Текст книги "Шехерезада и дракон (СИ)"
Автор книги: Эмер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 24 страниц)
– Шмотку надо постирать, – невозмутимо пояснил Нацу. – И вообще мы обычно моемся без одежды. А люди – нет?
Люси слышала его шаги и, судя по обдающему ее руки теплому дыханию, Нацу стоял совсем рядом. Наверняка с любопытством разглядывал ее алеющие уши.
– О, да ты вся красная, – изумился Нацу. – Прямо как в тот раз, когда болела. Да что же такое с вами, людьми, одна морока… И лицо зачем закрыла?
Он схватил запястье Люси и потянул, та ойкнула.
– Осторожно! Соизмеряй силу, мне же больно.
Она сама убрала руки от лица и, стараясь смотреть Нацу прямо в глаза, а не ниже, рявкнула, совершенно забыв о том, что отчитывать драконов чревато:
– Я не болею, я – смущаюсь! Тебе, похоже, вообще стыд не ведом! Как ты можешь разгуливать нагишом перед девушкой?!
Нацу уставился на нее кристально-ясным, невинным взглядом ребенка.
– Что такого? Чего ты раскричалась?
Люси глубоко вдохнула, выдохнула, стараясь успокоиться. Не стоило злиться на Нацу, он вряд ли хотел ее смутить и уж тем более не собирался соблазнять, демонстрируя себя во всей красе (а посмотреть было на что… нет, она не будет это вспоминать! Ни за что!).
– У драконов принято купаться вместе? – почти спокойно спросила Люси.
– Угу, вместе же веселее. – Нацу явно не понимал, из-за чего весь сыр-бор.
Мысленно Люси взмолилась богам, чтобы они дали ей терпения.
– И даже Венди с вами моется?
– Да. К чему ты вообще спрашиваешь? Ты о-о-очень странная, Люси.
– Это ты тут странный!
Но следовало догадаться, что драконы, близкие к животным или диким племенам, мало придают значения наготе.
– У людей мужчины и женщины не купаются вместе, и не раздеваются друг перед другом.
На самом деле в некоторых ситуациях весьма даже раздеваются, но объяснять Нацу тонкости отношений полов прямо сейчас Люси совсем не улыбалось. Боги, она просто хотела помыться!
– Все у людей сложно, – проворчал Нацу.
– У нас такие обычаи. Поэтому давай ты сейчас пойдешь на другую сторону озера и… ой-ай!
Договорить ей Нацу просто не дал, схватив за талию и легко подняв в воздух, точно она ничего не весила. Не успела Люси запротестовать, как ее зашвырнули прямо озеро. Краткий полет, плеск и вот она уже барахтается в воде. Благо тут было не глубоко, и Люси, сперва погрузившись до самого дна, тут же вынырнула. Выплюнула изо рта воду и закашлялась. С губ были готовы сорваться самые грязные из известных Люси ругательств. Плевать, что Нацу дракон, она ему сейчас врежет! И катись оно все!
Люси только открыла рот, собираясь огласить воздух площадной баранью, как рядом с ней, подняв тучу брызг, в воду плюхнулся Нацу. Вынырнув, он выпустил изо рта фонтанчик и рассмеялся.
– Хватит ржать, – раздраженно бросила Люси. – Зачем ты меня швырнул?
– Ну, мне надоели все эти препирательства. – Нацу демонстративно зевнул. – Смысл в том, что ты не хотела раздеваться? Так купайся в одежде.
Люси тяжко вздохнула. Что ж, возможно, это было решением. Она снимет под водой платье и как-нибудь помоется в белье, а потом переоденется за кустиками.
– Эй, давай наперегонки до того берега! – Нацу уже воодушевленно тыкал пальцем вдаль.
Все бы ему развлекаться да веселиться.
– Получится нечестное соревнование. Ты в любом случае плаваешь быстрее, чем я. – Люси покачала головой, мысленно прикидывая, как бы заставить Нацу поплескаться где-нибудь подальше от нее.
– Верно, – разочарованно протянул Нацу.
– Спорим, ты не сможешь проплыть вон от того берега и до другого сто… то есть пять раз по двадцать, – быстро поправилась Люси, вспомнив о «великолепных» познаниях Нацу в математике. – Да, не сможешь пять раз по двадцать проплыть, пока я стираю платье.
Как она и ожидала, Нацу принял вызов.
– Я?! Не смогу?! А-р-р-р!
Он быстро-быстро заработал руками, уносясь к далекому берегу и оставляя за собой пенную дорожку. Облегченно вздохнув, Люси принялась снимать платье. Под аккомпанемент криков устанавливающего рекорд в плавании Нацу, она так тщательно, как могла, выстирала платье. Затем, выйдя из воды, разложила его сушиться на кустах.
Возвращаясь обратно в озеро, она взяла на берегу горсть песка. Люси слышала, что бедные люди оттирают им грязь с кожи.
«Избалованная девочка из богатой семьи вынуждена жить в диких условиях», – пришла горькая мысль.
Некоторые из жителей деревни Магнолия, которые действительно считали ее изнеженной барышней, сейчас бы порадовались и вдоволь позлорадствовали, если бы узнали, что ей приходится купаться в озере.
Что ж Люси действительно привыкла к разным удобствам в родном доме, и сейчас ей было нелегко, но она уж точно не собиралась плакаться на судьбу и капризничать. Она будет стараться приспособиться к новой жизни, возможно, изменить ее. И не будет унывать, да!
Зайдя в озеро так, чтобы вода была ей по пояс, Люси начала тереть руки песком, напевая под нос. Все ведь просто отлично, она сейчас поплескается в теплой водичке, потом наденет свежее платье…
Увлекшись водными процедурами, Люси не обратила внимания на то, что давно не слышит воплей Нацу. И когда он вынырнул прямо перед ней, это оказалось полной неожиданностью. У Люси чуть волосы дыбом не встали.
– Ха-ха, испугалась! – радостно возвестил Нацу.
– Ты меня так до сердечного приступа доведешь, – прошептала Люси, прижимая руку к груди, где гулко колотилось сердце.
Склонив голову к плечу, Нацу пристально уставился на нее. Пожалуй, даже слишком пристально. И не на лицо, а ниже. Проследив направление его взгляда Люси сообразила, что Нацу открывается прекрасный обзор на ее тело, облепленное мокрой тканью сорочки.
– У тебя большая грудь, – раздумчиво произнес Нацу. – У Венди гораздо меньше. У всех человеческих самок, что ли, такая здоровая?
Пискнув и побагровев до корней волос, Люси нырнула с головой. Зеленоватая вода скрывала ее позор, но, увы, просидеть на дне долго Люси не могла, пришлось выныривать. Правда, она надеялась, что Нацу уплывает, но тот оставался на месте. И, скрестив руки на груди, все так же пытливо смотрел на Люси.
– И чего ты визжишь?
– У людей неприлично пялиться на полуодетую девушку! – взревела она.
– Не-при-лич-но? – Нацу произнес новое сложное слово по слогам, будто пробуя его на вкус. – Это как?
Уже в который раз со дня знакомства с Нацу Люси растерялась, не зная, как объяснить ему понятие, ясное для любого человека.
– Просто так не делают. Когда двое людей разного пола видят друг друга голыми – это нехорошо.
– Ну, ты же видела мою пипирку, – резонно возразил Нацу.
Он присел так, что его лицо оказалось на одном уровне с лицом Люси, которая оставалась в воде по подбородок и прикрывала грудь руками.
– Я ничего не успела рассмотреть, – соврала Люси, мысленно старательно комкая яркие картинки, которые тут же услужливо подкинул разум.
– Зря, есть ведь на что посмотреть, – ни капли не смущаясь, заявил Нацу. – Она у меня, кстати, самая большая. И если Гажил или Стинг будут уверять, что у них – больше, не верь. Мы измеряли.
Не удержавшись, Люси нервно прыснула, а затем засмеялась в голос, даже забыв о том, в какой неловкой ситуации находится. Все же парни такие парни, хоть с чешуей, хоть без.
– Чем же вы измеряли? Линейкой? – спросила она, утирая одной рукой выступившие на глазах слезы.
– Не знаю, что такое линейка. Мы палкой измеряли.
После такого заявления успокоившаяся было Люси снова залилась хохотом. И пусть в ее веселье было нечто от истерики, все же смех дарил облегчение. Внутри будто распрямлялась невидимая пружина, становилось легко и спокойно.
Видимо подцепив смешинку от Люси, Нацу тоже заржал и некоторое время они веселились на пару, их хохот серебристыми шариками прыгал над озером, отражаясь от гор и уносясь к небесам.
Когда они отсмеялись, Нацу бесхитростно спросил:
– Слушай, можно твою грудь потрогать? Она, наверное, мягкая…
Люси уставилась на него округлившимися глазами, но он, как всегда, истолковал ее реакцию по-своему.
– А ты потрогаешь мою пипирку. Будет честный обмен.
– Я не хочу тебя трогать, – рыкнула Люси, но поспешила сбавить тон и дальше говорила терпеливо, как если бы объясняла ребенку.
– У людей трогать друг друга таким образом могут только муж и жена.
– Это кто такие? Вроде уже что-то такое было в твоих историях, но я тогда забыл спросить.
– Когда мужчина и женщина любят друг друга, они женятся и становятся мужем и женой, – попыталась растолковать Люси. – У них рождаются дети. Разве драконы не создают пары?
– А ты о детенышах… – Лицо Нацу озарилось пониманием. – У нас, когда самка поднимается в особый полет оплодотворения, тот, кто ее догоняет, и делает ей детенышей. Но ее не всегда догоняет один и тот же, поэтому никаких пар мы не создаем. Вообще я знаю о полетах оплодотворения только со слов отца, сам не видел…
Все описанное было похоже на спаривания у животных, и Люси в который раз задумалась, чего в драконах больше: звериного или человеческого? Хотя если драконы были прародителями и людей тоже, стоило спрашивать, сколько в людях драконьего.
– Венди ведь ваша единственная девушка, – размышляя вслух, произнесла Люси. – Не стоит говорить «самка», у людей такое слово считается оскорбление для девушки или женщины.
– Опять у вас все странно. Чего же в нем оскорбительного? – Нацу фыркнул. – Венди у нас одна, верно. Нас всего-то семеро.
«Одна девушка на шестерых парней, мда», – с сочувствием подумала Люси, но тут же одернула себя, напомнив, что не стоит мерить драконов человеческими мерками. Да и Венди не слабая девушка, хоть и выглядит хрупкой.
– Она боится, что вообще не сможет подняться в полет оплодотворения, – продолжал рассказывать погрустневший Нацу. – А все ждут. Лаксас, он самый старший из нас, видел прошлые полеты. Говорит, что после них самец и самка спариваются и это прямо ух! Даже лучше драки. Но я ему что-то не верю. А у людей как? Вы летать не умеете, так что самцы, наверное, бегут за самкой и потом дерутся за нее?
У Нацу засверкали глаза, и Люси не сомневалась, что он представил, как мужчины устраивают кровавое мордобитие за право провести ночь с первой красавицей деревни. Причем мордобитие в этой фантазии, скорее всего, интересовало Нацу в первую очередь.
– Нет, нет, у нас все не так грубо, – поспешила разуверить его Люси. – Если парень и девушка нравятся друг другу, то они ходят на свидания, общаются, чтобы понять, смогут ли они быть вместе. Дарят друг другу подарки.
– О, подарки! Дракон приносит самке еду, пока она на сносях и потом охраняет кладку!
Мысленно Люси добавила в свою копилку знаний о драконах то, что они появляются из яиц. Собственно, это было ожидаемо.
– Ну, у нас тоже есть нечто подобное, жена следит за домом и воспитывает детей, а муж – добывает для семьи еду. – Люси старалась объяснять нарочито упрощенно, не вдаваясь в тонкости того, что иногда семью содержит как раз жена. – Все это уже после свадьбы.
– Свадьбы?
– Это такой особый обряд, когда любящие друг друга соединяются. Как бы сказать… После проведения обряда считается, что их души связаны на всю жизнь. И они могут кхм… спариваться только друг с другом. Хотя, конечно, бывает, что браки распадаются. И люди изменяют друг другу…
– Сложно все. – Нацу поскреб макушку и неожиданно выдал: – За тобой, наверное, многие самцы бегали.
– Вовсе нет. С чего ты взял? – Люси почувствовала, что щеки опять заалели.
– Ты приятно пахнешь, – с обезоруживающей бесхитростностью заявил Нацу. – Из тебя бы получилась красивая драконица. Такая золотистая.
– Пора вылезать, вода уже остывает, – пробормотала Люси, поворачиваясь, чтобы плыть к берегу.
В самом деле, не рассказывать же Нацу о том, что деревенские юноши по большей чести старались ее избегать, чтобы не вызвать гнев грозного и влиятельного отца. Единственные парни, с которыми она общалась достаточно близко: Грей и Джерар – просто друзья, у которых к тому же есть любимые девушки.
И о ее робких романтических фантазиях Нацу тем более знать не стоит. Все равно ведь теперь ей, вечной пленнице скал, можно забыть о мужчинах.
«Вот возьму да и огорошу Нацу сообщением, что он теперь мой главный и единственный ухажер», – зло подумала Люси, но, конечно же, промолчала.
Да Нацу не оценил бы ядовитой иронии, мог, не приведи боги, понять все буквально и полезть спариваться. Жуть!
– Отвернись, пожалуйста, пока я вылезаю на берег, – попросила Люси, когда вода доходила ей уже только до пояса, и приходилось сидеть, чтобы Нацу опять не увидел, чего не следует.
Но, как оказалось, можно было и не просить: Нацу успел уплыть к другому берегу. То ли проявил все-таки тактичность, то ли просто хотел еще поплескаться. Последнее вернее всего. Люси поспешила воспользоваться представившейся возможностью и, быстро выскочив на сушу, добежала до кустов, где лежали ее вещи. Пока она переодевалась в сухое, Нацу наплавался и тоже выбрался на берег.
Улегшись на песке, он раскинул руки и ноги, напомнив Люси о морских звездах, изображения которых она видела в книгах.
– Может, все-таки прикроешься? – без особой надежды попросила она.
Нацу не ответил, и, как сообщило раздавшееся через миг похрапывание, он уже успел уснуть, разомлев на солнышке.
Люси подняла валявшуюся на песке набедренную повязку Нацу. Старательно отводя взгляд, бочком-бочком подошла к нему и накрыла этим куском шкуры, точно одеялом. Всхрапнув, Нацу умильно улыбнулся и перевернулся на бок.
Присев рядом на корточки, Люси подперла подбородок рукой и всмотрелась в безмятежное лицо Нацу. Она прокручивала в голове все, что узнала за эти дни о драконах, сравнивала их с людьми и пыталась разложить все по полочкам.
Главный вывод, который Люси сделала: драконы не стихийное зло, как привыкли считать люди. Они – мыслящие существа, с которыми можно и нужно договариваться. Вот только получиться ли у Люси? Она всего лишь простая девушка с единственным талантом – рассказывать истории. Кто же знал, что он однажды спасет ей жизнь?
Разум тут же услужливо подкинул одну из историй, которые Люси любила в детстве. Сказку о «Красавице и Чудовище» ей рассказывала на ночь еще мама. Чудесная история о том, как прелестная дева силой любви изменила монстра.
Ага, можно влюбить в себя Нацу и делов. Люси криво усмехнулась. Гениальная идея! Вот уж тогда он точно ее никуда не отпустит из своего логова. Да она и представить не могла, как можно очаровать Нацу.
Беда в том, что в истории чудовище было человеком, потерявшим нормальный облик. А Нацу – не человек. Хоть и выглядит…
Хлопнув себя по заалевшим щекам, Люси прогнала навязчивые картинки.
Пока Нацу дрыхнет на солнышке, стоило заняться полезным делом. Выпрямившись, Люси отправилась собирать топливо для костра. От ее безжалостно разломанной кровати почти ничего не осталось, а сегодня нужно было пожарить мясо на обед.
Побродив в леске возле берега, Люси вернулась через некоторое время с охапкой веток, которую она связала своим мокрым платьем. Как оказалось, Нацу еще спал. Немного поколебавшись, Люси все же слегка потрясла его за плечо.
– Подъем!
Приоткрыв глаза, Нацу потянулся всем телом, точно кот.
– Эх, хорошо соснул. Полетели назад в логово? О, что это у тебя за ветки?
– Топливо для костра, чтобы жарить мясо.
– Точно! Нам же нужна жрачка! – спохватился Нацу и снова потянулся, сам того не подозревая, заставляя Люси отгонять смущающие воспоминания, потому что шкура сползла ему на самый низ живота.
– Лететь на охоту что-то в лом. Сейчас отнесу тебя в логово, а потом до ближайшей деревни смотаюсь.
Эти, казалось бы, простые слова подействовали на Люси как ушат ледяной воды, мгновенно заморозив все росточки мыслей о том, что Нацу – симпатичный парень.
Так просто говорить о том, что возьмешь с людей дань…
– Может быть, ты лучше поймаешь кабана? – предложила Люси. – Мне кажется, его мясо вкуснее, чем у коровы, которую ты получишь от деревни.
– Странные у тебя вкусы. – Нацу вскинул бровь. – Корова же гораздо вкуснее. Такая жирная, м-м-м…
Настаивать дальше Люси не рискнула.
Обратный полет в логово уже не доставил ей такого удовольствия, впечатление от прекрасных пейзажей, расстилавшихся под крыльями дракона, было испорчено мыслями о том, что вскоре этот дракон полетит обирать крестьян. Просто на правах сильного.
Да, конечно, феодалы, всякие герцоги, графы и бароны тоже драли с простых людей налоги. Но они хотя бы давали что-то взамен: защиту от разбойников или нападения соседей. Феодалы, по крайней мере, лучшие представили их сословия, прокладывали в своих землях дороги, строили больницы и храмы.
А драконы не давали людям ничего. Только забирали.
Потому что могли.
Уже ближе к ночи, когда Нацу вдоволь наелся говядины и наслушался новых сказок, Люси спросила его:
– Ты ведь можешь охотиться, зачем же тебе собирать с крестьян дань скотиной?
Ответ оказался до боли предсказуемым.
– Я ж дракон, мне должны приносить дань.
Но, видимо, поняв, что такого объяснения не достаточно, Нацу добавил:
– В старые времена дичи не всегда хватало, поэтому мы требовали от людей, чтобы они делились. Подумаешь, одна корова, у людей их полно.
– Не у всех, – тихо возразила Люси. – Есть очень много бедных селений, которые, тем не менее, вынуждены платить драконам дань. Часто феодалы обдирают крестьян, а бедняги еще и вам обязательно оставляют на жертвенном месте скотину.
– Ну, это уже их проблемы, – легкомысленно отмахнулся от ее возражений Нацу и перевел разговор на более интересную для него тему. – Погладишь меня по голове?
И, нагнувшись, он подставил под ладони Люси вихрастую макушку.
Гладя его и слыша довольное урчание, Люси в который раз задавалась вопросом, как Нацу может быть таким трогательным и жестоким одновременно.
========== Глава 6 ==========
Шарф получился далеко не идеальным, хотя Люси корпела над ним три дня. В одних местах вязка была слишком разреженной, в других – плотной. Кое-где петли запутались, Люси не смогла в них разобраться и, плюнув на все, оставила как есть.
Но Нацу остался доволен. Когда он принял от Люси шарф, на его лице появилось выражение, какого она никогда раньше не видела. Удивительно мягкое, нежное, казалось, Нацу прослезился бы, если бы драконы умели плакать.
– Спасибо, – с чувством сказал он. – Теперь частичка отца всегда будет со мной. Покажешь, как его правильно надеть?
Повязывая шарф вокруг шеи Нацу, Люси чувствовала себя так, будто совершает некую особую очень интимную церемонию.
– Вот так… Кстати, насчет твоей одежды. Когда ты превращаешься в дракона, она будто бы исчезает, хотя по логике должна была оставаться на тебе и рваться. – Люси давно занимал этот вопрос.
Нацу пренебрежительно махнул рукой.
– Все, что на мне, исчезает при перевоплощении, а потом появляется вновь. И не спрашивай, как это происходит, я – без понятия. Авось, Венди знает.
– А что насчет магии огня? Ты ведь можешь, как бы сказать, подпалить любую часть тела. Шарф может сгореть.
– Он же из чешуи дракона. – Нацу произнес это как некую общеизвестную истину, которую Люси должна знать.
– Ясно, чешуя не горит, – сообразила она. – Но другая одежда?
– Сгорит и пофигу.
Пожав плечами, Нацу снова перевел все внимание на шарф. Погладил трепетно, касаясь кончиками пальцев, шепнул едва слышно:
– Отец…
Люси хотела расспросить Нацу о его отце, но опасалась, что может разбередить старые раны. Вполне возможно, тот погиб, ведь по рассказам Нацу, драконов было всего семеро. Или не погиб, а умер от старости?
– Нацу, скажи, – все же решилась заговорить Люси, – твой отец он…
– Умер, – коротко и без всякого выражения произнес Нацу.
На миг его лицо стало замкнутым, холодным, каким Люси его никогда не видела. Но это длилось совсем недолго, и вот уже Нацу опять выглядел как обычно.
– А твой отец, Люси? – с интересом спросил он.
Люси закусила губу. Говорить о своем живом отце она, наверное, хотела еще меньше, чем Нацу о своем – мертвом.
– У нас с ним не очень хорошие отношения, – быстро сказала Люси и добавила. – Зато я очень любила маму, но она рано умерла… Так что я могу понять твою боль от потери отца.
– Мама… – протянул Нацу. – Я не знаю, кто из дракониц отложила мое яйцо. У нас вылупившихся самцов воспитывает отец, а мать – самочек.
– Даже так… Но ведь без матери это как-то…
Люси попыталась подобрать слова. Для нее воспоминания о маме были самым дорогим в жизни, представить, что кто-то мог расти только с отцом, ей было трудно.
– У людей мать – самый важный человек, она заботится о ребенке, дарит свою любовь…
– Отец очень любил меня, – пробормотал Нацу.
И вдруг спешно засобирался на охоту, явно больше не желая продолжать разговор.
Люси постепенно привыкала к жизни среди драконов. По ее подсчетам прошло уже больше недели с тех пор, как она оказалась в логове Нацу. За это время ей удалось сделать его пещеру вполне уютной и удобной. Люси уговорила Нацу выкрасть из ее же собственного дома еще несколько ковров, а также стол, два стула, ширму, немного посуды, муку и соль. Все это сделало драконье логово похожим на человеческое жилье. Нацу сначала ворчал, но затем оценил мягкость ковров, по которым повадился кататься. И сидеть на стуле ему очень понравилось. Нацу сам придумал поворачивать его спинкой вперед и класть на нее руки. Правда, затем ему пришла в голову «гениальная» идея раскачиваться на стуле, что закончилось плачевно. Сломанный стул пошел на топливо для костра.
Для Венди Люси сшила белую кошечку, получившуюся на диво милой. Счастливая Венди назвала ее Шарли и наверняка везде носила бы с собой, если бы не боялась случайно потерять во время полета.
Жизнь Люси стала размеренной и даже в чем-то предсказуемой. Днем, пока Нацу летал на охоту или куда-нибудь еще по своим делам, она занималась немудреным хозяйством: убиралась в пещере, шила обновки для Нацу и Венди, готовила (Люси особо гордилась тем, что научилась печь лепешки и даже пристрастила к ним обоих драконов). Когда выпадала свободная минутка – писала свой роман. Вечером всегда наступало время историй, которые раз в два-три дня прилетала послушать и Венди. Иногда Нацу брал Люси с собой в полет, где ждало прекрасное бесконечное небо.
И каждый раз перед сном Люси гладила Нацу по голове, точно домашнего кота. Это уже стало традицией, которую Нацу особо строго соблюдал.
Подобным простым укладом можно было бы даже наслаждаться, если бы Люси оставила тоска по родной деревне и друзьям. Все-таки она была в плену. Хотя, по правде сказать, в своем доме она тоже находилась в полной власти отца и была вынуждена подчиняться каждому его слову.
Что бы ждало ее, если бы ей не выпал жребий стать жертвой? Безусловно, брак по расчету с нелюбимым и, скорее всего, даже противным ей мужчиной, который, вполне возможно, был бы намного старше ее – отца интересовали только связи, а не молодость, красота или добрый нрав возможного зятя.
Пусть Люси и строила разные планы побега из дома, в глубине души она понимала, что все это – лишь глупые мечты. Одинокой девушке, не владеющей оружием, будет очень туго. Да стоило ей только покинуть деревню и отправиться в город, ее бы изнасиловали и убили разбойники с большой дороги. А если бы она все же добралась до города, то как бы зарабатывала на хлеб?
Чем больше Люси размышляла, тем больше понимала, что ей на самом деле улыбнулась удача. Живя среди драконов, изучая их, налаживая отношения, она сможет сделать в своей жизни нечто больше, чем написать роман или выйти замуж за богатенького сынка из знатной семьи. Возможно, ей удастся стать мостом между двумя расами, изменить существующий порядок вещей.
Ну, а если эта задача ей не по плечу, то она, хотя бы, подпортит отцу его матримониальные планы.
Люси лелеяла надежды и воодушевлялась с каждым днем, ей казалось, что Нацу и Венди все больше и больше понимают, что люди – ровня драконам.
Так было до того момента, когда в логово явились незваные гости.
Сидя на солнышке посреди каменной площадки, Люси старательно шила для Нацу жилет из своего распоротого красного платья. Уже почти все было готово, осталось подшить края. Люси, расправив затекшие плечи, бросила взгляд в небо и увидела три драконьих силуэта.
Сперва она решила, что это летят Нацу, Венди и кто-то, кого они позвали с собой. Но, когда драконы приблизились, и Люси смогла разглядеть их получше, она поняла, что никогда не видела этих троих прежде.
Чешуя одного из драконов отливала на солнце металлическим блеском, будто была выкована из стали искусным кузнецом. Другой был белее снега на вершинах гор. Третий, наоборот, чернее безлунной ночи.
Припомнив рассказы Нацу о своих соплеменниках, Люси определила, что в гости пожаловали Гажил, с которым Нацу постоянно грызся, Стинг и Роуг.
Приземляясь, драконы сменили облик и на каменной площадке встали трое молодых мужчин, совершенно не похожих ни друг на друга, ни на Нацу.
У Гажила оказались длинные взъерошенные волосы цвета вороного крыла. Из одежды – серая волчья шкура, замотанная на талии. Лицо – хищное, с резкими чертами. Люси удивило, что в его коже поблескивали металлические детали, будто заклепки. Даже вместо бровей были круглые кусочки металла.
А вот Стинг, пожалуй, привел бы в восторг многих девушек из Магнолии. Красавец-блондин, да и одет, по меркам драконов, щегольски: на талии – пятнистая шкура горного барса, на плечах – белоснежная и очень пушистая, принадлежащая неизвестному Люси зверю. В довершении образа еще и сережка из кости в ухе.
На фоне двух других драконов черноволосый Роуг, закутанный в коричневую медвежью шкуру, точно в плащ, выглядел весьма скромно.
Отложив шитье, Люси встала и сделала пару шагов к драконам. Она решила, что ей стоит вести себя, как радушной хозяйке дома.
– Добрый день. – Она чуть поклонилась. – Полагаю, вы прилетели к Нацу. Его пока нет, но он должен скоро вернуться. Если хотите, могу предложить сушеное мясо…
– Эй, эта зверушка и, правда, разговаривает, – прервал ее Гажил, мерзко ухмыляясь.
Стинг и Роуг похихикали, и от их смеха Люси продрал мороз, а внутренности свернулись в тугой комок. Пожалуй, так же смеялись бы хулиганы, зажимающие в углу девушку, которая на свою беду вышла ночью на улицу.
Общаясь с Нацу и Венди, которые относились к ней доброжелательно, Люси уже успела забыть, какими жестокими могут быть драконы. Похоже, сейчас ей предстояло об этом вспомнить.
– Человечишка, Венди говорила, ты знаешь всякие забавные истории, – вальяжным тоном начал Стинг. – Мы тоже хотим послушать. Давай, расскажи нам что-нибудь эдакое.
Люси сглотнула, лихорадочно пытаясь сообразить, как ей себя вести. Нужно было потянуть время, пока не вернется Нацу. Тогда действительно стоит начать что-то рассказывать. Но от страха из головы вылетели все мысли. Люси будто снова вернулась в тот день, когда Нацу уронил ее на каменную площадку своего логова и собирался убить.
Нужно начать говорить! Слова – ее единственное спасение!
Однако за последние недели Люси слишком расслабилась, и теперь внезапно нахлынувший страх полностью завладел ее существом. Под тяжелыми взглядами трех драконов Люси заледенела, язык отказывался повиноваться. Она не могла издать ни звука.
– Рассказывай, сука! – рявкнул Гажил и отвесил Люси пощечину.
Боль молний прошила тело от шеи до самых пяток. В глазах потемнело, на миг показалось, что голову просто сорвет с плеч.
В себя Люси пришла уже лежа на камнях. Над ней черной тенью смерти возвышался Гажил, у него за спиной скалились Стинг и Роуг.
– Люди такие слабые… Упасть от какого-то шлепка, – прошелестел тихий голос последнего.
– Гажил, может ее еще разок треснуть, чтобы она начала рассказывать? – предположил Стинг. – Вдруг люди такие же, как поющие камни в северной долине – их надо ударить, чтобы звенели.
Люси, наконец, смогла выдавить несколько слов:
– Если вы… будете бить… я… точно… не смогу рассказывать истории.
Она слабо надеялась, что ей удастся достучаться до драконов. В конце концов, Нацу ведь всегда слушал ее разумные доводы!
Но этим троим сегодня, похоже, хотелось насилия и крови.
Обернувшись к приятелям, Гажил изобразил на лице крайнюю степень изумления.
– Мне показалось, или человеческая самка только что посмела указывать дракону, что делать?
– Нацу – размазня, он наверняка ее разбаловал. – Стинг презрительно усмехнулся. – Нужно преподать ей урок.
– Может не стоит бить слишком сильно? – В тоне Роуга звучало легкое беспокойство, и у Люси вспыхнула надежда, что хоть кто-то прекратит этот кошмар. Но следующая фраза растоптала все надежды в пыль.
– Она запросто умрет после первого же удара и тогда станет не интересно.
Ужас затопил Люси ледяной волной.
Она выжила после первой встречи с драконом только для того, чтобы быть избитой до полусмерти? Уж лучше бы ее просто проглотили…
«Нацу, пожалуйста, прилетай быстрее!» – взмолилась она всем существом.
И помимо воли у нее вырвалось:
– Если убьете меня, Нацу вам отплатит.
В то же мгновение Люси взвыла, получив пинок в живот от Гажила. Такой жуткой боли она не испытывала еще никогда в жизни. Внутренности будто разрывало на части, на губах появился металлический привкус крови.
Люси попыталась свернуться калачиком, чтобы хоть как-то унять боль, но Гажил не дал ей этого сделать. Присев рядом, он схватил ее за волосы с такой силой, будто хотел выдрать их.
– Я не боюсь Нацу, – прошипел он. – Забавно будет посмотреть на его рожу, когда по возвращении он увидит труп своей зверюшки…
– Ты перебарщиваешь, – попытался вмешаться Стинг.
– Если мы, в самом деле, убьем ее, то Венди… – начал Роуг.
– Заткнулись оба, не то и вас прибью! – бросил Гажил.
Его рука изменилась, от локтя превратившись в клинок с зазубренным лезвием. Он занес меч над Люси, солнце алым сверкнуло на стали…
И тогда с неба обрушилось пламя.
Горящий огнем кулак Нацу врезался Гажилу в лицо, сила удара отбросила того за край площадки прямо в пропасть.
Нацу приземлился на камни, вставая между двумя оставшимися драконами и Люси. Всю его фигуру окутывало пламя, и алые языки будто создавали барьер, защищающий от любых опасностей. От облегчения у Люси закружилась голова, к глазам подступили слезы.
– Ты чего так бесишься-то? – удивленно спросил Стинг, делая шаг к Нацу.
Ответом ему было низкое рычание, от которого кровь стыла в жилах.
– Вы ударили Люси.
– Ну, потрепали мы немного твою зверюшку, а ты…
Договорить Стингу не дал удар в солнечное сплетение.
– Не смей называть ее зверем!!!
Роуг не стал дожидаться, когда перепадет и ему. С его пальцев сорвались извивающиеся сгустки тьмы и полетели в сторону Нацу. Тот отбил их огненным кулаком.
Началась драка.
Нацу выдул струю пламени, Роуг и очухавшийся от удара Стинг проворно отскочили в стороны. Поднявшийся из пропасти Гажил, которому, конечно же, падение с высоты не могло причинить никакого вреда, изверг изо рта поток чего-то блестящего, оставляющего на камнях царапины. До Люси долетело несколько мелких лезвий, одно срезало прядь волос, другое – чиркнуло по щеке.
