Текст книги "Шехерезада и дракон (СИ)"
Автор книги: Эмер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 24 (всего у книги 24 страниц)
Единственное, о чем Минерва жалела, так это о потерянном для нее огромном состоянии. Она надеялась не просто избавиться от отца, но и заполучить все его деньги, оставшись при этом вне подозрений. О, какой сладкой вышла бы месть!
Но отец даже с того света смог ей напакостить. В последний раз напомнить, кто тут главный.
И если бы только дело было в деньгах.
Отец был мертв, Минерва с невыразимым наслаждением кинула первую горсть земли на его гроб. Но в ее сердце он все еще жил. Воспоминания не ушли с его смертью. Минерве то и дело чудились тяжелые шаги отца, и она невольно вздрагивала и вся сжималась в ожидании удара. Иногда она ловила себя на том, что боится что-то сделать или сказать, ожидая, что отец ее за это накажет.
Нет, отец не умер. Он жил в ней.
Возможно, со временем это гнетущее чувство, будто от занесенного над головой меча, пройдет. Наверняка пройдет, стоит Минерве покинуть поместье.
Но, садясь в нанятую карету, Минерва поймала на себе сальный, полный злобной насмешки взгляд привратника. Он как будто говорил ей:
«Ничего не закончилось. Поместье «Саблезубый тигр» никогда тебя не отпустит».
– Пошел быстрее! – крикнула Минерва кучеру, покрываясь холодным потом.
Лошади рванулись с места, унося ее прочь от поместья, прочь от прошлого.
По дороге к городу карета пронеслась мимо шедшего куда-то лейтенанта Места Грайдера. Он крутил в руке золотой медальон, улыбаясь каким-то своим мыслям. Минерва и представить не могла, что на покрытом шрамами лице этого грубого служаки может появиться такое нежное выражение. Хотя шрама на его щеке уже не было…
Минерва вдруг ни с того ни с сего ощутила жгучую зависть. И даже обрадовалась, когда карета, проезжая мимо, обдала лейтенанта Грайдера тучей пыли.
На миг их глаза встретились, и лицо лейтенанта сразу же стало жестким. А Минерва поняла: он знает.
Знает все.
Что ж, пусть знает, все равно он не сможет ей ничего сделать.
Она теперь свободна, свободна!
Минерва твердила эти слова про себя как молитву, но в глубине души понимала – тень отца останется с ней навсегда. Ей не взлететь в небо, распахивая крылья, как прекрасный белый дракон Стинг.
Свобода для Минервы так и осталась призрачной мечтой.
========== Бонус 5. Шрамы (Мест/Венди) ==========
Прохладные пальчики скользили по его коже, очерчивая контуры шрамов на щеке. Прикосновения были легкими, едва ощутимыми, словно поглаживание нежнейшего пуха новорожденного утенка.
Мест был далеко не невинным юношей, он знал многих женщин. Как любой солдат, он часто снимал скопившееся напряжение в компании разбитных шлюх или готовых на все служанок постоялых дворов. Но их ласки не приносили и сотой доли того наслаждения, которое доставляли легкие касание пальчиков Венди, в которых не было ни грамма непристойности. Да и не могло быть. Венди – сама невинность и чистота. Такая далекая от того мира крови и грязи, в котором привык жить Мест. Ее мир – чистое небо и ветер в крыльях. Месту трудно было представить, что Венди – смертельно опасный дракон, способный одним дыханием разрушить целый город.
Хотя при их первой встрече он постарался не дать ее очаровательной внешности себя обмануть. Мест привык не доверять всему и всем, и сперва он не доверял широко распахнутым, полным деткой доверчивости глазам Венди. Он слишком хорошо знал, что может скрываться за этой мнимой невинностью. Сам ведь когда-то строил такую же мордашку…
Мест ушел к партизанам в десять лет, когда войска королевства Альварес сожгли его родную деревню. В тот день его детство закончилось, он стал солдатом. Разыгрывая роль милого ребенка, которого никто ни в чем не подозревает, он втирался в доверие и, проникнув в лагерь к врагам, подсыпал яд в их пищу, отравлял колодцы, шпионил. Однажды его все-таки поймали, сначала долго били, потом поставили у дерева, и пьяные солдаты принялись стрелять из луков, используя Места, как живую мишень. Ему несказанно повезло: пьянчуги не попали ни в сердце, ни в горло. И полуживого Места потом подобрали свои.
После окончания войны ему с таким опытом и поломанной жизнью была одна дорога – в армию. Позже он перешел в разведку. А там – новая война. Опасные задания. Плен. Пытки…
Вот такое прошлое было за спиной у Места, когда он впервые появился на пороге особняка Хартфилия. Он был прожженным волком – безжалостным и циничным. Чтобы разузнать побольше о драконах, Мест специально выбрал Венди – она показалась ему самой наивной и простодушной. Опять же – девушка, а он давно подметил, что его аура героя войны и сурового мужчины действует на некоторых девиц, точно гипноз.
Как иронично! В итоге загипнотизированным оказался он сам. Теплой улыбкой Венди. Ее мягким взглядом. Ее детским любопытством и восторгом перед миром.
Мест не мог воспринимать ее, как ужасного чешуйчатого монстра, хотя она пару раз и перевоплощалась перед ним. Он никогда не страдал от драконов, истории о них были где-то далеко от его армейской жизни. Для Места настоящими монстрами всегда были люди.
А вот для короля – нет.
Мест старался показать в докладе, что с драконами надо налаживать мирный контакт (хотя оставшейся хладнокровной частичкой разума понимал, что мыслит не совсем объективно). Но король решил иначе, и Мест впервые в жизни ощутил желание не подчиниться приказу.
Однако он был солдатом.
Так мерзко, как в тот день, когда пытался заставить драконов драться друг с другом насмерть, Мест чувствовал себя только много-много лет назад.
Во имя сохранения конспирации он однажды был вынужден перерезать горло мальчишке-попрошайке, который случайно увидел то, чего никто не должен был видеть. В глазах того пацана было точно такое же выражение, как в глазах Венди: «За что?».
Сердце Места возликовало, когда план, тщательно продуманный его холодным разумом шпиона, провалился. Он даже хотел, чтобы Нацу покончил с ним. В конце концов, кто он? Просто кусок дерьма. Пустая оболочка, в которой пламя войны уже давно выжгло все. А те чувства, которые точно робкий росток поднялись над пепелищем… Что ж – чудесный прощальный дар от жизни. Все равно Венди слишком чиста и прекрасна, чтобы приносить к ее ногам эти жалкие ошметки человека, зовущиеся Местом Грайдером.
Но его пощадили. Венди просила за его жизнь, хотя он не был достоин ее жалости.
Тогда у Места снова появилась надежда. Он ушел со службы, пусть это и стоило ему хорошего дома в столице, приличного дохода и постели, всегда согретой красивой дамой. Его сослали в жандармерию в провинцию, но он был только рад. Он настолько осмелел, что даже рискнул написать Венди.
И когда получил листок пергамента с крупными, криво написанными буквами «Я прощаю», Мест, точно восторженный юноша, целовал этот листок, клал себе под подушку, а потом заказал медальон и положил туда, чтобы всегда носить возле сердца.
В его чувствах к Венди было что-то от преклонения рыцаря перед прекрасной дамой. Для него она была богиней, спустившейся с неба и озарившей его жизнь.
Месту было стыдно это признавать, но в глубине души он радовался, что кто-то прикончил лорда Генму. Ведь тогда появился чудесный повод приехать в Магнолию и снова увидеть богиню…
Конечно, он хотел расследовать убийство. Его привычки старого служаки просто не дали бы ему забыть о деле. Но все же он постарался побыстрее закончить с опрашиванием трактирщицы и продавцов в лавках, все равно они могли дать мало информации: в Магнолию приезжало слишком много людей, даже если среди них и была Минерва, она наверняка замаскировалась.
И вот теперь, покончив с делами, Мест и Венди сидели на зеленой лужайке далеко за деревней. Они много говорили, сначала на ничего не значащие темы: Венди рассказывала о своих пациентах, Мест – о жизни на новом месте.
Но потом он все же решился задать роковой вопрос.
– Венди, вы… то есть… ты действительно не испытываешь ко мне ненависти из-за того, что произошло?
Она устремила на него кристально-ясный взгляд.
– Если бы я тебя ненавидела, то мы бы сейчас не разговаривали.
Мест едва заметно улыбнулся. Ну да, он забыл, что драконы не умеют лукавить и притворяться, всегда говорят, что думают.
– Люси объяснила мне, что ты лишь выполнял приказ короля и не мог ему не подчиниться, – проговорила Венди и вздохнула. – После всего, что драконы делали с людьми, глупо ожидать, что вы будете нас любить.
– Но я…
Мест прикусил язык, проглатывая готовое сорваться признание. Он чувствовал, что пока не может ей это сказать. Не достоин.
– Мне очень жаль, что все так произошло…
– Давай больше не будем об этом, – мягко просила Венди и, протянув руку, прикоснулась к щеке Места, заставляя его замереть. В этот миг он чувствовал себя старым побитым жизнью дворовым псом, которого гладит любимая хозяйка.
– Мне кажется, ты винишь себя в произошедшем гораздо сильнее, чем могла бы винить тебя я. В тебе много внутреннего напряжения, теперь я вижу, что ты скрываешь его за внешним спокойствием.
Венди принялась водить пальчиками по его шраму, даже не подозревая, какую бурю в нем будят ее прикосновения.
– Шрамы было бы совсем не трудно убрать.
Мест мягко, но твердо отстранил ее руку.
– Не стоит. Это память…
– Разве может шрам напоминать о чем-то хорошем? – склонив голову к плечу, точно птичка, спросила Венди.
О хорошем…
Раскаленные щипцы палача. Дыба, выворачивающая руки. Плети.
И старый напарник, который сломался, не выдержал, сдал всю их агентурную сеть.
– Думаю, главный шрам у тебя не на лице, а вот тут. – Венди прижала ладонь к груди Места напротив сердца, которое тут же забилось с такой силой, что этот звук, казалось, эхом разносится над полями.
– Глядя в зеркало, ты постоянно напоминаешь себе о старой боли. Не можешь ее забыть и отпустить. Но очень важно – уметь отпускать. У драконов тоже не все бывает хорошо, мы не всесильны и можем терять любимых. Но моя погибшая мама не хотела бы, чтобы я все время горевала о ней. Она бы хотела, чтобы я была счастлива. Давай уберем шрам с твоего лица и тот ожег, что оставил тебе Нацу. В знак того, что прошлое не тяготит нас.
И при виде ее нежной улыбки, Мест ощутил, как в душе что-то переворачивается, рушатся стены, которые он сам старательно возводил много лет. Наверное, еще с тех пор, как смотрел, как превращается в пепел под жаром пламени его родной дом.
– Да, пожалуй, стоит убрать шрам и ожог… Правда, у меня есть рубцы и на теле…
Он тут же пожалел, что сказал это, потому что Венди начала засучивать рукава платья.
– Отлично! Я уберу все! Давай, раздевайся.
Она, конечно же, не имела в виду ничего пошлого, она говорила, как врач, но все же Мест пока не был готов к тому, чтобы снять перед ней рубашку и уж тем более штаны.
– Эм… давай пока обойдемся лицом и предплечьем.
Ведь главное – начать, верно?
