Текст книги "Merry dancers (СИ)"

Автор книги: Anya Shinigami

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 45 страниц)

– Это наши старые счеты с Друэллой, – бесцветным голосом отозвалась она, хотя чувствовала некое отторжение.

– Ты с ней была у Черного озера вчера?

Судя по всему, Иви не ожидала, что Абрахас видел не только её.

– Нет, неважно, я не хочу об этом говорить, – скривилась Иви. – Это слишком личное и неприятное, да и потом, ты все равно не поймешь.

– Друэлле грозит Азкабан, – со вздохом сказал Абрахас. – Важно знать каждую деталь…

– Так ей и надо… – пробормотала она.

Малфой в ужасе уставился на Иви, пытаясь понять и осознать эгоистичную жестокость подруги, но прекрасно понимал, что то был всего лишь всплеск эмоций. А чего можно ожидать человека, подвергшегося Круцио? Сострадания своему мучителю? Конечно, сейчас Эвелин движут вполне понятные чувства, не стоит давить на неё и доказывать свою точку зрения. Пока не пройдет обида Иви вряд ли сможет адекватно расценивать ситуацию, а эта обида корнями идет очень глубоко. В общих чертах Абрахас знал ситуацию со старшим братом Друэллы и неким Флетчером со слов «доброжелателей», которым не нравилось общение Малфоя с персоной нон грата – Эвелин Уилкис.

В больничном крыле повисла тишина, нарушаемая только негромкими всхрапами Каспара Крауча через пару кроватей от них и негромким стуком капель дождя о карнизы. Иви неуверенно покусывала губу, для неё молчание тоже было мукой.

– Мои отец хоть и не жалует меня в последнее время, – полушепотом начала она, – но если дело касается семьи, он может пойти на крайности и у Розиров будут серьезные проблемы.

Напряжение между собеседниками не давало им возможности развивать тему в полной мере, превращая разговор в жалкие обрывки несмелых фраз и отведенные в сторону взгляды. Даже в состоянии агрессии по отношению к Друэлле Эвелин прекрасно понимала, какими могут быть последствия вчерашней дуэли, но она и подумать не могла, что Розир осмелится использовать запрещенное заклятие. Абрахас всё молчал, не в состоянии подобрать слова.

– Что с ней, почему она использовала Круцио? – снова повторила Эвелин, словно то, что произошло – было кошмаром бессонной ночи, а не реальным событием.

Сложно поверить, что в стенах Хогвартса могло произойти подобное…

– Вчера я присутствовал при её допросе, – серьезное выражение лица делало Абрахаса старше и в нем прослеживались благородные корни. Холодный взгляд мог бы посоперничать с искусными масками Тома Риддла. – Похоже, что она была в полной растерянности, Эвелин. Она сама не поняла, как это произошло…

– Так ей все и поверили…

Детская вредность, сквозящая в каждой её фразе, была понятна, но Абрахас пришел сюда за тем, чтобы как-то смягчить ситуацию:

– Это действительно было похоже на правду…

– Или на сожаление от содеянного, – не унималась Уилкис, начиная злиться от того, что её друг склоняется к жалости к её мучительнице, а не к ней самой, получившей Круциатусом в грудь от разъяренной Друэллы. – Мисс Адамс – и та на стороне Розир, да еще и ты! Абрахас, я не понимаю, почему все ей соболезнуют. Полчаса назад Слагхорн заходил, вы все говорите одно и то же, как по шаблону! Меня это раздражает, да как такое вообще возможно? Она совершила преступление, так пускай сама и отвечает! – взбеленилась Иви. – А обо мне вообще кто-нибудь подумал?

Абрахас смиренно выслушал гневную тираду, и только после того, как поток слов прекратился, он осторожно положил ладонь на покрывало, где по идее должна была быть рука Иви. Он не ошибся, Эвелин вздрогнула и посмотрела на него.

– Прости, Иви…

Она вылупила на него глаза, пытаясь понять, к чему отнести фразу.

– За… за что?

– За то, что не подумал о твоих чувствах, – Абрахас крепче сжал её руку, лежащую под слоем двух одеял; он действительно сожалел, но его внезапное признание заставило Эвелин поежиться не то от холода, вызванного ознобом, не то от его искренних слов. – Я не хотел причинить тебе боль своими словами. Весь Хогвартс встал с ног на голову, и я вместе с ним, – он повинно опустил голову. – Сложно разобраться в такой ситуации…

Как реагировать на его слова? Что говорить? С тех пор, как они нашли общий язык Эвелин видела в Абрахасе доброго и отзывчивого парня, друга, который пошел наперекор Слизерину и поддерживал её своей компанией. Он совсем не похож на отпрыска аристократичного семейства, словно чувство справедливости, заложенное в нем – не было воспитанно отцом и матерью. Или же французы так сильно отличаются от британцев, неужели в их семьях порядки куда более миролюбивы? Читая заметки в “Ежедневном пророке” и разглядывая фотографии Абрахаса в кругу семьи, Эвелин просто не узнавала друга, словно на газетных снимках и вовсе был не он, а близнец в консервативной одежде аристократов с холодным взглядом и гордой осанкой. Неужели он может так четко чувствовать грань между деловой жизнью и друзьями? Словно подменили…

– Всё равно директор не вправе утаивать произошедшее от моих родителей.

После секундного молчания Абрахас задумчиво потер виски, размышляя, повергнут ли Эвелин его следующие слова в еще большую ярость:

– В министерство заявят только после разговора с родителями, когда они должны прибыть? – спросил он.

– Профессор Слагхорн сказал, что около девяти…

– Значит через полчаса, – пробормотал Абрахас, поглядывая на деревянные часы, висящие над входом в больничное крыло.

Первую пару занятий отменили, так как весь преподавательский состав будет присутствовать на встрече. Минутная стрелка передвинулась на тридцать три минуты девятого, когда дверь негромко скрипнула, пропуская в больничное крыло высокого молодого человека, которого Абрахас раньше не видел. Тут же послышался второй скрип – мисс Адамс вышла из своего кабинета навстречу к посетителю. Она поправила передник на медицинской мантии и обратилась к нему:

– Здравствуйте, мистер Розир, – сказала колдомедик, – ваша сестра еще спит, но, – мисс Адамс посмотрела на часы, – думаю, что ей уже пора просыпаться. Проходите. Пожалуйста, не тревожьте её психическое состояние, думаю, мисс Розир еще не скоро оправится от произошедшего.

– Спасибо… – сказал он.

Абрахас не заметил, как вздрогнула Эвелин, узнав голос человека, ставшего причиной прошлогодних склок в Хогвартсе. Она не могла видеть его из-за ширмы, а лишь с каким-то испугом вслушивалась в тихие шаги по каменному полу. Застыв в одном положении, Иви не сразу заметила, как пристально её изучает Малфой.

– Давно не виделись, – донесся голос откуда-то справа, заставивший стихнуть шаги. Крауч не стал никого «предупреждать», что проснулся.

Абрахас проследил за фигурой парня, прошедшей мимо поля видимости, создаваемого ширмами.

– Привет, Каспар, и тебя зацепило? – приветливо, но с натяжкой спросил посетитель.

– А как же, заварушка была отменная! Прямо сражение боевых магов! – иронично заметил тот. – Ничего, через час буду как новенький, правая нога почти отошла. – Как Люксембург?

– Это тот самый Йен? – негромко спросил Абрахас, чтобы не выдать своего присутствия, но Иви даже не стала отвечать, лишь неуверенно кивнула.

– Неплохо, скоро автоматом переведут на второй курс, – похвастался брат Друэллы. – Может, расскажешь мне, что тут у вас произошло, родители с ума сходят, они сейчас у директора.

– Уже приехали, да? Рановато… – вздохнул он, но это прозвучало как-то наигранно громко, будто Крауч намеренно давал Иви и Абрахасу знать о положении дел. Конечно Каспар был настроен против Уилкис и сейчас радовался появлению Йена – как раздражителю.

Послышался звук отодвигаемой табуретки, а затем негромкое повествование вчерашних событий. Эвелин была как на иголках, она совершенно не ожидала присутствия Йена в Хогвартсе – это причиняло боль. Их расставание в слизеринской гостиной было отвратительным.

Из-за ширмы доносились тихие голоса и вопросы, почему же Друэлла так опрометчиво использовала запрещенное заклятие на Эвелин, но выставлено было все в таком свете, что Уилкис сама виновата. Каспар и Йен перешли на шепот, не желая, чтобы их услышали.

– Да ладно? – воскликнул Крауч так громко, что Иви едва не подпрыгнула на месте. – Офигеть можно, да Цигнус…

– Тише, не кричи так, – осек его Йен.

– Ну, дела… Ты серьезно? – едва различимым шепотом продолжил тот.

– Вполне, она написала мне письмо вчера, когда уезжала от родителей… – дальше шепот было невозможно разобрать.

Абрахас и Эвелин застыли в молчании, пытаясь понять смысл обрывков фраз; через какое-то время снова послышались шаги, и между ширмами возник тот самый посетитель. Эвелин была готова встретиться с ним лицом к лицу. Болезненная бледность не позволяла румянцу залить щеки, но главное, она даже не пыталась убрать руку из-под ладони Абрахаса. Удивлению Малфоя не было предела, когда вместо вежливого приветствия его просто проигнорировали.

– Нужно поговорить, – ледяным тоном заявил Йен Розир, словно не замечая присутствия еще одного человека в уголке, огороженным ширмами. – Наедине… – он соизволил взглянуть на Абрахаса.

Что брат, что сестра – абсолютно одинаковые на характер. Если судить по внешности: тон волос у Йена посветлее, а вот выражение лиц словно рисовали с одного человека. Те же зеленые злющие глаза и волевые изгибы темных бровей, и что Иви могла найти в этом высокомерном типе, которому с детства не привили чувство такта? Надо отдать должное Эвелин, она умело сохраняла спокойствие, но надолго ли? Обычно затишья происходят перед бурями…

– От Абрахаса у меня нет секретов, – обозначила она, вытащив руку из-под одеяла, и положив её поверх руки удивленного Малфоя. Он никак не отреагировал на подобное, потому что знал, что потом будет выслушивать извинения за такое поведение от Иви, да и потом, он бы сам не хотел оставлять её наедине с бывшим парнем, от которого так и веет могильным холодом. – Если ты собрался оправдывать Друэллу, то можешь сразу уходить.

Молодой человек не сдвинулся с места, лишь на мгновение ухмылка тронула его губы. Он был готов к чему-то подобному.

– Йен Розир, приятно познакомиться, – спокойно сказал он, наконец, замечая еще одного человека, но не протянул руки.

– Абрахас Малфой, – сейчас в Абрахасе чувствовались те самые неуловимые нотки холодного аристократа с газетной вырезки.

Он засек незаметное движение бровей Йена вверх. Что ж, значит наслышан…

Молодые люди еще раз окинули друг друга внимательными взглядами, словно выставляя барьеры. Йен не стал юлить и перешел к главному, невзирая на присутствие постороннего человека.

– У нас в семье кое-что произошло, – скривив губы, сказал Розир и как ни в чем небывало занял стул для посетителей с другой стороны кровати. – Я пока не имею права распространяться об этом, но…

– Судя по всему, Каспару ты рассказал. Причем здесь Цигнус? – перебила Иви ледяным тоном, не выпуская руки Абрахаса.

Тайна, да ну как же, если Йен треплет об этом, значит, знает что делает – это Эвелин неплохо усвоила за период их отношений.

Как же он не похож на того Йена, которого она знала, как изменился за эти полгода, возмужал, но взгляд… Еще никогда Розир так не смотрел на неё, словно готов подлить яда в питье или попросту завершить то, что начала его сестра. Теперь Эвелин была его врагом, он даже не разбирался в ситуации, только выслушал всё от Каспара, принимая мнение того за истину. У Иви не было старшего брата, чтобы за неё заступиться, а семилетний младший братик Нильс на это пока не был способен.

– Каспар будет молчать, да и вам ни к чему эта информация, – сказал он и обратился лично к Иви: – Я надеюсь, что ты сможешь понять мотивы Друэллы, вернее не мотивы, а внезапную ярость, – Йен провел рукой по волосам. – Можно сказать, что ты попала под горячую руку.

– Какое это имеет значение? – возмутилась Эвелин. – Что бы у вас не случилось – это не отменяет того, что она сделала и, будь уверен, невзирая на мое мнение, отец сотрет вас в порошок.

Малфой незаметно сжал руку выходящей из себя девушки крепче, надо сказать, что Йен стойко перенес подобную угрозу и даже не изменился в лице. Откуда-то донесся шорох, Розир достал волшебную палочку и оградил их от посторонних ушей.

– Ты знаешь Друэллу с первого курса, она никогда никому не делала ничего плохого… – начал он, но его перебил внезапный раскат истерического хохота Иви.

Йен точно так же, как и Абрахас непонимающе уставился на Эвелин: она то ли смеялась, то ли всхлипывала.

– Да что ты? – саркастично спросила она. – Ничего-ничегошеньки? Ах, да, прости, Друэлла у тебя святая, только вот ты многого не знаешь про неё, такой хороший брат! Ох, Йен, ну насмешил… – идиотское хихиканье окончательно ввело в ступор двух молодых людей. – Ты и понятия не имеешь что сделала Друэлла лично мне, ты думаешь, что я просто так на неё напала? Ха! Да уж…

– Иви, Мерлин, ты о чем? – удивленно спросил Розир, по старой привычке назвав Уилкис сокращенным именем.

– Я же говорила тебе… Ах да, прости, твоя гордость не позволила тебе расслышать то, что я пыталась сказать полгода назад. Ну, уж нет, вы, Розиры, меня достали вместе со своим Риддлом! – ярость не шла Эвелин: её лицо преображалось до уродливой гримасы, она шипела как змея, но, в то же время, глаза увлажнились, и говорила Иви сквозь слёзы.

– Что ты мелишь?..

– Ах, что я мелю? Не далее, как вчера я нашла доказательства!

– Какие доказательства, Эвелин? Не сходи с ума! – повысил голос Йен, ничего не понимая.

– Друэлла заплатила Флетчеру за встречу со мной, а этот урод подлил мне помутняющего рассудок зелья! – слезы градом лились из её глаз. – Тебя обвели вокруг пальца, ты… Ты не понял даже, что Риддл и Друэлла были заодно, хотя теперь уже и не знаю, стоит ли впутывать в это Риддла, Каллидора сказала, что это все – идея Друэллы! Они же так долго пытались нас разлучить, а ты им верил, Йен! Ты верил своей любимой сестричке, а она…

– Заткнись, немедленно! – не выдержал Йен, вскакивая со стула, его лицо пошло красными пятнами, а зеленые глаза метали молнии. Иви аж икнула от испуга, казалось, что Йен готов врезать ей по лицу кулаком. – Друэлла бы никогда так не поступила! Я знаю, что ты ей не нравилась, но не стоит так просто обвинять человека в таком… таком… Да у тебя свои мозги были!

Она снова смеялась, и это было больше похоже на истерику. Малфой – и тот не знал что сказать, как остановить двух бывших влюбленных, уверенных в своей правоте.

– Если ты так считаешь, то проваливай отсюда и больше не смей ни о чем просить. Друэлла получит по заслугам, не сомневайся, – злорадно сказала она, мастерски изображая кровожадную ухмылку. – Я даже рада, что между нами всё кончилось, видать, в комплекте с тобой мозги не прилагались.

– О… – лишь вымолвил Малфой, когда взметнув полами мантии, Розир выскочил из-за ширмы, опрокинув табурет, на котором сидел.

Он даже не подошел к спящей Друэлле, а выскочил за дверь как ненормальный.

– Йен? – позвал Каспар, недоумевая. – Ты куда…

– Пожалуйста, не уходи, прошу тебя, – внезапно обратилась Иви к Абрахасу, еще не полностью осознавшему, что сейчас произошло, и что он услышал. Он сдержанно кивнул.

– Так значит, там в лесу была Каллидора? – спросил Абрахас. Уилкис замялась, понимая, что сболтнула лишнего. В этот момент она стала похожа на жалкого домового эльфа, прижавшего ушки перед побоями хозяина. – Так это действительно было спланировано, чтобы разлучить тебя с Йеном? – она неуверенно кивнула. Всё-таки Малфой не должен был узнать больше чем нужно, да и теперь перед ним будет окончательно стыдно, когда все слухи подтвердились.

– Ты говорила про Риддла…

– Я не знаю, но Каллидора… – было видно, что имя одной из Блэков не приносит ей приятных эмоций. – Она предала меня, Абрахас, променяла на свидания с Харфангом, понимаешь? Друэлла обещала, что будет её покрывать. Каллидора участвовала в этом и именно она затащила меня в «Три метлы» в тот ужасный день…

*

И снова Том едва справлялся с потоком ярости, когда встретил в Большом Зале Йена. Они отошли поговорить, и теперь всё встало на свои места. Каллидора Блэк может забыть о снисхождении и покровительстве. Было благоразумно с её стороны всячески отмазывать Риддла от этой истории в разговоре с Эвелин, но она подставила Друэллу. Видите ли совесть взыграла в самый неподходящий момент. Глупая истеричка, теперь из-за неё страдает столько людей!

Тому поручили встречать у дверей замка семью Уилкис. Надменный Мердок вообще сделал вид, что не заметил его, проходя мимо к директорскому кабинету, а вот Лаура даже поздоровалась, Эвелин была её практичеки точной копией. Те же волосы приятного пшеничного цвета, нет, даже светлее, приятное личико, вот только глаза у миссис Уилкис были карими. Родители Моритц и Розир уже были там, что ж, Розиры сделали правильно, что пришли раньше, чтобы быть готовыми ко всему.

Выполнив задачу сопровождения, Том не находил себе места, Абрахас так и не вернулся из больничного крыла, идти за ним не было смысла – неизвестно в каком расположении духа находится «обиженная» сторона. Присутствовать на завтраке вовсе не хотелось, тем более там находился Йен, о продолжении разговора с которым, Том и не помышлял. Оставалось одно спокойное тихое место, где можно привести мысли в порядок – библиотека.

Замок после вчерашнего сумасшедшего дома казался вымершим, все студенты ютились по гостиным или завтракали в Большом зале, в коридорах же было пустынно. Второй этаж возле пролета, которому почему-то чаще всего доставалось от студентов, остался нетронутым: раскуроченную стену еще не восстановили, да и понятно, вчера у профессоров и старост не было на это времени, а куда смотрят эльфы? Нет, место преступления оставили нетронутым специально для министерского досмотра. Каменная пыль осела на подоконниках и доспехах, неаккуратной кучей сваленных возле их постамента. Убрана была только кровь Джуллианы Моритц, дабы не пугать студентов, итак переживших нервное потрясение, ведь весть о Круцио с таким количеством свидетелей было невозможно не предать огласке.

Мистер Буклав проводил Тома внимательным взглядом, но ничего не сказал, когда юноша направился в сторону запретной секции. Книги, содержащиеся там, Риддл знал практически наизусть, но их общество настраивало на спокойный лад.

Запретная секция состояла из двух рядов стеллажей, превращающих небольшое помещение в две смежных комнаты: в первом находились издания по светлой магии, Защите от Темных Искусств, фолиантов по высшей трансфигурации, некоторым редким видам волшебства, магическим зверям. Вторая секция, в которую Том не пошел – из темномагических писаний, естественно данных ученикам в небольшом объеме, а также некоторым интересным справочникам по ритуальной магии, даже некромантии. Но ни одна из этих книг не была способна дать студентам исчерпывающих сведений; в школе уже лет двести не содержатся книги с более углубленным изучением Тёмных искусств, а с двадцать второго года этого столетия запрещено и преподавать их на уроках. Уидмора это, конечно же, «не касается»…

Совершенно не замечая ничего вокруг, Том едва не сел мимо стула, но вовремя схватился за парту, сохранив равновесие. Он расположился у широкого сводчатого окна и даже не помышлял о том, чтобы углубиться в какую-нибудь книгу, он просто смотрел на унылый пейзаж за окном, размышляя, что же может разрешить сложившуюся ситуацию. Друэлла была очень хорошей девушкой – разумеется, по личным меркам Тома, он прекрасно понимал, что Круциатус просто так не спустят на поводу, но она не заслуживала Азкабана. Директор Диппет хоть и не ходил у Риддла в любимчиках, но сейчас Том был полностью согласен с его мнением и не хотел, чтобы дело дошло до министерства магии. Должно же быть решение. Том чувствовал как что-то подталкивает его на верный путь, но мысль постоянно ускользала, замещаясь мыслями о том, что ждет Друэллу если не… Если что?

Том схватился за голову и даже не заметил, как в небольшом помещении раздался глухой деревянный звук. Обращать внимание на любые мелочи сейчас не стоило, но шум повторился – на этот раз его мысли попытался прервать звук отодвигаемого стула, скрип железа о камень заставил Риддла поежиться, но он наконец-то осознал, что не один выбрал Запретную секцию библиотеки в качестве места для уединения. Ему не было интересно, кто скрылся за стеллажами о Тёмной магии, Том просто не мог потерпеть вмешательства в личное пространство.

С видом властолюбивого старосты – как это любил делать Корнелиус Фадж – Том выглянул из-за книжного шкафа, но должного эффекта не произвел, он сам на мгновение впал в ступор. Перед ним, склонившись над грудой учебников, обложенная записями и несколькими погрызанными перьями сидела та, о чьем существовании за последние часов тринадцать он и не вспоминал. Джоконда была так увлечена учебой, что не заметила его присутствия, а продолжала накручивать на обычный маггловский карандаш локон вьющихся волос, штудируя грозного вида фолиант с посеревшими от времени страницами и едва различимым текстом.

Том не знал, как реагировать: он мог бы спокойно уйти, совершенно незаметно, но почему-то присутствие Джеки его не расстроило. Почему бы и нет?

Он осторожно подкрался сзади и прочитал первые попавшиеся на глаза строки выбранной Джокондой энциклопедией-справочником по тёмным книгам:

«Темнейшее из темнейших искусств – Некрономикон берет свои истоки в мифологии Ктулху. Редчайшее издание – порождение высшей Тёмной магии, созданной не одним поколением сильнейших магов всех времен, называемых некромантами. В наше время след книги теряется на Норберте Вопящем (см. ст. 15, стр. 164), покончившим жизнь самоубийством в 1904 году, так и не раскрывшем местонахождения Некрономикона. Ходят слухи, что Норберт инсценировал собственную смерть, так как владение столь сильной книгой магии не могло пройти даром, однако след некроманта потерялся. Существуют выдержки из книги, заложенные в разных изданиях (список литературы приведен ниже), но ни одна не даст вам исчерпывающих ответов. Лишь Некрономикон – способен наделить человека невероятным могуществом тёмной магии; существуют легенды, что эта книга способна возвращать души мертвых в мир живых, именно из-за этого Некрономикон и прозвали книгой мертвых …».

До этого Тому и в голову не приходило, что Джоконда делает в Запретной секции в отделе Тёмной магии, но от прочитанного у него глаза на лоб полезли. Еще одна книга поменьше рассказывала о рунах, позволяющих входить в контакт с мертвыми. Ничего исчерпывающего, конечно же, в этих изданиях не было, но сами ссылки на другие Тёмные книги…

– Джоконда? – Том не узнал свой удивленный голос. Он мог ожидать подобной заинтересованности в тёмной магии от кого угодно, но не от неё…

Девушка вздрогнула, она испугалась так сильно, что тетрадка, исписанная её мелким убористым почерком, свалилась на пол, потянув за собой перья.

– Т-том… – неуверенно произнесла она, но придя в себя, стала закрывать все книги, расположенные на столе и запихивать их в нишу под партой. – Что случилось, Том?

Спокойно пронаблюдав все её действия, он просто сел на соседний стул, предварительно переложив её сумку на парту. Скрыть удивление было не так-то просто, но Том умело надел одну из холодных масок, пускай и не подходящую для общения с собственной девушкой. Да и девушкой ли? Поцелуй… можно на нем и закончить…

– Кто тебе дал пропуск в Запретную секцию? – поинтересовался он, сощурившись, словно пытался разглядеть душу Джоконды или попросту прожечь в ней дыру.

Она остервенело заправила волосы за уши, но не собиралась торопиться с ответом. Наконец, придя в себя после внезапного появления Риддла, она, по-видимому, немного расслабилась и посмела ответить:

– Это для дополнительных занятий с Уидмором, – ровным тоном пояснила она.

– Чего же ты так испугалась и попрятала все книги и записи? – строго спросил Том.

– Вообще-то сначала здороваются, Том, – попыталась перевести тему Джеки.

– Доброе утро, – бросил он равнодушно, – продолжим? Зачем тебе записи о Некрономиконе и рунах, связанных с ним?

Том увидел, как дрогнули её губы – наверное, не стоило быть таким холодным с ней.

– Ну, вообще-то они мне не нужны, просто пользуясь случаем, я решила…

– Покопаться в сведениях о книге мертвых для общего развития, – продолжил он немного саркастично. – Я предупрежу Уидмора, что ты используешь его пропуск по такому назначению.

Джоконда моментально осунулась и залилась краской. Она никогда не создавала впечатления, что может интересоваться тёмными чарами, уж слишком светлой была. Здесь могла оказаться совершенно иная подоплёка, несвязанная с желанием знаний или заданиями Уидмора. Бедная Джеки до сих пор носит в себе эту потерю. Она еще слишком юна, чтобы так просто забыть и пережить смерть близких. Казалось, что в обществе Тома, Авроры и Малфоя ей становится легче, но судя по тому, какой литературой она интересуются, все поспешили записывать её в привычный мир. Горе все еще с ней…

Том изменился в лице, маска холодного старосты больше не потребовалась, он осторожно положил руку на плечо Джоконды и глубоко вздохнул.

– Их не вернуть, Джеки, – тихо сказал Том, подвигаясь к ней ближе.

Он ощущал дрожь под ладонью и видел неуверенный взгляд Джоконды, полезшей в Запретную секцию вовсе не ради любопытства.

– Я и не пыталась… – прошептала она, пряча увлажнившиеся глаза.

Он обнял её так неожиданно, что Джеки пропустила вздох, а её сердце несколько ударов. Том и сам не понял, как такое произошло, просто какой-то необъяснимый порыв полностью стер с него амплуа старосты и превратил в обычного парня, обнимающего свою девушку, утешающего свою девушку. Это было так странно, что поначалу он даже не заметил, как сам стал успокаиваться от всех проблем, когда она обняла его в ответ. Пальцы пропускали мягкие бронзовые волосы, и Том не мог предположить, что это будет так приятно – просто быть с ней, быть с Джокондой Смит – такой хорошей, но заплутавшей не в те дебри девушкой. В нем появились странные чувства – возможно даже симпатия, но больше – покровительство. Ему хотелось защитить Джеки от необдуманных поступков, от фальшивых иллюзий, что можно ещё всё исправить. Вернуться в мир живых невозможно, только если оставить в этом мире частички себя…

Обнимая Джоконду, Риддл рассматривал своё кольцо; чтобы не случилось, ему удастся вернуться, ведь он единственный, кому удалось разорвать душу на три части – включая его самого. Что же там, за чертой?

Запах апельсина исходил от её волос, и Тому захотелось вздохнуть полной грудью, перенять этот аромат, запечатлеть его в памяти. Он никогда в жизни не испытывал жалости, не жалел о совершенных преступлениях, но Джоконда привносила в его жизнь что-то новое, неизведанное. Жалость к ней порождала еще большую симпатию, но что же в ней такого особенного? В том то и дело – ничего, не самая умная, пускай и красивая, разве что некоторые её жесты заставляют задуматься. Она повышала на него голос, даже ругалась за какие-то осечки, только подогревая к себе интерес…

– Пообещай мне, что больше не будешь изучать эти книги, хорошо, Джеки? – сказал он, отстранив её от себя и заглядывая в синие как летнее небо глаза.

Она осторожно кивнула, не отводя взгляда, одинокая слезинка замерла на её щеке. Сложно привыкнуть к обществу Тома Риддла, но сейчас в его черных, иногда неживых глазах была забота, может быть свойственная ему как старосте, но... она не была наигранной, Том пытался помочь Джеки осмыслить то, к чему могут привести любопытство и скорбь об ушедших. Некрономикон, да даже книги, содержащие ссылки на него – очень опасны. Есть издания, которые могут довести до сумасшествия...

Бедная-бедная Джеки, все же ей не удалось пережить собственные проблемы.

– Ты справишься… – двусмысленно произнес Том, затем улыбнулся и потянулся к её щеке, чтобы снять слезу поцелуем…

*

Прошу прощения, эта глава пока тоже не бечена, у моего редактора проблемы с компом, но надеюсь, что всё будет хорошо.

Просьба:

1.Если вы увидите какие-то недочеты, стилистические ошибки или опечатки – говорите, ладно? И вам читать приятнее и мне будет меньше работы.

Вечно с вами – Шинигами.

====== Рыцари Слизерина ======

Том проводил Джоконду до гостиной Хаффлпаффа, взяв с неё обещание больше не рыться в Запретной секции библиотеки. Встречные ученики не обращали на пару никакого внимания, у них даже в мыслях не было, что между этими двумя могут быть романтические отношения. Время близилось к одиннадцати, но уроки так и не начались. Студенты получали нагоняи от старост и дотошной миссис Норрис за столпотворения в коридорах. Если бы погода позволяла, то все бы высыпали на улицу; дождь только усиливался, не давая повода думать, что еще вчера кругом была снежная белизна. Костлявые ветки давно потерявших листву деревьев придавали еще больше мрачности и без того унылому замку с промокшими потемневшими стенами.

Том принял сложное решение: он должен поговорить с Цигнусом во что бы то не стало. Уверенности в том, что нужно сказать, не было, но он уже прибавил ходу, чтобы найти друга. Стайка младшекурсников попавшихся на пути, затихла в неверии, когда школьный староста промчался мимо них и даже не разогнал по гостиным. Слишком много времени ушло на осмысливание этого трудного разговора и поможет ли он хоть чем-нибудь, ведь на счету могли остаться считанные минуты, а может, и вовсе уже было поздно.

Том буквально влетел в Большой зал и беглым взглядом оглядел почти пустой стол Слизерина, Цигнуса там не было, среди немногочисленных студентов за столами других факультетов, оставшихся после завтрака, его тоже не нашлось. В компании хаффлпаффцев сидела Аврора: она что-то оживленно рассказывала Элоис и Мередит, совершенно не улавливая общего уныния. Неизменная улыбка сопутствовала каждому её слову, на мгновение она приставила руки к голове в подобии оленьих рогов. Подруги засмеялись, но поймав на себе несколько осуждающих взглядов, виновато опустили головы и затихли. Том поджал губы, мысленно делая себе выговор за то, что обращает внимание на такие мелочи, как непосредственность Уинтер, и повернулся к выходу, чтобы покинуть Большой зал, но не сдвинулся с места. На него шла проблема хогвартского переполоха. Тёмные волнистые волосы ниже плеч, такого же цвета глаза и невозмутимый вид: девушка совершенно не интересовалась Риддлом, словно и не было утреннего разговора о её проступке. Том собрался подарить ей испепеляющий взгляд, но внезапно понял, что это вовсе не Каллидора, а её близняшка, вряд ли посвященная в дела сестры. В неброском освещении холла возле Большого зала Том не сразу различил рэйвенкловский галстук и нашивку на мантии.

– Цедрелла, – позвал он, и когда совершенно непохожая на сестру характером девушка обернулась, он спросил: – Ты не видела Цигнуса?