Текст книги "Операция "Бешеные лошади" (СИ)"

Автор книги: Анатоль Нат

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 52 страниц)

– Нравится это вам, не нравится – такие порядки. И ничего тут не сделаешь. Тем более что вашим делом занялся практически весь Совет и спорить с ним безполезно.

– Так что с тебя ещё пара золотых, – снова повернулся он к молчаливому Сидору.

Хмуро глядя на Сидора, молча рассматривающего предъявленные ему бумаги, он помялся и, тяжело вздохнув достал оттуда же ещё один свиток.

– Ещё одно, – негромко заметил он. – Это тебе извещение об обязательности платежа налога за проданный лес.

– Напоминаю, – обратился он к бондарям. – То, что он не удосужился поинтересоваться своими собственными границами ответственности – это его проблема, не ваша. С вас спросу нет.

– Кстати, – хмуро посмотрел он на Сидора. – Настоятельно советую не забыть заплатить налог и за бочки, и за проданный лес. Лес был отведён тебе и независимо от того, кто тут похозяйничал, кто бы тут чего не напродавал и кому, отвечаешь за всё происходящее ты и только ты. Так что не забудь зайти в финчасть и заплатить.

– Иначе, будут неприятности, как у уклоняющегося от общественных платежей.

– Учти, у нас с этим строго!

– Что, – раздражённо огрызнулся Сидор, – ещё один штраф выставят?

– Да нет, – хмыкнул землемер как-то странно покосившись на него. – За уклонение от общественных обязанностей и платежей в казну города, могут и повесить. Прецеденты увы бывали, особенно с такими новичками, как вы. Так что ты, Сидор, поаккуратнее с нашими властями. Они таких шуток не любят и не понимают.

Медленно закипающий от глухого, внутреннего раздражения Сидор собирался уже что-то резкое ответить, как вдруг вспомнил парочку невзрачных, каких-то безликих мужичков, постоянно державшихся за его спиной всё то время, пока он вчера разговаривал с Головой в Совете.

Не обратив тогда на них особого внимания и лишь ощущая внутри себя какое-то смутное, глухое безпокойство и раздражение от маячивших за спиной незнакомцев, он только сейчас в полной мере осознал то, что всё это значило. Достаточно было одного только знака Головы и ему мгновенно бы заломили руки за спину, и сейчас он бы не разбирался в своих разногласиях с бондарями, а вполне вероятно болтался бы в петле, на виселице перед зданием Совета.

Воспринимая ранее эту деталь местного пейзажа как что-то несуразное и безсмысленное, только сейчас он в полной мере осознал насколько это весомый и реальный инструмент местной политики.

– "Высокий аргумент", – подумал он про себя, вспомнив качающееся на виселице тело прошлого Головы в бытность его самого первого дня появления в городе.

– Блин! – выругался он тихо, едва слышно.

– "Говорила же Маня чтоб был аккуратнее в совместных делах с Головой, – проскочила у него в голове заполошная мысль, – да всё как-то её слова пропускал мимо ушей, всё ей не верил. Мол, хороший он мужик, хоть временами и козёл… Мать его, с…ку! – грязно выругался он про себя".

– Не знаю кто тебе ворожит, – прямо ему в глаза землемер смотрел пристальным, внимательным взглядом. – Но у нас и за меньшее, что вы тут наворотили, люди так легко, как вы, не отделывались. Видать есть у вас где-то мохнатая, волосатая лапа. Или сделали вы чего-то такого для местных властей, что они до сих пор с вами цацкаются.

– С любым другим бы так легко не обошлось. Давно бы в петле болтался, – подтвердил он суматошные мысли Сидора. – Или по миру с сумой пошёл.

– Это что, миллион с лишним золотых выкупного платежа – в вашем городе считается легко отделался? – бросил на землемера настороженный взгляд Лысый.

– "Жемчуг! – пронеслась неожиданная мысль в голове Сидора. – Огромное количество нашего жемчуга, о наличии которого никто не знает. Но о котором прекрасно осведомлён и к которому имеет лёгкий и прямой доступ Голова. И от реализации которого на стороне, в тех же западных баронствах, он же имеет свой твёрдый, гарантированный процент. Вот она – наша мохнатая и волосатая лапа!

– И пока она у нас есть, никто в городе нас и пальцем не тронет. Пока не выдоят дочиста".

– Вот именно…, – тихо прошептал Сидор одними губами, глядя на землемера широко открытым, остановившимся взглядом. – Пока она есть…

– …С петлёй на шее золото ни к чему, – продолжал тем временем о чём-то философски рассуждать землемер.

– Ну да ладно, – неожиданно спохватился он, заметив что остался у костра один, а его бригада уже давно приступила к работе. – Заболтался я тут с вами, а у меня свои дела стоят, ещё вырубку вашу обмерить надо, – сердито буркнул он. – Как между собой разберётесь, ты Сидор не затягивай, подходи в Совет, чтоб определиться и в дальнейшем, и вообще. Что делать дальше будешь. Но учти, будете продолжать вырубать лес – ещё большая площадь пойдёт тебе к оплате в аренду. Так что я бы тебе настоятельно советовал подождать с этим, пока с городскими властями окончательно не рассчитаешься за уже сделанное.

– Не послушаетесь, придётся тогда мои услуги оплачивать уже из собственного кармана, а не из городского.

– И главное – определись! Бросишь, или всё же выкупать будешь? В рассрочку или сразу?

– Учти, что перевести этот участок леса под зерновое поле для Совета предпочтительней. Да и вам полегче в деньгах будет. У Совета для всех кто участки под зерновые поля разрабатывает, завсегда льготы есть.

– Ну всё, – землемер подхватил с земли свою разрисованную чёрточками полосатую рейку, – я пошёл.

– Стой! – неожиданно вскинулся Сидор. – Что ты там с самого начала говорил об аренде нами деревни?

– Деревеньку брал? – с откровенной жалостью посмотрел на него тот. – Брал! Деньги за неё в Совет заплатил? Нет! Значит – надо заплатить, поскольку и эта деревенька у тебя в аренде.

– И? – нажал на него Сидор.

– И теперь, если захочешь её у города выкупить, то тебе придётся платить не за ту гнилую рухлядь, что первоначально было, а за новенькие, прекрасно обустроенные крестьянские дворы с постройками.

– Не четыре медяшки, как тебе насчитали аренда за первый год, а полторы, две сотни золотых за каждый дом – ту новую цену, во что её на сегодняшний день реально оценивают.

– Растёт качество жилья – растёт и его стоимость. Чего непонятного? Вырастет, кстати, и арендная плата за пользование на следующий год.

– Думаешь у Совета нет желающих её нынче купить? Или взять в аренду? – раздражённо посмотрел он на неверяще глядящего на него Сидора.

– Зря ты так думаешь! Даже не посмотрят на то что там кто-то сейчас живёт это ничего не меняет. Жильё не твоё, а города.

– Всё надо делать вовремя, – сердито буркнул он, развернувшись и двинувшись по своим делам.

Дождавшись когда землемер отошёл на изрядное расстояние, Сидор медленно, молча повернулся в сторону сидящих рядом бондарей. По его лицу было отчётливо видно всё, что он сейчас думал о стоящих напротив людях.

Не смотря на то, что Сидор никак больше не прореагировал на слова землемера по поводу деревни, это ничего не значило. Главное, он прекрасно понял что тот хотел ему этим сказать. Глядя в удаляющуюся сутулую спину землемера, он наконец-то вспомнил и где его раньше видел, и случайную встречу с этим человеком не далее недели назад в Совете, когда он стал случайным свидетелей совершенно омерзительной истории.

Тогда при нём с какого-то незнакомого ему хуторянина самым жестоким образом бывшие владельцы стребовали просто чудовищную сумму за занятый когда-то его предками брошенный хутор. И никакие крики нового владельца о том что его предкам достались гилые развалины, приняты во внимание не были. Как он потом узнал, тот так тогда и вынужден был оплатить полную стоимость новых построек, которые сам же, собственными руками и построил. Иначе – его просто бы выкинули на улицу, отобрав всё нажитое. У мужика не оказалось прав владения, не озаботился этим вовремя, потому и пострадал.

Вот и теперь, благодаря его невнимательности, с него в любой момент могли стребовать новую, намного более высокую цену за неосмотрительно занятые ими руины.

Надо было что-то срочно предпринимать, пока не стало слишком поздно.

– Ну? – хмуро бросил он, окидывая одним злым, бешенным взглядом всю толпу собравшихся вокруг мужиков. – Что скажите, Десять Злых Лесных Термитов?

– Как я понимаю, кабала эта, ловко устроенная нам городскими властями, вам ни к чему, поэтому и давайте определимся сразу когда вы съезжаете из этой поганой деревеньки. Претензий к вам у меня нет. Сам дурак!

– Так что пользуйтесь моментом пока это возможно. Сваливайте! И чем дальше, чем быстрей, тем для вас же лучше!

– За проживание зимой вы рассчитались, – раздражённо поморщился он, вспомнив как именно они с ним рассчитались и как самому ему теперь придётся рассчитываться уже с городом.

– Ты вот что, – неожиданно перебил его Лысый. – Вы там на нас зла не держите, – хмуро буркнул он. – Кто ж знал что здесь такие собачьи порядки. Там, где мы раньше жили, ничего подобного никогда не было. Всё было проще и без таких подлостей.

– Но там было другое, – поправил его чей-то сердитый голос из толпы. – И ящеры. А здесь город большой, торговый, участок совсем рядом с городом, под защитой. Так что этого следовало ожидать. Думать раньше надо было! Головой, а не другим местом.

– Думал что такую прекрасную деревеньку и так близко от города просто так отдадут? Как бы не так!

– "Видели б вы её раньше, так бы не говорили", – хмуро подумал Сидор, забыв что мужики эти её же в порядок и привели.

– Как бы то ни было, – мрачно повернулся в ту сторону Лысый. – А я предлагаю следующее.

– Раз уж он по нашей вине влетел в это дело, то стоит помочь ему чем можем.

– Что? – недоверчиво хмыкнул Сидор. – Отдадите деньги что выручили за продажу леса? Или поделитесь новенькими бочками?

– Да было бы что отдавать-то, – раздражённо махнул рукой Лысый. – Не деньги, а одни слёзы. Только на кое-какой инструмент и хватило, взамен потерянного. Ни монетки уже не осталось.

– Что? – удивлённо уставился на него Сидор. – Да за такой лес, – кивнул он на высящийся рядом с ним штабель, – самыми лучшими топорами да пилами можно весь город завалить.

Произошедшая следом за его словами свара лишь слегка улучшила ему настроение, когда выяснилось за какую смехотворную сумму бондари умудрились продать свой лес Голове.

Оказалось, что не имея точного представления о существующих в городе ценах, и ориентируясь только на то, за что его можно было продать в местах их прошлого проживания, мужики сбыли прекрасный, строевой лес практически за безценок.

– Ай да Голова! – раз за разом качал головой Сидор, слушая матерящихся и чуть ли не дерущихся между собой бондарей, которые только что от него узнали истинную цену сбытой буквально за безценок древесине.

– Ай, да Голова! – медленно покачал он головой, тихо, задумчиво поцокав языком.

– "С-сука! – подумал Сидор. – Меня поимел, так показалось мало ему. Захотелось поиметь ещё и мужиков?

– И ведь поимел же. Тварь такая!"

– Ладно, мужики, – сердито оборвал он вошедших в раж бондарей, готовых уже бить друг другу морды. – Давайте ближе к делу.

– Значит, первое.

– Нанимать вас на работу, чтобы попытаться всё это исправить, у меня, честно говоря, душа не лежит. Поэтому, давайте сразу определимся когда вы съедите и с тем разойдёмся.

– Погодь, Сидор, – остановил его Лысый. – Не суетись.

– Что? – тихо отозвался Сидор, внимательно глядя на говорившего. – А я и не суечусь. Я просто не вижу как с вашей помощью можно что-либо исправить, только и всего. Да и ещё не хочу иметь с вами никаких больше дел. Наелся.

– Съезжайте из наших домов, бросайте скотину, выданную вам Машей. И можете спокойно начинать новое дело на новом месте. Уже без подобного обременения.

– Экий ты, право, – поморщился мужик. – Что ж мы по твоему – совсем твари какие. Тебя подставили, а сами в сторону отвалили.

– Не-ет! – медленно покачал он головой. – Пока с этим грязным делом не разберёмся, мы вас одних не бросим. Неправильно это будет. Не по-людски!

– Люди не поймут, – посмотрел он ему прямо в глаза.

– С землёй что делать не знаю, это ты сам решай. А вот как быть с деревенькой, – хищно прищурил он глаза, – я тебе подскажу.

Честно говоря, до сего момента у Сидора и в мыслях не было, что бондари ещё захотят иметь дела с их компанией, а не отвалят сразу в сторону, предоставив им самим разбираться с проблемой, которую они же им и подсунули.

Несколько минут он молча смотрел в глаза этого человека, который всегда был лично ему неприятен, но сейчас повернулся совершенно неожиданной стороной, и от кого он до того ничего подобного не ожидал.

– Ладно, – нехотя кивнул он. – Не буду говорить что ваша помощь лишняя. Уж это то будет чистая неправда. Так что если есть идея – излагай.

И поморщившись от шибанувшего в нос лукового аромата, низко склонившегося к его уху Лысого, принялся нехотя выслушивать его план.

Судя по тому с какой частотой тот тараторил, дело предлагаемое бондарь знал. И не прошло и получаса, как недоумённо оглядывающийся на бригаду бондарей Сидор расстался с ними на опушке, а мужики, бросив все начатые накануне дела, отправились в деревеньку, претворять в жизнь предложенный Лысым план.

Вечный вопрос – Что делать? *

Надежды на то, что друзья придумают хоть что-то, что помогло бы им выбраться из новоявленной «долговой ямы» не было никакой.

Так что когда, всё же выбрав время Сидор рассказал друзьям что произошло, то все три дня до получения документов и все его надежды получить от них хоть какую-то идею и помощь с треском провалились. Ничего кроме ругани в свой и Машкин адрес он так ни от кого и не услышал. Ни у кого не было ни одной дельной мысли, кроме как самый общий расчёт на помощь медведей, которых даже не совсем понятно было как использовать. Да и согласятся ли они вообще, тоже было неизвестно. Но поднять собственную задницу с нагретого места чтобы это выяснить, как-то никто не догадался.

Кроме самых общих соображений, что всё плохо и что городские власти козлы, за три этих дня так ни до чего и не договорились.

Кончилось всё тем, что в очередной раз собравшись вечером в землянке, сразу после получения Сидором всех документов по предъявленным требованиям, они в очередной раз все вместе перебирали возможные варианты, отчаянно ища способ, как бы без больших потерь выпутаться из сложившейся поганой ситуации.

А то, что их положение, как говорится – "хуже губернаторского", они все уже отчётливо представляли, в первую очередь судя по тому, с каким интересом последние дни на них посматривали в городе.

Профессор, видимо в шутку, назвал эту позднюю встречу – мозговым штурмом. Только вот мозги, как и во всех предыдущих аналогичных встречах, отсутствовали напрочь. Никто не знал что делать.

Маша с самым жалобным видом смотрела на осунувшегося, мрачного Сидора, сидящего за столом напротив, и с почерневшим лицом крутившего в пальцах одинокую крупную жемчужину. Вот уже битых полчаса она грустно наблюдала, как тот с рассеянным видом молча катает её по столу. Ей, за её помощь и "повышенное внимание" к нуждам поселенцев в их арендованной деревеньке, за последние три дня больше всего досталось. Поэтому она теперь тихо сидела, словно мышь под веником, и лишь иногда жалобно посматривала в сторону задумчивого Сидора, который единственный за все эти дни ни разу её не пнул.

Вот уже битых полчаса в землянке стояла гнетущая тишина, нарушаемая лишь тихим шорохом катаемого по столу жемчуга, и собравшиеся за столом компанейцы молча глядели на мрачного Сидора, терпеливо ожидая чего теперь уже он скажет. Все по несколько раз за сегодняшний вечер высказались и ни к какому общему мнению так и не пришли. Оставался ещё Димон, которого сейчас здесь не было и который до сих пор пока ещё ничего не знал, да Сидор, с безсмысленным, отрешённым видом молча катающий по столу одинокую жемчужину.

Понимая чего от него ждут, Сидор тем не менее не спешил озвучить собственные мысли и лишь что-то с мрачным видом про себя молча обдумывал.

– Представляете? Несколько тысяч! – неожиданно хриплым, надтреснутым голосом нарушил он молчание.

Взяв большим и указательными пальцами жемчужину, он поднёс её близко к глазам, как будто плохо видел, и принялся внимательно рассматривать. Сидор в этот момент производил впечатление человека, никогда в жизни не видевшего ничего подобного, настолько у него в этот момент было странное, удивлённое выражение лица.

– Это говённое, ненужное нам поле бондарей обойдётся нам в несколько тысяч таких вот прекрасных, ровных жемчужин. Причём, неизвестно даже точно, во сколько именно.

– Боюсь, как бы вообще всё подчистую не выгребли, – мрачно проговорил он.

– Если мы всё-таки надумаем его выкупать, конечно, – с кривой, злой ухмылкой на лице, уточнил он под внимательными взглядами своих друзей.

– Я ещё раз намедни заскакивал в Совет и ещё раз, детально всё уточнил.

– Так вот. Голова готов хоть сейчас, хоть сей момент выложить нам за наш речной жемчуг любое количество наличного золота. Любое! – тихо проговорил он, обведя всех сидящих за столом тяжёлым, злым взглядом. – Хоть миллион, хоть два, хоть три. И, соответственно, тут же, по получению золота. быстро оформить все положенные на землю документы.

– Совет полностью его поддерживает в деле продажи нам городской земли, – криво ухмыльнулся Сидор. – И меня довольно настойчиво поторопили, чтоб мы побыстрей определялись. Покупаем или нет? А то, мол, посевная на носу…. сеять, мол, нада…

– Как вы понимаете, у них на нашу земельку уже вполне определённые свои планы сформировались. Стоило её только расчистить от пней…, – скривился недовольно он. – Потому и торопят. И имеют на это, кстати, все права, – нехотя уточнил он.

– Интересно было бы знать сколько из этих жемчужин осядет в кармане самого Головы, – мрачно буркнул профессор, несколько невпопад.

– Все, – не глядя на него тихо отозвался Сидор.

– Плату от нас принимают только золотом или серебром, а весь наш жемчуг, превращаясь в золото, проходит только через него. Так что, в конечном итоге он весь оседает в бездонных карманах его клана. С весомым приварком, кстати…

Не глядя на профессора, он снова зажал жемчужину между пальцев и поднёс её близко к глазам.

– За точно такую же в Мерзком Стрые мы выручили бы на порядок больше, чем платит он, – мрачно заметил Сидор. – А здесь Голова пользуется собственной монополией и обосновывает низкую предлагаемую цену срочностью и большими объёмами продаж. И ведь прав, сволочь. Нам всегда надо срочно и много.

– Но видели бы вы, братцы, какой жадностью загорелись его поросячьи глазки, стоило только мне поднять этот вопрос, – зло, сквозь зубы, тихо проговорил он.

– Это сколько же он с нас имеет? – вопросительно глянул он на Корнея.

– Что ты на меня уставился? – сердито огрызнулся тот, невольно поёжившись под неожиданно злым и холодно-оценивающим взглядом Сидора.

– Я такой жемчуг, да ещё в таком количестве первый раз в жизни увидал только в ваших рюкзаках на землях амазонок. А до того о подобном даже не слыхал.

– Значит, решено, – флегматично отозвался Сидор, нехотя отводя взгляд. – Жемчуг больше не продаём. Ещё одну дырку на поясном ремне проколю, жрать одну варёную картошку буду, без соли, а продавать через него жемчуг – больше ни за что.

– По возможности, – невольно поморщился он, понимая что из подобных благих пожеланий в ближайшее время вряд ли чего хорошего выйдет.

– А землемер то был прав, – хмыкнул он. – У нас в Совете действительно есть большая и волосатая лапа. И зовётся она просто – наш самородный жемчуг.

– Была! – зло хлопнул он ладонью по столу.

– Да с землёй то что делать? – раздражённым голосом перебил его профессор. – Мы же за этим здесь и собрались, а ты всё про жемчуг да про жемчуг. Жемчуг он что, он и подождать может.

– Что значит, подождать? – на профессора неожиданно зло окрысилась Маша. – Да вы, профессор, хотя бы представляете сколько с нас требуют? Вы можете понять, что всего нашего оставшегося жемчуга не хватит на то чтобы оплатить то что с нас хотят получить?

– А что с землёй? – невольно перебил рассерженную Машу Сидор, подняв на профессора немного рассеянный взгляд. – С землёй всё ясно.

– За наличные мы её выкупать не то что не можем, а не будем. Маша совершенно точно сказала – это очень большие деньги. А двадцать семь, или все тридцать лет аренды нам и даром не нужны. Бред полный! – зло оскалился он.

– Да и никто из местных ничего подобного не делает, дураков нет.

– Вот и мы ничего, к чему нас вынуждают, делать не будем, – Сидор зло, недобро усмехнулся.

– Тридцать лет, – медленно покачал он головой с каким-то недоумевающим видом уставясь на противоположную стенку. – Целая жизнь. Бред!

– Но уже и бросить эти земли мы тоже не можем.

– Вариант всё бросить, чтоб не иметь проблем, я даже не рассматриваю. Если мы так поступим – нам хана. В городе после этого нам не жить. Слабаков здесь не потерпят. И если мы не ответим плюхой на плюху, то для всех мы сразу превратимся в пустое место, Тогда останется только свалить отсюда. А не хочется! Прижился я здесь что-то, – задумчиво хмыкнул он. – Но и платить такие деньги тоже не дело. Да и не за что, честно говоря. Земли пустой вокруг – море. И платить только за то чтоб быть чуточку, на пару метров поближе к городу, что-то не хочется. Тридцативёрстная зона эксклюзивных городских интересов. Засечная черта, – покачал он головой. – Бред какой-то.

– Однако, – тяжело вздохнул он, – и выбора у нас нет. Или бросить, или всё же заплатить. Вопрос – чем? Золота у нас нет, серебра – нет. Но если не платить ни золотом, ни серебром, то надо расчитываться зерном.

– Так вот, – обвёл он всех собравшихся внимательным, злым взглядом. – На сегодняшний день наше положение таково.

– По оценке землемера, согласно представленных им и согласованных в Совете планов, мы имеем: В деревне бондарей, с учётом оттяпанных было ими огородов, которые они уже вернули взад…, – бросил он сердитый взгляд на мгновенно смутившуюся Машу, – у нас там тридцать пять десятин пашни. И ещё ровно сто десятин – под новой вырубкой.

– На Медвежьей Поляне у нас сто пять десятин пашни. Было больше, но часть заняла крепость Берлог. И как крепость, с небольшим прилегающим участком в семь десятин под небольшой будущий посад, из пахотных, арендных земель исключена и полностью передана в нашу собственность. Соответственно и из налогов она исключена. Плюс к этому, в Райской Долине у нас имеется ещё тридцать десятин пашни.

– Итого, общим счётом мы имеем в аренде у города двести семьдесят десятин пашни.

– Точно! Точно, как и говорил Голова…, – неожиданно ткнул он в сторону Мани указательным пальцем. – Точно двести семьдесят десятин! Тютелька в тютельку!

Неожиданно Сидор с силой хлопнул себя ладонью по лбу и со злым, потрясённым видом уставился ошарашенно на друзей.

– А это значит…

– Это значит, что нас давно и плотно пасут, – резко перебил Сидора профессор. – Это значит, что это и козе понятно, – раздражённым, злым тоном снова перебил он его. – Но ты же у нас не коза. Ты…., – резко оборвал он себя, сердито глядя на Сидора.

– Только до тебя, Сидор, подобные элементарные вещи доходят, как до жирафа на восьмые сутки. А остальным всё давно уже кристально ясно.

– А знаете что ещё интересно, – не обращая внимания на бухтение профессора, невесело ухмыльнулся Сидор.

– Я в Совете специально узнавал. Прикинулся дурачком…

– Было бы кем прикидываться, – тихо пробурчала Маня себе под нос, косо на него посмотрев.

– В общем, я выяснил одно маленькое уточнение, – немного повеселев, с ухмылкой глядя на неё, улыбнулся Сидор. – Узнал что будет, если мы используем занятый нами участок под выращивание не зерновых, которыми надо расплачиваться, а под любые другие культуры.

– Под картошку, например. Под гречиху.

– Под шишко-ягоду…, – внимательно посмотрел он на друзей, внезапно замолчав.

Выждав томительные пару минут он, растягивая слова, медленно выдавил из себя:

– Правило: Любой арендатор может засаживать свой участок всем чем хочет, хоть лопухами. Но рассчитываться с городом он обязан только зерном. Пшеницей твёрдых сортов.

– Нам же, в виде исключения, – злобно оскалился он, – согласны сделать поблажку. Подчёркиваю! С нас, в виде исключения, согласны взять арендную плату за все года по Райской Долине…

– Да не тяни ты! – рявкнул на него не выдержав уже Корней.

– Они согласны взять должок нашими черенками княжеской шишко-ягоды, – с тяжёлым вздохом закончил Сидор. – Треть от того, что у нас есть. За всю Райскую Долину они хотят тринадцать тысяч наших черенков. Отдаём, и по ней – никаких долгов.

– Не дам! – неожиданно зло рявкнула Маша, звонко хлопнув по столу ладонью.

Взъерошенная, с гневно сверкающими глазами она в этот момент была удивительно хороша, и Сидор, глядя на неё, только в этот момент понял, что же так привлекло в ней Корнея. Что в ней было такого, что заставило его бросить все свои дела и остаться вместе с ними в этом, по большому счёту, заштатном, маленьком городке на окраине людского мира. Где для него, как для воина, специалиста экстра класса, не было совершенно никакой профессиональной перспективы. Чтобы ему не говорили обратное и какие бы сказки не рассказывали в Городском Совете. И что постепенно всё чётче и чётче понимал сейчас Сидор, глядя на любующегося Машей Корнея.

– Итак, – обвёл он всех присутствующих внимательным, сразу построжавшим взглядом, – если кто уже подзабыл, повторю.

– Для того чтобы эти двести семьдесят десятин земли перешли в нашу собственность, со всех нами арендованных земель в закрома города нам надо поставить – двести восемьдесят три тысячи пятьсот пудов пшеницы твёрдых сортов. Или заплатить один миллион триста пятьдесят тысяч золотых. В случае выкупного платежа.

– Блин! – ошарашенная Маша в полной прострации смотрела на него, растерянно хлопая глазами.

Похоже было что до сего момента она просто не потрудилась толком подсчитать сколько же они всего должны. И если потребную сумму в деньгах она себе хорошо представляла, то о количестве потребного зерна она как-то раньше совершенно не задумывалась. Похоже, это для неё стало сейчас настоящим откровением.

– Поскольку такие безумные деньги платить мы не собираемся, то вопрос один – где взять столько зерна. И желательно не растягивать это на тридцать долгих лет, а рассчитаться с городом за год, за два. Кто знает что этой публике за такой долгий срок ещё в бошку втемяшится. Так что надо уложиться в год, два. Максимум в три.

– Ты хочешь засеять поле, а потом весь урожай сдать в счёт погашения долга? – понимающе кивнула головой Маня. – Честно говоря, и у меня за эти дни не раз мелькала подобная мысль, да останавливало то, что некому сеять.

– Может наши бондари нам подмогнут? – бросила она на Сидора вопросительный взгляд. – Чай, плохого они от нас не видали. Может помогут? Или ещё кого найдём?

– Нет! – покачал головой Сидор. – Всё не так.

– Поля наши возле города обрабатывать нельзя.

– То есть? – удивлённо уставилась на него вся собравшаяся компания. – Как это так? Рассчитываться зерном, а поля не засеивать?

– Сам же говорил что купить зерно во всей округе не у кого. Нет, мол, его.

Окинув собравшихся вокруг друзей мрачным, усталым взглядом, Сидор медленно, задумчиво продолжил:

– Порадую ка я вас ещё одними плохими вестями.

– В общем, так! Пока они в Совете нам бумаги оформляли, я тут побегал по городу и разнюхал кое-что. И вот что я вам скажу.

– Не для чужих ушей, правда, – тихо проговорил он.

– Низкий поклон городскому землемеру Ванечке Очередько, что надоумил. Если б не он, вверзлись бы мы снова в такую срань, что нынешние наши проблемы нам райскими ароматами показались бы.

– Всё точно так, как он мне и говорил. Нет отбою от желающих взять у нас наши земли в аренду, или наняться к нам на работы. Есть одна только проблема, – криво ухмыльнулся он. – Стоит нам только кого-то чужого на полевые работы по этим землям нанять, как мы сразу потеряем тот участок, на обработку которого наняты эти люди. Они тут же побегут оформлять заявку на наш участок в ГорСовет. "Право Пользователя" – это паскудство тут у них так называется.

– А учитывая наши "особые" отношения с Советом, не удивлюсь если данная заявки автоматически распространится на все наши земли. Так сказать, неожиданно всплывёт давно забытый всеми какой-нибудь подобный закон, по которому это возможно.

– Поэтому обрабатывать арендованные у города участки земли с помощью кого-либо чужого мы просто не мо-же-м, – по слогам выговорил он. – Придётся всё время держать их под залежью, пока не оформим в собственность.

– Какой же выход?

– Путь только один – расчистить от леса потребный нам участок земли за пределами тридцативёрстной эксклюзивной зоны города, где уже никто не сможет подобным образом наложить на него свою лапу, поскольку на те территории фактическая власть городских законов уже не распространяется. Правило такое есть, – усмехнулся он.

– Там можно спокойно засеять поля, наняв сторонних людей. Потом собрать урожай, с их же или с любой другой помощью. И…, повторюсь, желательно за год, максимум за два, ну совсем уж плохо – за три, полностью рассчитаться с городскими властями.

– Вот и люди у нас для этого на первое время появились. Те самые бондари, из-за которых весь этот сыр бор и завертелся. Они согласны отработать пятнадцать месяцев в счёт покрытия штрафа, накладываемого на нас если мы бросим их вырубку.

– Я тут подсчитал…,

– Стоп! – резко перебил его Корней.

– Если всё просто как ты говоришь, то почему я раньше не слышал ни о чём подобном? Почему за всё время моего нахождения в этом городе я никогда ни о чём подобном не слыхал? А я с людьми постоянно по разным вопросам сталкиваюсь.

– А ты хотя бы раз серьёзно интересовался подобными вопросами, – усмехнулся невесело Сидор. – Ты хотя бы раз интересовался чем-нибудь кроме своих острых колюще-режущих предметов и средств защиты?

– То-то же! – невесело ухмыльнулся он, глядя на смутившегося Корнея.

– Но вопрос твой, тем не менее провомочен. Действительно, может возникнуть закономерный вопрос. Если всё так просто, то почему подобным образом никто не добывает себе столь дорогущей землицы рядом с городом?

– По-моему ответ ясен как белый день.

– А нахрена?

– Считайте. Доход, получаемый с одного гектара зернового поля составляет около ста семидесяти золотых в год. С наших двухсот семидесяти десятин это составит около сорока шести тысяч за год.

– А за три года – сто сорок тысяч золотых.

– Ну и какой дурак будет так просто разбрасываться такими деньжищами? И только за то чтоб быть на пару вёрст поближе к городу.

– Ладно мы, сдуру влипли. Здесь же народ сугубо практический и подобными глупостями предпочитает не заниматься.

Сидор наклонился и достал из-под стола лежавшую рядом с его табуреткой большую, кожаную сумку. Вынув оттуда какие-то свои записи на кусочках бересты, он аккуратно разложил их по столу.