Текст книги "Merry dancers (СИ)"

Автор книги: Anya Shinigami

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 45 страниц)

Только сейчас Том заметил, что вместо маленькой девочки, сидящей на руках у матери, рядом с женщиной стояла Аврора – такая, какую он знал сейчас. В глупых цветастых гольфах с розовыми мышами, в привычных клетчатых бриджах и яркой водолазке под цвет её излюбленной лимонной шапке. С её лица не сходила улыбка...

Она вглядываясь в лица людей, стоявших среди цветов. Неужели это то, что она видит на волшебной поляне? Самые потаенные желания – воспоминания о людях из прошлого, которых она не могла до конца вспомнить. К ней подошёл взлохмаченный парень, на его лице не было ничего, кроме дурацких круглых очков, переломанных пополам и заклеенных волшебным скотчем. Он заключил её в объятия, вслед за ним её обнял и чем-то похожий на Прюэтта и Уизли одновременно – высокий долговязый парень, за ним другой – русоволосый, совсем неуклюжий и одетый в школьную мантию, только знаков отличия невозможно было разобрать. Она обнимала всех по очереди, будто приветствовала старых друзей, не замечая того, что не может заглянуть им в глаза или увидеть их улыбки. Аврора была так счастлива…

Внезапно прямо рядом с Томом возник ещё один силуэт, собравшийся из переливающихся искрящихся песчинок, невероятно знакомый и на этот раз с лицом – он был очень стар, а серебристая борода спускалась едва ли не ниже пояса. Это, несомненно, был Альбус Дамблдор, только представший в её сне дряхлым стариком, но на удивление – с гордой осанкой. Вместо привычных прямоугольных очков на его носу красовались очки-полумесяцы, ловящие яркие блики цветов. Том удивлялся всё больше – сон Авроры не отражал реальности, быть может, и все эти люди – лишь плод её воображения, собранный из осколков воспоминаний, запахов, сравнений?..

– Я думаю, нам пора, Том, – внезапно раздался за спиной знакомый голос, но он не принадлежал не замечающему его старому Дамблдору.

Позади него, сложив руки на животе замком, стоял настоящий Альбус Дамблдор: в его взгляде не было осуждения, лишь искренняя улыбка на губах – не такая, какую привык видеть Том. Ему он так никогда не улыбался.

– Профессор, вы здесь, в её сне?

– Как и вы, Том, но думаю, дальше Аврора справится сама… – казалось нереальным видеть сразу двух Дамблдоров в одном месте. – Ох, Моргана в её сне совсем такая же, какой была при жизни, – тяжело вздохнул Альбус, разглядывая женщину в бирюзовом сарафане в толпе людей, обступивших Аврору.

– Почему вы так стары в её сне?

– Думаю, что нам не дано постичь мир грёз, Том. Мудрецы говорят, что образы сновидений – это своего рода язык... Кажется, что в них скрыт какой-то потаенный смысл,* – всё с той же неизменной улыбкой говорил Альбус, давая понять, что и сам не в состоянии объяснить того, что видит перед собой. – Кто познает смысл знаков, возникающих перед нами во сне, поймет, что они оказывают важное влияние на все события…** – тихо завершил он какую-то цитату.

– Вы думаете, Аврора видит будущее?

– Думаю, что это всего лишь сон, Том, необъяснимый и нелогичный, как и большинство других.

Том почувствовал, как кто-то снова взял его за руку и крепко сжал, переплетя пальцы. Он не заметил, как Аврора оказалась рядом… странно было видеть её такой – никакой полоумной искры в глазах, которая иногда заставляла выпадать её из реальности в мир фантазий – такой, как этот. Аврора в своём сне словно светилась изнутри, она улыбалась и была такой ослепительно красивой, что Том невольно задержал дыхание: волосы струились шёлком, водопадом спускаясь по плечам, яркость глаз дополнялась румянцем, скрывающим её чрезмерную бледность, а кожа светилась тысячами кристалликов. Она хотела видеть себя такой, она хотела, чтобы её видели такой – невесомой и лёгкой, невероятно красивой девушкой со своими мечтами и желаниями…

– Нам пора, Аврора…

Она не нахмурилась, а лишь с улыбкой слегка покачала головой из стороны в сторону и внезапно указала куда-то на край поляны. Том не заметил, как исчезли люди и даже мама Авроры, а лишь к цветам, серебрясь, спускалась пыль. Сложно было оторвать от Авроры взгляд, но она снова указала куда-то пальцем. Проследив по направлению взглядом, Том и Альбус обнаружили на другом конце поляны белоснежного коня с длинной серебристой гривой, струящейся к земле. Это был единорог с острым длинным рогом, с конца которого падали искры, но животное вовсе не было таким прекрасным, как могло показаться на первый взгляд: исхудавшее туловище с выпирающими ребрами, дряблая морда с провисшими губами и совершенно болезненные глаза. Он едва держался на копытах: они подкосились, и единорог завалился прямо на цветы, а грива и хвост волной распластались по цветам. Конь тяжело выпустил воздух из ноздрей и замер; большие добрые глаза закрылись, и он больше не двигался.

– Зачем ты показываешь нам это? – спросил Дамблдор, не отрывая взгляда от мертвого единорога.

– Он пришёл сюда умереть… – негромко сказала Аврора. – Я видела… Я думаю, они все сюда приходят…

Том с замиранием сердца наблюдал, как цветы, пробиваясь сквозь гриву, начинают оплетать тело коня, забирая его под землю, и только сильнее сжимал руку Авроры. Невероятно красивая смерть невероятно красивого животного – смерть, которой не видел ещё ни один живой человек на планете. Им представился этот невероятный шанс. Вспышка света вокруг единорога заставила Тома на миг зажмуриться, и в небо вихрем взвилась переливающаяся пыль, закручиваясь в спираль, она поднималась всё выше к небу и рассеивалась там, подобно уходящей в загробный мир душе…

– Теперь нам действительно пора, – обратился к Тому Альбус, и Аврора тут же выпустила руку Тома. – Думаю, что мы поговорим об этом, когда ты проснёшься, Аврора…

Она грустно улыбнулась, не желая расставаться, но и не стала уговаривать их остаться; заглянув в глаза Тома, лишь прошептала:

– Спасибо…

И их закружило в круговерти красочных бликов, ковер из цветов словно поднялся вокруг, унося вдаль от прекрасного места и Авроры…

Пробуждение из чужого сна было опьяняющим, но голова не болела, наоборот, в теле была невесомая лёгкость, и куда-то улетучилась та страшная пустота, которую Том испытывал в последние полтора года, с тех самых пор, как потерял первый кусочек души. Склонившись над Авророй, он касался её лба большим пальцем, а другая рука направляла на неё волшебную палочку. Дамблдор ещё не очнулся: он сидел возле неё с закрытыми глазами, и на его устах застыла безмятежная улыбка, словно это был его сон… Аврора тоже улыбалась, забываясь в своих светлых воспоминаниях и мечтах. Она больше не металась на кровати, крича от жуткого сюрреалистичного кошмара, из-за которого он решил посетить её разум и успокоить.

– Я не знал, мистер Риддл, что вы владеете легилименцией, – привлёк внимание Дамблдор. – Признаться, я поражен, как вам удалось вытянуть из неё мыслеобразы и перенести Аврору к Северному сиянию.

Том размял онемевшую руку, в которой была волшебная палочка, и взглянул на пришедшего в себя Дамблдора.

– Я попытался использовать Легилименцию в лечебных целях, быть может, если копнуть глубже, то все эти люди в её снах, наконец, обретут лица…

– Не думаю, Том. Наука Легилименции ещё не до конца изучена, да и вряд ли когда-нибудь будет. Нельзя насиловать разум, даже элементарный гипноз может пойти во вред психике…

– Вы были там? Вы видели её кошмар? Эта женщина, пытающая её Круциатусом? Это могло быть на самом деле?

– А ещё красные глаза… – задумчиво произнёс Альбус, поглаживая недлинную бороду.

– Не видел… – пробормотал Том – он очень устал от ментальной связи и сильно хотел спать, но кто бы мог подумать, что они с Альбусом Дамблдором смогут вести беседу, не пытаясь что-то выудить друг из друга и не строя хитрых взглядов.

Альбус не стал говорить ему, что тот предстал в сновидении Авроры чудовищем с красными глазами, ведь Том не видел себя со стороны…

– Всё может быть, ведь Аврору нашли израненной у порога больницы Святого Мунго в прошлом году. Я не удивлюсь, если её действительно пытали…

– Кто мог это сделать? Эта женщина? Это она стёрла воспоминания? – не унимался Том, ведь он практически на собственной шкуре испытывал тот ужас, которым была охвачена Аврора в кошмаре.

– Я не знаю, но ничто пока не в силах их вернуть… Я уже начал разрабатывать состав, который, возможно, повлияет на память Авроры. Оказывается, там умирают единороги… – задумчиво прошептал он.

Том снова взглянул на умиротворённую Аврору, такую привычную – с копной нерасчесанных волос, напоминающих сосульки, и, взяв её за руку, сказал:

– Она пережила нечто ужасное, и кому она могла навредить? Профессор Дамблдор, я правильно понял, что Аврора – ваша внучка? – спросил он исподтишка, надеясь на честный ответ.

– Внучатая племянница, та женщина на лугу – Моргана Дамблдор – пропавшая дочь моего брата. Аврора исчезла вместе с ней много лет назад, и я уже не чаял её увидеть…

Образы сновидений – это своего рода язык... Кажется, что в них скрыт какой-то потаенный смысл.* – Сэмюэль Тейлор Кольридж.

Кто познает смысл знаков, возникающих перед нами во сне, поймет, что они оказывают важное влияние на все события…** – Гиппократ

====== Ведро с гайками и трагедия на Рождество. ======

Вереница сов влетела в одно из окон Большого зала, осыпав мирно завтракающих студентов крошками слипшихся снежинок. Огромный филин пронёсся над столами, по пути сбрасывая свернутые в рулоны газеты на столы. Никто не пугался «снарядов», некоторые студенты мастерски ловили «Ежедневный пророк» на лету, другие дожидались, пока он шлёпнется в тарелку или, зацепив кубок с тыквенным соком, опрокинет его. Абрахас успел отодвинуть кружку с чаем, и в ту же секунду на её место упал свежий выпуск «Пророка», а за ним на стол приземлились несколько сов и протянули ему свои лапки с посланиями. Он стал поспешно отвязывать письма, чтобы птицы не успели засунуть клювы в еду на столе, попутно его загадив.

Обычно Абрахас получал много почты, особенно за завтраком, и это утро было не исключением. Чаще всего это была деловая корреспонденция от компаньонов и из Гринготтса, но среди множества конвертов с печатями Министерства находились письма от матери и шармбатонских друзей, сетующих на то, что их сокурсник решил сменить школу. Сегодня корреспонденции было особенно много. Главный редактор «Ежедневного Пророка» просил об интервью, банковские гоблины сообщили, что его семье выделили один из самых охраняемых сейфов, располагающихся на самом нижнем уровне среди родовых хранилищ самых знатных семей Британии. Абрахас был бы не против иметь и обычный сейф, но по приказу отца ему пришлось пройти через огромное количество банковских процедур и инстанций, а с гоблинами не всегда приятно общаться. Дело было не в паранойе (сейфы нижнего уровня охранялись намного сильнее, там был даже дракон) – это была привилегия, а семья Малфой всегда должна получать самое лучшее. Абрахас знал, что это новое хранилище заполнится, в лучшем случае, только на треть: все реликвии, деньги и документы находились во французском банке и в тайниках родового имения. Но даже это заставляло его подозревать, что возвращение на постоянное жительство на Родину ему не светит, а создание такого семейное хранилища призвано сильнее привязать его к Британии. Луи Малфой всё рассчитал, и что в этой стране его так заинтересовало?

Эвелин зависла над длиннющим письмом от родителей и со скучающим видом пила свой зелёный чай, изредка зевая. Ощутив запах чьих-то духов, она слегка поморщилась, узнавая знакомый аромат «Lis blanc»*, который терпеть не могла с детства. Пускай эти духи были очень дорогими и обладали лёгким цветочным запахом, отдающим в горчинку, но её бабушка выливала на себя столько, что находясь с ней в одном помещении, невозможно было вздохнуть. Иви скривилась от отвращения и попыталась найти источник надоедливого парфюма. Единственной девушкой в радиусе пяти футов – была Дженна Шелли, но она сидела за столом Слизерина уже довольно продолжительное время, чтобы внезапно начать источать «Lis blanc», да и вообще не имела привычки душиться. Источник оказался куда ближе, чем думала Эвелин. Абрахас читал чье-то письмо, периодически ухмыляясь, но ухмылка была доброй…

– От кого оно? – поинтересовалась Иви, стараясь не выдавать раздражения.

Он даже не сразу понял, что к нему обращаются – так увлёкся посланием, и, не отрываясь от строк, ответил:

– От друга…

Эвелин вскинула бровь и недовольно сложила руки на груди.

– Интересно, этот друг не ронял письмо в котёл с «Lis blanc», прежде чем послать тебе? И как сова по дороге не задохнулась? – фыркнула она, заставив Абрахаса, наконец, оторваться от послания. – Боюсь представить, что такого этот «друг» мог тебе написать.

– С каких это пор тебя интересует моя почта?

– С тех пор как ты вскрыл конверт и освободил это отвратительно пахнущее письмо, – она снова скривилась.

– На мой взгляд, отличные духи, – рассудил он и расплылся в мягкой улыбке. – Странно, я считал, что ты не подвержена ревности.

– Может и подвержена, – в том же тоне продолжила она, – особенно когда моему молодому человеку присылают надушенные письма.

Он хотел обнять Эвелин и подвинуть поближе к себе, но она сбросила его руку и гневно взглянула на лист пергамента.

– Ну хорошо… Это письмо от моей подруги из Шармбатона… – Абрахас закатил глаза.

– Ты не говорил мне, что в Шармбатоне у тебя была подружка.

– Не подружка, Эвелин, а подруга, – с выражением поправил он. – Ревность здесь неуместна. Её зовут Полетт Бонне, и ей всего тринадцать лет. И да, ты права, она в меня влюблена, но поверь, такие юные девочки меня не интересуют, – усмехнулся Абрахас. – Она нашла во мне старшего наставника, друга, если хочешь. Я научил её летать на метле в прошлом году. Полетт сильно боялась высоты, но ей очень нравился квиддич. Однажды она попросила меня о помощи и вот сейчас пишет, – он бросил взгляд на письмо в руке, – что её взяли запасной загонщицей в одну из школьных команд, но что без меня квиддич в школе уже не тот. Благодарит за оказанную помощь… в очередной раз… Хорошая девушка, – лукаво глядя на Эвелин, произнес он, – в будущем будет очень красивой, – Иви надулась из-за этих слов. – Ладно-ладно, шучу я, Полетт совсем обычная, немного полноватая и поверь, ей очень далеко до тебя, – Абрахас взял руку Эвелин в свои. – Мне даже приятно, что ты ревнуешь, – приблизившись, он осторожно коснулся губами её щеки.

– На нас смотрят… – затаив дыхание, произнесла Иви, поглядывая в сторону двух хаффлпаффок, пожирающих их недовольными взглядами. Ревность как рукой сняло.

– Пускай завидуют… тебе ведь это нравится… – эти слова он уже шептал ей на ушко, отложив в сторону злосчастное письмо влюбленной Полетт.

– Ты думаешь, что я настолько самовлюбленная и мелочная? – возмутилась Эвелин, отстраняясь.

– Думаю, что с таким парнем, как я – это позволительно…

– Эй! – она шутливо ткнула его кулачком в грудь. – Кто это у нас ещё самовлюблённый? – она посмотрела на преподавательский стол, где, обсуждая что-то интересное и посмеиваясь, сидели Диппет и Слагхорн. – Кстати, ты пойдешь на вечеринку Клуба Слизней? Слагхорн пригласил?

– Конечно, пригласил, наказал без костюма не приходить, и без девушки, – Абрахас вернулся к своим письмам, бросив последний хитрый взгляд на Эвелин.

– Без костюма? – удивилась она.

– А что, тебе не нравятся карнавалы? Рождество же на носу! – подмигнул Абрахас.

– В Хогвартсе не слишком любят подобные мероприятия, у нас, по обычаю, бывает рождественский ужин с елками и гирляндами, да и на Хэллоуин, если ты помнишь, всё было довольно уныло, разве что привидения бесчинствовали. И что это нашему декану неймется?

– Странно, у нас в Шармбатоне каждый год на Рождество карнавалы и довольно весёлые. У нас все праздники очень радостные и есть даже своя музыкальная джазовая группа.

Эвелин лишь пожала плечами, не собираясь оправдывать свою скучную школу. В Хогвартсе были музыканты и даже свой хор, но обычно под их заупокойные подвывания хотелось спать. А чего стоили огромные поющие жабы, которым тоже доставалась сольная партия.

– Надо придумать костюмы… – продолжил Абрахас, глядя на хмурящуюся Иви.

– Ты что, серьезно? – удивилась она, испуганно и в то же время презрительно глядя на Абрахаса.

– А что тут такого? Поражаюсь твоей реакции, – он хлопнул ладонью по столу. – Да что с этой школой не так? Она такая унылая, здесь кроме квиддича и шахмат – никаких развлечений и даже клубов по интересам нет! У нас в Шармбатоне были многочисленные кружки по школьным предметам и разным увлечениям, даже клуб любителей маггловского футбола! А, между прочим, его придумали англичане…

– У вас в Шарматоне, у вас в Шармбатоне, – передразнила Иви, кривляясь. – Можешь возвращаться в свой Шармбатон, если у нас не устраивает…

Абрахас закатил глаза, но понимая, что Иви сегодня не в духе, решил перевести тему:

– Что родители пишут?

Она скривилась, но не стала возвращаться к теме.

– Отец приглашает тебя на Рождество к нам в поместье, – Иви говорила довольно равнодушно, но по каким-то мимолётным сменам интонаций можно было понять, что ей не нравилось, что Мердок Уилкис форсирует события.

– Да, мы с ним буквально на днях это обсуждали, когда наносили визит в «Гранд текстиль». По-моему, он очень доволен нашими отношениями, – Абрахас посмотрел на хаффлпаффский стол, где, склонившись над конспектами, сидела Джоконда в обществе Элоис и Мередит. В последний месяц она была слегка бледновата и плохо шла на контакт с друзьями. За столом Рэйвенкло, положив голову на стопку учебников, мирно посапывала Аврора, видимо она снова засиделась допоздна в обнимку с астрономией и нумерологией, а может, даже в компании Риддла. – Когда они уже помирятся? – поглядывая то на Аврору, то на Джеки, пробормотал Абрахас.

Проследив по направлению его взгляда, Эвелин вздохнула:

– Когда Аврора перестанет так тесно общаться с нашим «другом» Томом.

– Между ними действительно ничего нет, – прикрыв рот ладонью, Абрахас сладко зевнул.

– В это нетрудно поверить… Да что у них вообще может быть общего? Пламенная любовь к астрономии? Может, я чего-то не понимаю, но, по-моему, Том даже с Дамблдором нашёл общий язык с тех пор, как начал общаться с Авророй, а у них никогда не было хороших отношений. Странно всё это выглядит, такое впечатление, что они просто не могут не общаться. А чего стоят их ссоры во время ожесточенных споров…

Абрахас усмехнулся, вспоминая эпизод недельной давности, когда, прогуливаясь по замку, они с Эвелин наткнулись на Тома и Аврору, ругающихся возле кабинета чар. Риддл давил Уинтер интеллектом, ссылаясь на её необразованность в сфере астрономии, а она, не выдержав прессинга, со всей силы пнула его в коленку. Бедная Аврора унесла ноги так быстро, как только смогла, получив в спину нешуточные угрозы с обещанием рукоприкладства. Ничего удивительного, что на следующий день на занятия она пришла в своей лимонной шапке, из-под которой выбивались прядки кислотно-салатовых волос, а из-под желтой ткани выпирали бугорки, напоминающие рожки. Еще два дня они сидели за разными партами и испепеляли друг друга недобрыми взглядами, но буквально вчера Аврора и Том были снова замечены вместе.

– Похоже, что у них всё же есть что-то общее…

– Как это без костюма нельзя? Меня профессор Слагхорн лично пригласил! – возмутилась Аврора, глядя на призрака, перегородившего ей путь. – Я сейчас сквозь вас пройду.

– Тогда вас окатит несмываемыми чернилами, – усмехнувшись, сказал Сэр Николас, а из-за дверей за его прозрачной спиной, донеслись веселые голоса. – Да и через меня проходить не очень-то приятно, поверьте. Неужели вас не предупредили, что Клуб Слизней на Рождество устраивает карнавал?

– Вальбурга Блэк сказала, что никакого карнавала не будет! – сердилась Аврора.

– О, я вижу, что вы, мисс Уинтер, так сильно доверяете слизеринцам? – Николас приблизился к Авроре и сузил глаза. – Я бы на вашем месте не был так наивен…

– Она староста… – уже неуверенно произнесла Аврора, разглаживая пышную юбку своего праздничного платья, которое Дамблдор купил ей в Магазине мадам Малкин в прошлом году. – Пустите? – несмело посмотрев на призрака, попросила она.

– У вас есть волшебная палочка, мисс Уинтер, трансфигурируйте свою одежду во что-нибудь, или хотя бы просто оденьте маску.

– Маска обязательна?

– Нет, просто тогда ваш наряд будет хоть как-то напоминать карнавальный костюм.

– Чем это? – Аврора стала рассматривать своё зелёное платье со всех сторон, пытаясь придумать, на что же это будет похоже.

– Вы будете похожи на рождественскую ёлку, – призрак скептичным взглядом осмотрел сережки в виде маленьких красных шариков, напоминающих ёлочные игрушки. – Предлагаю обернуться в мишуру для пущего сходства… – усмехнулся Николас.

Аврора фыркнула и, развернувшись на каблучках, направилась вдоль по коридору, мыча что-то недовольное. Вальбурга… Ну, она ещё поплатится за свою ложь, и стоило ли её слушать? Мимо, смеясь и шутя, по коридору третьего этажа прошли Прюэтт, Лонгботтом и Уизли. Последний, завидев Аврору, шарахнулся в сторону, опасаясь новых предложений поиграть в шахматы на желание, что поступали неоднократно. На них действительно были карнавальные костюмы. На Харфанге красовалась зеленая шляпа с пером, а за спиной висел лук и колчан со стрелами, его спутники так же выбрали себе разбойничьи наряды: у Игнатиуса на лице была повязка, скрывающая левый глаз, а Септимус придерживал бутафорский меч в ножнах, прикрепленных к ремню.

– А ты чего не в костюме? – поинтересовался Харфанг.

Аврора бросила на него такой взгляд, что вся троица синхронно приподняла левые брови.

– Иду за ним, Робин Гуд, – пробормотала она, проходя мимо.

– Ты читала маггловские средневековые баллады?

– Натыкалась, – Аврора не слишком-то хотела продолжать разговор и, прибавив шагу, скрылась на лестнице.

– Чего это с ней? – донесся голос в спину.

Аврора была бы сильно удивлена, если бы увидела Риддла в карнавальном костюме, он, скорее всего, воспользовавшись привилегиями старосты школы, не станет идти на поводу у Слагхорна и придет в школьной форме, а вот дедушка обещался отрастить себе на вечер бороду и одеться в древние одежды, что придаст ему определенную схожесть с самим Мерлином из легенд о короле Артуре. Том даже смеялся над этой идеей, но сказал, что ему пойдет. Кстати, о Томе и Дамблдоре – после того, как Аврору, встретившую в лесу дементоров, на следующий день выписали, она нашла их обоих в кабинете, мирно попивающими чай с лимонными дольками, от которых Том обычно отказывался. Аврора, наконец, вслух прочла сказку о Кусулумбуку, которую не успела, и была поражена тем, как точно в ней описывается Северное сияние. Они обсудили сведения и о единорогах и пришли к выводу, что теперь стоит обратить внимание на волшебные свойства растения и изучить их с научной точки зрения, но пока, недавно начавшееся исследование Дамблдора ни к чему не привело. Том и Аврора тоже не сидели на месте и стали изучать сказки африканских народов, надеясь выяснить возможности применения этого растения. Ничего подобного раньше никто не встречал, а эксперименты с добавлением цветов в различные зелья ни к чему не приводили. Ни взрывов, ни ядовитых испарений, ни каких-либо других инцидентов. Все зелья превращались в помои и торжественно выливались в унитаз. Несмотря на добытые сведения, в частности о кладбище единорогов, Том и Дамблдор скептично обозвали явление аномалией. Совершенно бесполезные цветы, хоть и очень красивые.

После случая с дементорами в школу приехали авроры, поимка этих тварей заняла около двух недель, потом их отправили в Азкабан на долгую службу. Профессор Уидмор выразил благодарность за помощь, и теперь копилка факультета Рэйвенкло на каждом уроке древних рун пополнялась на несколько баллов, благодаря ответам Авроры. Даже если она чего-то не знала, профессор задавал наводящие вопросы, приводя её к правильным ответам. Он искренне переживал, что Аврора больше не общается с Джокондой – его любимой ученицей, и обещал поговорить с той об этом, но видимо, авторитет Уидмора не возымел успех, так как отношения с Джеки не сдвинулись с мертвой точки. Том, с его гордостью, уже давно перестал пытаться поговорить с ней…

– Мистер Риддл, вы не видели Аврору? Что-то она запаздывает… – посетовал Дамблдор, расчесывая роскошную серебристую бороду пальцами. В его руке находился резной деревянный посох с огромным инкрустированным рубином с верхней стороны.

– Я её сегодня вообще не видел, профессор, – вежливо отозвался Том, с ухмылкой рассматривая гриффиндорцев, вырядившихся в отвязных разбойников. Прюэтт даже небрежную щетину отрастил.

Сам Том выглядел довольно скромно, он не стал выделяться среди студентов, разряженных в средневековые праздничные одежды, и трансфигурировал из школьной мантии сюрко.** До доспехов дело не дошло, но нечто наподобие стеганой куртки*** раздобыть удалось, сапоги скрывали обыкновенные брюки. Он не был уверен, что это исторично, но не стал заморачиваться ради прихоти слизеринского декана. Некоторые приглашенные предпочли более позднюю эпоху: Абрахас и Эвелин появились в образе французских дворян второй половины восемнадцатого века – как раз именно в то время на моду Франции оказала влияние Британия, но от париков они, конечно же, отказались. Высокая сложная прическа Эвелин и её платье из легких тканей светлых тонов, подпоясанное чуть выше талии широким поясом, действительно делали из неё настоящую аристократку. Юбка спадала свободными мягкими складками и заканчивалась небольшим шлейфом. Нарощенные магией волосы Абрахаса, перевязанные черной лентой и шелковый платок – на манер жабо на шее, придавали ему лет и статуса, а в виде аксессуара он предпочел трость с серебряным набалдашником. Конечно, никто из девушек ещё не видел его во всей красе. И хотя костюм на нем принадлежал прошлым векам, его отец носил нечто подобное и сейчас, только осовремененное, но от того не менее аристократичное. Том в последнюю неделю не раз становился свидетелем споров о костюмах, доносящихся с соседней парты и, казалось бы, уже наизусть знал всю английскую и французскую моду с начала десятого века и до сегодняшнего дня. Абрахас и Эвелин изображали пару: молодая Императрица Жозефина с первым мужем – Александром Франсуа Мари де Богарне, виконтом де ля Фертэ – это длиннющее имя Том успел запомнить с бесконечных обсуждений. Если бы не строгий наказ Слагхорна прийти в костюме, Риддл бы непременно явился в повседневной одежде или вообще в форме. Поначалу идея слизеринского декана о карнавале была воспринята в штыки, но позднее приглашенные студенты – в основном постояльцы Клуба Слизней среди старшекурсников – завозились и стали придумывать себе костюмы. Не было глупых идей нарядиться бабочкой или каким-либо зверьком, только Аврора что-то говорила о костюме совы… В итоге общими усилиями получилась тематическая вечеринка праздничных одежд всех веков разных стран. Студенты не на шутку увлеклись идеей и теперь увеличенные магией покои Слагхорна пестрели разнообразными платьями и костюмами, только Прюэтт со своими дружками немного выделялись из знати, чего они и добивались. Тома едва не сбил с ног бегающий поднос с шампанским, из-под него высунулась испуганная морда эльфа с несоразмерно длинным носом и огромными ушами, на которых при желании это существо могло планировать с высоты.

– Извините, сэр…

Один свирепый взгляд и эльф ретировался так быстро, что Том не успел взять с подноса сливочное пиво. «Бегающий столик» едва не навернулся на длинном шлейфе платья Друэллы и исчез среди пышных юбок придворных дам. Розир постепенно возвращалась к нормальной жизни и теперь постоянно находилась в компании Цигнуса. Он не отходил от неё ни на шаг, и со стороны могло показаться, что у них всё складывалось, если бы не жалобы Блэка на её холодность и отстраненность. Он сам не был в восторге от сложившейся ситуации, но вел себя по-джентельменски и пытался привыкнуть к ней, однако получалось слабо. Уж слишком разными они были. Гораций Слагхорн, разряженный в монашеский костюм – словно живая копия привидения Хаффлпаффа – лавировал между гостями, распихивая их своим пузом, и из его огромной жестяной кружки постоянно расплескивался эль. Красная от гнева Вальбурга очищала платье от последствий встречи с деканом. Том представил Слагхорна в разноцветном шутовском наряде в шляпе с бубенцами – ему бы, несомненно, пошло. Больше всех удивила Джоконда, явившаяся на вечеринку в компании Уолтера Сувари – старосты седьмого курса Хаффлпаффа. Фея Моргана в её исполнении была просто очаровательной, но Сувари, со своей неприглядной внешностью и попыткой изобразить рыцаря, просто терялся рядом с её красотой, однако Том едва держался, чтобы не бросать на него косые взгляды. Неужели ревность?

Слагхорн обещал пригласить интересных гостей, но пока среди коллекции его учеников не было никого примечательного: профессора, министерские чиновники, репортеры и игроки в квиддич – безрыбье. Вечеринка только занималась, и небольшой камерный оркестр для фона играл музыку средних веков. Вопреки тому, что на такие мероприятия студенты приходили парами, Том был в гордом одиночестве, но его интересовало, где шляется его странная подруга по исследованию Северного сияния. Дамблдор всё равно относился к их общению настороженно. Аврора, несомненно, стирала эту грань, позволяя Риддлу потихоньку втираться в доверие к человеку, с которым у него никогда не было хороших отношений.

Застывший в одной позе Абрахас привлек внимание Тома. Он проследил направление его взгляда, но за широким Слагхорном разглядеть вновь пришедших не представлялось возможным. «Пузатый монах» совершил рукопожатие неизменно потной ладонью и отошёл в сторону, открывая гостя. Слагхорну оставалось только расстелить перед ним красную ковровую дорожку. Так вот что за «важная» персона обещалась посетить этот глупый маскарад. Луи Малфой выглядел как обычно – шикарно и со вкусом, но, несмотря на свой некарнавальный вид, не сильно выделялся среди пестроты ряженых. Дорогой сюртук, явно пошитый каким-нибудь знаменитым модельером, сидел как влитой, а ряд золотых пуговиц не давал сомнений, что они сделаны именно из золота. Абрахасу явно не понравилось появление отца, но стерев с лица недовольство, он смело взял Эвелин за руку и направился к нему. Луи, насколько успел понять Том, любил внезапные визиты, но они не всегда были уместны для его сына.

Стоило Абрахасу и Луи отойти в сторонку, как двери в импровизированную «залу» распахнулись, ударившись о стены с таким грохотом, что все присутствующие обернулись. На пороге возник взлохмаченный Поттер, в его глазах светился вселенский ужас, будто за ним гналась мантикора.