Текст книги "Merry dancers (СИ)"

Автор книги: Anya Shinigami

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 45 страниц)

Том даже не пытался выглядеть заинтересованным в беседе с Блэком, он вообще мало интересовался другими людьми, но не всегда... Цигнус был нужен: он был ушами и глазами Хогвартса. Такие, как этот богатенький мальчик, были чуть выше серой массы Слизерина, которая негласно подчинялась Тому. Круг так называемых избранных – чистокровных отпрысков магического мира – был посвящен в тайну происхождения Риддла – потомка самого Салазара Слизерина. Трое доверенных – Цигнус, Розир и Каспар Крауч, вокруг которых бурлила вся факультетская жизнь – были его свитой. Своим благоговейным отношением они побуждали всех лебезить перед Томом, но нередко ругались между собой, вынуждая своего лидера их мирить. Том вел «светскую жизнь» в Хогвартсе, выстроил под собой пирамиду из вассалов и сюзеренов. И ни один из его псевдодрузей не мог похвастаться настоящим знанием его биографии.

Префект Слизерина был скрытен и выдавал только ту информацию, которая была ему выгодна. Замкнутый круг – его уважали и превозносили лидером за то, что он ими манипулировал, но всё было не так просто. Он выбирал своих «друзей» из тех, кто меньше всего ладил между собой. Один отколется, другие «помогут» найти свое место в самом низу лестницы. Крауч и Блэк доносили друг на друга и на Розира, пытаясь встать выше него, но вместе могли работать как часы, слаженно и четко, а если это «слаженно» становилось слишком слаженным, Том находил повод для новой ссоры «друзей»…

– Ну, Цигнус, ты ещё что-то хочешь мне сказать? – поинтересовался Том, от которого не скрылись бегающие глаза собеседника. Такое с тем бывало от нетерпения.

– Да, – негромко ответил Цигнус, наклоняясь чуть ближе к Тому, – кажется, я видел сегодня перед прогулкой в Хогсмид двух милых голубков во внутреннем дворике.

– Можно без эпитетов и метафор. Что ты видел? – как бы равнодушно произнес Том.

– Не что, а кого! – глаза Цигнуса блестели огнем. – Розир ворковал с Уилкис, кажется, это было похоже на ненавязчивую беседу, знаешь ли…

– Мне нет никакого дела до них, – не меняя интонаций, ответил Том, но в тусклом освещении паба невозможно было не заметить, как еще больше потемнели от гнева его глаза.

– Мне казалось, что она тебе небезразлична, – удивился Цигнус.

– Тебе в последнее время много чего кажется.

Уилкис копала под него и уже давно. Эта самонадеянная хитрая слизеринка наблюдает за ним с самого открытия Тайной комнаты. Она слышала, как Том шипит на Парселтанге, когда он закрывал проход туда на втором этаже в женском туалете, где позже подохла Миртл. Открытие комнаты было ошибкой…

Том ненавидел Эвелин ещё и за то, что она не распускала язык, ничего так никому и не сказала, не дала повода себя «обезоружить». Эту девушку сложно было назвать глупой, но она действительно не понимала, с кем связывается и куда лезет. А теперь она пытается навязать свое общество Розиру, чтобы узнать правду о прошлогодних событиях. Пусть, к её разочарованию, никто из троих друзей ничего не знал о происшествии, но не стоило подпускать эту ищейку так близко. Йен в этом году оканчивал школу, и как любого другого чистокровного отпрыска его заставят жениться, а Уилкис… Чистокровная, богатая аристократка. Чем не завидная невеста?.. Она явно собиралась стать спутницей жизни его главного «компаньона», с которым Том не намерен прекращать общение. Пташка метила слишком высоко и совала свой нос в чужие дела...

Дверь в «Кабанью голову» распахнулась, и в паб вошло яркое салатово-желтое нечто с веселой рожицей. Это «нечто» сняло мокрую шапку с головы и выжало её на пол, на котором тут же образовалась лужица.

– Это еще что за подсолнух? – засмеялся Блэк; кажется, на сегодня сливочного пива ему было достаточно. – Да нет, это кузнечик.

Девочка оглядела помещение, но, видимо, никого не нашла, поэтому отправилась в сторону одинокой двери в углу рядом с баром, хлюпая сырыми ногами в сапогах и оставляя на деревянном полу следы.

– Джина, ты рано, – послышался голос Аберфорта.

Том заметил, что тот не вкладывал в фразу никаких интонаций, лишь проявлял дежурную заинтересованность.

– На улице сильный дождь, а у Розалии нет на меня времени, сегодня в «Трех метлах» все столики заняты, – поведала девочка. – Я сейчас переоденусь и помогу вам.

Хозяин паба нахмурился от её слов. В «Трех метлах» всегда было много посетителей, это заведение составляло главную конкуренцию пабу Аберфорта.

– Да... – протянул Блэк, когда девушка исчезла за дверью. – И кто это?

– Послушай, до меня дошли слухи, что твоя троюродная сестрица Каллидора пропустила вчера зельеварение, – вернулся к разговору Том. – Не знаешь, в чем дело? – задачей старосты было следить за успеваемостью и посещением уроков, но Риддлу просто нужен был повод поставить одного гриффиндорца на место.

Том не прогадал, реакция Цигнуса говорила сама за себя. Парень крепче сжал ручку от кружки со сливочным пивом и забыл о салатово-желтом «пятне». Да, вся семейка Блэков, все родные, двоюродные и троюродные братья и сестры с ума сходили из-за этой несносной девочки. Каллидора Блэк взяла моду игнорировать семейные принципы и водит шашни с Харфангом Лонгботтомом. Дело было вовсе не в том, что он гриффиндорец; он был одним из шайки Прюэтта – студентов, пытающихся попортить кровь Тому и его прихвостням. И Каллидора не впервые пропустила занятия. Она училась на пятом курсе, а Харфанг с ними на шестом, и его тоже вчера не было на последней паре по трансфигурации.

Цигнус и Том продолжили обсуждение плана действий по прекращению этих недостойных семейства Блэк отношений. Харфанг был полукровкой – еще куда не шло, но половина его друзей были магглорожденными, что было неприемлемо в высшем обществе. Риддлу на самом деле было глубоко плевать на проблемы Цигнуса, но он должен был создавать хоть какую-то видимость заинтересованности.

– Смотри, опять эта цветастая, – сказал Цигнус, но Том не обратил внимания на девочку, вернувшуюся в бар, он был слишком занят своими мыслями. – Мерлин, что на ней надето!

*

Джина как ни в чем не бывало принялась помогать Аберфорту натирать кружки и развешивать их на полозья и крючки, прикрепленные к верхней части барной стойки. Посетители сегодня ели мало, и заготовок хватало, чтобы не нестись сломя голову на кухню и готовить что-то новое.

– А где профессор Меррисот? – спросила она негромко у Аберфорта.

– Понятия не имею, – он не обратил внимания на внучку, выписывая счет. – Пришла сюда, так работай, – угрюмо добавил Аберфорт, протягивая листок Авроре. – Вон туда, – и взглядом указал на угловой столик в глубине помещения.

Джина не пользовалась магией при людях, чтобы не вызвать возмущений,

она любила работать в зале и разносить напитки и счета на подносе, как это делает Розалия. Та говорила ей, что многое в ресторанном бизнесе зависит от общения, и Джина старалась уделять внимание каждому посетителю.

*

– Мистер Дамблдор, он спит! – почти громко сказала девушка, застывшая у столика с мирно посапывающим посетителем, улыбающимся одному ему ведомым снам.

Том нехотя посмотрел на неё: и чего же так орать? Этот пьяница не проснется даже если его столик разнести Бомбардой. Том неожиданно понял, о чем говорил Цигнус, обращая на неё внимание в прошлый раз. Всё бы ничего, но её белый передник украшали огромные синие звезды, а на ногах красовались всё те же сапоги, но они больше не оставляли следов за собой и не были мокрыми. Так значит, высушила заклинанием…

Том уже с интересом смотрел на светловолосую девочку с огромными серыми глазами. Она выглядела лет на шестнадцать, а значит, не имела права колдовать, или изобрели самовысушивающуюся обувь?

– Ну так разбуди его, – просто сказал Аберфорт.

Похоже, что его предложение озадачило нарушительницу закона об использовании магии несовершеннолетними. Она переводила взгляд с пьяницы на хозяина лавки.

– А… а как? – казалось, что девочка не знала, как подойти к спящему клиенту, она неуверенно ткнула его пальчиком в плечо, но ничего не произошло.

Том был прекрасно знаком со скверным характером Аберфорта, но тот почему-то не собирался повышать на нее голос, что несказанно удивляло. Он бросил тряпку на барную стойку и недовольно посмотрел в сторону девушки, но потом сам решил разобраться с ситуацией.

– Просыпайся, Артур, – толкнул спящего Аберфорт, но тот что-то тихо простонал и не открыл глаз. – Просыпайся! – напирал он, но тот отмахнулся от него.

– Не-ет, – протянул сквозь сон пьяный маг, – это не т-то, что ты подумала, Лиз…

Девушка не выдержала и засмеялась, а Цигнус решил привлечь к себе внимание. Ему наскучил этот бар с его пьяницами.

– Еще сливочного пива, – произнес он, и взгляд серых глаз обратился к нему.

– Джина, принеси мне с кухни отрезвляющее зелье, – попросил Аберфорт, забывая о попытках разбудить Артура.

– Секундочку, – сказала она и, все еще посмеиваясь над спящим магом, отправилась в сторону барной стойки.

Том не сильно интересовался окружающими его людьми, но замечал всё необычное. Эта девчонка нарушает закон, хотя, может, ей уже есть семнадцать, и именно поэтому она здесь, а не в Хогвартсе или других школах. Нет, конечно, в Хогвартсе она точно не училась, слишком странная, чтобы не заметить, а Том помнил всех. При этом она не использовала магию, чтобы отправить счет от барной стойки до столика, а это значит… что Том был прав.

Порыв свежего влажного воздуха ворвался в помещение, когда в Кабанью голову вошли новые посетители. Том был совершенно не рад видеть вошедших – его профессоров ЗОТИ и трансфигурации.

– Добрый вечер, мистер Дамблдор и профессор Меррисот, – как-то чересчур счастливо сказала девушка, появившаяся из кухни с пузырьком отрезвляющего.

Она улыбалась так, словно это был самый счастливый день в её жизни, и Тома это раздражало. Иной раз ему было бы плевать, но эта странная официантка сияла, как елочная гирлянда, высасывая из мира плохие эмоции. Более того, Джина, как назвал её Аберфорт, требовала улыбки в ответ, и люди ей потакали. Меррисот положила руку ей на плечо и что-то шепнула на ушко, после чего девочка сосредоточенно кивнула, а Галатея внезапно достала из кармана мантии маленькую книжку, вернула ей прежний размер и передала девочке. Видимо, какой-то фолиант почтенного возраста. Джина прижимала к себе книгу, словно живую, этим жестом благодаря профессора ЗОТИ.

*

– Спасибо, я обязательно верну её, как только прочитаю.

– Можешь не торопиться, книга-то большая, вернешь, когда сможешь. Там очень интересный подход к некоторым предметам, – сказала Галатея, глядя на то, как Джина кладет книгу на стол и наливает в кружку сливочного пива. – Эта книга в свое время была для меня путеводителем по изучению магии. Там много дельных советов, но, конечно же, есть и совершенно бредовые, как и в любой другой книге.

– Я сейчас вернусь, мне нужно отнести заказ, – сказала девочка, взяла кружку сливочного пива и направилась к столику молодых людей, но они там уже не сидели.

– Ваше пиво… – в некотором замешательстве сказала она.

– В следующий раз можешь нести быстрее, – не глядя на нее, произнес молодой человек с каштановыми волосами до плеч и прошел мимо.

– Мистер Блэк, – услышал он, – можете быть хоть чуточку повежливее?

Цигнус оглядел профессора ЗОТИ с недовольством, но в следующую секунду улыбнулся.

– В следующий раз можешь нести побыстрее… пожа-алуйста! – растянул он последнее слово.

Том подтолкнул его к барной стойке.

– Добрый вечер, профессор Меррисот, профессор Дамблдор, простите Цигнуса, на него плохо действует сливочное пиво, – губы Риддла расплылись в вежливой улыбке. – Сколько мы должны? – повернулся он к Аберфорту.

Он знал, что Дамблдора раздражает его лицемерие и все сопровождающиеся им эмоции на его лице. Цигнус достал кожаный мешочек, вынул оттуда монеты и положил на стойку больше, чем озвучил Аберфорт.

– Без сдачи, – коротко бросил Блэк, поворачиваясь к Аберфорту, который вливал пьянице отрезвляющее зелье; тот лишь кивнул.

– Не знал, что вы предпочитаете «Кабанью голову» «Трем метлам», мистер Риддл, – обратился к нему Альбус с наигранной доброжелательной улыбкой. Он-то знал, что Тому нужно было какое-то уединенное место, чтобы что-то обсудить.

– Что вы, профессор Дамблдор, – в той же манере продолжил парень, – я вовсе не собирался идти сюда, просто у мадам Розалии полная таверна посетителей, – сказал он, вспоминая слова Джины. – А здесь, похоже, стало хм… чище и приятнее, – отвесил жидкий комплимент «Кабаньей голове» Том. – Прошу прощения, но нам нужно идти, сегодня моя смена по патрулированию коридоров.

– Мистер Риддл, вы всегда такой обязательный! – сказала Меррисот, с восхищением глядя на лучшего студента Хогвартса, который галантно улыбался, принимая комплимент.

– Что ж, тогда не смеем вас задерживать, – с едва уловимой иронией перебил Альбус; Том знал прекрасно, что Дамблдор его недолюбливает в отличие от других преподавателей.

– До свидания, – сказал он.

Цигнус последовал его примеру и попрощался с профессорами.

*

От проливного дождя, размывающего улицы Хогсмида, их укрывало заклинание. Том был не особо рад встрече с профессорами Хогвартса, и еще больше его удивило их теплое общение с официанткой, которую он до этого в жизни не видел. Это отношение что-то значило, возможно она была не просто работницей, более того, она пришла в трактир поздно. Джина помогала Аберфорту, а не работала на него…

Джина – несовершеннолетняя девочка, использующая магию вне стен какой-либо школы…

*

*– Волшебная палочка Лили Эванс.

Если вы увидите какие-либо ошЫбки, я искренне надеюсь, что вы поможете мне.

Вечно с вами, Шинигами…

====== Скелет в шкафу ======

Теперь она – его главная проблема; нет, проблема в том, что никто не должен знать, что у него вообще могут быть проблемы. Грива пушистых белоснежных волос маячила рядом с ним. Вот она берет в руки последнее печенье с тарелки, сначала подносит ко рту, а потом…

– Ты хочешь?

Заботливый голосок неприятным эхом раздался в его голове, а пальцы незаметно крепче сжали кружку с горячим чаем. Стенки слишком тонкие, и напиток обжег кожу через фарфор. Том наказывал себя за бездействие, хотя нет, он выжидал момент, обдумывая дальнейшую судьбу этой занозы.

Тонкий смех, подобный звону колокольчиков, вновь осмелился раздражать его сознание. Рука с печеньем уходит влево и исчезает за границами поля зрения. Том отставил кружку и, продолжая «внимательно» изучать очередную статью о Гитлере, автоматическими движениями два раза опрокинул порционную сахарницу над чаем, затем так же отрешенно принялся ворочать ложкой, но внезапно остановился. Он сосредоточенно взглянул на чашку, а затем с легким отвращением на лице отодвинул её от себя. Том никогда не пил чай с сахаром.

– Да Уизли на метле едва держится! – вновь появился этот приторный голос.

– Не стоит недооценивать соперника из-за личной неприязни, – с усмешкой произнес Розир.

Том до сих пор не мог понять, как Уилкис удалось занять место между ним и Йеном на ужине – это был второй необдуманный поступок с её стороны, после начала отношений с его фаворитом. Он старался игнорировать хмурый взгляд Каспара. Ближнему кругу Тома не нравилась эта девушка, и Крауч с Цигнусом ждали указаний к действиям, а лидер медлил, делая вид, что ему все равно.

– А ты не помнишь, как на матче с Рэйвенкло он промазал мимо кольца и едва не угодил в трибуну рэйвенкловцев? Вот мазила…

Эвелин явно переигрывала.

– В него Фадж попал бладжером. Согласись, гриффиндорцы сильны в квиддиче, – парировал Йен, наливая ей еще какао из чайника. – Несмотря на все наши неурядицы, стоит это признать.

– Но не так сильны, как вы! В прошлый раз Эйвери поймал снитч на пятой минуте!

Эйвери поднял взгляд от тарелки с пирогом и удивленно взглянул на девушку, назвавшую его фамилию, она ответила ему улыбкой, и хмурый парень вновь принялся за поглощение десерта, скрывая смущение. Этот четверокурсник не упускал случая попялиться на Уилкис, но ответный взгляд ставил его в тупик.

– Это везение, он просто увел его из-под носа Турпина, когда тот чихнул, – засмеялся Розир над её настойчивостью.

– Нечего чихать, значит! – с наигранным недовольством перебила она; Том мог представить её надутые губки, хотя Уилкис сидела к нему спиной.

Преподавательский стол редел, в зале осталось только двое профессоров – Диппет и вездесущий Дамблдор, который всегда приходил на ужин позже и сидел до конца. Том перевел взгляд на гриффиндорцев и мысленно просмаковал в памяти момент, когда Прюэтту, Уизли, Лонгботтому и их маленькому дружку Поттеру досталось за то, что они пронесли в Хогвартс товары из «Зонко», что было категорически запрещено школьными правилами. Неделя отработок у миссис Норрис – лучшее, что можно придумать. Том, недолго думая, сдал их… грамотно сдал МакГонагалл – их вечной правильной старосте, устроившей обыск в комнатах ребят. То есть… его имя даже не поднималось в этом вопросе.

Легкий толчок в локоть.

– Ох, Том, извини, – сказала Эвелин и, не дожидаясь ответа, отвернулась обратно к Розиру, чтобы продолжить пустую болтовню о завтрашнем матче.

Том мысленно усмехнулся такому жесту. Она сидит спиной к нему и даже не представляет, как это опасно, а вдруг он больше не сможет переносить её присутствие и просто проклянет? Вот так… в спину.

Том посмотрел на изумрудный перстень, сияющий на указательном пальце правой руки. Только он знал, что гравировка «SS» на нем настоящая, хотя всех убеждал в обратном. Студенты решили, что для него это просто способ выделиться, и знали ложную историю его добычи: якобы он был куплен у уличного спекулянта в Лютном переулке. Но это был настоящий перстень Салазара Слизерина, взятый Томом в память о крови, текущей в его жилах, и крови магглов, что он пролил неподалеку от дома Мраксов в деревушке, примостившейся между двумя холмами.

Том почувствовал на себе взгляд, и он уже знал, кому этот взгляд принадлежит. Дамблдор смотрел на него, пока Диппет ему что-то оживленно рассказывал. Как ни в чем не бывало Том налил себе новую чашку чая и продолжил чтение газеты, которую не было времени изучить утром, а перстень предпочел перевернуть камнем вниз.

Уилкис не выходила из головы, и нужно было что-то делать, придумать план действий, ведь до конца учебного года оставалось всего три недели. Стоило ненавязчиво подтолкнуть Розира к расставанию, отсечь все пути для Эвелин. Жест со случайным прикосновением, скорее всего, действительно случаен; эта девушка слишком умная, чтобы вот так просто нарываться. Том понимал, что у нее нет доказательств, что именно он открыл Тайную комнату, но одно ясно как день – он опасен, и не стоит его провоцировать…

– Том, – прозвучал совершенно иной голос, в котором читались нотки стали. Он обернулся, чтобы увидеть над собой девушку с зелеными жестокими глазами, в которых буквально светились две маленькие эмблемы Слизерина. – У нас через пятнадцать минут собрание. – Друэлла Розир сделала многозначительную паузу, но не дождалась ответа и, закатив глаза, продолжила: – Это по поводу сдачи СОВ у пятикурсников и промежуточных аттестаций. – Она с недовольством оглядела парочку «Уилкис плюс её родной брат» и пошла к выходу.

Том еще раз бросил взгляд на преподавательский стол, откуда успел ретироваться Диппет. Дамблдор вместе с Галатеей Меррисот тоже засобирался с завтрака.

Девушка с гордой осанкой и темными блестящими волосами до плеч шла впереди. Её вздернутый носик и складная фигурка давали ошибочное первое впечатление, что она всего лишь хрупкая аристократка с самомнением. Друэлла имела очень острый язычок и крутой нрав, но, в то же время, организованность и высокие отметки – не зря её назначили старостой. Единственным человеком, избегающим её ежовых рукавиц, был Том. Она пыталась подражать ему, но была чрезмерно импульсивна; он же никогда не позволял ей делать больше, чем делает сам.

– Полагаю, что на нас повесят помощь младшим курсам в подготовке к экзаменам. У старост седьмого курса скоро ЖАБА и, соответственно, постоянная нехватка времени, – продолжила она посвящать Тома в работу.

– Мы и так им помогаем, – констатировал он.

– Формальности… – как-то чересчур черство, даже для неё, ответила Розир – это были нервы.

Она ему нравилась, нравились холодные нотки в голосе и властолюбие. Мало кто из девушек смотрел на него без обожания, и Друэлла принадлежала к этому меньшинству.

– Что случилось? – спросил Том, прекрасно зная ответ.

– Всё нормально, – ледяным тоном отозвалась она.

Том усмехнулся и остановил её, схватив за рукав мантии.

– Я могу чем-то помочь? – с хитрой улыбкой предложил он, глядя в глаза своей напарнице.

– Да, если утопишь Уилкис в Черном озере, – бросила она, но потом собралась и немного отстранилась от него. – Твоя улыбка может мне о чем-то сказать? – её глаза подозрительно сузились.

– Полагаю, именно то, что ты хочешь услышать.

Он прекрасно знал, что Друэлла на дух не переносит девушку своего брата. Она усмехнулась искре в черных глазах Тома и безошибочно задала следующий вопрос:

– И что же от меня требуется? – спросила она, всё больше ввязываясь в игру взглядов.

Том намеренно тянул момент, но Розир была не из тех, кто изнывает от нестерпимой жажды узнать что-то новое. Она играла по его правилам.

– Кажется, наша драгоценная Иви неплохо общается с Каллидорой Блэк, – рассуждал Том. – Как насчет небольшого шантажа?

– Мерлин, Каллидора хорошая девочка, как так можно? – она изобразила возмущение, но затем усмехнулась. – Неплохо бы их поссорить, нечего Каллидоре якшаться с ней.

– Одним заклятием двух гриндиллоу…

– Ну и в чем будет заключаться шантаж? – Друэлла заговорщицки подмигнула Тому и понизила голос до шепота.

И снова холодная усмешка на его устах, такая же, как у неё.

– Харфанг… – просто сказал Риддл. – Я согласен покрывать её с ним встречи, а ты? Готова?

Друэлла сощурилась еще пуще.

– Том Риддл, ты готов предать своего друга и позволить этому гриффиндорцу портить одну из драгоценных Блэков? – она с укоризной смотрела в его тёмные глаза. – Чем же тебе так насолила Уилкис?

– Тем же, чем и тебе, – ухмыльнулся парень. – Я тоже хочу убрать её от Йена.

– Каковы должны быть мотивы, если ты так ненавидишь её?

Том снисходительно отреагировал на любопытство, поскольку она просто шутила.

– Если Уилкис будет на порядочном расстоянии от твоего брата, она будет мне безразлична, – произнес он. – Её слишком много. – Он прекрасно понимал, что слова звучат неправдоподобно.

– Ладно, не моё дело, – ответила Розир; она всегда так делала.

Том понизил голос до шепота, приблизившись к ней:

– Что ты готова сделать? – спросил он на ушко, но Друэлла не вздрогнула от такой близости.

– Я готова отдать половину золота Розиров в Гринготтсе, если твой план, а, насколько я понимаю, он у тебя уже есть, сработает.

Волшебники в белых париках, изображенные на портрете, висевшем невдалеке, вдруг замолчали и прислушались к их разговору. Том бесцеремонно схватил Друэллу под локоть и толкнул к первой попавшейся двери – бывшему кабинету арифмантики, сейчас заставленному старой пыльной мебелью и некондиционным учебным инвентарём, вроде испорченных котлов из класса зельеварения, которые Слагхорн решил оставить, авось пригодятся. Она очистила заклинанием одну из парт, присела на краешек и вопросительно посмотрела на Тома. Коварная улыбка не сходила с его лица.

– Когда ты так смотришь, я начинаю тебя бояться, Риддл, – наконец, произнесла она шутливо, и получила в ответ новую ухмылку.

Тёмные глаза напротив, не выражали никаких эмоций, а красивое бледное лицо… Им можно было любоваться вечность. Девушки западали не только на его внешность, но и на незаурядный, блестящий ум. Том – слизеринец, его темная харизма невероятно привлекательна для юных ведьм, провожающих его голодными взглядами, которые он предпочитал не замечать или замечал только тогда, когда ему что-то нужно. Были ли у него девушки? Никто не видел, но это не значит, что не было…

– Половина золота Розиров не понадобится, – наконец, перешел он к делу. – Достаточно нескольких галеонов…

Друэлла не понимала, как деньги могут помочь. Семья Уилкис богаче Розиров – ну не подкупать же он её собрался! Конечно, нет. Все идеи этого слизеринца были интересны и действенны, а главное – выгодны. Никто не смел упрекать его в обратном.

– Ты можешь говорить прямо, Том? – не выдержала она, теряя маску хладнокровия; в зеленых глазах читалось практически осязаемое любопытство.

Том подошел ближе и заключил её руку в ладони: в этом жесте не было романтики, скорее игра, небольшая интрига перед словесной кульминацией.

– Ты ведь прекрасно знаешь, что у Уилкис есть скелеты в шкафу…

Друэлла положила ладонь поверх его кисти. Холод. У него холодные руки и сердце. Том прекрасен и жесток, но лучше быть ему другом и компаньоном, чем возлюбленной. И она уже давно выбрала именно этот путь и была ближе к нему, чем остальные студентки. Узнав его поближе, Розир поняла, что не стоит разрушать идиллию и оставила всё, как есть.

Она отвела взгляд в сторону и посмотрела на пыльный глобус с отпечатками несмываемых чернил на деревянной ножке, разъеденной термитами. Мысли… Да, у Уилкис богатое прошлое, а вернее – одна серьезная ошибка, совершенная ей по глупой юности, и имя ей – первая любовь, ставшая трагедией для её сердца…

– Ты уговоришь Каллидору затащить Эвелин в «Три метлы» и пробыть там с ней до восьми вечера в эту субботу, чтобы не случилось, а потом пускай катится к своему ненаглядному Лонгботтому, – в тоне Тома на миг проскользнуло отвращение при упоминании имени одного из шайки Прюэтта.

– Но что ты будешь делать с Блэками, опекающими свою сестричку, и моим братом? – удивилась она.

– Предоставь это мне, Друэлла, а сейчас, думаю, нам пора идти выслушивать поучения директора.

Том галантно предложил ей руку, помогая слезть с парты. Розир нравились эти жесты и ощущение собственной значимости – значимости в его глазах. Больше никто не мог удостоиться такой чести. Они вышли из пыльного кабинета и отправились в башню директора, минуя картину волшебников, недоверчиво проводивших их взглядом. Каменная горгулья отъехала в сторону, даже не спрашивая пароля. Дверь наверху была открыта, все уже собрались.

– Раньше не замечал за вами опозданий, мистер Риддл, – не без недовольства заметил Диппет.

Развернутый к столу диван возле камина занимали Минерва МакГонагалл и староста пятого курса Гриффиндора – Мари Слоупер. Возле них, оперевшись на подлокотник, стоял МакЛагген. Рэйвенкловцев и хаффлпаффцев тоже было по трое, все расположились на наколдованных креслах и пуфиках. Эйлин Принц – староста пятого курса Слизерина – примостилась на небольшом стульчике возле входа. Корнелиус Фадж свысока посмотрел на вошедших, он был одним из нескольких персонажей, не выносящих Риддла как соперника в борьбе за власть в школе. Удивительно, но деканов здесь не было, видимо, директор решил провести собрание с глазу на глаз.

– Прошу прощения, профессор Диппет, нас задержал Пивз, он кидался в первокурсника стейками, – вежливо сказал Том.

– Вы справились с Пивзом? С мальчиком всё в порядке? – поинтересовался Армандо.

– Первокурсника спасти удалось, но стейки, к сожалению, не перенесли инцидента.

Диппет улыбнулся, послышались смешки, но некоторые старосты предпочли не изменять выражений лиц, а Фадж скривил губы. Директор оглядел собравшихся, обративших на него взгляды; всех, кроме одной старосты. Эта девочка смотрела четко на Тома. Джоконда Смит – полукровная принцесса Хаффлпаффа, словно дикарка выросла среди магглов, не зная, что её погибший отец был волшебником. Она сильно расцвела за этот год: светлые каштановые пряди с отливом в бронзу обрамляли красивое смуглое лицо, а яркие синие глаза смотрели на Тома с плохо скрываемым благоговением. Джоконда стала старостой из-за Тома, подтянулась в учебе и превратилась в достойную девушку. Он подумывал, что, может, немного позже и окажет ей внимание, уж слишком она старается. В Хогвартсе было много красивых девушек, однако, по его мнению, рядом с ней никто и близко не стоял. Уилкис – кукла, умная хитрая кукла; Друэлла – эталон элегантности и строгости, а Джоконда естественна, Джоконда прекрасна, вот только ум красоте не слишком часто сопутствует; не то, чтобы она была глупа, но здравого смысла ей не хватало. Может, это в силу возраста. Том был уверен, что она займет достойное место наряду с первыми красавицами Хогвартса в следующем году, а пока пускай растет себе…

Как и предполагала Друэлла, собрание, в котором принимали участие старосты шестых и пятых курсов, было посвящено теме помощи студентам. Помогать директор предложил не только своим, но и пятикурсникам других факультетов – всё это было сделано во имя налаживания отношений между Домами, ведь порой дух соперничества превращался в не очень приятные стычки. Младшие старосты раздали списки учеников, которым требовалась помощь. Том слегка приподнял уголки губ, когда Джоконда вручила ему пергамент с именами хаффлпаффцев, где первым в списке стояло её имя. Она засмущалась и поспешила вернуться на своё место, краснея под его пронизывающим взглядом. Конечно же, девочке не требовалась помощь, но она откуда-то знала, что её факультет будет курировать Слизерин. Напротив каждого имени в списке стоял предмет, по которому стоило подтягивать ученика. Напротив имени Джоконды стояли древние руны. Еще одна усмешка в тёмных глазах Тома... Маленькая хаффлпаффка решила продемонстрировать ему свои знания, ведь руны – её любимый предмет…

*

Джине было немного грустно, ведь это последний для школьников поход в Хогсмид, и целых два с половиной месяца ей придется скучать по веселому смеху из «Зонко» и восторженным возгласам из магазина «Всё для квиддича». «Три метлы» и «Чайная мадам Паддифут» опустеют; возможно, Розалия даже возьмет отпуск и уедет куда-нибудь к берегам Франции, откуда она сама родом. Будут только редкие посетители «Кабаньей головы», ведь летом волшебники предпочитают проводить время на улице. Уедет даже Чарли, он мечтает стать аврором, а летом начинается подготовка к учебе в Аврорской академии. Хогсмид не опустеет, но потеряет на время всю прелесть атмосферы, создаваемую толпой галдящих студентов.

В «Чайной мадам Паддифут» пока еще можно было найти свободное местечко, несмотря на то что многие парочки пришли пораньше. Джине нравился шум голосов и тихое позвякивание посуды, улыбки и смущение девушек, когда молодые люди осторожно брали их руки в свои. Запах корицы никогда не покидал это кафе, а мадам Паддифут часто угощала Джину кусочком чизкейка и вкусным яблочным чаем.

– Вафы тофты великолепны, мадам Паффифут, – уплетая за обе щеки, произнесла Аврора. – Это профто объедение!