Текст книги "Фея из Кореи (СИ)"
Автор книги: Злата Меркулова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 32 страниц)
"Как красивы люди, когда полностью погружены в любимое дело!" – подумала Лиза. Хотя почему она решила, что соседка обсуждала работу? Может, ей какая подруга позвонила или парень знакомый? Это ведь только наши парни ей не подходят – а в Корее, может, у нее их сразу десять!
Не заметив появления Лизы в комнате, Джун закончила один разговор и сама позвонила. На этот раз разговор шел на понятном Лизе английском языке. Хотя понятном весьма и весьма приблизительно. Половины слов она никогда не слышала – какие-то выражения странные, какие-то контракты, какие-то обязательства. Понятно было только, что Джун уговаривает какого-то Ричарда не отказываться от выпуска в США какого-то комикса в двадцати томах.
"Она так убедительна, – я бы на месте этого Ричарда еще какой-нибудь комикс – томах в пятидесяти – согласилась издать", – Лиза залюбовалась. Ее соседка совершенно преобразилась. Стала как будто еще выше, но это ее не портило, а наоборот, придавало значительности. По ходу разговора кореянка грациозно и плавно передвигалась по комнате, быстрыми движениями руки, не занятой телефоном, помогая развитию мысли. Ее волосы, частично собранные в высокий хвост, частично спадавшие на шею сзади, сейчас не смягчали четко очерченных скул. Лицо казалось из-за новой прически жестким, но все еще очень красивым. Казалось, Джун ведет какое-то сражение. Девушка-воин... Кого-то она напоминала...
Лиза вздрогнула. Разглядывая соседку, она совсем позабыла о том, что не должна ей мешать. И когда ее глаза были захвачены в плен черными, уверенно смотрящими и сердитыми очами Джун, закончившей разговор, девушка замерла, как кролик перед удавом.
– Подглядываем? Или подслушиваем? – голос соседки едва заметно изменился, став мягче, нежнее, но и ядовитее. – Не можешь отказаться от моего драгоценного общества, цыпленок? А надо! Ты подслушала мою страшную тайну и должна умереть!
– Тоже мне страшная тайна! Комиксы какие-то бесконечные... Ричарды американские... Ой... – девушка прыснула.
– Ты чего? – не понимающе прищурилась кореянка.
– Джун, ты этого своего Ричарда из постели вытащила что ли? – продолжая хихикать, спросила Лиза.
– Вот уж не знаю, чем он был занят... Почему сразу из постели? – пожала плечами деловая женщина Востока.
– Да ведь сейчас день! А в Америке – ночь, – заявила Лиза.
– А в Корее вечер, и что?
– Что-что! Разбудила человека и беспокоишь его своими веселыми картинками, а бедный Ричард спать хочет, но слишком вежливый, чтобы бросить трубку, или ты ему нравишься, – высказала предположение девушка.
– Да... географию ты знаешь, это факт. А с логическим мышлением беда... Если рассуждать по-твоему, то я должен... должна сидеть себе в Сеуле и даже не думать о Крыме?
"К чему она клонит? Причем тут Крым вообще?", – удивилась Лиза. И тут ее осенило.
– Так Ричард что, тоже где-то здесь, неподалеку?
Джун закатила глаза и все-таки ответила:
– Ну... в пределах одного часового пояса, – заметив озадаченность Лизы, уточнила. – Время у них в Додоме такое же.
– Что ты мне голову морочишь? – погрозила шутливо пальцем художница. – Заикаешься – значит, обманываешь. Говоришь, он у себя дома, а дом у него в Америке, а там сейчас ночь! И бедный Ричард спал! А ты его разбудила!
С каждым ее предложением Джун кривилась и поджимала губы, а потом как захохочет. А просмеявшись, объяснила:
– Лиза, ты такая забавная! Да в Танзании твой Ричард дорогой и любимый, в Танзании! На сафари старичок поехал. А Додома – это столица их новая. Он там задержался – ждал звонка от представителя нашего издательства, а то ведь в пустыне связь ненадежная.
– Лучше скажи мне, соседка, почему так пристально меня разглядывала? – вернулась к началу разговора кореянка.
– Ну... ты такая... впечатляющая... когда работаешь, – тщательно подбирая слова, объясняла Лиза. – И я думала, кого ты мне напоминаешь, и вспомнила.
– И кого же? – заинтересовалась Джун. Она присела на край стола и вытянула длинные ноги.
– Мулан! – честно ответила Лиза, вспомнившая, как зовут эту очаровательную героиню китайской легенды, переодевавшуюся юношей, чтобы стать воином.
Только быстрота реакции позволила Джуну удержаться и не грохнуться на пол. Он понадежнее оперся руками о столешницу позади себя. Его кроха-соседка была сегодня в ударе. Надо же! Мулан! Сравнить парня, притворяющегося девчонкой, с девчонкой, притворяющейся парнем!
– Ты всегда такая? Или в честь первого дня совместного проживания меня развлекаешь? – уточнил он, вставая.
– А что такого-то? Ты только не подумай, что ты не женственная, не утонченная. Ты очень даже... – смутилась Лиза и отступила к выходу.
Нет, она его добить решила! Сначала таращилась, как ребенок на новогоднюю ель в ожидании подарков. Потом пилить стала, как... как его мама отца, когда тот приходит с деловых переговоров в подпитии. Бедный Ричард! Если бы не хёны, непонятно куда уехавшие – им, видите ли в Швейцарию на лыжах покататься потянуло или в Австралию захотелось, он бы ни за что не стал связываться с этим бедным Ричардом! Да этот дедуля руки по локоть откусит – покажи ему отпечаток пальца! Снизить процент отчисляемой их издательству прибыли от выпуска перевода суперпопулярной по всей Азии серии про кровавого оборотня, которую его соседка веселыми картинками обозвала! А больше он ничего не хочет? И цыпленок еще жалеет эту акулу издательского бизнеса!
"Sex bomb, sex bomb. You're a sex bomb. You can give it to me when I need to come along..." – запел вдруг посредине размышлений юноши хрипатый американский старикашка.
– У тебя разные мелодии? – фыркнув, спросила коротышка. Ее мелкие кудряшки подрагивали.
– Это твой телефон, вообще-то! – заметил Джун и опять устроился на столе.
Соседка побледнела, ойкнула и быстро приняла звонок.
– Да, папа. Ой... прости-прости, забыла! Нет, папа. Инна позвонила? Да... я ей передам. Да, она молодец. А мальчишки? Не знаешь? Уехали на рыбалку? Ладно. Я тоже. Отдыхай!
Из восклицаний объяснений девчонки, закончившей разговор, стало понятно, что она забыла отзвониться семье. Серьезный проступок!
"Sex bomb, sex bomb. You're a sex bomb. You can..." – опять заурчал телефон.
– Тин-Тин! Вы гады ползучие! Опять мне дурацкий сигнал поставили! Нет чтобы Энию! Старый ботинок вы поймаете, а не рыбу! И пусть он вам песни споет! Что? Не на рыбалке? А где? Когда-когда я узнаю? Ладно-ладно! Хорошо все у меня. Да, красивая. Нет, не в его вкусе.
– Они не на рыбалке! – непонимающе глядя на замолчавшую трубку, прокомментировала сестра пятерых братьев.
– А кто красивая? – полюбопытствовал Джун, в общем-то догадываясь.
– Не скажу, – буркнула Лиза. – И так тут кое-кто зазнаётся.
Ну, значит, он прав, и "красивая" – это он и есть.
"Sex bomb, sex bomb. You're..." – его соседка приноровилась отвечать на звонки все быстрее. И чего так переживает? Веселая песня, хоть и старье.
– Да! – рыкнула с неожиданной силой хрупкая блондиночка и тут же притихла. – Да это я так, Сереж, голос сорвался. Мальчишки? На рыбалке. А где Ванечка – не знаю. В мастерской, наверное, шьет... Что? Льда им за шиворот напустишь? Ваня звонил и просил спасти его от этих обормотов? Куда они едут?
Джун увлеченно наблюдал за сменой выражений на личике девушки. Испуг сменился возмущением и озадаченностью. Но за всеми этими мимолетными чувствами была радость общения с близким человеком.
– Сереж, я им скажу! Желаешь мне попробовать самое вкусное мороженое? Спасибо! Но самое вкусное все равно ты делаешь! Ладно! Хорошо!
– Они похитили Ванечку вместе с его машиной и едут к Пете! – развела руками Лиза и пригорюнилась.
– Я очень сочувствую Ванечке, а еще больше Пете, – серьезно сказал Джун.
– Да Петя будет счастлив! – отмахнулась Лиза.
– А кто они-то?!
"Sex bomb, sex bo", – прогресс опять был на лицо. Скоро малышка будет отвечать до звонка.
– Петя! Мы как раз о тебе говорили! Нет... не с обормотами! С соседкой по номеру. Стены? А что стены? Деревянные вроде бы... Стоят... Проверить, не течет ли крыша? Да нет тут вообще никакого фундамента! А? Нет, я не могу переехать – с таким трудом въехала, – покосилась жертва родственной любви в сторону Джуна. – Петь, ты только сильно не радуйся – они и передумать могут, но вообще-то трое твоих младших братьев скоро тебя навестят... Что? Не хочешь город после них отстраивать? Боишься, Нева из берегов выйдет? Тебя Ванечка уже предупредил! Петь, у меня просьба: поставь ты этим шутникам заставку из "Санта-Барбары" вместо сигнала. Да, обоим!
"Жестокая!" – фыркнул Джун, но промолчал. Он-то приехал уже после всероссийских страданий по вымышленным обитателям вполне реального калифорнийского городка. Но соседка бабушки Ани до сих пор с любовью вспоминала героев и пересказывала особо запомнившиеся моменты. А потом сын соседки научил ее смотреть сериалы в Интернете... Если учесть, что пожилая женщина была немного глуховата и очень любила "Санта-Барбару"... В общем, в течение недели окрестности оглашались знакомыми многим позывными раз пять за день.
Лиза, бегая от своей кровати к двери и обратно, выслушала все, что ей хотел сказать очередной брат, и виновато улыбнулась. Наверное, устала говорить.
– Да, ладно, родственники все такие! – решил быть благородным и снисходительным юноша и понимающе улыбнулся. Но высказаться до конца не успел – его прервал все тот же знакомый, уже до боли мотив.
"Sex bomb, sex bomb. You're a sex bomb. You can give it to me when I need to come along..."
Почему она никак не примет вызов? Хочет еще послушать что ли?
Лиза смотрела на него во все глаза. Да-да, он в курсе, что неотразим. Редкие вылазки в сеульские ночные клубы инкогнито были подтверждением. Но чтобы он так воздействовал на барышень в переодетом виде – это было нечасто. Наверное, с улыбкой перестарался.
– Ответь уже, а то я слова запомню и начну петь под Тома Джонса вместо твоего телефона! – пригрозил Джун.
– Да, – послушно и медленно ответила девчонка на звонок. – Да! Ванечка! Ты как? Почему не надо ракушек? Да не потеряешь ты вдохновение! Что? Они тебя на чертово колесо загнали? Подожди... так ты теперь высоты не боишься? А? Они боятся? Ну так им и надо! Какой сюрприз? Ты мне... что ты сделал? Рингтон сменил? Веселенькая мелодия, говоришь? Спасибо, дорогой...
Отключившись, блондинка пробормотала:
– Надо Пете позвонить, чтоб он этой швее-мотористке "Песенку Голубого щенка" вместо сигнала установил. Набрался от Тин-Тинов глупостей, а еще старшенький!
– Брысь отсюда! – хохоча, еле выговорил Джун. – Работать хочу! А развлекаться потом будем.
– А когда ты мне позировать начнешь? – вспомнила надоеда. – Я тоже работать хочу!
Пришлось пообещать, что после обеда он поступит в распоряжение маленькой художницы.
Пережив шквал семейной любви и заботы, Лиза отправилась навестить подругу, но той на месте не оказалось. Зато «буки», уже скрывшиеся от жарких лучей полуденного солнца под крышей, решили испытать девушку на прочность, точнее на грамотность.
– А ты бы могла быть нашим грамматическим вождем, – улыбнулась Даша, так и не обнаружив ни одной ошибки в тексте, судя по длинным и запутанным предложениям, явно позаимствованном из "Войны и мира" (спасибо, что не из первой главы).
Новые знакомые выслушали запутанную историю с побегом и похищением (в главных ролях: бедные преступники – Константин и Валентин, коварная жертва – Иван, все трое – Самойловы). Протянули Лизе ее вещи, которые своенравная кореянка не дала забрать, утаскивая ее с пляжа. А Лиза так толком и не поплавала! Даже подушку еще не надувала! Рассказали, как Федя ходил зигзагами по пляжу. Наконец объявилась Инна, и Лиза поблагодарила подругу, позвонившую родителям и попросившую тех передать ее семье, что доехали все хорошо и устроились отлично.
– Да ладно! – отмахнулась брюнетка. – А то я тебя не знаю: замечталась о чем-то – и все из головы вылетело! А потом сама бы себя ругала!
Оставшееся до обеда время девчонки провели, строя планы на неделю. Кому-то из соседок Инны, вроде бы Аллочке, Лапиков сказал, что через его тетю можно организовать какую угодно экскурсию, причем чем больше народу удастся сагитировать, тем дешевле обойдется каждому поездка. И теперь неугомонные "буки" и Инна с Лизой, которых, кажется, приняли и одобрили, решали, куда поедут на этой неделе и на что будут уговаривать остальных.
– Шесть голосов – это боевая группа! – убежденно вещала Даша. – Если мы все заодно, то и других уговорим присоединиться!
– А почему шесть, а не семь? – робко поинтересовалась Лиза. – А Джун разве не с вами?
Девчонки наперебой кинулись ее просвещать. Джун, мол, такая индивидуалистка, что шумные и людные выезды не приветствует. Даже сю да добиралась своим ходом.
– Пешком что ли? – не сговариваясь, одновременно спросили Инна и Лиза.
– Нет, вплавь! – усмехнулась Даша.
– На личном вертолете с пулеметом в кабине, – возразила Жизель.
– Вот еще! По засекреченной подземной дороге, оставшейся со времен крымского ханства, по рельсам, спроектированным лично товарищем Сталиным, – быстро проговорила Аллочка и утащила из-под носа зазевавшейся Толстушки шоколадный батончик.
– Да на машине она приехала, – неожиданно не стала соглашаться с подругами и союзницами Вика.
Наконец, маршрут для воскресной поездки был выбран. Коварные третьекурсницы решили, что привлекут в союзники Лапикова. Инна, немного покапризничав, согласилась с этим планом. Пусть начинающий журналист напишет такую агитационную статью для доски объявлений, чтобы от желающих отбоя не было!
– А с вас, красколюбы, завлекательная картинка! – предложила Даша.
– Это к Лизе, – отказалась Инна.
– А ты с другого факультета? – удивилась Жизель.
– Нет, и рисовать я умею, но я не художник, а теоретик, искусствовед. Ценю талантливых людей, сама талантов лишена, – развела руками подруга. Лизе показалось, что она слишком строга к себе.
– Зато красива и стройна, самокритична и умна, – в рифму возразила Вика и подмигнула.
– Вот-вот, – поддакнула поменявшаяся на этот раз с подругой ролями Даша и обе прыснули.
После обеда Лиза, поймав Джун на слове, завладела вниманием кореянки. Восточная красавица на удивление безропотно последовала к месту экзекуции. Лиза нашла на территории базы милый уголок. Цветущие кусты шиповника, высаженные полукругом, небольшой круглый столик и две огибающих его лавки. А самое главное, недалеко была колонка с водой – очень важная вещь для человека, работающего с красками.
Деревянный этюдник, утром, к счастью, не пострадавший и бережно сохраненный Инной, Лиза уже установила. Сидение-ящик для себя раздобыло. Оставалось уговорить свою модель облачиться в подходящий наряд.
– Это без меня, – наотрез отказалась Джун, только мельком взглянув на длинный шелковый пурпурный сарафан в античном стиле, который Лиза с трудом позаимствовала у Инны.
Глава 10
«За кого она меня принимает? Почему я должен надевать чужие тряпки?», – возмущался про себя Джун, обладатель огромной гардеробной комнаты в сеульском доме. В просторном светлом помещении каких только нарядов не было! И платьев вечерних тоже было предостаточно. А в чем же еще должна ходить на приемы красавица Ли Джун, редкая гостья на светских мероприятиях? Так что платьем его не напугаешь. Но таким платьем, которое достойно того, чтобы быть на него надетым. А что ему тут пытаются навязать? Что-то грязно-розового цвета...
Джун выразительно скривился, не считая нужным словами описывать свое отношение к этим жалким лохмотьям.
– Да ты что! Посмотри, какой цвет красивый. Ты в нем точно будешь похожа на эльфийскую принцессу! – попыталась переубедить его девчонка, но это не сработало.
– Разве принцессы донашивают за кем-то одежду? – скрестив руки на груди, надменно поинтересовался Джун.
Вместо того чтобы продолжить уговоры, немножко подавить на жалость, состроить симпатичную мордашку, его нестандартная соседка замерла с полуоткрытым ртом, потом медленно обошла вокруг него, не открывая взгляда. Наконец, соизволила высказаться:
– Идеально! Как раз так я себе и представляла! Вот так и продолжай.
Джун повернулся было за ней, но был остановлен резким окриком:
– Нет-нет-нет! Не надо двигаться!
Свою просьбу, более похожую на приказ, цыпленок пропищала, останавливая его жестом протянутой к нему ладони.
– Чудесно! Нужное настроение! Мне не терпится начать! Жаль, что ты не хочешь переодеться.
Приятно было слышать, что он смог без особого труда так вдохновить девушку. Правда, вдохновилась девушка на такие поступки, без которых он бы прекрасно обошелся.
Устроившись за своим чемоданчиком на ножках, в котором в отделениях было множество красок, кистей и еще каких-то штуковин, Лиза установила на подставке лист бумаги и задумалась. Нахмуренные светлые брови делали ее лицо каким-то особенно беззащитным и забавным.
– Может, ты расскажешь, на какие муки я иду и ради чего? – попытался завязать непринужденную беседу юноша.
Ответа он так и не дождался. Лиза уже схватилась за карандаш и решительно провела первую линию. Джуну было очень любопытно, с какой его части она начнет.
Его кроха-соседка увлеченно и стремительно водила по бумаге карандашом, словно была охотником, деревяшка с грифельным стержнем – ружьем, а образ Джуна, который она сейчас пыталась схватить, – редким зверем с драгоценным мехом.
Площадка, на которую притащила его эта увлеченная художествами девица, к счастью, сейчас была в тени двух больших деревьев. Но все равно жара была ощутимой. А его еще хотели закутать в эту штору! Да как вообще она до этого могла додуматься – прятать такое тело, как у него? Нет, если бы она осмелилась предложить всякие странные вещи, вроде обтягивающих кофточек и мини-юбок, Джун тоже решительно отказался бы. Но почему бы ей не написать его именно как девушку-воина. Тогда можно было бы смело изображать самого себя – отважного воина, способного справиться с сотней нападающих, а про то, что это именно девушка-воин, – всегда можно и позабыть. Эта мысль юноше понравилась, как и то, что в мире фантазий он может победить столько народу сразу.
– Цыпленок, а ты не хочешь сделать перерыв? – предложил он, просто чтобы привлечь к себе внимание.
– Я только начала – не шевелись, – отмахнулась девушка.
Джуну это не нравилось. Он стоял к художнице боком и не мог толком рассмотреть, чем она там занимается. Она вообще на него смотрит или он так, как декорация, возвышается над кустами с этими красными капельками ягод? Но любой жест вызывал у маленькой тиранки недовольное шипение, так что приходилось сразу же возвращаться в исходное положение.
Так прошло где-то около получаса. Неподалеку раздавались веселые голоса. Со стороны дороги были слышны проезжающие машины. Еле заметный ветерок чуть холодил щеки. Скосить глаз так, чтобы хорошо рассмотреть художницу, все еще не получалось. Зря все-таки европейцы дразнят азиатов косоглазыми. А может, все дело в том, что Джун евразиец.
Только выдержка, приобретенная за годы тренировок тхэквондо и занятий в актерской студии, помогала не терять терпения и не бегать ежеминутно, чтобы посмотреть, каким он выходит из-под пальцев его соседки. Да ладно его физиономия – на нее он всегда в зеркало полюбуется. А вот увидеть Лизу за работой было бы занятно.
– А ты только в профиль и будешь меня рисовать? Я с любых сторон само совершенство! – продолжал надеяться на обмен репликами Джун.
– Угу, – согласилась непонятно с каким из его предложений Лиза. Шуршание карандаша по бумаге прервалось. Девушка вздохнула.
– Повернись, пожалуйста, – наконец-то она пошла на встречу мысленным увещеваниям своей великолепной модели.
Джун повернулся и почувствовал себя Лизой, впервые увидевшей то прекрасное создание, каким он был вчера и продолжал оставаться сегодня. Уж ошеломленный вид у него был, наверняка, точно такой же. Ту, кто пыталась запечатлеть его на бумаге, цыпленком сейчас назвать никто не осмелился бы. Это была не его наивная соседка. Он с этой грацией, музой, богиней не был знаком.
Лицо прекрасной девы, зарозовевшее, как утреннее небо, как нежные цветки шиповника, как ласковый сон, было обращено к нему, но в то же время устремлено куда-то еще, куда Джуна не приглашали, но где очень хотелось оказаться вместе с ней. Ясные чистые глаза смотрели так, как будто могли прочитать его мысли, даже те, что были скрыты от него самого. Только вот так были мудры эти огромные зеркала, что его мысли терялись в их глубине. Дивные руки порхали над бумагой, и в одной, как атрибут любой чаровницы – волшебная палочка, танцевал карандаш.
Девушка-цветок, девушка-жар-птица, девушка – солнечный луч. Хрупкая и могущественная одновременно. Творящая миры. Казалось, что они вдвоем, он и это неземное видение, эта жрица искусства, были здесь рядом всегда и будут всегда. А день звенел вокруг.
От сияния ее золотистых волос заслезились глаза. В ушах шумело. Или это опять пронеслась какая-то машина – все равно. Джун смотрел и смотрел бы, не отрываясь.
– Клоун?! Берегись! – крикнула дева, спешно отложив свое волшебство, подбежала к юноше и, замахнувшись, треснула его по голове альбомом.
– Айщ! – от боли Джун как будто пришел в себя. – За что?
Его соседка, снова став обычной девчонкой, растерянно посмотрела куда-то вверх, спохватилась и запричитала:
– Прости меня, прости. Я не хотела. Просто не удержала – тяжелый.
"Все та же растяпа-Лиза с ее нелепыми поступками. Что это на меня жара так странно действует?! Почему клоун?" – успел подумать зачарованный и потерял сознание.
Почти все время сеанса Лиза была недовольна собой. Просто совершенно, целиком и полностью. Сильно, ужасно, страшно, жутко недовольна собой. Ей так повезло заполучить в натурщицы девушку экзотической красоты, с такой фактурой, а она ничего толком не могла нарисовать.
Нет, за эти полтора часа бумаги она извело немало. Бедная Джун была почти идеальной моделью – сразу же застыла в нужном положении, будто знала точно, какой предстала картина с ней в главной роли в воображении Лизы, не спорила, пару раз попыталась начать разговор, но, поняв, что художнице не до болтовни, замолкала. Видно было, как кореянка старается. Вообще она трудолюбивая оказалась.
Линия за линией карандаш рождал на пустом белом пространстве темные фигуры. Загадочная красавица в профиль. Гордая и спокойная поза не скрывала силы героини. Ее неподвижность не означала безучастности. Прекрасная фея вполоборота. Изящный изгиб длинной шеи, лукаво блестящие черные глаза. Все это Лиза видела перед собой и не могла нарисовать. Не могла поймать!
Что-то у нее, конечно, получалось. Не зря ведь она каждый день упорно тренировалась, делала наброски, занималась в классах дополнительно. Так что технически все было правильно. Но не было в этих рисунках души. Как будто Лиза что-то упускала из виду.
Конечно, они еще плохо знакомы. До вчерашнего дня в глаза друг друга не видели. Но ведь плохое знакомство с натурщиками Лизе на занятиях не мешало. Она всегда справлялась с заданием, могла добиться от беглых набросков в пару линий создания нужного настроения. А тут – в воображении видит ясно, что должно получиться, а на бумаге ничего не выходит.
Отложив в сторону очередной никуда не годный набросок, девушка краем сознания уловила заданный вопрос. Джун в своей самоуверенной манере намекала, что хороша со всех сторон. С этим можно было только согласиться, даже если не очень хотелось.
Тут Лиза подумала, что совсем необязательно ограничиваться одной позой. Чем больше разнообразных видов Джун у нее наберется – тем интереснее. Замысел всегда может видоизмениться в процессе создания. Вон Крамской "Неутешное горе" в трех или четырех вариантах написал – пока не подобрал для горюющей вдовы самое безыскусное и правильное положение, без эффектных театральных жестов. А рисовать Джун, несмотря на неудачи самой художницы, было одним удовольствием. Пусть что-то пока не получалось – зато глаз радовался, рассматривая такую красоту.
Попросив выносливую соседку, ни разу не пожаловавшуюся на жару или усталость (а Лиза побаивалась, что наслушается капризов), повернуться, девушка вновь ушла с головой в творчество. Она никак не могла понять, что не так.
Может, нужно было изменить подход? Лиза решила, что идея неплоха. Детальная прорисовка на первом сеансе ни к чему. Она была слишком жадной, желая сразу же охватить все подробности своей модели. Стоило попытаться, не отвлекаясь на детали, выразить общее, первое, свежее впечатление.
Лиза изучала Джун и возвращалась к бумаге. Резкий штрих, еще один. Куда-то делась плавность линий – девушке уже не хотелось передавать тонкие черты лица своей соседки ее бумажной копии. Наоборот, энергичные линии, немного более острые и изломанные, более твердые, могли выразить скрытую силу, что-то недосказанное, что всегда есть у любого человека, что пробивалось на поверхность, независимо от воли, как солнечный свет в ясный день находит дорогу сквозь самые густые чащи.
Для любого нормального человека естественно было бы попытаться спасти того, в кого целятся из плевательной трубки. Что еще за шутки? Притаился какой-то ненормальный и собирается плевать в ее модель, мешая творческому процессу. Наверное, сидел на дереве и уплетал черешню, а потом собрался избавиться от косточек. Лиза не могла позволить хулигану испачкать Джун одежду и разозлить ее. Он был такой неловкий, что вполне можно было успеть.
Лиза рванула к Джун, схватив эскизник, и попыталась прикрыть ее от атаки с воздуха. Пришлось встать на цыпочки – ведь новая знакомая была гораздо ближе к небу и солнцу, чем она. Альбом был очень тяжелый, и на вытянутых руках Лиза его не удержала. Поэтому вместо того, чтобы стать надежной защитой для Джун, альбом стал причиной ее травмы.
Правда, кореянка успела что-то сказать и даже насмешливо взглянуть на медведя-Лизу, поспешившую со своими услугами. Это немного успокоило рассыпавшуюся в извинениях и чуть не плачущую от сочувствия девушку.
Но тут хрупкое, хотя и высокое дитя востока рухнуло на траву.
Схватив так и не пригодившийся сегодня стаканчик для воды, Лиза метнулась к колонке, с полным стаканом вернулась к лежащей на боку Джун и вылила ей на лицо.
Результат не заставил себя ждать. Страдалица ожила, заорала что-то непередаваемое, непонятно как повалила Лизу, заботливо склонившуюся над ней, на землю и уставилась на свою горе-спасительницу, опираясь на локти по обеим сторонам от ее плеч. С черных кудрей стекали капли воды, и одна упала Лизе на лоб, а еще парочка – на щеки.
Все произошло быстрее, чем моментально. Такое было впечатление, что Джун проделала это на автомате, не подключая сознание. И теперь постепенно возвращалась к нормальному состоянию. Она смотрела на Лизу, настороженно, внимательно, с облегчением выдохнула, а потом аккуратно кончиками пальцев стерла воду со щеки своей недавней поливальщицы. Лиза тоже наконец выдохнула. Было странно вот так лежать и чувствовать, что тебя изучают как насекомое. К счастью, ее признали безвредной букашкой: красавица-азиатка ощутимо расслабилась, села по-турецки и, немного поморщившись, потерла пострадавший затылок.
– Ты чего такая агрессивная? – очень медленно, как будто сдерживая себя, хриплым голосом спросила Джун. Как бы она не простыла – вода-то ледяная, а сейчас дни жаркие.
– Так ведь там клоун был! – попыталась оправдаться девушка. Она приподнялась на локтях и смотрела снизу вверх на лицо нежного корейского цветка.
– Клоун? – недоуменно протянула Джун. – Клоун, значит. Ладно. А где это там?
– Да на дереве же! – Лиза пересказала все увиденное и еще раз объяснила, как получилось с альбомом. Ее слушательница хмыкала, а потом вскочила на ноги и подняла без видимых усилий рассказчицу, потянув за руку.
– Знаешь, что все это значит? – посмеиваясь, спросила Джун. – Мы с тобой определенно перегрелись. Мне тоже всякая ерунда мерещилась.
– Да не мерещилось мне! – убеждала девушка насмешницу. – Не мерещилось!
Неприкрытое сомнение читалось во всем облике Джун. Лиза еще раз описала клоуна и спросила, не похожи ли их галлюцинации. Это бы доказало упрямице, что она не выдает фантазии за реальность. Но соседка отказалась говорить, что такого привиделось ей.
Наспех собрав вещи, в том числе и отвергнутое своенравной моделью платье Инны, Лиза забросила их в коттедж подруги и четырех бук и сбежала на пляж. Джун, хотя и утверждала, что ничуть не пострадала, трогаться с места отказалась, предпочтя остаться еще ненадолго под кустом шиповника в тени деревьев, одно из которых дало ранее приют опасному клоуну, которого видела Лиза. На уговоры девушки соседка не поддавалась, предположение, что клоун вернется и нападет на нее одну, оказавшуюся без защиты, высмеяла.
Лиза еще больше удивилась бы и испугалась, если бы знала, что клоунов двое и они сейчас яростно ругаются, находясь совсем недалеко от базы.
– Идиот, какого... ты стрелял в девчонку?!
– Ее подружка меня увидела, и я решил действовать.
– Идиот. Если бы ты не уронил свою камуфляжную накидку – никто бы тебя не заметил!
– Но почему я должен этим заниматься?
– Потому что я этим заниматься не должен!
Клоун пониже ростом и пошире в талии, выкрикнув последнюю фразу, подтолкнул коленкой пониже спины своего более высокого товарища, и тот безропотно сел на водительское место черного, дорогого с виду автомобиля.
Остаток дня прошел мирно. Лиза наконец-то вволю накупалась, обнимая темно-синюю надувную подушку. Плавать без вспомогательных средств девушка не решалась. Инна со своими соседками тоже резвились в волнах. Роман старательно Лизы сторонился, хотя она ни о чем, связанном с живописью, не собиралась заговаривать. Нет, по правде, все-таки один раз девушка поинтересовалась, не передумал ли однокурсник. Но настаивать – не настаивала: времени было достаточно. Да и сам вопрос был лишь поводом для беседы – не могла же девушка просто стоять и разглядывать своего любимого!
Перед сном Джун устроила ей разбор полетов. Лиза благоразумно старалась до темноты не попадаться соседке на глаза. Раз уж она в порядке – зачем ее лишний раз беспокоить. И все-таки разговора избежать не удалось.
– Ты, цыпленок, птица непредсказуемая, – вытирая волосы после душа, заявила кореянка. Вокруг витал тонкий аромат каких-то цветов.
