сообщить о нарушении
Текущая страница: 20 (всего у книги 30 страниц)
Испражнившись, существо сделало круг и повернуло обратно. Над холмом оно зависло и подогнув соминую свою голову посмотрело сверху вниз на застывших на холме друзей. Некоторое время монстр разглядывал их, затем затрепетал крыльями и, подобрав лапы, плавно опустился на землю.
- Нууууу чтооооо? – спросило существо, прочно усаживаясь на толстый хвост. – Видееели как я егооооо?!
- Да-да! – закивал Димка. – Это было здорово, высший пилотаж!
- А тоооооо! – довольно протянул пожиратель, шевеля усами. – Я – моооолоооодееееец!
Чудовище потянулось к Даньке, желеобразные усики вытянулись как рожки титанической улитки.
- Да, ты – хороший, хороший! – попятился Данила.
- Боииишьсяяяя? – монстр фыркнул, словно усмехнулся. – Неее бооойсяяя, я тебяяя неее съеееем! Даай понюхаааюююю! Ты страаанннныыый!
Скрепя сердце, Данила протянул монстру открытую ладонь. Прохладные щупики щекотно коснулись кожи.
- Тыыы сииильныыый, Дааанилааа Вооодооорееезооов! – прогудело существо. – Я удивляяяяюсь!
- Ага, да! – ответил Даня, чувствуя себя довольно глупо.
Похоже эта тварь была той же самой, что появлялась, когда он погружался в туман Миктлана.
- Он Дитя Хаоса, чтоб ты знал! – сказал Лискин, блестя «третьим глазом» из-за спины Ильи.
- Оооо! – чудовище откинулось назад, по-собачьи склонив плоскую голову. – А что вааам нууужнооо в Миииктлааанеее, гооооспооода?
- Да, собственно ничо не нужно! – Илья отодвинул Данилу, выступая вперед. – Нам обратно на землю бы! Поможешь?
Монстр поглядел на Илью, круглые глаза вращались независимо, как у хамелеона.
- Нууу помогууу… Я неее голооодныыый теперь…
У Данилы полегчало на душе – он совсем не был уверен, что найдет выход самостоятельно. Хаос еще бродил в нем, как молодое вино. Он никак не мог совладать с ускользающими знаниями, что роились в его голове.
- Знааачит на Зенмлююю, тогдааа…
- На землю, на землю – перебил его Димка. – И поскорее, родной!
Монстр повернул один глаз, оглядывая Лискина. Выражение его морды неуловимо изменилось. Даниле почудилось, что между Димкой и тварью проскочила невидимая искра. Это показалось странным, но существо уже шумно вздохнуло и поднялось в воздух, повисая в метре над поверхностью.
- Нууу пойдееем! – сказало оно, прижимая лапы к сиреневому брюху.
Оно поплыло вниз по склону, туда, где в сумраке темнели корявые столбы. Друзья по несчастью поднялись, следуя за пожирателем душ. Некоторое время все напряженно молчали.
- Нууу чтооо новооого на Зееемлеее? – спросило чудовище, поворачивая голову. – Гоооворяят скооороооо Армааагеддооон?
- Скоро, скоро! – успокоил его Лискин. – А что это тебя так интересует? В первый раз чтоль? Или у вас тут с едой плохо стало?
- Дааа нееет, нормааально, хватааает… - сказало чудище. – Дааажеее хорошооо… я тооолстыыый! – монстр огладил брюхо одной из 6 лап. - Просто скууучно чтооо-тооо в послеееднее врееемя.
- Будет движуха, будет! – обнадежил его Димка. – Вот 23 декабря этот симпатичный эскулап организует нам грандиозную тусовку! – Димка похлопал Данилу по плечу и хихикнул.
Данила вздохнул, скинув руку с плеча. Илья неодобрительно поджал губы.
- А когдааа этооот декаааабрь? – спросил монстр. – У нааас тут время другооое!
- Ха! А в натуре! – вскинулся Лискин. – сколько времени прошло-то? У меня впечатление, что я ел три дня назад!
Данила «глянул» на свои часы – он никогда с ними не расставался. Часы были его привязанностью.
- На моих – 6 часов! – ответил он.
- Шесть чего? Утра или вечера? И вообще какого числа?
Илья озадаченно почесал где-то в тюрбане, замедлив шаг.
- Да… А ведь правда, я как-то забыл, что тут время другое! – сказал он. – Ладно, пошли быстрее – я тоже жрать хочу, сил нет!
- Эй, тебя как зовут-то? – спросил Лис у плывущего в воздухе монстра.
- Меняяя? – существо озадаченно расправило усики. – Меняя неее зооовууут! Никааак!
- Тогда будешь Толстый, ладно? – Димка улыбался всей своей сморщенной мордой. – Так вот, Толстый, сколько по-вашему до Земли-то?
- Нууу, до стволааа, что на Землюю выходииит примееернооо четверть возрожденияяя чулелиии…
Димка присвистнул и хлопнул себя по тощим ляжкам.
- Не фига се! Не-е-е, народ, ну мы попали!!! Короче: он о шести месяцах толкует!
Илья встал как вкопанный. Данила тоже остановился в изумлении.
- Как так?!
- Ну вот так! Все, мы к даже Армагеддону не успеваем! Просрали Конец Света, пипец! – Лискин нервно захихикал.
- Что же делать-то? – Илья зашарил в куртке. – Мля, и сигареты кончились, вот засада, млин!
- Нууу а можнооо и быстрее… - задумчиво прогудело чудовище, останавливаясь. – Если через Девяяятый Круууг на Базаар, а уже с негооо – куда хотииитеее.
- А сколько до Девятого? Мы с голоду не помрем? – с надеждой спросил Данила.
- Однааа десятаяяя…
- Два с половиной месяца – упавшим голосом произнес Илья. – Хана нам!
- Слушай, Толстый, мы живые, мы стока не протянем! Нам надо есть и пить воду! Ты знаешь что такое вода?
- Я знаааююю, я неее дурааак! – обиженно сказал монстр, шевеля усиками. – А о чем вы думалиии, когдааа к нааам совааались? Сами дураки!
Илья незаметно пнул Лиса в тощий зад.
- Да ладно, не обижайся, мы просто голодные и от этого злые! Пойдем через Девятый, делать нечего! Только ты не сердись, пожалуйста!
Толстый посмотрел на Даньку и задумчиво пошевелил усами.
- Лаааднооо, ради Хаоса.
Они продолжили путь.
Все надолго замолчали. Данилу обуревали мрачные мысли о своей незадавшейся жизни. Нахлынула апатия, да и пить хотелось прямо таки нестерпимо – так всегда бывает когда чего-то заведомо нет, этого-то и хочется. Он механически передвигал ноги и думал обо всем сразу и ни о чем конкретно. Они спустились с холма и пошли дальше. То и дело приходилось перешагивать через светящиеся корни, что змеились между холмами, подобно пластиковым трубопроводам. Данила пытался считать шаги, чтобы хоть как-то отвлечься и немного определиться во времени, но быстро сбился. Настроение его совсем испортилось – он банально устал от всего, что случилось за эти долгие сутки…
- Ладно, стоп! – сказал вдруг Илья. – Привал.
Толстый остановился и опустился на свои толстые лапы.
Данька сел там же где и стоял, затем лег, ткнувшись лицом в сухую траву. Сорвал надоевшую повязку, потер глаза и поморгал. Перед взором поплыли мутные полотнища тумана, затем пелена немного рассеялась и постепенно изошла в легкий флер. Окружающий мир явился Даниле так, как если бы он смотрел через мутное стекло. Путники примостились кто - где. Лискин вырвал пучок черной травы и теперь рассматривал ее, сведя глаза к влажному красному носу, Илья размотал шарф и остервенело утирал им свой взмокший загривок. Толстый неподвижно замер, распластав на земле жабье пузо и сложив в гармошку прозрачные крылья.
Над компанией витал дух уныния, все угрюмо молчали. Наконец, Лискин отбросил траву и кряхтя стал разбрасывать рыхлую почву. Данила отрешенно наблюдал за его действиями, не испытывая даже подобия интереса. Раскопав яму величиной с добрый таз, Димка энергично ухлопал ее ладонями, уплотнив стенки и дно. Затем он уселся по-турецки и замысловато сложил пальцы. Илья исподлобья наблюдал за ним. Данилу подумалось, что Давыдов мрачнеет с каждой минутой. Какие-то темные думы сгущались в квадратной голове Гранита, лицо его все больше каменело. Лискин посидел некоторое время, а затем стал раскачиваться, напевая что-то невнятное.
Данила приподнялся на локте, прислушиваясь, и вдруг почувствовал накатывающую дурноту. В голове его помутилось, и внутреннему взору явилась тонкая эфемерная сеть, подобная бесконечной паутине, распластавшейся во все стороны. Данила схватился за голову, охнул и часто-часто задышал, чувствуя что его сейчас вырвет. Давыдов издал неопределенный звук и вдруг все схлынуло, Даньку отпустило.
- Ну ты… - начал Илья, угрожающе нависая над сидящим Лискиным.
- Пейте быстрее, придурки, впитается щас! – перебил его Димке тыча пальцем в яму.
Углубление было до краев наполнено прозрачной водой.
- Данька, пей же!
Данила нерешительно зачерпнул полные пригоршни и приник губами к холодной чуть сладковатой влаге, напоминающей колодезную воду.
Лискин погрузил в яму длинные челюсти и по-собачьи лакал, брызгаясь и урча. Давыдов оттолкнул его и тоже принялся черпать студеную влагу. Опустошив ямку, Данила и Илья уставились на Димку, ожидая хоть какого-нибудь объяснения. Тот фальшиво насвистывал, повернувшись к товарищам тощим задом.
- Сюда иди! – с нажимом произнес Давыдов после минутного молчания. – Ты нам ничего объяснить не хочешь?
- Не-а! – нагло ответил Лискин, бегло глянув через плечо.
- А придется! – сказал Илья двинувшись вперед.
Он навис над Димкой точно готовый обрушиться утес, лицо его потемнело от ярости.
- Я-то думал, что ты всего лишь дьяблеро – оборотень, а оказывается…
- А оказывается, я не такой уж придурок, каким вам казался! – перебил его Димка. – Ну простите, ради бога!
- Оказывается, что ты что-то скрываешь! – отрезал Давыдов. – Слишком много ты у нас знаешь, ой слишком, Дмитрий Максимович!
Лискин устало махнул рукой и плюхнулся на землю.
- Ладно, шут с вами, сдаюсь! Присядь, Илюха, не стой над душой!
Илья нехотя опустился рядом, взирая на Лискина свинцовым взглядом.
- Ну, да - сейчас я изменил Хаос, получил воду путем случайной химической реакции. Ну, да – я пнул теорию вероятности под насиженный зад… Да! Но он, – он кивнул на Водорезова, – тоже так может! Да, я знаю Миктлан, потому что не раз бывал здесь и был не один… Да, я знаю Мескалито… Немножко!
- Кого-о-о?! – протянул Илья.
- Мескалито, Илюха, того самого Тайного Бога! Златоглазого Старика, что живет везде и нигде!
Данила охнул – яркие картины сна замелькали перед глазами.
- Так, хорошо, - сказал Илья с мрачной улыбкой. – Он, значит, Мескалито знает… Лан, нормально! Кого еще ты знаешь Максимыч, дорогой? С Кецалькоатлем не бухал, не?
- Да брось ты, Давыдов!
- Нет, погоди! Я вот интересуюсь для пущей ясности, может и вот это все приключение, - он обвел рукой унылый пейзаж, - ваша с Мескалито задумка? А то кто его знает, Тайного Бога? Может у вас там свои планы, о которых я, дурак, и не ведаю?
- У нас есть свои планы! – отрезал Лискин. – Но тебя, драгоценный Илья Иванович, они не касаются!
Их взгляды скрестились и Данила с удивлением отметил, что Лискин совсем не такой, каким представлялся раньше. Он словно вырос, стал ярче и сильнее, не смотря на внешнее свое уродство. Он больше не дергался и не суетился, движения его стали быстры и точны, а взгляд спокойным и властным. Даниле пришло в голову, что как раз сейчас ему посчастливилось увидеть истинного Лискина, а не гротеск и не маску. К еще большему удивлению Илья медленно отвел взгляд от маленьких глазок дьяблеро.
- Ну и шут с тобой! - Давыдов досадливо рубанул ладонью воздух. – Остохренели вы мне! Делайте что хотите, только до меня не докапывайтесь! Заколебали вусмерть!!!
Илья встал и широко зашагал прочь. Толстый, внимательно наблюдавший за разборкой, приподнялся на мощные лапы и распустил перепончатые веры крыльев.
- Мескалииитооо – сииильный бооог! – промычал монстр. - Никтооо не знааает ктооо он! Может иии Всевыыышнииий… Никтооо не знааает!
Он грузно снялся, и полетел вслед за Ильей. Данила проводил его тоскливым взглядом. Он снова чувствовал мучительную неуверенность.
- Ладно, Данька, не вешай носа! – сказал Лискин, заглядывая в глаза Даниле. – Все нормально будет! Нор-маль-но! Слышь?
Данила поднял не него глаза и встретился взглядом с Лисом. Он почувствовал что-то теплое и ободряющее во взгляде маленьких гляделок в обрамлении красноватых безресничных век, что-то ужасно знакомое! Лискин быстро подмигнул ему, потрепал по плечу, поднялся и пошел за удаляющимся Гранитом. Непонятно почему, но Данька почувствовал себя защищенным. Он улыбнулся и вдруг единым духом воспроизвел в голове ту картинку из тоненьких паутинок, что рисовалась ему недавно. Илья и Лис одновременно взвыли, подпрыгивая: прямо на их головы внезапно обрушилась тонна ледяной воды! Данька заржал, и дурашливо поскакал вслед за ними.
========== Часть 16 ==========
Мгновенное ощущение тошноты сменилось ярким светом и пьянящим вкусом родного воздуха. Базаар обнял меня, плеснул ароматом нагретых трав и смолистым терпким запахом гигантских папоротников. Я шагнула вперед. Сзади счастливо вздохнула Карина.
- Дома, мы дома! – засмеялась она, обнимая меня за плечи.
Мы запрыгали, визжа и смеясь как маленькие девочки.
Затем мы взялись за руки и побежали вниз с холма, на котором мы очутились.
Узкая стежка, вьющаяся между огромных чешуйчатых стволов, привела нас в светлую рощу, опускающуюся к самому берегу океана.
Мы радостно вдыхали соленый бриз, пробивающийся сквозь знакомые запахи деревьев и трав. Повсюду цвели синие титау, над чашечками которых вились мелкие феи, то появляющиеся, то снова ныряющие в аквамариновые лепестки, прыгая из своего мира в наш и обратно. Феи были чуть побольше бабочки и синие цветы были их излюбленными древями – маленькими дверками соединяющими миры.
На стволах, оплетенными толстыми канатами лиан грелись рено-гра – «детские драконы». Они то и дело перепархивали с одного дерева на другое, трепеща разноцветными кожистыми крыльями, чирикали и трещали, глядя на непрошенных гостей желтыми бусинами глаз. Когда мы приблизились к опушке, из кустов показалась рогатая голова сатира, ухмыльнулась зубастым ртом и фыркнула, снова погружаясь в буйную зелень.
Сонная дриада свесила голову с толстой ветки над самой дорожкой, лениво зевнула и погрозила изящным пальчиком, когда Карина, шутя, показала ей язык.
Мы вышли на берег.
Океан все так же гнал вечные воды, омывая скалистые утесы, над водой носились чисса, недалеко от берега, в теплой бухточке грелись тан-гро, маслянисто-черные шеи величаво изгибались над бирюзовой водой.
Я приставила руку ко лбу: в легкой дымке блестели башни вечного Тамоанчана. Я задохнулась о счастья – золото Пирамиды горело над самыми высокими шпилями и казалось ярче и больше тех снежных пиков, что обрамляли окоем, возвышаясь за главным городом драконид.
Родные места, места моего безоблачного детства, места моей юности, благословенные места моей первой любви.
Тысячи и тысячи лет моей жизни прошли здесь, тысячи и тысячи раз поднималась я по ослепительным ступеням золотой Пирамиды, чтобы встретить великие Дни Кроведаяния.
Мне захотелось побежать вперед смеясь и раскинув руки, словно ребенок, мне захотелось плакать и смеяться одновременно.
Я протянула руку Карине и она вложила мне в ладонь свои пальцы. Я посмотрела в ее сияющие глаза, они тоже были влажны. В благоговейном молчании, невесомые и тихие, словно ступая по воздуху, мы пошли к городу.
Столица встретила нас радостным блеском окон и аплодисментами плещущих флагов на приветственно вздымающихся башнях.
Ни фанатеющих толп, ни протянутых за автографами листков, ни летящих из окон конфетти, ни фейерверков не предвиделось. Да они и не нужны были. В каждом взгляде и каждой улыбке было узнавание.
Кэб, запряженный лощеным тиу-тиу, услужливо распахнул дверцу, едва мы шагнули на Привратную площадь. Скорее из вежливости, чем по необходимости, приветливый возница осведомился о цели нашей поездки. Мы были домашними героями, привычной гордостью, такими, каким мог бы быть Гагарин, если бы вечно жил среди людей.
Двери Совета распахнулись и впустили нас в покойный свет бесконечных анфилад, мелькание стройных колонн странным образом внесли мир и тишину в мои мысли. Исполнительные слуги, без лишней суеты, обеспечили нас всем необходимым, что требовалось путешественникам в конце трудной дороги.
Омовение, массаж, пища и немного покоя в хрусткой свежести подкрахмаленных простыней, словно обновили меня.
В Зал Совещаний я вошла полной сил и энергии.
С удовольствием я кивала знакомым лицам, озарившимся светом приветствия при нашем появлении. Здесь были все – давние соратники, благожелательные старейшины, дружелюбные сверстники и благоговейная молодежь.
Мне было комфортно и немного непривычно, так как и должно быть дома после длительного твоего отсутствия. Единственное, что омрачало мое настроение, это то, дефективное тело, что мне приходилось носить.
Я ощущала его как красивое, но слишком узкое платье. Я взошла на привычное место во главе вытянутого эллипса совещательного стола. Собравшиеся последовали моему примеру, рассаживаясь согласно давно заведенному порядку.
Стражи и помощники образовали второй контур, чуть поодаль, и Совет начался.
Я помню тысячи тысяч таких совещаний, все было как прежде: и свет и звуки и даже запах, исходивший из нагретых курильниц по периметру зала, но все же было что-то особенное в этом заседании.
Дух Судьбы носился над нашими головами. Казалось, сами Драконы громадными тенями вставали за спинами своих тоналей – драконид, прислушивались, следили за каждым жестом, каждым взглядом…
