сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 30 страниц)
Лилит, Чарамико Оро – Спокойствие Хаоса, Первая женщина, Первая Жрица, и Первый демон! Лилит – ужас человечества, Лилит – вожделение жрецов, Лилит – пьющая кровь, Лилит – вечно молодая и вечно прекрасная Смерть во имя Служения.
Чарамико Оро – дающая кровь и возрождающая уснувших богов! Да, я вспомнила эти имена, эти, и еще многие, что сопровождали меня на моем долгом пути. Перед моим взором промелькнули мои воплощения, я вспомнила сладкие мгновения моих смертей и мучительные моменты моих рождений. Я вспомнила все тысячелетия моей жизни и каждый день моего Служения.
Я видела бесконечные вереницы жертв, что выходили из тэотля, и в него же возвращались, умирая под моей рукой. Кровь – драгоценная чулель, животворящая душа - омывала бесчисленные алтари, струилась на камни вечных пирамид и багровым туманом возносилась вверх - к алчущим богам, чтобы, низвергнувшись вниз, туда, где моря крови сливаются с морями теотля, оплодотворить Землю новыми жизнями.
Я вспомнила все девять кругов Миктлана и все тринадцать небес. Я вспомнила своего тоналя – Дракона Хаоса, моего магического двойника, моего брата по крови и моего отца.
И я вспомнила своего бога, чье имя звенело во мне всегда – Ятол, Тецкатлипока, вечный Науакуе – Ночной Ветер, Князь Ночи – мой бог и мой первый мужчина.
Видение захватывало дух – я снова стояла на вершине пирамиды в Великую Ночь Приношения. Я, живущая в обоих мирах, снова переживала экстаз Слияния. Снова в меня лилась кровь Хаоса и снова все зеркала Базаара дымились… В моих ушах явственно звенел смех Ятола… И последняя мысль прожгла меня словно яростный взгляд дракона – я ДРАКОНИД!
Человеческая моя сущность осыпалась и облетела легким пеплом, унеслась прочь пронзительным ветром памяти, дующим из далеких тысячелетий моей жизни. Я открыла глаза и сказала:
- Карина, я - Первая Жрица!
Глаза Каро, уже давно следящие за моим отрешенным лицом, плеснули ярким пламенем восторга и обожания. Она склонилась, припадая к моим ногам.
- Я знала, о, Великая! Я знала, что ты вспомнишь! Не зря мы надеялись и не зря боролись до конца! Я так тосковала по тебе!
Алекс попятился с подиума, его глаза расширились, а рот чуть приоткрылся. В нем оставались только изумление, и зарождающаяся паника.
- Убьем их, всех, Саламандра! – сказала я, вспомнив свою вечную спутницу, ту, что прошла со мной долгий путь возрождений.
- Да, хозяйка моя, да, моя любовь! – с жаром ответила та, что в этом мире звалась Кариной, та, что воплощала Дракона Огня.
Я почувствовала, что негр-охранник напряженно прислушивается к, происходящему и, переступив Карину, пошла к двери.
Алекс шарахнулся от меня, и снова что-то залопотал, заламывая руки.
- Зажарь этого гаденыша, - равнодушно сказала я Карине, приникнув ухом к двери.
Саламандра сомкнула кончики пальцев своих тонких рук, и между ее ладоней зародился язычок огня.
Она развела руки, и язычок разгорелся, вытягиваясь в длинную колеблющуюся ленту. Алекс взвизгнул, тонко, как женщина, и выбросил руки вперед.
Я не увидела, а, скорее почувствовала, как с его ладоней срывается невидимый снаряд, направленный Карине прямо в грудь.
Я этого не хотела. Дальше все произошло в какие-то доли секунды, но мое время словно бы растянулось.
По залу пронесся невнятный шепоток, перед глазами у меня мелькнул рой разноцветных мушек, и Карина оступилась, делая шаг навстречу невидимой смерти. Время подпрыгнуло и пошло своим чередом.
Страшный заряд чиркнул по виску поднимающуюся Карину, выбрив узкую полосу в ее черных волосах, и с шипением впился в стену, уходя дальше, в толщу земли. Срезанный клок не успел еще упасть с головы Каро, как она уже хлестнула огненной лентой по глазам «дикого мага».
Маг истошно завопил, вертясь и хватаясь за обугленное лицо, негр бросился в двери, влетая в комнату, как дикий барс, моя рука выстрелила из-за распахнувшейся створки и коснулась черного битого затылка. Черное тело по инерции пролетело несколько метров, врезалось в подиум, перевернув кальян, и затихло, зарывшись головой в подушки. Карина дохнула на свою ладонь, и клубящееся огнем облако вспорхнуло с руки, окутав мечущуюся и визжащую фигуру.
Я постояла в дверях, прислушиваясь к топоту, где-то на этаж выше и подождала, пока обугленное тело, что билось в предсмертной агонии, перестанет хрипеть и затихнет. Вокруг скрюченного трупа весело занимались ковры. Я подошла к негру, распластавшемуся на подушках, и погладила бритый череп. Я уже вспомнила все, что знала прежде. Хаос вновь подчинялся мне. Немножко сместив связи в потухшем на время сознании, я похлопала по лысой макушке. Негр зашевелился и приподнялся, водя вокруг непонимающим взглядом.
- Вставай и пошли, раб! – сказала я, улыбаясь.
- Он наш? – осведомилась Карина, наблюдающая разгорающийся пожар.
- Наш, - ответила я, - пойдем, здесь воняет. Выводи нас, черный!
Мы вышли из дверей, следуя за негром, что послушно шел вперед. Миновав коридор, мы оказались у входа на нижний этаж подвала. Из небольшого помещения у входа открывались еще две двери. Я «посмотрела» сквозь одну из них. Грандиозный полутемный зал освещался лишь мерцающими огнями бесчисленных синих свечей. В центре темнел покрытый черным покрывалом алтарь, а на полу красовалась по всем правилам выведенная пентаграмма.
- Вот и «святилище»! – констатировала я.
«Глянув» во второй проход, я обнаружила ряды тюремных камер и напряженно прислушивающегося охранника с автоматом на толстом брюхе.
- Что нужно сделать, чтобы «месса» началась? – спросила я у негра.
Тот ответил, все так же глупо улыбаясь:
- Привести жертву и ударить в гонг в Темном Зале. Все соберутся и Хозяин - тот, кого вы сожгли, придет и начнет обряд.
Я даже не удивилась, что его речь стала понятной для меня. Теперь я знала все языки мира.
- Упростим процедуру, - сказала я, глядя в расширенные зрачки «зомби». – Пойди, и убей того человека, что стоит за этой дверью.
Негр послушно повернулся и направился к двери в узилище.
- Госпожа, я чувствую запах свежей крови! – сказала Карина, раздувая изящные ноздри. – Похоже, там дети, о которых нам говорил покойник Алекс! Может, нам все-таки поесть, прежде чем мы продолжим?
Она выжидательно глядела на меня. Я медлила с ответом, прислушиваясь к своим ощущениям.
Я почувствовала прилив жгучего голода, такого знакомого и такого повелительного! О, этот Голод, такой характерный для дракгардов! Как много о нем сказано, как много написано во всех человеческих книжицах, описывающих вампиров!
Дракгарды, втиснутые в слабое человеческое тело, всегда испытывают это щемящее и мучительное, сладкое и побуждающее чувство. Человеческий организм настолько беден и скуден чулель, что дракониды, ставшие на время дракгардами, вынуждены все время питаться, поддерживая свою душу извне.
Поскольку чулель, или как ее еще называют «душа» заключена в крови, что наполняет наши тела, дракгарды ВСЕГДА жаждут крови! Я усмехнулась: покойник Алекс был прав, называя нас «вампиры», «бессмертные», в одном он только ошибся: никто не живет вечно в ОДНОМ теле! Теперь, стоя у ворот Миктлана, ему придется в этом убедиться.
Его грязная душа будет съедена Пожирателями Душ – детьми Чикунави-акатль – старой богини Пожирательницы Грязи, очистится и вольется в чистую и непорочную силу тэотля – Мировой Души, частью которой является чулель – личная душа живых существ. Тэотль, пронизывающий все и вся, та сущность мира, из которой черпают боги, та сущность, часть которой вкладывается в каждое существо при рождении, поглотит его, растворит и исторгнет вновь, новорожденной чулелью.
«Ну что же, тэотлю все впрок!» - подумала я, и снова уставилась на дверь, за которой скрылся наш черный зомби. Он пробыл там всего минуту – и дверь медленно отворилась.
Наш подневольный проводник перешагнул через содрогающееся в последних конвульсиях тело охранника и встал перед нами, все так же тупо улыбаясь. Я похлопала его по горячему плечу и вошла в тюремное помещение. За прутьями решетки самой первой камеры, скорчившись в углу, сидела молодая девушка в полупрозрачном балахоне.
Длинные светлые волосы растрепались по ее плечам, лицо было спрятано в ладонях. Карина хищно втянула воздух, глаза ее сверкнули. Девчонка подняла бледное лицо и затравленно уставилась на нас из своего угла. Я тихонько потянула носом – от девушки шел непередаваемый «лакомый» аромат. Я отступила от решетки и пошла дальше, туда, где за глухой дверью слышалось слабое дыхание и тихие всхлипы.
Повинуясь моему знаку, негр, что неотступно следовал за нами, отомкнул и эту дверь. В этой камере были дети.
Три мальчика и три девочки четырех-пяти лет. Все они были голенькие и почти все спали, зарывшись в разбросанную на полу солому, подобно слепым кутькам. Похоже, что малышей чем-то опоили. Один из мальчишек поднял голову и уставился на нас осоловелыми от слез и зелья глазами. Он некоторое время молча смотрел на нас, затем поднялся и сел. Его шатало точно от сильного ветра. Едва слышно он заговорил что-то. Карина переводила:
- Тетя, - сказал мальчуган, глядя на меня. – Тетя, не убивайте нас, пожалуйста! Я буду всегда слушаться маму и папу! Я не буду отдавать кашу Джеку, и я никогда больше не буду сваливать все на Эмили! Если Вы нас убьете, моя мама будет очень сильно плакать и заболеет! Тетя, моя мама очень хорошая и я ее сильно люблю! Тетя, нам очень страшно, Хелен даже рвет!
Еще один мальчик поднял голову и вдруг улыбнулся:
- Тетя! Вы отвезете нас домой, плавда? А этих дядек нузно посадить в полицию!
От детей шел сильный и теплый запах, напоминающий запах свежеиспеченного хлеба. Во мне родился болезненный спазм. Я почувствовала легкое головокружение.
- Так что же, хозяйка? – нетерпеливо спросила Карина, кладя подбородок мне на плечо, ее голос напряженно звенел.
Я вновь замешкалась – мучительное ощущение Голода боролось во мне с чем-то неопределенным, расплывчатым, ускользающим и, вместе с тем, ярким - словно солнечные блики на белой стене.
Я не могла решиться на то, что раньше казалось таким естественным и обычным!
Я смотрела в сонные глаза мальчишки, на его русую всклокоченную голову, с застрявшими в волосах соломинами, на еще не развитые округлые плечики и понимала, что кто-то или что-то в моем прошлом мешает мне взять его жизнь.
«Видимо, Каро права! – подумала я. – Я слишком долго пробыла обычным человеком!» И тут я внезапно вспомнила: его звали Артем!!! Я любила его, и хотела от него ребенка! Такого же мальчика как этот! Это воспоминание так потрясло меня, что я застыла точно громом убитая. Опомнилась я только, когда Саламандра дернула меня за рукав.
- Госпожа, так что же?!
- Нет, Карина! – сказала я, не отрывая взгляда от серых глаз мальчугана. – Ночной Ветер велит забирать детей, только если их родители тяжко согрешили. Родители этих детей уже сурово наказаны. Я вижу их муки. И я вижу руку Порядка в их судьбе.
- Но Чарамико! В твоей власти Хаос! – воскликнула Карина в великом изумлении. – Мы должны есть! Поменяй их судьбы!
- Рука Хаоса в том, что мы несем им избавление! – твердо сказала я. – Тецкатлипока уже наказал их родителей и их самих за те вины, что лежали на них с прошлых жизней! Их вина исчерпана!
Мальчишка, чутко прислушивался к непонятной речи, его глаза ожили и перебегали от лица к лицу. Я повернулась к застывшему истуканом негру.
- Открой камеру и приведи сюда девушку.
- Мы возьмем ее, госпожа? – с надеждой спросила Карина.
- Нет, - сказала я, борясь с подступающей дурнотой. – Нет, не ее, и замолчи сейчас же!
Карина сверкнула глазами и ее губы сжались. В ней разгоралось грозное пламя. Саламандра обиделась. Негр толкнул решетку и вывел девушку в белом. Похоже, это была та самая «Венера», которую должны были посвятить Сатане. Девчонка пошатывалась и в глазах ее плескалась паника. Я взялась за узкие плечи и легонько тряхнула ее.
- Так, слушай меня! – отчетливо произнесла я, ловя ускользающий взгляд расширенных зрачков.
Девчонка тряслась и никак не хотела «включаться». Я нетерпеливо кивнула Карине и та подошла, впившись взором в белую шею Венеры.
- Скажи ей, чтобы она взяла всех детей и вывела их через тот ход, что на том конце тюрьмы. Скажи ей, что единственный ее шанс – это довести всех малышей до ближайшего полицейского участка в этой вшивой стране!
Каро вяло переводила. В глазах девчонки не появилось ничего, кроме еще большего ужаса.
- Тфу, ты, дура какая! – вспылила я и с удовольствием влепила пощечину этой бледной амебе.
Девчонка вскрикнула и отшатнулась, хватаясь за щеку. В глазах появилось хоть какое-то подобие жизни.
- Иди, открывай дверь в подземный ход! – сказала я негру.
- Скажи им, чтобы выходили сами и помогли друг другу! – кивнула я Каро.
- Бери это, корова тупая! – я пнула автомат, валяющийся рядом с мертвецом у входа.
Девушка, со страхом косясь на меня, стащила ремень с трупа и повесила оружие на плечо, словно дамскую сумочку.
- От телуха-то! Не удивительно, что ты вляпалась в такое дерьмо! – сказала я и чуть-чуть качнула Хаос.
Тонкая струйка вылетела из моего «третьего глаза» и клюнула меж белесых бровей Венеры.
Та пошатнулась, провела рукой по глазам, и тут же подобралась, обводя окружающее живым взглядом.
Она кивнула вдруг, что-то сказала и быстро пошла к детям, что столпились вокруг обмирающей от голода Саламандры. Девчонка подхватила одного на руки, протянула руку другому, что-то крикнула через плечо и быстро повела всю стайку к дальнему концу коридора, где открывалось темное жерло подземного хода. Каро подошла ко мне и проводила грустным взглядом удаляющуюся вереницу.
- Чарма, ты ей еще и мозги вправила? – спросила она со вздохом. – Я есть хочу!
Официальный тон слетел с Карины. Это говорило о том, что Саламандра теряет самообладание.
- Спокуха, Дуся! – сказала я, усмехаясь. У нас есть чем поживиться! – я кивнула на возвращающегося негра. – Он не такой прогнивший, как остальные, там на верху! Он годится и для жертвы и для нас, потому что он просто убийца, но не садист!
Карина подпрыгнула, захлопала в ладоши и радостно чмокнула меня в плечико.
- Хочу, хочу, хочу!!! – защебетала она, оглядывая мощную фигуру чернокожего.
- А сейчас пошли, ударим в гонг! Вечеринка начинается!!!
Мы вошли в тот зал, где теплились свечи.
В полумраке за алтарем тускло поблескивал огромный гонг. Каро обошла зал по периметру, рассматривая разнообразные орудия, и приспособления. Сатанисты знали толк в своих грязных утехах! Я улыбнулась своим мыслям и подтолкнула негра к алтарю. Отдернув покрывало, я заставила его лечь на отполированный гранит, покрыв с головой черной завесой. Я кивнула Карине.
Та засмеялась и шаловливо запрыгнула в центр начертанной на полу пентаграммы. Она блеснула зубами и опустилась на колени, кротко опустив голову в нарочитом смирении. Я ударила в гонг. Ревущий призыв облетел дом и откликнулся в дробном стуке шагов и гуле множества голосов. Я замерла, предвкушение бередило кровь. Вскоре двери распахнулись, и в зал влилась толпа гостей.
Слуги в сутанах несколько смешались, ища глазами своего хозяина, но все же быстро выстроились у алтаря, следуя давнему порядку. Я усмехнулась, заметив удивленные взгляды из-под глубоких клобуков.
Гости наполнили зал и двери затворились, громыхнули тяжелые засовы. Шелестели одежды, шаркали ноги, и во всех глазах отражалось колеблющееся пламя свечей. Я замерла, вытянувшись за алтарем. Карина, стоя на коленях в центре пентаграммы что-то бормотала, мерно раскачиваясь. Латынь летела с ее уст, холодным потоком струились древние слова, против воли приковывая внимание тех, кого уже не назовешь людьми. Голос постепенно возвышался и зал замирал в подобии транса. Голос парил, отражаясь от стен, и пламя свечей вспыхивало и трещало, становясь все ярче и выше.
Наконец с губ Саламандры сорвалось последнее Слово и пламя вспыхнуло, вырастая в багровые, плюющиеся искрами ленты. Карина вскочила, разводя руки, ее глаза сверкали, лицо исказила сардоническая гримаса. Огненные змеи вытянулись, свиваясь в яркий клубок под самым сводом мрачного зала. В зале кто-то ахнул, толпа пришла в движение, качнувшись к дверям. Я снова усмехнулась и чуть тронула меняющуюся ткань Хаоса.
Орда замерла, застыв подобно каменным истуканам. Все они разом потеряли способность двигаться. Гости зашумели, над сборищем понеслось сдавленное мычание – языки больше не подчинялись им. Одним махом я взлетела на алтарь. Мной овладел кураж. Покрывало плеснуло черным крылом и с шумом слетело наземь. Толпа охнула, зрачки, и без того расширенные от страха и неожиданности, превратились в черные провалы полные первобытного ужаса. Я захохотала. Каро вторила мне, и огненные змеи вспыхнули, загудели, клубясь от яростного жара.
- Несчастные идиоты! – рявкнула я, стоя над распростертым телом.
