Текст книги "Merry dancers (СИ)"

Автор книги: Anya Shinigami

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 45 страниц)

Сблизиться с аристократом пока что не удавалось, но тот, несомненно, выбрал себе странную компанию. В конце концов, еще можно понять, что Смит – интересная девушка, очень симпатичная, даже красивая, и она повзрослела за прошедшие полгода из-за трагического происшествия с её семьей, но как можно общаться с этим недоразумением по имени Аврора? Она только и делала, что придумывала глупые забавы и небылицы о странных существах, которых в природе не существует! Эта сумасшедшая сказала, что у Тома в голове завелись нервзявки, из-за которых у него случился внезапный перепад настроения, когда он вдруг подсел к ним в “Трёх мётлах”! Что за чушь?

– Том, – позвал его Цигнус, догоняя в коридоре, когда студенты стали разбредаться в разные стороны.

Из кабинетов высыпали и другие дети, оставленные профессорами прямо во время занятий. Повсюду слышались голоса и обсуждение внезапного появления такого количества самолетов. Привидения – и те вылезли из укрытий, приставали к старостам и бегущим на незапланированное собрание преподавателям с расспросами. Мимо, в сторону лестниц, прошествовал Малфой, Том, скрипнув зубами, проводил его взглядом.

– Что, Цигнус? – наконец, притормозил он, обращая внимание на сокурсника.

– С каких это пор ты стал осекать меня по таким мелочам, как Аврора Уинтер? – прямолинейно задал вопрос тот, пристально вглядываясь в черные глаза Тома. – Ты стал слишком часто за неё заступаться!

Против воли наружу всплыло удивление, и Том решил направить его в нужное русло.

– С чего ты взял? – спокойно спросил он.

– Да у тебя был такой вид, будто ты хотел разорвать меня в клочья, не припомню за тобой такого ярого заступничества!

Цигнус был явно оскорблен поведением “друга”. Налицо была обыкновенная ревность, которой Блэк непонятно где нахватался. Он не раз замечал Риддла в компании Смит и Уинтер и искренне не понимал, что может связывать его с этими пустоголовыми девицами? Сегодня нашелся отличный повод поинтересоваться. Тома, казалось, ни капельки не смутили нападки Цигнуса: он шел по коридору, наблюдая за группкой студентов, облюбовавших большую площадь возле статуи на третьем этаже с целью обсуждения самолетов.

– Что ты нашел в этих пустышках? – не унимался Блэк, пытаясь привлечь к себе внимание.

– Пустышках? – Риддл изобразил искреннее непонимание. – Да у Джоконды оценки выше твоих, а Аврора вообще отличница! Иди трансфигурацию лучше поучи, прежде чем судить об интеллекте других людей! Ты совершенно не имеешь понятия, о чем говоришь!

Блэк оторопел, глядя на него: губы Тома практически не шевелились, что означало, что он был в ярости – посторонний мог бы сказать, что Том совершенно спокоен, но Цигнус уже давно научился различать мимику товарища. Еще больше поражали такие неуместные, возможно, даже глуповатые речи из уст не по годам умного старосты школы, словно ему нанесли личную обиду. Неужели Аврора и Джоконда так на него влияют?

– Том… да я… – замялся Цигнус. – Я не хотел говорить такого, просто… Ты, не пойми меня неправильно, слишком много стал уделять им внимания, – уже подбирал слова Блэк, опасаясь потерять нить дружбы с непременно самым власть имущим студентом Хогвартса. – Каспар тоже так считает, – после паузы добавил он, чтобы направить гнев не только на себя одного.

Неожиданно на устах Тома заиграла улыбка, больше похожая на усмешку, дарованную непроходимому тупице.

– Подожди немного, Цигнус, ты поймешь… – Том прищурился, словно пытался передать другу что-то мысленно, – немного позже…

Студенты стали подтягиваться к обеду, но их вовсе не интересовал прием трапезы: все ждали новостей о внезапном полете военных самолетов над Хогвартсом. Ожидание затягивалось, так как за преподавательским столом не было никого кроме миссис Норрис, сидящей на самом краю возле гриффиндорцев, и МакКалога, отрешенно наблюдающего чистое ноябрьское небо. В Большом зале стояло негромкое перешептывание, и мало кто осмеливался притронуться к еде. Сидя в компании Каспара и Цигнуса, Том наблюдал, как подсевшая к хаффлпаффцам Аврора уплетает за обе щеки грибной суп, закусывая огромным ломтем хлеба. Этой девушке как всегда всё было ни по чем. Малфой по обыкновению сидел поодаль, но теперь не в гордом одиночестве. Эвелин Уилкис с серьезным видом что-то рассказывала ему, держа чашку чая в руках. Наконец, в боковые двери Большого зала вереницей прошествовал преподавательский состав во главе с директором. Дамблдор что-то оживленно втолковывал Меррисот, которая, то и дело охая, прижимала руку к груди. В помещении воцарилась гробовая тишина, все ожидали речи директора. Наконец, Армандо Диппет обратился к собравшейся в полном составе школе с кафедры, стоящей в центре на платформе перед преподавательским столом:

– Сначала хочу выразить благодарность старостам за то, что присмотрели за младшими курсами, пока мы были на совещании, – он сделал небольшую паузу. – Думаю, что рано делать выводы о назначении переброса воздушных сил, пока ничего не произошло. Насколько нам стало известно из Министерства Магии, самолеты поднялись в воздух с военных баз в нескольких точках Британии и теперь держат путь в Европу. Из источника Советского информационного бюро авроры узнали, что на будапештском направлении советские войска между реками Тисса и Дунай овладели крупным узлом коммуникаций – городом Кечкемет. Несколько грузовых самолётов, по предварительным данным, приземлится в Будапеште, другие рассеются по другим точкам, – директор на мгновение задумался, проведя пальцами по не слишком длинной седой бороде. – Полагаю, что этот переброс воздушных сил на Европу ознаменован тем, что советские войска близко подобрались к столице Венгрии и скоро мы будем располагать куда более точной информацией. На этом пока всё, – оглядывая студентов, завершил он.

Конечно, никого не устроила неопределенность, но оставалось только ждать статей в “Ежедневном Пророке” в ближайшие дни. Слизеринцы еще на середине речи перестали слушать директора и спокойно принялись поглощать еду. Возможно, они не до конца понимали, что война за пределами магического мира их всё же касается. По завершении обеда столы практически опустели, до занятий оставалось около получаса, и студенты имели немного свободного времени. Кто-то понесся на улицу играть в снежки, наслаждаясь первым сильным снегопадом, оставившим на земле неглубокие сугробы, особо упорные в учебе засеменили в библиотеку, начиная готовиться к полугодовым зачетам, которые должны были состояться через полтора месяца в середине декабря, а кто-то остался в Большом зале, увлеченно обсуждая последние новости из маггловского мира.

Джоконда и Аврора склонились над новым учебником древних рун, выданным седьмым курсам профессором Уидмором. Абрахас покинул Большой зал, предварительно показав подругам на свои часы, имея в виду, что они встретятся позже. У Тома появилось время, чтобы присоединиться к чирикающим о занятиях Смит и Уинтер. Он незаметно покачал головой из стороны в сторону, давая знак Блэку, что сейчас не до него, и приблизился к девушкам.

– Аврора, ты можешь дать мне этот учебник? – жалостливо спросила Джеки и сложила ручки в жесте мольбы. – Ну, пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста! Тебе все равно он до четверга не понадобится, а я к тому времени попрошу у профессора Уидмора экземпляр для себя.

– Но… зачем тебе сейчас? Ты же все равно потом получишь его? – с некоей жадностью произнесла Аврора, не желающая расставаться с драгоценным учебником. – Эм… я хотела сегодня на чарах его почитать, – опустив взгляд, созналась она, явно лукавя.

Том ухмыльнулся, стоя за спинами девушек. Он еще не видел, чтобы Аврора Уинтер в чем-то отказала подруге, и жадности за ней никто не замечал. Джеки немного ссутулилась, воображение Риддла дорисовало надувшиеся губки и сведенные брови. Он невольно любовался её красивыми волосами бронзового цвета, мягкими волнами спускающимися по плечам: в них, играя рыжеватыми бликами, купалось послеполуденное солнце, вышедшее после ночного снегопада. Джоконда действительно выросла, и даже лицо изменилось: пропадали подростковые щечки, оставляя место красивым мягким линиям скул.

– Дай хотя бы до вечера… – не оставила попыток Джеки.

Том снова усмехнулся и потянулся к своему портфелю. Звук отстегиваемой заклепки заставил подруг обернуться.

– Добрый день, Том, – поздоровалась Джоконда, стирая с лица недовольство по поводу неполученной книги.

– Привет, – коротко ответил он и извлек из одного из отделений портфеля такой же учебник, как у Авроры. – Вот, возьми, только до четверга не тяни, постарайся до среды потребовать с Уидмора другой, – без особого выражения сказал он, однако улыбка восторженно порозовевшей Джоконды заставила улыбнуться и его.

– Спасибо огромное! – радостно поблагодарила она, принимая книгу, и сразу же спрятала сокровище в свою сумку, будто боялась, что его могут перехватить по дороге.

– Я побежала к профессору Дамблдору, – оповестила Аврора, вставая с места.

Со скоростью взбесившегося докси она стряхнула учебник в свою сумку и, едва не споткнувшись, перешагнула через лавку. Заломив бровь Том удивленно смотрел вслед быстро удаляющейся фигурке. На выходе из Большого зала Аврора чуть не снесла третьекурсника Хаффлпаффа, несвоевременно попавшегося ей на пути.

– Она метлу проглотила? – спросил Том, присаживаясь на её место рядом с Джокондой. – Что с ней? В последнюю неделю стоит мне появиться, как её сдувает ветром, – возмутился он искренне. – Да вчера еще выдала такую фразу, что у меня мозг в спираль свернулся. Что такое нервзявки?

Джоконда придвинула к себе кубок с тыквенным соком и, улыбаясь, посмотрела на Тома.

– Ну… как она говорит, они водятся в мозгу человека, что-то типа паразитов…

– Я серьезно, – перебил он.

Джеки отвела взгляд, якобы заинтересовавшись царапинами на старом деревянном столе Хаффлпаффа.

– Том, как ты знаешь, иногда Аврора не говорит прямо, пытаясь объяснить свои мысли эмоциями, – начала она, но сделала паузу, словно не решаясь что-то сказать. – Я думаю, что она пытается сказать, что ты преследуешь какие-то свои цели, общаясь с нами.

Том поперхнулся воздухом и посмотрел на двери Большого зала, через которые уже давно вышла Уинтер, словно пытался догнать её взглядом. Неужели это странное создание так просто его раскусило? Он всё больше удивлялся проницательности Авроры, что не стала выражать свои подозрения прямолинейно. Иногда её туманные глаза, как будто всматривающиеся в самую душу, даже пугали его, складывалось впечатление, что она может видеть его насквозь. Но всё можно было обосновать проще: Аврора просто подметила смену тактики поведения Тома и его настроения, или же она может читать мысли? Том тряхнул головой, отгоняя глупые рассуждения о ней, и вернулся к разговору с Джокондой.

– Ну, как продвигаются твои занятия с Уидмором?

Она пыталась скрыть смущение от его заинтересованности за ровной речью, но Том мог видеть, как искренне Джеки радуется оказанному ей вниманию, несмотря на подозрения подруги. И хотя Джеки умела отличать элементарную лесть, она позволяла себе получать её от Риддла. Несколько лет детской влюбленности не прошли бесследно, но заинтересованность в себе конкретно от этой девушки его не раздражала. Вальбурга, к примеру, до сих пор не выросла из возраста заглядывания в рот возлюбленному и вела себя очень наигранно при виде него, а ещё эти манеры...

Разглядывая Джоконду, с упоением рассказывающую об Уидморе, Том понял, что пора переходить к более решительным действиям:

– О, Мерлин, я совсем забыл! – Том схватился за голову. Поймав озабоченный взгляд Джеки, он принялся пояснять: – Меня Меррисот попросила в семь дойти до «Дервиш и Бенгз» и забрать заказанные вредноскопы, – его тон недвусмысленно выражал нежелание тратить свое личное время на прогулку в Хогсмид.

– А почему она не заказала совой или по каминной сети?

– Да это какие-то новые, очень хрупкие модели, – отмахнулся Том. – Как назло, Друэлла после занятий отправляется домой до завтрашнего утра, а у Каспара и Цигнуса тренировка, хотя с их кривыми руками я не стал бы им доверять.

– Попроси Эйлин Принц или Боуда, они ведь довольно обязательные, – предложила Джоконда, совершенно не воспринимая его слова как намёк.

Том нахмурился, делая вид, что обдумывает предложение, но внезапно повернулся к ней, словно найдя верное решение.

– Хм… А ты бы не согласилась мне помочь? – спросил он на полном серьезе, стараясь, чтобы это не прозвучало как предложение о свидании, хотя надеялся именно на подобную реакцию.

Джоконда оценила возможность побыть с Томом наедине, но сама внезапно вспомнила о назначенной встрече, о которой он успел узнать от подслушанного до урока древних рун разговора Абрахаса и Авроры:

– Прости, Том, – извиняющимся тоном сказала она, – но мы договорились с Абрахасом и Авророй погулять у Черного озера после квиддичной тренировки – это как раз около семи.

Он вздохнул, показывая некое разочарование.

– Если мы там в семь будем, то вернемся в семь двадцать от силы, – не унимался он. – Цигнус все равно не отпустит команду раньше с тренировки, ведь через неделю матч с Рэйвенкло.

По глазам Джеки можно было определить внутреннее колебание, она задумчиво отвела взгляд в сторону, стараясь выискать в своем расписании время.

– Пожалуйста, – попросил он, прибегая к словам помощи, на которые обычно был не способен.

– Ну, только если ты от входа в замок понесешь вредноскопы один, хорошо? – сказала она, на мгновение Тому показалось, что Джеки чертовски переживает из-за возможности опоздания на встречу с обожаемым Малфоем.

От гнева на миг потемнело в глазах: им, Томом Риддлом, попросту пренебрегают! Хотя, если подумать, стоит ли переживать из-за такой мелочи?..

– Хорошо, – немного холодно отозвался он, но Джеки не заметила смены настроения.

Когда Том покинул её и отправился в сторону кабинета чар, то чувствовал себя выжатым, как лимон. Виной тому была девушка с синими глазами и красивыми бронзовыми волосами, посмевшая поставить Малфоя выше него. Можно было списать эти ощущения на искреннюю нелюбовь к Абрахасу – какому-то уж слишком доброму и отзывчивому парню, который даже Уилкис не позволяет раскисать. Нет, Том не любил проигрывать, а Джеки ясно дала понять, что ценит того выше.

Удивительно, как просто стало разжечь в себе ярость. Том всегда считал себя мастером выдержки, но в последние два года ему стало тяжелее контролировать эмоции. Подходя к еще пустому кабинету чар, он внезапно остановился и взглянул на своё кольцо. Всё из-за того, что его душа потеряла две части. Насколько знал Том, еще никто не создавал более одного крестража, а он осмелился и иногда думал, что вместе с частичками души потерял радостные эмоции, вдоволь восполнив их презрением, гневом и ненавистью. Быть может, создание крестража может привести к безумию? Контроль порой терялся, но Том старался держаться: много читал, подыскивая контролирующие сущность заклинания, иногда даже экспериментировал на себе, когда становилось совсем невыносимо всех вокруг презирать. Он старался не выпустить из себя последние отголоски тепла: например, симпатию к Джоконде, но все это могло уйти в момент, освобождая в нем тёмную сторону, стоило чему-то пойти не так, как он запланировал…

В надежном тайнике хранился еще и его дневник-инструкция к раскрытию Тайной комнаты: жертвой того крестража стал почти случайный человек – пьяница из паба в Косом переулке с именем Джек – частый посетитель “Дырявого котла”, посмевший оскорбить его. Дело нехитрое: не заметив посетителя в лице постояльца, бармен пошел обслуживать столик Тома. Между Джеком и хозяином паба завязалась ругань, где Том услышал о себе не очень лестные слова: «Чем этот молокосос лучше меня?». Мужчина был изрядно пьян и явно переигрывал, но Том, проявляя выдержку, сдержанно, пусть и не слишком вежливо заткнул волшебника, за что и был награжден званием «заносчивый сосунок».

Когда Джек покинул кафе, и собирался было аппарировать, Том схватил его за рукав и перенес в пустое безлюдное место, почему-то в голову пришла одна пещера, возле которой проходила приютская вылазка на природу. В радиусе нескольких десятков километров на этой местности не проживало ни единой души, как магглов, так и волшебников, а значит, Министерство не накладывало здесь чары надзора. Уже давно Том помышлял о создании крестража и все никак не решался, несмотря на равнодушие к смерти и убийство родителей летом после пятого курса. Его подтолкнул к затее Гораций Слагхорн, рассказавший об этой тёмной магии больше, чем было написано в книгах. Всё было готово, дневник зачарован, а заклинание вертелось на языке, когда Том покинул Хогсмид во время одной из школьных прогулок.

В поисках подходящей жертвы он отправился в Лондон, аппарировав в район рядом с Дырявым Котлом, где вспышки магии не засекались министерством из-за большого скопления волшебников. Он долго гулял по улицам маггловского города, заглядывая в глаза прохожих, словно выискивая в них желание смерти. С неба моросил мелкий дождь, а ветер норовил забраться под воротник, но Том не кутался в мантию: ему было плевать на холод. Мимо не спеша проезжали автомобили, и всё реже на дорогах стали появляться конные экипажи, заменяясь шумом тарахтящих моторов новеньких автомобилей. На каждом углу стояло оцепление из солдат, следящих за порядком. Откуда-то из ближайшего дома слышались недовольные возгласы в командном тоне: кажется, там располагался один из военных штабов королевской пехоты её Величества, не всегда согласованно действующий с новой армией под руководством Премьер-министра Уинстона Черчилля. Несколько солдат обсуждали что-то около телефонной будки, они курили папиросы: совсем еще молодые ребята, на вид им было не больше восемнадцати лет. А многие из них находились в горячих точках и теряли своих товарищей. Одним меньше, одним больше. Том стоял на автобусной остановке и наблюдал за ними, поджидая, пока кто-нибудь отколется, тогда можно будет перенести его и осуществить идею с крестражами.

Внезапно один из солдат, поправив ремень автомата, висящего на спине, что-то сказал, пожал руки друзьям и отправился вперед через перекресток. Том незамедлительно последовал за ним и через один квартал повернул вслед за жертвой в небольшой пустынный закоулок, где находились мусорные баки и пожарные лестницы жилых домов. Жертва словно сама напрашивалась на убийство, выбрав для прогулки такое место. Впереди уже виднелся выход на проезжую часть, и у Тома оставалось совсем немного времени, чтобы осуществить задуманное.

Поток осеннего ветра подобрал лежащую около мусорки коробку из-под печенья фирмы «Фостерс» и понес её через улицу. Солдат обернулся, услышав звук, с которым пустая картонная коробка несется по асфальту, подскакивая и перекатываясь.

Он даже не выхватил автомат, увидев посреди дороги замотанного в странный длинный плащ подростка. Магглы во время войны ходили в чем попало, ведь множество швейных фабрик закрылось или было разгромлено немецкой армией во время первого нашествия. Восстанавливать их не было средств. Но так же на улицах стало много нищих и беспризорников.

– Скоро начнется развод войск, и эти кварталы будут перекрыты, – поведал солдат неожиданно, затем, перевесив тяжелый автомат на другое плечо, сказал: – Иди в приют, парень.

Он принял его за оборванца, одетого в одежду на несколько размеров больше, почти угадав сиротское положение Тома. Тот потянулся к карману мантии за палочкой, а рядовой моментально напрягся и схватился за ремень оружия, но увидев «палку» в руках приютского попрошайки, расслабился.

– Эй, что это у тебя? – лишь донесся голос смеющегося солдата. – Никак ты собрался меня ограбить при помощи этой палки? Послушай, на той улице, с которой мы вышли, каждый день в два часа солдаты кормят нищих, да совсем неплохо! Никто не обещает королевских харчей, но гречневая каша с тушенкой тебе будет обеспечена.

Нет, волшебная палочка не дрожала в руках Тома, но он упустил момент когда сзади внезапно раздались шаги. Судя по одежде и заляпанным сажей лицам, эти двое были работниками располагавшегося неподалёку металлургического завода. Ситуация складывалась не в пользу Тома, он не хотел убивать сразу трех магглов, выполняя задуманное, достаточно было одного. Он опустил палочку и, развернувшись, побрёл обратно, минуя рабочих, проводивших его соболезнующим взглядом.

– Ещё один нищий… – донеслось до его слуха. – Бедные дети, им-то за что…

С силой стиснув зубы, Том проигнорировал слова и пошел прочь. Копаясь в своих мыслях, он ругал себя за то, что не среагировал раньше и не перенес солдата из Лондона куда-нибудь в пустынное место. И хотя Том учился на шестом курсе, он уже научился аппарировать при помощи одного из своих друзей-старшекурсников, пусть и не имел на это лицензии.

Ноги сами несли его сквозь моросящий дождь в сторону “Дырявого котла”; промокнув до нитки, он решил остановиться и выпить кружку согревающего кофе. Стараясь не привлекать к себе внимания, Том сел в тёмном углу паба, ведь все дети его возраста, по идее, должны были находиться в Хогвартсе. Пришлось немного изменить лицо и добавить несколько возрастных изменений, чтобы к нему не цеплялись посторонние. Бармен ничего не заподозрил.

Том был раздосадован по поводу неудачи, он ругал самого себя за слабость, ведь можно было оглушить тех рабочих, стереть им память и выполнить задуманное, так нет: он решил уйти, не убивать. Злоба кипела в пока еще цельной душе.

…Он не верил своим глазам, разглядывая уже оглушенного пьяницу, лежащего на камнях в пещере. Всё было готово. Возле головы жертвы лежала заколдованная тетрадь в кожаной обложке, готовая принять частичку души юного Лорда Волдеморта – так называл себя Том. Он не хотел убивать мага, но этот человек был не достоин такого высокого звания. Всего лишь сальный немытый ублюдок, оскорбивший его… И сейчас этот доходяга поплатится жизнью за мечту Риддла о бессмертии. Заведя палочку над бессознательным телом, Том, в который раз за день, заколебался. Никакого сопротивления, ни одного слова в сторону убийцы – подло так убивать; но, возможно, жертве так будет проще. В голове пронеслось выражение «не бей лежачего».

Сколько можно колебаться?

Совсем юный шестнадцатилетний мальчик готов был совершить тяжкое преступление, окропить свои руки кровью ни в чем неповинного человека, попавшегося на пути. А всё ради любопытства. Палочка вот уже пять минут была направлена в спину лежащего ничком волшебника, но зеленый свет непростительного заклинания еще не осветил скользкие стены пещеры.

– Авада… – нет, он всё ещё был не готов, но время поджимало, совсем скоро студенты начнут возвращаться в Хогвартс.

Нужно было хотеть убить человека, желать этого сильнее всего, чтобы заклятие подействовало. В голове вертелось заклинание создания крестража, к Тому подступал страх, но не перед убийством, нет, он был, скорее, возбужден, нежели боялся. Его цель слишком велика и желанна, чтобы отказываться в последний момент. У него будет бессмертие…

Крепче сжав древко волшебной палочки, Том почему-то представил ненависть, которую испытал к Билли Стаббсу. Убийство кролика этого мальчика доставило ему удовольствие. Месть – какое страшное, приятное слово; ненависть порождает месть, но в его ли силах возжелать гибели невинного человека? Для создания крестража нужна вся ярость, вся злость, и Том уже нашел откуда черпать это всепоглощающее чувство. Повешенный кролик и его хозяин отошли на задний план, сменяясь мыслями о грязном отце-маггле, бросившим его мать – наследницу самого Салазара Слизерина, передавшую этот титул своему сыну.

Всего лишь один взгляд на изумрудный перстень на безымянном пальце левой руки и решимость в его глазах. В памяти встал момент об убийстве отца, деда с бабкой, встретивших его с порога словами: «ведьмино отродье», «выродок», и ярость вспыхнула с оглушающей силой…

– Авада Кедавра! – гаркнул юноша.

Молния непростительного заклятия вырвалась из волшебной палочки Тома, на миг осветив его бледное лицо, искаженное ненавистью, и врезалась в тело мага. Черные глаза отразили изумрудный блеск, придавая убийце с лицом подростка зловещий вид. От него как будто исходил нечеловеческий холод. И как в этом ребенке могло быть столько зла? Длинная цепочка слов на латыни, произнесённая замогильным голосом, срывалась с почти недвижимых губ. Заклинание крестража пока никак не отразилось на его самочувствии, но как только поток слов закончился, Том внезапно почувствовал вспышку боли, словно мерзлота расползалась внутри, разъедая внутренности. Он дрожал но не отводил волшебной палочки от тела мага. На лбу проступили бисерины пота, внутренности скрутило в спираль, Том подавил стон, полный адской боли, падая на колени. Он почувствовал, как его в буквальном смысле разрывает на части. Сосредоточиться на желаемом становилось всё сложнее, и он держался из последних сил, чтобы не потерять сознание. Тело бил озноб, и Том уже с трудом осознавал, что происходит, когда энергия стала перемещаться по телу с невероятной скоростью, словно искала лазейку – выход. Избавление произошло внезапно, когда, сосредоточившись в правой руке, намертво сжимающей палочку, сгусток испепеляющей боли выстрелил черным дымом, имеющим странное свечение, несмотря на свой цвет. Руны, начертанные ритуальным песком вокруг жертвы, засветились ярким красным цветом, придавая пещере ещё больший зловещий вид. Тетрадь, лежащая рядом с головой убитого, подпрыгнула в воздух на несколько сантиметров и, осветившись золотым сиянием, открылась. Страницы перелистывались с невероятной скоростью, пока не остановились ровно посередине. Пещера завибрировала, где-то повалились камни, когда с оглушающим замогильным рёвом душа Тома вонзилась прямо в центр тетради, сгущаясь черным дымом. Как только магия впиталась полностью, тетрадь потеряла свечение и захлопнулась так громко, словно это был огромный фолиант с тысячами страниц. Моментально в пещере образовалась тишина, будто и не было здесь страшного ритуала создания крестража.

Том выронил палочку, она с гулким деревянным стуком ударилась о каменный пол и откатилась к тетради. Последствия страшной боли не так беспокоили Тома как ужасающая пустота, образовавшаяся внутри; он прижал дрожащие руки к груди, ощущая там зияющую дыру. Кусочек его души оторвался…

rit, reith, rath, raoth; Rita (космический закон); совет, рассказ, разгадка (нем. Rath); красный (нем. Roth); колесо (нем. Rad); прут, жезл; правая сторона. Правда, справедливость (нем. Recht) etc.

*Rod– «право», «правильность», • справедливость».

*Иггдрасиль – имя Мирового Древа, образующего ось Мироздания, в скандинавской традиции

В главе использованы материалы из книги Гвидо Фон Листа “Тайна рун”

====== Лимонные дольки, признания и поцелуи на морозе. ======

– Тук-тук, – вслух сказала Аврора, нерешительно выглядывая из-за двери: она пришла без приглашения. – Можно у тебя чаю попить? – спросила она, протискиваясь в дверь, которая из-за сквозняков постоянно захлопывалась и норовила оставить её с той стороны.

Дамблдор наблюдал, как его внучка пытается вытащить застрявшую сумку, защемленную дверью. Он взмахнул волшебной палочкой, и дверь распахнулась. Аврора едва не упала на пол, но, всё же, удержалась на ногах, снова повесила сумку на плечо и сдула прядь волос со лба. Дамблдор сидел за своим письменным столом, обложившись домашними работами учеников, и выводил отметки, ставя размашистые «Выше ожидаемого» и «Превосходно» почти всем. Всякий раз, когда он видел внучку, с его лба исчезала сосредоточенная морщинка, глаза прояснялись, а улыбка против воли появлялась на губах. Аврора всегда так на него действовала: стоило ей появиться, как настроение Альбуса послушно ползло вверх. Он до сих пор не мог поверить, что нашел свою внучатую племянницу, и против воли любовался её забавной мимикой и взлохмаченной прической, из-за которой она напоминала потешного цыпленка.

Особенная, совершенно непосредственная и добрая Аврора в последнее время стала много задумываться над своим поведением, и причин этого Альбус не видел. Вокруг неё находились хорошие ребята: Джоконда Смит всегда нравилась декану Гриффиндора. Очень способная студентка: она выделялась среди своих подруг и была ответственна в работе старосты в прошлом году, жаль, что она отказалась от этого поста. Джоконду едва не сломила гибель семьи, но девочка, вместо того, чтобы поддаться унынию, стала сильнее, выросла с прошлого года, поумнела. Со временем Дамблдор пригляделся и к Абрахасу Малфою: поначалу парень вызывал подозрения из-за постоянных заметок о благотворительности, появляющихся в “Ежедневном Пророке”, и воспеванию этого семейства министерскими шишками. Малфои, несомненно, покупали себе положение в стране и делали это мастерски. Ни единого пятнышка на репутации, впору верить, что они просто меценаты для Британии, но Дамблдору не нравился слащавый образ помогающих стране аристократов.

Он поспешно убрал все пергаменты со стола и предложил Авроре присесть напротив. Вскоре по мановению его волшебной палочки на столе появились две чашки, небольшой чайничек ароматного чая с бергамотом и вазочка с леденцами. До занятий оставалось всего двадцать пять минут, но Альбус просто не мог отказать Авроре.

– Ты выглядишь так, словно пробежала сотню миль со скоростью гиппогрифа, – констатировал он, наполняя её чашку.

– Просто торопилась к тебе, – голос был ровным, но взгляд ускользал в сторону.

– Кто за тобой гнался? – с полуулыбкой спросил Альбус. – Или ты спешила кого-то покинуть?

Лукавый взгляд Дамблдора всегда ставил Аврору в тупик, и ей приходилось открывать свои мысли.

– Это Том, – созналась она и полезла в сумку, чтобы достать оттуда небольшой пакетик с желтым содержимым.

Вмиг Альбус посерьезнел, услышав это имя. Слишком часто Риддл стал оказываться возле его внучки, и это не могло сулить чего-то хорошего, однако, как преподаватель и родственник, на которого стоит ровняться, Дамблдор не мог запретить ей общаться с ним.

– Что он сделал? – грозным тоном произнес Альбус, но Аврора тут же замахала руками и стала отнекиваться.

– Н-ничего, не переживай, а разве он может что-то сделать? Ну, я имею в виду… Хмм… Я хочу сказать, что он что-то часто находится рядом со мной и Джеки, но на то нет никаких веских причин, – она резко вздохнула от нехватки кислорода. – Чем можем заинтересовать его мы – девушки, то есть, такие девушки, как мы? Это странно, понимаешь? Меня это беспокоит, ведь Том всегда держался в стороне ото всех, ну, не считая этих его друзей – Цигнуса и Каспара, они-то мне совсем не нравятся, такие грубые, а мнят о себе... Ну, ты понял, о чем я, – залепетала Аврора. – Том постоянно так смотрит на меня, словно я украла у него грязные носки и развесила их по всему Хогвартсу. Мне кажется, что я его раздражаю, но, тем не менее, сегодня на Древних рунах он снова со мной сел за одной партой. Нет, ты представляешь, мне мерещится, что в его глазах отражается не то, что он говорит на самом деле! Это удивительно! У него очень черные глаза, иногда мне видится в них что-то не очень приятное; или его взгляд: кажется, что он хочет превратить меня в лягушку, а потом вдруг: «привет, доброе утро!» или «забавные сережки, Аврора!», – она изображала интонации в полном возмущении. – Может, он действительно заболел? – наговорившись вдоволь, Аврора засунула руку в пакет и извлекла оттуда засахаренные мармеладки в виде лимонных долек. – Будешь? Очень вкусно!