Текст книги "Операция "Бешеные лошади" (СИ)"
Автор книги: Анатоль Нат
сообщить о нарушении
Текущая страница: 33 (всего у книги 52 страниц)
– "Славо Богу что она тут пока что ничего не напортила", – подумал недовольно профессор.
– Думаю, надо ориентироваться на время посещения Городского Совета, когда началась вся эта эпопея с лошадьми, – задумчиво заметил он, поворачиваясь вслед за ней. – С этого и начнём.
– Хотела бы я знать, – заметила, усаживаясь в коляску, Маня, – сколько раз нашу многострадальную трату клюнет жареный петух, прежде чем мы действительно научимся беспокоиться о собственной безопасности? И желательно, заранее.
Итог для герцона фон Гарс. *
Несмотря на все опасения, сделка герцога Генриха фон Гарс с амазонками по покупке необычно крупной партии лошадей прошла как по маслу без малейшего сбоя. И даже то что это была элита, не привлекло к совершаемой сделке никакого постороннего внимания. Никто на той стороне, за рекой ничего у него не спросил.
И это натуральным образом буквально ввергло герцога в ступор, заставив глубоко и серьёзно задуматься. Он поймал себя на тревожной мысли, что ничего не понимает.
Столь крупная покупка, да не простых, а элитных жеребцов и кобыл, фактически всех основных пород Амазонии должна была привлечь самое пристальное внимание к сделке. Обязана была просто вызвать невиданный ажиотаж в среде лошадиных барышников.
Должна была! И не вызвала! И – ничего. Тихо. Словно нигде, ничего не произошло. Словно он не вытряс буквально подчистую все племенные хозяйства Амазонии.
Стоящая вокруг этой сделки оглушительная тишина навевала самые нехорошие мысли.
– Спрашивается какого лешего я погнался за элитой? – наверное уже раз в двадцатый выругал себя герцог.
– Сам у себя спросил, самому себе и отвечу, – проворчал он. – Того и погнался, что за них денег больше дают. По головам то всё едино, а цена выше.
– И доход намного больше, – помрачнев, задумался он.
Повод для раздумий у него был серьёзный. Того что принесёт ему такая, казалась бы рядовая сделка, он не ожидал.
Если уж признаваться самому себе, то согласился он тогда на требования этого пройдохи, новоявленного барона с покупным титулом, господина Сидора, барона де Вехтор, последнего барона из старейшего баронства Вехи, о котором все уже и забыли, больше для вида.
А согласившись, и поначалу надеясь отделаться от него малой кровью, он неожиданно увлёкся, поднял все свои старые связи и выдал на гора такое… А вот того что он выдал, герцог и сам не ожидал. А это наводило на крайне тревожные мысли. Что-то здесь было не так.
– Ну да, – тихо проворчал он себе под нос. – Просили лучших – дал лучших, правда не по одному золотому за голову, а по полтиннику. Взяли! Дал элиту – по стольнику за голову. Взяли! Табун пригнал в три тысячи голов, сверх оговоренного числа! Элиты! По сотне золотых за голову!
– И тот взяли!
Герцог до сих пор отчётливо помнил то состояние шока, когда он ощутил в своих руках тяжёлый мешок с жемчугом, полученный им за последнюю партию элитных кобыл.
– Кто ж знал, что возьмут, – герцог до сих пор пребывал в самом настоящем шоке.
Сколько бы раз после того Герцог о том случае не вспоминал, но до сих пор так и не смог прийти в себя. Поэтому, забываясь, частенько переходил на разговор вслух с самим собой, что его откровенно нервировало. Так можно было и не заметить, как проговоришься о чём-либо важном.
В прошлые молодые годы он много времени провёл в одиноких путешествиях по пустынным, безлюдным местам. И если не разговаривал с самим собой, то за долгие месяцы одиночества мог бы запросто забыть человеческую речь.
И тогда бы на пути к его мечте, у него стала бы непреодолимя стена.
С самого детства он видел себя на сегодняшнем месте, на троне Правящих герцогов Гарсов. А тут надо было уметь связно и чётко говорить. И молчания, к которому он привык, тут не прощали.
– "Эх, – Генрих постарался затолкать поглубже появившуюся у него в голове несвоевременную мысль. – Мне бы не только Правящим, мне бы Владетельным Герцогом стать. Править, и ничем не владеть, как все предыдущие герцоги на этом месте – это не по мне".
– Только, кто же меня спросит, – забывшись, в голос проговорился Генрих.
Встревожившись, что кто-то мог случайно его услышать, он подошёл к высокому и узкому лучковому окну своих покоев и с тревогой выглянул во двор. В распахнутое настеж окно доносились привычные звуки и запахи обычной, повседневной жизни любого замка. Ни рядом, ни где-нибудь поблизости никого из людей не было. Даже дворцовой стражи на месте и той не было.
– Пусто, – тихо проговорил он.
– Скоты! – выругался он сквозь зубы.
Под распахнутым настеж окном всегда должен был стоять стражник, однако никого не было. Давно привычная к разгильдяйству дворцовая стража привычно небрежно несла свою необременительную службу.
В данный момент это было хорошо, поскольку никто не слышал что он говорил сам с собой. С другой стороны он мгновенно вспомнил презрительный взгляд встречавших его отряд курсантов левобережцев, мимолётно замеченный им во время передачи табунов представителю барона Сидора.
– "Да, – подумал герцог. – Пожалуй мне стоит согласиться на предложение этого их Ведуна подобрать и подготовить мне нормальную охрану. Хотя это будет конечно дорого стоить, – с сожалением вздохнул он. – Но этот бардак надо кончать. Да и жизнь дороже.
– А так и прирежут ненароком, никто не заметит".
– Это надо менять, – тихо проговорил он.
Даже подобная фраза в его устах звучала крамолой. Никто из Баронского Совета Герцогства Гарс ничего в герцогстве менять не хотел. И если бы кто-либо из них узнал о подобной фразе из уст Генриха, вопрос о его смерти был бы только фактором времени.
Как быстро, жёстко и эффективно реально обладающие властью и фактически правящие в баронстве семьи некоторых старых родов умеют расправляться с неугодными им, он уже имел сомнительное удовольствие наблюдать на судьбе рода баронов де Вехтор.
– "Ну и где теперь та многочисленная в прошлом баронская семья?" – мрачно подумал он. – "Вырезали! Под корень вырезали".
– "И за что? За то что распускали где не надо язык".
Мстительная улыбка тронула губы нынешнего герцога.
То, что из себя представлял нынешний барон Сидор де Вехтор, единственный в настоящий момент живой представитель мужской части рода, герцог знал намного лучше чем все в этом дворце. Да, пожалуй что, и во всём герцогстве. И особенно, если сравнивать с нынечшим правящим в герцогстве баронским Советом, не желающим интересоваться ничем дальше собственного носа.
Женившийся на последнем представителе древнего рода, урождённой баронессе Изабелле де Вехтор и оттого получивший все права владетельного барона, он как никто другой великолепно подходил к былым амбициям этого в прошлом славного семейства.
И то, что людей такой породы лучше было бы не трогать даже случайно, он знал лучше всех. Подобный, внешне как бы незаметный типаж ему и раньше не раз встречался. И ничего хорошего, если его зацепить, он от них ни разу не видел. Крайне опасные и неприятные личности, при всей их внешней привлекательности.
А история с лошадьми, когда представитель барона, ни секунды не задумываясь выложил семьсот тысяч золотых только за лошадей, да ещё в жемчуге! И это не считая того, что закатилось в карман самого герцога, заставляла серьёзно задумываться и о его финансовых возможностях.
С такими деньгами следовало дружить. Крепко дружить! Да и, честно говоря, этот человек ему откровенно нравился. Ведь они же тогда действительно его не обманули, поступили по совести. Это он повёл себя как последняя свинья, не потрудившись даже их предупредить о грозящей опасности. Хотя мог.
Но всё равно они ему этот неблаговидный поступок не стали припоминать.
Да и в последний раз он честно с ним рассчитался.
– "Как он тогда сказал, – снова задумался герцог, вспоминая. – "Мы с вами можем долго и плодотворно сотрудничать?"
– "Ну что ж, – наконец-то решился герцог. – Давайте! Давайте будем долго и плодотворно сотрудничать. Посмотрим что из этог выйдет".
– "Положить в карман только с одной сделки с лошадьми жемчуга на семь сотен тысяч золотых? Хм?" – снова вернулся он к приятным воспоминаниям.
Генрих поймал себя на мысли, что в последние дни стал много задумываться. Это было чревато неприятностями. Наблюдающие за ним лица могли заметить в его поведении подобные странности, а это уже было чревато для его здоровья.
Лишаться же молодой, активной жизни, да ещё с такими, открывшимися вдруг перспективами – не хотелось. Категорически!
– "Странно", – Герцог снова вернулся мыслями к прошедшей сделке, принявшись в очередной раз анализировать прошлое…
– "Странно, что а Амазонии совершенно никого не заинтересовало исчезновение столь большой партии недавно купленных у конезаводчиков элитных жеребцов и кобыл. Да ещё когда потом вся партия сразу же, разом куда-то исчезла, чего никогда прежде не было".
Раньше, ещё пол года назад, прошлой осенью, покупка даже одного такого жеребца или кобылы вызвала бы буквально шквал вопросов и бешеный интерес к покупателю. А тут?
Всё прошло как-то буднично, серо и незаметно.
Было полное впечатление что амазонок как будто укусила обитающая где-то в южных краях сонная муха це-це, по слухам, временами страшно свирепствующая в тех краях. Удивительно какие они все были странно вялые и безинициативные. Насколько необычным, странным и ничуть не похожем на прежнюю бурную активность было их поведение.
Создавалось полное впечатление, что амазонок вдобавок к внезапной аппатии сразу же поразила ещё и куриная слепота.
Герцог вспомнил как словно по мановению волшебной палочки с путей перегона огромных табунов пропали все патрули дорожной стражи и даже редкие кибитки одиноких степных торговцев, ранее в изобилии встречавшиеся в этих местах, куда-то внезапно исчезли.
И что ещё больше настораживало герцога, не понимавшего что происходит, странная предупредительность продавцов, с которой они поспешили уведомить его о возможных маршрутах пограничных патрулей на путях перегона.
Но окончательно убедило его в том, что происходит нечто весьма странное – это выданная персонально ему в подарок карта-схема мест расположения стационарных постов пограничной стражи на текущий месяц – вещь, ещё вчера для чужого человека совершенно немыслимая.
По всему выходило что в недрах соседнего государства разворачиваются какие-то подспудные, скрытые процессы, о которых герцог до настоящего момент не имел ни малейшего представления. Но о которых в силу своего нового, нынешнего положения знать был обязан.
Одно же уже было для герцога совершенно ясно – стремлению амазонок доминировать в торговле лошадьми на континенте, ими же самими был нанесён серьёзный, если не смертельный удар. В недрах этого, ранее монолитно сплочённого общества, вызрели некие неизвестные силы, совершенно не заинтересованные в прежнем положении вещей. И уже одна только эта информация дорогого стоила.
Для барона, а ныне для Правящего герцога Генриха фон Гарс, специализировавшегося последние несколько лет на мелкооптовой торговле лошадьми, проще говоря – лошадиного барышника, давно было понятно, что подобное положение вещей невыгодно в первую очередь самим амазонкам. И не выгодно главным образом для крупных конезаводчиков.
Лошади потому и были так дёшевы в этом краю, что иначе их просто никто не покупал. Фактически покупатель покрывал последующие издержки заведомо первоначально низкой закупочной ценой. И на этой, кажущейся такой колоссально большой и выгодной разнице, конезаводчики Амазонии несли колоссальные потери.
Фактический запрет на продажи крупных партий лошадей и другого скота, порочная практика обязательных после покупки последующих грабежей, фактически ставила жирный крест на всей торговле лошадьми и скотом в Амазонии. Имея огромные табуны лошадей и стада коров, их некуда было сбывать. Цена на говядину в Амазонии или на лошадиную голову была чудовищно низкая.
Но, невыгодная практика для конезаводчиков и иных животноводов, была крайне выгодна для правящего в стране Совета Матерей, живущего на долю с пиратской добычи и грабежей. Фактически наметился внутренний конфликт между теми кто хотел делать какое-либо своё дело и теми кто совершенно не желал ничего делать, предпочитая заниматься исключительно грабежом и жить на добычу с меча.
Поэтому, тщательно проанализировав все имеющиеся у него на сегодня данные, герцог пришёл к выводу что он столкнулся с одной из первых попыток переломить сложившуюся практику. Со своего рода тайным саботажем.
– "Так, так, так, – герцог задумчиво подкинул на ладони тяжёлый мешочек с жемгугом, полученный за последний пригнанный им небольшой табунок жеребцов. Глядя на то как неловко сидят на лошадях прибывшие за табуном левобережники, у него неожиданно ворохнулась в голове любопытная мысль: – На конях сидят плохо, но судя по тому с какой энергией и вдохновением действуют, это уже ненадолго. Скоро посадка их выправится и тогда они превратятся в грозную силу на континенте. Уж для моего-то баронства, пара тысяч таких перегонщиков точно грозная сила. Да и мало кто из соседних со мной герцогов сможет потягаться с ними. Слишком разобщены.
– Королём, что-ли теперь стать?" – ворохнулась у него в голове неожиданная, шальная мысль.
Мысленно он представил политическую карту континента и положении на нём своего герцогства. Положение было откровенно сказать – хреновое. Проблем у герцогства было много, а вот возможностей для его решения не было.
И даже полученный недавно солидный куш мало что в существующем раскладе решал. Нужны были деньги, много денег.
И похоже, новый герцог уже знал. как и у кого он их получит.
Первое триумфальное возвращение. *
Возвращение Сидора из первой поездки в баронство Гарс было поистину триумфальным. Низко сидящие борта страшно перегруженной лодьи, едва продравшейся по узкой, мелководной протоке к Речной Пристани ещё не успели коснуться высокого помоста новенького, только что отстроенного причала, а он уже радостно махал руками столпившейся там небольшой толпе беснующихся от радости друзей.
Больше всех усердствовала наверное Машка, по примеру группы поддержки какой-нибудь американской спортивной команды вместе со своей подругой Дашкой устроившая настоящий цирк на пристани, с прыганьем и выкрикиванием всяческих речёвок, и банальных радостных воплей "Ура!".
Впрочем, у неё для этого были веские причины. Гоночно-почтовый ялик, высланный вперёд Пашкой от Рвицы, как только они вошли в дельту Каменки, давно уже оповестил всех кого надо, что они возвращаются. И возвращаются не просто так, а с добычей.
– Здравствуй Сидор, здравствуй родной! – Радостные Маня с Корнеем, бросив без привязи лошадей, встречали их на причале, и бешено размахивая руками чуть ли не падали в воду от возбуждения.
– Невероятно, – стоящий облокотившимся на низкосидящий в воде невысокий борт ушкуя, Сидор расплылся в радостной, счастливой улыбке. – Стоило только уехать на парочку недель, как ко мне прорезалась столь трогательная, горячая любовь. Даже пришли встречать на пристань.
– А ты как думал, – заорал ему с берега Корней. – Тут без тебя такая скукота образовалась, что даже стало как-то пусто. Никто не обижается. Никто ничего нового не придумывает. Ящеры, заразы, и те попритихли. Больше не бегают за мной и не кричат. Где Сидор?! Где Сидор?! Где наш глава клана? Где наш глава клана?
– Теперь я их на тебя натравлю. Я им скажу, где есть!
– Разбирайся с ними сам. Ты эту кашу заварил, ты и расхлёбывай.
– Э! – возмущённо прокричал им с борта лодьи Сидор. – Я ещё не приехал, а на меня опять всех ящеров вешают. Так нечестно. Вот не сойду сейчас на берег, вот отправлюсь сразу же обратно, за новой партией. Тогда узнаете, как правильно встречать друзей после столь долгого отсутствия.
– Ну здорово добытчик, – радостно улыбающийся Корней сильно прижал к груди сбежавшего к ним по опущенным сходням Сидора, закряхтевшего от давления его здоровущих лап. – Здравствуй дорогой! Наконец-то! А мы то и не чаяли, что ты так скоро будешь. Думали, пока то, пока сё, парочка, а то и тройка месяцев и пройдёт.
– Честно говоря, только к осени ждали.
– А ты вона, – радостный Корней воззрился на уже выводимых из трюма лошадей.
– О, как вы быстро из трюма то их выводите, – удивлённо посмотрел он на шустро суетящихся пашиных ушкуйников. – Вот что значит хорошая выучка. Не зря мы столько времени зимой угробили на их тренировки.
– Э! – Корней от удивления отстранился от стоящего рядом Сидора. – Не понял?
– Это что такое? Да это же тяжеловоз! – Корней с возмущением воззрился на довольно улыбающегося Сидора. – Мы так не договаривались! – завопил он, бросаясь по сходням на палубу к широко распахнутому трюму лодьи.
– Убил, – жалобным голосом чуть не заплакал он, бросив один только взгляд внутрь. – Убил, мерзавец, – обречённо обратился он к Сидору, и, склонился над трюмом, ещё раз, уже более внимательно рассматривая находившихся там лошадей. – Точно, мерзавец, – покачал он в отчаянии головой. – Ты знаешь что ты меня убил, – жалобно посмотрел он на Сидора. – Убил и в землю закопал. Там же одни райтбургские тяжеловозы, – ткнул он в ту сторону пальцем.
– Не только, – широко расплылся в улыбке Сидор. – Ещё Владимирские есть, и Лонгарские, и Конкарские.
– Сидор, – Корей жалобно смотрел на безмятежно улыбающегося Сидора, – зачем мне тяжеловозы, да ещё столь редких и дорогих пород. Мне надо бы строевых. Хотя бы парочку сотен. У меня учебная программа горит! Мне выезжать бойцов не на чем! Ирод! Ты что привёз? Как я на этих флегматичных монстров учеников посажу? Как я людей учить на этих чудовищах буду?
– А никак, – ухмыльнулся Сидор.
– Нормально! – радостно улыбающаяся Маня протиснулась мимо него по трапу и быстро нырнула в трюм. – Ура-а! – раздалось оттуда, буквально минуту спустя. – Они самые! Райтбургские! Самые лучшие! Элита! То, что надо!
– Где? – донёсся отчаянный вопль оттуда же. – Где Конкарские тяжеловозы? Где другие?
– Сидор! – сияющая Маня выскочила из трюма и повисла у него на шее, радостно дрыгая ногами. – Ты редиска, но ты гений! Ты лапочка! Как ты догадался в первую очередь прихватить этих милых лошадушек? Мы теперь сформируем парочку настоящих торговых обозов, своих. А то у нас столько товара застряло, – восторженная Маня в восхищении закатила сияющие от счастья глаза. – Нам без этих лошадушек была просто труба. Ты гений! – ещё раз с восторгом воскликнула она, быстро чмокая его в щеку, и, переключившись на насупившегося Корнея, возмущённо потрясла у него перед носом пальчиком. – Но, но, но! Торговля в первый черёд! Перевозки вперёд! – заорала она дурным голосом на всю округу. – А твои курсанты подождут. Нефига!
– У нас куча своих дел простаивает из-за отсутствия лошадей, а тебе лишь бы своими железками помахать.
– Ты сколько сразу взял? – тут же насела она на Сидора, не давая тому раскрыть рта и вставить в её трескотню хотя бы слова. – Как и рассчитывали, пятьдесят? А чем ты их в дороге кормил? А куда ты дел Конкарских? А где другие? Ты обещал! А…
– Доброго здравия всей честной компании, – неожиданно раздался прямо над головами увлёкшейся компании, хорошо знакомый всем голос.
– О, нет! – С демонстративным ужасом, Сидор схватился руками за голову. – Только не этот. Опять ты, – обречённо повернулся он в сторону Городского Головы, незаметно подъехавшего к ним на своём любимом кауром жеребце.
– Косой, вот ты не можешь не испортить нам праздник, – осуждающе покачал он головой. – Ну что тебя принесло к нам на этот раз, – демонстративно тяжело вздохнул он.
– Говорят, ты лошадушек привёз? – ехидно улыбнувшись, вкрадчиво поинтересовался Голова. – Боже мой! – восхищённо воскликнул он, глядя на очередную выводимую из трюма лошадь. – Райтбургский тяжеловоз? – потрясённо глядя широко распахнутыми от удивления глазами на выводимую лошадь, Голова неверяще прошептал: – Настоящий!
– Как ты умудрился их достать? Их же на сторону не продают? А у тебя их…., – зашарил он по берегу глазами, считая лошадей.
– Не трудись считать, – усмехнулся Сидор. – Ровным счётом пятьдесят штук.
– И ещё будут, – с гордостью псмотрел она на выводимую лошадь, – ещё краще. Следующим рейсом, – хитро взглянул он на завистливо присвистнувшего Голову.
– Я сказал – я сделал, – ухмыльнулся он, с видом победителя подмигивая Голове.
– Сидор! – Голова тут же расплылся в льстивой, подхалимской улыбке. – Может ты сразу этих красавцев мне и продашь? Раз уж их у тебя много? Хотя бы пару мне, на развод? Я за ценой не поскуплюсь.
– Хоть они у тебя и тощие какие-то, и вялые, – скептически посмотрел он на заморенных дорогой лошадей, по свойственной наверное всем торгащам привычке тут же принявшись охаивать чужой товар. – Но, ничего, ничего – откормим.
– Щаз! – насмешливо откликнулся Сидор, ехидно глядя на какого-то нервного, суетливого Голову. – Разбежался. Да нам самим не хватает.
– Значит, у тебя всё получилось, – не обратив внимания на ответ, флегматично констатировал Голова, задумчиво разглядывая через его плечо выводимых из трюма лошадей. – И через парочку недель следует, значит, ждать очередной такой же партии?
– Ну-у, – протянул Сидор, насмешливо наблюдая, как Голова, вытянув шею, пересчитывает лошадей за их спинами в трюме. – Будут, не будут. О том одному Богу известно, а вот чего это ты так засуетился, мне бы хотелось знать. Твой то какой интерес? И учти! Не проси! Не продам!
– Ты ведь кормить их будешь? – ехидно прищурив правый глаз, насмешливо поинтересовался Голова. – А, значит, и овёс тебе потребуется, и кормовое зерно, и сено. А ни овса, ни пшенички то своей, у тебя и нету. Да и с сеном у тебя, как я знаю, большие проблемы. На болотах то ваших хрен когда ещё что вырастет. Да ещё и на обещанный тобой следующий привоз, – с откровенной насмешкой посмотрел он на Сидора. В глазах его горел жадный, нетерпеливый огонёк.
– Хватит у меня сена, – сердито огрызнулся Сидор.
Переглянувшись с таким же недовольным Корнеем, он с неудовольствием заметил заинтересовавшуюся вдруг Маню. Радостное настроение мгновенно испортилось. Этот огонёк в её глазах он слишком хорошо знал.
– Сам же знаешь, какие у нас богатые сенокосы. Небось, народ там уже сена заготовил на сто лет вперёд. Зачем мне твой овёс.
– Не скажи, не скажи, – покачал головой Голова, ехидно глядя на него. – На богатых своих сенокосах ничего кроме осоки ты не скосишь, да и тех три хилых копёнки. А для строевой лошади, и тем более для тягловой, одного сена будет маловато. Ей овёс требуется, пшеничка. Для этих милых созданий, – любовно кивнул он на очередного выводимого из трюма битюга, – одного только сена для прокорма не хватит.
– Если конечно надеетесь удержаться на рынке грузоперевозок, – усмехнулся он. – И не хотите заморить до смерти своих лошадушек.
– А овёс есть меня, – ехидно посмотрел Голова на Сидора. – И тебе без меня теперь никуда.
– Ну почему же, – ухмыльнулся Сидор. – Мы можем и ниже по реке с овсом закупиться. И за хребтом, и в Приморье. У нас с этим теперь проблем нет.
Сидор демонстративно вальяжно похлопал по близком борт стоящей рядом пашиной лодьи.
– Не скажи, – ухмыльнулся сразу же почувствовавший себя увереннее Голова.
– У вас проблема только в том, что дороговато этот овес вам выйдет, – с ехидцей заметил он. – А я вам его продам по вполне приличной цене, без всяких транспортных издержек и спекулятивных наценок. И в обиде не останетесь, да ещё и хорошо сэкономите.
– Ладно, ладно, – замахал на него руками Сидор. – В другой раз поговорим. Нам обратно собираться надо, а ты со своим овсом к нам пристаёшь.
– Ну вы подумайте, подумайте, – насмешливо посмотрел на них Голова, разворачивая свою лошадь и двинувшись обратно в город. – Подумайте! – крикнул он уже с другого конца причала, отъехав на порядочное расстояние.
– Вот достал! – бросил ему в след раздражённый взгляд Сидор. – У нас что, действительно так плохо с сеном и овсом? – сердито поинтересовался он у стоящих рядом Мани с Корнеем.
– Нет, – недовольно покачал головой Корней. – С овсом у нас хорошо. И с сеном у нас тоже хорошо. Плохо у нас и без того, и без другого. И если действительно пригонишь всё что запланировал, весь купленный твоим герцогом табун, то придётся закупаться у него. Да и не только у него, но и у любого другого. Такую массу зерна нам не закупить и не перевезти. Не на чем, да и времени просто не хватит. И по деньгам весьма накладно будет.
– Что значит, если? – недовольно проворчал Сидор. – Конечно пригоню.
– Но вот же мерзавец, – восхищённо покрутил он головой. – Так он на нас ещё и заработает.
– А ты что думал? – насмешливо посмотрела на него Маня. – Стоило тебе только полюбопытствовать в Совете где и как можно прикупить нам лошадей, как он молча, без разговоров спкойно увеличил свою запашку под овёс, чуть ли не вдвое. И теперь сидит, как паук, и ждёт, когда ты пригонишь лошадей и пойдёшь к нему на поклон за кормами. Раньше он продавал кормовое зерно на вывоз, по дешёвке. А теперь попридержал и ему не надо безпокоиться о продаже.
– Ты уже первю партию привёз и только что подтвердил ему что она не последняя.
– Так что скоро сам за ним бегать будешь и в ножки кланяться.
– Небось ещё и цену задерёт, гад, – совсем уж расстроилась Маша.
– И ведь задерёт же, – с грустью в голосе констатировала она. – И никуда ты от него не денешься.
– Да и дружок его, Городской Староста, тьфу ты, прости Господи, – Маня с раздражённым видом перекрестилась, – тож от него не отстаёт. Чуть ли не половину своих полей овсом засеял. Тоже, надо понимать, надеется на нас заработать.
– И ведь заработает же, – грустно проговорила она.
– А что же тогда мы овсом свои поля не засеяли? – рассердился Сидор. – У нас же земли…, – он растерянно уставился на скептически глядящую на него Маню.
– Ты Сидор совсем со своими лошадьми сбрендил и от жизни нашей отбился, – с откровенной грустью в глазах посмотрела она на него. – Где ты видел у нас землю? Забыл что ли? Всё, что есть уйдёт под посевы на долговые платежи городу, да под посадки шишко-ягоды, ма-а-а-аленьким таким кусочком. То, что сможем только сами поднять.
– Да на прокорм Корнеевских курсантов, проглотов, в учебке, да и то, впроголодь, – тяжело вздохнув, Маня дружески похлопала Сидора по плечу. – Придётся ещё для них продовольствие на стороне закупать, чтоб часом не померли с голоду.
– Хреново у нас с этим дела обстоят, честно сказать. Людей кормить много надо, а хлеба своего не хватает. Дали городу огромную ссуду, просто чудовищно огромную, а сами же из своих средств продолжаем закупать продовольствие для чужих людей. Хотя по договору они должны нам продовольствие поставлять. Зачем, спрашивается деньги давали.
– Да и ты ещё лошадей до кучи подкинул. Боюсь даже подумать, сколько нам надо посевных площадей под все наши нужды. И это я ещё молчу про сенокосы твоего любимого болота. Там вообще мрак полный, с какой стороны не подойди.
– Так что придётся опять идти в Совет и в ножки бултых, чтоб выделили нам что-либо брошенное. А после истории с поляной углежогов я боюсь даже подумать во что это нам встанет. А по опушкам, как некоторые тут умные головы недавно советовали, – враждебно покосилась она на внезапно заинтересовавшегося чем-то в стороне Корнея, – мы потребного количества сена не накосим, – с силой ткнула она кулачком ойкнувшего Корнея в бок. – Так что деваться некуда. Придётся всё же у Головы со Старостой кормовое зерно закупать, – вздохнула она. – Коли хотим сохранить наш будущий табун в целости, и чтобы из этого что-нибудь путное получилось.
Первый большой рейс. *
Разгрузка привезённых лошадей много времени не заняла.
Освободив трюмы от живого товара и отогнав табун на специально огороженный возле Пристани небольшой участок болотистой луговины, уже к вечеру обе лодьи были готовы двигаться обратно.
Причин для подобной спешки было более чем достаточно.
Не успели они ещё разгрузиться, как в городе уже только и разговоров было о полусотне лошадей, доставленных Сидором на двух Пашкиных ушкуях, и о том сколько вовремя подсуетившийся ловкач Пашка на этом заработал.
Никогда прежде разом так много лошадей в город не привозили. Поэтому, появление столь крупной партии лошадей вызвало удивительно нездоровый ажиотаж и особенно в среде местных лошадиных барышников.
И как эти зажравшиеся от безделья коты себя поведут в дальнейшем, ни Сидор, ни все остальные посвящённые в дело с лошадьми люди, ни секунды не сомневались. Даже и мысли не допускали, что этим же вечером с почтовым голубем к амазонкам не полетит донос.
Потому-то, пока амазонки не зашевелились, следовало торопиться.
Тем более что и Городской Совет города Старый Ключ, изрядно впечатлённый успехами Сидора и К? на почве оптовых закупок лашадей, уже следующим же утром благосклонно рассмотрел совместное его с Корнеем прошение о выездной лошадиной практике для городских курсантов.
Невиданное дело, и дня не прошло после прибытия Пашиной лодьи в город, а Сидор уже имел на руках потребное разрешение Совета.
И даже неслыханное допреж количество курсантов, вывозимых Корнеем куда-то на практику в низовья Лонгары, никого не остановило. На границе с ящерами было спокойно, амазонки на удивление тихо сидели у себя за рекой, на левобережье не совались, а у самого Совета вообще никаких планов на корнеевских курсантов пока не было.
Говоря иными словами, Городская Старшина в Совете была совсем не против, если практически вся городская военная школа пройдёт практику в другом месте и на чужих лошадях. И Сидор с Корнеем наконец-то отстанут от них с постоянными требованиями закупить и предоставить для учебного процесса в училище не менее чем двух сотен строевых лошадей для овладения практических навыков конного выезда и вольтижировки.
Да и сам факт того, что в городе скоро появится сотня, а то и пара сотен свободных, а возможно и годных к продаже лошадей, Совет чрезвычайно вдохновила. Тем более что и Сидор тонко намекнул некоторым членам, что если они посодействуют, то и он, возможно рассмотрит когда-нибудь их просьбы о продаже пары, другой скакунов по не слишком задранным ценам.
Короче, ничего толком не обещая, фактически за пару голословных обещаний Сидор с потрохами купил практически весь Совет.
Так что, сразу же после разгрузки, следующим же вечером вместе с двумя пашиными ушкуями, которые были у всех на виду, этой же ночью из города незаметно исчезли и четыре новенькие сидоровы лодьи, построенные за эту зиму.
Как все шестеро страшно перегруженных лодьи сразу же не ушли на дно мелководного залива Южной пристани, едва лишь отвалившись от пристани, было совершенно непонятно. Перегруз был страшный. Мало того что они везли на каждой лодье чуть ли не под сотню курсантов с полным вооружением, так ещё и потребным потом на перегоне продуктовым припасом перегружены были сверх всякой меры.
