Текст книги "Merry dancers (СИ)"

Автор книги: Anya Shinigami

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 45 страниц)

Блэк снова замотал головой.

– Но тогда какого гриндиллоу они применили Приори без ордера Министерства магии? Они не имели никакого права…

– Я… я точно не знаю, Том, тебе лучше узнать всё самому…

Вся школа стояла на ушах. Несмотря на приказы старост и учителей, в коридорах было шумно, и каждый норовил пристать к Тому с расспросами, а он и сам ничего толком не знал. Некоторым благоразумным студентам хватало его предупреждающих взглядов, чтобы убраться с пути. От Абрахаса избавиться не удалось, он слишком сильно переживал за Эвелин, но Джоконда и Аврора благоразумно удалились, оставив сбор информации на молодых людей. Возле больничного крыла находилась Минерва МакГонагалл в обществе, как ни странно, Каллидоры Блэк, они никого не пропускали, а из-за дверей не доносилось ни звука – очевидно, были использованы заглушающие чары. Том с подозрением оглядел сестру Цигнуса, на самом деле являющуюся тому довольно дальней родственницей, и обратился к МакГонагалл. На лице той не было ни кровинки: староста смотрела в одну точку и даже не заметила появления трех слизеринцев.

– Минни, – осторожно обратился он, – кто там находится?

Заметив их, она дернулась, в её руках был зажат смятый и мокрый сиреневый платочек, а красные глаза выдавали то, что гриффиндорская староста плакала. Она раскрыла рот, но не смогла ничего сказать и только больше побледнела. Похоже, произошедшее в отсутствии Риддла действительно было ужасным. Минерва всегда могла похвастать колоссальным самообладанием, но даже она не могла справиться с эмоциями.

– Помимо Адамс и директора, там Слагхорн, Дамблдор, Меррисот, Монтгомери, ещё Корнелиус и Сувари, – речитативом ответила за неё Каллидора.

– А ты что здесь…

– Её Диппет попросил помочь, – активизировалась МакГонагалл, – старосты все заняты, миссис Норрис и остальные следят за порядком в школе, а Каллидора помогла доставить раненых в больничное крыло.

– Кого-то еще зацепило? – поглядывая на испачканные в запекшейся крови руки Цигнуса, спросил Риддл.

– Ещё одного хаффлпаффца – Джагсона, кажется, – пояснил Блэк. – Всего несколько царапин, но его уже отпустили из лазарета.

Том хотел спросить, стоит ли ему заходить в палату полную учителей и вмешиваться в происходящее, но в этот момент из-за дверей вышла профессор Меррисот, а за ней Корнелиус Фадж и Уолтер Сувари – староста Хаффлпаффа. Оглядев Тома презрительным взглядом, Фадж прошествовал мимо вместе с Сувари, но его горделивая походка была подпорчена. Он запнулся на развязанных шнурках, но все же устоял на ногах. После мелкого позора на глазах у ненавистного Риддла, Корнелиус еще больше задрал нос, поправил мантию и скрылся из виду. Меррисот была бледна подобно МакГонагалл, но глаза не казались красными, все же годы в Аврорате и выдержка учителя ЗОТИ давали о себе знать. И не такое видала…

– Мистер Риддл, где же вы были? – закудахтала она обвиняющим голосом.

– Я ходил в Хогсмид по вашей просьбе и немного задержался там, – произнес Том, стараясь скрыть раздражение от того, что профессор забыла о своем поручении.

– Ох, я совсем забыла! – переполошилась она, приложив ладонь к скуле. – Вы принесли вредноскопы? – сначала спросила она, но потом поняла, что вопрос не был своевременным: – Не важно. Проходите-проходите, мисс Розир не помешает ваше присутствие.

– Что с Джулли Моритц? – спросил он, делая шаг вперед, Абрахас пошел за ним, но поймав неодобрительный взгляд Меррисот, остановился. Подумав секунду, профессор открыла перед ними дверь шире и впустила внутрь. Блэк остался снаружи.

– Всё будет хорошо… – лишь сказала она негромко. – Я должна отослать сову родителям Моритц, мистер Риддл.

Он кивнул и дверь закрылась. Перед глазами слизеринцев предстала картина военного госпиталя с перебинтованными ранеными. Запах зелий был настолько концентрированным, что Абрахас поначалу даже не мог вздохнуть. Две кровати были скрыты за белыми ширмами, возле окна с зажженным ночником расположился Каспар, он полусидел-полулежал, а щеку пересекал узкий пластырь, смазанный чем-то зеленоватым. Увидев Тома, он лишь покосился в сторону Друэллы и вздохнул. Её сложно было заметить за толпой обступивших койку профессоров. Несмотря на количество людей, в палате было довольно тихо, лишь негромкий голосок Розир отражался от высоких стен палаты. Обстановка была напряженной – судя по лицам присутствующих ничего хорошего не стоило ожидать. Том собрался с мыслями, нацепил вежливо-участливую маску и двинулся к профессорам. Друэлла выглядела вполне здоровой, если не считать перебинтованной кисти руки; зеленые глаза отнюдь не выражали вины за содеянное, а наоборот, были еще более колючими, чем обычно: во взгляде читался вызов, несмотря на тихую речь, совершенно неподходящую образу. Она комкала одеяло наманикюренными ноготочками, пока отвечала на вопросы. Директор тяжело вздохнул, прежде чем начать о самом главном:

– Мисс Розир, мы обязаны принять меры, вы понимаете это? – вкрадчиво спросил Диппет, но мимика его лица выражала скорее сочувствие, чем укор. Армандо был добрым человеком и, несомненно, пытался разобраться в ситуации не во вред школе. Подобное происшествие могло оставить не очень приятный отпечаток на репутации Хогвартса, да и на его репутации тоже, но второе вряд ли заботило господина директора. – Ваши родители, а также родители мисс Уилкис и мисс Морритц скоро прибудут, мы постараемся всё уладить без вмешательства министерства, но всё зависит от пострадавших сторон, – Армандо положил руку на изголовье кровати – возраст и нервы сказывались на его самочувствии. Вопрос о том, какого докси к палочке Друэллы применили Приори Инкантатем, отпал сам собой – директор пытался защитить одну из лучших старост Хогвартса, несмотря на такой серьезный проступок. – Если родители мисс Морритц еще могут согласиться с несчастным случаем – и слава Мерлину, что Альбусу удалось подоспеть вовремя, то родители мисс Уилкис обязательно примут меры... – Альбус Дамблдор, стоявший по правую руку от директора был чернее грозовой тучи, похоже, что только он заметил, как к компании профессоров присоединились Абрахас и Том. – Вы уже совершеннолетняя, и этот инцидент может повлечь за собой определенные последствия. Использование запрещенных заклятий преследуется по закону, статья четыреста восемьдесят первая «Об использовании запрещенной магии», и вам светит от четырех до семи лет Азкабана, но мы сделаем всё возможное, чтобы уговорить мистера и миссис Уилкис не подавать заявление. Я не могу вам ничего обещать, но постараюсь помочь…

– Я понимаю, спасибо, – тихо отозвалась Друэлла. – Профессор, я… – она сглотнула, – я вовсе не хотела, профессор, я даже не знала, как его использовать, только слышала… – голос срывался, но она стойко сдерживала подступающие слезы, прячась за широко открытыми глазами, отчего взгляд казался немного полоумным. – Я, правда… правда не хотела…

– Мистер Риддл, – к вновь пришедшим обратились все взгляды. Слагхорн, похожий на привидение, удивился присутствию Абрахаса, но не стал перебивать директора. – Вы уже в курсе событий?

– Примерно, – спокойно ответил тот. – Профессор Диппет, всё так серьезно? Я могу поручиться за Друэллу, да и вы знаете, что она никогда бы не стала…

– Мистер Риддл, – строго перебил Альбус поток подготовленной заранее речи, – мы все прекрасно знаем мисс Розир, но было слишком много свидетелей, а мисс Уилкис даже не приходила в сознание, – на этих словах Друэлла до боли закусила губу, – сейчас всё зависит от её родителей. Вы ведь знаете, что такие, – он задумался, подбирая правильное слово, – высокопоставленные семьи как Уилкис так просто не спустят дело на тормозах, тем более последствия Круцио могут нанести здоровью и рассудку непоправимый урон.

Семья Уилкис просто раздавит Розиров, опустит на дно общества, а потом лишь вытрет запачканные руки и забудет об инциденте. Сложно представить, на что способно одно из богатейших семейств Британии в отместку за дочь, если здоровье Эвелин пошатнется.

– Но, насколько я знаю, первой напала Эвелин… Что с ней? – вклинился в разговор Абрахас, не замечая косых взглядов присутствующих. Он понимал, насколько серьезна ситуация и, конечно же, был зол на Розир, но всё же… Никто не заслуживает Азкабана, тем более такая молодая девушка, как она, оступившаяся случайно.

– Пока мы ничего не можем сказать, мистер Малфой, – ответила мисс Адамс, протягивая Друэлле стакан – судя по цвету – с успокоительным отваром, – всё будет ясно только завтра утром. Заклятие, несмотря на короткую продолжительность, было очень сильным, – колдомедик бросила взгляд на пьющую зелье Розир, – удивляюсь, сколько магической энергии на это могло потребоваться, тем более, как говорит мисс Розир, раньше она его не использовала, – недоверчивая складка появилась меж черных смоляных бровей мисс Адамс.

Конечно, образовывались сомнения по поводу использования Друэллой запрещенной магии, раз ей удалось проклясть Эвелин. Кто знает, использовала она или нет Круцио раньше, но её разбитый вид не мог оставить никого равнодушным. Мисс Адамс вряд ли знала, что Розир была очень сильной волшебницей и показывала хорошие результаты на занятиях по ЗОТИ, чарам и трансфигурации, даже профессор Меррисот могла это подтвердить, но Круцио… Это заклятие само по себе образуется из внутренней негативной энергии, злобы. Неужели Друэлла так ненавидит Эвелин? Том думал, что убрав Уилкис от своего брата, она успокоилась, но видимо ошибался. Да нет, в голове совсем не укладывалось происшествие, и привычная сдержанная Розир никак не могла так поступить, даже в пылу ссоры, ведь недаром она была на хорошем счету, как обязательная и рассудительная староста. Что-то тут не вяжется…

Нужно что-то делать, как-то решать этот вопрос, чтобы не навредить Друэлле окончательно. Профессора стали расходиться, но пожелание Тома остаться с Розир никто не стал оспаривать. Дамблдор – и тот косо не взглянул, но по его просьбе директор почему-то разрешил Малфою побыть с Эвелин, хоть она и была без сознания. Смысла в этом Риддл не видел, но складывалось впечатление, что Абрахас мог стать неплохим шпионом или его оставили со стратегической целью побыть преградой для важного разговора с Друэллой.

– Не смей раскисать, – строго приказал Том девушке, едва сдерживающей слёзы, когда в палате остались только студенты. – Давай по порядку, как же тебя угораздило?..

Она натянула одеяло повыше в поисках защиты и посмотрела на Тома взглядом полным сожаления. Держать себя в руках более не имело смысла, хотя она никогда не позволяла себе лишних эмоций, тем более, перед ним, но сейчас всё встало с ног на голову. Том не удивился тому, что девушек оставили вместе в больничном крыле, он, как и остальные, знал, что они не продолжат схватку. Эвелин Уилкис будет не в силах напасть на Друэллу, когда придет в сознание, да и вряд ли сама Друэлла что-то предпримет. Быть может, директор рассчитывает на то, что им удастся договориться?

– Я не знаю, как это произошло, не понимаю, как в голове всплыло это заклинание, Том, я рассказала профессорам правду, могу поклясться под Веритасерумом! Просто в какой-то момент из Ступефая получился Кру… – она тяжело вздохнула, проглотив вторую половину названия заклятия. – Том! Я вовсе не собиралась её проклинать, а еще эта Джулли…

Она отвернулась в сторону, смаргивая слезы, а Том осторожно взял её руку в свои. Друэлла вздрогнула.

– Слушай, я знаю тебя с первого курса, Друэлла, и ты никогда бы не поступила так без веской причины. На всё должно быть объяснение, – столь доверительный тон заставил её повернуть голову и встретиться с черными глазами Тома, сейчас не выражающими и толики привычного холода. – Даже на третьем курсе, помнишь, когда Вальбурга подставила тебе подножку из ревности к Краучу? – Друэлла грустно усмехнулась, вспоминая детские препирания с одной из Блэков, – какой вышел у тебя летуче-мышиный сглаз! Просто загляденье! Мисс Адамс очень долго не могла его снять! – Каспар, услышав свою фамилию, навострил уши.

– Мне пришлось долго чистить зал наград, миссис Норрис меня тогда сильно достала, – улыбнулась она, немного приходя в себя.

Том взмахнул волшебной палочкой, закрывая их односторонними заглушающими чарами.

– Дрю, ты можешь мне доверять, пожалуйста, скажи, что с тобой стряслось? – Том подсел ближе и крепче сжал её ладонь. Еще никогда Розир не слышала от него сокращение своего имени, но, несмотря на все навалившиеся невзгоды, ей стало приятно. – Уилкис дура, конечно, но не думаю, что она могла так сильно тебя разозлить…

Друэлла невольно замерла, понимая, что от Риддла сложно что-то скрыть, уж слишком он был внимателен до мелочей. Поджатые губы свидетельствовали о том, что она вот-вот расколется.

– Том… я была дома сегодня… – неуверенно начала она оправдательную речь и тут же запнулась, чтобы сдержать новые слезы.

– Что-то с семьей? – спросил он. – Что-то с Йеном?

Она осторожно покачала головой из стороны в сторону.

– Том… – слезы всё сильнее подступали к горлу, и она уже была не в силах сдержать истерику. – Родители хотят обручить меня с Цигнусом… – она сорвалась и зарыдала так горько, что если бы у Риддла было сердце, то оно бы сжалось от жалости.

Друэлла и Цигнус мало контактировали в школьной жизни, только если он получал отработку под её началом за очередное нарушение правил, но Том прекрасно знал, что Друэлла его недолюбливает. Вроде бы не было причин к этой нелюбви, Цигнус относился к ней нейтрально, но Розир не нравились его вульгарные замашки, грубость и бунтарский характер, которым наградило его достопочтенное семейство Блэков. Несомненно, для Розиров этот союз мог оказаться очень выгодным, да и сами Блэки получили бы свежую кровь от чистокровного семейства, а то все их «междублэковские» браки уже не сильно приветствовались современным обществом, тем более что чем дальше заходило желание не смешивать кровь, тем сильнее портился характер отпрысков. Пускай на внешности лощеных наследников это пока не отражалось, но взять хотя бы Вальбургу Блэк – противная, эгоистичная девушка, а еще Каллидора постоянно отходит от принципов своей семьи, хорошо хоть не тащит за собой Цедреллу – тихую и смирную девочку, совершенно отличающуюся от близняшки. Лукреция, слава Мерлину, уже окончила Хогвартс – это же дьявол в юбке! Вот она давала жару всем профессорам, миссис Норрис постоянно пила валерьянку из-за выходок этой несносной девицы. Впрочем, другие Блэки далеко от неё не ушли. Цигнус постоянно ищет неприятности на свою пятую точку, но он хотя бы оправдывает взгляды своего семейства, пропагандируя среди братьев и сестер поставленный предками образ жизни. Увы, не в его власти уследить за всеми. Ох уж эти Блэки…

Благовоспитанная Друэлла просто не сможет ужиться с шалопаем Цигнусом – они друг друга раздавят, о любви и говорить не приходится. Том и не заметил, как Друэлла, обняв его за талию, тихо подвывала, уткнувшись ему в грудь. Он прижал её к себе, положив подбородок ей на голову, и тихо шептал глупые слова, которых от себя совсем не ожидал.

– Всё наладится, слышишь? – заверил он, поглаживая её по спине. – Я не позволю им ничего с тобой сделать, я сам поговорю с Эвелин и её родителями, – пообещал он, хотя прекрасно понимал, что к его мнению не станут особо прислушиваться. Зная крутой нрав Мердока Уилкиса, после встречи с которым в прошлом году, Слагхорн ходил как в воду опущенный, получив несколько моральных оплеух за то, что не смог уследить за студентами и его дочерью, попавшей в руки к Флетчеру, вряд ли можно было надеяться на снисхождение.

Всё-таки общение с Джокондой и Авророй плохо сказывалось на Томе: он терял свою привычную холодность и расчетливость, попадаясь в ловушку чувств, хотя с другой стороны, общаясь с ними, получал разгрузку от тяжелых будней и даже меньше употреблял седативные зелья. Те крупицы разорванной души, которые у него остались, успокаивались рядом с этими двумя девушками.

– А Цигнус знает, что вы…

– Нет, да и я не должна знать, – созналась она, – я случайно подслушала разговор отца и матери, они пока не решились рассказать мне. Том, не говори ему, ладно? – она тяжело вздохнула, прогоняя остатки истерики. – Да теперь уже и не важно, вряд ли мистер Поллукс Блэк захочет в невестки такую, как я. А ещё Азкабан, я ведь могу… Мерлин, я боюсь дементоров…

– Прекрати! – резко сказал Том, отнимая Друэллу от себя и решительно заглядывая в её глаза. – Ничего такого не случится, вы всего лишь повздорили! Никто тебя не посадит в Азкабан!

– Но Уилкисы…

– Всё. Будет. Хорошо, – с расстановкой произнес Том, не давая повода думать иначе, и позволил ей снова обнять себя в поисках моральной поддержки.

Том вошел в свою комнату и заперся на заклинание, только здесь он мог расслабиться и быть собой, хотя в последние годы «быть собой» – это означало выключить все эмоции и завалиться спать иногда не без помощи зелья Сна Без Сновидений. Он ушел из больничного крыла, когда Друэлла уснула; Абрахас всё ещё был там, а Каспар, от которого они закрылись заглушающими чарами, мирно похрапывал. По-видимому, родители всех сторон прибудут только завтра, ведь просмотреть всю ситуацию с лишенными сознания Уилкис и Моритц невозможно, а у Друэллы хотя бы есть время прийти в себя до утра.

Том искренне надеялся, что сейчас, наконец разобравшись в произошедшем, он сможет спокойно лечь спать – нет, рухнуть на кровать и забыться мертвым сном – но не тут-то было. Сова за окном обнаружилась не сразу, а лишь когда громко забарабанила клювом в стекло. На большом карнизе, заваленном снегом, Том не сразу различил белоснежную птицу. Кто мог прислать ему письмо? Может Йен, который уже наверняка был в курсе, произошедших событий с его младшей сестрой? Нет, его нахальная сипуха была раза в два больше полярной совы, которая, величественно ступила на подоконник, стоило открыть окно; она взглянула на него умными глазами и протянула лапку, не пытаясь даже стряхнуть влагу и снег с крыльев на его вещи, как это всегда делала невоспитанная птица Розиров.

Том отвязал от лапки небольшой желтый конверт, запечатанный восковой печатью с незнакомым гербом и присел за стол, забыв о птице. Витиеватая «М», на которую, как на жёрдочку, приземлялся расправивший крылья орёл, – была Тому незнакома.

«Шотландия, Школа Волшебства и Магии Хогвартс, мистеру Томасу Риддлу», – было написано изумрудными чернилами красивым размашистым почерком.

Том еще раз взглянул на полярную сову, внимательно наблюдающую за ним. Птица склонила голову набок и ухнула, предлагая ему перейти к изучению послания. Он осторожно снял изумрудную восковую печать, не разламывая её, и достал листок пергамента, сделанный из плотной бумаги хорошего качества.

«Мистер Риддл, наше знакомство началось с не очень хорошей ноты, но я списываю это на ваш столь юный возраст и свойственное ему любопытство…».

Если бы были силы, то Том усмехнулся. Тайна витиеватой «М» сразу же раскрылась, стоило прочитать первые строки. Письмо было сильно сдобренное официалом – а чего еще стоило ожидать от аристократа до мозга костей?

«…Однако это любопытство породило мой интерес к вам. Я хотел бы узнать вас лучше, так как пришел к выводу, что фраза, оброненная вами при нашей встрече, может, принести выгоду нам обоим.

В выходные я приглашаю вас в Малфой-мэнор.

P.S. Ответ пришлите с той же совой, о времени встречи договоримся позднее».

В конце короткого послания стояла крупная подпись, сужающаяся к концу фамилии.

Неужели достопочтенного мсье всё же заинтересовал черный рынок? Том усмехнулся собственной удаче, так вовремя пойманной за хвост. Исходя из того же емкого послания, Луи предложил пополнить кошелек Риддла на несколько золотых монет, в чем совсем необеспеченный юноша очень нуждался. Том уже имел дело с магазином «Боргин и Беркс» и хорошо знал хозяина (тот однажды помог ему заполучить книгу о семье Мраксов). Хоть Боргин был тем ещё плутом, но с ним было выгодно иметь дело. Книгу древа своей семьи Том естественно получил за небольшую услугу.

Стоило ли отказывать себе в заработке? Но не деньги были основной причиной его заинтересованности предложением Луи, Тому хотелось посмотреть Малфой-мэнор и оценить реальное состояние семьи своего будущего друга, а может, даже найти подход к нему при помощи его отца. Но самый большой интерес в нем пробуждали вещи, книги, которые Луи хочет перепродать…

«Отличный выбор, мистер Малфой, кто, как ни сирота, выросший в приюте и не имеющий средств на существование, может помочь в таком вопросе?»

Мелкое сотрудничество позволит Тому зарекомендовать себя как обязательного и порядочного человека и может в будущем появятся куда более интересные предложения от главы многоуважаемого семейства.

Достав чистый пергамент и письменные принадлежности из ящика стола, Том, не задумываясь, чиркнул вежливый положительный ответ, но предупредил, что из-за неожиданно сложившихся проблем в школе, его, как старосту могут привлечь к какой-либо работе на эти выходные.

Сова беспрекословно подняла лапку и наблюдала за руками Тома, привязывающими бечевкой небольшой конверт из обычной бумаги без сургучных печатей. Птица вылетела в окно, взмахом крыльев окатив Тома прохладным воздухом. Кажется, что температура поползла вверх, а это означает, что сегодняшние белоснежные сугробы завтра превратятся в грязевое болото под стать мрачному настроению школы…

Мой коллаж:

http://i006.radikal.ru/1012/e9/2431d650c51b.jpg

Коллаж от Катя The-Hopeless-Dreamer

http://i022.radikal.ru/1012/fd/e75b5a68e122.png

спасибо огромное.

====== Разные стороны разных людей. ======

Утро для Тома началось с головной боли и попыток хоть как-то смягчить ситуацию во имя спасения Друэллы. Абрахас вставал рано, и Риддл намеревался подкараулить жаворонка для серьезного разговора. Том не питал иллюзий, что после вчерашней прогулки их отношения сильно изменятся, нужна была хорошо продуманная тактика поведения. Словом, Йен Розир тоже не сразу стал прислушиваться к Риддлу, но со временем проникся доверием к талантливому манипулятору.

Абрахас вышел из спальни парней седьмого курса в гостиную и поежился от холода. Несмотря на ярко горящий камин, в помещении были открыты все окна, сильный ветер колыхал шторы и гонял по каменному полу чей-то забытый на досуге пергамент. Мысленно обругав того, кто решил впустить в подземелья немного свежего воздуха, Абрахас направился исправлять досадное недоразумение. Окна слизеринских комнат выходили на обрыв, у подножия которого располагалось Черное озеро и пристань для лодок, на которых по обычаю привозили первокурсников. От вчерашней снежной белизны не осталось и следа. Озеро затянуло дождливой рябью, небольшие волны разбивались о скалу, заставляли скрипеть и шататься ненадежный с виду деревянный пирс. Где-то громыхнуло и серую грозовую тучу на мгновение подсветило вспышкой молнии. Из-за сквозняка с тяжелым окном никак не удавалось справиться; вконец разозлившись на бушующую непогоду, Абрахас резким движением выхватил волшебную палочку и заставил окна захлопнуться. Нужно было сразу так поступить. Отругав себя за излишнюю утреннюю заторможенность и стерев с лица мелкие капли мороси, он собрался было отправиться к Эвелин, но застыл на месте. В кресле возле единственного теплого в гостиной места – камина, заложив одну ногу на другую, спал Том Риддл. Еще более серьезным он казался во сне, даже устрашающим. Никакой расслабленности на лице, наоборот, губы сплетены в тонкую ниточку, а и без того бледная кожа, в свете пламени камина казалась восковой. Можно было подумать, что он просто задумался, прикрыв веки – прямая голова, ни единого градуса влево или вправо; Том не хмурился, но выглядел строго. Абрахас не раз замечал странный перстень на безымянном пальце его левой руки, но никогда не придавал значения этой безделушке, однако сейчас, пока Риддл спал, Малфой невольно пригляделся к вещице. Кто-то из слизеринцев обмолвился, что Том купил перстень у одного уличного барахольщика в Косом переулке. Большой изумруд красовался на потускневшем от времени белом золоте, искусно выполненная оправа немного наползала на камень резными щупальцами. Взглядом знатока, Абрахас мог определить фамильный перстень – нечто похожее носил его отец как признак главы рода, только в драгоценный металл был заключен лазурит – символ семьи. Внимательно разглядывая каждую деталь, каждое временное пятнышко, Малфой пришел к выводу, что перстень Риддла не очень-то похож на подделку, а если и похож – то выполнен был на совесть. Откуда у приютского сироты такая ценность?

Интересно, что Том забыл так рано в слизеринской гостиной? Спал он крепко, ведь даже не услышал хлопков окон. Может его нужно разбудить?

Стоило Абрахасу задаться этим вопросом, как глаза Тома как по команде открылись, словно он и не спал, взгляд как у хищника сразу же сфокусировался на стоящем напротив Абрахасе.

– Доброе утро, – спокойно произнес он, приподнимаясь в кресле.

– Если оно доброе, – Абрахас взглянул на одно из окон, в которое врезались мелкие капли косого дождя. – Ты чего здесь с утра пораньше?

– Тебя жду, – заявил тот в том же спокойном тоне, заставив брови собеседника приподняться в мимике удивления. – Нужно поговорить, думаю, ты понимаешь насчет чего. – Вот он – староста Слизерина, настоящий лидер факультета, от вчерашней доброжелательности во время вечерней прогулки не осталось и следа. Том не пытался заискивать перед Малфоем во имя спасения Друэллы, а речь должна была пойти именно об этом, он просто требовал отнестись к этому серьезно, да и понятно – что бы не натворила Розир – Азкабана она точно не заслуживает. – Вчера для этого не было времени и места.

Абрахас ухмыльнулся, становясь свидетелем одной из отточенных масок Риддла, которая появлялась, когда дело касалось его факультета. Проявление подобной мимики на лице Малфоя ничуть того не смутило.

– Слушаю, – ответил он, сложив еще не согревшиеся руки на груди.

– Только ты общаешься с Эвелин и имеешь на неё хоть какое-то влияние.

– Мы всего лишь приятели, да и то не близкие, – парировал Малфой. – Я знаю, что ты хочешь сказать, Том, но Иви даже в сознание не приходила, чтобы вешать на неё столько информации. Неизвестно еще, что с её здоровьем, да и для начала стоит узнать причины её нападения на Друэллу. Если таковые имеются, то она вряд ли согласится смягчить обвинения в её адрес, – Абрахас присел на соседнее кресло, давая понять, что сам не рад сложившейся ситуации и готов пойти на помощь, о которой просит Риддл. – Профессора и директор, конечно же, не имеют права утаивать произошедшее от родителей всех сторон, даже не знаю, как разрешить эту ситуацию.

Риддл задумался, направив взгляд на небольшое полено, которое со всех сторон обгрызало пламя. Понимая, что Абрахас не собирается воспринимать всё в штыки, а даже наоборот, готов содействовать в помощи, Том немного расслабился и даже позволил себе более свободную позу в кресле, откинувшись на спинку.

– А что бы сделал твой отец, если бы ты оказался на месте Эвелин? – спросил он, задумчиво поглаживая подборок пальцами.

Слава Мерлину, что подобного с ним не случалось. Абрахас не ожидал подобного вопроса, нахмурился, пытаясь расценить ситуацию и примерить её на собственного отца.

– Мой отец… – проговорил Абрахас, – он бы спустил пять шкур с того, кто это сделал, обанкротил его семью и естественно, был бы только за Азкабан, – может это и прозвучало саркастично, но не показалось неуместным.

– Мердок Уилкис в прошлом году устроил скандал, когда Эвелин сбежала из школы и вернулась только следующим утром, – Том опустил несколько пикантных моментов того происшествия в которых принял организаторское участие. Абрахас мало-мальски был в курсе тех событий. – Боюсь предполагать, что нас ждет…

– Я так понимаю, что ты хочешь возложить на меня обязанность смягчить приговор Друэллы через Эвелин.

– Это всего лишь просьба, Абрахас, – немного напрягся Том, но улыбка собеседника говорила о том, что Малфой тоже не промах в высокоинтеллектуальных играх.

– Я сделаю всё, что смогу, – серьезнее ответил тот.

В общем и целом беседа оказалась куда более легкой и плодотворной, чем рассчитывал Риддл. Он не стал рассказывать причин ненависти Эвелин к Друэлле, если Абрахас и не знает, то непременно услышит об этом из первых уст и, конечно же, сделает свои выводы. И всё же, Уилкис напала на старосту Слизерина не просто так, что-то её к этому подтолкнуло, и возможно, это что-то сейчас ворочается в бессоннице в спальне девушек шестого курса, однако не стоит делать поспешных выводов, Каллидора может и не причастна к внезапному буйству Эвелин…

*

– Мисс Адамс сказала, что ты вчера долго сидел у моей кровати, – смущение не прибавило её лицу красок.

После того как школьная медсестра накачала Иви восстанавливающими зельями и провела диагностику общего состояния организма, Абрахасу было разрешено посещение. Несмотря на излишнюю бледность и отсутствие привычного здорового румянца, выглядела Уилкис неплохо, если учесть какое проклятие ей пришлось перенести. По словам мисс Адамс, Эвелин повезло, что она отключилась практически сразу же, так что Круцио не успело нанести непоправимый вред. Побочными действиями заклятия остались лишь ломота в теле, да озноб, из-за чего Иви сейчас лежала под двумя теплыми одеялами и пила дымящийся укрепляющий отвар, грея о кружку руки.

– Как ты? – спросил Абрахас, присаживаясь на небольшую треногую табуретку у прикроватной тумбочки.

– Как будто по мне пробежалось стадо гиппогрифов, – пожаловалась она, но к удивлению улыбнулась. – Голова немного побаливает.

– Ты ведь у нас сильная…

– Да, отключилась на пятой секунде, – обронила она, подавив нервный смешок, ведь ничего смешного в этой ситуации не было. Эвелин посмотрела в щель между ширмами, где виднелся стул, на котором аккуратной стопкой была сложена слизеринская форма, а поверх нее лежал значок старосты… Ещё не забрали... – Что на неё нашло? Хорошо, что Джулли Моритц поправляется, не представляю, что устроят её родители…

Абрахас выслушал её мысли вслух, стараясь взять себя в руки и привести Эвелин к главной теме.

– А твои, Иви? – негромко спросил он, стараясь изъять из голоса обвиняющие интонации.

Взгляд голубых глаз с непониманием и недоверием обратился к Малфою; несмотря на то, что такие вопросы были вполне ожидаемы, Эвелин не хотела слышать их от единственного человека в школе, с которым имела хорошие отношения. Она поставила на тумбочку пустую кружку и спрятала руки под одеяло, словно боялась, что Малфой может буквально «схватить её за руку».