Текст книги "Молчаливый (СИ)"

Автор книги: elSeverd

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 28 страниц)

Гермиона сосредоточенно что-то объясняла кучке столпившихся вокруг неё первокурсников – с самого начала учебного года она добросовестнейшим образом отнеслась к своим обязанностям, и первокурсники получили ещё одного «профессора». Впрочем, судя по бросаемым на Гермиону взглядам профессоров, такая ответственность их только радовала.

Рональд точно так же сосредоточенно сражался с близнецами Уизли с помощью взрывающихся карт – очередного нелепого изобретения волшебников. Я играл в них всего один раз, и было очень тяжело заставить себя удерживать карту, зная, что она сейчас взорвётся.

Усевшись с книгой прямо на ковер – свободных мест в гостиной не оказалось – я задумался. Оборотни – их разумная часть – откажут Вольдеморту. Немногочисленные отщепенцы вроде Фенрира и его стаи примкнут к Вольдеморту, как только тот позовёт их.

Однако кроме оборотней в Англии были и иные угнетаемые существа. Вампиры, немногочисленные вейлы, кентавры, русалки. Как я выяснил из на один раз прочитанных учебников магической истории, кентавры ни разу за всё время так и не присоединялись к волшебникам в войне, предпочитая отсиживаться в самых глубоких лесных уголках, вдобавок защищённых их странным шаманством. Русалки, прямо скажем, были бесполезны в войнах – потому что волшебники никогда не воевали на море. Оставались вампиры, вейлы и... великаны.

Немного подумав, я отбросил вариант переговоров с вампирами. Как я понял, в этом мире они не считали людей за ровню, хотя были не раз ими биты. Сейчас немногочисленные вампирские семьи-кланы ютились по окраинам магических территорий и были вне закона даже в большей степени, чем оборотни. Говорить с кровожадными, презирающими людей существами стоило с позиции силы и желательно имея за собой солидный отряд и политическое влияние. Ничего этого у меня пока не было.

Тем временем Гермиона, что-то оживлённо продолжая рассказывать первокурсникам, направилась вместе с ними в мою сторону.

– Гарри, – она присела рядом на ковёр, подобрав мантию. Первокурсники столпились за её спиной. – Покажи им работу защитных чар.

– Не понял, – вырвалось у меня.

– Я не могу одновременно создавать Протего и посылать в него заклинания, – терпеливо объяснила Гермиона.

– Ты могла создать зеркальные чары на стене и кидаться заклинаниями, – усмехнулся я.

Поднявшись на ноги, я подал руку Гермионе, и поймал на себе хмурый взгляд Рональда – последнее время старосты не слишком-то общались.

Встав у ближайшей стены, я взмахнул палочкой, создавая бледно-жёлтое полотнище Protego.

Гермиона без промедлений отправила в меня серию из всех заклинаний, изучавшихся в курсе Защиты в первый год. Ватноножное, чары подножки, проклятье тыквенной головы, огни Святого Эльма, Tarrantalegra. Повисшее в воздухе полотно защиты расцветилось всеми цветами радуги от попадания в него полутора десятков заклятий.

– А почему щит не распался от ударов? – громко спросил один из учеников, Роберт Локсли.

Гермиона неожиданно зависла над этим вопросом, и я знал, почему. Приёмы дозирования силы в учебниках не описывались, и все заклинания Гермионы были по силе такими же, как она впервые их применила на уроках Защиты.

– Наверное, на этот вопрос смогу ответить я, – спокойно начал я, подмигнув Гермионе. – В учебниках это почему-то не пишут.

Семнадцать пар глаз пристально уставились на меня. Даже восемнадцать – во взгляде Гермионы появилось некое удивление.

– В Хогвартсе считается, что заклинание тем сильнее, чем более сильный волшебник его создаёт, – начал я. – И в чём-то это верно.

– То есть ты более сильный волшебник, чем Гермиона? – Ариана Смит, хрупкая рыжеволосая девочка.

– Но это не главная причина, – я проигнорировал неудобный вопрос, чтобы не огорчать правдой Гермиону. – Главная причина в том, что заклинание можно выполнять, вкладываясь в него до предела, или вообще не напрягаясь.

– Но этого нет в учебниках! – воскликнула незнакомая мне первокурсница, и я подумал, что эту фразу должна была произнести как раз Гермиона, свято верившая в силу печатного текста.

– Не знаю, почему этого нет в учебниках, – я пожал плечами. – Это проще показать, и на первом курсе такой приём освоить проще, чем на старших. Например я узнал об этом только этим летом.

– Гермиона, – я развернулся к девушке, – создай Protego или любой другой щит.

Девушка вызвала перед собой сверкающий белым светом щит.

– Expelliarmus, – бледный-бледный, почти прозрачный луч Обезоруживающего заклинания устремился к щиту Гермионы и бессильно разбился об него.

– Expelliarmus, – луч стал ярче, и щит слегка заискрился от попадания.

– Expelliarmus, – ярко-красный луч пробил щит, и палочка Гермионы прилетела ко мне в руку.

– Вот так выглядит дозирование заклинаний, – произнёс я, с поклоном вернув оружие девушке.

– Это элементарное умение, – вмешался Рон. – EXPELLIARMUS!

Довольно насыщенный красный луч ударился в мой щит. В висках закололо – палочку я успел убрать.

– Ты создал щит без палочки?! – изумилась Гермиона. – Но это же очень сложно!

– Это чертовски трудно, – я потёр саднящие виски. – Я почти три месяца тренировался, чтобы получилось хоть что-то.

Рон мрачно посмотрел на меня и снова уткнулся в свои карты.

– И сейчас вы видели, наверное, самую частую ошибку студентов, – хмыкнул я. Рональд вытащил палочку и ударил без предупреждения, и на это стоило отреагировать. – Чем громче кричишь – тем сильнее получается заклинание... Не всегда, конечно. Но такое поверье есть.

– А голос тут ни при чём? – Вмешался тот же Роберт.

– Только косвенно, если убедить себя в том, что чем громче кричишь – тем сильнее чары, – ответил я. – Но ведь сейчас я не кричал, а произносил заклинание довольно тихо. Так что те, кто выкрикивает заклинания – обманывают сами себя.

Я видел, что лицо Рональда, делавшего вид, что увлечён картами, начало краснеть.

– Лучше спросите профессора Флитвика о том, как правильно дозировать силу, – махнул я рукой. – Он гораздо лучше сможет это объяснить, чем я.

– Откуда ты всё это узнал? – Гермиона полушутя ухватила меня пальцами за воротник мантии.

– Мне рассказал об этом Сириус, Гермиона, – я осторожно отвёл пальцы девушки от своего горла. – Не надо меня душить!

Гермиона смутилась и, задумавшись, отошла к свободному месту возле камина. Я заметил, что к ней тут же направился Кормак МакЛагген, похоже, не признававший поражений.

Закрывшись ото всех большим учебником, я вернулся к собственным мыслям. Разговор с вейлами тоже будет бессмысленным – я не представлял себе, чем эти странные, пусть и очаровательные, если верить рассказам, создания, могли бы помочь в войне. Великанов я тоже отмёл со счётов – вряд ли они согласятся на что-то противное их разрушительной натуре, а значит, они присоединятся к Вольдеморту по первому его зову, как и вампиры. Истреблять же поголовно этих уродливых созданий... Это было слишком даже для меня, даже будь у меня для этого необходимые ресурсы. Но эту мысль стоило обдумать. На крайний случай великаны сгодились бы для оборотней в качестве задания на боевое слаживание. Одиночный великан, заведённый в ловушку, был бы вполне посильной целью для нормально вооруженных оборотней.

Я откинулся спиной на стену, и мои мысли приняли новое направление. Встреча с Луной в таком раскладе не входила в мои планы. Я намеревался общаться и дальше с ней, но только как Гарри Поттер. Туор Норд же был слишком жестоким человеком для наверняка впечатлительной девушки. И предстоящая встреча с ней требовала тщательного обдумывания, особенно, если учесть её прощальный поцелуй. Женщины – странные создания...

– Отстань, Кормак! – Гермиона вскочила с кресла и намеревалась уйти в комнату. Кормак же поймал её за руку и что-то тихо говорил.

– Отойди от неё, МакЛагген! – Рональд подскочил на своём месте и, сжав кулаки, встал напротив старшекурсника.

Назревал скандал. Рональд, как я понял, неравнодушно дышал к Гермионе, но признаться её в чём-то не смел, ограничиваясь тем, что бешено ревновал её к любому парню симпатичнее табуретки. Знала ли об этом сама Гермиона – я не представлял.

* * *

6 ноября 1995 года.

В Большом зале с утра было как обычно шумно. Изрядно помятые лица старшекурсников за столом Гриффиндора намекали, что выходные прошли весело и со вкусом. Приглядевшись, я заметил, что за столом Хафлпаффа несколько человек щеголяют свежими синяками. Подрались они, что ли?

За столом преподавателей на некоторых лицах тоже можно было отметить признаки удачно прошедших выходных. Профессор Снейп, в дополнение к обычной бледности лица, свойственной тем, кто редко покидает подземелья, обзавёлся чудовищными мешками под глазами. Приглядевшись, я заметил, что руки профессора периодически судорожно подрагивают. Всё это походило на то, что либо профессор Снейп весело провёл выходные в компании с ящиком доброго вина, что за ним не замечалось, либо... либо он провёл их ещё более весело, получив долгий Круциатус. В книга Аластора Грюма были описаны симптомы, по которым можно было определить подвергшегося Пыточному проклятью и проклятью Подвластья людей, и Северус Снейп являл собой типичную картину этих симптомов.

Похоже профессор Снейп встретился со своим былым господином, и их встреча прошла не так гладко.

Рядом с профессором Снейпом, потеснив Флитвика, устроились сразу два новых человека. Немолодой, с обширной лысиной полный мужчина, в чьих толстых пальцах массивная кружка с каким-то пенным напитком казалась довольно хрупкой. И пухленькая женщина с пышной завитой причёской, украшенной чёрными бантиками. Она брезгливо рассматривала содержимое собственной тарелки, а вертевшийся возле неё домовой эльф постоянно исчезал, чтобы принести ей заказанное.

Дождавшись, пока соберутся все ученики, Дамблдор встал со своего кресла.

– Сегодня в нашем преподавательском составе произошли кое-какие изменения, – громко произнёс он, заставив смолкнуть гомон голосов. – Мистер Рассел Чарвуд любезно согласился занять должность преподавателя Защиты от тёмных искусств. С этого дня профессор Филиус Флитвик продолжит вести Чары и продвинутую секцию Защиты.

Дамблдор захлопал в ладоши и жестом предложил Чарвуду произнести ответную речь.

– Спасибо, директор Дамблдор, – у нового профессора оказался густой, мощный бас. – Здравствуйте, ученики. Как уже сказал директор, меня зовут Рассел Чарвуд, я бывший инструктор учебного лагеря Аврората. Об остальном я скажу на своих уроках.

Коротко кивнув, он сел на своё место, а директор продолжил рассказ.

– Также с этого года, по настоятельной рекомендации Министерства магии, в Хогвартсе вводится новый учебный предмет, дополняющий Историю магии. Новейшая история Англии. Преподавать его будет второй заместитель Министра Фаджа, Долорес Амбридж.

С ласковой улыбкой женщина встала со своего места и откашлялась. По её лицу на мгновение пробежала тень, когда она взглянула на директора.

* * *

Встреча с новой преподавательницей для нашего курса произошла довольно быстро. По изменившемуся за выходные расписанию уже к третьему уроку мы шли в новый учебный класс, располагавшийся на третьем этаже.

Долорес Амбридж явно хорошо владела палочкой... или же привлекла для подготовки кабинета других профессоров. Ничем иным объяснить внутреннее убранство нового помещения было невозможно.

Свисавшие со стен мягкие портьеры розового и золотого цвета перемежались многочисленными фотографиями котят с розовыми бантиками. Два небольших шкафчика чёрного дерева с застеклёнными полками, уставленными всевозможными безделушками. Украдкой поднеся ладонь к полированному дереву я ощутил лёгкое покалывание – шкафы были зачарованными.

– О, Мерлин, – выдохнула Парвати, взглянув на потолок.

Подняв глаза, я вздрогнул. Весь потолок был зачарован на цикличную иллюзию. И теперь множество котят всех расцветок умывались, чесались, зевали и спали, бегали и прыгали, дрались и кусались на превратившемся в большую иллюзию потолке. Выглядело это на редкость гротескно. Позолоченные светильники, свисавшие с потолка, добавляли обстановке аляповатости.

В целом можно было говорить, что новая профессор – женщина со странностями и большими связями в министерстве. Дороговизна обстановки и количество применённых заклинаний говорили о том, что она использовала для оформления не скудные фонды Хогвартса, а гораздо более... солидные источники.

Мои однокурсники уже расселись, когда в класс зашли слизеринцы. Похоже, традиция устраивать совместные со Слизерином уроки для «избытия глупой межфакультетской розни» сработала и на этот раз. Насмотревшись за эти два месяца на происходившее в Хогвартсе, я всё больше удивлялся тому, как ловко вбивались клинья между Слизерином и другими факультетами, как не менее ловко разделялись и все остальные. Редко когда можно было увидеть хафлпаффца или равенкловца в гостиной Гриффиндора. Да и между собой, как я знал, эти два факультета особо не общались. Дружбой, поддержкой и взаимопониманием, о которых пела Распределяющая шляпа, в замке и не пахло. А система баллов, прекрасно выполнявшая свою дисциплинарную функцию, при этом подливала масла в огонь межфакультетской розни.

Малфой в окружении своих прихлебателей, недобро зыркнув в мою сторону, прошёл к свободному месту за первым столом – сам я устроился за вторым, рядом с довольно улыбнувшейся Парвати. С момента нашей стычки Малфой больше не пытался спровоцировать конфликт – либо изнеженный вседозволенностью потомок когда-то славного рода не привык к жёсткому отпору, либо же он готовил какую-то крупную по меркам учеников пакость.

С тихим скрипом открылась дверь недалеко от профессорской кафедры, и оттуда выплыла одетая в розовое платье с многочисленными оборками профессор Амбридж. Глаза Парвати, отличавшейся, как я успел заметить, строгим вкусом в одежде, на мгновение остекленели.

Профессор Амбридж постучала волшебной палочкой по краю полированной кафедры, выточенной, казалось, из одного куска чёрного дерева с искусной инкрустацией.

– Здравствуйте, класс, – добродушно произнесла она.

Нестройный гул голосов был ответом на приветствие. Улыбка пропала с лица профессора Амбридж, и оно приобрело строгое, надменное выражение.

– Нет, – с нажимом начала она, – так не пойдёт. Сейчас вы все встанете со своих мест и хором скажете: «Здравствуйте, профессор Амбридж».

Я поморщился: женщина с самого начала настраивала против себя большую часть учеников. Однако спокойно встал одним из первых и поприветствовал оказавшуюся любительницей строевой подготовки Амбридж. У каждого свои причуды, а её урок ещё имел шансы оказаться полезным.

– Вот так уже лучше, – сказала Амбридж и встала обратно за кафедру. – Сегодня мы с вами поговорим о магах, маглах и волшебных... существах.

Последнее слово она буквально выплюнула, и гримаса отвращения исказила её круглое лицо.

Последовавший за этим долгий-долгий, невероятно долгий час оказался даже более убийственным, чем лекции профессора Биннса. Длинная речь Амбридж была по-своему интересна... как пример потрясающе изощренной грязной софистики. Магический дар, который действительно был даром магам от высших сил, как верили в Империи, в интерпретации профессора Амбридж делал магов единственной по-настоящему разумной расой на планете. Маглов, с учётом того, что маглорождённые исправно служили для пополнения рядов волшебников, почтенная Долорес Амбридж достаточно мягко называла созданиями не особо разумными и нуждающимися в правильном управлении.

В речи профессора звучали отсылки к старым добрым временам, когда ещё не свирепствовала Инквизиция. По её словам, после ухода магов в подполье, начались эпидемии, неурожаи и многочисленные войны. И без мудрого руководства волшебников маглы воюют уже которое столетие. В моём же представлении маги попросту проморгали момент, когда ещё могли подмять под себя маглов, изменить представление простых людей о волшебниках, продемонстрировать всю пользу магократии и править в своё удовольствие. На Лиаре маги были самым уважаемым классом, ниже них располагались немногочисленные, но влиятельные жрецы Незримого, способные творить чудеса не хуже искусных волшебников. И власть магов и жрецов зиждилась не на страхе и коварстве, а на банальном понимании: с магами жить намного лучше, чем без них. Именно маги управляли неустойчивым климатом Лиара, маги обеспечивали обряды плодородия полей, маги и жрецы в зародыше гасили эпидемии, маги создавали множество деталей для механизмов сложнее водяной мельницы. Это, да ещё то, что маги не смотрели на не владевших даром как на животных.

Настораживало то, что Амбридж действительно была мастером риторики: если маглорождённые ученики слушали профессора с некоторым недовольством, то выходцы из волшебных семей нередко кивали в такт её словам.

Далее речь почтенной ставленницы министра Фаджа плавно перетекла к волшебным существам. Вейлы, кентавры, оборотни, русалки, великаны, вампиры. Всех их, согласно циркулярам министерства магии, должно было считать ограниченно разумными, поскольку их разум отличался от человеческого.

У меня возник вполне логичный вопрос: как подобная позиция министерства магии Англии соотносится с тем фактом, что на турнире Трёх волшебников одной из участниц была полувейла из Франции и с тем, что в той же Франции вейлы имели право занимать государственные посты наравне с волшебниками и вступали в брак с магами. Однако, по здравому размышлению, я решил промолчать: судя по реакции Амбридж на приветствие учеников, вряд ли она поощряла инакомыслие на своих уроках. А вот Гермиона не сдержалась.

– Простите, – она подняла руку и сразу заговорила, едва женщина сделала паузу, чтобы отпить из наколдованного стакана воды. – Но ведь...

– Вы плохо воспитаны, – поморщилась Амбридж. – Представьтесь, пожалуйста.

– Гермиона Грейнджер, – Гермиона сбилась с мысли, но быстро пришла в себя. – А почему...

– Когда вы хотите что-то спросить, мисс Грейнджер, – с лёгким пренебрежением заметила Амбридж, – вы должны поднять руку, дождаться моего разрешения. И обращаться ко мне «профессор Амбридж». Пять баллов с факультета Гриффиндор.

– Профессор Амбридж, – снова начала Гермиона, – но ведь в прошлом году в турнире Трёх волшебников участвовала ученица Шармбатона, которая...

– Довольно! – хлопнула ладонью по кафедре Амбридж. – Я не потерплю в классе глупых вопросов. Пять баллов с Гриффиндора и отработка у Аргуса Филча сегодня вечером.

Изумлённые взгляды моих однокурсников были ответом на эту фразу. Гермиона Грейнджер никогда не получала отработок и не теряла баллов.

* * *

– Интересно, на что будут похожи уроки профессора Чарвуда? – мрачно произнесла Гермиона.

Это были первые её слова за сегодня с момента получения отработки от Амбридж.

– Надеюсь, они будут похожими на уроки профессора Грюма, – хмыкнул я. – Точнее, того, кто притворялся им.

– Почему? – изумилась Гермиона. – Он же Пожиратель смерти!

– Ну... – я ухмыльнулся, – ведь он единственный, кто действительно преподавал нам заклинания по защите от тёмных искусств.

На лицо Гермионы набежала тень.

– Я не думаю, что тёмный волшебник имеет право учить детей! – выпалила она.

– Зато профессор Грюм, пусть и был тёмным волшебником, хорошо учил нас, как нужно защищаться, – неожиданно поддержала меня Парвати, с лёгкой насмешкой разглядывая изумлённую Гермиону.

– Парвати права, Гермиона, – я легонько щёлкнул Гермиону по носу. – Не важно, какого цвета заклинание. Важно, какого цвета мысли в твоей голове. Профессор Грюм, настоящий Аластор Грюм, убивал. Но он не пытал и не убивал невиновных.

– Dura lex sed lex? – на незнакомом мне языке спросила Парвати, но, увидев мои непонимающие глаза, пояснила: – суров закон, но он закон?

– Наверное, – кивнул я.

– Всё равно это неправильно, – фыркнула Гермиона. – Тёмные искусства развращают.

– Правильно, но невозможно защищаться от врага, не изучив его возможности.

От продолжения дискуссии нас избавил открывший дверь класса профессор Чарвуд. Жестом мощной руки он велел нам заходить. Следом потянулись и стоявшие поодаль слизеринцы, настороженно озиравшиеся по сторонам.

– Ну что ж, – пророкотал Рассел Чарвуд, усевшись прямо на заскрипевший под его весом стол. Я увидел, что на ногах профессор носил тяжёлые шнурованные ботинки с рубчатой подошвой вместо привычных для магов сапог. – Начнём наше занятие.

Профессор по очереди называл имена учеников, пристально разглядывая каждого. Его губы шевелились, будто он проговаривал имена ещё раз, чтобы запомнить их получше.

– Уберите ваши учебники и тетради, – хмыкнул он, оглядев зал ещё раз. – Сегодня вы будете смотреть и слушать, а на следующем занятии – пробовать заклинания сами.

В зал зашёл профессор Флитвик, небрежно левитируя перед собой несколько крупных булыжников, изрезанных рунами. Повинуясь магии Чарвуда и Флитвика, булыжники разлетелись по классу, отделив большое пространство возле доски от ученических парт.

– Эти камушки помогут нам с моим коллегой, – во взгляде Чарвуда я заметил неприкрытое уважение, – немного размяться и показать, на что похожи поединки волшебников.

– Благодаря тому, что профессор Чарвуд, – начал Флитвик, – много лет был инструктором по боевой подготовке в Аврорате, а я не раз участвовал в магических дуэлях, в том числе... нелегальных, мы можем особо не церемониться с используемыми заклинаниями.

Чарвуд снял с себя мантию и бросил её на стол, оставшись в мешковатых чёрных штанах и такой же мешковатой рубашке, стянутой несколькими ремнями. Флитвик ограничился тем, что повесил на крюк свою головную повязку с амулетами.

С горящими глазами ученики смотрели на неспешно готовившихся к поединку преподавателей. Даже слизеринцы наблюдали без своей привычной отстранённости.

– Бой! – с первым же словом Флитвика, Чарвуд швырнул перед собой сотканную из тумана сеть.

Флитвик резко подпрыгнул, пролетев над не доставшей до потолка сетью, и закружился вокруг профессора Защиты, поливая его заклинаниями.

Вспышки заклинаний двух искусных магов сливались в один сплошной фейерверк. Гермиона, забыв свой скептицизм, пристально смотрела на всерьез сцепившихся преподавателей. С лиц многих слизеринцев пропало презрительное выражение.

Тихий скрип двери, на который не обратил внимание никто из класса, заставил меня быстро развернуться. Долорес Амбридж, встав на пороге, с раздражением наблюдала за происходящим.

Сильным ударом ноги Чарвуд отбросил Флитвика назад и в свою очередь перешёл в атаку, не позволяя более ловкому оппоненту перейти в ближний бой.

Спустя минуту Флитвик и Чарвуд одновременно опустили палочки. Невзирая на подпалённую кое-где одежду, оба они выглядели совершенно целыми.

– Вот так, – тяжело дышавший Чарвуд взмахом палочки восстановил слегка покосившийся профессорский стол и обгоревший стул и уселся на него. Его брови слегка приподнялись, когда он заметил присутствующую на уроке Амбридж.

– Весьма и весьма хорошо, коллега, – Флитвик жизнерадостно улыбнулся, ткнув сидевшего Чарвуда рукой в плечо. – Давно я так не отдыхал.

– Это возмутительно, – процедила профессор Амбридж.

– Что именно, мадам Амбридж? – удивился профессор Чарвуд.

– Вы не должны демонстрировать ученикам умение убивать! – Амбридж обвиняющее вытянула руку в направлении профессоров.

Лёгкая презрительная улыбка промелькнула и исчезла на лице профессора Флитвика.

– Нет ничего дурного в том, чтобы ученики представляли, как выглядит настоящий поединок. – Медленно произнёс он

– Это дело авроров и Аврората, – фыркнула Амбридж. – Что может угрожать ученикам в это безопасное время?

Я думаю, госпожа Амбридж, нам стоит продолжить этот разговор в учительской, – примиряюще подняв руки, пробасил Чарвуд, в глазах которого явственно читалась ирония. – Ученики, к следующему занятию прочитайте главу шесть и семь учебника. Урок окончен.

– Это было круто! – выпалил Дин Томас, едва за преподавателям закрылась дверь.

– Это было красиво, – протянул я. – Интересно, чем это закончится?

* * *

На следующий же день история с показательной дуэлью получила ожидаемое продолжение. Из которого можно было сделать вывод, что Амбридж пользуется большим влиянием на Министра Фаджа.

Утром перед завтраком я обратил внимание на столпившихся перед доской объявлений учеников.

– Что там? – Я толкнул в плечо Симуса Финнигана.

Тот обернулся, увидел меня и сдвинулся, уступая мне место.

«Декрет Министерства магии, с одобрения Попечительского совета Хогвартса.

Программа Защиты от тёмных искусств признаётся не учитывающей реалии современного прогрессивного магического мира. Для того, чтобы поддержать стандарты образования Хогвартса на по-прежнему высоком уровне настоящим декретом вводится программа изучения Защиты от тёмных искусств за авторством Альберта Слинкхарда. Устаревшие учебники по Защите подлежат бесплатной замене на учебники Слинкхарда за соответствующий курс

Министр Магии, Корнелиус Фадж».

Я грязно выругался, привлекая к себе изумлённые взгляды.

– Merde! – рядом со мной высказался и Невилл, которому досталась не меньшая порция удивления от окружающих.

– Неужели это результат спора профессора Амбридж с Флитвиком и Чарвудом? – медленно произнёс я, глядя в пустоту перед собой.

– Мне второй раз в жизни понравился урок Защиты, – с горечью в голосе заметил Невилл, единственный, кто стоял рядом и расслышал мои слова сквозь гомон возбуждённых учеников.

– Может быть, этот самый Слинкхард написал хорошие книжки, – философски заметил я. – Не будем отчаиваться раньше времени.

Перед обедом, за полчаса до конца занятий, всех учеников спешно собрали в Большом зале. Директор Дамблдор, лицо которого было непроницаемо спокойным, объявил, что Министерство магии организовало обмен учебников прямо в Хогвартсе, «дабы не прерывать обучение».

Сразу за этим объявлением двери Зала снова распахнулись, и внутрь прошествовал пухленький владелец «Флориш и Блоттс» со своими ассистентами. Следом за ними летели по воздуху массивные сундуки, набитые книгами.

– Сейчас студенты каждого факультета должны будут по очереди подойти к столу с книгами, – довольным голосом объявила Амбридж, – и сдать свои учебники по защите, получив новые, качественные учебники, одобренные Министерством!

– Похоже, у нас появляется новый объект шуток, Фред? – Невинным голосом осведомился Джордж, который стоял рядом со мной.

– Мне тоже так кажется, Джордж, – хохотнул его близнец.

– Первым идёт факультет Гриффиндор, – взмахнула палочкой, словно дирижёр Амбридж. – Первый курс, вперёд!

Флитвик и Чарвуд хмуро переглянулись за своим столом, потом маленький профессор что-то тихо сказал своему коллеге, и тот гулко расхохотался. Амбридж, едва не сбившаяся в своём дирижировании потоками учеников, недовольно покосилась в их сторону.

Когда дело дошло до пятого курса, я послушно шагнул вперёд, прижимая к себе тщательно зачарованную копию своего учебника.

– Ваше имя? – замученный клерк министерства магии, сопровождавший книжников, посмотрел на меня.

– Гарри Поттер, – спокойно ответил я, протягивая учебник.

Глаза клерка на мгновение утратили сонливое выражение.

– Хорошо, – он сделал пометку в своём пергаменте, и мой учебник отправился в большую корзину.

Из рук книжника, молодого парня с рыжими волосами, я получил новый учебник, хрустящий свежей бумагой и буквально пахнущий краской. «Защитная магия Альберта Слинкхарда: теоретические аспекты применения защитных чар в различных ситуациях» – значилось на обложке. Я недоумённо покачал головой, название книги было на редкость странным для учебника по Защите.

– Мой отец первым проголосовал за предложением Министра Фаджа, – донеслось до меня разглагольствование Драко Малфоя, окружённого прихлебателями. – Старый дурак Дамблдор никак не поймёт, что времена изменились, и боевая магия должна быть доступна только чистокровным.

Меня передёрнуло от отвращения. Эти люди сами не понимали, что разваливают свою страну всё быстрее. Не понимают, что лишённые свежей, сильной крови, старые семьи выродятся и зачахнут.

– Некоторые чистокровные так боятся за свою власть, что готовы на всё, лишь бы отрезать маглорождённых и полукровок от настоящих знаний? – громко осведомился я. – Мне всегда казалось, что чистокровным присущи благородство и честь.

– На что ты намекаешь, Поттер?! – фыркнул кто-то из слизеринцев, но далеко не все отнеслись к моим словам отрицательно.

– Всего лишь на то, что достоинство потомков старинных родов должно подтверждаться их делами, а не запретом на доступ к знаниям, – хохотнул я. – Не все древнейшие и благороднейшие дома согласятся с такой трактовкой.

– Ты не понимаешь, о чём говоришь, Поттер, – Малфой впервые за всё время прямо посмотрел на меня.

– Разве? – глумливо ухмыльнулся я. – С каких пор чистокровные семьи стали бояться за власть? Почему не боятся те же Гринграссы? Их концессия с гоблинами по выращиванию редких трав позволяет им чувствовать себя уверенно.

Две светловолосых слизеринки, бывшие, как я смутно помнил, дочерьми главы рода Гринграссов, уставились на меня так, словно на моём месте оказался розовый дементор.

– Или, быть может, боится Хмури? Его род почти угас, но редкий дар к боевой магии позволяет ему не бояться за своё положение в обществе. Боунсы? Шеклботы? Все они обладают твёрдым положением в обществе. Чего так боится твой отец, Малфой?

– Пять баллов с Гриффиндора за оскорбление однокурсника, Поттер, – рядом с нами появился профессор Снейп, привлечённый начинавшимся скандалом.

– Простите, профессор Снейп, – громко сказал я, вежливо поклонившись. – Я всего лишь осведомился у мистера Малфоя, чем, по его мнению вызвана необходимость лишать людей доступа к настоящим знаниям.

– Двадцать баллов с Гриффиндора за пререкание с профессором, Поттер, – процедил Снейп, с неприязнью глядя на меня.

========== Глава 18. Загадка. ==========

        От автора. В силу некоторых причин мне пришлось создать группу в ВК, посвященную моему, хм, творчеству. Так что кому интересно – http://vk.com/elseverd

Оказавшись в гостиной после четвертого и финального на сегодня урока, я открыл учебник Слинкхарда. Уже введение этой красиво и качественно напечатанной книжки настораживало обширными философскими отступлениями и пространными размышлениями о сущности светлой и тёмной магии.

Новое занятие по Защите, которое должно было быть в четверг, с нетерпением ожидали все. Профессор Чарвуд успел за один урок заинтересовать всех учащихся, и теперь всем было интересно, что он сделает, столкнувшись с такими сильными изменениями в программе учёбы.

– Входите, – дверь кабинета Защиты открылась, и оттуда появился по-прежнему невозмутимый Чарвуд, задрапированный в свою привычную тёмно-серую мантию.