Текст книги "Истории тёмного королевства (СИ)"

Автор книги: Anless

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 23 страниц)

Круэлла Де Виль – хуже любого василиска, арагорна или дементора. Хуже любого Гриндевальда или Волдеморта. Ужаснее Армагедона. Она ходячий кошмар во плоти. Зачем, зачем его, маленького, несчастного темного мага, угораздило полюбить эту несносную женщину? Лучше бы и дальше за малышом Гарриком гонялся, ей-Мерлин.

– Говори, дорогой, – сцепив зубы, требует Круэлла, – где еще один крестраж?

Нет, так больше нельзя. Все перед глазами меркнет, темнеет. Большие глаза Нагайны в последний раз напоминают воспоминанием о себе. Прости, любимая змеюшка, не уберег тебя лысый идиот!

Круэлла снимает кляп, делает знак далматинцу и тот прыгает на несчастного Темного Лорда, топчась по его изголодавшемуся желудку.

– НАГАЙНА! – кричит Волдеморт, заливаясь обидными слезами.

Круэлла довольно улыбается и, чмокнув своего рыцаря в остатки носа, уходит на кухню. Приказав далматинцам сожрать несчастного.

***

В кухне Круэлла садится за стол, достает телефон и набирает сообщение: «Нагайна, Голд. С тебя миллион галлеонов, миллиард американских долларов, каракулевая шуба и ящик джина».

И слушает, как голодные далматинцы грызут останки несчастного Темного лорда, счастливо улыбаясь.

А кто вам сказал, что любовь – это безопасная штука?

========== 84. Ева Мун и Лукас Скотт (“Холм одного дерева”) ==========

(запись в дневнике от 15 декабря 2017 года)

Меня зовут Лукас Скотт, мне пятнадцать, я учусь на Гриффиндоре и мечтаю пригласить выпускницу Хаффлпаффа Еву Мун на святочный бал.

Нет, это не моя речь на собрании анонимных волшебных алкоголиков, если вы вдруг так подумали. Это всего лишь мои мысли, которые не покидают с самого первого дня, едва я переступил порог школы.

Ева Мун – самая красивая девочка в Хогвартсе. У нее красивые глаза, пушистые ресницы и чудесные волосы. С первой минуты знакомства, когда мы обменялись улыбками в библиотеке, сидя за соседними столами, я думаю, что красивее Евы нет никого на целом белом свете. И моя мама тоже так думает.

Раньше мне было легче. Мы были детьми и любовь еще не спешила захватить нас в плен. Полу-ясное неопределенное чувство тепла, охватывающее каждую мою клетку, как только Ева проходила мимо или я вдруг вспоминал о ней, можно было списать на что угодно. Даже на солнечную погоду за окном. Теперь же, когда я почти добрался, а она добралась финала, последнего года обучения, отмахиваться от того, что именно чувствую, невозможно.

Мне не просто нравится Ева Мун. Я влюблен в нее. Я люблю эту девочку с той самой минуты, как она улыбнулась мне в библиотеке.

И вот уже совсем скоро ее последний бал, а я, как дурак, хожу уже несколько недель (невыносимо долгих, тянущихся, как резина) и думаю, как бы подойти к ней. И выговорить эти важные слова. И не задохнуться от переизбытка чувств.

Нейтан, мой брат, теперь работающий помощником в магазине у близнецов Уизли, советует мне сделать это после матча по квиддичу. Ева – ловец, я загонщик, получается у нас обоих хорошо, и, как только уходим со стадиона, разговор всегда складывается очень легко. Отличный момент. Вот только боюсь, духу у меня не хватит.

Фред и Джордж зачем-то подсунули мне перделку. Говорят, что девушку можно только юмором привлечь. Но мне кажется, Ева, вздумай я над ней так пошутить, стукнет меня битой для квиддича. Еще и в жабу превратит (она хороша в трансфигурации).

Профессор Слизнорт советует попробовать амортенцию, не упуская возможности почитать длинную лекцию о том, что любовь нельзя создать и надо быть крайне осторожным. Нет. Хоть я и учусь на Гриффиндоре, факультете отчаянных храбрецов, глупости во мне мало. Для такого дела, во всяком случае.

Ой! Пока я тут все это писал в дневник, пришла Ева. И она смотрит на меня. Мне кажется, или она смотрит как-то по-особенному? И она мне даже улыбается! Так, пока, дневник, кажется, у меня нарисовалось очень важное занятие!

****

(запись в дневнике от 18 декабря 2017 года)

Последние несколько дней провел в самой приятной в моей жизни суете. Ева Мун, самая красивая девочка на свете, сама пригласила меня на бал. Сказала, что очень хочет танцевать весь вечер со мной.

Я люблю ее. С первой улыбки. Как только впервые увидел.

И еще, кажется, я совершенно счастлив.

========== 85. Том Реддл и Круэлла Де Виль ==========

Круэлле Де Виль двенадцать. Она любит читать книги и проводить время у окна, смотря на небо. Ждет дождь. А еще ей нравится музыка. Ночами самый красивый мальчик Слизерина осторожно стучится в дверь спальни, что она делит с соседками, и зовет гулять. Чаще всего они выбирают библиотеку. Обоим нравится ходить по пустым коридорам, слушать собственные шаги. Книг ночью они не читают, магией не пользуются. А вот погадать на книгах – всегда пожалуйста. Круэлла аккуратно снимает книгу с полки, чаще всего, самую толстую, а Том загадывает номер страницы и строки. При последнем гадании выпало следующее: «Я часть той силы, что вечно хочет зла, и вечно совершает благо». Они гадали на «Фаусте».

Том жаждет пробраться в запретную секцию и познать ее богатства. Он убеждает Круэллу, что для сильных волшебников нет ничего невозможного.

****

Круэлле Де Виль тринадцать. Она делает успехи в трансфигурации и, похоже, единственная, кому нравятся уроки ухода за магическими животными. Тому они кажутся скучными, хотя своей подруге он об этом не говорит. Всякий раз, когда Круэлла возится с гиппогриффом, Том задерживает взгляд на ней. Скользит по светлым кудряшкам, пробирается к губам, очерченным алым знаменем. Он сам предпочитает возиться со змеями. Эти ползучие существа крайне опасны, конечно, если не уметь общаться с ними. Том умеет. И Круэлла тоже. Недавно она показала ему свой главный фокус – зеленоватую дымку дыхания, как будто сигаретный дым, которое, стоит лишь направить на живое существо, оно тут же тебе подчинится. Теперь у них двоих есть тайна – вместе они выращивают василиска. И Круэлла уверена, что нет никакой опасности в этом. А, если и есть, то так даже веселее.

***

Круэлле Де Виль пятнадцать. Впервые Том пригласил ее на святочный бал. Она гордится. Том – потрясающе умный, удивительно проницательный и, что скрывать, очень красивый. В мечтах Круэлла рисует себе, как они вдвоем будут кружиться в танце, а другие девчонки стоять в стороне и страшно ей завидовать.

В канун праздника она надевает графитовое платье по фигуре и модную меховую накидку, отобранную у матери, пока та не видела. Вне сомнений, она будет самой красивой девушкой на балу. И, уж точно, самой модной. Она стоит на танцполе, Том мгновенно увлекает ее в танец. Даже опомниться не успела. Круэлла радостно смеется. Она обожает танцы. Пожалуй, святочный бал – лучшее, что есть в Хогвартсе, кроме запретного леса, естественно. Она счастлива.

***

Круэлле Де Виль семнадцать. Она с упоением слушает мечты Тома. Тот говорит, что вскоре он перевернет весь магический мир, изменит его порядки, которые считает глупыми. Он уверен, что вскоре ни одна грязнокровка не станет учиться в Хогвартсе, потому что они этого не достойны. Что Даблдора давно пора сместить с должности. Что надо ввести систему более жестких наказаний. Особенно – что касается Гриффиндора. Что вскоре каждый захочет быть во власти новой силы, которая вот-вот должна возникнуть на магическом небосводе. Круэлла верит ему. Круэлла разделяет его взгляды и поддерживает его позицию. Идиот Дамблдор, который пытается всё сделать правильно, в итоге делает черти как, ее раздражает. Грязнокровки удостоены ее, чистокровной волшебницы, презрения, хотя бы потому, что им уподоблялась всегда дорогая мамочка, пожелавшая однажды жить как маггл. Постоянные поблажки безумцам с Гриффиндора и невесть откуда взявшиеся очки в конце года уже заставляют скрежетать зубами от злости. Круэлла улыбается и кивает в ответ на все его идеи, все речи, все планы. Ей все нравится.

Не нравится только поцелуй, что Том дарит вдруг, распаленный азартом. Глубокий, страстный, мужской поцелуй. Внезапный и совершенно не похожий на все те невинные чмоки, которыми они привыкли обмениваться.

– Дорогой? – отстранившись, спрашивает она и морщит лоб.

– Круэлла, – прекрасно-ядовито выдыхает Том, глядит в глаза преданным щенком, – ты мне нравишься. Мне кажется, я в тебя влюбился.

«Мне кажется, я в тебя влюбился».

Последняя фраза раскаленным железом обжигает слух. Де Виль сердито сопит, сосредоточенно хмурит лоб. Качает головой.

– Ты говоришь жуткие глупости, дорогой.

У Тома на лице – обида, в глазах – буря. Круэлле даже пришлось схватиться за палочку, чтобы, если что, отбивать атаку. Он, наверное, мысленно уже напал на нее, но Де Виль все равно.

Проклятое признание в любви продолжает греметь громом внутри. Раскатами бьет по сердцу. Стучит в висках.

– Почему же? Что не так?

– Все не так, Том, – она сказала это, проговорила, и все сразу же становится ясно, – мой дорогой, сейчас ты говоришь мне о любви, завтра что? Замуж предложишь? Замужество, между прочим, сгубило больше женщин, чем война, голод и стихийное бедствие.

– А ты меня, оказывается, не любишь? – с откровенным вызовом спрашивает Том.

Нет. Не любит. Проводить время – любит. Спорить и строить планы захвата власти – любит. Читать книги в запретной секции – любит. Подтрунивать над местными идиотами вместе – любит.

Как мужчину, как человека – ни капли не любит. Совсем.

Она вообще никого не любит. На целом белом свете.

– Меха – моя главная страсть, дорогой, – аккуратно поводит плечом, – я живу ради меха. И буду убивать ради дорогих шуб.

Он разочарован. Зол. Убит. Уничтожен. Глаза его – как змеиные жала. Еще немного и готовы укусить. Круэлла крепко сжимает палочку в руке. Он, однако, не нападает. Резко встает, бросается к окну, будто выпрыгнуть собрался. У Де Виль в душе штиль. Ни капли жалости, если вдруг он решил прямо сейчас умереть.

Но нет, Том бы ни за что не лишил себя жизни. Слишком много идей и планов. Слишком нескромные желания. Слишком великие цели.

Он бросает на нее последний взгляд, полный злости, обиды, разочарования, гнева и бурлящей ненависти, и уходит, громко хлопнув дверью.

Круэлла по-прежнему сидит и слушает пустоту внутри себя.

****

Круэлле Де Виль двадцать восемь. Она приходит к последователям лорда Волдеморта с гордо поднятой головой. Она по-прежнему его союзник. Но не возлюбленная. И не любовница.

Это – никогда.

========== 86. Людовик Крюшо (“Прилючения жандармов”) и Девятый Доктор ==========

– О!

Офицер полиции носился по ТАРДИС, широко раскрыв глаза. Измял фуражку, иногда хватался за голову, рискуя выдернуть последние волосы и тем самым, остаться совершенно лысым.

– О! – постоянно повторял он, бегая от одной двери к другой, трогая рычаги, стуча в двери.

Доктор наблюдал с интересом, как и всегда, когда в ТАРДИС заносило новичков, но и с опаской. Повелитель Времени долго жил на свете, чтобы понимать – перед ним классический пример неуравновешенного истерика, который в порыве эмоций рискует их невесть куда закинуть, может быть, даже туда, где законы гравитации невозможны.

– Вы кто? – маленький человечек бросился вперед, хватая Доктора за куртку. – Я знаю, вы марсианин! Вот вам, поганый марсианин! Я вас уже однажды уничтожил и уничтожу еще раз! И бригаду свою позову.

Тут Доктор получил крепким кулаком в челюсть. Человеческий служитель закона, которого Повелителю Времени пришлось схватить в охапку, чтобы хоть немного в чувства привести, размахивал руками и настроен был явно очень агрессивно. Но Доктора больше всего возмутило совсем не это.

– Я не с Марса! – оскорбленный таким дерзким предположением, озвучил Доктор. – Я что, по вашему, на марсианина похож?

– Я видел, видел вашу братию! – продолжал доказывать полицейский, болтая ногами в воздухе. – Выглядите как обычные люди, но нет, вы опасны. Мне нужно масло!

– Какое масло? – удивился Доктор.

– Обычное, подсолнечное масло, – отчеканил полицейский, – вы же его пьете?

– Нет, – Доктор брезгливо поморщился, – даже и не думаю. Мне нравятся бананы.

– А-а-а! – взвыл странный гость. – Вы еще и бананы едите! Ну, получай у меня, марсианин-негодяй!

Сжатый кулак вновь занесся над его головой, но Доктор перехватил его. Поразился мысленно тому упорству, с которым человеческий слуга закона желает его поколотить. Наконец, выпустил буйного полицейского из железной хватки.

– Я – инспектор Крюшо! – сообщил его пассажир. – Гроза французской полиции! И я не потерплю рядом с собой марсиан!

– Я не с Марса! – снова полным возмущения тоном повторил Доктор.

– А мне все равно! – отчеканил Крюшо. – Жозефа! Моя Жозефа! Где моя козочка?

Он стал открывать двери, будто эта самая Жозефа его за ними ждала.

– Кто такая Жозефа? – поинтересовался Доктор, уже готовый отправить визитера назад, лишь бы тот не превратил ТАРДИС в рухлядь.

– Моя жена! – сообщил Крюшо, как будто было стыдно об этом не знать.

Нет, Доктор, конечно, сталкивался со странными людьми и странными ситуациями. Вся жизнь его была столкновением со странным. Но чтоб настолько?

– Вы что, – осторожно спросил Доктор, уже раздумывая, кто из них двоих более безумен, – женаты на козе?

– Ах вы гадкий марсианишко! – завопил Крюшо, бросаясь в атаку. – Жозефа – прекрасная женщина, моя жена, она прелестна, как роза в саду!

– Извините, – промямлил Доктор, чувствуя неловкость от конфуза.

Крюшо немного успокоился. Пялился на панель управления. Кривил губы.

– Моя козочка, я хочу домой. Моя Жозефа! Моя козочка – все повторял он, убитый горем.

При виде несчастного лица своего случайного пассажира, оба сердца Доктора не выдержали.

– Хорошо, Крюшо, – мягко сказал он, – я отвезу вас домой. Сейчас задам координаты.

Доктор нажал нужные кнопки на панели управления и ТАРДИС стала плавно подниматься вверх.

– О! – повторил свое изумление полицейский. – Как она это делает?

– Это – космический корабль.

– Неправда, это телефонная будка!

– Да, но на самом деле – космический корабль.

Крюшо шарил глазами по комнате, очевидно, только сейчас разглядев детали. А потом сказал:

– Она больше внутри, чем снаружи!

– Да ладно? – удивленно приподняв бровь, парировал Доктор.

========== 87. Дин Винчестер и Освальд Кобблпот ==========

– Слушайте, вы и вправду считаете, что мышь, скребущаяся в стенку, – это достаточно серьезный повод, чтобы вызвать охотника на нечисть?

Дин нервно рассмеялся. Покачал головой. Покусал губы. Вздохнул, будто его заставили тащить на себе непосильный груз. Хорошо, что Сэм заболел. Никогда бы Дин не подумал, что станет радоваться чужой простуде, тем более, если речь шла о брате, но сейчас он готов был включать плеер в своей «Импале» и вытанцовывать антидемонскую, плясовую, потому что младший брат не смог притащиться в эту тьмутаракань.

– А что, – истерично пропищал Освальд, – по-вашему, это слабая причина для беспокойства, что ли?

Он уже минут двадцать как носился по комнате и был страшно занят – переживал. Волновался. Истерил.

– Я бросаю все, жертвую своим спокойствием во имя счастья этого города, – Освальд заломил руки, – не ем, не сплю, дожидаюсь вас, лучших охотников за привидениями и прочей дрянью, а вы считаете, что странные шорохи в стене моего кабинета – это так, как в Аркхэме посидеть, что ли?

Дин опешил. Конечно, ему попадались нервные клиенты. Некоторые – особо нервные. Но чтобы вот так – падать в обморок, сходить с ума и, кажется, почти требовать нюхательные соли? Нет, с таким он сталкивался впервые.

– Освальд, – клиент начал Дина порядком раздражать, – пожалуйста, успокойтесь. Не нужно вести себя, как средневековая девственница в первую брачную ночь. Раз уж я здесь, процесс потери девственности будет максимально безболезненным. Обещаю. Клянусь своей «Импалой».

Дин хотел еще добавить, что не знает, мышь ли потеряет невинность, или заказчик, но сдержался (правда, с огромным трудом).

Кобблпот взгромоздился на высокое кресло, вытирая покрытый испариной лоб.

– Конечно же, легко вам говорить. А вот вы знаете, что в средневековой культуре мышь символизирует начало небесной драмы на земле? А в культуре шумеров – предательство?

– Э-э-э… растерянно промычал Дин, – нет.

– А я знаю! – Освальд опять вскочил на ноги и зашагал по комнате. – Мышь в любом виде и в любом случае – это катастрофа. Кошмар. Она просто так не появляется, уж я вам говорю! Да проще было бы мне встретиться с птеродактелем, честное слово!

– Да уж, – вздохнув, пробубнил Дин, – я думал, что все птеродактели давно вымерли, но, глядя на вас…

– Что? – мгновенно среагировал Освальд, подбегая к Винчестеру, и, кажется, готовый вцепиться в какую-нибудь интересную часть тела. – Что? Что???

– Ничего, – закатал глаза Дин, – все в порядке, говорю. Сядьте, выпейте чаю, или лучше, успокоительного, а я пока проведу ритуал.

Освальд все же сел и шумно, прерывисто дышал. Дин открыл книгу и начал «читать» страшные слова. В этот раз он просто нес несуразный бред, ничего общего с заклятиями не имеющий, и поражался тому, до чего докатился. Хотя, с другой стороны, надо же было ему хоть иногда отдыхать от тяжелой работы?

========== 88. Джеймс Мориарти и Освальд Кобблпот ==========

Боль. Зубы цепко впиваются в гладкую кожу, оставляя на ней синяки. На побелевших сжатых пальцах отпечатались царапины. На спине – две борозды, следы укусов, царапины. Хочется завыть от боли… и умереть от удовольствия.

Можно ли дикий, яростный секс, напоминающий поле битвы, назвать сотрудничеством? В случае, если имеешь дело с Джимом Мориарти – определенно, да. Ибо любовь и этот безумец – понятия не совместимые, страсть он может испытывать разве что ко своему ненаглядному детективу в полосатой кепке, а увлечения… из его увлечений точно можно назвать лишь одно – убийства.

Освальд решился на «сотрудничество» с Мориарти не просто так. Он, как известно, вообще ничего не делал просто так в своей жизни. Удушающие, умертвляющие объятья Джима были попыткой избавиться от острой и мучительной любви к Нигме. Почти удачной. Освальд, терпя укусы за зад и самые различные игры, почти забывал о своей постоянной, вечно о себе напоминающей зазнобе. А еще Освальд точно знал – для Джима это тоже попытка. Забыть Шерлока Холмса, которого тот, в порывах жалости к себе, называл то девственником, то снеговиком.

Это было взаимовыгодное «сотрудничество». Очень специфического характера.

Последний укус прямо в нежную жилку на шее. Еще чуть чуть – станет кровить. Мориарти, горячий, мокрый, падает ничком и, спустя несколько секунд, скатывается с Освальда.

На этом страсть заканчивается, начинается ненависть. Они ненавидят друг друга – потому что каждый слишком умен, слишком амбициозен, слишком жесток. Слишком безумен.

Один безумец в паре – это почти статистика. Два безумца – катастрофа.

Освальд ловит холодный кристалл взгляда Джима, оскаливает зубы в подобие улыбки, и, передав тому серебряную пулю, извлеченную из своего пистолета, равнодушно, отвернувшись к окну, чеканит:

– До новых встреч, папочка.

Жестокое лицо Мориарти освещает волчий оскал, слабое подобие улыбки. Подойдя к Освальду, он сильно кусает его за губу и, заглянув в глаза, многообещающе шепчет:

– Я еще вернусь, дорогой. Твое убийство отложено до следующего раза. Везунчик.

Освальд сидит на постели до тех пор, пока окончательно не стих звук шагов по лестнице, а потом встает и, брезгливо морщась, идет мыть руки.

Happy-end

========== 89. Дин Винчестер и Брук Дэвис (“Холм одного дерева”) ==========

Дин всегда считал, что в погоне за монстрами есть свои плюсы. Точнее, один плюс – возможность спасти из кровавых лап симпатичную девушку. Такую например, как Брук Дэвис, что уже второй час пьет в местном баре, пытаясь отойти от шока.

Брук пьет много, залпом. Крепкий виски. Не то, чтобы Дину нравились девушки, любящие выпить. Скорее, он прекрасно понимал, что, после того, что пережила Брук, она имеет право напиться хоть до беспамятства. Но утешать женщину в состоянии тяжелого алкогольного опьянения у Дина не было никакого желания, хотя бы потому, что это не являлось частью его работы. Поэтому старший Винчестер решил не топтаться у входа в бар, а прошел по залу и приземлился на стул рядом с барной стойкой, за которой пьянствовала Брук.

– Где Сэм? – спросила она сходу, беспокойно ища его глазами по залу.

– Отдыхает в номере, я оставил его смотреть телевизор.

– Черт, – Брук улыбнулась, – не понимаю, как можно жить как ни в чем не бывало, когда каждый день сталкиваешься с такими тварями?

– Знаешь, – Дин заказал и себе виски, – мы с братом каждый день видим всякую нечисть. К ней привыкаешь.

– Правда? – недоверчиво спросила Брук, сильно щурясь.

– На самом деле, – Дин обезоруживающе улыбнулся, – нет, но приходится напоминать себе, что зацикливаться на ней нельзя. Не то свихнешься и закончишь свои дни в психушке.

– Дерьмо – выругалась Брук, наливая себе еще из бутылки.

– Точно. Но зато это интересно. Не дает заскучать.

Брук посмотрела на дверь, как будто ждала кого-то. Затем снова вернулась взглядом к Дину.

– И давно вы с Сэмом этим занимаетесь?

– Нашу мать прикончил демон, отца тоже, – пожал плечами старший Винчестер, – так что, можно сказать, всю жизнь.

– Я бы так не смогла – удрученно покачала головой Брук.

– Смогла бы, если бы не было другого выхода – Дин отпил немного виски и поставил стакан. – Давай не будем о мрачном. Как твоя рана? Не болит?

– Нет. Мне кажется, она даже затягиваться начала.

– Дай посмотрю.

Он взял ее за руку, откатил рукав свитера, осматривая запястье.

– Порядок.

– Да. Всего лишь легкая царапина. Ничего страшного.

Дин решил умолчать, что иногда такие легкие царапины приводят к превращению прекрасных девушек в монстров. Вместо этого только улыбнулся.

– И все же, думаю, будет лучше обратиться к врачу. Просто перестраховаться.

– Я до чертиков боюсь больниц – покачала головой Брук.

– Я тоже, честно говоря.

Они помолчали еще некоторое время, а потом, лукаво улыбнувшись, Брук сказала:

– Разве что, ты отвезешь меня туда на своей крутой тачке, идет?

Дин оплатил свой и ее заказ и встал:

– Нет проблем. Только скажу Сэму, что я уезжаю.

========== 90. Дин Винчестер, Алек Лайтвуд и fem! Маркус Бейн ==========

«Новость первая – Магнус нашелся. Хвала небесам!

Новость вторая – он теперь дама.

Новость третья – он очень привлекательная дама.

Новость четвертая – кажется, Алек стал натуралом».

О, какая это женщина! При виде такой неземной красоты у Алека душа сначала комком свернулась, а потом развернулась. И давай свою, охотничью, отплясывать.

Чувство было такое же, как, когда ловишь крупную рыбу. Кажется, глядя на это диво дивное, знаменитый Алек Лайтвуд припомнил все шаги диско восьмидесятых, да еще и новые сочинил в добавок.

Он любил Магнуса в любом виде. А уж теперь, когда он стал миниатюрной симпатичной леди, готов был обожать вдвойне – всего, целиком. От макушки до пяток.

Алек летел навстречу сидящему неподалеку и явно скучающему Магнусу, ног под собою не чуя. Вспоминал все стихи о любви, припомнил всех поэтов. Сам даже что-то сочинил. Стал покашливать, готовясь петь оды долгожданной встрече и столь дивной красоте новойстарой знакомой.

«О, Магнус, свет очей моих, любовь моя, огонь моих чресел! Я томился в неведении и сгорал от тоски. Но ты, о повелительница моего сердца, снова вернулась, пленив его, заточив в свои нежные и крепкие объятья. Послушай же, как оно трепещет, как бьется в желании скорее слиться с твоим сердцем, моя дорогая!» – мысленно напевал Алек. Вот сейчас, еще немного – и он упадет на колени, падет ниц перед великолепной дивой своих мечтаний, о которой так долго горевал. Сейчас они снова встретятся и поплывут по реке жизни на легкой лодочке любви.

Ах ты, нежить убитая, а это что еще такое?!

Алек притормозил. Он скрипел зубами так, что, кажется, это должны были слышать все и каждый. Во всяком случае, он сам едва не оглох от этого великолепного звука.

У его дамы был кавалер. Коварная интриганка не просто сделала его натуралом, похитила сердце, угнала желудок (ну, а как еще иначе объяснить полное отсутствие аппетита после гибели Магнуса?) и стащила себе эмоции, все, кроме печали. Она еще и изменяет ему, негодница! С каким-то негодяем-брюнетом распивает вино!

Алек подошел ближе и решительно направил стрелу в сторону соперника:

– Выходи, подлый трус! Бороться за сердце дамы будем!

– А ты кто? – ловелас поднялся, сверля его гневным взглядом.

Не на того напал! С Магнусом Бейном встречаться – от злых глаз в обморок не падать!

– Я кто? – фыркнул Алек. – Я муж, любовник, возлюбленный, или как там тебе нравится! А еще я профессионал в своем деле и сейчас тебе задницу надеру!

Любовник его Дульсинеи подошел ближе, сложив на груди руки, приблизил лицо к его лицу:

– Ах, вот как? Война, значит?

– Война! – с горячностью подтвердил новоприбывший. – Третья мировая. Армагедон.

– По рукам!

Мужчины приготовились для дуэли. Взволнованная леди Магнус сидела на своих подушечках и усердно нюхала соли, чтобы не лишиться чувств от такого накала страстей.

========== 91. Роуз Тайлер aka Доктор Кто, Джон Смит и Кора Хейл ==========

У девчонки явно не все дома. Он понял это, едва она представилась. Называла себя «Доктором» и упорно не хотела говорить, какой именно она доктор. Он спросил: «Доктор – Кто?». А она ему «Просто Доктор. Доктор всего, если хочешь».

Джон недоумевал. А ведь он всего лишь повелся на смазливую мордашку! Потягивал себе винцо в баре, думал о новой серии «Игры Престолов», которую все еще не посмотрел, и, заметив сидящую неподалеку симпатичную блондинку, решил приударить за ней. Почему нет? Имеет право молодой симпатичный служащий банка ухаживать за милой девушкой? Конечно имеет. Даже должен! Это Китай страдает от перенаселения, а в Британии ситуация с деторождением до сих пор желает лучшего!

И тут она его огорошила. Не успел Джон просиять своей роскошной улыбкой, как девчонка сказала, что она Доктор, наговорила много вещей, от которых у него внутри все зашевелилось, все органы разом в движение пришли, и глаза едва на лоб не вылезли. За десять минут Джон узнал, что она всю жизнь, до этого момента, кажется, была мужчиной, а еще жила в Древнем Риме и в Помпеях, а еще побывала на фронтах Второй Мировой войны.

Джон Смит хоть чемпионом по бегу и не был, но ноги от чокнутой блондинки уносил быстро. Так быстро, что даже Усейн Болт позавидовал бы. Это же надо – с каких пор психбольницы позволяют своим пациентам свободно разгуливать по улицам, да еще и симпатичных парней в барах клеить? Беспредел!

Джон бежал так быстро, как мог. Надо было спрятаться. Где здесь кафе, рестораны? Общественный туалет? Хоть что-нибудь, похожее на укрытие, все равно, что? О! Полицейская будка! Отлично! Вот сейчас он задаст трепку стражам порядка, что у них чокнутые по городу беспрепятственно ходят!

Но, не успел Джон толком в будку войти, как она странно загудела. Как будто возмущалась, что в нее вторглись. А потом оказалось, что внутри она гораздо больше, чем снаружи. И еще оснащена каким-то пультом управления, что ли. А потом – о ужас! – вошла чокнутая блондиночка.

– Как ты здесь оказался? – спросила она, уперев руки в бока.

– Просто вошел – пожал плечами Джон. – А что, нельзя?

– Этого не может быть, – покачала головой блондиночка, – ТАРДИС не пускает никого без моего разрешения. Только если…

Договорить она не успела, потому что их вдруг начало трясти, качать и шатать. Вскоре Джон понял, что они поднимаются в воздух. И завопил от страха. Боже, да он совершенно не хотел никогда быть Нилом Армстронгом, и вообще высоты боялся до колик.

– Эй! – переворачиваясь в воздухе, орал он. – Выпустите меня отсюда, я хочу домой, к собаке и коту, они у меня голодные! У меня клаустрофобия! Мама, роди меня обратно!

Блондинка начала нести еще более откровенную чушь. Вопила о том, что панель управления разгермитизирована, что двигатель вышел из-под контроля, механизмы засорились, а рычаг надо смазать. Повторяла, что зря прогуливала уроки вождения в Академии и вопрошала небеса, почему за все годы странствий у нее ни разу не было спутника-механика.

Когда синяя будка вышвырнула его на твердую землю, Джон Смит сразу же бросился бежать. Он вспомнил маму, папу, бабушку, двоюродную тетку, пятиюродного дядьку и внучатую племянницу. Все, чтобы не сойти с ума, потому что ощущение было такое, точно сходит. Пришлось даже бесконечно повторять собственную фамилию, ведь он уже опасался ее забыть.

Он клялся себе, что не зайдет больше ни в одно кафе, ни в одно здание и даже в туалет не пойдет, хотя, судя по запаху, последнее бы не помешало.

Резкий удар сшиб его с ног. Открыв глаза, едва птички, вызванные ударом, вылетели из головы, Джон Смит увидел распластавшуюся на нем девушку. Очень милую, хотя, после сегодняшней встречи с так называемым «Доктором», милым девушкам Джон не доверял.

Милашка тяжело дышала и была запыхавшейся. Она вскочила на ноги раньше, чем он успел прикинуть, какой у нее размер груди. Стала оглядываться по сторонам, точно что-то украла. Джон даже заподозрил, что за ней полиция гонится.

– Помогите! Помогите! За мной охотятся! – стала умолять девушка.

– Кто?

– Негодяи. Они хотят меня убить!

Приехали! Оказывается, это еще не все сюрпризы на сегодня! Видимо, Космос задался целью свести его с ума.

– Иди в полицию – посоветовал Джон, понимая, что, очевидно, сейчас снова придется бежать.

– Я не могу. Те, кто гонятся за мной… – девушка замялась, – они не совсем люди, понимаете?

– А их случайно не Докторами зовут? – недоверчиво поинтересовался он.

– Нет. Это монстры, спасите меня, прошу! – милашка залилась слезами. – Помогите!

Вот черт! Джон уже осматривался, как бы быстрее дать деру отсюда, но его постигла еще одна беда – смазливая блондинка опять оказалась рядом. Да чтоб ее!

– Спасите, помогите мне! – принялась умолять девушка.

– Спокойно, – улыбнулась чокнутая, – я – Доктор, лучшая служба спасения во Вселенной.

– Доктор Кто? – уставилась на нее милашка.

– Просто Доктор.

– Это ваше имя?

– Творческий псевдоним. Что происходит?

– За мной гонятся чудовища!

– Подумаешь! – хмыкнула «Доктор!» – За мной они всю жизнь гонятся, но я жива, и, как видишь, даже весьма симпатична. Мою ТАРДИС занесло сюда.

– Кого занесло?

– ТАРДИС. Космический корабль.

– Вы пришелец? – изумленно воскликнула девушка. – Вы что, с Марса?

– Я не с Марса! – тоном, точно ее оскорбили, ответила «Доктор». – Пойдем в ТАРДИС, объяснишь мне, что с тобой произошло. Как тебя зовут?

– Кора. Кора Хейл.

– Хорошо. Доктор и Кора. Мне нравится.

Джон стоял неподалеку и пялился на этих двух сумасшедших, совершенно не понимая, что ему делать. С одной стороны, лучше было бы бежать, уносить ноги, в квартиру и тепло. С другой стороны, если есть летающие полицейские будки, то какие гарантии, что монстры, преследующие симпатичных девушек – это бред? Джон Смит был в этом уже совершенно не уверен.