Текст книги "Истории тёмного королевства (СИ)"

Автор книги: Anless

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 23 страниц)

Так что, согласие встретиться и обговорить дело Джим Мориарти дал, скорее, из интереса – клиент на клиента похож не был, криминальный гений сразу же определил это. Другие заказчики не пытались диктовать своих условий, не были уверены в своей безнаказанности и вообще обычно трепетали от одного его имени. Этот, очевидно, был иным. И Мориарти не терпелось увидеть, кто в этот раз к нему пожаловал. В конце концов, они условились встретиться в одном из загородных домов, принадлежащих Мориарти, куда каждый явился в назначенное время.

– Дорогой Джим, – повторил свое приветствие клиент (который, кстати, не пожелал назвать своего имени, представился Мастером), выходя из тени сада, где хозяин особняка назначил ему встречу, – внешность самая заурядная. Трудно поверить, что под этой неприметной оболочкой скрывается один из самых неординарных представителей человеческой расы.

– Ближе к делу, – облизав губы, Джим тоже выступил вперед, оглядев визитера, – я не люблю долгие прелюдии, милый.

– Правда? – брови Мастера изумленно взлетели вверх. – А мне кажется, именно этим ты занимаешься в схватке со своим главным врагом. Разве нет?

– Мое время – золото, Мастер, – ухмыльнулся злодей-консультант, – часики тикают: тик-так, тик-так, тик-так.

– О, – Мастер расхохотался так искренне, точно ему веселую шутку рассказали, – умоляю, не пугай меня временем. Если бы я захотел, у тебя бы его не стало, Мориарти.

Холодные глаза Мастера блеснули недобрым огнем. Обойдя хозяина дома кругом (Джим почувствовал себя песиком на собачьей выставке, и ему это крайне не понравилось), визитер облизал губы и, сложив на груди руки, наконец, решился объяснить суть своего визита:

– У нас с тобой общая проблема, Джим. Враг, которого искренне желаем уничтожить, но не можем отключить чувства. Враг, к которому питаешь, – он на миг задумался, – я бы сказал, что-то вроде болезненной привязанности. Играть с любимым врагом – очень увлекательное занятие, не так ли? Затягивает. Невозможно остановиться. Окажешь мне услугу? Расправишься с моим врагом?

Расправиться с врагом. Сколько раз Мориарти довелось слышать эту фразу – не сосчитать. Каждая вторая просьба, что поступала к нему, была именно этого характера.

– Предсказуемо, – театрально вздохнул криминальный гений, – я думал, ты меня удивишь. Но, что поделать? – он пожал плечами. – Я возьмусь за работу. Думаю, для меня она будет слишком легкой. Детская забава, да и только. Так что, кто там твой любовничек, который жить тебе мешает?

– Его зовут Доктор. Когда-то мы были друзьями, но сейчас… я бы сказал, в состоянии развода.

Мастер по-кошачьи выгнул спину, подходя к Мориарти ближе. Теперь они оказались прижатыми друг к другу почти вплотную.

– У тебя задача не из легких, дорогой Джим, – Мастер прямо посмотрел на Мориарти, тот снова ощутил себя собачонкой, и это очень не понравилось криминальному гению, – я пару раз доводил его до кардинальной смены внешности, у нашего народа именуемой регенерацией, держал в плену долгое время, рушил все его планы веками и знатно развлекался с его спутниками, к которым Доктор болезненно привязан. Ах да, мистер криминальный гений, – Мастер сделал многозначительную паузу, – Доктора тяжело убить. Посмотрим, так ли ты умен, как о тебе говорят.

– Что? – Джим возмущенно фыркнул, скривившись от желания немедленно двинуть в эту красивую челюсть, что находилась столь близко к его лицу. – Ты, видимо, не понял, с кем имеешь дело. Я размножу тебя по стенке и вырву все твои органы в алфавитном порядке, а потом мне подадут их на завтрак.

Мастер расхохотался. Звук его смеха разлился по комнате, отдался эхом. В глазах плясали чертики. Ему явно было очень весело.

– Вы, люди, всегда так самоуверенны. У тебя отличный ум, мой дорогой Джим, пожалуй, он очень выделяет тебя из толпы. Но, поверь мне, если бы не моя сентиментальность в отношении Доктора, я бы не находился здесь, не стоял перед тобой. И, будь уверен, скорее, это мне довелось бы лакомиться твоими органами под соусом. Интересно, что у тебя вкуснее – сердце, или мозги?

Джим Мориарти был огорошен подобными заявлениями. Он любил опасных парней, кому как не им было добавлять в его жизнь каплю адреналина. Он любил самоуверенных клиентов – с ними интереснее было работать. Но Мастер… О, он обещал качели. Видимо, его, Джеймса, задачей было удержаться при раскачке. К тому же, выполнить задание одного необычного инопланетного существа по устранению такого же существа другого – это было вызовом для него. Самым настоящим. И, когда он исполнит свою задачу, можно будет подумать о том, чтобы заставить этого галактического бульдога поплясать на задних лапках перед ним – величайшим криминальным умом современности. Кто знает, может быть, они даже подружатся. Конечно, если у Джима будет на то настроение.

– Хорошо, милый, – Мориарти прикрыл глаза, облизал губы, – я избавлю тебя от твоей проблемы, так уж и быть. Люблю помогать людям. Но цена будет высока. Идет?

Мастер бегло оглядел его, присвистнув, точно только сейчас заметил что-то удивительное. В глазах его пытливый интерес сочетался с высокомерием.

– Сначала сделай то, что прошу, дорогой Джим, – медленно растягивая фразу, сказал он, – потом поговорим и об остальном.

Он протянул руку для рукопожатия. Как только рука Мориарти соприкоснулась с его пальцами, прекратил контакт.

– Ну что ж, мистер Вествуд, – как бы между прочим, сказал он, – у тебя неделя. К грядущему воскресенью я желаю получить голову Доктора на блюдечке к ужину. Действуй.

– Думаю, я закончу раньше, Мастер – самоуверенно улыбнулся Джим. – Слишком заинтересован.

Мастер кивнул:

– Не сомневаюсь, дорогой Джим. Не сомневаюсь.

Развернувшись на каблуках, он направился к выходу. Уже у двери обернулся, бросив как бы между прочим:

– Ах да, если вдруг тебе понадобится моя помощь по устранению Шерлока Холмса, обращайся. А то ваша прелюдия слишком затянулась. Ну, пока.

И зашагал прочь, больше не оборачиваясь, оставив Мориарти один на один с, пожалуй, самой интересной головоломкой в его жизни.

========== 116. Дризелла Тремейн и Мэрлин ==========

Она под сизым, от дождя ещё не отошедшем небом стоит, отчаянно губы кусает. Когда магия только вонзалась в её тело железными прутьями, она не верила, что вскоре будет худо. Мастерство росло, границы между добром и злом фантастически быстро стирались, а замечать, что что-то не так, она стала слишком поздно. Ей теперь казалось, что душа навечно в чёрной мгле тонет, во тьме исчезает. Солнце, глаза слепящее, бьет в висок, жарко палит солнце. Дризелла совсем не уверена, что она заслуживает солнца. Помедлив и подняв испачканный в траве плащ, она накинула его на плечи, и медленно уходит во тьму чёрного леса.

Чёрный лес – проклятье отщепенцев и одиночек, беспокойное пристанище негодяев перед неминуемой смертью. Ужасы его злодеев не пугают, мрачные души, во мгле захлебнувшиеся, куда больше боятся лучистого неба и легких перистых облаков. Не для мерзких тварей, другим жизнь отравляющих, свет и надежда. Коль сделал выбор разрушать, рушь до конца, проклятая и всеми проклятая.

Дризелла усмехается с горечью, шаги Мерлина позади себя слыша. На что она, глупая, надеялась? Что он позволит ей вот так уйти? В одиночестве оставит? Даст несколько драгоценных секунд уединения и философского спокойствия? Ну уж нет. Без него, волшебного, вода не освятится, и солнце без его великого позволения не встанет утром на горизонте.

Она выбирает крайнюю полянку, где растут молоденькие елки, еще не окрепшие и беззащитно шелестящие на ветру. Здесь он не имеет шансов её не заметить, а ей его отсюда отлично видно – почти как на ладони. Мерлин идёт спокойно, источая уверенность, ступает по земле неспешно и словно бы следит, чтобы не наступить на какую-нибудь козявку или букашку.

Пара шагов – и он рядом. Садится молча подле неё. Ноздри Дризеллы тут же мягкий аромат его тела вдыхают, пальцы физически чувствуют мягкость волос.

Она ломает их, слушая хруст, сжимая зубы. Но не от боли, потому что физическая боль – это ничто, пыль, по сравнению с болью душевной. Эмоции её схожи на те, что испытываешь перед смертью, стоя на её пороге. Холод. Пустота. Отчаяние. И единственный вопрос – что и когда пошло не так в жизни?

– Дризелла! – тихо окликает Мерлин. – Посмотри на меня.

«Дризелла». Дурацкое имя, мерзкое. Хрустящее, точно старческие суставы. Но из его уст даже оно, всегда раздражающее, звучит как музыка.

Она неохотно медленно поднимает голову. Глаза Мерлина тёплые, лучезарно доверие излучают. Пальцы, что сжимают её прохладную руку, мягки и теплы. Впечатляющий контраст.

– Всё можно изменить. Ты же знаешь.

– Поздно, – горько качает она головой, кусая опухшие губы, – уже поздно.

– Брось, – он улыбается, – никогда не поздно. Ты ещё молода. У тебя ещё есть шанс. И не один. Я рядом. Я помогу. Возьми меня за руку – я с тобой. Здесь.

Она ещё молода. И правда. Спасибо, Мерлин, за напоминание. Дризелла себя старой каргой чувствует, давно уже жизни в своих жилах не ощущает.

Дризелла взгляд на своего благородного рыцаря поднимает, затягивается воздухом, как сигаретой, выдыхает, и нежно к сладостным губам прижимается.

Поцелуй волнует равнодушное сердце, как уже давно ничто не волновало. Она влюблена в него и осознала это давно. Этот момент, короткий миг забвения, – её единственная радость, может быть, последняя в жизни.

Она бы хотела, чтобы этот миг продлился вечно. Вечность, в которой они будут вместе, вдвоём. Призрачное, прекрасное счастье.

Иллюзия. Она слишком темна, чтобы слабый свет пробился в её душу, а он – слишком благороден, чтобы принять и полюбить законченную дрянь.

У злодеев не бывает счастливых концов. И друзей, любимых не бывает. Их удел всегда один, а участь одинакова – одиночество.

Дризелла встаёт неохотно, не сразу поняв, что сердце, холодное и ужесточившееся за долгие годы, бьется через раз. Не смотрит на Мерлина, принца (не) её романа.

– Не ходи за мной.

– Ты куда?

– Я ухожу. Навсегда. Наши пути разошлись. Спасибо, что попытался меня спасти.

– Не говори, что у меня не получилось, – нервно отзывается он, – я не поверю.

– Ни у кого бы не получилось.

И она почти бежит от него. В пустоту. В неизвестность. В мрак.

Туда, где каждая мразь находит свой приют, возможно, последний.

Окончательный

========== 117. Освальд Кобблпот и Гвен Доусон (“Аббатство Даунтон”) ==========

Новая помощница нравилась Освальду. Миловидная девушка, с приятным легким характером, очень усердная и старательная, чрезвычайно собранная. Едва появилась, помогла разобраться с делами. Благодаря Гвен в его кабинете появились папки с маркировками «Срочно», «Очень срочно», «Требует доработки», а неотложные дела и бумаги по ним проворная секретарь складывала в ярко-красную папку, которая никогда не покидала стол начальника.

У Гвен все и всегда было под контролем и Освальду было даже удивительно, как кардинально и быстро изменилась его жизнь с появлением такой помощницы. Вскоре, уже на второй месяц ее работы в мэрии, мистер Кобблпот обнаружил, что Гвен просто незаменима.

В конце концов, что можно было ожидать от девушки, для которой ее нынешняя работа была сбывшейся мечтой? Иногда, глядя на Гвен, Освальд думал, сколько еще таких бриллиантов пропадает из-за невозможности получить хорошие рекомендации или отсутствия того, кто стал бы протеже? Это казалось ему крайне несправедливым.

Она работала бок о бок с ним вот уже полгода, делала отличные успехи, но оставалась такой же покладистой и непроницательной. И да, теперь господин мэр точно мог сказать, что доверяет ей. Настолько, что вопрос, с кем оставить Мартина на время двухнедельной командировки, предполагал только один вариант ответа.

– Гвен? – осторожно окликнул он, отложив папки с бумагами.

– Да, мистер Кобблпот? – она слегка вздрогнула, не сразу отойдя от финансовых смет, в которые погрузилась.

– Послушай, как ты знаешь, я должен буду уехать на следующей неделе. Что скажешь, если поручу тебе заботиться о Мартине на это время?

Она растерялась, как он заметил. И даже смутилась. Легкая улыбка коснулась ее губ, Гвен пожала плечами.

– Я, конечно, не против, – наконец, сказала она, – мне приятно, что вы считаете, что я…

– Я не могу доверить сына еще кому-то, мисс Доусон, – перебил ее Освальд, улыбаясь, – к тому же, вы волшебным образом влияете на людей. Надеюсь, Мартин будет делать успехи под вашим руководством.

Гвен кивнула и… покраснела.

Да, и этого Освальд тоже не мог не замечать. Сложно не видеть влюбленных глаз, когда они смотрят на тебя.

И ему было даже искренне жаль, что у такой милой девушки нет никаких шансов завоевать его сердце. Он даже считал несправедливым, что гонится за призраком, не в силах ответить на чувства замечательной Гвен.

Но долго об этом Освальд думать не мог – боялся не вынести.

– Хорошо, тогда договорились, – кивнул он, – я выпишу вам премию на будущей неделе.

– Я… – начала было Гвен, но он перебил ее:

–… совершенно этого достойны. А теперь оставляю вас царствовать одну. Мне необходимо съездить кое-куда. Вернусь через два часа, если буду задерживаться, позвоню. Если кто будет звонить, говорите, что я перезвоню, как только вернусь. Но не раньше пяти вечера.

– Хорошо, мистер Кобблпот, – кивнула Гвен, – мне все ясно.

– Отлично.

Освальд надел плащ, взял зонтик, с которым не расставался даже в солнечную погоду, как сейчас, и вышел, тихо захлопнув дверь.

А Гвен еще некоторое время смотрела ему вслед, затем вернулась к исполнению своих обязанностей.

========== 118. Майкл Лэнгдон и Бонни Беннет ==========

В Лондоне разлилась Темза, грязная, пропахшая ядерным запахом машин и выхлопных газом. Люди падали прямо посреди улицы, задыхаясь от яда, что попадал в лёгкие, мгновенно их разъедая. Отрава слишком сильна для слабого организма обычного смертного.

На Сицилии проснулся вулкан и горячей лавой целовал своих несчастных, бесполезно кричащих о помощи, людей. Едкий пепел присыпал землю, сделав её седой, и седину эту уже, кажется, никогда не очистить.

Испанская почва трескалась, плиты ломились, люди ломали слабые конечности, кричали о помощи в пустоту. Жара поднималась от низин, атаковала небо, солнце, изнасилованное вспышками, слепило глаза. Дождя не было ровно полгода.

Франция тонула в водах Сены, всегда спокойной, а теперь – взбунтовавшейся. Маленькие улочки Парижа могли бы устроить соревнования с венецианскими улочками, да только вторых уже не существовало. Город масок и карнавалов превратился в кладбище, был погребен навечно и сотни живых мертвецов стонали в предсмертной агонии.

На бескрайних русских просторах медведи, озверевшие от ярости, рвали жалких сынов человека на куски, запивая реками крови пресное мясо. От соседней Украины остались лишь заброшенные степи, откуда люди, заламывая руки, бежали в высокие, пахнущие лесом и лавандой горы, и… оказались погребены под их плитами и осколками.

В Америке вместо солнца зияла чёрная дыра, лучше любых часов отчитывающая последние минуты до финала, последние секунды до конца. Истерический визг бестолково бегущей толпы людей, ломающих руки, посылающий друг друга в пекло, попадающий под колёса машин, создавали бессвязную какофонию звука, отвратительную для слуха, непереносимую и невыносимую.

Майкл Лэнгдон, сын Антихриста, в твёрдой руке зажимал песочные часы, песок почти уже достиг дна, едва показывая видимость присутствия.

Майкл Лэнгдон с Бонни Бэннет, потомственной ведьмы, своей зазнобы, жестоко-влюбленного взгляда не сводил, хищно губы пересохшие, кровавые облизывал, и шептал, с каждым словом делая шаг навстречу любимой жертве.

– Сдавайся, Бонни. У тебя нет выбора. Ты – моя.

Бонни Бэннет глотала слёзы, солёные, точно Мёртвое море, иссохшееся до последней капли позавчера, ломала пальцы до хруста, проклинала себя за бесполезность и беспомощность.

И одними губами прошептала.

– Да.

Дьявол победил. Как и всегда.

========== 119. Одиннадцатый Доктор и Люси Певэнси ==========

Люси весело смеялась, улыбалась во весь рост и крепко-крепко сжимала тёплую ладонь дворецкого со странным именем Доктор. Не могла до конца до сих пор поверить в своё счастье. Неужто кто-то, наконец, поверил, что Нарния, её прекрасные приключения, такие захватывающие, такие интересные, – настоящие? И теперь она, наконец, будет там не одна? Да ещё и в эту чудесную рождественскую пору, когда только вчера они собрались за семейным столом, а она живот набила сладостями? Хотелось радостно визжать от счастья, хотя она прекрасно знала, что воспитание леди запрещает подобное.

Люси была по-настоящему счастлива, чтобы сразу задать себе вопрос, почему это верный слуга отца ей поверил и изъявил желание поздравить жителей Нарнии с новым годом и праздниками, благодаря которым каждый верит в чудо и надеется на лучшее. А, когда эта мысль таки пришла в её взволнованную голову, она сильно сжала его пальцы в своих. Услышав хруст, извиняясь, посмотрела на него:

– Больно? Извини. Я не хотела. Случайно.

– Нет, не больно. Не волнуйся.

– Точно?

– Не больнее, чем когда меня ужалила оса, когда я с Цицероном по Риму гулял. О, это была ужасная боль, а ещё у меня нос распух. А на следующий день нужно было к королю Якову в Шотландию.

– Ну и выдумщик же ты, Доктор, – улыбнулась Люси. Никогда она не переставала удивляться, откуда столько чудесных выдумок в его голове живёт. Зато понятно, почему именно он поверил в Нарнию и согласился пойти туда с нею, – а, кстати, ты всё-таки какой Доктор? Ну там, хирург, глазник, психолог? А, может, кардиолог?

– Просто Доктор, – улыбнулся он, – меня так зовут. А ещё однажды, обещаю, ты увидишь, что в моей ТАРДИС гораздо интереснее, чем в твоём мистере Шкафе.

– Где-где?

– В моей Тардис, так я называю свой космический корабль. Я на неё путешествую.

– Доктор, – Люси недоверчиво сощурилась, – путешествуют в самолётах, на кораблях, на такси, во всяком случае, – какой космический корабль? Ты ещё скажи, машина времени.

– Именно так, – деловито кивнул Доктор, – и самолёт, и корабль, и автомобиль – всё это моя машина времени.

Люси шумно выдохнула. Нет, он всё же сумасшедший. И, что скрывать, именно это ей больше всего нравится. Ведь, по сути, каждый из нас должен иметь чудесно-сумасшедшего друга. Ей повезло.

Она, как обычно делала это, когда хотела навестить Нарнию, зажмурилась. А, открыв глаза, увидела пейзажи, от которых душа замирала и сердце билось быстро-быстро, точно шумный огромный водопад.

И, едва взору предстали знакомые пейзажи, убаюканные прекрасным снегом, что медленно падал с небесных верхушек, и прекрасные заснеженные верхушки гор. И Люси улыбалась, почти как едва ставшее на ноги дитя. Потому что – и она давно уже это поняла – только находясь в этой чудесной красоте, она была по-настоящему, восхитительно счастлива.

Доктор уже кормил с рук сухариком оленя, чьи ветвистые рога закрывали лёгкие тучи, снующие по небу.

– Дружочек, – он гладил животное по спине, – в следующий раз я привезу тебе рыбные палочки с заварным суфле.

– О, а что это? – оживленно спросила Люси. – Никогда раньше не пробовала.

– Я приготовлю, – затараторил чудной дворецкий, – вкуснотища, пальчики оближешь!

– Ладно.

Она погладила маленького олененка, что крутился под ногами, готовая поспорить, что он ей улыбается.

– Идём, Доктор. Здесь еще много что есть тебе показать.

И рассмеялась, увидев, как он ест снег. И тоже стала ловить ртом хлопья

========== 120. Артур Пендрагон и Мерлин ==========

Итак, снова новенький. И, конечно же, скромница-милашка. Они что, все одинаковые? Артур их за десять школьных лет человек под сотню видел и каждый, блин, стоило ему на пороге школы объявиться, представлялся весенним цветком. У Артура уже даже игра появилась любимая: угадать, сколько новичок в таком амплуа продержится.

Держались недолго. Дня два, три. Дольше всех продержалась Лотта Веербах, шведская принцесса, которая, впрочем, уже на пятый день смачно курила на заднем дворе, за стадионом. Ах нет, был, правда, еще один парнишка, внешне – религиозный, прямо Спаситель, но он уехал спустя неделю после того, как его директор застала в туалете, эм… получавшем удовольствие от нажатия нужных точек на теле и нежно стонавшем. И Артур готов был поклясться, что всю последнюю неделю своего пребывания в школе, он страдал болью в избитой отцовским ремнём пятой точке, которая, очевидно, так болела, что её бедняга-владелец сидел бокоса.

Снова новенький, значит. И Артур не долго страдал интригой, каков он. Почти был уверен, что очередная милая фиалка, которой вряд ли больше, чем на неделю хватит. А он мечтал, чтобы юный друг продержался хотя бы две. И всё для этого делала. То кнопку на стул положит, куда потом милый задок девицы или парня приземляется, то игрушечную лягушку, что с ним с незапамятного детства в кармане брюк путешествует, на обеденный стол подсадит, то соблазняет сигаретами, алкоголем или пикантной эротикой (девушкам подбрасывал в учебник ретро-фото мускулистых красавцев или журнал для взрослых в портфель).

Не то, чтобы Артур получал от этого восторг, нет. Скорее, ему было интересно, любопытно, сколько же новичок продержится. И да, он уже почти откровенно мечтал, чтобы попался «крепкий орешек». Ведь это будет значить только одно – что у него появится друг, с которым можно искать приключения вместе.

Но одноклассник с более чем удивительным именем Мерлин, кажется, никак не выделялся из общей плеяды тех, кто познавал жизнь конкретно этой школы. Артур бы даже сказал, что он возглавляет её – скромный, вдумчивый, спокойный, серьезный, рассудительный, серьезный и внимательно изучающий, глубоко склонившийся над учебником мальчик.

Видимо, никогда Артуру не получить соратника по играм.

Тяжело вздохнув, Пендрагон стал по очереди использовать все свои фишки и приемы. Только вот Мерлин не сел на стул, пока не проверил, есть ли там кнопка. И лягушки не испугался, а сказал с улыбкой: «Какая прелесть!» И даже на вкусные вредности, вроде порно-журналов, не отреагировал никак. Когда оказалось, что и сигары, натуральные, кубинские, на Мерлина никакого эффекта не произвели, Артур сдался.

Больше он не станет трогать этого мальчишку. Ни за что.

Правда, когда на следующий же день Мерлин спас его, вытащив из ямы, в которую Артур по невнимательности угодил, всё оказалось не важным. У Артура теперь, кажется, был друг и верный товарищ по всем проделкам.

========== 121. Айви Пеппер и Эдвард Нигма ==========

Айви сидела в пушистом кресле, задумчиво глядя по сторонам ленивым взглядом. Не то, чтобы она целенаправленно всё рассматривала. Ведь чего она здесь не видела, не так ли? Но ленивый, скользкий взгляд, как бы нехотя, случайно, между прочим, позволить себе могла. Именно таким взглядом была награждена каждая деталь, каждая мелочь в комнате, даже пыль на шкафу. Комната, в общем, уютной особо не была, но, с другой стороны – чего она хотела? Это было жильё холостяка в мрачном городе не самой лучшей репутации, в любой момент готовом пойти ко дну, а, в целом, со дна не выныривающем. И, учитывая всё вышеперечисленное, всё в маленькой квартирке было очень даже неплохо. Хм, додумайся Айви влюбиться в этого гения загадок и выскочить за него замуж, она бы, пожалуй, почти ничего здесь не тронула. Разве что, сменила бы постельное бельё на более светлое. Ну или уж совсем рисовать – делать всё в ядерно-зелёных цветах. Уж они оба, и она, и Эд, оценили бы это, как никто другой.

– Ты задумалась, – мягко заметил Эд, наконец, перестав разглядывать со всех сторон тоненькую тетрадь, что она принесла – название всех растений, что водились в тёмном Готэме, в том числе, и ядовитых, – мысленно убиваешь противника?

– С тобой вместе, – улыбаясь, медленно кивает Айви, – уже вижу, как ты отвлекаешь Гордона, пока я мщу. Ты уже решил, как будешь отвлекать?

Он медленно повёл плечами, всем своим видом говоря кокетливое: «Ах, перестань!» и улыбнулся – точно лукавый кот, стащивший только что кусок сыра из-под носа хозяев.

– Задам пару загадок, конечно же.

Айви довольно кивнула. У неё уж точно не было сомнений в том, что угловатому хорошему мальчику-полицейскому понадобится не десять, не двадцать и вряд ли даже тридцать минут, чтобы отгадать все загадки того, кто давно, быть может, с самого появления на свет, был их королём. А значит, у неё достаточно времени, чтобы проклятое полицейское управление, рассадник преступности, взлетело на воздух. И, быть может, полгорода – тоже.

– Ты улыбаешься так, будто тебя искупали в ванной с шампанским, – мягко заметил Нигма, – французским? Или итальянским?

– Бери выше, – вскинув голову, парировала Айви, – как будто я пару пачек баксов увидела.

– Отлично, – Нигма довольно потёр руки, – мы приняли верное решение, когда стали дружить, а не выяснять отношения. Последним здесь заняты все.

Айви преувеличенно степенно, театрально кивнула.

Час «ч» должен был наступить послезавтра. Держись, дрянной город, ты узнаешь, как это – когда объединяются те, кто любят играть в загадки и ненавидят, когда обижают Матушку-природу.

========== 122. Гарри Поттер и Луна Лавгуд (броманс) ==========

Новости не радовали. Юная Луна, редактор школьного вестника престижной школы Лондона, сидела, сокрушенно вздыхая и схватившись за голову. Вчера Белла Лэстрейдж со своим любовничком Томом Реддлом снова устроили потасовку – измывались над Нэвиллом. Бедняга сегодня в школу не пришёл и, хотя во время разговора, клялся, что не пострадал физически, нужно только выдохнуть, пережить эмоциональную бурю, уже ко второму уроку стало известно, что у него надколота в локте правая рука.

Луна не знала, что делать, кроме того, чтобы заклеймить обидчиков в экстренном выпуске газеты. Жалобы Малфою толку не дадут, она знала это по трём предыдущим. Разве что глубокомысленно вздохнет и изречет философски: «Подростковый возраст очень трудный. Вечный бунт по поводу и без. Надо переждать». Деньги, которыми снабжают школу Лэстрейджи и Реддлы делают своё, грязное дело.

Луна устала плакать, но слёзы из глаз ручьем лились сами. Всхлипнув в очередной раз и судорожно вздохнув, она развернула блокнот и стала медленно выводить там текст. В голову не лезло ничего продуктивного, только гневные лозунги и короткие спичи, вроде: «Долой мажоров!», «Зажравшиеся аристократы», «Сколько можно терпеть унижения?». В конце концов, она остановилась на заголовке: «Отразим нападки вместе, не молчи!».

Её мысль болезненно сверлила голову, но слова рождались адски медленно. В итоге, за два часа было написано только полтора абзаца, так что, она была рада появлению лучшего друга как никогда раньше.

Гарри выглядел порядком уставшим и измотанным. Едва волочил ноги, запутываясь. Луна привстала, искренне переживая, как бы он не упал, надеясь, что сможет поддержать, подхватить его, если что. Гарри, тем не менее, хватило сил добраться до свободного кресла, куда он рухнул, пораженчески вздохнув. Он активно потирал виски и глаза, которые, как заметила Луна, были порядком покрасневшие, не то от слёз, не то от напряжения.

– Ты плакала? – спросил он и Луна кивнула.

Гарри вздохнул. Он прекрасно знал, почему плачет его дорогая подруга.

– Твари. И Малфой не лучше.

– Я бы сказала, хуже всех. Раз позволяет себе издевательства. Если бы не молчаливое согласие, тем самым, принятие, эти двое и их подпевала Крауч не смогли бы организовать эту…

– Организованную банду, да, – закончил предложение за неё Поттер, – как с этим бороться, понятия не имею.

Луна пожала плечами:

– Выпущу экстренный тираж газеты.

– Будто это из когда-то останавливало.

Луна вздохнула, словно признавая собственное поражение:

– Всё, что могу.

Гарри кивнул. Стал смотреть на свои руки, точно они были изрядно испачканы, хотя, на самом деле, почти что стерильно чисты.

– А как дома дела? – осторожно спросила Луна, подвинувшись чуть ближе.

– Всё по-старому, – нехотя и хмуро отозвался Гарри, – этот Вернон со своим недотёпой-сынком руководят вовсю. Тётушку Питти точно подменили. Ну, в общем, чувствую себя лишним. Надеюсь, скоро уже уеду учиться от них куда подальше. Сил нет.

Луна печально вздохнула.

– Слушай, я…

– Я знаю, – перебил её Гарри, – не нужно так беспокоиться.

Она бы с удовольствием пригласила его пожить у себя, но отец, помешанный на идее неприятия гражданских браков и отказывающийся верить, что Луну и Гарри связывала долгие годы дружба, ничего большего, ни за что бы подобное не позволил. Не стоило даже пробовать говорить с ним об этом, хотя Луна была готова.

Гарри поёрзал, встал.

– Ты куда? – обеспокоенно отозвалась Луна, прекрасно понимающая, что, в таком состоянии, Гарри способен изрядно наломать дров.

– Я сейчас приду.

Он вышел, аккуратно захлопнув за собою дверь. Луна посмотрела в блокнот, который шумно закрыла, поняв, что муза уж точно сегодня не придёт, и стала отрешённо глядеть в окно. Мысли о том, почему мир – такое дерьмо и почему, в таком случае, не случился конец света, не давали ей покоя.

Гарри вернулся с большим блокнотом в руках, высоким, в твёрдой обложке, из тех, что могли бы сойти за книгу. Сел рядом, приобняв снова Луну за плечи.

– Я пишу сказку, хочешь прочитать?

– Сказку? – заинтригованная, Луна улыбнулась. – Конечно. Только давай ты мне сам прочтёшь своё произведение.

– Ладно, – недолго поколебавшись, согласился Гарри.

Он смочил слюной указательный палец, открыл тетрадь, и начал читать:

Мистер и миссис Дурсль проживали в доме номер четыре по Тисовой улице и всегда с гордостью заявляли, что они, слава богу, абсолютно нормальные люди. Уж от кого-кого, а от них никак нельзя было ожидать, чтобы они попали в какую-нибудь странную или загадочную ситуацию. Мистер и миссис Дурсль весьма неодобрительно относились к любым странностям, загадкам и прочей ерунде.

Луна, на миг напрягшаяся, внезапно взорвалась смехом.

– Ты не думаешь, что твоя тетка и её муж не настолько тупы, чтобы не догадаться, что у мистера и миссис Дурсль есть прототипы, у которых всё с ними общее, кроме недостающей буквы в фамилии?

– Я не собираюсь им показывать текст, – помотал головой Гарри, – не им точно.

Он читал, Луна с большим интересом слушала, положив в итоге голову на его плечо.

– Никто на Тисовой улице никогда не видел этого человека. Он был высок, худ и очень стар, судя по серебру его волос и бороды – таких длинных, что их можно было заправить за пояс. Он был одет в длинный сюртук, поверх которого была наброшена подметающая землю лиловая мантия, а на его ногах красовались ботинки на высоком каблуке, украшенные пряжками. Глаза за затемненными очками были голубыми, очень живыми, яркими и искрящимися, а нос – очень длинным и кривым, словно его ломали по крайней мере раза два. Звали этого человека Альбус Дамблдор, – с выражением продолжал читать Гарри дальше, пока Луна не перебила его мягким касание руки к его ладони: