Текст книги "Молчаливый (СИ)"

Автор книги: elSeverd

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 28 страниц)

Дождавшись, пока ученики рассядутся, профессор устроился в своём кресле, вытащил из стола изрядно уже ободранный учебник Слинкхарда и обвёл взглядом зал. В дверях показалась чем-то сильно недовольная профессор Амбридж и устроилась за последним столом.

– Как вы уже видели, – пробасил Чарвуд, – настоящая дуэль в исполнении аврора и семикратного победителя чемпионата магических дуэлей сильно отличается от правильного и законного учебного поединка в исполнении учеников.

Язвительность так и сочилась из каждого его слова.

– Учебник Слинкхарда, – Чарвуд раскрыл учебник, и стало ясно, что некоторых страниц уже не хватало, – это очень полезный учебник.

Хрусть! Часть страницы оказалась вырвана толстыми пальцами профессора. С деланным недоумением он рассматривал лист бумаги, оказавшийся в его руках. Потом что-то фыркнул, и страница распалась пеплом.

– В этом учебнике, – каждая фраза профессора сопровождалась треском раздираемых на полоски страниц, – вы найдёте на самом деле полезный материал.

Я удивленно поднял брови – странно было, что профессор нашёл хотя бы что-то полезное в текстах этой министерской бездарности.

– Вы узнаете тот уровень владения искусством самозащиты и атакующих чар, которые необходимо знать с точки зрения Министерства магии.

Чарвуд деланно зажал себе рот.

– Ах, простите, – спохватился он, посмотрев на медленно наливающуюся багровым Амбридж. – Я оговорился, конечно же, средствами самозащиты, атакующие чары самозащитой не считаются.

– Теперь вы можете узнать, что возможно применить в том абсолютно невероятном случае, когда в тёмной подворотне на вас нападут грабители, а рядом, конечно же, по чистой случайности, не будет ни одного аврора. Просто ни единого. Даже странно, ведь стоят они буквально в каждой подворотне.

Кучка рваной бумаги перед профессором понемногу росла, он с видимым наслаждением рвал страницы на тонкие полоски.

– Что нельзя отнять у Слинкхарда, – снова удивил нас Чарвуд, – он отличный теоретик, и теорию исполнения заклинаний, а также механизм их работы он разбирает в совершенстве. Однако тем, кто постигает магию по учебникам этого достойного всяческого уважения специалиста Министерства магии, стоит учитывать некоторые факты биографии этого мастера. Чтобы, кхе-кхе, максимально правильно оценить его бесценный вклад в развитие искусства дуэлей и самозащиты.

Хеканье профессора оказалось удивительно похожим на покашливание Амбридж. Я с трудом удержался от смеха. Откуда-то из рядов, где сидели слизеринцы, донёсся странный полузадушенный звук. И только Гойл внезапно загоготал, тут же получив удар локтём от более флегматичного Кребба. Чарвуд сделал вид, что ничего не заметил, но блаженная улыбка на мгновение появилась и пропала на его лоснящемся лице.

– Если принимать во внимание по-настоящему качественный разбор действия каждого упомянутого в учебниках заклинания, векторов его силы, распространения в разных средах, зависимости от источников сил, то... учебник весьма удобен. С учётом того, что Слинкхард, как говорят, наполовину сквиб, то становится ясной и подборка заклинаний, часть которых вы изучали на первом курсе.

Чарвуд насмешливо сощурился.

– Так что если вы полусквиб, и никогда не обретёте настоящей магической силы, то этот учебник написан в точности для вас. Вы будете подробнейшим образом знать, как работает и от чего зависит исполняемое вами заклинание, а также овладеете большим запасом чар, способных помочь вам в сложной ситуации.

– А теперь, – Чарвуд ухмыльнулся, словно сытый кот, – открывайте учебник и читайте. Каждый, кто не создаст заклинание Protego по этому учебнику, получит отработку на две недели у профессора Снейпа.

– Он просто потрясающий! – выдал Дин Томас, едва мы вышли из кабинета, и дверь захлопнулась за нами.

– Ты про что, Дин? – Гермиона потёрла виски.

– Так издеваться над этой Амбридж! – Хохотнул Симус.

– Он имеет для этого все возможности, – я оглянулся по сторонам. – Профессор Чарвуд – потомок старого чистокровного рода. Чарвуды по размерам своего состояния лишь немного уступают Малфоям, Блекам и Гринграссам.

Возникла немая пауза – все, кто слышал это высказывание, в изумлении рассматривали меня.

– Что? – я пожал плечами. – Это знает любой, кто хоть раз открывал светскую хронику в «Пророке».

* * *

«Любезная мисс Лавгуд, – строчки ложились на бумагу с большим трудом. – Надеюсь, вы находитесь в добром здравии. Если вам удобно будет встретиться с вашим покорным слугой возле Визжащей хижины в полдень в воскресенье, то я буду ждать вас, чтобы показать Запретный лес..

Туор Норд»

Я мрачно усмехнулся, запечатывая письмо. Для его отправки мне пришлось выбраться из Хогвартса и воспользоваться услугами сов, сдаваемых в аренду владельцем бара «Три метлы».

– Лети, – я подбросил вверх пушистую серо-черную совушку, которую выбрало для доставки письма и поспешил к границе Хогсмида – не стоило испытывать удачу и задерживаться лишний раз в день, когда ученикам запрещалось посещать волшебную деревню.

В воскресенье за полчаса до полудня я уже занял свою позицию в густом кустарнике в полусотне метров от Визжащей хижины. Колючая стена надёжно скрывала меня от посторонних взглядов.

Некоторое время спустя появилась и Луна, одетая в белую мантию с меховой оторочкой – пронизывающий по-зимнему ветер заставил учеников сменить одежду на более тёплую. Привычной для Луны мечтательно-загадочной маски не было – она взволнованно улыбалась и крутила головой, осматривая окрестности.

Невзирая на то, что кустарник был густым, а моя куртка и чары невнимания делали меня невзрачным чёрным пятном среди сучьев, взгляд Луны то и дело нацеливался в мою сторону. Она совершенно точно не видела меня, но однозначно ощущала, где я находился, и уже одно это было интересным.

– Мисс Лавгуд! – Дождавшись, когда она отвернётся, я быстро встал и отменил маскирующие чары.

– Мистер Норд! – Луна радостно улыбнулась.

Выбравшись из кустов, я поклонился.

– Вы почти сумели обнаружить моё укрытие.

– Я... – Луна потёрла лоб, – я иногда чувствую, где найти правильный ответ на свои вопросы.

– То есть вы ощутили, где я находился, мисс Лавгуд, – я с любопытством ждал ответа.

– Видимо, – кивнула она.

– Итак, – я подал девушке руку, и мы неспешно пошли вдоль лесной опушки, – что вы желаете увидеть в Запретном лесу?

Луна задумалась, машинально ковыряя покрытым тиснением носком сапожка мерзлую землю.

– Что-нибудь, для чего не нужно будет возвращаться затемно, – наконец ответила она, проявив осмотрительность.

– Хорошо, – я вытащил из чехла на поясе уменьшенную метлу и взмахом палочки вернул ей прежние размеры.

– «Молния»? – Луна погладила полированное древко метлы. – Вы не простой человек, мистер Норд.

– Почему же? – усмехнулся я. Луна, похоже, разбиралась и в мётлах.

– Такую метлу я видела только у Гарри Поттера, – Луна снова погладила метлу.

Я пожал плечами.

– Ну... Не только Гарри Поттеру по карману подобная метла, хоть он и известный человек.

– Гарри не кичится своей известностью! – неожиданно возмутилась Луна. – Он очень скромный человек.

– Я верю, мисс Лавгуд, – я поднял руки вверх. – Я имею в виду, что эта метла не так уж редко встречается... Многие профессиональные игроки в квиддич летают именно на «Молниях».

– Но вы не похожи на игрока, – улыбнулась Луна, указывая на саблю и кинжал, свисающие с пояса.

– Я не особый любитель квиддича, – я неопределённо покрутил рукой в воздухе. – Это довольно бесполезный вид спорта.

– Можно взглянуть? – вопрос удивил меня, но я медленно вытащил из ножен саблю и двумя руками протянул её девушке.

Тонкие пальчики Луна обхватили рукоять клинка, и она попыталась взмахнуть ей.

– Тяжёлая, – протянула она. – Я впервые вижу волшебника с саблей на поясе.

– Вы не первая, кто мне об этом говорит, мисс Лавгуд, – осторожно взяв саблю из её рук, я со свистом раскрутил её вокруг себя и убрал в ножны. – Я думаю, нам стоит поторопиться.

Я посадил девушку перед собой и притянул её поближе, удерживая за талию. Щёки Луны предательски заалели.

– Посмотрим, что можно найти в осеннем лесу, – задумчиво произнёс я, взмывая в небеса.

Благодаря общению с оборотнями и Фелтоном я прекрасно представлял себе, что и где можно взять в Запретном лесу, так что одна из моих целей располагалась в часе полёта от Хогсмида.

В полёте Луна, укутанная в согревающие чары, снова задремала, откинувшись мне на грудь. Её энтузиазма хватило ненадолго, хотя сначала она рассматривала пролетавший под нами пейзаж. Мягкие волосы девушки щекотали мне лицо, отбрасываемые ветром, и мне почему-то стало на удивление спокойно. Словно и не ждали впереди тяжёлые и однозначно кровавые годы, за которые я должен был переломить ход грядущей войны в свою пользу и выяснить наконец, какой же службы ждал от меня Незримый.

Луна дремала всю дорогу, пока я не опустил метлу недалеко от большого скальника, расположившегося в глубине Запретного леса.

– Мисс Лавгуд, – я осторожно встряхнул девушку, и та встрепенулась. – Мы прилетели.

– Где мы? – Луна завертела головой, осматриваясь по сторонам.

– Кентавры называют это место Скалой покоя, – ответил я, медленно снижаясь.

Странное тепло охватило меня. Словно все тревоги, заботы и мысли на время отступили на второй план, поглощённые молчаливым величием природы. Скалы дышали магией, древней магией. Такой же, как самые глубокие подземелья Хогвартса, где я несколько раз побывал, чтобы обследовать замок.

Луна медленно побрела вперёд, осторожно переступая через камни.

– Я никогда не видела ничего подобного, – прошептала она, обратив на меня сияющие восторгом глаза.

– Я тоже, – честно ответил я. – Пока не попал однажды сюда.

– Здесь так спокойно, – она погладила покрытый засохшим мхом валун.

– Никто не знает, что за магия властвует здесь, – я уселся на соседнем валуне, бросив на него согревающие чары. – Но тут удивительно хорошо думается.

– Это верно, – протянула Луна. – Тут живёт кто-нибудь?

– Нет, – я усмехнулся. – Тут только травы и кустарники, животные, кроме единорогов и фестралов, сюда не заходят.

– Почему? – Луна развернулась ко мне, в её голосе читалось нескрываемое любопытство.

– Не знаю, – пожал я плечами. – Я воин, а не учёный.

– Воин не выбрал бы такое место для прогулки, – к моему удивлению, Луна показала мне язык, и я от души расхохотался. Непосредственность этой девушки просто поражала.

– Достоинство воина не в том, чтобы рубить и убивать всех встающих на пути, как думают многие, – покачал головой я. – А в том, чтобы сохранять гармонию.

– Это... интересно, – Луна склонила голову, с интересом разглядывая меня. – А что такое гармония?

Я растёр между пальцами чудом сохранившееся засохшее соцветие и вдохнул слабый запах незнакомого цветка.

– Пожалуй, гармония для воина заключается в том, чтобы удержать равновесие между умением убивать и желанием это делать. Те же Пожиратели смерти умеют убивать, но они наслаждаются смертями. Это разрушает.

– А их противники? – Луна присела рядом со мной.

– Дамблдор и его сторонники? – дождавшись подтверждающего кивка, я ответил. – Они умеют убивать, но боятся это делать. Боятся запачкать руки и потому проиграли Первую войну.

– Но ведь Тёмный лорд погиб, и Пожиратели предстали перед судом! – воскликнула Луна.

– Однако к исчезновению Вольдеморта не был причастен ни Великий светлый волшебник, ни его сторонники, – в моём голосе прорезался сарказм. – Великий тёмный маг был убит годовалым ребёнком. Светлая сторона потеряла слишком многих за годы войны, а сторонники Вольдеморта, по большей части живы, хотя некоторые обживают камеры в Азкабане. Большинство же бывших раскаявшихся Пожирателей на свободе.

Луна в сомнении посмотрела на меня, но промолчала.

Негромкое урчание заставило меня резко спрыгнуть с валуна и закрыть Луну собой. Сабля оказалась у меня в руках прежде, чем я задумался, что происходит.

– Проклятье, – я выругался, увидев, что этот звук издавал книзл, явно родившийся только этим летом. Толстые, мощные лапы показывали, что из него вырастет мощный зверь, однако пока это был едва вышедший из возраста котёнка молодой книзл.

– Какая прелесть! – Луна всплеснула руками и осторожно пошла в сторону фыркающего кота.

Я убрал саблю и достал палочку. Если тут есть котёнок, то где-то рядом есть и его родители, а дикие книзлы, бывало, вырастали до размеров настоящей пантеры.

– Какое чудо! – девушка уже с восторгом тормошила урчащего зверя. Книзл перевернулся на спину и ловил мягкими лапами её ладошки.

Порывшись в поясной сумке, я вытащил несколько кусков вяленого мяса и увеличил их до естественного размера.

– Держи, – я протянул Луне мясо и она принялась кормить зверька.

– Он потерял родителей, – неожиданно уверенно заявила она спустя какое-то время, пока я пристально оглядывал окрестности, чтобы не пропустить появления разозлённых родителей этого котёнка.

С басовитым мурчанием книзл умял всё предложенное ему мясо и стал вылизываться, вызвав этим умильную улыбку Луны.

– Я возьму его с собой, – безапелляционно сказала она.

– Вы можете делать, как хотите, мисс Лавгуд, – улыбнулся я. – Но стоит провести хотя бы ритуал привязки фамилиара. Книзлы – не самые опасные создания, но и не самые безвредные.

– Я знаю ритуал, – неожиданно откликнулась она, почёсывая кота за ухом.

Посадив кота и вручив ему еще несколько кусков мяса из моей сумки, она стремительно взмахнула палочкой и окружила урчащего зверя тонкой чертой.

– Мистер Норд, можно... – она показала на кинжал.

Скривившись, я протянул ей вынутый из ножен кинжал, примерно представляя себе, что она сделает.

Луна закусила губу и полоснула себя острым лезвием по ладони, сложив ладошки лодочкой. Когда набралась пригоршня крови, она быстрым движением выплеснула кровь на вспыхнувший огнём круг и выкрикнула одну-единственную фразу:

– Meus es tu!

Книзл засиял ярко-жёлтым светом и снова превратился в обычного дикого кота, но сейчас казалось, что в его глазах стал читаться почти человеческий разум.

Луна посмотрела на свою порезанную окровавленную ладонь, и её ноги неожиданно подкосились.

Я выругался, едва успев подхватить тоненькое тело.

Осторожно устроив побледневшую девушку у себя на коленях, я нашарил в поясных кармашках зелье восстановления сил.

– Sic vulnera sanaret! – Не слишком сильное заклинание из книг мадам Помфри бесследно затянуло узкий, но глубокий разрез на бледной коже. – Луна, пей. Это восстанавливающее зелье.

Придерживая девушку, я медленно влил ей в рот содержимое светившегося лиловым пузырька. Кот, встревожено мяукая, забрался к девушке на колени и заглянул ей в глаза, встав передними лапами на плечи.

– Мяу? – шершавый язык облизал Луне нос, и девушка с воплем отмахнулась от довольного зверя.

Я захохотал – настолько забавно выглядела эта сцена.

Отбившись от настырного кота, девушка осознала, что сидит у меня на коленях, и моментально смутилась.

– Простите, мистер Норд, – опустив глаза, пробормотала она.

– Ничего, – философски ответил я. – Это бывает, если ритуал слишком затратный.

Опираясь на мою руку, Луна медленно встала на ноги. Кот прыгал вокруг неё, наскакивал и отбегал подальше.

– Поздравляю с приобретением, – усмехнулся я, глядя на довольного зверя.

Полчаса спустя усталая Луна, крепко обхватив книзла, уже устроилась впереди меня. В полёте кот распушил шерсть, явно недовольный тем, что под лапами не чувствуется твёрдой земли.

– Наверное, я назову тебя... – Задумалась Луна. – Я назову тебя Домитиэнусом.

Кот мяукнул и толкнул девушку лапой.

Оказавшись возле Визжащей хижины, Луна опустила кота на землю, и книзл тут же прыгнул, задрав хвост трубой, куда-то на крышу.

– Спасибо вам, мистер Норд, – обернулась она ко мне, спрятав руки за спину. – Это была очень хорошая прогулка.

– Мне тоже понравилось, мисс Лавгуд, – улыбнулся я. – Вы смелая девушка. Не каждая рискнёт отправиться в Запретный лес с незнакомым мужчиной.

– А что мне могло угрожать? – по-детски изумилась она.

– Как сказать... – эту тему я однозначно не стал бы развивать в присутствии Луны. – Я рад, что оправдал ваше доверие.

– Мы... ещё увидимся? – неуверенно спросила Луна.

– Я знаю ещё много интересных мест в Запретном лесу, – улыбнулся я. – И почту за честь показать их вам.

– Спасибо! – привстав на носочки, Луна чмокнула меня в щёку и пошла в сторону Хогвартса.

Спрыгнувший с крыши книзл пошёл рядом с ней, забавно переваливаясь с боку на бок.

Проводив их глазами, я покачал головой. Луна продолжала удивлять меня.

* * *

Обеды в Большом зале за последние две недели выдались особо примечательными для человека, умеющего наблюдать. Директор Дамблдор, похоже, завёл переписку с изрядным числом людей – ничем иным нельзя было объяснить регулярно прилетавших к нему сов, количество которых иногда достигало пяти-шести за день. Одна из особо крупных чёрных сов умудрилась нагадить в тарелку Долорес Амбридж, и обед прошёл в сопровождении громкого скандала.

Слушая разговоры первокурсников, я всё яснее понимал, что мадам – может, и не лучший преподаватель, но очень хороший проповедник. Долорес Амбридж уже на втором занятии у младших курсов задала большое эссе. На выбор первым и вторым курсам давались такие темы как «Почему волшебники могут управлять миром», «Чем вызвано ограничение в правах волшебных существ», «Преступления оборотней против мирных волшебников», «Вредоносные действия вампиров» и другие. Всё это было бы похожим на фарс, если бы не маленькое дополнение: госпожа Амбридж обмолвилась, что лучшие работы будут представлены в газете «Пророк», а также поощрены денежными наградами и именными письмами Министра магии Корнелиуса Фаджа. И дети действительно собирали сведения для своих эссе. Это тревожило: по сути, выросшие дети с лёгкостью продолжат нынешний министерский курс по закручиванию гаек в стране.

– Фред, Джордж, – ровным голосом позвал я близнецов Уизли. – Как вы думаете, что вы сможете сделать... интересного, если я проспонсирую ваши исследования?

Посмотрев на моё серьёзное лицо, близнецы уяснили, что я имею в виду нечто большее, чем обычный розыгрыш.

– Вечером, – произнёс Фред, насмешливо улыбаясь, пока его брат ловко подкинул к потолку и поймал металлическую вилку, отвлекая внимание случайного наблюдателя от разговора.

Черная птица опустилась передо мной прямо в тарелку и недовольно курлыкнула. Я выругался: обед был испорчен.

– Что ты мне принесла? – заметив, что птица смотрит мне в глаза жёлтыми бусинами глазок, спросил я.

На лапке у птицы нашёлся небольшой футляр, защищённый мощными заклинаниями. «Гарри Поттеру в собственные руки» – значилось на футляре. От силы заложенных в тонком металле проклятий сводило пальцы, и я осторожно расстегнул застёжку. Любому другому, вздумай он пошариться в моей почте, пришлось бы столкнуться с серьёзными проблемами со здоровьем.

Небольшой свиток рисовой бумаги выпал мне на ладонь, и я быстро убрал его в карман. Читать что-либо посреди переполненного Большого зала было неосмотрительным. Всё, что я успел разглядеть – письмо было написано тонкими, словно летящими буквами. Так писал Сириус Блек.

* * *

«Здравствуй, крестник» – Когда я развернул свиток, он увеличился в размерах. Похоже, Блек писал это письмо очень долго и не поленился вплести хитрые чары прямо в бумагу. – «Прости, что так долго не писал тебе. Как выяснилось, даже в Америке есть желающие неплохо подзаработать на пропитание детям и внукам. По крайней мере последние три покушения в этом меня убедили. Так что мне пришлось перебраться из поместья приятеля Грюма сначала на западное побережье Штатов, а потом в Канаду. Старик Иосиф не подвёл и сумел нанять мне пару инструкторов и колдомедика, которых не слишком смутил статус государственного преступника в Англии и шлейф наёмных убийц за моей спиной. Законник, с которым меня тоже познакомил Иосиф, утверждает, что мне бессмысленно появляться в Англии или надеяться на реальную помощь аврората в любой цивилизованной стране до тех пор, пока с меня не будут сняты обвинения за предательство Джеймса и Лили. Грюм обещал подумать, как можно реабилитировать моё доброе имя, но это потребует времени».

Дочитав длинное письмо, я подбросил его в воздух и лёгким импульсом силы испепелил бумагу. Налетевший из окна ветерок развеял пепел по комнате. Блек, судя по всему, выпадал из игры надолго: разыскиваемый Авроратом преступник не мог обратиться за помощью и защитой к министерству магии в любой цивилизованной стране. В нецивилизованной же его благополучно выдадут в обмен на двести тысяч галлеонов даже сами авроры.

Аластор Грюм вполне мог посодействовать оправданию Блека… другой вопрос, что влияния старого аврора хватило бы максимум для заброса информации о невиновности Сириуса в Департамент правопорядка. Решение о созыве Визенгамота, полный состав которого осудил когда-то мятежного волшебника на пожизненное заключение, будут принимать министр Фадж и пока ещё председатель Визенгамота, Альбус Дамблдор. Директору Хогвартса же подобное вмешательство в дела правосудия может стоить нового конфликта с партией сторонников Вольдеморта и Министерством, которое вряд ли пожелает признавать ошибки времён Первой войны. Да и вряд ли сам почтеннейший глава Визенгамота заинтересован в получении множества вопросов о том, почему он в Первую войну без суда запихнул представителя старинного рода в Азкабан.

10 декабря 1995г.

– Итак! – Заорал со своего «насеста» комментатор. – Сегодня мы присутствуем при эпохальном событии! Впервые за много лет завершается чемпионат по дуэлям Хогвартса! И с вами, как всегда, я, Ли Джордан!

Состязание за первое и второе места на чемпионате магических дуэлей Хогвартса собрало практически всех студентов – равнодушных к этому событию не оставалось. Прибыли и некоторые представители Совета Попечителей, и даже сам Фадж, окружённый толпой охранников и прихлебателей. Министр явился лично посмотреть на результат своих капиталовложений в престиж Хогвартса.

– Поприветствуем наших судей! – прогремел голос Джордана над квиддичным стадионом. – Семикратный чемпион магических дуэлей в Европейской дуэльной федерации! Профессор Филиас Флитвик!

Стадион откликнулся громким рёвом – профессора за его интересные уроки и неординарность любили все.

– Профессор Защиты от тёмных искусств, старший инструктор учебного лагеря Аврората, Рассел Чарвуд!

Аплодисменты вышли пожиже, но пухлый волшебник успел заслужить уважение и любовь своих студентов: на своих уроках он не давал скучать, а выходка с учебниками Слинкхарда странным образом добавила ему авторитета даже на Равенкло.

– А теперь встречаем тех, кто будет бороться за звание лучшего дуэлянта Хогвартса! Риккардо Фоули и Гарри Поттер!

К моему удивлению, я дошёл до финала, хотя некоторые из противников заставили меня попотеть. Семикурсник с Равенкло, с которым я до момента поединка не был знаком, едва не поджарил меня мощным огненным ударом. В последний миг я успел встретить пламя наколдованным ледяным щитом.

В это время волшебный микрофон перешёл к профессору Флитвику, и он негромко произнёс, дождавшись тишины:

– К барьеру.

Я встал на своём конце помоста. С другой стороны небрежно запрыгнул семикурсник Фоули, высокий черноволосый слизеринец, точно так же добравшийся до финала без единого поражения. Я сосредоточился, ещё раз вспоминая всё, что разузнал о нём. Выходец из старинной семьи, значившейся ещё в «Свитке чистокровных семей». В большинстве своих поединков нередко приближался к границе допустимых в юношеской лиге заклинаний. Пятый курс против седьмого в большинстве случаев означал провал, но орущие на трибунах студенты видели уже два боя, когда мне приходилось сталкиваться с выпускниками.

– Готовы? – Дождавшись нашего кивка, профессор Флитвик скомандовал: – Бой!

Я подпрыгнул, пропустив полетевший в ноги огненный шар под собой. Риккардо вложил много сил в первый удар с расчётом, чтобы он оказался последним.

Пш-ш! Новый шипящий комок огня ударился в мой щит, семикурсник решил попросту задавить меня голой силой заклинаний. Радужные блики медленно прогибавшегося щита смешались с брызгами огненной стихии.

– Expulso! – Улучив момент, когда пламя ослабело, я резко вздёрнул щит вверх и бросил заклинание на уровне пояса.

Риккардо махнул палочкой, голубой шар с грохотом взорвался, запутавшись в густой сети канатов, но инициатива была упущена.

– Expulso-Seco-Diffindo! – Вербальные чары сплетались одни за другими в стремительную цепочку. Каждое итоговое движение палочки приводило палочку в положение для начала следующего заклинания, и я долго подбирал в библиотеке нужную связку.

Мрачная сосредоточенность на лице Риккардо сменилась удивлением, но он успел среагировать. Голубой шар Экспульсо и режущие чары ударились в новый верёвочный клубок, а потом мой оппонент в свою очередь подпрыгнул, уходя от удара.

Неизвестный мне луч чёрного цвета пришлось пропустить, буквально распластавшись по помосту.

Новый поток огня ударил в щит, и мы замерли, удерживая заклинания. По лицу потекли капли пота от близкого жара и напряжения, но я видел, что Риккардо тоже уже не выглядит таким уверенным.

Семикурсник напрягся ещё больше: по его мнению я должен был уже истратить большую часть своих резервов и не мог бы удержать защиту надолго. Поток огня из его палочки стал более плотным и приобрел жёлтый оттенок.

С треском чары распались, я прикрыл глаза рукой, защищаясь от полетевших искр. Риккардо опустил палочку, тяжело дыша, но я понимал, что сейчас он восстановить контроль над своей магией и ударит снова.

– Expelliarmus-Explosio-Expulso! – три заклинания подряд раскололи щит, Риккардо пошатнулся.

– Bombarda! – Трибуны взревели. Заклинание было на грани дозволенного смягчёнными правилами.

Серый луч, который я не успел отразить, ударил мне в левую руку. В голову словно попали палицей, я качнулся в сторону и этим избежал нового луча.

– Expulso! – Сияющий шар заклинания насквозь пробил щит Риккардо. Флитвик, не зря носивший титул чемпиона, подтвердил свою реакцию и успел закрыть своими чарами семикурсника.

Я остановился, с трудом удерживаясь на ногах. Неизвестное мне проклятье Риккардо было сродни пыточному, и руку словно пережёвывали невидимые зубы. Как и большинство тёмных проклятий оно действовало и спустя некоторое время после попадания.

– Победитель – Гарри Поттер, факультет Гриффиндор! – выкрикнул Флитвик, и рёв собравшихся на стадионе студентов был ответом на его слова.

Я обратил внимание на не проявлявшую особого энтузиазма группу людей в ложе Корнелиуса Фаджа. Сам министр, сидевшая по левую руку от него Долорес Амбридж, устроившийся справа Люциус Малфой и еще два человека в дорогих мантиях и драгоценностях не проявляли особой радости. Это стоило учитывать.

Риккардо Фоули, выслушав Флитвика, хмуро усмехнулся и убрал палочку в ножны. Я медленно отсалютовал ему палочкой, и семикурсник коротко кивнул мне.

– Мистер Поттер! – Сразу на спуске с помоста меня уже ожидала мадам Помфри, мрачно разглядывавшая мою руку. Рядом с ней стояла занявшая третье место Селена Чэмберс, показавшая мне поднятый большой палец.

– Я не сумел заблокировать проклятье, – пожал плечами я.

– Использовать Тиски боли на пятикурснике, – буркнула мадам Помфри, быстро водя палочкой над повреждённой плотью, уже покрывшейся неприятными пятнами.

Она произнесла контрзаклинание, и я с облегчением подвигал рукой – боль прошла.

Министр Фадж встал в своей ложе, на секунду опередив директора Хогвартса. По щелчку его пальцев кто-то из сопровождавших наложил чары Громовой речи.

– Поздравляю вас с победой, ученики Хогвартса, – министр развёл руки, словно обнимая собравшихся. – Я вижу, что дуэльное искусство еще не угасло в старой доброй Англии.

Мне стало любопытно, каким образом радость министра Фаджа по поводу практических навыков студентов связана с тем, что этим же студентам на уроках читают учебник Слинкхарда. И министр оправдал мои ожидания

– Студенты, даже в наше мирное и благополучное время посвятившие себя искусству дуэлей, смогут принять участие в Европейском чемпионате, – повторил Фадж, сделав акцент на слове «мирное». – Министерство магии Англии оплатит расходы по их переносу и проживанию в Мюнхене в течение недели! Я надеюсь, вы сумеете достойно представить нашу страну и показать, что даже в спокойной стране возможно появление искусных волшебников, желающих проявить себя в строгом и прекрасном поединке на ристалище!

Фадж всплеснул руками, словно дирижируя аплодисментами.

– А сейчас я должен исполнить свою самую приятную обязанность за этот день.

Министр повысил голос.

– Гарри Поттер! За победу в дуэльном чемпионате Хогвартса, – лицо Долорес Амбридж на этой фразе Фаджа было непередаваемо «одухотворённым», – Министерство магии награждает тебя памятной медалью и грамотой!

Повинуясь жесту одного из сопровождающих, ко мне спикировали золотая медаль и свёрнутый в трубку свиток, перевязанный шёлковыми лентами. Словно подачка собаке. Сам Фадж не соизволил ни пригласить нас в ложу, ни спуститься на арену.

Стиснув зубы, я придал лицу непроницаемое выражение и медленно взял из воздуха зависшую передо мной медаль. Золотой кругляш с выбитой надписью и скрещенными волшебными палочками.

Вскинув руку с медалью кверху, я переждал волну оваций, свиста и криков. Фадж пристально наблюдал за мной, и я надел медаль на шею.

– Риккардо Фоули! – продолжил Фадж. – За ваше мастерство владения палочкой, принёсшее вам второе место, Министерство магии награждает тебя памятной медалью и грамотой!

Под гром аплодисментов к Фоули спустились серебряная медаль и свиток. Тонкая, еле заметная усмешка промелькнула на лице слизеринца. Издалека это не увидел бы никто, но я обратил внимание, что медаль из воздуха он взял небрежно и почти с отвращением.

– Селена Чэмберс! – Дождался конца аплодисментов Фадж. В этот раз он лично отправил рыжеволосой девушке медаль и грамоту, а Амбридж рядом с министром недовольно поджала губы.

Селена с улыбкой взяла свою награду.

– Поздравляю, Гарри, – повернулась она ко мне и неожиданно обняла.

С трибун засвистели, когда Селена быстро мазнула меня губами по щеке. Фоули снова еле заметно усмехнулся.

– Жаль только, Фадж отправлял нам медали словно подачку собакам, – больше для слизеринца негромко произнёс я.

Брови Риккардо поползли вверх.

– Это… неожиданное заявление для гриффиндорца, – наконец произнёс он, когда я уже решил, что не дождусь ответа.

На трибуне тем временем уже витийствовал наконец получивший микрофон Дамблдор, рассказывавший о героизме и ответственности каждого из участников, о пользе искусства дуэлей в непростое время.