Текст книги "Молчаливый (СИ)"

Автор книги: elSeverd

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 28 страниц)

– Ты так думаешь? – несколько легкомысленно улыбнулась Селена, когда мы уже шли к выходу со стадиона.

– Ну сама по суди, – я поморщился. – Мы внизу и мудрый министр, бросающий из ложи медали. Разве что тебе он отправил медаль лично, как самой красивой девушке.

Я слегка толкнул Селену в бок, и она коротко рассмеялась.

– Ты хотел сказать «единственной девушке»?

– Извини, я оговорился, Селена, – кивнул я.

– Это было не очень красиво со стороны организаторов, – сказал Риккардо, когда мы уже прошли в ворота, скрывшие нас от взглядов с трибун. – Но ты победил заслуженно.

Я остановился и крепко пожал неожиданно протянутую руку.

– Я буду рад поехать с тобой на чемпионат, Фоули, – искренне ответил я.

– Я тоже, Поттер, – слабая улыбка появилась на губах Риккардо.

– Мужчины, вы долго будете рассыпаться в комплиментах? – подпрыгнула на месте Селена. – Я хочу привести себя в порядок и попасть в Большой зал! Надеюсь, там будет что-нибудь вкусное по случаю финала!

– Ради такого случая, – к моему полнейшему удивлению выдал слизеринец, – стоит сходить в приличный ресторан в Хогсмиде.

– Это приглашение? – лукаво улыбнулась Селена, поправив упавшую на лоб прядь волос.

– Это приглашение, – медленно кивнул Риккардо. – Я несколько менее придерживаюсь… предрассудков моих товарищей по факультету.

Втроём мы вышли из-под арки в стене стадиона и пошли по разбитой, давно не знавшей ремонта дорожке, ведущей к входу на зрительские трибуны. В отличие от основной дороги к стадиону, она выглядела на редкость неухоженной. Холодный зимний ветер приятно обдувал разгорячённое лицо.

Селена и Риккардо неспешно обсуждали последние дуэли. Как я понял из невыразительной мимики слизеринца, он явно положил глаз на девушку.

Стремительное движение на краю поля зрения заставило меня выхватить палочку.

– Не слишком зазнавайся, Гарри, – раздался хриплый голос Аластора Грюма, спрыгнувшего к нам с края трибун.

– Постоянная бдительность, – довольно рыкнул он, с удовлетворением посмотрев на палочку в моей руке.

– Что вы имеете в виду, мистер Грюм? – вежливо переспросил я.

– Вы, мальчики и девочки, – Аластор подстроился под наши шаги и пошёл рядом, стуча когтистым протезом по брусчатке, – сейчас победили в турнире. И это похвально. Надеюсь, вам и в Европе улыбнётся удача.

– Спасибо, мистер Грюм, – Селена улыбнулась Аластору. Риккардо дипломатично склонил голову.

– Но не слишком радуйтесь, – криво ухмыльнулся аврор. – Образование Хогвартса в плане дуэлей находится на удручающе низком уровне. Флитвик в одиночку не мог продавить создание дуэльного клуба и нормальные занятия по защите многие годы. Только в этом году ему… помогли. Поэтому ваша победа сейчас не должна вскружить вам голову. Средний ученик Хогвартса в подмётки не годится среднему ученику Дурмстранга, где тёмная магия преподаётся отдельным предметом, идущим пять лет, начиная со второго курса.

– То есть вы имеете в виду, что наши дуэли – это буря в стакане воды? – спокойно уточнил Риккардо, но я видел, что его глаза сузились от гнева.

– Я не хочу портить вам победу, но это именно так, – кивнул Грюм. – И хотя вы, чёрт подери, заслужили победу и неплохо показали себя… это «неплохо» означает всего лишь «неплохо для Хогвартса с его паршивыми учителями Защиты».

– То есть в Европе искусство дуэлей на более высоком уровне, мистер Грюм? – с огорчением в голосе спросила Селена.

– Именно, – недовольно покачал головой Аластор. – Не стоит думать, будто я пытаюсь испортить вам вкус победы. Я просто хочу остеречь вас, чтобы вы не впали в другую крайность и не переоценили своих возможностей.

– Вы бы не могли выразиться более конкретно, мистер Грюм? – Риккардо, похоже, сумел перебороть раздражение.

– Конкретно? – Аластор фыркнул. – Извольте. Мистер Поттер, когда вы делаете кувырки, вы оказываетесь слишком близко к нисходящему потоку пламени. Будь на месте вашего оппонента сегодня кто-то из авроров – они успели бы опустить палочку чуть ниже. И вы испытали бы на себе, что чувствует хорошо прожаренный бифштекс.

Аластор засмеялся над собственной шуткой.

– Я учту ваши слова, мистер Грюм, – серьёзно сказал я. Разбором дуэли со стороны опытнейшего мага не стоило пренебрегать. Его слова о том, что мы победили всего лишь в боях безыскусных школьников, были, пожалуй, неприятными, но вполне логичными.

– Мисс Чэмберс…

Девушка с волнением посмотрела на Грюма. Тот фыркнул, запахнулся поглубже в мантию, спасаясь от усилившихся порывов ветра, и только потом продолжил рассказ.

– Во всех виденных мной дуэлях вы работали от защитных заклинаний. Это разумный подход, но вы ни разу не сместились в сторону от лучей. Прекрасно, если вы, благодаря проекту у Филиаса, знаете такое количество специализированных щитов. Но Аваду вы не отобьете даже Драконьим щитом, который останавливает большинство точечных атак. Вам не хватает подвижности и динамики.

Селена поморщилась, но промолчала.

– Мистер Фоули…

Слизеринец вежливо улыбнулся, но его глаза внимательно наблюдали за Аластором.

– Вы неплохо поднаторели в тёмных проклятьях и на удивление быстро даже для семикурсника создаёте щиты. Но вы совершенно не умеете работать с цепочками заклинаний, когда движение палочки на выходе из первого заклинания позволяет без перехода начать следующее. Быстрота отдельно сплетённых чар – ещё не гарантия победы. Сегодня вы проиграли дуэль только потому, что мистер Поттер сумел удивить вас цепочками заклятий, к которым вы оказались не готовы.

– Благодарю, мистер Грюм, – похоже, Риккардо пришёл к тем же выводам, что и я.

– В целом, вы неплохо себя показали, – Ворчливо заметил Грюм, когда мы подошли к стенам Хогвартса, немного опередив толпу, устремившуюся со стадиона после окончания долгих речей министра, Дамблдора и других политиков. – Я рад, что в Хогвартсе хотя бы кто-то помнит, как держать палочку.

– Спасибо, мистер Грюм, – несколько саркастично ответила Селена, которой рассказ аврора, похоже, подпортил настроение от победы.

Грюм порылся в кармане своей потрёпанной мантии и вытащил оттуда три книги, небрежным движением палочки вернув их к прежним размерам.

– Держите, – рыкнул он. – Эти книги ещё не скоро окажутся на полках в Косом переулке. Министерство до сих пор не может решить, допускать ли столь «жестокую и не учитывающую современных гуманистических веяний» книгу до открытой продажи.

Я с любопытством взял закованную в металлический переплёт книгу.

«Аластор Грюм. Противодействие тёмным заклинаниям. Взгляд изнутри» – значилось на обложке. Название было выплавлено в металле причудливо изогнутыми, словно в судорогах, буквами.

– Спасибо, мистер Грюм! – в голосе Фоули прорезалось волнение, он с нежностью погладил холодный переплёт.

– В книгах дарственные надписи, – проворчал Аластор. – Я ещё не совсем сошёл с ума, чтобы раздавать свои автографы, как это ничтожество, Локхарт, но так их вряд ли конфискуют авроры или следователи Департамента правопорядка. Пока что моё имя ещё кое-что значит в этих структурах.

Развернувшись, старый аврор захромал в другую сторону. Его походка на глазах утрачивала лёгкость и плавность, он сгорбился, словно старик. Я так и не понял, маскировался ли он, демонстрируя видимую слабость, или же старые раны действительно подтачивали здоровье одного из величайших бойцов Аврората.

Мы молча проводили взглядами ушедшего Грюма. Селена, запрокинув голову, подставила лицо падающим снежинкам, и на секунду застыла.

– Гарри, Фоули, – она смерила слизеринца лукавым взглядом, и Риккардо криво улыбнулся в ответ. – Я не хочу больше ни минуты проводить в таком отвратительно грязном состоянии.

Девушка зашагала в сторону ближайшего входа в Хогвартс.

– Увидимся, – я кивнул Фоули и пошёл следом за Селеной.

Я дошел до ближайшего тайного хода, способного сократить мне дорогу к гостиной Гриффиндора и повернул уродливый бронзовый подсвечник, один из длинной вереницы по чьей-то причуде украшавших каменную стену коридора. Со скрежетом приоткрылся узкий лаз, куда я быстро протиснулся.

Неожиданно я ощутил странную пульсацию в книге, которую всё ещё держал в руках. Она стала нагреваться.

Вспомнив, кто её подарил, я быстро отбросил книгу подальше и выхватил палочку – с параноика Грюма сталось бы пошутить даже над учеником Хогвартса, заложив в подарок какое-нибудь противное, но безвредное проклятье. Безвредное с точки зрения самого Аластора, разумеется.

Однако ничего страшного не случилось. В свете моего Люмоса книга на полу сама раскрылась на первой странице, где красовался автограф. Надпись «Гарри Поттеру от Аластора Грюма, с надеждой на то, что книга окажется небесполезной для него», выполненная рваными, слегка корявыми буквами, расплылась, буквы заплясали, складываясь в новые слова. Всмотревшись, я прочитал: «Гарри, я тоже получил письмо от Сириуса. В Хогсмиде возле того места, где ты сломал нос некоему человеку. В час дня».

Я недоверчиво покачал головой. Осведомлённость Грюма обо всех происшествиях и преступлениях, даже о таких мелочах, как драка студентов Хогвартса, казалась поразительной.

Только поздно ночью, задвинув занавеску на кровати, я сумел открыть книгу Аластора Грюма. В голове слабо шумело от выпитого стакана огневиски, но я знал – почти всем старшекурсникам завтра будет намного хуже, чем мне. Я, по крайней мере, ограничился одним стаканом, основательно перед этим набив желудок бутербродами с ветчиной. Разудалое гулянье факультета Гриффиндор по поводу победы на чемпионате не прерывала даже МакГонагалл – властная шотландка со стальными канатами вместо нервов понимала, когда её подопечным нужно выпустить пар. Что МакГонагалл задумала сделать вместо разгона вечеринки – о том знала только она сама.

– Гарри! – Первое, что я увидел, когда зашёл в гостиную, был протянутый мне Кормаком МакЛаггеном стакан с огневиски. Взгляд шестикурсника был уже довольно мутным, но покамест он твёрдо стоял на ногах.

– Спасибо, – я забрал стакан и с силой хлопнул парня по спине. – Но сначала я хочу чего-нибудь съесть!

– Дорогу чемпиону Хогвартса! – заголосил набравшийся Кормак. – Дайте ему почётный бутерброд!

Парвати, оказавшаяся рядом, заливисто рассмеялась.

– Держи, Гарри, – она протянула мне надкушенный бутерброд. – Эльфы принесут новые только через пятнадцать минут.

– Тогда я самым бесцеремонным образом доем твой, – я отставил стакан в сторону и выхватил протянутый мне бутерброд с нарочитой жадностью.

Парвати снова рассмеялась.

– Гарри! – Нас ослепила вспышка фотоаппарата, и я подумал, что камеру Колина Криви стоило бы разбить, а кусочки сжечь в камине, чтобы не спасло никакое Репаро. – Ещё пару кадров!

– Колин, убери свою камеру! – вскричала Парвати, с трудом удерживаясь от хохота при виде моего лица. – Дай ему доесть.

К моему удивлению, Колин послушно кивнул и испарился. Я с преувеличенным восхищением воззрился на Парвати.

– Ты овладела той силой, которой не владеет никто, о прекраснейшая, – напыщенно произнёс я. – Ты научилась усмирять ужасного Колина Криви!

Подошедшая к подруге Лаванда Браун хихикнула.

Меня хлопали по плечу, тормошили, бросались на шею и били по спине. С трудом отбившись от Гермионы, желавшей срочно расспросить меня о двух заклинаниях, использованных в последней дуэли, я очутился возле накрытого эльфами стола и набросился на еду.

– ПУХ! – С громким звуком из уха Фреда вылетел радужно переливавшийся шар. Взлетев до потолка он растворился в воздухе.

Радостно ржущий Джордж, тыкавший рукой в бок брату, пропустил тихое заклинание, и из его ушей тоже полетели пузыри… насыщенного ультрамаринового цвета.

Возмущённая Гермиона вскочила на ноги, чтоб прекратить это безобразие, но Фред и Джорд стремительно унеслись в сторону камина, по пути разбрасывая вокруг себя почти невидимые радужные лучи. Студенты с воплями и хохотом показывали друг на друга пальцами.

– Это лучше, чем блевательные батончики, – успокаивающе произнёс я, удержав девушку за руку. – По крайней мере, они оба при деле и не помышляют о более опасных шутках.

– Но они же навредят первокурсникам! – воскликнула она, вытащив палочку.

– Не думаю, – покачал головой я. – Смотри сама. Ни один луч не попал в первокурсника, а близнецы обычно довольно метко кидают чары. Может, они достаточно выпили, чтобы стать осторожнее?

– Обычно получается наоборот, – саркастически заметила Гермиона, но прекратила вырываться и села на подлокотник моего кресла.

– А где Рон? – вспомнил я, что не видел бывшего друга в гостиной.

– Я не знаю, – Гермиона с удивлением оглядела гостиную. – Я думала, он где-то здесь.

Покрутив головой и не заметив Рональда, я выбросил его отсутствие из головы.

– Гарри, сюрпри-и-и-з! – Я кубарем скатился со своего кресла, и оба заклинания близнецов ударились в кожаную спинку.

Следующий луч от Фреда попал в Гермиону.

– Ах вы! ПУФ! – из ушей разъяренной старосты полетели нежно-розовые пузырики.

Гермиона выхватила палочку. У меня не было сил, чтобы встать с ковра и остановить её, а близнецы неосторожно остались поблизости, радостно выцеливая новую жертву.

К моменту, когда я сумел справиться с приступом хохота, Гермиона уже отомстила за себя: Фред и Джордж обзавелись вздыбленными, словно от удара слабого проклятья молнии волосами ярко-синего цвета.

Спрятав палочку, Гермиона гордо удалилась в другой конец зала.

– Я сплю и вижу сон, – пробормотал Джордж, ощупав волосы.

– Грозная Гермиона Грейнджер пошутила, – поддакнул Фред.

– Впервые в своей жизни, – Джордж засмеялся, сложившись почти пополам.

* * *

Книга Аластора Грюма завораживала. Совсем непохожим на отрывистую речь старого аврора языком, в ней описывались тёмные проклятья. Аластор разбирал каждое из них, приводя наиболее удачные контрчары и методы защиты. Заглянув в конец книги я понял, что на ближайшие месяцы книга станет моей настольной – заклинания с последних страниц я пока не смог бы выполнить. Не хватало ни контроля над магией, ни тренировок, позволявших пропускать сквозь себя такой объем энергий без мучительной головной боли. Вопреки насаждавшемуся в Хогвартсе представлению о волшебстве, маг должен был колдовать часто, упорно и до предела своих возможностей, и только тогда он мог расти над собой по-настоящему. Применяемые же в Хогвартсе тренировки вполсилы не оказывали нужного эффекта. Почему было решено именно так – я терялся в догадках.

Утром наступил момент истины и чёрное время для факультета Гриффиндор. Профессор МакГонагалл с ласковой улыбкой созерцала вяло ковырявших еду старшекурсников, многие из которых отличались редкостно-землистой окраской лиц. Урок, который решила преподать декан факультета Гриффиндор своим подопечным, был по-своему эффективен и элегантен. Она лично устроила побудку всем, даже праздновавшим до самого утра семикурсникам. А вот все заначки с антипохмельным зельем в комнатах, гостиной и заброшенных комнатах на верхних этажах оказались пустыми. Острый нюх волшебницы позволял с лёгкостью находить тайники: зелье содержало в себе экстракт валерианы. К величайшему потрясению близнецов Уизли оказалась пустой и их собственная секретная комната в заброшенном крыле замка. Причём МакГонагалл великодушно не тронула всё остальное содержимое их подпольной лаборатории… правда, некоторые коробки и свитки носили на себе следы когтей. Фред и Джордж, сидя рядом со мной, бросали обиженные и оскорблённые взгляды на довольного декана. Точно так же оказались пустыми запасники мадам Помфри – с лицемерной улыбкой целительница поведала страждущим историю о том, что буквально вчера она уничтожила целый ящик зелий с истёкшим сроком хранения, а новые получит только к следующему утру. Так что явившиеся за помощью студенты ушли, несолоно хлебавши. Разговоры старшекурсников за завтраком в этот раз содержали изрядную порцию ругательств и жалоб на несправедливость судьбы.

Я поймал взгляд довольной Минервы МакГонагалл. Декан ласково улыбнулась мне и продолжила осматривать стол своего факультета. С каждым увиденным бледным лицом её улыбка становилась всё шире и довольнее. Урок был достаточно наглядным.

========== Глава 19 ==========

        Древнейший и благороднейший род Блеков. Один из полусотни и пяти родов, чьи имена вписаны в Золотую книгу, самый старый из известных нам источников ущербной идеологии чистокровных семей. Блеки – немногие, кто уцелел к середине двадцатого века, что позволяет говорить о них, как о весьма опасных противниках. Одна из семей, активно финансировавших движение Пожирателей смерти. До периода вооруженного восстания ограничивались неофициальной поддержкой и финансовыми вливаниями, а также, как выяснилось в дальнейшем – вступлением в число последователей Вольдеморта двух младших отпрысков. Беллатрисса и Регулус были преданнейшими и уважаемыми самим Лордом сторонниками. Однако в ходе войны именно Блеки из всех старинных тёмных семей потеряли больше всех. Регулус Блек, если верить размытым слухам, был казнён за измену лично Вольдемортом. Беллатрисса вскоре после гибели Темного лорда была приговорена к пожизненному заключению в Азкабане, где и пребывает до сих пор. Орион и Кигнус Блеки, представители старшего поколения, были убиты при невыясненных обстоятельствах группой наёмников. Сириус Блек, старший сын и наследник родового имени, официально порвал с семьёй и вступил в Аврорат. Позднее по обвинению в государственной измене и выдаче Вольдеморту места проживания семьи Поттеров, повлекшей за собой их гибель, был приговорен к пожизненному заключению в Азкабане, откуда сумел сбежать только в июне 1993 года. В настоящее время Сириус Блек объявлен в розыск по всей стране, и Министром подписано предписание о его уничтожении без попыток задержать опасного преступника, «чтобы избежать потерь и ненужных жертв среди мирного населения и сотрудников Аврората». Также за голову Сириуса Блека неофициально объявлена награда для вольных охотников и наёмников в размере двухсот тысяч золотых галлеонов. Награду, по неофициальным же данным, выплачивают совместно рода Малфоев, Паркинсонов, Ноттов и Забини.

Выписка из неопубликованного учебника «Подлинная история магического мира XX века», автор неизвестен.

По жестокой иронии судьбы первым уроком нашего курса оказалась Трансфигурация. Бледно выглядевшие гриффиндорцы, закончив с обедом, на котором, кроме тыквенного сока, нечем было утолить жажду, поплелись к кабинету МакГонагалл.

– Добрый день, – безмятежно улыбнулась МакГонагалл, оглядев потрёпанные ряды своих подопечных. – Приступим.

– Тема нашего урока, – начала она занятие, – временная трансфигурация камня и дерева.

Взмахом палочки профессор сняла иллюзию с доски, где тут же появилось заранее подготовленное уравнение трансфигурации. Начинавшееся на одном краю доски, оно тянулось… тянулось…

– Как видите, – МакГонагалл провела рукой вдоль доски, – формула достаточно сложная для понимания. Но именно за счёт своих размеров, она даёт очень большие возможности.

Откуда-то с последних столов донёсся тихий горестный стон. Я мог поклясться, что профессор еле заметно улыбнулась.

– Вы спросите, зачем нужна трансфигурация с такой сложной формулой.

МакГонагалл небрежно выписала в воздухе какой-то символ. Один из лежавших на её столе булыжников превратился в простую чашку из глины. Новый символ – на стол упал короткий нож грубой ковки. Символ – сразу несколько камней превратились в шерстяной плед. Символ…

МакГонагалл завершила колдовство, лишь заполнив свой стол самыми разными предметами – от бытовых до необходимых для выживания в забытых Небесами уголках мира. Я несколько иначе взглянул на немолодую женщину. Лёгкость, с которой она вычерчивала символы для создания предметов, говорила о регулярной практике. Похоже, Минерва МакГонагалл в молодости изрядно путешествовала.

– А теперь, – профессор помедлила, – перед каждым из вас на столе лежит булыжник, лист пергамента, где написана трансфигурационная формула с оставленными пустыми местами и некоторые сведения, которые вам понадобятся, чтобы её заполнить. Надеюсь, к концу занятия каждый из вас поставит ко мне на стол чашу для воды.

Стенания донеслись уже с нескольких мест.

* * *

Ночные коридоры Хогвартса привлекали меня даже спустя несколько месяцев после того, как я впервые увидел старинный замок. Он не был настолько древним, как дворец Бога-Императора, казалось, хранивший воспоминания о первом потомке Бога, но и эти стены видели немало. Мне казалось, что только по ночам в коридорах по-настоящему спокойно и тихо, а воздух – как в мою первую ночь в парке – наполнен волшебством и какими-то тайнами.

Я устроился на подоконнике с видом на парк, где временами мерцали крошечные искорки-светлячки или же просто магические разряды, скопившиеся за день – издалека было не разобрать. В прохладном полумраке коридоров на удивление хорошо размышлялось.

Еле заметное движение на одной из дорожек парка заставило меня всмотреться внимательнее. От приоткрытых, несмотря на ночное время, кованых ворот внешней стены к замку неспешно шли четверо. Скатившись с подоконника, я набросил мантию-невидимку и под её прикрытием создал приглушающие звук шагов чары. Высунувшись наружу, я пронаблюдал, как четвёрка направилась к центральному входу в Хогвартс.

Спустя две минуты стремительного бега почти на пределе сил я выскользнул в большой зал, куда сходилось сразу несколько основных коридоров. Звук шагов раздавался из ближайшего коридора. Парой секунд позже оттуда вывернули четверо мужчин, одетых в толстые кожаные мантии с высокими воротниками, и директор Дамблдор. Я вжался в стену, постаравшись дышать через раз – в теории сильный волшебник вполне мог ощутить моё присутствие. Спасало то, что ночной Хогвартс полнился магией – странной, непохожей на дневное волшебство студентов, которая приглушала чувствительность сторожевых и поисковых чар.

– Надеюсь, вы не откажетесь от чашки чая, Ракшас, – преувеличенно любезно проговорил директор.

– Спасибо, директор Дамблдор, – отрывисто произнёс его собеседник, лицо которого наполовину скрывал воротник. – Мистер… Дрейк не любит, когда его приказы выполняются медленнее, чем это возможно, а в воскресенье мы должны вернуться в Отдел.

– Хорошо, – кивнул Дамблдор. – Я не буду вас задерживать. Могу я чем-то помочь вам, кроме как открыть двери?

В последней фразе явственно прозвучал сарказм.

– Я не откажусь от усиления наших чар, – медленно произнёс ещё один спутник директора. – Внизу каждая капля силы на вес золота.

Воздух вздрогнул. Слабое сияние окутало директора и четвёрку волшебников. Я жадно ловил отблески пока недоступного мне волшебства. Дамблдор был силён, по праву нося звание Великого.

– Спасибо, директор Дамблдор, – церемонно поклонился лидер четвёрки.

Осторожно следуя за идущими впереди, я спускался всё ниже. Директор сворачивал во всё более и более тёмные коридоры, отклонившись от того направления, где скрывался вход в гостиную Слизерина, а также некоторые склады и лаборатории.

– Удачи вам, господа, – спокойно сказал он, когда коридор закончился залом с большой каменной плитой-алтарём на полу. Поверхность камня испещряло множество рун, символов, линий, сплетавшихся в невообразимую мешанину высшего заклинания.

Повинуясь движению рук директора, над камнем вспыхнуло зарево защитных чар.

– Завтра в то же время, директор, – в голосе лидера волшебников ощущалось напряжение.

Плита, треснув, раскололась пополам, и четверо магов тут же стремительно прыгнули вниз. Пахнуло дымом, какими-то мерзкими влажными ароматами, донёсся звук глухого взрыв. Щель захлопнулась.

Дамблдор, постояв несколько минут возле алтаря, медленно направился к выходу. Я быстро двинулся впереди него и не прогадал – по небрежному взмаху руки директора активировались защитные чары. Окажись я менее расторопным – остался бы в комнате до следующего открытия.

Снова оказавшись на своём подоконнике, я задумался. Мантия-невидимка с каждым разом всё больше интересовала меня – дезиллюминационные чары работали превосходно, но их легко можно было ощутить. Мантия же не давала того «шума» в магическом поле и потому была гораздо менее заметна. Стоило получше узнать, кто и когда создал её – у такого мастера нужно бы поучиться.

Спустившиеся на какой-то новый уровень подземелий Хогвартса волшебники тоже заслуживали внимания: мягкость походки, движения – всё это говорило о том, что это настоящие бойцы. Что они могли забыть в непосещаемом уголке замка… Этот факт отложился в глубине сознания вместе с именем «Дрейк».

* * *

Без десяти двенадцать я забрался на крышу дома, соседнего с тем местом, где я впервые встретился с Драко Малфоем. Зная странное чувство юмора Аластора Грюма, я мог предположить, что внизу окажется засада или хитрое проклятье. Простенькое рассеивающее внимание заклинание прикрывало меня от случайного взгляда.

Еле ощутимое присутствие чужака заставило меня резко перекатиться по крыше – Оглушающее ударило в черепицу.

– Превосходно! – рокочуще расхохотался Грюм, спрыгивая на мостовую.

Секундой спустя я присоединился к старому аврору на брусчатке. Искусственная нога Грюма выпустила кривые когти, противно скрежещущие по льду.

– Ощутил приближение врага, Поттер? – одобрительно прогудел Грюм.

Я заставил себя неуверенно пожать плечами и опустить взгляд.

– Наверное, я столько раз побывал в переделках, сэр, что научился ощущать проблемы, когда они возникают.

– Это превосходно, – испещрённая шрамами ладонь хлопнула меня по плечу. – Пошли, а то мои старые кости не любят этот мерзкий холод.

Следом за прихрамывающим аврором я пошёл к незнакомой мне двери под вывеской «Старый Борко». Намалёванная грубыми мазками картина на доске изображала хмурого, бородатого мужчину с пивной кружкой в руках.

– Здешний хозяин – мой должник, и не будет болтать лишнего, – произнёс Грюм, когда мы оказались в отдельном кабинете, не слишком чистом, со следами ножей на столешнице.

– Вы хотели меня видеть, мистер Грюм? – я решил начать разговор, не дожидаясь, пока принесут еду и напитки.

Аластор с минуту внимательно рассматривал меня, потирая подбородок.

– Вот что, парень, – решился он. – Ты уже получал письма от Сириуса?

– Да, – честно ответил я. – Он писал, что в Америке его тоже пытались достать наёмные убийцы.

– Он упоминал что-нибудь о том, что ему не видать помощи от авроров, пока он – разыскиваемый преступник? – с подозрением уточнил Аластор.

– Он сказал это почти слово в слово.

Грюм прошипел что-то себе под нос.

– Азкабан основательно попортил ему мозги. Заяви ты сейчас, что Блек невиновен – и Министерство вместе с Пожирателями тут же объявят тебя его сообщником. Фаджу не нужны лишние волнения, а ты, к тому же, мог бы присоединиться к Дамблдору и начать мутить воду. В его понимании мутить, разумеется. Пожиратели же закопают тебя из принципа, едва обыватели будут уверены, что ты пошёл по дурной дорожке.

– Что же вы предлагаете, мистер Грюм? – в лоб спросил я.

– Сиди тихо, – буркнул старый аврор. – Будь ты помладше и поглупее – я придумал бы тебе красивую сказочку, но сейчас говорю, как есть. Не лезь в это дело, учись, изучай боевую магию. Встречайся с девчонками и помни: пока что время ещё есть. У змеемордой твари есть деньги, но нет армии. За первые годы мира мы основательно повыбили тех, кто был на посылках в его пожирательской камарилье.

Принесли еду и напитки. Грюм дождался, пока хмурый хозяин расставит на столе стаканы, кувшины и тарелки, и только потом продолжил.

– Ближний круг змеемордого – кто не погиб в бою – все уцелели, и теперь будут вымаливать прощение. А значит – золото у него будет. Они займутся поисками людей, чтобы бросить их на Аврорат и остатки несогласных.

Аластор отхватил неожиданно крепкими белыми зубами кусок мяса от бифштекса и запил его каким-то соком.

– Что могу сделать я, мистер Грюм?

Аластор снова задумчиво посмотрел на меня.

– Дамблдор, насколько я его знаю, наверняка ждёт, что ты подтвердишь его слова о возрождении змеемордого.

Подумав, я решил, что Гарри Поттер должен был купиться.

– Но ведь так и есть, – оживленно выпалил я.

– Так и есть, – буркнул Грюм. – Но Фадж и лояльные змеемордому не позволят это признать.

– Но почему? – Гарри Поттер не должен был пока что этого понимать.

– Почему? – криво ухмыльнулся Аластор. – Министр магии боится. Поверить Дамблдору – значит разрушить уютный мирок, где всё благостно, и нет никаких угроз размеренной жизни.

– Значит, мне не стоит высовываться, – медленно произнёс я.

– Разумные слова, – кивнул Аластор. – Имей ты реальную власть, как Дамблдор, я бы ждал от тебя подтверждения его словам в прессе. Но сейчас ты не можешь помочь ему почти ничем, только замажешься в дерьме «высокой политики» так, что министр организует тебе первоклассную травлю, лишь бы не допустить паники.

– Мадам Амбридж? – задал я странный для Поттера вопрос, и Грюм зубасто ухмыльнулся.

– Именно она. Что, по-твоему, первый заместитель министра, уже успевшая зарекомендовать себя как крайне жестокая особа, делает в Хогвартсе на довольно низко, в сравнении с её должностью, оплачиваемом месте? Мадам Амбридж пошла бы в Хогвартс только с лёгкой руки министра Фаджа – наблюдать за происходящим в школе и не позволить Дамблдору влиять на учеников и на их родителей.

Я покачал головой.

– Но директор Дамблдор не…

– Он уже попробовал, – мрачно проговорил Грюм. – И в результате изрядно рассорился с министром магии. Сейчас Дамблдор больше озабочен тем, как бы удержаться на посту председателя Международной конфедерации волшебников и главы Визенгамота.

– Значит, мне лучше не высовываться, – пробормотал я.

– Я не слишком верю во все эти пророчества, – Грюм говорил медленно и внушительно. – Эта заумь только вредит правильному аврору. Но если в него верят другие – это повод выкопать яму у них на пути. Твой отец, не в обиду будет ему сказано, поступил глупо, положившись на чары Фиделиуса и Дамблдора. Глупо, но его глупость спасла в итоге множество жизней, когда в коттедж, охраняемый не десятком сильных авроров, а одним заклинанием Доверия, пришёл Риддл.

– Вы решили обучать меня? – уточнил я. – Именно это вы имеете в виду под выкапыванием ямы?

– Молодец, – усмехнулся Грюм. – Понимаешь с полуслова. Я не зря подарил вам троим свои книги. Девочка и слизеринец хороши, но меня они не интересуют. А тебя стоит подготовить получше. Может быть, тебе действительно доведётся встретиться на узкой дорожке с змеемордой тварью.

– Что от меня требуется? – я с довольной улыбкой взглянул на Аластора.

– Для начала – отработать в пустом классе все заклинания и связки из моей книги, – Аластор хитро улыбнулся. – Это потребует от тебя ещё минимум полгода… Смотря насколько усердно ты будешь тренироваться. А вот летом мы найдём способ встретиться.