Текст книги "Операция "Бешеные лошади" (СИ)"
Автор книги: Анатоль Нат
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 52 страниц)
– Чего? – удивлённо уставился на него Сидор. – Какие такие работы? Вы можете толком мне объяснить, что тут у вас происходит?
– Ты когда последний раз был в городе? – внимательно посмотрел на него Староста. – Ты что, не знаешь, что у нас тут творится с твоей лёгкой руки?
– В общем, так, – Игнат Боровец остановил опять начавшего терять над собой контроль Старосту. – Поясняю. Последнюю пару недель, пока тебя здесь не было, в городе стало твориться чёрте что. Начать с того, что с твоим отъездом, а это совершенно точно установленный факт, появились медведи. Много. Гораздо больше того, что ранее встречалось. А ещё точнее – такого вообще никогда не было. И они все просятся на работу. Приходят на стройку или там, в трактир, вот ко мне недавно на строительство нового терема заявилась парочка таких помощничков, и начинают помогать. Тяжести там всякие перетаскать, то, сё по мелочи.
– Слов нет, помогают. Причём серьёзно помогают, особенно на тяжёлых работах с бревном или камнем.
– Мы тут решили стены аресенала нашего поправить…, – расплылся он в довольной улыбке, но поймав хмурый, косой взгляд Головы резко осёкся.
– Ну а потом, как водится, они плату за свой труд требуют, – осторожно покосился он на своё начальство, – ну, пожрать, то есть. Сколько они жрут, заразы, это отдельный разговор. Но, вот, плату за труд, они берут исключительно рыбой.
– Ну, так и замечательно, – удивлённо воззрился на него Сидор. – Вы же сами не знали, куда девать рыбью требуху и прочие остатки от икорного промысла. Вот, они вам остатки и подберут.
– Ты же сам говорил, что медведи мало съедают. Что оставшаяся рыба гниёт и засоряет нерестилища, – недоумённо посмотрел он на Голову. – Вот я и договорился с Катенькой, чтобы они ели побольше. Вам что, бросовой рыбы жалко? Её же девать некуда? – искренне удивился он. – А мы с вами договаривались об очистке ваших ловов. Вот я и совместил одно и другое. Иль ты забыл?
– Что не так? – искренне изумился он.
– Так и знал что это его работа! – Староста раздражённо хлопнул себя рукой по бедру. – Так и знал! Ну зачем! – принялся он причитать, взмахнув раздражённо руками. – Ну зачем мы с ним связались, с чёртом этаким. Ведь, как знал! – снова хлопнул он себя по бедру. – Как знал!
– Нет больше бросовой рыбы! – чуть не заорал он матом на Сидора. – Нету! Ты понимаешь нормальный русский язык? Сказано же тебе – не-ту! Не-ту! А они приходят и её требуют! А её нету! Нету! Нету у нас больше рыбы!
– Как это нету, – удивился Сидор. – А куда же она подевалась?
– Да, Сидор, – бросил хмурый Голова, снова одёрнув за рукав разошедшегося Старосту. – Нет больше у нас бросовой, халявной рыбы. Даже той, что мы раньше коптили для своих нужд, и той больше нет. Всё мишки съедают.
– То есть как это? – вытаращился Сидор на него.
– Они очередь установили, – пояснил он недоумённо смотрящему на него Сидору. – И теперь, там где раньше питался один медведь, а остальные голодные бродили вокруг и облизывались, теперь у них очередь установлена. И они все питаются по очереди. Организовали что-то вроде конвейера и жрут всё подряд, гребут подчистую.
– Теперь у нас не то что требухи гнилой на ловах нету, у нас нынче и самой рыбы то не осталось. С твоей подачи над нами теперь уже все остальные кланы в городе смеются.
– Причём именно над нами, поскольку ни у кого другого ничего подобного на ловах нет.
– Коптильный цех стоит, который день пустой, заправлять нечем, – с отчётливо различимыми истерическими нотками в голосе заорал снова Староста. – Купцы наседают – требуют рыбу по договорам. А её нет! – хлопнул он себя руками по бокам. – Нет!
– Всю рыбу мишки твои проклятые сожрали. Они, видите ли, установили справедливый порядок, как ты им насвистел. Всем поровну, чтоб каждый сыт был. Великий Уравнитель Хренов. Свалился на нашу голову!
– Коммунист, твою мать! – от души выругался он.
– А мы, значит, голодные должны оставаться?! – возмущённо уставился он на Сидора. – Нам, значит, рыбы не надо! И не подойдёшь теперь к ним. Как только рыбу от икры выпотрошишь, так он её сразу лапой цап, – злой староста изобразил характерное хватательное движение медвежьей лапы. – Её и нет. Сидит рядом, и тут же при тебе жрёт её, тварь такая.
– Зато теперь везде чистота, – кривляясь, передразнил он Сидора. – Теперь везде порядок. Рыбьей чешуи и той нет! – зло рявкнул он.
– А попробуй только возмутись, попробуй не дать. Так они тут же скандал устраивают, работать не дают. Орут, так что уши закладывает, толкаются.
– Хорошо, что хоть дают икру выпотрошить, – мрачно буркнул Игнат, – а то бы, вообще труба была, без заработка остались. И попробуй ему теперь что-либо скажи, медведю, то есть. Так рявкнут, что сразу ругаться охота пропадает.
– Так что ты давай, Сидор, унимай своих мишек. Маня отказалась. Сказала, что это ты их на работу нанимал, тебе с ними и разбираться, а она не знает тонкостей договора с Катенькой. Так что вот, ждём только тебя.
– Целую неделю ждём, а цех всё стоит. Неделю стоит! – тут же вклинился в разговор Староста. – И рыбы не предвидится. А это убытки, сплошные убытки. Кто их будет возмещать? – зло уставился он на Сидора.
– Вот где мне твоя чиста, – звонко хлопнул он себя ладонью по шее.
– Господа, – Сидор насмешливо смотрел на Голову со Старостой. – А ведь я действую строго в рамках нашего с вами договора, по очистке ваших ловов на нерестовых реках. И ни на йоту от него не отклонился. А в нём не сказано, сколько рыбы должно у вас оставаться. Там чёрным по белому, русским языком сказано, что рыбу надо убрать, чтобы она не гнила. Именно так и сказано – всю! Всю рыбу! Чтоб ничего не оставалось!
– И всё! – улыбающийся Сидор широко развёл руками. – Что написано пером – не вырубишь топором. И о вашем рыбокоптильном цехе, там нет ни единого словушка. Там даже ссылок на это обстоятельство нет. Какие ко мне могут быть ещё претензии? Вы же сами его составляли. Там, совершенно однозначно, сказано, что надо убрать все рыбные остатки от добычи икры. Вот, я и убираю ВСЕ рыбные останки, ПОСЛЕ добычи икры. А о том чтобы из этих остатков вы себе брали что-то ещё и для своего личного потребления – о том не сказано ни слова.
– Сами так договор составили, – упрямо мотнул он головой.
– Да кто ж знал то, что можно столько рыбы просто сожрать! – снова вклинился в разговор Староста. – Кто ж знал! – заорал он.
– Значит, – ухмыльнулся Сидор. – Я свою часть договора выполнил. Точно по духу и букве нашего с вами договора, и в полном объёме. Так что, можно считать, что работа выполнена и испытательный срок пройден? – насмешливо посмотрел он на скрипнувшего зубами Старосту и, переведя взгляд на мрачного, злого Голову, вопросительно поднял брови.
– Пройден, – сквозь зубы, чуть не выплёвывая слова, негромко процедил Голова. – Можно считать, что испытательный срок вами успешно пройден и отныне вы полностью вступаете во владение теми ловами, что закреплены за вами по условиям нашего договора.
– Я правильно тебя понял? – злобно уставился он на невозмутимого Сидора.
– И? – вопросительно поднял брови Сидор.
– И бумагу на это ты получишь завтра же.
– И? – Сидор ещё раз насмешливо поднял брови.
– И на все те участки, что ты ещё себе там же рядом подобрал, тоже бумаги завтра получишь, – скрипнув зубами, выдавил из себя Голова.
– Рад! – расплывшийся в улыбке Сидор, радостно схватил руку Головы и яростно её потряс. – Рад, что мы так быстро нашли взаимопонимание.
– Думаю, что и ВАША проблема с медведями явно надумана. Думаю, что в ближайшие же дни они снова вернут всё в прежнее состояние. Прежний процент, что и ранее у вас шёл на копчение.
– Не-ет! – заорали, чуть ли не на всю улицу все трое одновременно. – Не надо тот же процент. Надо больше. У нас же новый коптильный цех работает. Твой же в прошлом. Забыл, что ли? – перебивая друг друга, орали все трое.
– Стоп, стоп, стоп, – Сидор посмотрел на них чистым, не замутнённым ни единой мыслью, взглядом клинического идиота. – Когда мы заключали договор, ты, Голова, много чего говорил. Говорил и о проценте рыбы, что вы коптите для своих нужд. И, если мне не изменяет память, – Сидор на мгновение задумался, нахмурив брови, – там фигурировала цифра около десяти процентов. Часть из этих десяти процентов, вы вялите. Часть идёт на собственное питание. И как ты сам тогда говорил, процентов пять, шесть, от пойманной рыбы, вы коптили раньше. Вот и теперь можно с мишками вести разговоры об этих пяти, шести процентах. Ну и об остальных четырёх на своё, то есть на ваше потребление, конечно, – поправился он. – На поесть, на копчение, – задумчиво почесал Сидор затылок и вопросительно поднял глаза на Голову заметив, что установилось какое-то нехорошее, недоброе молчание.
– Какие пять, шесть, десять, – зло зашипел на него Боровец, буравя его бешеным, злым взглядом. – Ты что дурочкой прикидываешься, скотина? Ты что здесь из нас идиотов делаешь? Да нам на один только свой новый коптильный цех надо не менее пятнадцати процентов от всех уловов. А ещё пять на засол и вяление и пять на собственное потребление. Итого это будет двадцать пять, не меньше, если ты ещё не забыл устный счёт.
– Да, – согласно кивнул головой сразу успокоившийся Староста, понявший, что скандальный разговор наконец-то перешёл в конструктивное русло, и идёт процесс самого обычного торга. – Не менее двадцати пяти. Больше не надо. Больше нам при всём желании в ближайшие пять лет не переработать. Но двадцать пять процентов нынешней добычи – это обязательно.
Сидор обвёл стоящую напротив троицу деланно недоумённо растерянным взглядом.
– Мило, – несколько растеряно проговорил он, недобро, многообещающе зыркнув на Боровца. Оскорбление он забывать не собирался. – Ну и как я всё это мишкам объясню? Они же не дураки и размягчением памяти в отличие от вас не страдают. Им прекрасно известно, сколько рыбы потреблялось в том году, да и в по-за том тоже. А в этом неожиданно стало ровно на десять процентов больше. Так не пойдёт.
Сидор решительно тряхнул головой не соглашаясь с их предложением.
– Катенька на это не пойдёт, – решительно уточнил он. – Вы же сами только что сказали, что у них там, на ловах, установилась очередь и что они всю рыбу, остающуюся после потрошения, съедают. Что они установили какой-то свой порядок, как они считают, по справедливости. Коммунизьмь, то есть.
– Думаю, что на этом можно и сыграть, потребовав обратно свой законный прОцент, – Сидор сделал характерное ударение на первом слоге. – Это будет справедливо. Но, чтобы пойти на увеличение этого прОцента, по сравнению с прошлым годом, вот это вряд ли. Тогда у них явно кто-то станется голодным, а им это не понравится. А не…
– Это наша рыба, – медленно, еле сдерживая рвущуюся наружу злость, процедил сквозь зубы Староста. – Это мы её ловим и мы сами будем решать, сколько и кому, и какой процент оставлять. Мы, а не мишки!
– Так в чём проблема? – недоумённо посмотрел на него Сидор. – Решай! Сам и решай. А хотите моего совета – так просто гоните их нахрен, всего то и делов. Они прекрасно знают, чья это рыба. Скажете – сами уйдут, – деланно недоумённо пожал он плечами. – В том году по первому требованию с дороги убирались и ни на что не претендовали. Что изменилось то?
– Изменилось то, что теперь, юридически, вся эта рыба твоя, – цедя сквозь зубы буквально каждое слово, нехотя выдавил из себя Голова. – И эти, как оказалось великие мохнатые крючкотворы, ссылаются на тебя, мол, ты приказал брать всё, что останется. И это, мол, по нашему с тобой договору. Вот они так и трактуют теперь то, что отбирают абсолютно всю рыбу из разделочных цехов. Якобы это то, что осталось. А то, что ещё и нам надо рыбки на собственные нужды, их совершенно не интересует. И попробуй им возрази, когда они считают, что правы они. С такими то зубищами и когтями легко можно доказать что ты прав.
– А ссориться с ними мы не можем. Они наша главная защита летом от ящеров, – хмуро буркнул он.
– Ну и что ты предлагаешь? – Сидор глядел на мрачного Голову чистым не замутнённым никакой мыслью взглядом. – По любому, они не оставят больше десяти процентов, как ни крути. У них учёт, детальнее, чем в банке у Мани. Кстати, – оживился он, – а к ней обращались?
– Обращались, да толку то, – недовольно буркнул Староста. – Все на тебя кивают. Говорят, что только ты и можешь это дело разрулить. Что лучше тебя с Катенькой…., – Староста, аж заскрежетал зубами от охватившего его глубокого чувства безсильной злости, – никто не договорится.
Хорошо видно было что молодую медведицу Староста ненавидел искренней, кристально чистой ненавистью, так видимо он его достала.
– Плохо, – сожалеючи покачал головой Сидор. – Очень плохо, – снова покачал он головой. – Боюсь, что и я ничего сделать не смогу. Надо что-то предложить им взамен. Что-нибудь равноценное? – вопросительно глянул он на трёх мрачно пожирающих его злыми глазами мужиков.
– Что? – скривился Боровец. – Что может быть равноценного со свежей рыбой, которой откармливаются тощие медведи после долгой, голодной зимы?
– Ты ей ещё рыбки нашей предложи эксклюзивной, копчёной, – ёрнически кривляясь, еле выдавил из себя Староста. – Вот уж воистину, будет равноценное. Баш, на баш, – зло сплюнул он на землю.
– А что, – Сидор в задумчивости почесал подбородок, заинтересованно глядя на него. – Мысль твоя мне нравится. Выделите им несколько процентов готовой продукции из вашего нового, а моего старого цеха, она, я думаю, и будет довольна. А довольная Катенька, это сто процентов успеха, чего бы вы там ни попросили. Она же у медведей авторитет. Как скажет – так и будет.
– Так она же не разговаривает ни с кем, кроме тебя, – аж подпрыгнул от негодования Староста. – И потом, как это ты себе представляешь наши отношения с медведями? Они что, ещё и письменные договора с нами заключать будут? Совсем сбрендил?
– Да…, – Сидор с сожалением покачал головой, – с письмом у них напряжёнка. Вот чего-чего, а письма у них нет. Рука, – с сожалением покачал он головой, глянув на собственные ладони, – не та. Нет! – покачал он головой с видимым сожалением. – Не та у них рука. Мохнатая и когти мешают. Да…, – снова протянул он с сочувствием поцокав языком, – большие у них когти, ничего не скажешь. Большие! А на словах и напутать можно, – с сожалением снова покачал он головой. – Придётся вам оформлять договор на кого-нибудь другого. На того кто может проконтролировать выполнение условий вашего с ними соглашения.
– Да и зачем медведям копчёная рыба? – в задумчивости почесал он затылок.
– Зато, я так понимаю, она некоторым посредникам совсем не помешает, – мрачно глядя на Сидора в безсильной злобе, выдавил из себя Голова, сверкнув злыми, аж белыми от безсильного бешенства глазами. – Процента два, три. Те самые, что потребляли раньше медведи, я думаю, этого посредника вполне устроят?
– Да маловато будет, – тут же с интересом взглянул на него Сидор. – Думаю, что только после восьмидесяти, Катенька будет удовлетворена.
– Ч-чего восемьдесят? – глядя на него широко распахнутыми глазами, ошарашенно переспросил Боровец.
– Восемьдесят от того объёма выловленной рыбы, что придётся на наш новый коптильный цех. Ну, вам двадцать и мне восемьдесят. Так, я думаю, будет по справедливости. Точнее – по честному. А уж медведям то, я из своей их долю выделю. Малую! – насмешливо хмыкнул он.
– И где, интересно, мы будем эту долю тебе брать? – чуть ли не давясь словами от тихого бешенства, еле выдавил из себя Староста. – Мы тебе что, ещё и новый цех должны построить?
– Это что же получается? Мы теперь будем работать на тебя? И ты разрешаешь нам коптить нашу же собственную рыбу? Опять, для тебя же?! А потом ещё и мы сами будем её у тебя выкупать?!
– Ну зачем так, – Сидор посмотрел на окружающую его троицу безмятежным, невинным взглядом. – Ещё один коптильный цех мы уж как-нибудь и сами построим, свой собственный, но рядом с вашим. Чтоб было, так сказать, всё в одном месте. Рядом с тем местом, куда вы перенесли купленный у нас коптильный цех, и с объёмом производства равным заявленному проценту. И чтоб в разные места рыбу не возить, и чтоб в дороге она летом не портилась. Вы будете ловить и вы же будете её коптить, точнее, вести контроль за процессом, больно уж специалисты у вас хорошие. Мишаня с Пафнутием, – поцокал Сидор языком, – такую рыбку делают, эксклюзив. А чтоб каких денежных разногласий между нами не возникло, вы же сами и продукцию из нашего нового цеха будете забирать и продавать. Нам только денежки будете регулярно отстёгивать после реализации товара.
– Мы же, со своей стороны, обеспечим свой новый цех соответствующим оборудованием и своими рабочими. Ну и, соответственно, доступ в наш цех вашим специалистам, только с разрешения и под контролем моего начальника цеха. Чтоб не испортил чего, – хмыкнул он с довольным видом.
– Думаю, – Сидор задумчиво посмотрел на троицу, – что эти условия, Катеньку вполне устроят, и мишки скоро перестанут сжирать всё подряд, мешая вашей работе.
– Ну что ж, – задумчиво цокнул зубом Голова, как от тика, резко дёрнув щекой и глядя на Сидора сквозь чуть прищуренные глаза. – Думаю, что эти условия устроят и нас. Единый большой коптильный завод с неравным долевым участием в производстве продукта и двумя независимыми цехами. Один полностью наш, а другой частично твой. В нём твоих восемьдесят процентов, наших двадцать. Так?
– На твой цех, как я понял, идут остальные семьдесят процентов улова нашего…, – жёстким голосом выделил он это слово, – нашего рыбного лова. Из них тебе, так уж и быть, восемьдесят процентов, как самому главному посреднику, ну а нам остальные двадцать. Это всё? – вопросительно глянул он на Старосту с Боровцом. – Тогда готовим договор, и можешь приступать к своему строительству, – усмехнулся он, бросив холодный, оценивающий взгляд на Сидора. – Как закончишь со строительством своего нового цеха, так сразу договор и вступит в силу. А как запустим, так сразу и денежки с нас начнёшь получать. Но медведи перестают сжирать всё и убираются из города немедленно, сразу же после подписания нашего договора. Немедля!
– Значит, договорились? – вопросительно глянул Сидор на троицу.
– Договорились, – теперь уже Начальник Стражи и Староста откровенно насмешливо смотрели на него. – Приступай к своему новому строительству.
– Тогда, завтра же я поговорю с Катенькой, и завтра же приступим к возведению моего, – Сидор с удовольствием выделил это слово, – нового коптильного цеха.
– Вот завтра, – криво усмехнулся Голова, – после того как поговоришь со своими прожорливыми медведями, мы наши бумаги и подпишем. По итогам твоих, так сказать личных переговоров.
– До завтра, – махнул на прощание рукой Сидор и скрылся в ближайшем переулке, ведущем к его землянке.
– Ну, ну, – скептически хмыкнул Голова, глядя вслед свернувшемуся за поворот всаднику. – Если поторопишься, то лет через десять, я думаю, успеешь хотя бы котлованы вырыть, да фундамент заложить, посредник ты наш медвежий, компаньон копчёный. Ну а с оснасткой ещё лет пять провозишься. А то и все двадцать, – криво усмехнулся он, многообещающе прищурив глаза. – Уж мы то постараемся тебе и с доставкой оборудования помочь, и с людьми на работу.
– Забыл, гадёныш, с чьих рук кормится, – повернувшись к своим товарищам, он сердито мотнул головой вслед Сидору. – Забыл кто людей ему на все его начинания давал. Ну так я ему живо напомню.
– А за десять лет мы уж по всякому чего нить придумаем. Чтоб ни его, ни всей ихней вонючей компании возле нашего цеха и духа не было, – повернулся он к своим компаньонам.
– Только надо поаккуратнее, – тяжело вздохнул Староста. – Чтобы с нами никто и никак связать ничего не смог. А то ещё натравит на нас опять своих медведей, что тогда делать будем?
– Значит, будем аккуратнее, – хмыкнул Начальник Стражи, неопределённо передёрнув плечами. – Только и всего.
Малый коптильный Совет. *
Скрывшись за поворотом, и потеряв стоящую у въездных ворот троицу из вида, Сидор, чуть не подпрыгнул от обуревавшего его чувства восторга, охватившего его, когда он понял, что прижал наконец-то Голову со Старостой.
То, что в эту же компанию затесался и начальник местного гарнизона, его совершенно не волновало. Он по опыту знал, что Корней, когда надо, так прижмёт его, что тот и не пикнет. И будет безропотно делать всё, что ему прикажут, не смотря на своё одно из самых высоких положений в городе. Уж в этом то он успел уже разобраться, не раз обсудив этот вопрос с Корнеем и профессором.
В отношениях с Начальником стражи у Корнея были некоторые определённые тонкие моменты, о которых явно не догадывались ни Голова, ни Староста, но о чём был прекрасно осведомлен профессор, а недавно и Сидор.
– "Нет! – думал про себя Сидор. – Всё-таки, польза от шпионажа есть. Малые вложения, порой приносят колоссальную экономическую выгоду".
– Сидор! – неожиданно окликнул его чей-то хорошо знакомый голос, мгновенно выведя из глубокой задумчивости. – Ты там что, заснул! Кричу, кричу ему, а он как оглох.
– Ты, где пропадал? Тебя тут Голова со своим клевретом уж обыскались всего! Грозился всяческими карами, если ты немедленно не появишься.
– Ма-аня! – радостно улыбнулся Сидор, широко распахивая объятья. – Я тоже рад тебя видеть.
– Стой, – перебил он попытавшуюся чему-то возмутиться Маню. – Всё потом. Если ты свободна, то давай двигай за мной в землянку. Надо поговорить. Там должен быть профессор, если его никуда не унесло. Там и поговорим, без лишних ушей.
На счастье Сидора, на довольную физиономию которого весь путь до землянки многообещающе посматривала Маша, профессор был дома. Он опять возился в своей лаборатории, что-то смешивая и отчаянно воняя какой-то своей химией.
– Фу-у, – брезгливо сморщила свой носик Маня. – Ну, у Вас, профессор, и воняет. Как вы тут с Сидором дышите?
– Нормально, – пожал плечами профессор. – Воняет то как раз возле входа, а возле меня, воздух чистый. Васятка постарался, – с гордостью за своего помощника, заметил профессор. – Светлая голова, да дурню досталась, – с сожалением уточнил он. – На моём рабочем месте воздух сделал чистым, а об остальном помещении даже не подумал. Вот теперь, у меня здесь никаких запахов нет, а у вас, там, в основном комплексе, бывает не продохнуть.
– Ладно, профессор, – перебил его Сидор. – Заканчивайте свои опыты и идите, посовещаемся. Надо кое-что обсудить, что я тут наметил.
Однако, только через полчаса, когда гостиная окончательно проветрилась от вони, они смогли приступить к тому, зачем собрал их Сидор.
– Итак, господа, – насмешливо посмотрел на них Сидор, – можете меня поздравить. Я только что поимел Голову, заодно со Старостой и примкнувшим к ним Начальником Стражи товарищем Боровцом.
– Что, что ты сделал? – настороженно уставилась на него Маня. – Ты что, за пару недель что тебя в городе не было, превратился в зоофила? Или в это назойливое, агрессивное секс меньшинство?
– Фи! – брезгливо сморщился Сидор. – Маня! – возмущённо хлопнул он по столу ладонью.
– Зная тебя, я начинаю уже заранее бояться последствий, – мрачно покосилась на него Маша.
– Вот именно о последствиях и пойдёт речь, – усмехнулся Сидор, ткнув в нависающий над ними низкий потолок землянки грязным указательным пальцем с неаккуратно обрезанным ногтем.
– Как вы уже, наверняка, знаете, – торжественным голосом начал он, старательно изображая диктора на радио, – в результате нашей договорённости с Катенькой, медведи заполонили все окрестности и подчищают всю рыбу, что остаётся после извлечения икры на клановых ловах нашего дорогого Головы со товарищи.
– Должен заметить, – усмехнулся он, – что действуют они строго в рамках нашего персонального договора с кланами Головы, Старосты и Начальника Стражи. И только на местах их ловов. В других же местах ни-ни, ничего подобного.
– Дошло до того, что великолепнейший коптильный цех, вынужденно проданный нами за безценок нашим конкурентам, в лице Головы со Старостой, – демонстративно всхлипнул Сидор, смахнув мифическую набежавшую слезу, – прекратил свою работу из-за нехватки сырья. Всё съел мишка!
– Поэтому! – Сидор обвёл насмешливые лица друзей весёлым взглядом, – я пообещал им поприжать прожорливого медведя и вернуть, таки, потрошёную рыбу обратно в цех, на их постоянные нужды. На пожрать! На покоптить! На засолить! – начал он загибать пальцы на руке. – И на кое-что остальное. Двадцать пять процентов от их же добычи. Пятнадцать на копчение и десять – на засолку и внутреннее потребление аборигенов. Надо же и людям рыбку кушать, – пояснил он насмешливо глядящим на него друзьям.
– И!…. – Сидор на минуту остановил свой доклад и снова ткнул пальцем в потолок землянки. – В благодарность за это, они благородно согласились полностью сократить нам испытательный срок по программе комплексной очистки рек и реконструкции нерестилищ. И отныне, – он обвёл их всех торжественным взглядом, – мы являемся полновластными владельцами всех двадцати трёх промыслов, что отмечены на тех документах, а также, как это ни странно, и всей нашей реки Каменки от места переката, напротив строящейся Корнеевской Речной крепости и выше, вплоть до перевала. Завтра Голова окончательно оформит все положенные нам документы и мы официально станем хозяевами реки.
– Бред! – неверяще помотал он головой. – Но факт! – поднял вверх он указательный палец.
– А, также и всех тех дополнительных запрошенных нами участков, что мы с Маней, – склонил он голову в благодарном жесте, – накопали в процессе работы над этим проектом. И я даже не знаю, сколько их ещё у нас есть на самом то деле, – с довольным видом потёр он руками. – Там их какая-то тьма тьмущая. И ничего их них толком нигде не оформлено. Там ещё пахать и пахать, – в демонстративном ужасе схватился он за голову.
– И очень хорошо, что мы успеем оформить за собой эти речки пока ни Голова, ни кто другой из Города не успел разобраться что же всё таки происходит. Что мы на самом деле сумеем очистить реки от топляка и пустить рыбу в промысловые в прошлом реки.
– Честно говоря, я с ужасом всю неделю думал как буду выбивать через год эти документы из Головы. Честно скажу – большие появились у меня в том сомнения, когда я увидел как работают наши мишки. Слава Богу что никто кроме нас этого ещё не видал.
– Но главное, всё же не это, – торжественно воздел он руку перед немногочисленной аудиторией. – Главное, что я выбил из Головы согласие на то, что мы устраиваем себе рядом с их цехом, свой собственный коптильный цех, работающий на их сырье. В котором, – он обвёл всех немногочисленных присутствующих насмешливым взглядом, – будут работать наши два великолепных мастера по копчению. А?! Будут, будут, – покивал он головой попытавшемуся что-то возразить профессору. – А иначе, Катенька неожиданно передумает с рыбой. Я с ней давно об этом договорился, ещё с самого начала нынешней путины. Ну и, так получилось, – насмешливо глянул он на друзей, – что перерабатывать он станет оставшиеся от их улова семьдесят пять процентов добычи рыбы лично для нас. Забесплатно!
– Как, плюха для Головы и для этих двух засранцев? – насмешливо посмотрел он на о чём-то задумавшегося профессора, и на Маню, глядящей на него расширенными от ужаса глазами.
– А где вы такой большой цех возьмёте, батенька, – осторожно поинтересовался у него профессор, когда Сидор на секунду прервался со своим докладом. – Это же будет в пять раз больше чем первый?
– Возьму тот, что у нас подготовлен для вывоза первому заказчику, – тут же поспешно ответил Сидор, вопросительно глядя на него. – Он же как раз был рассчитан на переработку такого объёма рыбы, как ещё оставался на том клановом лове Головы. Правда, при этом сильно пострадают интересы медведей, – усмехнулся он, – но тут я с Катенькой как-нибудь договорюсь. Выделим им в другом месте большие объёмы – тем и компенсируем эту недостачу.
– Этого то я и боялся, – расстроено хмыкнул профессор. – Я уж не говорю о том, что мы срываем сроки поставок. Я говорю о том, как это будет выглядеть со стороны.
– Наш, новенький цех, блистающий медными трубками и хромированным железом, надраенными до зеркального блеска медными засолочными чанами и их битые дубовые бочки, деревянные тележки на покоробленных деревянных же рельсах, оббитых ржавой жестью и разбитые тачки. Наши многоярусные стальные клети с шампурами из чернёной бронзы и их, из ржавого, плохого железа. Как это всё будет глядеться рядом. Вы об этом, батенька, подумали?
– А в этом то и вся соль, – спокойно посмотрел на него Сидор. – Голова должен раз и навсегда понять, что с нами ему лучше не тягаться. С нами надо дружить, иначе у него будут один за другим проколы. Поймёт – хорошо. Не поймёт – плевать! Нам без разницы. Собака лает, а караван идёт.
– Ну, что он поймёт, это вряд ли, – флегматично возразил профессор. – Горбатого, как говорится, могила исправит. Но! – хлопнул он ладонью по столу. – Хорошо! – принял он окончательное решение. – Считай, что новый цех ты получил. Остаётся только решить, кто будет в нём работать и дело, считай, что сделано. Нельзя больше допускать чужих до работы на нашем оборудовании. Тем более что оно, в отличие от первого цеха, совсем не дешёвое.
– И с этим нет проблем, – внимательно посмотрел на него Сидор. – Дашка со своими пацанами и будет работать. Дадим ей десяток, другой взрослых мужиков, для таскания тяжестей, столько, сколько потребуется, а основную технологическую работу, будет выполнять она под общим присмотром всё того же Мишани. Тем более что она постоянно стонет, вспоминая какую они делали хорошую рыбу и какие мы плохие, что отобрали у неё её цех.
– Заметьте, – Сидор глянул на них насмешливым взглядом, – её цех! Вот и дадим ей очередную игрушку. Пусть трудится и себе на приданое зарабатывает. Тем более что у неё к этому явный талант. Ну а мы присмотрим, чтоб всё в порядке было.
– Отлично, – неожиданно прорезался голос у Мани. – Давно я хотела чего-нибудь этакого, – с удовольствием она покрутила перед собой пальцами. – Чтобы прищучить этого наглеца Голову, что постоянно нам суёт палки в колёса. Ты, Сидор, прав. Он должен понять, что с нами лучше дружить. А когда нам будет хорошо, то и ему перепадёт что-нибудь. Кусок повесомее, чем эта вся мелочёвка, что он снимает, выдирая у нас бедных, куски по живому.
– А ещё бы я хотел ткнуть мордой в дерьмо наших дорогих друзей, коптильщиков, – усмехнулся Сидор. – Больно уж велика разница между тем, что у нас было и тем, что сейчас будет. Все эти медные ручки и трубки, – покрутил он головой. – В общем-то ерунда, но если надраить как следует, так сверкают! Как Дашка на них глядела, – улыбнулся он, – только что мухи в рот не залетали.
