Текст книги "Операция "Бешеные лошади" (СИ)"
Автор книги: Анатоль Нат
сообщить о нарушении
Текущая страница: 20 (всего у книги 52 страниц)
И он был искренне доволен собой и тем, что сумел нанести огромный вред воровкам.
– "М-да? – мысленно чесал он свой затылок каждый раз когда думал об этой истории. – Откуда всё берётся? Ещё пару недель назад у нас не было ни одного баркаса, а теперь это уже шестой".
– "Мало! – мстительно подумал он. – Надо будет мужикам сказать, что если будет ещё, то возьму сколько ни дадут. Пусть у меня на болоте сгниют, но этим тварям не достанется".
Впрочем, использовать настоящий боевой ушкуй в качестве рыболовецкого баркаса это была вынужденная мера, и как в тайне про себя надеялся Сидор – временная. Просто иного им применения Сидор пока не сумел придумать, а отказаться от покупки он не смог. Уж больно выгодное было предложение. Купить за треть цены целых пять новеньких, только что со стапеля больших речных ушкуя, только, только вышедших из под рук лучших корабельных мастеров Амазонии, это для него оказалось непреодолимым соблазном.
Вышедших, и в тот же день украденных знакомыми Сидору рыбаками прямо из под носа у амазонок. И по этой причине никак не могущих быть использованными на реке. Ни на Каменке, куда обнаружившие пропажу амазонки бросились первым делом, ни на Лонгаре, где скрыться от их внимательного, бдительного взора было вообще практически невозможно.
Как при таком плотном, тотальном контроле на верфях отец Митяя умудрился спереть прямо со стапелей целых пять отнюдь не маленьких ушкуев, а потом незаметно перегнать их в верховья Каменки, туда, куда даже теоретически последние несколько лет никто не заглядывал, Сидор просто понять не мог.
Единственное что он понимал с самого начала совершенно точно, что убирать эти новенькие ушкуи с реки надо немедленно, дабы не привлечь к себе внимания рассерженных, рыщущих по всей реке злых амазонок.
Злые, словно потревоженные осы амазонки и так уже несколько раз наведывались в город, и только чудом можно было считать что они до сих пор по какой-то причине не удосужились подняться выше вверх по реке. Видимо они до сих пор руководствовались своими старыми знаниями о том, что река выше Старого Ключа забита топляком и для судоходства абсолютно непригодна.
А вот если бы они поднялись…., то их взорам тут же представилось бы великолепное зрелище вытащенных на низкий, топкий берег речного залива пять новеньких, сверкающих свежей краской ушкуев, которым Пашины ушкуйники быстро сбивали каркасные рамы для перетаскивания их по земле на дальние озёра при заводах. А им бы всем тогда настал бы полный крындец, настолько обворованные хозяева были злые.
И вот теперь, этой ночью они отправляли в дорогу на озёра последний, пятый ушкуй, после чего всем можно было вздохнуть свободно, не опасаясь вполне заслуженной мести.
– Ну что? – раздался над ухом у Сидора тихий голос Паши. – Мы пошли?
– Давай! – хлопнул Сидор его по плечу. – Встретимся через пару дней на озёрах.
– И может вы всё таки попробуете их как-то там замаскировать? Переделать? Борта нарастить, мачты сменить?
– Брось! – хохотнул Паша. – Любой мастер всегда признает своё детище, чтоб ты с ним не делал. Это же тебе не машинное производство. Здесь товар штучный делают. А там, на озёрах ни одна собака их никогда больше не увидит. Пусть хоть как рыболовецкие баркасы нам послужат, раз уж мы не можем их использовать на реке. Да и ребят я на них ходить поднатаскаю.
– Эх! – с тоской протянул он. – Мне бы таких красавцев парочку. Уж я бы….
– Ты бы…, – раздражённо перебил его Сидор. – Если очень хочется, то можешь поплавать на озере.
– Поплавать, – презрительно протянул Паша. – Учишь тебя учишь, а тебе всё до одного места. Сколько раз было сказано, что плавает говно, а моряк ходит.
– Речник, – поправил его с усмешкой Сидор.
– С такими красотками я бы и в море вышел, – тяжело вздохнул Паша.
– А это правда, что там целая сеть озёр, – без перехода начал он.
– Правда, правда, – пихнул его локтем, поторапливая Сидор. – Только протоки между ними узкие и мелкие. Так что если думаешь походить там под парусом, сделай заодно и картографическую съёмку местности, – перешёл он на деловой тон. – Мне это для одного интересного дела понадобится.
– Нет! – чувствовалось, что в темноте Паша отрицательно покачал головой. – С тобой Сидор по хорошему нельзя. Вечно ты плюнешь на великую, светлую мечту. На поэзию, на речную романтику.
– Чуть что, так сразу проза. Сделай мне карту, – пожаловался он Сидору.
– Да сделаю, сделаю, – обречённо вздохнул он. – Куды ж я денусь.
– Ну давай пять, – протянул он в темноте руку. – Мне пора.
– Будешь к нам на озёра собираться, не забудь медведей с собой захватить, – напомнил он ему уже из темноты. – А то опять они на тебя своим старейшинам пожалуются, что ты им жрать не даёшь, – донёсся до Сидора затихающих в ночи тихий смешок атамана.
Подозрения, подозрения… *
То что не всё прошло так гладко, как хотелось бы, они получили возможность убедиться на следующий же день.
К ним в Речную Пристань, ближе к полудню неожиданно заявилась большая делегация заречных амазонок. Якобы на пикник! Да ещё сопровождаемая целой когортой из городских властей, включая самого Голову, господина Косого и Начальника городской Стражи, тысячника Боровца, с кучей народа из числа до зубов вооружённой городской стражи, пополам с вооружёнными матросами с полицейской лодьи амазонок. Сотни две человек – как минимум.
То, что пришедшая лодья амазонок неожиданно оказалась полицейским речным патрулём из пресловутой Речной Стражи амазонок уже само по себе было неприятно и довольно странно. Но вот то, что они заявились именно к ним, да ещё на незаконченную стройку, как будто они никогда ранее ничего подобного не видели или не нашли иного удобного места, уже само по себе наводило на всякие нехорошие мысли. Но вот то, что с ними увязалась ещё целая делегация от команды корабля амазонок, разыскивающих пропавшие где-то на Лонгаре ушкуи, уже наводило на вполне определённые подозрения.
Да что там наводило, всё буквально кричало о том, что их заложили. И что прибывшие сюда до зубов вооружённые амазонки не собираются банально любоваться прекрасными видами серых и зелёных лягушек, в изобилии водящихся в болоте у стен строящейся крепости, а явно пришли схватить вора с поличным и вернуть украденное.
По крайней мере именно так и не иначе понял Сидор выражение отчётливой растерянности и удивления, написанного на их лицах, когда они ничего не обнаружили в речном заливе возле недостроенной крепости и наконец-то увидели куда их привели. Что кругом настоящее болото.
Официально, визит Головы с сопровождающими их лицами, был представлен как дружественный визит соседей с целью ознакомления с новым учебным городским центром по подготовке курсантов для клановых дружин. Но по тому, как зыркали по сторонам амазонки, практически не обращая внимания ни на стены строящейся крепости, ни на разливающегося перед ними соловьём Голову, рассказывающего об достижениях учебного центра, было понятно, что цели данного визита весьма далеки от заявленных.
Ну а когда они попытались сунуться на берег просторной лагуны, примыкающей к новым стенам крепости, не поверив тому, что там болото, для Сидора стала окончательно ясна истинная цель этого визита.
И только лошади, по пузо завязшие в разбухшей от весенних паводковых вод береговой топи, единственно и смогли охладить вошедших в познавательный раж амазонок.
Ну а когда им показали высокие валы заготовленного для отопления на зиму торфа, добытого со дна болота и разбросанные по всей акватории залива плавающие камышовые хатки заготовителей на плотах, добывающих торф со дна залива, только тогда они немного поуспокоились. Поняв, что большие речные лодьи, которые представляли из себя ворованные ушкуи, в этом фактическом болоте, только по недоразумению названном речным заливом, просто физически не могут нигде поместиться, они окончательно успокоились и потеряли всякий интерес к этому месту.
Но сердечно прощаясь с гостями, пожимая руки гостям и махая им на прощанье, Сидора не покидала одна и таже мысль:
– "А какова же во всём этом деле роль Головы, господина Косого Сильвестр Андреича".
– "Что ж ты так смотришь то по сторонам, косая скотина? Что ж ты так вертишь то головой, дорогой ты наш товарищ? Что же тебе тут надо?" – чуть прищурив глаза, Сидор внимательно наблюдал за безпокойно высматривающем что-то вокруг Главой местной администрации.
Видимо не найдя того что искал, Голова неожиданно как-то сразу сник и дальше, всё время встречи уже не проявлял ни малейших признаков интереса к происходящему. Исключая один только момент, когда одна из прибывших в официальной делегации амазонок горячо поблагодарила Городского Голову за прекрасно организованный пикник в выбранном им месте, с великолепным шашлыком и белым миленским вином из его личных винных погребов.
Вообще, если со стороны внимательно присмотреться, заинтересованному глазу было хорошо видно, как Голова внутренне сильно нервничал и был этим нешуточно раздражён. В отличие, кстати, от Боровца, весь вид которого говорил об одном единственном – он совершенно не понимал за каким лешим они вообще потащились в это болото и какого хрена надо было топтаться в этой грязюке. Тем более тогда, когда вокруг города было огромное количество прекрасных сухих полян и лужаек, где бычно городские власти и проводили подобные встречи-мероприятия.
И только по мимолётному, едва заметному взгляду Косого, брошенному в сторону Сидора с Корнеем, Сидор и сумел понять насколько того обеспокоила эта внешне малозначимая благодарность одной из не самых главных здесь амазонок.
Вот только в то, что это была случайная оговорка Сидор ни на секунду не поверил. Потому что сказала её та, что была лично ему серьёзно обязана. Обязана тем, что Сидор в первый ж день, признав её среди прибывшей официальной делегации, не выдал её, как капитана пиратствующего на реке, за что по всем местным законам ей положена была смертная казнь.
Если грабёж пассажиров ей за давностью происшествия и сошёл бы с рук, то вслух заявленное ею тогда намерение продать их группу баронам в рабство, однозначно бы тракторалось как работорговля, что немедленно влекло за собой жестокую расправу. Как у них в городе, так и на землях Амазонии, как бы это не показалось странным для всего знакомого Сидору уклада их жизни.
В бытность их прошлого возвращения из замель Амазонии, докладывая Совету что их пытались ограбить и продать в рабство на обратном пути, ни Сидор, ни никто из их группы так и не смог вспомнить имени капитана корабля, кто покушался на их имущество и свободу. Да и название самого корабля они тогда не удосужились толком запомнить, спеша смыться поскорей с берега Лонгары.
Да и потом, вспоминая произошедшее в конце лета, они посчитали что достаточно поквитались с капитаном и её командой, серьёзно повредив днище их судна, попортив такелаж и разграбив корабельное имущество.
Да и забылась для него та история со временем. Поэтому, когда Сидор заметил среди прибывшей делегации хорошо знакомое лицо, он только по смертельной бледности, на миг покрывшей её лицо, и смог догадаться, что та история только для них тогда благополучно закончилась, а вот для этой амазонки всё ещё далеко не кончилось.
Не было срока давности в этих местах на подобные преступления. И вот за то, что Сидор тогда промолчал, теперь она ему косвенно и указывала на того, кто был главным инициатором этого их незапланированного визита, видимо надеясь хоть как-то отблагодарить его за молчание.
Видимо Сидор и вся их компания были на серьёзном подозрении у амазонок, и поэтому появление их здесь, на берегу заболоченного речного залива, было далеко не случайным.
По крайней мере взгляд, искоса брошенный в его сторону, яснее ясного сказал ему, что она именно это имеет ввиду, о чём и старается предостеречь.
– "Однако, – пронеслась у него в тот момент озадаченная мысль. – Это что же, у меня теперь персональный агент появился в среде амазонок?"
Как бы ни было ему приятно думать подобным образом, но он поспешил откинуть эту мысль, пообещав себе потом вернуться снова к ней и тщательно обдумать и её, и все вытекающие из этого преференции. Тем более что поведение Головы навевало на весьма нехорошие мысли. Выходило, что это именно он заложил их амазонкам, что косвенно подтверждало и его сегодняшнее появление.
Если бы сегодня в этом заболоченном заливе обнаружили стоящие на приколе у Речной Пристани ворованные ушкуи, положению Компании Сидора с друзьями никто бы не позавидовал. И хорошо если бы он отделался одним только крупным штрафом, как скупщик краденного и возвратом краденого имущества. Но ведь амазонки могли потребовать и выдачи их всех на правёж в Речную Стражу, чтоб узнать кто был инициатором воровства и выявить всю цепочку, приведшую к потере амазонками пяти новеньких, дорогущих ушкуев. А вот в этом случае, ни за шкуру Сидора, ни за шкуры всех его товарищей, никто бы в таком случае не дал бы и ломаного гроша. Из пыточных подвалов Речной Стражи не возвращались. Никто и никогда.
Правда, в городе Старый Ключ никто и никогда не выдавал амазонкам своих жителей, но кто его знает. Как говорится, всё когда-нибудь бывает в первый раз.
Ну а то, что в этом случае их компанию обложили бы чудовищной, неподъёмной контрибуцией, в пользу и самого города и амазонок, так это и к гадалке не ходи.
Одним словом, со всех сторон появление здесь проверочной комиссии из города, якобы на пикник, ничего хорошего им не сулило.
Только вот, облом вышел. Непонятно только было, у кого он случился. У амазонок, или у Городского Головы, который в таком случае весьма серьёзно бы поживился на распродаже конфискованного имущества компании.
Одним словом, со всех сторон в этом деле ясно и определённо торчали уши городских властей, надеявшихся видимо серьёзно поживиться их разросшимся за последний год имуществом. И если вчера ночью они бы не отправили на озёра последний ворованный ушкуй, то сейчас бы Сидор с Корнеем не стояли с самым невинным видом, и не произносили бы тосты в честь прекрасных амазонок, высоко подымая бокалы со сладким миленским вином. Да и не показывали бы демонстративной радости от этой нечаянной встречи с прекрасными амазонками.
Глядя вслед последнему скрывшемуся в густых приречных кустах всаднику гостевого кортежа, Сидор с откровенной злобой на лице повернулся к стоящему рядом Корнею:
– Ну? Ты что-нибудь понял?
– Голова, с-сука, заложил, – тихо проговорил Корней, глядя в сторону скрывшихся всадников каким-то нехорошим, злым взглядом. – Узнаю, кто ему стукнул, удавлю!
– А не думаешь, что это была операция собственно городских властей? Попытка нашего разорения и поживы за счёт наших активов?
– Не думаю, – хмыкнул Корней. – Это больше похоже на то, что они попробовали в последний момент "оседлать волну", как говорят моряки. Да, как видишь, ничего у них не вышло, – мстительно добавил он.
– Но они попытались, – задумчиво проговорил Сидор. – И уверен, будут делать это и впредь. И так раз за разом, пока нас не разорят.
– Думаешь? – посмотрел ему прямо в глаза Корней.
– Уверен, – тихо ответил Сидор.
Глава 8 Дела военные и не только
Продажа цеха коптильного. *
То, что Сидор совершил буквально через два дня, потрясло всех в их компании до глубины души. Такого, никто даже предположить не мог.
– Ты, Сидор, идиот или где?
Маня чуть не плача, комкала в руках лежащий перед ней кусок пергамента. На неё в этот момент страшно было смотреть. Горящие праведным гневом глаза, казалось метают смертельные молнии, настолько грозен был её вид, а из глаз катились натуральные слёзы. Видуха была – жуть.
– Ты идиот что натворил?
– Что? – хмыкнул Сидор, с абсолютно равнодушным видом. Последнее время стенания Маши по поводу денег его мало трогали. Вот и сейчас он с равнодушным любопытством смотрел как та, не разобравшись, судорожно комкала в руках листки договора. – Цех продал.
– Ты продал наш цех, который к осени должен был принести нам миллионы? – тихим, удивлённым голосом, в который уже за этот вечер раз снова переспросила Маша
Казалось, она сама не верила тому, что снова и снова переспрашивала. Словно не она только что чуть ли не полчаса перед этим натурально орала словно резаная, грозя разнести в землянке всех и вся.
– Ага! – кивнул Сидор головой. – За это золото.
Красующийся посреди стола здоровущий мешок золотых монет полностью подтверждал его слова.
– Здесь его настоящая цена. Здесь всё. И наш заработок, и наша упущенная выгода за следующие пол года, и даже та сумма штрафа, на которую мы налетели из-за задержки поставки оборудования для цеха другим клиентам. Одним словом здесь всё, всё, всё.
– Сколько?
Хриплый, мрачный голос профессора прервал тихие причитания Маши.
– Двести сорок тысяч.
– Хм, – пожевал губами профессор. – Неплохо, – с сомнением продолжил он. – Но…
– Да не будет, – вдруг как-то устало и безразлично перебил его Сидор.
– Поймите вы. Не будет у нас по осени никаких миллионов. Ничего у нас от этого нового коптильного цеха не будет. Ничего кроме неприятностей.
– Маш, – с сочувствием посмотрел он на чуть ли не плачущую подругу, сидящую напротив. – Ты успокойся, подумай и честно мне скажи.
– Ты веришь в то, что Голова со своими друзьями даст нам заработать миллионы?
– Я – нет.
– А вы, профессор?
– И я нет, – вдруг тихо и неожиданно твёрдо проговорил профессор. – Не верил, не верю, и не буду верить в это. Не такие это люди. Они скорее сами разорятся, чем дадут нам заработать такие деньги.
– Ну а поскольку сами они разоряться не хотят, то разорят нас.
– Вот, – ткнул в его сторону пальцем Сидор.
– Убери и не тыкай…
Тихий, холодный голос Маши жёстко оборвал собравшегося было пуститься в объяснения Сидора.
– Не тыч в людей пальцем, – устало и равнодушно проговорила она. – Где тебя воспитывали.
– Если подумать холодной головой, – на одном тоне, не прерываясь, продолжила Маша, – то и я согласна с профессором. Просто не думала что это будет так скоро, – с тоской в голосе проговорила она. – Не хотелось в такое верить. Надеялась ещё немного потянуть, ещё чуть-чуть. Надеялась хоть что-то заработать.
– Мы ж только за одну прошедшую неделю чуть ли не пять тысяч чистой прибыли заработали. Даже несмотря на то что ещё толком не развернулись…
– А уже целых пять тысяч золотых всего за каких-то пару рабочих смен…, – с глухой тоской в голосе с надрывом проговорила она.
– Что мы получаем взамен? – перешла она на сухой, деловой тон. – Только не говори мне что ты ограничился только деньгами. Говори, что ты ещё с этих скотов содрал.
– Услуги, – улыбнулся грустной улыбкой Сидор. – Безплатные.
– Обязались ежемесячно в течении полугода, точнее – начиная с завтрашнего дня и до ноября текущего года, предоставлять нам безплатно шестьдесять возов потрошёной рыбы в любую точку прилегающих к городу тридцативёрстной полосы земель. С безплатными услугами возчиков, телегами и лошадьми, включительно.
– Триста золотых, – тихо проговорила Маня, закрыв глаза. – Экономия трёхсот золотых, вместо заработанных миллионов…, – медленно повторила она, качая головой и как бы не веря в то что сама говорила.
– Четыреста, – хмыкнул Сидор. – Ты не посчитала стольник на кормёжку лошадей и людей.
– Понятно, рыба – для медведей, – грустно хмыкнула Маня. – Тогда вопрос – где? Точнее – куда?
– На Быстринку.
– Так там же у тебя…, – удивлённо распахнула глаза Маша.
– Уже нет, – мрачно буркнул Сидор. – Накануне прибежали те самые хмыри кожевники, с кем я договорился по поставкам рыбы, и пряча глаза понесли какую-то чушь. Что они не могут дать мне рыбы, что у них там одно, другое, третье. Что, мол…, – запнулся он. – То есть, категорически не могут.
– Ну, в общем ты поняла, – вяло махнул он рукой. – Голова их прижал и они отказали нам в предоставлении безплатной рыбы, идущей на выброс. И даже за деньги теперь не согласны.
– А потом, сразу после них, даже не скрываясь, ко мне Староста подкатился с предложением – продай новый коптильный цех. Даю, говорит, хорошие деньги.
– Типа – ты всё понял?
– Я сказал, да. Я понял всё. Когда подписываем бумаги?
– Сегодня и подписали. Цена, как вы видите, вполне приемлемая.
– Вот тебе и ответ на то, сколько бы мы заработали, если б я сейчас отказался.
– И я тебе, Маша больше скажу. Это только начало. Они на наших костях ещё всласть попляшут.
– Но предупредить то заранее мог, – с горечью в голосе тихо проговорила Маша.
– Это уже ничего не меняло, – тихо откликнулся Сидор.
Бегать каждый подобный раз к Мане и согласовывать с ней не касающиеся её дела, он не собирался. Как и не собирался обижать её, честно ответив на поставленный вопрос.
Тяжёлый Подарок. *
Ненароком как-то устроенный раздражённым Сидором в Управе скандал, что Совет, мол, не оказывает Корнеевскому учебному центру достаточного и должного внимания, неожиданно для всех вылился в подарок для Центра, присланный от Городского Совета. В странный подарок, надо сказать.
Что там хотел этим сказать им Голова, прислав такой "подарок", можно было только догадываться. Лично Сидор, да и постепенно склоняющийся согласиться с его мнением Корней, считали это в неявной форме выраженным издевательством. Но что делать с тем что им прислали, ни Сидор, ни Корней совершенно не представляли.
– Ну и как оно тебе нравится? – недоумевающе, наверное уже в сотый раз за это хмурое утро интересовался у Корнея Сидор.
– Овцы! – задумчиво пробормотал он, разглядывая присланную Советом в подарок учебному центру небольшую отару овец. – Пятьдесят штук.
– С пастухом, – мрачно пробормотал он, рассматривая щуплого паренька, пригнавшего им отару.
– Пастушка.
– Угу, – рассеянно повернулся к нему Сидор.
– Пастушка, говорю, – не оборачиваясь, сердито буркнул Корней, с откровенно гастрономическим интересом рассматривая пасущуюся возле стен Речной крепости небольшую отару.
– Девчонка это! – заорал он прямо в ухо Сидора, видя что тот от его слов впал натурально в ступор и никак не реагирует на происходящее.
– Сказала что её Совет к нам прислал. Что там ей сказали, что она теперь жить будет у нас, питаться у нас и одеваться у нас тоже. Платить ей не надо. По крайней мере до совершеннолетия или пока не выйдет замуж.
– Платой за присмотр за отарой будет её у нас проживание, на нашем довольствии.
– Да слышу, слышу я. Чего орёшь, – сердито отстранился Сидор от Корнея, набравшего в лёгкие вздуха и уже собравшегося снова заорать Сидору прямо в ухо, как будто тот ничего не слышал.
– Я просто думаю. У нас здесь что, филиал детского сада? Или приют для бездомных сирот?
– Или это завуалированная месть такая со стороны Головы за то, что мы ему не отдали Васятку?
– Ты забыл ещё двоих своих протеже, – ухмыльнулся Корней.
– Дашку с Колькой – Великих Коптильщиков, – с насмешливой ухмылкой уточнил он недоумённо посмотревшему на него Сидору.
– Она одна? – нахмурившийся Сидор недовольно кивнул в сторону пастушки.
– Счас, одна, – недовольно проворчал Корней. – Их трое таких. Эта и ещё пара точно таких же худющих малявок.
– Отослал на кухню, чтоб помогали дежурному и чтоб отъедались, – сердито проворчал Корней.
– Тощие!
– Говорят, сироты. В городе одни мамки остались. В семье пятые или шестые, а эта так вообще девятая.
– Семьи голодают, – тяжело вздохнул он. – Вот, я так понял, Совет их к нам и прислал. И к делу пристроить и чтоб подкормились чуток. Весна, из городских закромов практически всё подъели, вот они и ищут места какого сироту куда пристроить. И чтоб сыты были, и чтоб по улицам без дела не мотались.
– А чё девок?
– А чем тебе девки плохи? И постирают шмотки курсантам, и обед сготовят, и…
– И приласкают, – мрачным тоном продолжил за него Сидор.
– Яйца отрежу, – в том же тоне, совершенно без эмоций продолжит Корней. – Кто хоть пальцем тронет – яйца отрежу. Я уже всех своих предупредил, что если что… Пощады чтоб не ждали. Так что на сей счёт не безпокойся.
– Круто, – индифирентно хмыкнул Сидор. – Но, думаю, в этом случае иначе нельзя, а то разбалуются.
– Будут санитарками.
Повернувшись к Корнею он с отчётливо различимой смешинкой в глазах уточнил:
– Никакое войско не может обойтись без санитаров. Так вот пусть они ими и будут.
– Э…, – растерялся от неожиданности Корней. – Да это всё как-то обычно мужики…
– А будут девчонки, – возразил со смешком Сидор. – У нас на Земле это обычное дело. Так почему бы и здесь не ввести такого правила.
– О! – чуть не подпрыгнул он на одном месте. – Ящерам отдадим!
– Чего? – изумлённый Корней аж отшатнулся от Сидора. – Ты чё!
– Пусть обучат тому что сами знают. У них говорят, врачей много и сами они лекари знатные. Вот пусть нам парочку, тройку санитарок и обучат. Хотя бы для оказания первой помощи при ранениях и чему-нибудь такому, простенькому, – покрутил он возле головы растопыренной пятернёй.
– Должна же быть от этих зубастых хоть какая-то польза для нас. Не все ж только для города.
Не откладывая дело в долгий ящик Сидор тем же вечером посетил обосновавшихся рядом с ними ящеров из своего клана и обо всём договорился.
Как он и предполагал ящеры охотно откликнулись на его просьбу, пообещав взять себе в обучении нескольких человеческих девчонок. Единственным их условием было лишь охота самих учащихся к учёбе и пригодность их к лекарскому мастерству, да помощь в выделении какого-нибудь помещеньица, как постоянного места для ведения учебных занятий, хранения лекарственных снадобий и прочего лекарского имущества. Ну и в приобретении какого-никакого медицинского инструмента, раз уж речь пошла об обучении. Не за их же счёт тратиться.
Последняя просьба вообще не вызвала у Сидора ни малейшей проблемы. Благодаря их активному жилищному строительству последнего времени, к их первоначальной жилой землянке было пристроено столь много разнообразных помещений, включая разных размеров овинов, землянок, сараев и всякого такого прочего, что найти там свободное место для обучения по лекарской специальности пары, тройки девчонок вообще было не проблема.
Так что место они тут же и выбрали, присмотрев под будущую школу достаточно просторную и пустующую в данное время землянку на задворках Сидорова двора. О функциональном назначении данной землянки, зачем они её построили и для чего предназначали, Сидор как ни старался, так и не смог вспомнить. Потому и без всякой жалости отдал её под будущее учебное заведение.
Тем более что в просторном внутреннем помещении землянки достаточно удобно было выделить и угол для классных занятий, и довольно просторную коморку под спальню. Да и для маленькой кухоньки там вполне можно было выделить уголок.
От идеи обучения санитарок на месте, в Речной Пристани, в учебных классах корнеевского полигона, они с Корнеем сразу же решительно отказались, решив потратить на занятия полностью один, два дня в неделю, и освободив остальное время для хозяйственных дел девчонок в курсантской школе. Ходить ящерам за пределы города, как бы хорошо к ним городские власти не относились, всё же не следовало, во избежание так сказать, лишних проблем.
Положение ящеров в городе при всём к ним демонстративно хорошем отношении было достаточно неустойчивое, поэтому привлекать к ним дополнительное внимание, никому не хотелось. Поэтому, если где и было место обучать ремеслу, то только в городском посаде. А в городе, кроме как возле жилой землянки Сидора с профессором, и места другого-то не было. Так что, вынужденно остановились на этом.
Удовлетворившись выбранным, Сидор с чистой совестью следующим же утром отправился предупредить Корнея, что всё на мази. На месте остался его зам по ящерову клану с кучей помощников, взявшихся быстро приводить выделенную им землянку в более менее приличный вид, пригодный и для проживания на месте пару, тройку дней, а заодно и для обучения лекарскому мастерству.
Сам же Сидор, разобравшись с девчонками, собирался потом направиться на пару дней к Димону в Долину. Тот и так уже ругался, что его все забыли, а устройство питомника для привезённых черенков начинает пробуксовывать.
Один он со всеми свалившимися на него делами явно не справлялся. Элементарно не хватало рабочих рук. Так что Сидор, предупредив Корнея чтоб тот сам направил новых девчонок в город для проверки ящерам на пригодность к лекарскому искусству, с чистой совестью отправился заниматься своим любимым делом. Наконец-то он мог вплотную заняться своим питомником и привезёнными от князя черенками.
Тяжёлые последствия дарения. *
Яркое, слепящее солнце раннего весеннего утра пригревало уже как летом, так что Сидору, возвращающемуся из Райской Долины домой, казалось ничто не могло испортить хорошее весеннее настроние. Всё было прекрасно!
Вместо двух дней Сидор провёл за работой с Димоном целую неделю, всячески благоустраивая свою любимую плантацию, разбивая и формируя гряды, высаживая по ним всё новые и новые доставаемые из бочек черенки шишко-ягоды. И только к концу этой чудовищно напряжённой недели посадил наконец-то последний черенок.
Заодно закончив посадку и привезённых от князя черенков различных экзотов, он окончательно успокоился. Всё что они вывезли прошлым летом из замка князя и с таким трудом доставили в город, а потом всю зиму тряслись над ними чтобы ничего не пропало, всё было высажено. И теперь, буквально на глазах набухающие почки коротких, едва виднеющихся над почвой череночков обещали в самом скором времени роскошную молодую плантацию.
По крайней мере, Сидор на это очень рассчитывал, понимая что и с вином из шишко-ягоды, и с кофеем из его зёрнышек, с такими эксклюзивными, редкими и дорогими продуктами они в городе будут вне конкуренции.
Конечно, не всё там было здорово. Были и неприятные моменты. Одна посадка черенков злой колючки, насаждения которой обычно применяются для защиты какого-нибудь замка со второстепенного по важности направления, можно сказать доставила ему массу удовольствия.
Он весь обратный путь со злостью вспоминал эту дрянь, буквально неведомым образом, как специально цепляющуюся то за одежду, то за кожу, то за волосы. За всё что угодно, за что только можно мало мальски зацепиться.
– "Невероятная живучесть у этой дряни, – в очередной раз с досадой подумал Сидор, как только вспомнил жутко колючие черенки, доставившие ему массу неприятностей, и мыслями к которым он постоянно возвращался всю обратную дорогу. – А цеплючесть, так просто чудовищная", – снова поморщился Сидор, невольно почесав до крови только этим утром расцарапанное колено.
Однако на эту самую колючку у него были большие планы. Можно даже сказать – грандиозные. При полном отсутствии людей для охраны питомника, растеньице это было просто незаменимо. И для защиты от людей их будущих плантаций шишко-ягоды, и для защиты от зверей, наверняка попытающихся полакомиться ягодкой с их кустов, что совершенно не входило в его планы.
