Текст книги "Молчаливый (СИ)"

Автор книги: elSeverd

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 28 страниц)

– А я, кажется, только теперь понял, что оказался на войне, – я подбросил еще дров в камин, разжигая пламя. – До этого я как-то не осознавал, что Вольдеморт охотится именно за мной. А теперь, когда я столкнулся с ним лицом к лицу на кладбище...

Я резко развернулся к крёстному, наблюдавшему за мной.

– Сириус! Меня ничему не учили! Я разговаривал с Гермионой и Дамблдором. Читал «Пророк». Никто не дал даже намёка, что я серьезно обучался боевой магии! А ведь я – чёртов Мальчик-который-выжил, национальный, будь оно проклято, герой!

– Честно признаюсь, меня тоже удивляла позиция Дамблдора насчёт тебя, – покачал головой Сириус. – Но на мои вопросы, когда же он всерьез возьмётся за твое обучение, старик отвечал, что не надо лишать тебя счастливого детства.

– Ты знаешь, – я опустил голову, – если детство, о котором ты рассказал... об этих... Дурслях.... Если моё детство было именно таким, то вряд ли оно было счастливым.

Лицо Сириуса застыло, он стукнул кулаком по столу.

– Самое печальное во всём этом, что Дамблдор был частично прав, когда поместил тебя под «опеку». Война, как я успел разобраться за этот год, со смертью Вольдеморта не закончилась. Еще несколько лет шли аресты, погромы, просто это уже не так афишировалось в прессе, а все слухи старательно пресекало новое правительство Фаджа. Люди устали от войны, им хотелось думать, что они живут в благополучном мире. Так что бедные Лонгботтомы оказались далеко не последней жертвой террора.

Сириус потёр подбородок.

– Но это не извиняет отсутствия наблюдения за домом твоих родственников. Похоже, директор понадеялся на защитные чары и старую полуспятившую Арабеллу Фигг.

– Понимаешь, Сириус, ты был в чём-то прав, говоря, что я изменился. Я действительно словно заново смотрю на мир и замечаю то, чего не видел раньше. А вижу я, что совершенно не готов к новой встрече с Вольдемортом, и что до этого момента никто не помогал мне в этой подготовке. Всё, что я мог бы применить на том кладбище – я выучил сам или на общих занятиях Защиты от темных искусств.

– Думаю, в этом вопросе я смогу тебе помочь... когда ты подтянешь свои знания обратно на уровень пятикурсника. – Сириус задумался. – Без этого вряд ли стоит проходить с тобой более сложные заклинания. Справишься за лето?

– Постараюсь... И всё же, чем собираешься заняться ты сам?

– Чем заняться... Я думаю пообщаться с учителем, без надежного спарринг-партнера сложно совершенствоваться, – поморщился Сириус. – Побеседовать со старыми союзниками Блеков... Укрепить дом. Вернуть моё доброе имя...

– А ты не думаешь, что в этой войне проще собрать свою собственную сторону, чем присоединиться к трём имеющимся игрокам? – вкрадчиво спросил я. – Под знамя Мальчика-который-выжил могут пойти многие... Раз уж кто-то позаботился, чтобы люди не забывали Гарри Поттера после окончания Первой войны, то этим можно воспользоваться.

Сириус посмотрел на меня с каким-то новым интересом в глазах.

– Дальше, заметь, что тебе рассказал Ремус, – я решил пойти на небольшой риск и предложить Сириусу такие идеи, до которых тот Гарри вряд ли мог додуматься. – Ремус сказал, что его направлял к оборотням директор Дамблдор как глава крупного блока в Визенгамоте.

– Кто ты и куда дел Гарри Поттера? – расхохотался Сириус.

– Можешь считать, что меня укусила Гермиона, – хмыкнул я, и крёстный раскатисто захохотал, уже без ноток безумия в голосе.

– Подумай, что нужно для того, чтобы продавить в Визенгамоте закон об оборотнях, – продолжил я, когда Блек отсмеялся. – Ты намного опытнее меня, и разбираешься в таких вещах гораздо лучше.

– Ты всерьез думаешь, что оборотни... – Сириус не стал продолжать.

– Они пойдут за тем, кто даст им права, а не за тем, кто только требует службы.

– Это надо всерьез и не с наскоку обсуждать, – покачал головой Сириус. – Но я запомнил твои слова... Мне самому в Визенгамоте не стоит рассчитывать даже на судилище, но можно найти кого-то из разумных консерваторов и заплатить или даже попробовать достучаться до его разума... Но для этого тебе нужна репутация, репутация, чёрт бы её взял, а Министерство уже выставило тебя фактически лгуном в последних статьях.

– Значит, мы договорились, – кивнул я.

– Интересно, где же наша мисс Грейнджер? – насмешливо оскалился Сириус, сменив тему.

– Видимо, твои эльфы не смогли оторвать её от книг. Думаю, хозяину особняка уместно навестить гостью в библиотеке.

Мы рассмеялись.

30 июня 1995 года. Особняк Блеков.

Последовавший за сложным разговором с Блеком день пролетел почти незаметно. Гермиона пропадала то в одном, то в другом углу действительно необъятной библиотеки рода Блеков. Даже меня, избалованного роскошной библиотекой Имперской академии, собранные потомственным семейством темных магов книги впечатляли. Несколько огромных подземных комнат, освещенных бледно-золотым светом магических ламп. Темные, почти черные от времени стены из резных деревянных панелей. Занимающие почти всё свободное пространство стеллажи из морёного дуба. И книги, книги, книги. Большие и маленькие, целиком закованные в медные переплёты и обтянутые мохнатыми шкурами. На пергаменте, бумаге, стальных и серебряных листах. Почетные места занимали толстенные книги на специальных пюпитрах, полностью укрытые чернёным серебром и отмеченные гербом Блеков. В них я не стал заглядывать, вняв предупреждению крёстного.

Вместо этого я просматривал подшивки газет – Сириус не ограничивался «Еженедельным пророком», выписывая и «Министерский вестник», и несколько газет с континента. На какое-то время моё внимание привлекла политическая карта мира, явно отпечатанная на значительно более качественном оборудовании, чем учебники Хогвартса или имперские книги. Огромные пока неисследованные пространства будили настоящий зуд исследователя и желание бросить страну, в которой лично я не был никому и ничем обязан, и отправиться на поиски приключений. Впервые за свою долгую жизнь я получил возможность не оглядываться назад: за моей спиной не было ни родителей, воспитавших меня, ни Северного Предела, ни Бога-императора, которому принадлежала моя верность в мире Империи. Но... Незримый отправил меня в эту страну и в это тело, а значит, отдавать долг за спасение жителей из Северной твердыни мне предстояло именно здесь. Оставалось понять: как и чем отдавать, хотя некоторые мысли у меня уже возникли.

К вечеру я устроился в одной из малых гостиных с написанной от руки книгой: дневником матери Сириуса, Вальбурги Блек. Чтение было познавательным: если маглов и маглорожденных почтенная чистокровная волшебница ненавидела просто так, то действия Министерства, Дамблдора, Ордена Феникса и Пожирателей смерти разбирала в подробностях и не стесняясь в выражениях. Я узнал многие факты, не попавшие в статьи «Пророка» и «Министерского вестника». О дружбе Дамблдора с темным Лордом Гриндевальдом, поставившим на край пропасти всю Европу в сороковые годы. О постепенном ущемлении в правах волшебных рас, чему сама Вальбурга не могла подобрать объяснений. О неотвратимо пустевшем доме Блеков: изгнании из рода Андромеды Блек, вышедшей замуж за маглорожденного волшебника, о внезапной гибели Регулуса Блека, пошедшего на службу к Вольдеморту и спустя год казнённого самим Тёмным лордом. О погибших при неясных обстоятельствах Кигнусе и Орионе – отце и деде Сириуса, и о добром десятке неопознанных трупов наёмников, обнаруженных на месте их гибели. Об уходе из дома самого Сириуса, выбравшего новых друзей и убеждения Дамблдора вместо наследия темной семьи. Последние записи были пропитаны тоскливой безнадёжностью. Когда Сириуса бросили без суда в Азкабан, старая женщина попыталась добиться правосудия для последнего выжившего сына, но груз оказался слишком велик.

Домовые эльфы принесли обед – какое-то мясо, овощи и сок, которые я съел, не обращая внимания на вкус. Чтение дневника Вальбурги Блек позволило добавить еще несколько кусочков к общей картине событий, происходивших в стране, и я пытался понять, что из всего этого я мог бы использовать.

Я уже собрался отнести книгу обратно в библиотеку и искать Гермиону, как дверь с грохотом распахнулась.

– Stupefy! – В мою сторону полетел темно-красный луч заклятья.

Опрокинув стол, я успел уйти в сторону. Перекатившись за шкаф, я резким движением кисти отправил в неизвестного волшебника тяжелую бронзовую вилку. Однако тот ловко увернулся и неожиданно опустил палочку.

– Вот теперь я верю, что ты, Поттер, мог сбежать с кладбища от толпы последователей этого старого змеелюбца.

Скрипучий голос незнакомца сопровождался шумом поставленного на место стола. Я выглянул из-за шкафа. Он поднял упавшее кресло, уселся в него, вытянув ноги, и посмотрел на меня.

Сильно изуродованное лицо, неправильной формы нос, глаз выбит и на его место вставлен какой-то серебристый артефакт, щеки и лоб в глубоких рваных шрамах. Аластор Грюм. Чтение газет давало определенные плоды – я узнал ветерана Первой войны.

– Моё почтение, мистер Грюм, – я вышел из-за шкафа и уселся в соседнее кресло.

– Постоянная бдительность, Поттер, – хрипло рассмеялся старый аврор. – Ты только что сдал зачёт, который я требую с каждого, кто хочет поступать в школу авроров.

– Мне не слишком-то это помогло против вас, – хмыкнул я. Экстравагантное появление Грюма выбило из колеи даже меня, и теперь тело Поттера слегка потряхивало.

– Главное, что ты не растерялся, – неожиданно спокойным голосом ответил Аластор. – Ты ушёл с линии огня, а то, что ты забыл почти все заклинания, не помешало тебе встретить неожиданную угрозу ответным ударом.

Аврор выразительно кивнул в сторону засевшей в стене вилки.

В комнату заглянул державший в руке палочку Сириус, радостно оскалившийся при виде нас.

– Где снесённая до основания комната? – ухмыльнулся он, хлопнув меня по плечу. – Я думал, разрушений будет больше.

Под взглядом Аластора вилка вырвалась из стены и понеслась к носу Сириуса. Неуловимым движением руки тот поймал снаряд и положил на стол.

– Ну что, Поттер, – искусственный глаз старого аврора описал полный круг в глазнице, заглянув куда-то за спину. Выглядело это завораживающе. – Хочешь научиться убивать?

Живой глаз Аластора внимательно рассматривал меня.

– Думаю, у меня нет другого выбора, – ответил я.

– Хороший ответ, – хмыкнул Аластор. Сириус приподнял бровь. – Если бы ты сказал, что хочешь убивать – тебе была бы прямая дорога к Пожирателям.

– И это говорит тот, кто лично отправил в преисподнюю десятки темных волшебников, – в пустоту заметил Сириус. – А еще большее число обживает уютные камеры благодаря ловкости этого хитрого...

Старик хмуро зыркнул на Сириуса, вилка тревожно шевельнулась на столе. Уровень владения телекинезом этого человека внушал уважение.

– Гарри, – Аластор развернулся ко мне. – Расскажи как можно подробнее, что ты помнишь из происходившего с тобой сразу после турнира.

– А что вы уже знаете? – Задал я встречный вопрос, поскольку мне самому интересно было, каким образом Поттер попал в такую качественную засаду.

– Что знаем, хм, – Аластор потёр подбородок. – Авроры тщательно прочесали центр лабиринта, откуда ты пропал, и обнаружили следы сработавшего портала. Но поскольку ты не появился перед всеми, кто ждал победителя третьего испытания, тебя закинуло куда-то еще. Потом ты появился уже с порталом в руках, весь грязный и с разорванной на спине мантией. Прочитать что-то в твоей памяти не удалось ни Дамблдору, ни этому его раскаявшемуся Пожирателю, ни штатному легилименту Департамента правопорядка, который тут же прибежал вместе с целой толпой подчиненных Боунс. У тебя на руке была резаная рана со следами истёкшей энергии непонятного происхождения. Когда тебя унесли в лазарет, обнаружилось, что мой...

Тут Аластор закашлялся, явственно смущенный.

– Обнаружилось, что мой двойник пропал. Авроры и мадам Боунс вломились в его комнату и успели задержать его при попытке скрыть улики. В процессе задержания этот ловкач сам подставился под заклятье разрыва сердца. Когда действие Оборотного зелья спало с трупа, оказалось, что это сынок бывшего начальника Департамента правопорядка, Бартемиуса Крауча, Бартемиус-младший. В восемьдесят втором я лично поймал этого психопата, а он тогда действительно спятил, и отправил в Азкабан. Он как-то выбрался, и вместе с несколькими старыми соратниками, избежавшими чисток, сумел захватить меня.

Эльфы, повинуясь приказу Сириуса, подали на стол вино, сок и фрукты. Грюм, отщипывая виноград и отправляя ягоды в рот, продолжил рассказ.

– После того, как гадёныша опознали, возник вопрос, зачем он всё это проделал. Тут высунулся директор Дамблдор и предъявил очень интересный томик венгерского некроманта Вилмоша Хмурого. В обычных условиях за одно хранение такой литературы полагается изрядный штраф, но тут книга пришлась как нельзя кстати. Потому что прекрасно объясняла и твой свежий порез на руке, и следы энергии, и даже полное истощение. Дамблдор сходу заявил, что тебя могли использовать как донора магической энергии, чтобы провести ритуал воскрешения Вольдеморта. Министр Фадж возмутился такому смелому, но не слишком обоснованному прогнозу... Хотя он выразился гораздо более эмоционально.

– Он не верит в возможность возрождения Вольдеморта? – Мне стало интересно выяснить некоторые факты о личности министра магии.

– Фадж трус и дурак, – ответил за Аластора Сириус. – Он не пригоден для военного времени, а Министром стал за счет того, что после первой войны не нашлось сильного кандидата, чтобы перетянуть одеяло на себя. Кандидатура же Фаджа устраивала всех, поскольку он слишком любил золото и лесть.

– Почти сразу же прибыли специалисты из отдела Тайн, – продолжил Аластор. – Фадж пытался протестовать, утверждая, что ты невменяем и не стоит придавать большое значение словам «спятившего мальчишки», но Боунс и Дамблдор настояли на расследовании. Спустя пару часов они смогли отследить портал, и половина Аврората отправилась выяснять, что там произошло. Обнаружили остатки ритуала возрождения умершего, капли твоей крови, крови какого-то темного мага, видимо, кого-то ты всё же достал на кладбище.

Аластор довольно зажмурился.

– Также нашли тело Седрика Диггори, который, перенёсся вместе с тобой. Но ему не повезло, его почти сразу, если верить следам, убили Авадой. Фадж был бы рад замять и смерть Седрика, но его отец, Амос Диггори, достаточно влиятелен, чтобы поднять шум, поэтому было объявлено, что Седрика убил оставшийся неизвестным последователь Вольдеморта. Пожалуй, это всё, – закончил рассказ аврор и выразительно посмотрел на меня.

– Думаю, мой рассказ вас разочарует, – начал я. – Я помню только то, как меня гнали через кладбище Пожиратели смерти в серебряных масках. Я успел ухватить портал-кубок и последнее, что там увидел – море зелёного огня. Дальше я уже помню только, как очнулся в лазарете.

– М-да, негусто, – хмуро произнес Грюм, – я надеялся, ты расскажешь больше. Проклятье! Радует то, что ты выжил.

Аврор захохотал.

– Еще я видел волшебника с бледно-зелёной кожей и отсутствующим носом, у него были красные глаза. Именно он бросал в меня Авады.

Грюм задумался.

– Как бы нам вытащить из него это воспоминание, Сириус? – развернулся он к крёстному. – Дамблдор и Снейп пробовали на нём легилименцию, это даже к гадалке не ходи, но у них ничего не вышло, иначе бы хотя бы сама Боунс знала больше. У тебя есть в библиотеке книга про Омут памяти?

Сириус щелкнул пальцами.

– Принеси книгу по созданию Омутов памяти, – скомандовал он домовому эльфу.

Взяв из рук эльфа довольно новую книгу в матерчатом переплёте, Грюм пролистал страницы.

– Смотри, – подтолкнул он ко мне открытый ближе к концу том. – Сириус, давай свой Омут.

Я быстро прочитал несколько страниц, повествовавших о том, как с помощью волшебной палочки можно было – при должном ментальном контроле – буквально вытащить из головы превращавшуюся в полуматериальную субстанцию мысль или воспоминание о каком-либо событии. Сириус тем временем сходил куда-то в заброшенную кладовую, если судить по запачкавшей его темно-синий камзол пыли, и принес грубой работы каменную чашу.

– Попробуй вытащить воспоминание об этом зеленокожем, – увидев, что я дочитал книгу, потребовал Аластор.

Я несколько раз крутанул палочкой, добиваясь соответствия тому замысловатому символу, который требовалось начертить при извлечении воспоминаний. Сириус одобрительно кивнул. Воспроизведя в памяти самое первое событие, каким встретил меня новый мир, я прошептал заклинание.

Серебристая струйка воспоминаний тут же появилась возле палочки. Но, вместо того, чтобы послушно опуститься на дно подставленной чаши, взмыла к потолку и закружилась там.

Секунду Грюм и Сириус наблюдали за пошедшим не так заклинанием. Потом Аластор изрыгнул мерзкое ругательство и схватился за палочку. Однако туманная плеть, запущенная старым аврором, прошла мимо скользнувшего в сторону серебристого облачка.

– Лови его! – заорал Грюм. В такт движению палочки Сириуса стены, пол и потолок покрылись антрацитово поблескивающей пленкой.

Я отошел в сторону – разошедшиеся по разным углам комнаты волшебники по очереди запускали в скользящее под потолком облачко разнообразнейшие заклинания. Некоторые из них рикошетили от защиты Блека и оставляли подпалины на мебели. И всё это происходило под аккомпанемент бешеной ругани Аластора, палочка которого словно размазалась в воздухе от скорости, с какой аврор ей размахивал.

Наконец в «сражении» наметился перелом. Сириус с омутом памяти в руках резко подпрыгнув, взлетел в воздух и оказался недалеко от облачка, в то время как Аластор быстрыми ударами туманной плети не позволял взбесившейся субстанции ускользнуть. Сириус ловко прихлопнул облачко каменной чашей и медленно опустился на пол.

Я огляделся. Комната – словно после попойки старших курсов Академии волшебства. Разбитая в щепки мебель, подпалины на полу, раскрошенная посуда. Отдельно лежал предусмотрительно накрытый Блеком защитными чарами дневник Вальбурги. Я подобрал не пострадавший том и на всякий случай сунул его под мышку.

Раздраженно фыркавший аврор несколькими заклинаниями привел в нормальный вид сильно обгоревший дубовый стол и разбитые прожженные кресла. Сириус поставил на стол чашу с воспоминаниями.

– Посмотрим, ради чего мы тут потели, – хмыкнул он. – Первый раз вижу такое.

Аластор снова выругался, направляя палочку на Омут.

– Хочешь посмотреть так? – удивился Сириус.

– Так удобнее, – безапелляционно отрезал Грюм. – Мы увидим происходящее втроём, а не по очереди.

Омут памяти тускло засветился, исторгнув наружу большое белое облако. Постепенно проступали отдельные детали. Мрачное старинное кладбище, могильные кресты и мраморные ангелы, редкие входы в фамильные склепы. И фигура мечущегося среди могил Поттера.

Изображение замерло. Фигуры Пожирателей смерти застыли в движении, потом приблизились, повинуясь небрежным жестам аврора.

– Так, – хмуро пробормотал Аластор. – На бабу по фигуре не похож, волосы длинные, блондин. Это точно Малфой.

Палец старого аврора ткнул в выбившуюся из-под капюшона платиновую прядь волос.

– Где Малфой, там и парочка его подпевал, – Сириус указал на две мощных, приземистых фигуры, больше похожих на сказочных дварфов.

– Да, это они, – хмыкнул Грюм. – Неразлучные безмозглые гориллы. Как они еще Адский огонь-то научились запускать...

– Фамильный дар не пропьешь, – философски заметил Сириус.

– Тут, похоже, вся старая гвардия, исключая сбежавшего Каркарова, если, конечно, тот не сбрил свою козлиную бороду. Это плохо.

Аластор снова запустил иллюзию, и в поле зрения попала фигура Вольдеморта. Некрасивые прорези в обтянутом кожей черепе вместо носа, красные глаза, зелёная пергаментная кожа. Изображение замерло.

Хмурый Сириус перевёл взгляд на молчавшего и постепенно наливавшегося кровью Аластора.

Грюм еще секунду помолчал, а потом буквально упал в кресло, сотрясаемый раскатами хохота.

– Вот уродец! – наконец выдавил он, осушив принесенный эльфом кубок. – Гарри, ты этого не знал, но именно в бою с ним я потерял глаз и часть носа.

Аврор указал на своё изуродованное лицо.

– А теперь он сам стал уродливее последнего вонючего тролля! – Аластор снова расхохотался.

– Давай дальше, – Сириус не разделял веселья старого друга.

Иллюзия возобновилась, показывая, как Вольдеморт раз за разом запускал зеленые и красные лучи в отчаянно уклонявшегося Гарри.

– Как бы смешно он ни выглядел, – пробурчал Аластор, – но возродился он не слабее чем был... И это плохо... очень плохо.

– Он настолько силён? – спросил я, поскольку газетам свойственно было преувеличивать.

– Более чем, – мрачно ответил Грюм, взмахом палочки убрав иллюзию. – Не обращай внимания на мой смех – я уже заслужил право смеяться над чем угодно. Но Вольдеморт, напрягшись, раскатает и меня, и Сириуса, хоть тот и наследник рода Блеков. Пожалуй, раньше ему был равен по силам только Дамблдор, но он уже стар, а Вольдеморт воскрес в полном сил теле. Сам видел, как он бегал по кладбищу.

– Что же тогда говорит пророчество... – Протянул Сириус, размышляя о чём-то своём.

– Возможно, пророчество уже исполнилось, – возмущенно фыркнул Грюм. – Гарри уже один раз убивал Вольдеморта, и нигде не сказано, что он должен проделывать это снова и снова!

– Пророчество? – переспросил я.

– Да, пророчество, – в голосе Сириуса зазвучала давняя боль. – Незадолго до конца Первой войны, когда Пожиратели постепенно загоняли в угол авроров...

Грюм с негодованием показал Сириусу кулак.

– ... загнали в угол большую часть авроров, исключая Отдельный отряд Аластора Грюма, – невозмутимо продолжил Сириус, – некая женщина, искавшая место преподавателя прорицаний в Хогвартсе...

– Чёртова алкоголичка! – рыкнул Грюм, хватив кулаком по столу.

– Она произнесла пророчество на глазах Дамблдора, – Сириус подозвал домовика и приказал ему принести еще еды и вина. – Пророчество говорило о том, что скоро родится в семье волшебников, трижды бросавших вызов Вольдеморту, мальчик, у которого будет сила убить Темного лорда. Под описание и по срокам родов подходило только две семьи – Поттеры и Лонгботтомы. Дамблдор пришел к выводу, что это Поттеры, и Джеймс и Лили решили скрыться от преследования, чтобы сохранить жизнь ребёнку. Времена были тяжелые, никто не стал осуждать их за уход от войны. Однако Хранитель тайны, на которого была завязана вся несокрушимая мощь Фиделиуса, защищавшего дом Поттеров, оказался предателем.

Сириус покачал головой. Его голос звучал всё глуше и тише.

– Вольдеморт и Питер Петтигрю пришли к особняку в Годриковой лощине. Питер... Питер провел Темного лорда через защиту – он один мог это сделать. Другие посвященные в секрет Фиделиуса могли только зайти внутрь сами, но не взять с собой чужака.

– Дальше, судя по следам, там завязался жестокий бой. Питер, оставленный на страже, не стал заходить в дом, Вольдеморт пошёл внутрь один, – продолжил рассказ взамен опустившего голову Блека Грюм. – Джеймс и Лили бились отчаянно, они смогли даже ранить эту тварь – в некоторых комнатах были остатки крови Лорда. В итоге он убил обоих, а потом пустил в тебя Аваду.

– Мистер Грюм, вы всё время упоминаете про это заклинание, – начал я, но Грюм перебил меня, хлопнув себя по лбу.

– Всё время забываю, что ты этого не помнишь!. Avada Kedavra!

С внезапно оказавшейся у него в руках палочки сорвался толстый зелёный луч, разнеся в щепки массивное трюмо в углу.

– Если бы особняк не был закрыт от чар Надзора, – в пустоту заметил Сириус, – сейчас к нам уже ломилась бы группа захвата из Министерства.

– Это заклинание – одно из трех запрещенных заклятий, за использование которых полагается пожизненный срок в Азкабане, – продолжил Аластор. – Его невозможно отразить магией, можно только увернуться или подставить под удар массивный предмет, например, этот стол. Также можно трансфигурировать из воздуха очень толстую стену – в этом случае сработает даже наколдованная защита. Но такая трансфигурация – удел редких мастеров. Лично я не способен так быстро создать настолько большой объект из воздуха. А я далеко не слабый волшебник.

– А почему оно является запрещенным? – уточнил я.

– Любое из этой тройки в буквальном смысле подтачивает человека. Смертельное заклятье – разжигает желание убивать снова и снова. Пыточное – причинять боль. Подчиняющее – наслаждаться властью. Ты можешь использовать разные чары в бою. Но эти три влияют на своего создателя сильнее всего. Нужно обладать железной волей, чтобы не поддаться искушению.

– Тогда почему это заклятье не убило меня? Ведь, если верить мадам Помфри, на кладбище в меня снова попала Авада.

– Пока ответа на это не дали ни умники из отдела Тайн, ни практики вроде меня или Дамблдора, – покачал головой Аластор. – Что-то в тебе есть... непонятное. Как и эта твоя защита разума, будто Круциатус что-то перестроил у тебя в голове, и теперь на тебе не срабатывают заклятья чтения разума.

========== Глава 4. Дуэлянт. ==========

        30 июня 1995 года. Хогвартс.

Бледно-лиловые сумерки уже сменились ночной темнотой, когда я сумел выбраться из Хогвартса. Выбрался совсем по старинке – с помощью связанных толстых обрывков одной из простыней. Пожалуй, с таким «снаряжением» я выходил в дикие пустоши или леса только на первом курсе Академии. Из оружия – дрянной нож, стащенный сегодня за обедом и заткнутый за обмотавшую предплечье в пару слоев ткань. Из заклинаний – выученное сегодня не слишком полезное слабенькое Режущее, да Люмос.

Тело Поттера не было приспособлено к ночной темноте. И первые пару сотен метров по лесу я прошел практически вслепую, не рискуя зажигать огонёк Люмоса.

Лес жил своей загадочной жизнью. Крошечные светляки перелетали от одного куста к другому, гулко ухала одинокая сова. Изредка дул почти по-осеннему прохладный ветерок и тревожил шуршащие листья своим прикосновением. Лес жил своей жизнью, и ему не было никакого дела до подростка в ученической мантии, пробиравшегося через подлесок. Пока не было.

Нетренированное тело казалось таким неуклюжим. Всё, на что меня хватало – не слишком трещать ветками и не ломать по дороге кустарник. Мантии Поттера были из отвратительно тонкого материала, – и мне явно понадобится помощь кого-то из домовых эльфов, чтобы затянуть все царапины от шипов, веток и колючек к утру.

Наконец, когда я уже достаточно удалился в темноте от замка и собрал на себя весь мусор с пройденного участка леса, я рискнул зажечь Люмос. Если «История Хогвартса», о которой мне все уши прожужжала Гермиона, не врала, то где-то здесь должен был закончиться край следящих полей замка. На большее у создателей не хватило то ли сил, то ли желания. Впрочем, даже в Империи многокилометровыми защитными поясами могли похвастаться разве что императорский замок и его «младший брат» – Малый императорский замок, созданный на случай, если Императору будет угодно поохотиться на ледяных великанов. Впрочем, Малый замок прикрывал заодно и дорогу в царство настоящего Льда, оседлав единственный проходимый перевал через Хмурые горы.

Тонкая струйка силы, которую я ощущал в лесу, наконец, пропала. Теперь я находился на территории, где, случись что, окажусь один на один с опасностью. Пройдя еще полсотни метров, я уселся на массивный корень, выступающий из земли, и направил руку на толстый ствол неподалёку.

Магическая традиция Империи основывалась на плетении из тонких нитей силы сложных узоров. И чем сложнее был узор, чем быстрее мог его создать тренированный маг – тем опаснее он был в бою. Однако сейчас даже простейшая форма не желала складываться. Да и назвать «нитью» это толстое, аморфное нечто, больше похожее на жирного червя, не получалось. Напрягая силу воли и разум до предела, я заставил «нить» свернуться в одну из самых простых фигур, доступных даже первокурснику. Пыхнуло, запахло палёным.

Похоже, мозги Поттера... или то, что их заменяло, нужно будет интенсивно тренировать... Наработанные многолетней практикой в Академии и нескольких небольших войнах навыки старого тела или души – а высоколобые чародеи до сих пор спорили, что именно позволяет магу творить свои чары – бесследно исчезли. Теперь мне предстояло методично и упорно тренировать свой контроль над потоками, чтобы вернуть хотя бы часть утраченных способностей.

Однако это было еще не всё. Подобрав с земли кусок толстой ветки, я лезвием ножа стал выцарапывать на ней один из простейших рунных заговоров. На первый взгляд примитивные, приемы шаманов из стран, окружавших Южный предел, были очень эффективными. И именно по этой причине волшебники Академии, пару раз получив чувствительные щелчки по носу, раз за разом собирали экспедиции на юг и платили полновесным золотом за беседы со старыми шаманами. Грубые, сделанные из самых причудливых компонентов талисманы, иногда способны были помочь там, где не срабатывало утонченное волшебство.

Нехитрые значки, вырезанные в дереве, полагалось полить собственной кровью. Хотя бы нескольких капель было достаточно для их активации. Темное дерево поглотило густые алые капли, выдавленные из надрезанного пальца, и руны засветились бледно-желтым светом. Несильным броском я отправил палку на несколько метров в сторону.

– Seco! – почти черный луч устремился к цели. Ветка жалобно хрустнула. Хотя бы попал.

Ветка была наполовину надрублена ударом режущего заклинания, но не распалась на две части, как должна была.

Пробы ради я бросил Режущее в таких же габаритов ветку без рун – и та развалилась на две части. Почти сработало.

Вся проблема была в том, что рунные заговоры в Академии я изучал мельком, а потому помнил довольно бесполезные сейчас вещи. Как создать амулет, поддерживающий нормальную температуру в палатке жаркой южной ночью. Амулет, способный вскипятить или охладить поставленную на него миску с водой. Все эти нехитрые рисунки помогали выжить в ситуации, когда нельзя было использовать магию, и пару раз они спасали жизнь многим из моих бойцов во время Южного бунта. В знойных болотах, где на малейшее дуновение магии слетались настоящие тучи ядовитого гнуса, без таких умений делать было нечего.

Впрочем, из моих опытов можно было извлечь и полезные знания. Если я мог использовать хотя бы такой грубый способ контроля потоков, то он в принципе возможен. А значит – дело за тренировкой. То же самое следовало и из проверки работы талисманов. Наверняка в библиотеке найдутся полезные книги и по рунной магии.

Возвращение к стенам замка не отняло много времени, хоть и стоило новых царапин – Люмос пришлось убрать, чтобы из окон Хогвартса меня не заметил какой-нибудь слишком внимательный взгляд. Некоторые окна продолжали светиться, в том числе и изящные витражные окна в башне директора.