Текст книги "Молчаливый (СИ)"

Автор книги: elSeverd

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 28 страниц)

Грегори молча ждал продолжения.

– Оружие, не слишком мощные артефакты, совместную работу с волшебниками во время боя.

– А не слишком ли много ты на себя берёшь, волшебник? – с подозрением спросил Грегори. – Ты не так уж стар и не выглядишь опасным бойцом.

– Ты можешь испытать меня, старейшина, – сверкнул глазами я. Здесь реверансы были уже неуместны, и требовалось продемонстрировать силу. – Выстави против меня своего бойца, и я буду драться с ним без палочки.

Оборотень на секунду опешил: ведь он разговаривал с волшебником, и по его мнению я только что совершил безумную глупость.

– Да будет так, – коротко хохотнул он. – Я прикажу своему бойцу не калечить тебя и не убивать.

Я оскалился в кровожадной гримасе.

– Я тоже постараюсь не убивать его.

Айрин в показном недовольстве возвела глаза к небу. Весь её вид показывал, что она считает подобные развлечения полной глупостью.

* * *

Десятком минут спустя мы уже выходили на площадку позади дома Грегори. Со всех сторон, повинуясь громовому рыку старейшины, собирались жители селения: мужчины с тоской и подавленным гневом в глазах, женщины, смотревшие на меня с затаённой враждебностью. Только детям не было дела до того, что в центре селения стоит волшебник из тех, кто годами истреблял лесное племя. Они с любопытством рассматривали меня и о чём-то возбуждённо болтали.

– Рихард! – Рыкнул Грегори, взглянув на высокого, мощного мужчину, одетого в меховую безрукавку и кожаные штаны. – Покажи этому волшебнику, как сражаются оборотни, но не калечь и не убивай его.

Мы встали в центре большого, образованного собравшимися оборотнями круга.

– Ирен, – я жестом поманил к себе девушку, расстегивая перевязь. Вытащив из неё три бутылька, я по очереди осушил их и отдал перевязь моей спутнице. Следом к ней в руки отправился кинжал в ножнах, шило с плоской ручкой, удавка, спрятанная в рукаве, и волшебная палочка.

Стоявшие поблизости оборотни удивлённо загудели – я только что отдал своё самое опасное оружие. И кому? Оборотню, которого, по идее, обязан был презирать.

– Кулаки? Сабли? – обратился я к Рихарду, молча разминавшемуся в нескольких шагах от меня.

Вместо ответа кто-то из убегавших из круга подростков притащил старейшине два толстых дубовых посоха. Придирчиво осмотрев оба и не найдя изъянов, Грегори бросил мне и Рихарду оружие.

Тяжелое древко было хорошо просушено и отполировано: на концах виднелось несколько царапин – им явно не раз пользовались в тренировочных боях.

Я перехватил шест поудобнее и раскрутил его, чтобы привыкнуть к ощущениям давно забытого оружия. В шестами в этом мире я не тренировался, и приходилось полагаться только на опыт, а не на рефлексы. Так что у Рихарда было явное преимущество.

Меня словно пронзила молния: зелья, за которые я заплатил круглую сумму алхимику, наконец подействовали. Мышцы налились силой, которой я мог бы ощутить в этом теле только через годы и годы тренировок.

Подняв глаза к небу, я молча молился Незримому, прося дать победу достойному. Вряд ли Незримому было дело до этого боя, но... Стоявшие неподалёку оборотни видели, что мои губы шевелились, но не говорили ни слова.

Рихард со свистом крутанул шест и посмотрел на старейшину. Тот громко хлопнул в ладоши.

Глухо стукнуло дерево о дерево – я с трудом отбил в сторону мощный тычок шеста. Пропусти я удар – и второго мне уже не потребовалось бы. Другим концом шеста я попытался пробить оборотня в голову, но в следующее мгновение уже мне пришлось прыгать: Рихард заблокировал мой удар и хлестнул по ногам.

Дерево стучало в дерево. Оборотни вокруг понемногу начали подбадривать нас криками и хлопками в ладоши.

– Щёлк! – я вскинул шест, удерживая его обеими руками, чтобы остановить тяжёлый удар, нанесённый в голову. И тут же едва успел отбить рубящий удар в пах другим концом перевернувшегося шеста.

Перехватив шест, я слабым ударом достал голову противника, и тот на долю мгновения замер. Коротким тычком я ударил в солнечное сплетение Рихарду, и тот рухнул на колени.

Я уткнул шест одним концом в землю и закатал рукав – предплечье наливалось синевой. Один из ударов, пришедшихся вскользь, разодрал кожу и оставил немалых размеров кровоподтёк.

– Продолжим, – мой шест улетел в сторону, и я встал в боевую стойку. Тело, по жилам которого текла напоенная зельями кровь, требовало движения. Я знал, что ещё буду проклинать этот момент, когда наступит отдача, но оборотней требовалось впечатлить по-настоящему, а короткий поединок на шестах не насытил толпу.

Рихард, с недоумением глядя на меня, медленно поднялся на ноги, отдуваясь. Я дождался, пока он отдышится и оправится после жестокого удара в нервный узел.

Грегори, на лице которого, как я видел, застыло сомнение, хлопнул в ладоши.

Рихард, закрывшись руками от удара в голову, осторожно пошёл вперед. Рубчатая подошва моего сапога впечаталась ему в бедро, а потом я сам кубарем покатился по земле, пропустив хороший удар в ухо. В глазах на мгновение потемнело, но зелья делали своё дело. Не будь их – я бы поостерёгся без оружия драться с воплощением животной мощи, кровь оборотня слишком многое давала своим обладателям.

Рихард дрался умело, но ногами бил не слишком уверенно, так что после очередного пропущенного им удара в бедро Грегори громко крикнул: – Достаточно!

Я медленно опустил руки, со свистом выдыхая воздух, в крови ещё клокотал настоящий коктейль из зелий, но я чувствовал, что через некоторое время буду постепенно слабеть.

Я протянул руку настороженно смотревшему Рихарду. Оборотень непонимающе поглядел на меня, а потом крепко стиснул мою руку. Медвежьи объятия оборотня напомнили мне о том, что здешние волшебники сильно уступают в стати и мощи этим созданиям. Будь я в теле подростка-Поттера – я бы отделался парой сломанных рёбер, но с зельями можно было поспорить силой даже с оборотнем.

Я забрал у Ирен, в глазах которой читалось теперь какое-то иное чувство, свою перевязь. Один из двух флаконов с исцеляющим зельем отправился в руки Рихарду, второй, с сожалением на него посмотрев, я положил обратно. Смешивать его с уже выпитыми было откровенно опасно.

Оборотни молча расступились перед нами, когда я следом за Грегори и его женой вместе с присоединившейся к нам по жесту старейшины Ирен направился обратно в дом.

– За это стоит выпить, – всё еще недоверчиво глядя на меня, произнёс Грегори, тяжело опустившись на свой стул. – Ты меня удивил.

– Думаю, ты понимаешь, что даже подготовленный человек с трудом сможет справиться с оборотнем. Вы слишком сильны в сравнении с людьми, – прямо ответил я.

– И поэтому ты выпил какие-то зелья, – прямо заявил Грегори, но без особого недовольства.

– Как бы я ни старался, но без зелий или заклинаний равным по силе оборотню мне не стать. А когда мы сравнялись в силе, дело решило мастерство. Я оказался более умелым бойцом.

Грегори в задумчивости погладил бороду.

– Считай, что ты меня убедил.

– С использованием артефактов же, я без всякой палочки смог бы раскидать пару-тройку таких бойцов, как Рихард, – добил я его. – Это лучше, чем предложит вам Вольдеморт.

– И сколько стоит такой набор? – вступила в разговор Айрин.

– Хм-м-м-м... – Я почесал в затылке. – Если использовать покупные ингредиенты, то недёшево. Этот бой обошёлся мне в двадцать галлеонов.

– Недёшево, но? – Женщина с усмешкой подхватила мою фразу.

– Но часть растений, нужных для этих зелий, произрастает в вашем лесу, – ухмыльнулся я. Долгая переписка с алхимиком принесла первые плоды. Теперь я неплохо ориентировался, что и где можно было собрать в Запретном лесу. И сколько это стоило. – Так же, как и многие другие...

– Я заметил, что ты кому-то молился перед поединком, – вступил в разговор Рихард, которого тоже позвали за стол.

Подумав я стал тщательно подбирать слова.

– Я молился богу, в которого уже несколько веков верит моя семья... – Оборотни внимательно слушали мой ответ, даже с большим вниманием, чем рассказ о зельях. – Богу, который судит других не за то, кем они родились, а за то, кем они стали.

Разговор перешёл на другую тему, но я был доволен тем, что в мыслях оборотней осталось упоминание о Незримом.

* * *

Несколькими часами позже я с облегчением растянулся на волчьих и медвежьих шкурах, устилавших кровать в одном из только что достроенных домиков. Странный выбор для оборотней, но шкуры были именно волчьими.

Мы до хрипоты обсуждали с Грегори и Айрин то, что оборотни могут поставить в ближайший месяц, поскольку приближалась осень, и многие травы нужно было срочно собрать и подготовить. Вскоре к нам присоединились ещё несколько мужчин и женщин, лучших охотников и травников поселения.

Особых доходов от совместного с оборотнями торгового дела я не ожидал, однако задел был положен: помимо небольшого и довольно стабильного притока золота я получал дружбу немногочисленного, но крайне опасного при умелом подходе народца. А главное – я был уверен, что эмиссары Вольдеморта, буде он сочтёт нужным привлечь оборотней на свою сторону, получат в ответ лишь обещания подумать над «щедрым предложением могучего волшебника». Это Грегори мне обещал, и слову сурового старейшины я поверил. Вряд ли одержимый идеями превосходства по праву рождения тёмный маг способен предложить оборотням нечто, хотя бы отдалённо похожее на равноправный союз, а то, что дал им я, именно таким союзом и являлось, если отбросить словесную шелуху.

Я представил себе заносчивых чистокровных волшебников, на которых уже успел насмотреться в Косой аллее и в Темной аллее, и тихонько засмеялся. Вряд ли они выпили бы предложенного им пива, да и разговаривать с оборотнями на их языке и драться на кулачках не стали бы. Скорее в ход пошли бы пыточные и калечащие заклинания и угрозы.

Так что любого из тех, кто появится здесь, будет ждать неприятный сюрприз. Начало было положено. Мне нужен был Блек. Но его возвращения предстояло ждать еще несколько месяцев, пока он не придёт в нормальную форму. Аластор Грюм, по словам Сириуса, не обладал влиянием в Визенгамоте, но зато был непререкаемым авторитетом для авроров старой школы и некоторых полубезумных стариков из древних семей. Этого было мало, но... главное было сдвинуть первый камень в лавине, которая позднее погребёт врагов под обломками.

Тихо скрипнула входная дверь, и я мгновенно скатился с кровати, выхватив палочку. Вошедшего ждал медленно наливавшийся силой голубой огонёк Экспульсо, способный пробить этот дом насквозь.

Звук лёгких, еле слышимых шагов приблизился, кто-то прошёл через гостиную и остановился перед дверями спальни. В дверь тихо поскреблись.

– Войдите, – произнёс я, слегка опустив палочку и притушив заклинание.

Дверь медленно распахнулась, на пороге стояла Ирен, одетая в длинное платье. Подойдя ближе, девушка подняла руки к застежкам и свет боевого заклинания, которое я не успел потушить, осветил обнажённое тело.

Убрав палочку, я молча вскинул девушку на руки и опустил на кровать, ощущая под собой трепещущее от желания горячее тело. Последнее, что я сделал сознательно – тихо прошептал хитрое заклинание, вычитанное мной в медицинской книге, рекомендованной мадам Помфри. Случайно зачатые дети сейчас мне были не нужны.

* * *

31 августа 1995 года.

Хогвартс-Экспресс, гудя и пыхтя, нёс нас навстречу новому учебному году. Я сидел в купе, в противовес обычному, как я знал, времяпрепровождению Поттера, только с Гермионой и присоединившейся к нам Луной Лавгуд. Девушки по обыкновению сцепились на почве обсуждения очередного загадочного существа, причём Луна периодически ссылалась на меня, как на эксперта, я же поддакивал и улыбался девушке. Иногда мне всё же казалось, что она не безумна, а всего лишь носит странную маску полоумной. Странно было, что на это не обращал внимания тот, кто явно должен был: декан факультета Равенкло.

Рональд Уизли, полностью разобидевшийся на меня за то, что я в очередной раз не взял его на встречу с некоей девушкой, ехал в соседнем купе вместе со старшими братьями. Близнецы к моим похождениям наоборот отнеслись с уважением: я был первым на их памяти человеком, кто сумел за какую-то неделю перещеголять их по числу стычек с Амоленцией Уизли и остаться в выигрыше.

Моё настроение не могла испортить ни разозлённая моим неподчинением Молли Уизли, ни приближавшийся учебный год, из-за которого тренировки придётся проводить нерегулярно. Посещение поселения оборотней оставило самые приятные воспоминания во всех смыслах: и в плане удачно заключённого договора, и в плане последовавшей за ним безумной ночи, в которую я не сомкнул глаз до рассвета. Утром я оставил в постели сладко спавшую девушку, положил на подушку свой нож в качестве подарка и на метле вернулся в Нору, где меня ждал очередной скандал. Я сознательно нарывался на разрыв отношений с Уизли: становилось всё труднее скрывать от них объем своей переписки. Гоблины, Фелтон, пара респектабельных торговцев компонентами для зелий, рекомендованных почтенным Чарльзом, несколько коротких записок для Сириуса. Былой Гарри не отправлял столько сов за пару месяцев, сколько мне приходилось посылать за день. И это могло вызвать подозрения. Хотя у Молли и Артура наверняка осталось впечатление, что я переписывался с одной или несколькими девушками: я старательно удерживал на лице дебильную улыбку влюблённого юнца, пока читал или писал письма. Даже если кто-то решит расспросить моих бывших гостеприимных «друзей» – правды они не знали. В последний день, когда со мной разговаривали только старшие братья Рональда за исключением Перси, я с трудом выкроил время, чтобы заскочить за новым ножом.

– Гермиона, ты всё равно не сможешь увидеть мозгоростов, – ехидно вклинился я в беседу девушек. – Они невидимы для своего носителя.

Луна звонко рассмеялась, любуясь раскрасневшейся от возмущения Гермионой – своим заявлением я заставил замолчать даже эту неугомонную спорщицу.

– И до тех пор, пока ты не поверишь в их существование, ты не сможешь их увидеть, – коварно добил я девушку.

Ещё на перроне, куда меня доставил с помощью аппарации Артур Уизли, я обратил внимание на то, что магам абсолютно незнакомо слово «конспирация». Если чистокровные волшебники из старых семей прибывали на перрон с помощью аппарации, то маглорождённые входили через зачарованные ворота, одетые кто во что горазд. Я видел одетых вполне типично для магловского мира, но попадались и умники, напялившие на своих детей мантии ещё до Платформы девять и три четверти. Почти все появлявшиеся через ворота дети тащили ничем не замаскированные сундуки, клетки с совами и прочей живностью, мётлы, котлы. Наверное, если среди волшебников всё же существовали ответственные за разведку и контрразведку, они хватались за голову перед каждым заездом учеников в Хогвартс... и напивались до отключки после этого заезда. Это стоило бы выяснить... но чуть позже, когда позиции Мальчика-который-выжил или же совсем с ним не связанного Туора Норда в этом мире будут менее шаткими.

-Первокурсники, сюды! – громко кричал Хагрид, потрясая здоровенным фонарём.

Я с некоторой грустью посмотрел на несмело приближавшихся к заросшему чёрной бородой великану будущих учеников Хогвартса. Невольно я вспомнил себя, впервые в сопровождении отца и матери вступившего под подавлявшие своими размерами каменные своды Академии. Представляли ли они, что попали далеко не в тот волшебный мир детских сказок, какой ждали маглорождённые? Как скоро они сумеют понять, что даже выдающиеся способности в магии не обязательно приведут их хоть к какому-то успеху, а средние – заставят их либо прозябать в безвестности на случайной работе или же покинуть мир магии навсегда? Я до сих пор не мог понять, почему мир волшебников ещё не рухнул в созданную им же пропасть: ни притока свежей крови, ни развития собственных предприятий, ни попыток замирения с волшебными расами. Маги сами выкопали ту пропасть, куда стремительно катился весь их мир.

К сожалению, пока что я не мог сделать ничего для этих детей, всё несчастье которых было в том, что они родились в семье простых людей. Для этого требовалось стать как минимум министром Магии и провести существенные реформы, сломив сопротивление чистокровных семей. Кодексы чистокровных и браки между потомственными волшебниками были нужны по-прежнему, но разумное разбавление крови позволило бы избежать вырождения. Создание же новых предприятий, обеспечивающих мир волшебников всем необходимым, позволило бы обеспечить немалое число маглорождённых рабочими местами. Вопрос был за малым: огромные деньги, сильная политическая партия и власть...

========== Глава 15. Уроки. ==========

        – Милена Армстронг, – профессор МакГонагалл строгим взглядом обвела первокурсников, и маленькая рыжая девочка быстро побежала к Распределяющей шляпе.

– Хаффлпаф! – Милена сбросила шляпу на руки профессору и понеслась в сторону стола со знаменем Барсука жующего.

Шляпа несколькими минутами ранее исполнила очень странную песню, после которой директор Дамблдор сидел, в задумчивости поглаживая бороду, и даже его привычная счастливая улыбка как-то угасла. Шляпа пела не только о единстве и важности дружбы, но и о великих испытаниях, преодолеть которые могли только достойные называться магами. И её песня была далеко не детской. Совсем не детской.

– Роберт Локсли!

– Гриффиндор!

Вместе со всеми сидевшими за столом учениками я захлопал, приветствуя первое пополнение факультета Львов. В этом году распределялось необычно много детей – практически шестьдесят человек, и я видел, как профессора перешёптывались за своим столом, обрисовывая какие-то прямоугольные контуры. Видимо, обсуждали, каким образом можно расширить факультетские столы.

– Джон Каллиган!

– Гриффиндор!

В результате почти часовой церемонии распределения, когда у меня уже начало бурчать в желудке, все первокурсники были распределены. Наибольшее количество новичков получили Хаффлпаф и Гриффиндор – восемнадцать и семнадцать учеников. Оставшиеся практически поровну попали на другие факультеты.

Директор Дамблдор снова благостно улыбался, и взмахи его волшебной палочки осыпали всех собравшихся в зале студентов многоцветной искрящейся пыльцой, исчезнувшей спустя секунду без следа. Первокурсники, даже некоторые чистокровные, сопроводили вычурное колдовство директора восторженным визгом. Я видел, как кривая улыбка на мгновение исказила губы профессора Снейпа, словно он не одобрял подобного дурачества могущественного мага.

– Красивое заклинание, – произнёс я в пустоту, обдумывая, как организовать свои тренировки, чтобы не скатываться в учёбе и не вызвать подозрений.

– Слушайте меня внимательно! – соловьем тем временем разливалась Гермиона Грейнджер, получившая в этом году значок. – Меня зовут Гермиона Грейнджер, и я староста факультета Гриффиндор. Сегодня я покажу вам после ужина, как пройти в гостиную факультета, не выходите из зала до меня!

Рональд Уизли, чью слегка потрёпанную мантию украшал такой же медный значок старосты, мирно обгладывал куриную ножку, сбросив обязанности на хрупкие плечи первой ученицы Гриффиндора.

Я молча порадовался за обоих: Рональд вряд ли будет особо пристрастным наблюдателем за дисциплиной, а Гермиона наверняка чересчур ответственно отнесётся к своим обязанностям и не сумеет слишком уж пристально отслеживать действия некоего Гарри Поттера, в особенности если он вдруг пропадёт из гостиной.

Луна Лавгуд, поймав мой взгляд, радостно помахала мне из-за стола Равенкло. После чего я удостоился нескольких странных взглядов от её соседей, а также задумчивого взгляда профессора Флитвика.

Из Большого зала мы шли шумной толпой, впереди старшекурсники, оживлённо обсуждавшие каникулы, а следом – стайка взволнованных, ждущих новых чудес первокурсников. Гермиона Грейнджер, растолкавшая по-прежнему не разговаривавшего со мной Рональда, вела их и что-то непрерывно рассказывала. Я заметил, что она даже показала им один из самых известных тайных ходов. С его помощью можно было немного сократить дорогу из библиотеки до Большого зала. Кривая улыбка появилась у меня на лице: девушка оставалась верна себе даже в мелочах и всерьез собиралась заботиться о новичках.

Однако этот забавный эпизод натолкнул меня на неожиданную мысль: замок был весь изъеден тайными ходами, словно головка сыра. Немалое число тоннелей уходило за пределы мощных стен, выбираясь на поверхность в отдалённых уголках Запретного леса, в оврагах, пещерах, глухих зарослях колючих кустарников. Однако на большинстве из них я не заметил серьёзных замков: коридор, вёдший к Тайной комнате вообще не имел входной двери, не говоря уж про замаскированный выход. По сути, любой, кто желал проникнуть в Хогвартс и навредить его обитателям, мог без проблем это сделать. В нормальной крепости подобные проблемы решались хотя бы крепкими дверьми на входе и выходе в тоннель и большим гарнизоном. Здесь же гарнизон состоял из полутора десятков преподавателей, далеко не все из которых были воинами, и из такого же числа призраков, игравших роль разведки. Да, портреты, как я понял, могли докладывать директору о проникшем в замок нарушителе, но это всё было не то. Определённо, волшебники не сделали ни малейших выводов из Первой войны, и теперь набитая детьми школа была почти беззащитна. На месте Вольдеморта стоило бы захватить Хогвартс всеми имеющимися силами, и отпускать детей в обмен на клятвы вассальной верности. Война была бы закончена в один-два дня полной победой. Но пока что решить эту проблему с теми силами, которые у меня были, я не мог – не ставить же капканы и взведённые самострелы с лесками в каждом тайном ходу.

– Пароль – «Верность и сила»! – Воскликнула Гермиона, и я невольно вздрогнул. Эти слова звучали в зале Академии во время принесения клятвы верности Богу-императору, хотя членам благородных семейств не было нужды клясться дополнительно: власть его была незыблема. Но формальное построение оставалось, и красивые слова обетов звучали ежегодно в большом зале.

Полная дама ласково улыбнулась новичкам, и мы зашли внутрь гостиной, где уже начиналась шумная суматоха – семикурсники оккупировали один из углов помещения, стащив туда пару столов и стулья, и теперь сервировали собственный столик, прикрыв его лёгкими чарами невнимания от младших. Гермиона недовольно покосилась в ту сторону, но в первую очередь занялась детьми, рассказывая им о соревновании факультетов. Рассказывала она довольно интересно, я заметил, что дети слушали её внимательно и не перебивали – в девушке, похоже, был скрыт неплохой учитель.

– Гарри! Иди к нам! – заорал через весь зал Фред, заговорщически улыбаясь. – Попробуй новые конфетки, они получились замечательными!

Я с подозрением взял из рук ехидно улыбавшегося Уизли конфетку в зелёно-жёлтых разводах.

– Что у меня вырастет или отвалится? – Насмешливо уточнил я. – Я съем, если только ты на моих глазах сгрызёшь такую же.

Фред заржал и, вытащив из кармана еще одну конфету, демонстративно чокнулся ей со мной как бокалом.

Две секунды спустя я ощутил странное: казалось, на моей голове зашевелились волосы. Взглянув на веселящегося Уизли я понял, что и у меня волосы растут со страшной скоростью, достигнув уже середины спины.

– Продавай их лысым людям, – оскалился я. – Заработаешь кучу монет.

Хохочущие Фред и подошедший к нему Джордж отправились допытываться до остальных учеников, а я стянул волосы в хвост, дожидаясь, пока они выпадут или исчезнут сами.

– У тебя новая причёска, Гарри? – Звонко рассмеялась Лаванда Браун, наматывая на палец свои светлые локоны.

– Я решил последовать твоему примеру, о красавица! – высокопарно-напыщенно ответил я. Раз уж выглядишь дураком – сделай так, чтобы другие не поняли, как тебя это раздражает. – Теперь я всегда буду ходить с длинными вьющимися локонами, но они и на треть не так прекрасны, как твои.

– Кто ты и куда дел Гарри Поттера? – Парвати Патил с усмешкой выслушала предназначенный подруге комплимент.

В этот момент волосы у меня на голове с сухим треском опали, оставив только короткий ёжик. Девушки покатились со смеху. Я с показной печалью потёр едва не облысевшую макушку и покачал головой.

1 сентября 1995 года.

– Вот ваши расписания на первые полгода, – первое, что я услышал в гостиной Гриффиндора.

Гермиона, похоже, встала раньше всех и уже успела добраться до декана, чтобы получить пергаменты с расписанием. Меня позабавило, что в гостиной факультета не было такого же списка для всех курсов на стене. Ещё шире я ухмыльнулся, когда подумал о всё ещё храпящем в спальне Рональде Уизли, забывшем, что он староста. Вчерашняя гулянка старшекурсников не переросла во что-то более весёлое только благодаря Гермионе, которая каким-то чудом сумела разогнать набравшихся студентов по спальням. Впрочем, мне тоже пришлось поучаствовать и в гулянке, и в последующем скандале. Изрядно выпивший Кормак МакЛагген умудрился оскорбить Гермиону, когда она заявила, что собирается позвать декана. Вмешавшись, я едва не получил Оглушающим в лицо, но на плечах Кормака тут же повисли более трезвые его однокурсники, и конфликт был исчерпан.

– Защита от Тёмных искусств, – прочитал я своё расписание, взяв его из стопки лежавших на столе в гостиной. – Травология, зельеварение, заклинания. Неплохо.

– Интересно, кто в этом году будет преподавать Защиту, – покачал головой подошедший Невилл.

– Кто бы ни был, у нас есть учебники и палочки, чтобы изучать Защиту самостоятельно, – хмыкнул я.

– Ну тебе-то хорошо говорить, – Невилл поморщился. – Защита всегда давалась тебе легче, чем другим.

– А тебе легче даётся травология и Уход за волшебными существами, – парировал я. – У каждого свои сильные и слабые стороны.

– И потом, – подумав, что я слышал от Гермионы, я решил заручиться большей лояльностью одного из немногих чистокровных волшебников на Гриффиндоре. – Я готов поспорить, что всё, чего тебе не хватает для успехов в Защите – это практики.

– Думаешь? – протянул Невилл. – И что ты предлагаешь?

– Пару раз потренироваться вместе, – я свернул пергамент с расписанием и убрал его в сумку. – Посмотрим, где можно найти подходящее помещение.

* * *

– Кто будет преподавать Защиту? – этот вопрос я слышал за утро раз пять.

И теперь мы спускались по винтовой лестнице в один из подвалов, где, если верить расписанию, должен был проводиться первый урок.

– Неужели это будет Снейп? – раздался за моей спиной горестный вопль.

Мне было не так важно, кто будет преподавать этот нужнейший для меня предмет. В любом случае у меня было разрешение от Дамблдора на самостоятельные занятия, которое я сумел выбить перед отъездом к Уизли. Что особенно радовало – как с Сириусом Блеком, так и с Филиасом Флитвиком. Оба они, как я понял, использовали совершенно разные боевые стили, и эти уроки обещали стать интереснее любых школьных занятий.

Малфой смерил меня ненавидящим взглядом. Я демонстративно почесал нос, ухмыльнувшись в ответ на исказившую лицо слизеринца гримасу. Уважать человека, гнавшегося летом в компании друзей за одинокой девушкой, я не мог бы даже при всём желании.

– Что хмуришься, Малфой? – бросил Рональд, когда я уже обрадовался, что первый конфликт между факультетами случится не в первый день учёбы. – Вспоминаешь, как тебе сломали нос?

Я закатил глаза. Теперь Драко, если не хотел потерять лицо, обязан был ответить на оскорбление.

– Что-то я не видел, как ты там махал кулаками, Уизел, – слизеринец выбрал единственно правильную тактику. – Ты стоял и пучил глаза, как последний трус.

– Для человека, который не сделал ничего, чтобы помочь другу во время драки, Рон, – громко сказал я, решив закончить дело раз и навсегда, – ты слишком много говоришь.

Рональд задохнулся, будто я его ударил. В рядах слизеринцев раздались несколько смешков, но остальные ученики промолчали, как-то выжидающе глядя на меня.

– Вы подрались с Малфоем?! – Лаванда Браун, первая сплетница факультета, уже собиралась вцепиться в меня своими изящными коготками, чтобы выпытать все подробности.

От необходимости отвечать меня спасло появление учителя. Вернее, я первым услышал мягкий стук и потрескивание амулетов и оберегов, украшавших пояс и волосы Филеаса Флитвика.

– Что за шум? – невысокий профессор строго посмотрел на собравшихся. – Заходите в класс.

Повинуясь движению палочки профессора, двери класса распахнулись.

Я быстро опустился на ту же парту, куда только что присел Невилл. Он с удивлением посмотрел на меня, но промолчал. Общество немногословного, полноватого парня меня полностью устраивало, даже если за это придётся заплатить десятком-другим совместных тренировок. Мне это будет полезно хотя бы тем, что я лучше запомню, какие заклинания стоит применять при свидетелях, а какие – нет.

– Итак, – начал Флитвик, дождавшись, пока все займут свои места. – Сегодня первый урок Защиты от тёмных искусств. Директор Дамблдор попросил меня вести эти уроки до тех пор, пока не найдётся достойная кандидатура на должность преподавателя. К сожалению, сейчас эта должность вакантна.

Флитвик неспешно взмахнул палочкой и плавно взмыл в воздух, приземлившись на тут же сложившиеся стопкой толстые книги на столе. Усевшись так, чтобы видеть всех собравшихся, он продолжил.

– На первом курсе вы проходили... разное, я бы сказал. – Он откашлялся. – Потом на втором у вас были... кхе... назовём это уроками выживания среди... кхе... волшебных существ. Третий курс вы изучали волшебных существ и очень компетентного преподавателя. И в прошлом году, как бы я ни относился к Бартемиусу Краучу-младшему, он вполне достойно обучал вас простым заклинаниям и даже показывал Непростительные.

Профессор уселся удобнее, от чего все его многочисленные обереги защёлкали и зазвенели.

– На моих занятиях мы продолжим изучение заклинаний, которые позволят вам обезоружить, оглушить, заморочить или иным способом нейтрализовать вашего оппонента, не калеча и не убивая его. Также мы с вами изучим некоторые щиты для отражения самых распространённых тёмных заклинаний.

Класс зашумел.

– Правила на моих уроках просты, – продолжил Флитвик. – Вы можете использовать заклинания только на дуэльном помосте, когда у нас будут практические занятия. Каждый, кто применит заклинание на моих уроках вне помоста – отправится на две недели отработок к Филчу. И я лично попрошу, чтобы он давал вам самые утомительные поручения.

Я видел, как некоторые из студентов вздрогнули: в изощрённости фантазии старого завхоза никто не сомневался.

– Второе правило. – Флитвик пронзительно посмотрел на каждого из студентов по очереди. – Никаких заклинаний, не входящих в список изученных на уроках. Только те, которые мы разбираем на уроках, и те, которые вписаны в учебную программу пятого курса в учебнике. Я буду очень рад, если кто-то на практических дуэлях выучит заклинание из учебника, до которого мы ещё не дошли. За использование не входящих в программу заклинаний... ну, вы поняли.