Текст книги "Операция "Бешеные лошади" (СИ)"
Автор книги: Анатоль Нат
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 52 страниц)
– Поздно, – недовольно проворчал он, заметив что ворота крепости уже закрыты.
У него не было ни малейшего сомнения что часовой с башни его давно заметил и опознал, и ворота перед его носом захлопнули специально.
– Да…, – проворчал он. – Дружбе между нами не бывать.
– Да и хрен с вами, – плюнул он в сторону ворот. – До города недалеко – доберусь. А заодно, будет время подумать что с вами, сволочами делать. Достали уже.
– Хотя, какого хрена мне в городе делать? До Мельничного Хутора же ближе.
– В самом деле, какого хрена? Заскочу на стройку, проверю как там идут дела, а заодно и переночую. А потом с утречка можно и домой завалиться. Устроим себе выходной день.
– Больше недели дома не был, можно бы денёк и отдохнуть, – подбодрил он сам себя, резко сворачивая лошадь на хорошо наезженную колею дороги, ведущую в сторону Хутора.
Туда действительно было ближе чем до города, но основная причина нежелания его сейчас возвращаться домой – смутное безпокойство по поводу оставленной надолго без хозяйского пригляда важной стройке. Да и вид самого Берлога навеял некие крамольные мысли.
Но мысли о собственных неладах в отношениях с курсантами и о прочем тут же вылетели у него из головы, стоило только стенам крепости скрыться за спиной.
У него были гораздо более серьёзные темы для размышлений, от которых голова буквально пухла. Надо было срочно что-то решать с эксплуатацией уже построенного. Неожиданно оказалось что сделано у них немало, заделов ещё больше, а кто это всё будет потом эксплуатировать, Сидор для себя окончательно ещё не решил.
Прежде чем выносить какой-нибудь вопрос на всеобщее обсуждение надо было бы сперва самому как-то определиться, а потом уж и друзьям предлагать.
Для размышлений и безпокойства по этому поводу у Сидора были веские причины. Вопросами эксплуатации занимался уже не он. Он только строил, на другое у него больше не хватало ни времени, ни сил. Одному было не разорваться. Так что всем построенным по молчаливому уговору должна была потом рулить Машка. А вот как она это делала, ему последнее время нравилось всё меньше и меньше. Даже то что он сейчас вечером не мог попасть в собственную крепость, говорило о том, что не она управляет своим домом, а всякая погань вертела у неё за спиной свои собственные делишки.
Сидор невольно задумался. Мысленно он привычно назвал корнеевских курсантов поганью, и в душе его ничего не ворохнулось. Это наводило на нехорошие мысли. Выходило что процесс взаимного антогонизма зашёл слишком далеко.
Да и положа руку на сердце, ему тоже особо нечем было гордиться. Заставить корнеевских курсантов, серьёзных, состоявшихся мужиков, уважать себя, было невозможно. Один только провал собственного проекта с устройством водовода в город чего стоил. А деревня бондарей? А навязанная им на шею аренда общественной земли? В которой в глазах всего города виноват был именно он.
Так что, наезжать на Машку за неумелое управление их совместным имуществом было глупо. Ни у кого из них не было достаточного опыта, чтоб не предъявлять другому совсем никаких претензий.
Но то что у Машки явно закружилась её прелестная головка от больших денег, что вертелись теперь в её изящных ручках, это был неоспоримый факт. И самому Сидору при спорах с самим собой, этот факт трудно было оспорить.
Мельничный хутор.*
Сидор попридержал коня, выезжая на открытую вырубку. Отсюда, с высокого восточного берега вырубленной до самой речки пойменной террасы, открывался прекрасный вид на их новую стройку. Прежде чем соваться непосредствено на место, хотелось более внимательно посмотреть издали на то, что там за прошедшие полторы недели наворотили.
Как-то за текущими делами на железодельном заводе время пролетело незаметно, и неожиданно оказалось что здесь на Мельничном Хуторе он не был уже целых десять дней. Смутное безпокойство, погнавшее его на ночь глядя сюда, на Хутор, надо было срочно угомонить, а то он так и будет терзать себя пустыми мыслями.
– А по утру они проснулись…
Это были единственные слова, что только и пришли ему в голову.
То, что он видел перед собой ни в коей мере не напоминало ничего из того о чём он, уезжая на завод, договаривался с Лысым бригадиром.
– Кругом помятая трава…, – с каким-то отчаянным надрывом в голосе прошептал он.
То, что вырисовалось со всей определённостью, то что он видел прямо перед собой, мельничным хутором назвать нельзя было при всём своём горячем желании. Тем более – хутором на одну небольшую местную семью, как он первоначально планировал.
– То не одна трава помята…., – с тоской в голосе продолжил он старую песню.
Сидор отчётливо понял, что нынешним состоянием дел он полностью обязан собственному откровенному разгильдяйству. Ну что ему стоило не пускать дело на самотёк и проконтролировать. Дождался!
Зачем! Зачем он поехал на завод? Зачем поручил тут присматривать за всем Корнею?
И ещё он понял что за месяц, как он первоначально планировал, ничего закончить здесь уже было невозможно, даже с помощью медведей, хоть их всех со всех окрестных лесов сюда собери. Работы перед ним теперь лежало года на два, на три, если не более.
Перед его мысленным взором отчётливо замаячил закопченный чугунок с парящей нечищеной картошкой, которой его целую неделю кормили на заводе. Картошка, соль, ломоть, как правило чёрствого чёрного хлеба и пустая кипячёная вода, правда с мёдом, которого было там в изобилии – завезли как-то по зиме несколько огромных бадей, которые никак скушать до сих пор не могли. Вот и всё, чем он питался там целую неделю. Люди же, сейчас там оставшиеся, так питались уже который месяц. И открывшаяся только что перед ним картина совершенно недвусмысленно говорила, что так питаться им придётся ещё очень и очень долго.
– "Дурак, – пришла ему в голову отчётливая обречённая мысль. – Как есть дурак. Пустил козлов в огород".
От накатившего отчаяния захотелось буквально взвыть в полный голос.
На том месте где должно было стоять небольшое, одноэтажное зданьице лесопилки на один лесопильный станок, пусть и с несколькими параллельными продольными пилами, теперь высился целый комплекс непонятных каких-то строений, вышек, высоких квадратных башен, которые ему что-то смутно напоминали. А на месте невысокого вала, с тыном из стоящих на попа заострённых брёвен, к виду которого он уже здесь давно привык, теперь стоял мощный, хорошо защищённый форт с видимым даже отсюда, издаля, огромным внутренним пустым пространством.
Окружённый по увеличившемуся раз в десять периметру высокими, тыльными сторонами недостроенных ещё двухэтажных деревянных амбаров, стоящих на высоких дубовых клетях, наглухо закрывающими всю внутреннюю территорию лесопилки, форт на любого свежего человека производил грозное, суровое впечатление.
Но только не на Сидора. Ему он нахрен был не нужен.
Устроенные же под высокими кровлями наружных стен бойницы для стрелков и начатая уже копка ограждающего весь новый периметр глубокого и широкого рва, ещё более дополняли мощные укрепления новоявленной "маленькой" крепостицы.
– Это не Хутор, – в отчаянии тихо прошептал Сидор. – Это гораздо хуже. Форт Нокс какой-то.
– Это какое-то Божье наказание. За что? За что мне всё это?
Сидор отчётливо осознал что влип. Корней, оставленный им на хозяйстве, всё же воспользовался моментом, и сделал наконец-то то, о чём постоянно всё это время говорил.
Этот, один большой железный кусок мускула: трицепса, бицепса или накаченной дурью ягодицы, воспользовался моментом Сидоровой растерянности после потери деревни углежогов и отбытием его на железодельный завод. И развернулся. А клятые "термиты", то есть те самые уже бывшие бондари, а ныне не пойми кто, оказались не просто прекрасные мастера.
Даже тсюда, издалека Сидор ясно видел что они сделали с его первоначальным проектом. К тому эскизу, набросанному мимоходом Сидором прутиком когда-то на снегу, а потом тщательно вычерченному им на бересте и переданному лично в руки их бригадира, добавили свои собственные соображения. И на всё это наложилоь маниакальная любовь Корнея к стоительству больших крепостей.
В результате совместных усилий у них получилось хоть и ещё не достроенная, но мощная крепость, при необходимости способная выдержать нешуточный штурм. Даже пресловутым ящерам такая крепость была бы не по зубам. По крайней мере с налёту.
Не ограничиваемые никем в средствах, поскольку Сидор в этот момент оказался надолго и плотно занят на железном заводе и не мог вмешаться, "десять злых лесных термитов", обиженные Сидором, отказавшим им в поселении на этом месте из-за ошибки их бригадира Лысого, они ему отомстили. И гад, Корней, явно их поддержал, потому как без него тут явно не обошлось.
Они вместе с Корнем не стали сдерживать свою буйную фантазию. И теперь на берегу Быстринки, ниже его плотины, там где должна была стоять небольшая лесопилка, красовалась самая настоящая крепость, которую уже не способно было легко оборонять какое-нибудь небольшое по местным меркам семейство, не говоря уж про пяток ящеров, которых он намеревался там для охраны пристроить. Теперь, для охраны этого у…ё…б…щ…а требовалось целое войско.
Фактически, получился хорошо укреплённый большой хутор, целое поселение, и не на одну немногочисленную семью, человек из десяти, а на сотню как минимум воинов, не считая чад и домочадцев, которых легко можно было разместить в просторных постройках "хутора". И как начал подозревать Сидор, который так пока ещё и не видел этого "хутора" изнутри, при нужде разместиться там могло бы и тысячное войско. А зная Корнея, он в этом ничуть не сомневался.
– Вот он, гад! – процедил сквозь зубы Сидор.
Навстречу спускающемуся по склону Сидору размахивая руками и что-то восторженно крича, спешил Корней.
– А я его в Берлоге думал встретить, – процедил не разживая стиснутых злой судорогой зубов Сидор. – Наивный! Он оказывается здесь рулит. Дорвался! Мурадел!
– Ёпть!
Сдёрнутый за ногу с лошади, несчастный Сидор чуть не сплющился в железных объятиях Корнея.
– Приехал!
От дружеского шлепка по спине из груди несчастного Сидора выбило остатки воздуха. Задыхаясь он несколько раз судорожно раскрыл рот, пытаясь поймать хоть глоточек кислорода.
– Я тоже рад тебя видеть, – наконец выдавил он из себя сдавленным, сиплым голосом. – Пусти медведь…
Отстранившись, наконец-то он получил возможность хотя бы вздохнуть.
– Как тебе? А!
Развернувшись в сторону "хутора", торжествующий Корней с горящими, сияющими неподдельным счастьем глазами потрясал в возбуждении руками.
– Как тебе – Мощь!
– Это что? Хутор? – Сидор, всё ещё неверяще смотрел на то, что высилось прямо перед ним. Обалдение от самого первого, самого яркого впечатления никак не проходило.
– Да по сравнению с этим монстром, твой Берлог детские шалости, – еле сдерживаясь чтобы не выругаться, сердито прошипел он.
– Что ты творишь?
– Корней, Что ты творишь?
– Раз, два, три… Все девять, – повернулся он к нему, окончательно расстроенный видом того что высилось перед ним. – Все девять будущих наших постоялых дворов, плоды труда всей зимы, вы в это уё…б….ще сунули, – с убитым видом констатировал он очевидный факт. – Небось там внутри твоего крепостного вала и места свободного не осталось.
– А что мы теперь будем ставить на будущей дороге?
– Ставить будем потом, – небрежно отмахнулся от него Корней, глядя на Сидора как на ненормального. – Потом будем, понятно тебе. Будет время, будем и ставить, – весело пояснил он. – А сейчас нам надо запустить твою ненормальную мельницу. Сам же говорил что срочно. Вот срочно мы её и запустили. А она большая, потребовалось много места. Значит, пришлось расширяться. Ну, и всё такое. Чего непонятного то?
– А это что? – Сидор, не веря своим глазам обречённо кивнул на высящиеся по всему немалому периметру хутора высокие, трёхметровые ряжи на которых стояли нижние венцы каких-то будущих зданий.
– Это…, – тяжело вздохнув, как при общении с тяжело душевно больным человеком, Корней снизошёл наконец-то до объяснений. – Это так называемые ряжи. Рубятся из дуба, чтоб под землёй дольше стоял, внутри камень.
– Будет. Потом.
– Хорошо конечно было бы из морёного…, – неожиданно задумавшись, он с мечтательно рассеянным видом полез чесать затылок. – Да долго из речки выковыривать… Потом везти ещё сюда, добрый десяток вёрст… Рубить долго и тяжело…
– Нет, – махнул он рукой с явным облегчением. – Засыплем внутрь булыжником, снаружи просто грунтом из будущего рва присыплем, утрамбуем, сделаем вал, как положено, того и довольно будет. Не кремль, чай.
– "Так и дал бы сейчас по твоей дурной маковке, – пронеслась раздражённая мысль в голове Сидора. – Чтоб не строил на каждом углу крепостей по первому удобному случаю".
– Понятно, – с тяжёлым, обречённым вздохом констатировал Сидор. – Понятно что оставлять тебя одного на хозяйстве, без внимания нельзя. Ты сразу же принимаешься укрепляться, обороняться, защищаться. Закапываться!
– Чего там ещё есть на твоё любимое…ться? – вопросительно взглянул он на совершенно довольного собой Корнея.
– Тяжёлое наследство, – тихо проворчал Сидор, с безнадёжным, обречённым видом качая головой. – Что делать то будем, мурадел? – Сидор взглядом великомученика глядел на довольную рожу вояки.
– Не поверишь…, – Корней чуть склонив голову в его сторону хитро смотрел на него. – Отбою нет от желающих взять твою лесопилку в аренду. По двое, а то и по трое каждый день приходят. Такие деньги дают, Маня аж в транс впала, не знает что и делать. Трясётся, не знает кого выбрать. Только тебя ждали.
– Мою?!
– В аренду? – ахнул Сидор. – Это? Это уё….
Изумлению его не было предела. Две недели его здесь не было. За эти две недели Корней с Лысым бригадиром такого тут наворотили, что он чуть с лошади не упал, когда увидел это чудо в натуре. А теперь оказывается ещё и желающие имеются взять эту крепость с заводом в аренду?
И всё это безобразие называют его лесопилкой?! ЕГО?!
Называть этот городец хутором, Сидору как-то не хотелось, язык не поворачивался. А прежде чем назвать это поселение заводом надо было ещё как следует разобраться что они тут вообще настроили.
– Это не уё, – недовольно проворчал Корней, – а настоящий лесопильный завод. Хорошо укреплённый. Который сходу, с налёту так просто не взять.
– Конечно, серьёзной осады или штурма его внешние укрепления не выдержат, как-никак дерево, а не камень, но при нападении шайки ящеров или амазонок продержаться до подхода из города подкреплений вполне способно.
– Тем более, что в эти края если когда и забредали банды мародёрствующих ящеров, то по количеству особей они были совсем не велики, обычно не достигая и десятка взрослых воинов. И отбиться от даже более многочисленной банды за стенами такого серьёзного укрепления можно без особого труда.
Довольный до невозможности Корней победоносно смотрел на Сидора.
– Понятно, – мрачно покивал головой Сидор. – А как насчёт собственно лесопилки? Что из оборудования установлено? Как именно с этим идут дела?
– А поле? – вдруг спохватился Сидор. – Полем вы занимались?
– Да занимались, занимались, – раздражённо отмахнулся от него Корней. – Занимались и твоей лесопилкой, и полем твоим, и чем только не занимались. Кто-то там постоянно со всем этим возится, что-то достраивают, налаживают, дополняют, устанавливают. Но по всем этим вопросам ты уж обращайся к Лысому. Он в таких делах спец, он тебе всё и объяснит если что надо.
– Блин, – в отчаянии протянул Сидор. – Убью! Кого-нибудь точно убью!
– Лысый, значит. А ты тогда здесь на что?
В самую пору было хвататься за голову. Даже на первый взгляд было понятно что выполнить такой чудовищный объём работ наличными на момент его отъезда силами плотников было нереально. А раз так, то и полем, значит, никто не занимался, не говоря уж про пилораму. Там даже по предварительным прикидкам было на пару недель упорной работы всеми наличными силами. А тут такую крепостищу вместо этого отгрохали.
Это был полный пи…ц, то есть ласковый пушистый полярный зверёк. Все планы, расчёты и графики летели ко всем чертям. И из-за чего? Из-за какой-то дурацкой крепости, которую построить можно было и когда-нибудь потом, раз уж Корнею так свербило в одном месте её соорудить.
Сидор чуть ли не зрительно видел перед собой рушащююся словно карточный домик башню его надежд.
Это был он…, тот самый – пушистый полярный зверь.
– О! – радостный вопль Корея вернул его в реальность. – Лысый! Иди сюда!
– Иди, кому говорю! – чуть ли не заблажил до звона в ушах Корней. – Ты где прячешься? – сердито поинтересовался он у неспешно подходящего бригадира. – Тут тебя все обыскались, а тебя где-то носит.
– Никак услыхал что наш дорогой Сидор приехал, так теперь боишься ему на глаза попадаться? – шутливо подковырнул он бригадира.
Судя по тому как перекосило рожу Лысого, шутка Корнея не пришлась тому по душе. Видать попал не в бровь, а в глаз. Или в оба. На стоящего рядом с Корнеем Сидора тот смотрел с явной опаской.
– "Ишь как тихонько, бочком подходит, – неприязненно подумал Сидор. – Значит точно, чувствует что виноват. Значит будем сейчас пытать. Где был? Что делал? Почему планы сорваны?"
– Ну? – негромко поинтересовался он. – Что скажешь? Чем порадуешь? Корней вот уже похвалился, – мельком мотнул он головой в сторону лучащейся довольством физиономии Корнея.
– А что я, – сразу перешёл тот в наступление. – Мне одному на всё не разорваться. Ты вообще нереальные сроки поставил. Думаешь за одну неделю такую махину с места сдвинешь?
– Какую такую? – с искренним любопытством посмотрел на него Сидор.
Вообще-то в этот момент взгляд его больше походил на взгляд солдата, рассматривающего вошь, но взволнованный бригадир, слава Богу, этого не заметил. А то бы точно они тут же оба, прям на месте схватили друг друга за грудки.
– Хвались, сокол, – негромко, с многообещающей ухмылкой поторопил он замявшегося было бригадира. – Хвались что сделал, показывай образцы досок, что к этому дню напилить должен был. Вообще…. пошли, покажешь на месте что сделано, – и подхватив упирающегося бригадира под локоток, Сидор решительно потащил его смотреть что сделано.
Осмотр выполненных работ вверг его в глубокую, нешуточную задумчивость. Кликуха "десять злобных лесных термитов" оказалась на удивление сочной, точной и буквально идеально полно соответствующей невероятной способности нанятых им мужиков работать. Даже не работать, а вкалывать.
Придраться, конечно при желании многое к чему можно было, но то, сколько было на данный момент сделано, внушало искреннее уважение. Если они ещё ничего и не накосячили, то им впору было выписывать нехилую премию. По крайней мере овладевшее было поначалу Сидором отчаяние, куда-то безследно пропало.
Добравшись в конце концов и до образцов напиленных новенькой пилорамой досок, он в глубокой задумчивости замер перед высящимся перед ним высоким штабелем.
– Так, – как-то неопределённо протянул Сидор.
Бросив косой взгляд на молча мнущегося рядом бригадира, он с кривой улыбкой на лице поинтересовался:
– Это, надо так понимать, далеко не первый штабель? Я правильно понял?
– Третий день без остановки пилим, – откашлявшись, осторожно согласился с ним бригадир. – Заказов полно. Даже на ночь не прерываемся, всё пилим и пилим. В три смены, круглые сутки работаем. Даже с Лонгары за нашими досками приезжают, – вдруг с неожиданно прорезавшейся в голосе гордостью, похвастал он.
– А вам всё не хватает и не хватает…, – задумчиво продолжил его мысль Сидор.
– Да, – неохотно согласился с ним бригадир. – Времени совсем не хватает выполнить все заказы. Но ничего, люди согласны денёк и подождать, больно уж материал хороший у нас выходит. Пилы – настоящее чудо. Доска – как по линейке. Идеально ровная.
– Угу, – неопределённо гугукнул Сидор.
Настроения воевать с Лысым не было никакого. Всё что он вокруг видел, всё что вокруг было уже сделано и делалось, всё делалось правильно. И хоть это радикальным образом не совпадало с тем, о чём они с бригадиром с самого начала договаривались, всё что он сейчас перед собой видел, было на порядок лучше того, что он первоначально планировал.
Выходило, что Лысого надо было не наказывать, а премировать. Этого делать не хотелось…
– Сколько сейчас здесь работает человек?
– Полторы сотни, плюс, минус.
– Это как? – Сидор нешуточно удивился. Такого просто не могло быть. Столько людей им взять было просто неоткуда.
– Ну, – замялся бригадир. – В городе работы мало, а тут платят. Платят хорошо. Народ идёт. Это только сегодня такой тихий день выпал, что нет никого на стройке. А так, обычно, и до двухсот душ доходит.
– Упс, – растеряно пробормотал Сидор.
Видя что его немедленно не принялись казнить, Лысый немного отмяк и постепенно распаляясь, принялся всё более и более оживлённо рассказывать.
В общем, как буквально после первых же слов понял Сидор, он влип. Воспользовавшись что ему никто вовремя не дал по рукам, лысый бригадир развернулся так, как всю свою сознательную жизнь тайно мечтал. Мечтал, мечтал, а тут вдруг дорвался.
И постороил не самую обычную лесопильную мельницу, а настоящий лесопильный завод. Правда, ещё не до конца. Ему ещё не хватало пары, тройки каких-то кровь из носу необходимых деревообрабатывающих станков и он в тот же миг готов был стать самым крупным производителем самого разнообразного пиломатериала во всём Ключовском регионе.
– "Он, блин, готов", – мысленно вздохнул Сидор
Не сдержавшись, он тяжело, обречённо вздохнул.
– "Ещё один энтузиаст на мою несчастную голову", – подумалось ему при виде как разошедшийся не на шутку бригадир расписывает ему радужные перспективы будущего монополизма в деревообработке.
– Кирпичом этим мы стены подымем, – внезапно что-то достучалось до его сознания. Ошарашенный мозг Сидора неожиданно вычленил в неразвоборчивых восторгах Лысого знакомое слово.
– Что ты сказал про кирпич?
С кирпичным строительством в городе Сидор до этого момента практически ни разу не сталкивался. Если в городе что и строилось, то строилось исключительно из дерева. А единственный раз когда он за всё время своего существования в Бета-мире видел в натуре самый обычный воз кирпича, так ничем и не кончился. Кирпича ему тогда так и не дали.
– Говорю кирпичный заводик заложили, – продолжил вещать Лысый. – Правда, совсем небольшой, на тыщу, две кирпичей в месяц. Потом конечно развернёмся, но пока…
– Да вот он, – дёрнул он Сидора за рукав, буквально носом ткнув в какую-то невысокую гору мусора, прикрытого сверху какими-то грязными, рваными шкурами.
– От дождя прикрыл, – пяснил довольный бригадир, заметив недовольную физиономию Сидора. – Качество конечно ещё не то. Но, уже, уже…
– Маня говорила, что такой кирпич у вас на земле соответствовал марке пятьдесят, сто, может – сто пятьдесят. Что это такое я не знаю, что ещё за марка такая, но по нашим нормам – полное дерьмо, – грустно закончил он свой бурный спич.
– Я хотел выбросить, но Маня запретила. Сказала что на подсобные постройки пойдёт. На времянки.
– Ну, не знаю, – Лысый недоверчиво пожал плечами. – Где она те времянки видела. По мне, так лучше в отвалы выбросить. Денег конечно жаль, но строить из такого дерьма…
Сидор недоумённо смотрел на выглядывающий из-под шкур след рыжего ручейка, оставшийся после дождя, и нехорошие предчувствия шевельнулись в его душе.
Подняв драную шкуру, он несколько долгих мгновений смотрел вниз.
– Шайзе! – тихо пробормотал он.
Ругаться по русски уже надоело. Слипшиеся между собой куски размокшей глины, бывшие когда-то теоретически кирпичами, если на что и годны были, то только на выброс.
– Из этого г…? – мрачно пошутил он. – Да…, Маня отличилась.
– Надеюсь, из этого…, – ткнул он вниз, в кучу перед собой, указалельным пальцем, – ничего ещё построить не успели?
– Да мало же, – осторожно отозвался бригадир. Чувствовалось, что влезать в разборки начальства между собой ему активно не хотелось. – Ни на что толковое такого количества не хватит, вот я и попридержал пока, чтоб накопить нужный объём.
– "И чтоб подставить кого-либо вместо себя разбираться с совсем сдуревшей по его мнению бабёнкой", – понял Сидор. – "И, кстати, правильно сделал".
– Ладно, – со вздохом сказал он. – С Маней я сам разберусь. А ты это дерьмо лучше выкинь куда в овраг, чтоб места не занимало. Только не под нги, а то и так грязи кругом хватает.
– А это, значит, тот самый цех с многопильным мостодонтом и есть, – остановил он свой взгляд на несуразном сооружении из корявых жердей, прикрытых сверху какой-то невообразимой, непонятной конструкцией.
По идее, это должна была быть крыша цеха, крытая большими снопами озёрного камыша, но то что у мастеров получилось, напоминало больше копну сена, небрежно прижатую сверху жердями.
– Пока, временно, стены из обычной лозы сделали, плетень, проще говоря. Потому, за лето, думали кирпичом стены поднять. А тут видишь какая с ним нескладуха…
– М-да, – идея с кирпичными стенами Сидору активно не нравилась.
Это было очень дорого. Но почему даже Маня ввязалась в это дело, потребовав возведения стен из кирпича и закладки собственного кирпичного заводика он прекрасно понимал. Станок ценой в шесть тысяч золотых стоил того, чтобы вокруг него стояли несгораемые стены из кирпича. По крайней мере, в случае пожара на "Хуторе", есть надежда что он не сгорит. Как известно, кирпич неподходящий для горения материал.
– Ещё одна головная боль, – мрачно проворчал он. Заметив настороженный взгляд Лысого, Сидор невольно поморщился.
– Мельничное колесо, надо так понимать, сделали нижьего боя?
– Ну да, как ты и говорил. Поставили на отводном канале, и хотя ещё всё до конца не построено, уже можно работать. Что мы и делаем. Потом, конечно переделаем на верхнее.
– Ладно, – Сидор задумчиво вцепился в густо заросший щетиной подбородок. За всеми этими поездками он забыл когда последний раз брился.
– Собственный кирпичный заводик это хорошо. Это правильно. От меня сейчас что-нибудь надо? – бросил он внимательный взгляд на ожившего уже совсем бригадира.
– Да вроде нет, – улыбнулся тот. Поняв, что за самоуправство казнить не будут, он слегка успокоился.
– А на плотину лучше завтра с утра пойдём. Сейчас поздно уже. Если не против, то завтра посмотрим.
– Завтра, так завтра, – покладисто согласился Сидор.
Впечатлений на сегодняшний день ему хватило выше крыши. А учитывая что его в выделенной ему для проживания комнатке в казармах, наверняка уже ждёт Корней с бутылкой и закуской, и поздним ужином, задерживаться на стройке не хотелось. Да и вымотался он за целый день быстрой скачки так, что буквально валился с ног.
В конце концов ни плотина, ни будущий водоём, ни даже новоявленная крепость, свалившаяся буквально на голову, никуда за одну ночь не денутся.
Голова и медведи. *
До города Сидор добрался уже глубоким вечером, только на следующий день, и то, практически уже в темноте. Дела на Хуторе серьёзно задержали на целый день. И совершенно для себя неожиданно возле городских ворот, под зажженным уже большим воротным фонарём столкнулся с не раз вспоминавшимся последнее время Головой, который весьма эмоционально о чём-то разговаривал со Старостой.
Заметив приближающегося Сидора, они оба вдруг резко замолчали, сердито уставившись на подходящего Сидора. Явно того поджидая, они не спускали с него горящих возбуждением злых глаз, буквально физически разбрызгивая вокруг себя горящие искры.
– Что? – озадаченно уставился на обоих городских руководителей Сидор, подъезжая вплотную и с удивлением глядя на их сердитые, возбуждённые лица. – Да вы никак меня ждёте?
– В честь чего это честь такая? – весело ухмыльнулся он.
– Да что с вами? – удивлённый Сидор внимательней присмотрелся к хмурым, злым лицам встречавших, сердито и, главное, молча глядящим на него. – Вы на меня так смотрите, как будто я у вас пирог с грибами из-под носа украл.
– Лучше бы ты у нас украл пирог с грибами, – с горечью бросил ему Голова, нарушив тягостное молчание. – Тогда тебя можно было бы с полным правом выпороть на площади как мелкого воришку. А так!… – раздражённо махнул он рукой, переглянувшись со Старостой.
– Вот! Докатились! – мотнул он сердито головой. – Как только стража с воротной башни доложила, что ты возвращаешься, так сразу же пришлось бросать все дела и спешить сюда, пока ты опять куда-нибудь не свинтил.
– Да в чём дело то? – недоумённо посмотрел на хмурых Голову со Старостой Сидор. – Вы толком то можете разговаривать?
– Дело в том, чтобы ты унял своих медведей, – хмуро бросил ему Голова, глядя на него исподлобья. – Совсем от них житья не стало. Весь город заполонили. Шляются по улицам, нормальным людям проходу не дают.
– Спать повадились, – буквально взорвался Староста, – прямо на центральной площади города перед Управой. Ни пройти, ни проехать.
– Чьих медведей? – растерялся Сидор. – Ну так гоните их оттуда, – немного сумбурно отозвался он, глядя недоумевающе. – Только я не понимаю – я то здесь при чём?
– Как это ты здесь при чём? – немедленно заорал Староста. – А кто медведей на работу нанял? Я, что ли? Или он?! – раздражённо кивнул он на Голову. – Ты завёл эту дурную манеру. Ты нанял, ты и убирай. И с ловов наших гони их к чёртовой матери, – тут же без перерыва, заорал он. – Совсем обнаглели сволочи, житья от них не стало. Порядок, они, видите ли, наводят, экологи мохнатые! Проглоты!
– Да за такой порядок, голову некоторым отрывать надо, – продолжал он разоряться.
– Ты чё орёшь, – начиная медленно закипать, тихо спросил его Сидор. – Ты чё тут разорался, как у себя дома на припечке! Иди домой, залезь на крышу, там и ори как петух! – начал понемногу повышать голос и Сидор. – Разорался мне тут, – недовольно буркнул он, заметив, что Голова резко одёрнул Старосту, после чего тот как-то сразу сник и, отвернувшись в сторону, сердито замолчал.
– Ты, Сидор, не обижайся, но тебе, действительно, лучше бы своих медведей приструнить, – Подошедший сзади Игнат Боровец, хмуро глянул из-под насупленных бровей на Сидора.
– Моих? – удивлённо посмотрел уже на него Сидор. – И ты туда же, местный страж уместного порядка. Да при чём здесь я, вы можете толком объяснить? Какое я имею к ним отношение, вообще! Ну, ходят и ходят себе по улицам. Я то здесь причём? Как будто и раньше они здесь не ходили?
– Ходили, – тяжело и обречённо вздохнул Голова. – Но если раньше за весь сезон в город и забредало один, два медведя, так это за чудо посчитать можно было. Весь город сбегался на них посмотреть, особливо поначалу. Теперь же они десятками по улицам шляются каждый день, жить мешают. И раньше они на работы в городе не нанимались. И устроиться грузчиками на работу в речном порту не пытались. А теперь больше половины рабочих мест в порту занято этими мохнатыми биндюжниками. Уже грузчики жаловались что они у них работу отбирают.
