Текст книги "Победа при Остагаре, том I, Девчонка-Страж (ЛП)"
Автор книги: Arsinoe de Blassenville
сообщить о нарушении
Текущая страница: 21 (всего у книги 31 страниц)
После того, как она закончит с печеньем.
Жуя печенье, она думала о том, как это сложно: быть королевой в Денериме, который, будучи столицей Ферелдена, не был городом короля – или королевы. Это был феод эрла Денерима. Анора могла распоряжаться во дворце и в форте Драккон, и, до некоторой степени, в крепости. Всё остальное было подчинено эрлу Денерима, а в отсутствие Уриена – его сыну, гнусному Вогану. Так было до неё и так будет после. Но это было крайне неудобно. В упорядоченном мире король Ферелдена должен быть эрлом Денерима. Анора иной раз развлекалась тем, что составляла замечательный, эффективный городской устав, ограничивающий права неудобного семейства Кендаллов. Он хранился среди бумаг в ящике стола, наряду с её планами по строительству университета, которые Кайлан находил забавными, а отец каждый раз отклонял.
Печенье закончилось, и у неё не осталось причин откладывать встречу, кроме той, что Воган и правда был гнусным типом. Анора знала о нём больше, чем ей хотелось бы знать. Эрлина его ненавидела, и рассказала Аноре, каким плотоядным взглядом он её оглядывал и как «случайно» касался её. А его скандальное поведение в эльфинаже было известно всему городу. В последний раз люди эрла притащили эльфийскую шлюху, которая напала на банна после проведённой с ним ночи и попыталась его ограбить. Этой истории противоречил рассказ достойной уважения церковной жрицы о том, что люди эрла похитили юных эльфийских невест прямо с их свадьбы и надругались над ними. Одна из девушек попыталась защитить свою честь, и была убита. Её нагое, окровавленное тело было вывешено перед особняком эрла в назидание… кому? Анора поджала губы. Другим женщинам, чтобы не смели противиться Вогану? Это было жестоко и несправедливо, но эльфийка подняла оружие на банна, и он имел право убить её так, как ему захочется. Без сомнения, закон был на его стороне, и эльфам было бессмысленно требовать у суда справедливого возмездия за похищения и изнасилования. Эльфинаж по закону подчинялся банну, и все судебные иски эльфов будут оставлены без внимания. Тем не менее, Анора была полностью уверена в том, что между «законом» и «справедливостью» иной раз была большая разница.
Если на то пошло, то само существование эльфинажей было предосудительным. Возможно, они были необходимы, но уж точно не было необходимости содержать их в таком убожестве и беспорядке. У Аноры не было возможности вмешаться в это напрямую, а Воган и его отец Уриен оставались глухи к её намёкам.
Разумеется, она не пожелала принимать Вогана в своей святая святых. Если он желает поговорить с ней, то может сделать это в расположенной по соседству Малой зале для аудиенций, там, где её охранники не смогут их подслушать, но зато будут прекрасно её видеть.
Анора промокнула губы льняной салфеткой, затем встала и выпрямилась. Она прошла к дверям, высоко подняв голову. Воган поклонился и улыбнулся ей ужасной, похабной улыбкой, принимаемой им за обаятельную. Анора с удовлетворением отметила, что заработанный им шрам, тянущийся от подбородка до уха, до сих пор имеет огненно-красный цвет.
– Ваше величество, – жеманно произнёс он.
– Банн Воган. Какая неожиданная радость…
*
– На подходе другой караван, милорд, – доложил эрлу капитан Чейз. – Только что миновал крепость. Три повозки и полторы дюжины эльфов. Караванщик сказал мне, что эльфы прибывают со всех концов страны, в надежде, что их тут наймут.
– Превосходно, – сказал ему Рендон Хоу. – Сопроводи повозки в Амарантайн и пошли кого-нибудь вперёд предупредить Каладриуса.
Стоило только подумать, что остался без гроша в кармане, как в голову пришла блестящая идея.
Рендон Хоу немного поиздержался после реализации своих прошлых блестящих идей – зачистка Кусландов прошла не так, как он планировал, но на этот раз это была действительно прекрасная мысль – о тех, чья судьба никого не волнует. Он мог получить ресурс, который не стоит ничего – которого в Ферелдене и так в избытке, и который в целом для страны бесполезен, – и превратить его в чистое золото.
В чистое золото тевинтерских монет, если быть точным.
Если несколько эльфов отправились искать лучшей доли, а домой так и не вернулись, кто мог ожидать иного? Если все эльфы Ферелдена исчезнут, разве это кого-либо озаботит?
Эта идея нуждалась в доводке, она не сразу выкристализовалась в голове Хоу. В Амарантайне не было своего эльфинажа, и община эльфов была не столь велика. В Хайевере эльфинаж имелся, однако такой же неспокойный, как и все остальное в этом желанном для него тэйрнире. Хайеверские эльфы по какой-то непостижимой причине были очень привязаны к Кусландам и уже устраивали уличные беспорядки. Часть из них пришлось повесить или иными красочными способами донести, что власть теперь принадлежит Хоу, но вскоре после этого на связь с Хоу вышел некто, назвавшийся предпринимателем. Предпринимателем того сорта, который объяснил, что мёртвые эльфы бесполезны, в отличие от живых, которые ценятся, конечно, не на вес золота, но могут принести хорошую прибыль людям с практической смёткой.
Была заключена сделка, корабли загрузили под покровом ночи, а Хайевер потерял избыток своего населения. Лучшие цены назначили за сильных мужчин и красивых женщин, но и за эльфийских детей тоже что-то заплатили. Прикрылись историей о том, что эльфы будут заключены в Амарантайне за их злодеяния. По большей части, даже восставших не взволновала судьба этих эльфов. Тем более что всё было сделано быстро и в живых не осталось никого, кто мог бы рассказать обратное. Хоу хорошо усвоил урок о выживших свидетелях. Сам эльфинаж был снесён, а на его месте заложена прекрасная вилла. Хайеверский замок безнадёжно устарел, и его до сих пор никто не удосужился отмыть от пятен крови.
Итак, эльфы были проданы, и внезапный полноводный поток золота, пролившийся на Хоу, изрядно увеличил его шансы на успех на севере. Он хорошо платил своим людям, покупая их верность, и выиграл драгоценное время.
Потому что время было тем, в чём он нуждался больше всего: время на то, чтобы усилить свои позиции; время на то, чтобы подчинить Хайевер; время на то, чтобы найти союзников; время на то, чтобы написать Логэйну и попытаться убедить его в том, что то, что он сделал, было просто необходимо сделать; время на то, чтобы королева успокоилась; и время на то, чтобы убийцы успели сделать свою работу.
Хотя он не мог повторить свой подвиг с превращением нескольких сотен эльфов в золото за один приём, он по-прежнему имел стабильный источник дохода, благодаря тайной договорённости с банном Воганом. Хоу послал надёжного агента, чтобы переговорить с Воганом об острой нужде Амарантайна в рабочих руках, и что он готов поделиться умеренной суммой, если Воган обеспечит регулярную отправку групп эльфов-подёнщиков из денеримского эльфинажа в Амарантайн, по Пути паломников. Воган с радостью встретил это предложение, которое позволяло ему удержать под контролем переполненный столичный эльфинаж. Эльфов приводили сразу к докам и после недолгих объяснений сажали на корабли, где они быстро оказывались в цепях и клетках, а затем, после того, как Хоу получал мешок золота надлежащего размера, корабли уходили прочь, за горизонт, куда скатертью им и дорога.
Наверное, когда люди Ферелдена поймут, что он для них сделал, они поставят ему памятник.
– Отец! – Томас Хоу ворвался в кабинет отца, осмелев от негодования и от излишне выпитого с утра. – Этот ублюдок Чейз не пустил меня в конюшни! Сказал, что я не могу взять лошадь для поездки в Амарантайн!
– Не сегодня, Томас, – спокойно ответил Хоу. – Для тебя это не лучший день для поездок. Можешь отправиться в Амарантайн завтра. Возможно, мы поедем все вместе – ты, я и твоя сестра, если пожелает. Ты сможешь повеселиться с друзьями, а Делайла сможет уделить время покупкам. А мне понадобится повидаться с некоторыми людьми. Да, отправиться завтра это хорошая идея.
– Только если мне не придётся подкатывать к этой кобыле Эсмерель, – проворчал Томас.
– Ты будешь вежлив с нашей верной сторонницей банном Эсмерель. Она мой друг. Я не заставляю тебя к ней «подкатывать», но благородному человеку надлежит вести себя по-благородному. «Подкатывать»? Что за вульгарное словечко!
Томас изучал носки своих сапог, запуганный и несчастный.
Его отец подошёл к окну и проводил взглядом маленькую цепочку повозок, удаляющуюся в северном направлении.
– Тем не менее, там будет дан ужин, и не сомневайся, что я потребую твоего присутствия и чтобы ты показал всё, на что способен. После этого можешь заниматься, чем угодно. Не вижу причин, по которым нам потребуется спешить домой на следующий день.
Томас развернулся, чтобы уйти, но взглянул на заваленный бумагами стол отца и задержался.
– Ты получил письмо от Натаниэля.
– Получил.
– С ним всё в порядке?
– Да.
Томас посмотрел на отца умоляющим взглядом, точно ребёнок, выпрашивающий сладости. Хоу ненавидел проявления всякого рода слабостей, но решил, что в данном случае это уместно. В конце концов, братская привязанность была полезным инструментом для сохранения семейных уз и даст силы выстоять перед врагами рода Хоу.
– Он изучил всё, что считал достойным для изучения. Если ситуация в ближайшие месяц или два улучшится, то я пошлю за ним. Всему своё время.
– Он обнаружит вокруг себя осиное гнездо, если вернётся.
– Возможно. А может быть и нет. Нас не победить, Томас.
– Кусландов тоже ещё до конца не разбили.
Хоу невесело рассмеялся.
– Да, не до конца. «Мы ранили змею, но не убили», как говорится в одной старинной легенде. Не беспокойся. Кусланды обречены. Даже если убийцы не преуспеют, у меня есть неопровержимые доказательства того, что Брайс и Элеанора были предателями и продались Орлею. Я это заподозрил ещё когда в прошлом году Брайс задержался в Орлее чуть дольше положенного. А уж когда эти бумаги попали в мои руки, я ничуть не удивился.
– А что насчёт Фергюса? Ему тогда было шесть лет, он тоже был предателем?
– «О волчатах никто не восплачет», – высокопарно процитировал Хоу. – Как только Логэйн прочтёт эти бумаги, Кусланды и их наследники будут объявлены предателями. Фергюсу повезёт, если он отделается изгнанием, а не будет публично казнён. Он станет вымаливать крохи со стола Императрицы подобно псу, которым он и является. Кусланды, как род, уже мертвы. Просто они это ещё не поняли.
– Бронвин стала Серым Стражем, и я слышал, что король ей благоволит. И тэйрн Логэйн тоже. Говорят, она выиграла битву при Остагаре…
– Да-да, как это мило. Маленькая злючка всё ещё играет в мальчишеские игры. Не удивлюсь, если Логэйну она понравилась. Вполне объяснимо, особенно если вспомнить его подругу, если старые слухи правдивы… И даже вполне возможно, что девчонка ничего не знала о планах своих родителей в отношении себя – что теперь уже не оспорить из-за вмешательства этого осла Дункана. Во всяком случае, она уже не подлежит королевскому суду, поскольку преступление было совершено до её вербовки. Если она выживет – что благодаря её авантюрной натуре маловероятно – то после того, как порождения тьмы будут разбиты, она, скорее всего, уедет в Андерфелс.
– Отец, ты уверен? – осмелился спросить Томас. – Ты полностью уверен в этом? Или ты всего лишь веришь в это потому, что это вписывается в твои планы? Из-за того, что Бронвин отказала? Могут бумаги быть фальшивкой? Что, если это орлесианский заговор с целью рассорить знать…
– Улики неоспоримы, – уверенно сказал Хоу. – Оскорблённая бард собрала все разрозненные факты воедино. Я видел бумаги собственными глазами. Брайсу – корону, его дочери – брак с орлесианским принцем. Ферелден бы продали, как быка на ярмарке. Как только та женщина закончит сбор информации, я предоставлю бумаги Логэйну. Не сомневаюсь, он найдёт им правильное применение. Я более чем уверен, что обаяние девчонки-Стража не сможет соперничать с угрозой безопасности Ферелдена.
Комментарий к Глава 18: Королевы и подонки
Над главой работали: St_Gojyo, Somniary, Herr_Tatzelwurm.
========== Глава 19: Во владениях королей гномов ==========
Единственное препятствие, с которым они столкнулись в предгорьях Морозных гор, оказалась сама земля. Почва между вышедшими на поверхность скальными породами была скудной, трава чахлой. На немногих виденных отрядом полях не росло ничего, кроме овса и ячменя. Люди, в основном, содержали овец и коз, реже – коров. Вместо лошадей были лохматые пони. К счастью, Бронвин ещё на равнине купила лошадей, карту дорог Морозных гор и – что было большой удачей – ещё одного мула.
За мула Бронвин было немного стыдно – владелец мула уступил его только потому, что испугался их вооружённого отряда, который окружил его и Бронвин, прислушиваясь к их торгу и держа руки на оружии. Она и не думала угрожать мужчине, но тот всё равно решил, что ему угрожают.
И пусть земля не подходила для возделывания, местные пейзажи были великолепны. Безмятежные Морозные горы в белых шапках снегов с каждым днём становились всё ближе и ближе. До сумасшествия красивое небо наливалось яркой голубизной по мере того, как они поднимались выше. Подобный пейзаж наводил на мысль о том, что жизнь похожа на приключение.
Зевран довольно хорошо держался в седле и вполне справлялся со своим конём. Казалось, он просто не мог не болтать, но этот недостаток был присущ и Лелиане, и Андерсу, и Таре. И Алистеру тоже.
Когда выпадала возможность, они ночевали на фермах, а если фермы рядом не было, разбивали лагерь. На большинстве ферм были амбары, достаточно большие, чтобы вместить весь их отряд, а спать на сене было гораздо мягче и теплее, чем на голой земле.
Бронвин писала Фергюсу почти каждый вечер, её пачка писем с каждым днём становилась всё толще и толще. Иной раз она подумывала о том, что её эпопею стоило бы переплести и отправить брату в виде книги.
Как-то ночью, когда она писала очередное письмо, к ней подсел Алистер. Маги шептались друг с другом, Лелиана и Зевран травили шутки, а Стэн полировал свои доспехи. Скаут подошёл посмотреть, чем занимается Бронвин, и не связано ли это с едой.
– Итак… – начал Алистер, озорно блестя карими глазами. – Полагаю, пришло время тебе рассказать, что ты на самом деле думаешь о наших спутниках!
Бронвин удивлённо подняла брови и отложила в сторону писчее перо.
– Время для пикантных сплетен, я правильно тебе поняла? Ну, раз уж тебе интересно, то знай, я равно люблю и высоко ценю всех наших замечательных спутников!
Ухмыляясь, он шутя подтолкнул её локтем.
– Дипломатична, как всегда! Но я правда хочу это знать!
– Алистер, я не думаю, что перемывать кому-либо кости это хорошо…
– Морриган, например, – продолжил он. – Ты постоянно говоришь с ней. Ты действительно веришь ей?
Так уж вышло, что нет, Бронвин верила ей не до конца, но признаться в этом вслух было бы не очень хорошей идеей.
– Она очень храбрая, Алистер, и она с нами с тех самых пор, как мы ушли из Остагара. Ты видел когда-нибудь, чтобы она уклонялась от своего долга?
– Нет, но это не значит… Ох, ладно, но в любом случае, её мать ужасна. Я знаю, тут мы с тобой можем сойтись во мнениях!
– Флемет? Да.
Если бы и был кто, кому Бронвин не доверяла, то это была Флемет.
– А что насчёт Стэна? Он постоянно такой молчаливый. Даже жутко!
– В обычаях его страны говорить только тогда, когда есть что сказать, Алистер.
– Это упрёк? Неужели моё сердце должно разбиться, раз ты намекаешь, что я слишком много болтаю?
Она рассмеялась.
– Полагаю, этот обычай касается их, а не тебя.
– Тогда ладно. Лелиана. Она чокнутая, верно? Я имею в виду, ты же не веришь, что к ней на самом деле являлся Создатель?
– Я думаю, это возможно, раз она верит в это. Если она верит и это её успокаивает, вреда для неё от этого не будет.
– Что-то тебя совсем не веселят наши сплетни. Неужели нет никого, кто тебе не нравится?
Бронвин на мгновение подумала о Рендоне Хоу, убийце её семьи, и решила не упоминать о нём. Алистер хотел подурачиться и не заслуживал, чтобы она пресекла всё веселье напоминанием о её бедствиях. Вместо этого она ответила:
– Среди наших товарищей? Нет, не совсем. Мы все разные, Алистер. Я не могу ожидать, что всё в мире будет таким, каким оно было у меня дома, в Хайевере. У людей имеется свой собственный взгляд на вещи, свои мечты и цели. Иногда они не будут совпадать с моими. Наш путь продолжится, мы не раз встретим странных людей, и нам придётся найти способ убедить их помочь в нашей борьбе. Я не думаю, что мы добьёмся чего-нибудь, если будем просто размахивать соглашениями Серых Стражей и требовать от них исполнения обязательств.
Его лицо вытянулось.
– Меня тоже беспокоит Орзаммар. Хотел бы я знать о нём больше.
– Я тоже, – призналась она. – Нас ждёт совершенно иной мир.
– Тогда, – сказал он, наклоняясь ближе, – вернёмся к нашим сплетням. Кто в лагере твой любимчик?
– Ты в самом деле хочешь это знать?
– Безусловно.
Она ответила и усмехнулась, заметив, как он скривился, когда Каллен позвал его сыграть в шахматы.
Бронвин вернулась к своему письму:
«… Я получаю большое удовольствие, наблюдая за моей маленькой армией, видя, как формируются между ними альянсы. Несмотря на отчуждённость Морриган, маги хорошо ладят друг с другом, каждый нашёл в отряде свою роль: Морриган, благодаря своей смене обличий, наш непревзойдённый разведчик; Андерс, конечно же, целитель; а Тара – решительный боевой маг, и в бою обычно сражается в авангарде вместе со мной.
Алистер и Каллен крепко сдружились, их объединяет общее прошлое и обучение, невзирая на негативное отношение Алистера к дням, проведённым в аббатстве. Каллен также на удивление хорошо поладил со Стэном, возможно потому, что они оба используют двуручные мечи и имеют похожий стиль боя.
Лелиана и Зевран постоянно болтают, хотя по большей части Зевран пытается льстить ей и обольщать, что, впрочем, он проделывает со всеми спутниками, как женщинами, так и мужчинами. Лелиана много рассказывает о своей юности в Орлее, когда её опекала богатая орлесианка, которая оставила Ферелден после победы короля Мэрика. Она не предпринимает никаких шагов, чтобы установить какие-либо внешние контакты, это меня несколько обнадёживает. Она, безусловно, приятный собеседник и к тому же отлично готовит.
Алистер только что имел наглость спросить, кто мой самый любимый спутник! Я сказала ему, что это, разумеется, Скаут! Видел бы ты его лицо…
*
Огромные монолитные статуи стали первым признаком того, что они достигли своей цели. Фигуры были искусно высечены из камня в непривычном стиле, скорее отображающем не реальность, а впечатления. Возможно, они должны были символизировать мощь гномов, как общность. Отряд пересёк длинный мост, и перед ними раскинулась знаменитая ярмарка Морозных гор. А за красочными шатрами и прилавками торговцев виднелись Врата Орзаммара.
Людей и гномов там было примерно поровну. Лица некоторых гномов были густо татуированы. Бронвин пожалела, что так мало знает о культуре гномов, потому что не имела ни малейшего понятия, что эти татуировки обозначают. Были ли они признаком высокого статуса или зрелости, как это принято у долийцев? Её отец когда-то посещал Орзаммар, но ничего не рассказывал об обладателях татуировок. Бронвин всё чётче и чётче осознавала, что окунётся в неизведанный мир, когда войдёт под своды Орзаммара. Как бы она хотела, чтобы нашёлся какой-нибудь проводник, или хотя бы книга, которая могла бы дать ей совет.
На другой стороне долины стояли несколько бревенчатых домов. Бронвин знала, что если гном покидал Орзаммар, чтобы жить на поверхности, то его нередко уже не пускали обратно. Похоже, в этих домах жили наземники, там было теплее и надёжнее, чем в ярмарочных палатках.
Отряд с таким количеством лошадей привлёк всеобщее внимание. В отдалении Бронвин заметила нечто, что походило на конюшни, и направилась туда, надеясь найти место, где можно разместить животных. Место там нашлось, но его стоимость была поразительной.
– Это грабёж! – едва ли не прокричал Алистер, когда они оттуда ушли.
– Стойла и фураж для одиннадцати верховых, – вздохнул Каллен. – Это обязано стоить дорого.
– Нам придётся заплатить, сколько просят, чтобы они обращались с животными как полагается, – мрачно сказала Бронвин. – И думаю, одному или двум членам отряда придётся наведываться сюда время от времени, чтобы убедиться, что наших лошадей никуда не продали!
– Не думаю, что это произойдёт, – произнёс Стэн, сохраняя спокойствие. – Я предупредил главного, что если пока нас не будет, с животными случится что-то плохое, то он станет ещё в два раза ниже, потому что я сломаю его пополам.
– Это было бы больно, – согласился Андерс, медленно улыбаясь. – Может, поглазеем на ярмарку, прежде чем погрузимся в бездну, а, Бронвин?
Бронвин взглянула на Алистера, который смотрел на неё умоляющим щенячьим взглядом.
– Прекрасная идея! Это всем нам пойдёт на пользу. К тому же, мне надо поискать тут торговца по имени Фарин…
Тут было, на что поглазеть. Бронвин не посещала подобные мероприятия уже много лет. Тут было много оружейников, но и других товаров тоже было достаточно. А по расцветающей радости на лицах почти всех своих компаньонов, она догадалась, что многие на ярмарке были впервые.
Тара ухватила Морриган за руку и поволокла её к прилавку, на котором стояли красивые флакончики, предположительно с благовонными маслами, и лежали разные сверкающие штучки. Морриган притворилась, что её это не интересует, но глаза её сияли. Бронвин уже было известно её пристрастие к ювелирным украшениям.
Алистер и Каллен обсуждали статуэтки. Бронвин изо всех сил старалась удержать на лице серьёзное выражение. Алистер, без сомнения, разделял восторги Каллена по поводу… нет, Бронвин вряд ли сможет назвать их «куклами», конечно нет. Алистеру нравились так называемые «тематические статуэтки»: по большей части натуралистично выполненные фигурки тедасских воинов прошлого.
– Смотри! – сказал он. – Это же тевинтерский воин в полном вооружении! Можно различить каждую чешуйку на его доспехе! Такое не каждый день увидишь!
Зевран изучал прилавок с изделиями из кожи, возможно, ища какую-нибудь практичную одежду. Лелиана любовалась шелками.
К Бронвин никто не цеплялся, потому что с одной стороны от неё шёл боевой мабари, а с другой тяжеловооружённый кунари. Тем не менее, она многое узнала, переходя от прилавка к прилавку. Помимо всего прочего, она поняла, что татуировки вряд ли обозначали принадлежность гнома к знатному роду. Она услышала, что сообщество гномов делится на сословия и что перейти из одного сословия в другое практически невозможно. То, какое место в обществе займёт гном, раз и навсегда определялось тем, у кого он родился. И татуировки были знаком низшего сословия, знаком тех, у кого не было никаких шансов. Рождённые в этом сословии были обречены на безработицу и презрение со стороны остальных. Подобная глупость возмутила Стэна. Бронвин же, привыкшая к привилегиям, полученным при рождении, видела смысл в разделении на сословия, но у людей Ферелдена сословная принадлежность не была раз и навсегда, фигурально выражаясь, высечена на камне.
Простолюдин, такой, например, как Логэйн Мак Тир, за храбрость и выдающиеся деяния мог получить титул. А никчёмный младший сын дворянина мог за гнусные поступки лишиться всех прав. Любой мог заключить брак с представителем сословия выше или ниже своего и обрести влияние.
А дочь одного из знатнейших дворян всего Ферелдена может найти своё призвание, став Серым Стражем.
На самом деле, в отличие от орзаммарских гномов, статус ферелденца был скользким, как подёрнутое льдом масло. Когда Бронвин отомстит Рендону Хоу, вполне вероятно, что никто из этой древней благородной семьи не сможет присутствовать на Собрании Земель. Таковы превратности судьбы. Гномы же вели себя так, словно никогда не слышали о судьбе.
Повсюду велись разговоры о борьбе за трон. Большинство гномов-мужчин и женщин из каст кузнецов и торговцев поддерживали молодого принца Белена, который слыл реформатором. Харроумонта, друга покойного короля, поддерживали те, кто пеклись о традициях. Бронвин недостаточно знала об Орзаммаре, чтобы понять, чья кандидатура лучше.
Когда они дошли до аляповато-полосатой палатки, где продавались резные деревянные изделия, им наконец-то повезло.
– Фарин? Вон тот рыжий паренёк. Не понравился подсвечник, Страж? Как насчёт вот этих колец для салфеток?
Они направились к Фарину. Бронвин была выше его на добрых шесть дюймов, а Стэн просто навис над ним. Торговец начал расхваливать товар, но Бронвин прервала его.
– Мы ищем меч кунари.
– Кун-кун-кунвачто? – попытался прикинуться он дурачком. – Простите, но я не…
– Это моё, – рыкнул Стэн. Он увидел эфес своего меча, наполовину заваленного копьями.
– Ч-что? Я не думал, что он краденый! Клянусь трусиками Андрасте! Давайте я вам компенсирую…
Могло быть и хуже. Бронвин остановила выбор на небольшом портрете, который, как она заметила, привлёк внимание Стэна, и сделка состоялась. Стэн снова завладел своим мечом, и, казалось, искренне улыбнулся. По крайне мере, Бронвин надеялась, что это была улыбка.
– Да! Снова полноценен. – Стэн с тайным удовлетворением любовался своим огромным клинком. – Я почти забыл, каково это – ощущать его в своей руке. Ты говоришь, что ты Серый Страж, – сказал он, – но я думаю, что для поиска потерянного меча в стране, охваченной войной, нужно быть ашкаари. Я зову его Асала, душа. Это моя душа, и я не могу отблагодарить тебя соразмерно за её возвращение.
– Это прекрасное оружие, – сказала Бронвин. – Я очень рада, что ты его нашёл.
Когда они ушли, Бронвин отметила, подумав о миниатюре:
– Я не подозревала, что тебя может заинтересовать королевская семья Ферелдена, Стэн.
– Нет. Я заинтересовался мастерством художника. Эта работа выполнена умело и тщательно. Прекрасно передано выражение глаз и отсветы на драгоценностях. Выдающееся мастерство. Это портрет одного из ваших правителей?
– Да. Мойра, Мятежная королева, бабушка нынешнего короля Кайлана. Она славилась своей храбростью и лидерскими талантами.
– Это хорошо. Это будет прекрасным напоминанием о моем путешествии по вашей стране и о мастерстве ваших ремесленников.
Все обрадовались, что Стэн вернул себе меч, но так же их сильно заинтересовало, могут ли они рассчитывать на покупки, раз Стэн получил кое-что новое. Это было сложное дело, так как на ярмарке было огромное количество всяких вещичек, вызывающих удивление и восторг, а у компаньонов практически не было денег.
– Можете выбрать для себя что-нибудь, – наконец решилась Бронвин. – Но не более чем за пятьдесят серебряных. Одну вещь.
Они все как с ума посходили. Стэн отказался, так как уже получил Асалу и прекрасную миниатюру, но остальные принялись с упоением выбирать, раз уж теперь могли что-нибудь купить. Морриган получила украшенный камнями браслет, а Андерс золотую серьгу, к вящему ужасу остальных, тут же вставленную в ухо. К счастью, его талант целителя смог остановить кровь по щелчку пальцев. С серьгой Андерс стал походить на настоящего роскошного пирата-мага.
Алистер купил небольшую статуэтку воина из оникса, а Лелиана – милый серебряный амулет. Каллен сделал более хозяйственный выбор, приобретя засапожный нож, а Тара пришла в восторг от инкрустированной янтарём пары гребней.
Зевран же не заинтересовался ничем, сказав только:
– Если тебе все равно, я бы предпочёл оставить серебро себе. Вороны не позволяли иметь деньги таким, как я.
Бронвин подумала над этим и поняла, что деньги для Зеврана равнозначны независимости. Деньги подтверждали его новый статус свободного мужчины.
– Ладно, вот тебе пятьдесят серебряных.
Пришлось решать, что делать с Юсарисом, раз уж Стэну он был больше не нужен. Но нет худа без добра: Стэн отказался от Юсариса из-за Асала, зато Каллен обрадовался, получив в подарок древний меч. Прежний его меч продали по сходной цене, а деньги положили в общий кошель. Стэн вернул свою «душу», а Каллен получил лучшее оружие.
– Он великолепен! – сказал он, застенчиво улыбаясь. – Я буду использовать его только во имя добра, Бронвин.
– Не сомневаюсь, – ответила она, радуясь тому, что её подарок его осчастливил.
– А ты, Бронвин? – спросила Тара. – Ты себе что-нибудь купила?
– Да мне ничего не нуж…
– Ты должна купить что-нибудь! – настаивала эльфийка. – Это будет только справедливо! Разве я не права? – обратилась она к остальным. Некоторые замялись, но абсолютно все подтвердили, что Бронвин тоже должна купить себе что-нибудь на ярмарке.
Чтобы не устраивать долгие препирательства, Бронвин быстро подыскала себе подходящую вещицу. В одной палатке продавались дневники путешественников и симпатичные тетради для заметок в мягких кожаных обложках. Бронвин тут же схватила одну в зелёной обложке с нарисованным на ней летящим драконом.
– Дракон! – недовольно воскликнул Алистер. – Это как-то… зловеще.
Задерживаться дольше не имело смысла, да и возможности тоже. Их ждал Орзаммар. Они подошли к воротам, Бронвин изложила своё дело, а в качестве рекомендательного письма показала договор.
– Этот договор был заключён с королём Орзаммара, Страж, – сказал ей охранник. – А в отсутствии оного я могу порекомендовать вам обратиться в Ассамблею, к старейшине Банделору. Он решит, что делать в таком случае.
Что ж, это уже было что-то. Начало было положено, их хотя бы впускали в Орзаммар. Ворота широко распахнулись, и отряд вступил в подземное королевство гномов.
Это был особенный мир: пол из камня, стены из камня и над головой тоже каменная толща. Бронвин глубоко вздохнула, стараясь не думать о том, как на неё обрушиваются тонны камня. Гномы всю свою жизнь проводили среди камней; уж день-другой и они как-нибудь вытерпят.
Отдельного упоминания заслуживали их туники и шлемы Серых Стражей. Гномы-охранники сразу же опознавали их и уважительно приветствовали отряд. Они вошли в обогреваемый потоками лавы Зал героев, о котором Бронвин была наслышана. Вдоль всей залы тянулись ряды статуй, изображавших гномьих Совершенных: гномов, которых из-за их выдающихся достижений почитали чуть ли не как богов.
Бронвин огляделась. Вокруг были только гномы. Она задумалась, каково им будет провести несколько дней – или, возможно, недель – среди созданий, намного ниже их ростом. И надо будет быть очень осторожными и не проговориться о том, что кто-то здесь слишком низкий. Надо думать, гномам она кажется ненормально высокой!
Они миновали ещё несколько массивных дверей и наконец, очутились в самом Орзаммаре – и в самом центре городских беспорядков.
Перед ними, окружённый толпой, стоял какой-то гном. Две группы гномов огрызались одна на другую подобно псам, и кое-кто из них зашёл слишком далеко, метнув в оратора секиру. Все тотчас же поспешно разошлись, оглядываясь через плечо, но группа гномов, среди которой был убийца, выглядела самодовольно.
