Текст книги "Молчаливый (СИ)"

Автор книги: elSeverd

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 28 страниц)

Учебник, который я взял с собой, описывал историю мира в период расцвета Римской империи. Оказывается, до изобретения пороха военное дело в магическом мире развивалось сходным образом с Империей. По крайней мере, без поддержки волшебством легионы не оставались, и только с падением Римской империи волшебники перестали активно участвовать в сражениях, предпочтя подковёрные битвы за власть. Роль советника, тени за троном, государственного алхимика и чародея вполне устраивала магов, любивших комфорт, но не желавших платить за него риском получить в брюхо пару локтей доброй стали. А в легионах волшебники гибли часто: даже самого искусного мага можно поразить стрелой, если он не ожидал нападения, перерезать ему глотку, застав спящим, разорвать на части прямым попаданием из катапульты, да даже банально завалить телами, что нередко и проделывали в те весёлые времена.

Интересным было и то, что История магии охватывала только, как я помнил карту, территорию современной Европы и Америки. Отдельные мелкие главы рассказывали о магическом искусстве Китая, Индии, африканских стран. А вот происходившее на громадной территории к востоку от Европы осталось за пределами книги. Чем это было вызвано – я не знал.

Наконец я почувствовал, что достаточно отдохнул, и снова взял в руки сверкающий очищенным металлом стальной брусок, в который превратился напильник. Придирчиво осмотрев его, я убедился, что зачистка была качественной, и не осталось следов насечки и ржавчины. Оставалось еще много работы.

Быстро запалив огонь с помощью заклинания, я начал раздувать пламя в горне. Мехи качали хорошо, но спустя буквально пару минут я уже был взмокшим от пота и тяжело дышал, в очередной раз мысленно прокляв раздолбая Поттера, который не уделял должного внимания тренировкам. Грубые кожаные рукавицы скрыли руки, и я щипцами отправил в пылающее горнило стальной брусок. Теперь нужно было дать ему раскалиться до нужной температуры.

Периодически поддувая воздух в горн, я следил за температурой бруска. Пахло раскалённым металлом и горящим углем, словно я снова стоял в кузнице Твердыни и смотрел, как старик Баргад гонял подмастерьев и недовольно бурчал, что уголь в этот раз привезли не такой, как надо, и что он обязательно пожалуется Владыке, благоволившему вредному старику за его мастерство и редкостную честность.

Наконец брусок засветился ярко-алым, и я быстро вытащил его клещами на наковальню. Звонкие удары молота выбивали множество искр из раскалённого железа, и я почувствовал себя почти счастливым.

Проклятье! Если выносливость у Поттера была втрое ниже, чем у вышедшего в отставку покалеченного магией и болезнями ветерана легионов, то с силой у него было совсем плохо. Даже не слишком тяжёлый молот спустя двадцать минут оттягивал руку настоящей гранитной глыбой. Несколько раз забросив брусок обратно в горн для подогрева, я с трудом сумел придать ему форму, необходимую для начала ковки, а потом молот попросту выпал из сведённой судорогой руки. Всё, на сегодня дела закончены...

– Мадам Помфри, – просипел я, с трудом подняв руку, чтобы закрыть дверь в палату. – Дайте мне зелье регенерации.

– Мистер Поттер, – целительница строго поджала губы, – я молчала, пока вы тренировались умеренно, но в этот раз вы перешли всякие границы! Что вы с собой сделали?!

– Перетренировался, – я выдавил извиняющуюся улыбку. – Немного не уследил за нагрузкой и...

– Держите, – буркнула Помфри, всунув мне в руки флакон с опалесцирующей жидкостью. Следом за ним последовал еще один флакон – обезболивающее. – Завтра с утра для начала загляните ко мне. И сбавьте нагрузку, раньше следующей недели я вам это зелье не дам: оно вызывает привыкание и неприятные последствия, когда продукты его распада накапливаются в организме.

– Спасибо, – я тут же, под укоризненным взглядом школьной целительницы осушил оба флакона и блаженно расслабился. Тело стало ватным, и резкая, раздирающая руки и грудную клетку боль ушла.

– Мистер Поттер, – убедившись, что теперь я способен на нормальную беседу, насела на меня целительница, – я понимаю, что вы пытаетесь привести себя в некую неведомую мне форму, но так издеваться над своим телом – это глупо.

– Я понимаю, что делаю, мадам Помфри, – я помахал вытащенной из сумки магловской книгой, озаглавленной «Моя система», с обложки которой хмуро смотрел усатый мужчина в черном костюме. Книгу я прихватил для отвода глаз, чтобы не объяснять, почему нахожусь в таком состоянии. – Я наткнулся на неё в библиотеке и понял, что лучше мне не найти.

(прим. авт.: такая книга действительно написана в 1925 году Мюллером).

– Интересно, как магловская книга попала в библиотеку? – задумчиво покачала головой мадам Помфри. Перелистав оглавление и посмотрев некоторые страницы, она вернула её мне. – Пожалуй, если кто и пишет хорошие книги на эту тему, так это маглы. Не переусердствуйте снова, мистер Поттер.

Вернувшись обратно в свою комнату, я не раздеваясь упал на кровать. Работа в кузне выжала меня до предела, и я с некоторым трудом представлял себе, сколько времени займёт работа. Мелькнула малодушная мысль бросить эту глупую, как выяснилось, затею, но я отмёл её: не к лицу магу отступать перед трудностями, даже если приходится бороться с собственным телом. Однозначно нужно было поговорить с Сириусом и узнать, есть ли средства, ускоряющие рост мышечных волокон. В противном случае мои посиделки в кузнице грозили затянуться на неделю и более, а приведение тела хоть в какую-то форму откладывалось на неопределённый срок. Похоже, в случае войны мне предстояло использовать эликсиры и зелья, чтобы хоть как-то скомпенсировать жалкое состояние тела Поттера и отсутствие тренировок в его детстве.

Немного отдохнув, я спустился в Большой зал, где эльфы уже сервировали ужин. Как и всегда – на две персоны за столом Гриффиндора и на двух-трёх – за столом преподавателей. Минерва МакГонагалл доброжелательно мне улыбнулась, когда я зашёл в зал, а Поппи Помфри многозначительно покачала головой.

– Приятного аппетита, – жизнерадостно заявил я, усевшись рядом с сосредоточенно поглощавшей омлет Гермионой. Девушка улыбнулась мне. Отрезав себе здоровенный кусок мяса на большой общей тарелке, проигнорированной Гермионой, я с удовольствием вгрызся в сочное печево. Вкусно, а главное – нужно этому телу.

– От тебя пахнет дымом, Гарри, – развернулась ко мне девушка, принюхиваясь. Въевшийся в тело запах раскалённого горна не исчез даже после принятой ванны.

– Да так... Поджёг кое-что нечаянно, – ухмыльнулся я, заработав гневный взгляд. – Не беспокойся, я уже всё починил, и никто этого не заметил.

– Мне иногда кажется, что Хогвартс обрушится до конца каникул, – мученически возвела глаза к потолку Гермиона.

– Ну почему же? – продолжил я. – Всего лишь сломал одну стену и сжёг некоторые предметы мебели.

– Ты шутишь или серьезно? – как-то криво улыбаясь, спросила девушка.

– Да шучу, я, шучу, – рассмеялся я. – Разве я похож на сумасшедшего, кто будет ломать стены в собственном жилище?

– Ну, кто-то же пытался пробить заклинанием стену в гриффиндорской гостиной, – неожиданно показала мне язык Гермиона. – И мне кажется, этого «кто-то» зовут Гарри Поттер!

– Я тебе обещаю, Гермиона, – проникновенно начал я, но, не выдержав, рассмеялся, – что я не буду ничего ломать без нужды.

Тот же день. Хогвартс.

– Слушай, Гермиона, – по уже заведённой за это время традиции, мы сидели вечером возле камина в гостиной, каждый со своей книгой, и только изредка переговаривались между собой. – Ты не могла бы мне рассказать о наших однокурсниках? Школьные знания к началу пятого курса я восстановлю, а вот как вести себя с учениками...

– Как же я про это забыла?! – мотнула головой Гермиона. – Не могу привыкнуть к тому, что ты потерял...

Она осеклась и виновато посмотрела в мою сторону.

– Увы, но с этим ничего не сделаешь, – флегматично ответил я. – Я уже понял, что это надолго или навсегда, не сидеть же теперь сложа руки.

– И что ты хочешь услышать? – деловито спросила Гермиона.

Я задумался.

– Давай начнём с моих соседей по комнате, Гермиона.

Она внезапно соскочила с кресла и умчалась наверх в комнаты девушек. Спустя пару минут девушка вернулась, притащив с собой толстый кожаный том.

– Смотри, что я вспомнила!

Открыв книгу я понял, что это... фотоальбом, как его здесь называли. Гермиона перелистнула страницы, открыв одну из последних, и я всмотрелся в картинку: Гермиона, Гарри и крепкий рыжий парень с веснушками на лице стояли возле квиддичного стадиона, махали руками и улыбались неизвестному фотографу.

– Это снимал Колин Криви, – несколько смущённо сказала Гермиона. – Я выкупила у него фото за пару сиклей.

– Колин?

– Он тоже с Гриффиндора, маленький, проворный мальчик, учится на курс младше нас. А его брат, Деннис, еще на год младше, тоже с Гриффиндора. Колин носит везде фотоаппарат и потом продаёт удачные кадры.

– Каждый крутится, как умеет, – одобрительно усмехнулся я. Такая самостоятельность мне понравилась.

– Правда больше всего он доставал в прошлом году тебя, чемпиона турнира и своего кумира, – хихикнула Гермиона, прижав руки ко рту. – Тебя это ужасно раздражало, но ты не подавал вида.

– Он продавал фотографии национального героя Англии? – высокомерно осведомился я, поджав губы. Гермиона залилась смехом.

– Это Рон Уизли, – отсмеявшись, начала рассказ Гермиона. – Мы познакомились на первом курсе...

Гермиона рассказывала мне многое из того, что вкратце сообщил Сириус, но я старался запомнить и понять как можно больше. Первый курс сменился вторым, а я понемногу складывал для себя из мелких кусочков портрет друга Гарри Поттера. Выходец из небогатой, если не сказать больше – очень бедной – семьи. Средний по способностям волшебник и не особо старательный ученик. Мечта: стать не менее успешным, чем его братья, но для этого ему не хватало усидчивости и силы воли. Я обратил особое внимание на рассказ Гермионы о событиях, происходивших в прошлом году – как Рон отреагировал на то, что Поттер стал Чемпионом турнира. Преданность и способность на самоотверженные поступки этого юноши спокойно перекрывались завистливостью и очень болезненным самолюбием. И именно болезненное самолюбие и стремление доказать всем, что он не хуже, а даже лучше братьев, делало этого человека из верного друга несколько ненадёжным союзником. Впрочем, это можно было использовать.

– Спасибо, Гермиона, – сказал я, когда девушка умолкла. – Динки!

Я попросил эльфа принести нам какого-нибудь сока и немного пирожных.

Вернулся эльф с двумя стаканами и графином жёлтого тыквенного сока. Незаметно скривившись, я налил оба стакана и показательно отпил пару глотков. После этого мой стакан отправился на стол, и больше я к нему не прикасался.

– Спасибо, Динки, – благодарно улыбнулась Гермиона, смочив пересохшее от долгого рассказа горло.

Перевернув несколько страниц, она показала мне общую фотографию нашего курса. Полтора десятка подростков в форменных мантиях стояли напротив гриффиндорского стола в Большом зале и махали руками фотографу. Это фото было сделано магическим способом, и фигурки на нём двигались, подпрыгивали и смеялись.

– Это Невилл Лонгботтом, – показала Гермиона на фигуру среднего роста полного парня. Он заметно горбился и неуверенно улыбался фотографу.

– Дин Томас и Симус Финниган, – два стоявших рядом подростка, размахивавших руками и притоптывавших.

Постепенно факультет Гриффиндор раскрывался передо мной. Отдельные мелкие детали я старался запомнить, чтобы в дальнейшем не попасть впросак при общении с этими людьми. В целом они походили на обычную компанию подростков-студиозусов, да они и были ими, и ничем не отличались от обучавшихся в сотнях небольших школ Метрополии.

– Кстати, Гермиона, – задал я вопрос, который постепенно беспокоил меня всё больше и больше, – а я встречался с кем-нибудь из девушек?

Гермиона неожиданно смутилась.

– Ты никогда особо не посвящал меня в такие вещи, – подумав, ответила она. – Тебе, вроде бы, нравилась Чжоу Чанг, ловец сборной Равенкло. А ещё...

Она замялась.

– Ещё что? – подколол я её. – Я сейчас подумаю, что мы начинали встречаться с тобой, судя по твоему смущению.

– Нет! – воскликнула Гермиона. – Просто... Я не знаю, видел ли ты это сам, но Джинни Уизли влюблена в тебя с первого курса.

– А почему я мог этого не знать? – удивился я. – Или я был таким тугодумом?

– Просто... Джинни ужасно стеснялась, к тому же тебе нравилась другая девушка, – Гермиона покачала головой. – Но со мной она пару раз разговаривала откровенно.

– А сколько ей лет? – решил я уточнить, чтобы окончательно прояснить всё необходимое.

– Она учится на одном курсе с Колином, то есть младше нас на год, – Гермиона неожиданно хихикнула. – И она вместе с Колином организовала клуб фанатов Мальчика-который-выжил.

От неожиданности я чуть не подавился.

– Это... наверное, лестно, но незаслуженно, – прокашлявшись, ответил я. – Надеюсь, этот клуб не слишком популярен?

– Ну как тебе сказать... – хитро улыбнулась Гермиона. – После того, как ты стал всё увереннее теснить конкурентов за победу на Турнире...

– Я не уверен, что хочу слышать то, что ты сейчас скажешь, – в деланном ужасе, я поднял руки вверх.

– К концу года число твоих фанатов достигало пары десятков человек только в Хогвартсе, – хихикнула Гермиона, – но тебя они не посвящали в свои дела.

– У нас сегодня вечер раскрытия тайн, – нарочито растерянно пробормотал я, подумав, что Поттера эти сведения ввели бы в прострацию и панику.

– Сам напросился, – неожиданно насмешливо заметила Гермиона.

Подумав, я решил продолжить допрос.

– Гермиона, а я знал, кем было занято твоё сердце?

Девушка покраснела.

– Думаю, даже не догадывался, – смущенно ответила она.

– Ну, если не хочешь, можешь не рассказывать, – ухмыльнулся я. – Пусть всё остаётся на своих местах. У тебя есть фотографии Джинни и Чжоу Чанг?

Гермиона порылась в альбоме и показала мне фотографию, где Поттер парил в воздухе недалеко от черноволосой невысокой девушки с раскосыми глазами. Я скептически взглянул на фотографию: похоже, Поттера привлекали плоские, словно доска, девушки. О вкусах не спорят. Следующая фотография была фотографией самой Гермионы в обнимку с рыжеволосой девушкой в окружении двух ехидно улыбавшихся рыжих парней.

– Это её старшие братья? – уточнил я.

– Да, это Фред и Джордж Уизли, – ответила Гермиона. – Шутники и пакостники, каких свет не видывал. Они вечно воюют с еще одним старшим братом, Перси, старостой Гриффиндора.

– Их стоит опасаться? – хмыкнул я.

– Скорее – не пить при них ничего, если не наблюдаешь всё время за своим стаканом, – криво усмехнулась Гермиона.

– Могут подлить что-нибудь... эдакое? – хохотнул я.

Гермиона фыркнула.

– Я каждый раз предостерегаю первокурсников, чтобы они не пили и не ели никаких напитков и сладостей из тех, которые предлагают им близнецы. Профессор МакГонагалл всё время настороже, пока Фред и Джордж учатся на Гриффиндоре.

– Они выпускники? – уточнил я.

– Да, они должны доучиться последний год, – кивнула Гермиона.

– Я учту, что надо быть осторожным, – криво ухмыльнулся я. – Интересно, где можно купить амулет-детектор ядов?

Глаза девушки слегка округлились.

– Они не настолько опасные, Гарри! – звонко рассмеялась она. – Или ты стал таким же подозрительным, как профессор Грюм?

– Ну... – я сделал вид, что глубоко задумался, а потом рассмеялся, – его точка зрения мне нравится. ПОСТОЯННАЯ БДИТЕЛЬНОСТЬ!

Я неумело спародировал хриплый, слегка задыхающийся голос старого аврора.

Разговор затих, и некоторое время мы сосредоточенно изучали каждый свою книгу. Я листал оказавшуюся очень полезной «Дуэльную трансфигурацию», со стыдом понимая, что пока не в состоянии воспроизвести с нужной скоростью даже самую простую формулу. В совместном труде Флитвика и МакГонагалл описывались приёмы, с помощью которых можно было создавать прямо из воздуха преграды на пути перед атакующими заклинаниями, создание небольших, нацеленных только на одну задачу боевых големов, а также различные интересные и невероятно полезные для здоровья противника способы насадить его на внезапно выросшие из земли каменные клыки или раскрыть под ним озерцо кипящей воды.

Гермиона, захлопнув свою книгу, наконец встала со своего кресла и прошла мимо меня, бросив взгляд на открытую страницу с рисунками тушью, изображавшими движения палочки.

– Что ты читаешь? – с любопытством спросила она, вглядываясь внимательнее.

– Я нашёл в магазине книгу, написанную профессорами Флитвиком и МакГонагалл, – честно ответил я, надеясь, что упоминание профессоров позволит избежать ненужного внимания к книге, отсутствовавшей в списке «благонадёжных и дозволенных для изучения в Хогвартсе». К списку этому относился весь основной книжный фонд замка, а всё, что лежало вне его пределов, рассматривалось Министерством как подозрительная литература. Как произведение двух лучших Хогвартских педагогов не попало в необъятную библиотеку волшебной школы – я не знал.

– Её же нет в библиотеке, – протянула Гермиона, с лёгким подозрением глядя на книгу.

– Но это работа профессора МакГонагалл и профессора Флитвика, – с нажимом повторил я. – Может быть, школьные издания растащили студенты, и мне они не достались.

– В Хогвартсе самая лучшая подборка книг по защите от темных искусств, – задрала носик Гермиона. Её поведение меня чем-то настораживало: настолько быстрый переход от любопытства к умеренной агрессии не мог быть вызван естественными причинами. Это нужно было выяснить дополнительно. Почему самая умная студентка Хогвартса так слепо верит Министерским догмам.

8 июля 1995 года. Хогвартс.

Солнечный блик отразился от узкого лезвия кинжала, который я пристально рассматривал. За четыре дня работы в импровизированной кузнице мне наконец-то удалось закончить работу над ним, и теперь я блаженно развалился в созданном Комнатой-по-желанию кресле, допивая принесённый с собой ягодный сок. Простой прямой клинок, сужающийся к концу, довольно грубой отделки рукоять и гарда, выкованная из цельного бруска металла и с превеликим трудом насаженная на черен клинка. Рукоять пришлось делать из обычных деревянных плашек, обточенных ножом. Подбросив кинжал в воздух, я поймал его за рукоять и убрал в сшитые из толстой грубой кожи ножны – их я сумел изготовить в вечерние часы. Пришлось сделать еще один скрытый карман в ткани мантии, чтобы кинжал не висел открыто на поясе, а был удобно прикреплен к ремням на бедре. Теперь, если я не найду что-то более качественное в лавках в Косом переулке, кинжалу придётся служить мне ещё долго.

С удовлетворением покрутив полученный кинжал, я вышел из комнаты и несколько раз прошёлся мимо картины, чтобы перестроить обстановку. Вернувшись сквозь всё ту же круглую дверь, я застал превосходный тренировочный зал – покрытая мягкими матами часть пола в одном углу, стойка с разной длинны деревянными учебными мечами, пара десятков манекенов для отработки ударов оружием и голыми руками. Вытащив из ножен кинжал, я направился к одному из деревянных манекенов – некоторые удары следовало отработать так, чтобы они выполнялись, словно минуя сознание.

За ужином произошло сразу два примечательных события: из своей поездки вернулся директор, а Гермиона получила письмо, принесённое большим чёрным вороном вместо совы. Впрочем, спустя несколько минут письмо получил и я: маленький бумажный журавлик спикировал ко мне со стороны преподавательского стола.

«Гарри, после ужина жду тебя и Гермиону у себя в кабинете. Пароль: „Лакрица“.

Лакрица так лакрица. Покосившись на Гермиону, я обратил внимание на пикантую деталь: лицо девушки, читавшей письмо, нельзя было назвать спокойным, скорее наоборот – она периодически вспыхивала от смущения, и снова углублялась в чтение объемистого свитка, исписанного крупными буквами. Похоже, писал какой-то поклонник.

– Гермиона, – тихонько позвал я её. Девушка оторвалась от перечитывания письма и с лёгким смущением взглянула на меня. – Нас приглашает к себе директор.

Аккуратно свернув свиток и убрав его обратно в футляр, Гермиона всем своим видом показала готовность идти. В два глотка допив сок, я встал.

– Нужно сказать пароль, – с заметным волнением сказала Гермиона.

Совершенно нелепое занятие – разговаривать с каменной статуей, но пароль так пароль.

– Лакрица, – каменная статуя отъехала в сторону, открывая нам узкую винтовую лестницу.

– Здравствуйте, директор Дамблдор, – я вежливо склонил голову.

– Здравствуйте, Гарри и Гермиона, – директор оторвался от изучения сваленных на столе свитков. – Присаживайтесь.

Гермиона послушно опустилась в то самое мягкое кресло, я же сел в соседнее, чуть менее мягкое и затягивающее.

– Как твои дела, Гарри? – Дамблдор посмотрел на меня поверх своих очков.

– Довольно неплохо, сэр, – я заставил себя неуверенно поёрзать в кресле и опустить голову, а потом уже с большим энтузиазмом продолжить. – Я уже добрался до начала четвёртого курса по трансфигурации, чарам, защите и зельеварению!

– А как же история магии, травология и астрономия? – хитро прищурился Дамблдор. – Они не менее важны.

– У меня останется еще минимум две недели, чтобы хоть прочитать все учебники по ним, – честно ответил я.

– Профессор МакГонагалл говорит, что была впечатлена тем, как ты трансфигурировал металл, – заметил Дамблдор. – Это большой прогресс в твоём случае.

– Я понимаю, сэр, – я смущенно улыбнулся, хотя принимать вид робкого ученика перед строгим директором мне было противно. – Думаю, у меня были хорошие учителя все эти годы, и тело само помнит нужные движения палочкой.

– Значит, моторная память сохранилась, – пробормотал директор. – Мадам Помфри еще не предлагала тебе написать статью по твоему случаю?

– Предлагала, – кивнул я. – Я не возражаю: может быть, мой случай покажет, как лечить потерявших память людей!

Мне показалось, по рассказам Сириуса и Гермионы, что Поттер был добрым мальчиком, и такой ответ был бы вполне в его духе.

– Это хорошая цель, Гарри, – довольно улыбнулся Дамблдор. – Если бы все ставили перед собой такие цели – не было бы Вольдеморта.

Его глаза погрустнели.

– Я договорился с семьей Уизли, они были бы рады видеть вас в гостях на весь август. Вас обоих или по отдельности. Мисс Грейнджер, если вы хотите, вы можете возвращаться к родителям, и потом либо принять приглашение миссис Уизли, либо приехать в Хогвартс уже к началу учебного года.

Гермиона заколебалась, а я решил уточнить кое-что.

– А мне вы предлагаете вернуться до августа к родственникам?

Не то чтобы я их опасался, но я уже узнал о существовании системы Контроля магии, и не хотел подставляться лишний раз за пределами замка.

– Если ты хочешь, ты можешь вернуться к Дурслям, Гарри, – ответил Дамблдор. – А потом я бы настоятельно рекомендовал тебе навестить Рона и Джинни: общество близких людей, возможно, будет теми положительными впечатлениями, которые позволят тебе вернуть память.

Разумная мысль... Душевнобольных часто разрешали посещать близким родственникам, и душевное тепло иногда возвращало их к жизни лучше, чем немногочисленные специалисты по ментальной магии. Странно, что для начала он предлагал мне навестить тех, от кого положительных воспоминаний у Поттера не было никаких, если верить Сириусу. Учитывая, что Уизли очень бедны... Нужно будет подумать, как компенсировать им пару лишних ртов.

– Если вы не возражаете, директор Дамблдор, – подумав, ответил я, – я бы хотел остаться в Хогвартсе. У Дурслей я не смогу практиковаться в магии и отстану от сверстников. К тому же, там нет такой замечательной библиотеки. Да и крёстный обещал помочь мне с практикой по чарам и защите...

– Я бы хотел, чтобы часть практики по чарам и защите у тебя была с профессором Флитвиком, Гарри, – покачал головой Дамблдор. – Сириус Блек очень сильный и довольно искусный маг, но... его репутация в стране делает его не слишком подходящим наставником.

– Хорошо, сэр, – я кивнул, не став выяснять, что в действительности не устроило Дамблдора в кандидатуре Блека.

– А я съезжу к родителям, – кинула на меня извиняющийся взгляд Гермиона.

Дамблдор, как и в прошлый раз, погрузился в изучение недр своего необъятного стола. Наконец он с заметным трудом вытащил весьма увесистый мешок, размером примерно с голову человека, и со звяканьем поставил его на стол.

– Министр Фадж распорядился передать его тебе, Гарри. Турнир Трёх волшебников официально выиграла Англия, но торжественной церемонии из-за гибели Седрика Диггори не будет. Это твой выигрыш за победу – ровно тысяча галлеонов.

Это хорошо... Деньги лишними не будут, а я многое хотел бы купить в ближайшее время.

Рядом с мешком лёг на стол небольшой кружок из белого и жёлтого золота.

– А это медаль победителя Турнира, – улыбнулся Дамблдор. – По обычаям волшебного мира ты можешь носить её в любое время.

– Пожалуй, это не самая лучшая идея, сэр, – скромно ответил я. Глупо привлекать к себе внимание бесполезной блестяшкой. – Я не хотел бы привлекать к себе внимание других людей и хвастаться победой, сопровождавшейся смертью моего товарища.

– И это тоже хорошая мысль, Гарри, – величественно кивнул директор.

========== Глава 8. Испытание. ==========

        9 июля 1995. Косой переулок.

– Ты уверен, что мы в безопасности? – подозрительно уточнил я у крёстного, который в своей маскировке ограничился мантией с накинутым капюшоном.

– Аврорат недавно получил в подарок от оставшегося неизвестным благотворителя небольшую партию оч-ч-чень интересных амулетов, – хмыкнул Сириус, глубже надвигая капюшон на лицо. – Будучи в руках искусного мага, они предупреждают о том, что в радиусе десятка метров появился человек под Оборотным зельем. А в Косом переулке есть места, где ширина просвета между домами несколько меньше. Так что по дороге мы обязательно пройдем через несколько аврорских постов.

– Они так серьёзно подходят к делу? – удивился я. – В прошлый раз, когда я тут был, не ходило ни одного патруля.

– Это всё Грюм, – фыркнул Сириус. – Он как-то добился аудиенции у Фаджа и запугал его «уж-ж-жасным Блеком». Так что по некоторым участкам Англии теперь ходят полные патрули: с амулетами-детекторами Оборотного, с шарами, реагирующими на темные артефакты, а отдел Тайн раскошелился на собачек. Пусть они думают, что ловят меня, но в действительности Грюма интересовали слуги Лорда. А аврорам в конечном итоге наплевать, меня они будут ловить или же кого-то другого, с карманами, полными тёмных артефактов. Так что неудачливому слуге Лорда тоже не позавидуешь: сейчас попасться аврорам и разозлённой итогами Турнира Боунс – значит, получить очень большие проблемы.

– Что за собачки?

– О-о-о! – заржал Блек, – это очень милые создания. Впрочем, нам они не опасны: у меня с собой только палочка и ни единого артефакта. Так что обнаружить меня они смогут, только если будут сдирать капюшоны с каждого прохожего, которому не нравится погодка. А такого приказа у них точно нет, иначе Аластор предупредил бы.

Шлёпая сапогами по лужам, мы лавировали между закутанными в плащи или мантии с капюшонами волшебниками. Обещавшая с утра быть солнечной погода к обеду резко испортилась, и теперь небо было скрыто свинцово-серыми тучами, то и дело капал противный мелкий дождик, сменявшийся настоящим ливнем.

– Сейчас свернём с основной улицы, и будет потише, – произнёс Сириус, слегка севшим голосом.

Перед нами в нескольких метрах был первый аврорский пост – пятеро волшебников, стоявших под импровизированным навесом из брезента. Четверо бдительно осматривали прохожих, пятый сидел за небольшим столиком с различными хитрыми устройствами. Рядом с ними сидела странная чешуйчатая зверюга, на собаку похожая разве что размерами. Вытянутый нос твари изгибался то в одну, то в другую сторону.

Однако в толпе закутанных по самые глаза людей, под льющим с неба дождём, у них не было ни единого шанса засечь человека без подозрительных артефактов в карманах. Так что мы спокойно миновали пост, слившись с толпой. Достаточно всего лишь идти в ритме толпы, двигаться, как они, поворачивать голову, как они, – и для неподготовленного наблюдателя вычленить твою фигуру среди множества людей становится крайне сложным делом.

– Сюда, – пройдя через второй аврорский пост недалеко от выхода на центральную площадь, Сириус свернул в сторону от проспекта, и мы углубились во дворы. Здесь уже не было людей, только толстая полосатая кошка, смешно подбирая лапы, прыгала между лужами, выбирая дорогу посуше к противоположной стороне улицы. Она остановилась перед текущей посередине улицы настоящей рекой и нервно дёргала хвостом, не решаясь прыгать.

– Кыс-кыс, – Сириус стремительно нагнулся, подхватывая кошку под передние лапы, и перенёс её на другую сторону улицы. Кошка с мявом унеслась куда-то во дворы.

Поймав мой насмешливый взгляд, он фыркнул от сдерживаемого смеха.

– Кто-то же должен был помочь несчастному животному, пусть собаки и не любят кошек.

Мы пошли дальше, то и дело сворачивая во всё более узкие улочки. Над головами уже кое-где нависали выдвинувшиеся вперёд вторые этажи домов, даруя слабую защиту от воды.

– Лавка этого зельевара где-то здесь, – пробормотал Сириус. – Если эта крыска не соврала, то...

Внезапно что-то резко рвануло меня назад, шею сдавило захватом.

С крыши перед Блеком спрыгнул волшебник в черной магловской одежде, попытавшись без всякой магии ударить крёстного по голове дубинкой. Сириус, извернувшись, впечатал засветившийся кулак в грудь нападавшему. Тот отлетел, словно получив мощное отталкивающее заклятье, но распавшийся на груди амулет защитил его от перелома рёбер.

– Не двигайся, Блек! – рявкнул кто-то за моей спиной, и мне в шею упёрлась палочка. – Иначе я пощекочу твоего щенка Круциатусом!

В руках Сириуса и его коренастого противника возникли палочки.

– Что вам надо? – хрипло ответил крёстный, сдвинувшись так, чтобы видеть обоих волшебников.

– Твою палочку и тебя самого. По отдельности! – Снова рявкнул державший меня человек, повернув меня так, чтобы была видна палочка, упёртая мне в шею. – Дёрнешься – и я заставлю его кричать.

– Отпустите его – и уйдёте отсюда живыми, – в голосе Блека появились рычащие нотки.

– Твоя голова оценена в двести тысяч галлеонов, Блек! – расхохотался второй охотник за головами. – Бросай палочку!

Моя правая часть тела была отвёрнута от Сириуса и стоявшего перед ним охотника, а опущенная вниз рука лежала на бедре, так что деревянная рукоять ножа ткнулась прямо в ладонь.

– Бросай палочку, Блек! – меня снова встряхнули. – Cruci-а-а-а!

Лезвие ножа с чавканьем вошло точно в живот обмякшему волшебнику, я вывернулся из ослабевшего захвата и тут же сам спрятался за его тело, удерживая его от падения.