купались, никого не трогали и тут пристал к нам один верзила, ростом метра два, стал наезжать, а Люпин ему каааак…

Подхватив Сохатого под локоть, Лили увела его к окну и обняла за шею. Выдуманная история о Римусе-грозе-хулиганов так и не прозвучала, но Эмма заинтриговано усмехнулась.

Флитвик опаздывал, и Римус, который никогда в своей жизни не прогуливал уроки без уважительной причины, понял, что не в силах больше ждать профессора ни минуты. А особенно сидеть полтора часа на лекции, старательно конспектировать, зарисовывая схемы движения палочки. Поэтому он склонился к уху Эммы, прошептал пару слов и та, даже не пытаясь протестовать, кивнула. Римус закинул на плечо сразу две сумки, и они с Эммой, смеясь, побежали, сопровождаемые чьими-то возмущениями. Они едва успели свернуть в коридор, когда заметили пыхтящего Флитвика, затем столкнулись со Слизнортом, соврали что-то невразумительное и тот, покачав головой и улыбаясь, отпустил студентов.

На улице было так тепло, что они сняли мантии, постелили их прямо на молодую сочную траву. Весна в этом году была ранней, бурной и очень теплой. Снег еще неделю назад сбежал с холмов быстрыми звонкими ручьями, оставшись лежать только в глубоких оврагах и тенистых рощах. Поляны запестрели желтыми первоцветами, смешивались с белой ветреницей, кое-где распустился гусиный лук и медуница. Запретный Лес, пока еще прозрачный и светлый глубоко дышал, тянулся к необыкновенно высокому и слепяще-синему небу.

Они сидели, закинув головы вверх, и наблюдали за легкими, похожими на птичьи перья облаками. Легкий ветер, пока еще немного зябкий, осторожно дышал на волосы и открытые шеи. Неподалеку бродила небольшая группа пятикурсников, они наклонялись к цветам и громко повторяли их названия. «Eranthis hyemalis, hepatica nobilis, galanthus nivalis», – доносилось до ушей Римуса.

– Подснежники, – улыбнулась Эмма, услышав последние слова.

– Маглы сочинили про них сказку, – Люпин перебирал ее волнистые волосы, пахнущие сладкой карамелью. – Когда мы были на первом курсе, то собирались по вечерам у камина в нашей гостиной, а Лили или Мэри читали нам магловские книжки.

Эмма легла, раскидывая руки.

– Маглы – выдумщики. Мой отец их обожает. У нас дома куча разных вещей, которые папа покупает в магловских магазинах, а потом старается понять, как именно их нужно использовать. Они с мамой вечно ругаются из-за этого хлама, а сейчас папа еще разрабатывает новый законопроект о защите родственников маглорожденных… ну… ты слышал, газеты сейчас этом еще с Рождества пишут.

Она не любила говорить об этом, потому что на Роберта Уэйна сейчас обрушился целый вал критики, ему припомнили всех маглов в родословной, отправляли пожить в магловский Лондон, в Министерство летели жалобы влиятельных и чистокровных, возмущенных подобной политикой.

Помолчав немного, Эмма заулыбалась солнечно и широко.

– У тебя хорошие друзья.

– Самые лучшие, – поправил Римус. – Только не нужно верить во все, что говорит обо мне Джеймс.

Она рассмеялась.

– Да? А я-то уже решила, что ты из тех парней, кто может уложить любого громилу одной левой.

– На этот случай у меня есть волшебная палочка, – Римус снизил голос и поцеловал ее губы.

Он осторожно провел ладонями по ее ребрам, сомкнул их на талии, как обычно неуверенно и ласково, снова опасаясь быть слишком смелым. Весеннее солнце пекло спину, весело щебетали птицы, в упоительном весеннем воздухе хотелось утонуть. Ласковые пальцы Эммы касались шеи, гладили плечи, а Люпин, даже спустя месяцы, все еще с трудом верил в происходящее. Он был влюблен, у него кружилась голова, он по-прежнему смущался и краснел в ее присутствии. Сириус, глядя на них, усмехался снисходительно, Джеймс добродушно, а Питер мягко. Люпину казалось, что еще никогда прежде ему не было так легко и так радостно, он впервые был счастлив настолько, что казался себе временами сумасшедшим.

Впрочем, тогда они все были ненормальными. Все казалось таким простым, таким легким, они могли все что угодно.

– Римус, – она заглянула ему в глаза, – если бы у тебя были проблемы, ты бы мне сказал? – короткие светло-каштановые прядки волос липли к ее щекам и губам. – Сказал бы?

По детскому поверью скрестив пальцы, Римус кивнул.

– Да. Конечно, – он крепко обнял ее, положив подбородок на макушку. – Кстати, как твой настрой перед матчем? Говорят, что у слизеринцев лучший состав за все семь лет, – шутливо погрозил Римус.

Эмма только сморщила носик. Она любила квиддич и свой факультет, поэтому тут же заявила:

– Подумаешь! У нас тоже состав отличный! А наш вратарь этим летом отобрался в Сененнские соколы, так что ни одного квоффла не пропустит!

– Ладно, – согласился Римус, – но все равно вам ничего кроме матча за третье место не светит.

Она тут же подскочила, щеки возмущенно вспыхнули.

– Это еще почему?!

Люпин повел плечом.

– Вы же потом будете с нами играть, правильно?

Скрестив руки на груди, Эмма прищурилась.

– Считаешь, что если у вас есть Поттер, то вы непобедимы? А вот и зря. Излишняя самоуверенность обычно все только портит!

Римус покачал головой.

– Только не в случае с Джеймсом! Готов поспорить на все что угодно – Кубок наш! Снова, – не удержался Римус, намекая на беспроигрышную серию последних лет.

Явно немного обидевшись, Эмма отвернулась.

– Вот и посмотрим!

Рассмеявшись, он развернул ее к себе и снова повалил на расстеленные мантии.

На ее губах был ветер.

http://fanficmar.tumblr.com/post/107233232331/45

Спасибо за отзывы и за ожидание!)

Я Вас люблю!)

====== Глава сорок шестая. Северус Снейп. ======

Без тебя жизнь – не жизнь, и от мира только половина (с)

Слизерин уничтожил Когтевран. Вряд ли факультету умников приходилось прежде испытывать подобное унижение. Блестящий вратарь успел вытащить только три мяча, сорвав неистовые аплодисменты трибун, а потом в него на полной скорости врезался загонщик слизеринской команды. Звезда когтевранской сборной соскользнул с метлы и рухнул на песок, ломая два ребра и правую руку в четырех местах. Болельщики на трибунах схватились за головы, а матч прервали на двадцать минут, пока мадам Помфри суетилась вокруг семикурсника, прежде чем объявить, что после лечения с ним все будет нормально. Кольца вышел защищать запасной – крепкий мальчишка-третьекурсник, подающий надежды, но пока еще не дотягивающий до нужного уровня. По воротам синих нанесли тридцать четыре броска и двадцать пять из них попали в цель. Растерянные, деморализованные потерей своего капитана игроки Когтеврана в середине матча почти перестали сопротивляться и пытаться атаковать. В итоге, когда Блэк заметил снитч и бросился за ним вдогонку, когтевранцы, казалось, сами этого хотели. Их ловец предпринял героическую попытку хоть как-то спасти положение своей команды, но Блэк оказался быстрее и ловчее. Как только пальцы Регулуса сомкнулись на золотом мячике, зеленые трибуны вскочили, ревя от восторга, а Слизнорт, сотрясаясь всем телом и раздуваясь от гордости, размахивал флагом с серебристой змеей.

Тем вечером Слизерин праздновал свою победу до глубокой ночи. В их гостиной обычно было спокойно и тихо, но после такой крупной победы всем хотелось куда-то выплеснуть эмоции. Старшекурсники принесли ящик огневиски и несколько бутылок медовухи, все это постоянно лилось в стаканы, в высоких бокалах шипело и пузырилось шампанское, команда заявляла, что также легко разгромит гриффиндорцев и поставит на место этого выскочку и любителя грязнокровок Поттера.

Снейпа тошнило от всего этого. Во-первых, он терпеть не мог квиддич, идиотскую игру для тех, кому нравилось рисковать своей головой ради глупого мяча. К тому же еще с первого курса любое упоминание о квиддиче тут же заставляло вспомнить и о Поттере и его вечном выпендреже со снитчем. Во-вторых, Снейп не понимал как можно беспокоиться о каком-то спорте, когда нужно заниматься реальной борьбой, когда нужно совершенствовать свои навыки, чтобы послужить Лорду, послужить их общему делу, вместо того чтобы раскрашивать плакаты и вышвыривать сотни галеонов, делая ставки. Даже Эйвери, Мальсибер и Нотт, всегда холодные, в дорогих мантиях, в безупречных белоснежных рубашках сразу, появляясь на стадионе, глупели, теряя весь свой лоск, когда начинали вместе с остальными скандировать речевки.

Сразу после матча, прямо во время ужина, Джеймс Поттер принялся громко рассуждать о том, что в игре слизеринцев нет никакой тактики, что им просто повезло, затем в сопровождении целой свиты, состоящей из Петтигрю, игроков своей команды и своих преданных фанатов, направился к когтевранскому столу. За бахвальством и едкими комментариями Поттер плохо скрывал злость. Он был знаком и дружил с нынешним капитаном Когтеврана еще до Хогвартса, они выросли вместе, их родители жили неподалеку и ходили к друг другу в гости. На поле для квиддича они были соперниками, а затем, после матчей, с улыбкой пожимали руки, шутили, обещали, что схлестнутся на Чемпионате Англии… Уже в Больничном Крыле выяснилось – когтевранский вратарь получил тяжелейшее сотрясение мозга, ему могли запретить летать на пару месяцев. Хватило бы одной искры, чтобы Поттер вспыхнул, и это случилось, когда тот самый слизеринской загонщик бросил в спину гриффиндорскому принцу что-то пренебрежительное. Вряд ли даже сам Поттер расслышал сказанное, но он, уже выходивший из Большого Зала, развернулся и коршуном налетел на слизеринца. «Ты сделал это специально, ублюдок!», – орал Поттер, швыряясь заклятиями. Поспели другие слизеринцы, как из-под земли вырос Сириус Блэк вместе с оборотнем, Лонгботтом… Властный голос Дамблдора легко перекрыл шум стычки. Растрепанный и разъяренный Поттер на все вопросы директора угрюмо молчал, Блэк, прислонившись к стене, бросал на слизеринцев злые взгляды, Алиса Стоун, цепляясь за локоть Лонгботтома, вся покраснела от возмущения, а Лили, вытянувшись в струнку, лгала директору, утверждая, что не знает, кто зачинщик драки. Лгала, прикрывая Поттера.

А еще Лили Эванс с того самого вечера старательно делала вид, что Северус пустое место. И ей это неплохо удавалось. Она готовилась к ЖАБА, часами просиживая в библиотеке, шепталась со своими пустоголовыми подружками, завтракала, обедала и ужинала, бегала в Больничное Крыло помогать мадам Помфри, дежурила в коридорах вместе с Люпином, гуляла по школьному двору в обнимку с Поттером. Словно ничего и не произошло. А вот Поттер явно чувствовал себя победителем, с его физиономии не сходила самодовольная ухмылка, бесившая Снейпа до ярости. Поттер упивался успехом и водил Лили за собой повсюду как особо ценный трофей.

Хуже всего, что Лили, кажется, была не особо против. Ей даже как будто действительно нравилось, что все верзилы из гриффиндорской команды пялятся на ее ноги, а Поттер лишь раздувается от самодовольства. Как будто ей приятна поттеровская компания, даже этот сопливый подпевала Петтигрю, она так ласково ему улыбается…

Снейп злился на себя. Злился, что решившись сказать все Лили, не довел до конца еще одного дела. Нужно было все-таки сцепиться с Поттером, влепить ему между глаз пару заклинаний, заставить его на коленях ползать, моля о пощаде, пусть бы Лили полюбовалась, какой он жалкий, бесхребетный, никчемный, умеющий только языком трепать придурок. У Снейпа даже уголки губ дергались, когда он в красках представлял себе всю эту картину.

Когда Поттер успел сделать это с Лили? Тогда она объяснялась со Снейпом, но мыслями была с Поттером. Взглядом Поттера можно было забивать гвозди, он говорил с Лили так пренебрежительно, в таком резком приказном тоне… Еще совсем недавно Лили бы непременно влепила ему пощечину, Северус был уверен, что Лили никому и никогда не позволит так с собой обращаться, но… Лили только подчинилась, умоляя Поттера всего лишь дать ей время. Пару дней назад Снейп случайно увидел как Лили и Поттер о чем-то спорят, размахивая руками. Поттер рассердился, пошел прочь, но не успело сердце Снейпа радостно трепыхнуться, как Лили Эванс побежала за гриффиндорцем, обняла, что-то зашептала, явно извиняясь. Снейп глазам своим не поверил. И некстати подумал, что за ним Лили вот так никогда не бегала.

Но Северус не собирался сдаваться. Пройдет еще немного времени, и он станет другим человеком. У него будет все: благосклонность и расположение Темного Лорда, деньги, с помощью этих денег он сможет заниматься своими научными разработками, получит все возможные премии в области зельеварения, купит большой красивый дом, все будут ему завидовать, а еще он будет очень влиятельным, сильным и значимым. Он сможет занять достойное место в новом мире. Ради нее. Ради Лили. И тогда Лили поймет, кто любит ее больше. Кому она по-настоящему нужна.

Камин уже почти прогорел, но от углей еще шло тепло. Северус сидел в кресле, листал учебник и бормотал: «Три капли экстракта белладонны! Какая глупость! Интересно, а если так?». По старой привычке он вычеркнул строку прямо в книге и начал быстро-быстро строчить на полях новый рецепт. В такие моменты Снейп переставал замечать окружающий мир, терял ощущение времени, мог опомниться только через несколько часов, но сейчас его отвлекли шаги.

В гостиную спустился Регулус Блэк. Высокий, худой, бледный, с пронзительным взглядом, точно таким же, как у его старшего брата, с такими же черными волосами как у старшего брата, с такими же небрежно-аристократичными манерами как у старшего брата… Не смотря на схожесть, вряд ли кто-нибудь мог перепутать двух Блэков, и не только потому что они носили на шеях галстуки разных цветов. Вся школа знала, что родные братья оказались по разные стороны баррикад, защищают разные идеалы, стоят на страже противоположных принципов. На часах было далеко за полночь, но Блэк спустился в гостиную полностью одетым, позволив себе лишь снять жилет и расстегнуть верхние пуговицы рубашки. Регулус направил палочку на камин, заставив огонь вспыхнуть, сел в кресло напротив и поинтересовался:

– Не спится, Снейп?

Друзьями они с Блэком никогда не были. В прежние времена Блэк считал ниже своего достоинства общаться с полукровками, смотрел на Снейпа также как и большая половина Слизерина – со снисхождением и долей презрения. Северуса спасала сначала опека Малфоя, а потом он сумел заставить однокурсников себя уважать. И побаиваться.

Регулус Блэк пришел к Темному Лорду едва справив семнадцатилетие. И, в отличие от Снейпа, его приняли с радостью, в кругу других чистокровных отпрысков он был своим. Регулусу пожимали руку, выражали свое одобрение, справлялись о здоровье его родителей, а некоторые даже заискивающе улыбались. Держался Блэк превосходно! Он был умен, блестяще воспитан и если бы его руки не тряслись, когда Блэк выпускал свою первую Аваду, то Северус даже позавидовал бы ему. Но Регулуса чуть не вывернуло, когда он увидел кровь, поэтому Снейп мог себе позволить наслаждаться собственным превосходством.

– Вижу тебе тоже, – недружелюбно огрызнулся Снейп, когда Блэк нацепил на лицо надменно-холодное выражение. С детства, что ли, этих чистокровных учат корчить подобные физиономии! Сразу чувствуешь себя человеком второго сорта, а причислять себя к этой категории Северус не собирался.

– Я всего лишь пытался быть вежливым, – Регулус расслабленно откинулся на спинку кресла. – Тебе бы тоже не помешало. Иногда полезно поддерживать с людьми нормальные отношения. К тому же мы теперь в одной лодке.

Вместо ответа Снейп сначала снова уткнулся в книгу, потом все-таки отложил ее, решив, что в словах Блэка есть доля правды.

– Могу я предупредить тебя, Северус? – все с тем же холодком продолжал Блэк. – Сделать жест доброй воли.

Уже давно успевший усвоить, что бесплатный сыр бывает только в мышеловке, Снейп напрягся.

– О чем? С чего это вдруг?

Блэк едва заметно улыбнулся.

– Просто так. Если это дойдет до Темного Лорда, то ты можешь поставить крест не только на своих планах, но и на всей своей жизни.

В груди у Снейпа нехорошо похолодело. Он внимательно всматривался в непроницаемое лицо Регулуса Блэка, стараясь понять, о чем тот думает и к чему нужно готовиться.

– Вот как, – с деланным спокойствием усмехнулся Снейп в ответ. – Интересно…

Забросив ногу на ногу, Блэк прищурился.

– Сейчас тебе станет еще интереснее. Прекрати ходить по пятам за этой рыжей магловкой.

Ощущение было таким, словно на Северуса вылили ведро ледяной воды. Он дернулся, сжимая кулаки, побелел, сделал вдох, заставляя себя немного успокоиться, и приподнял брови.

– Не понимаю, о чем ты, – равнодушно бросил он.

– Прекрасно понимаешь, – чуть громче чем прежде, отчеканил Блэк. – Пока это мало кто замечает, но если ты будешь продолжать в том же духе, то плохо кончишь.

В тоне Блэка было столько уверенности, что Снейп, перепугавшись, подскочил, разом теряя все свое хладнокровие. Его глаза лихорадочно заблестели, а бледность сменилась нездоровым румянцем.

– Ты шпионишь за мной? – он нащупал волшебную палочку, готовый сейчас на любую отчаянную глупость.

Коротко хохотнув, Блэк покачал головой.

– Мерлин с тобой, Снейп! Если ты это скрываешь, то прилагай больше усилий. Хотя бы перестань делать такой страдающий вид, когда она проходит мимо. У тебя что, было что-то с ней? – с легкой брезгливостью спросил Блэк.

После такого очень хотелось треснуть Регулуса проклятием. Как он смеет… в таком тоне… о Лили…

– Мы общались прежде. На младших курсах, – сквозь зубы цедил Северус. – Сейчас даже не здороваемся. Ты ведь не думаешь, что я свяжу себя отношениями какого-либо рода с гриффиндорской гр.. гр..грязнокровкой? – выдавил он с трудом.

Языки пламени в камине танцевали рыжими всполохами.

– Плохой спектакль. Тебе нужна практика. А вообще ты зря все это. Глупо так убиваться из-за чужой девушки. К тому же, у вас все равно ничего не выйдет. Не из-за Поттера.

И в эту секунду Снейп взорвался. Сначала ему озвучила свои выводы Стоун, потом Поттер, а теперь еще и этот аристократишка, возомнивший о себе невесть что! Кто он такой, чтобы судить? Считает, что ему известно о жизни все? Да ему ничерта о ней неизвестно!

– Слушай, Блэк, а что тебе вообще нужно?! Я как-нибудь сам разберусь, что мне делать! Только я знаю, что будет дальше! И лучше не лезь ко мне со своими советами!

Блэк провел по волосам, копируя жест старшего братца.

– Остынь. А я считал тебя умным, Снейп. Ну, и как ты после того, как пришел к Темному Лорду представлял себе свою жизнь с ней?

А он и не представлял. Такие мечты казались слишком смелыми. Но сейчас в голове всплыла картинка, заставившая сердце забиться сильнее. Маленький светлый домик где-нибудь в деревенской глуши, подальше от любопытных глаз, окруженный большим красивым палисадником и фруктовыми деревьями. Повзрослевшая Лили, одетая в домашний халатик, немного растрепанная и пахнущая домашней выпечкой, встречает его на пороге, затем накрывает на стол, садится напротив. На окне белые накрахмаленные шторы, цветы в керамический горшках, а там, на улице, сладкая сиреневая весна…

– Как дела, дорогой? Сколько грязнокровок ты сегодня замучил Круциатусом? – вторгся голос Блэка в фантазии Снейпа. – Утомился, наверное… Отдыхай.

Снейп устало провел рукой по лицу. Хотелось, чтобы Блэк заткнулся. Потому что где-то глубоко в душе Северус понимал, что Регулус прав.

– Не так просто прикасаться к любимой женщине руками, которые ты полчаса назад отмыл от чужой крови, – синие глаза уже который раз за вечер внимательно и пытливо прищурились.

Странно, но глаза Регулуса Блэка, носившего на своей руке Черную Метку, были гораздо мягче, спокойнее и, пожалуй, даже добрее, чем у Сириуса. Взгляд старшего Блэка, прямой и цепкий, мало кто мог выносить, казалось, что он прошивает насквозь.