Текст книги "Фея из Кореи (СИ)"
Автор книги: Злата Меркулова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 20 (всего у книги 32 страниц)
– Куда тебе так много? – подозрительно спросил Костик.
– Кто сказал, что это только мне?
– Звезда моя, ты уже планируешь наши услады, полные любви и неги? – не упустил возможности поддержать разговор Валя.
– Нет, о метеор, сбившийся с пути, готовлю поле для иной деятельности.
– И кого же ты собираешься напоить? – хихикнула Лиза.
– Тебя точно не собираюсь – ты и без того решительна и безрассудна. Просто гладиатор, а не Цыпленок.
– Вы что подрались, пока были без присмотра? – пошутила Жизель.– Джуня, ты же говоришь, что со слабым противником драться не интересно.
– Кто это тут еще слабый, – хмыкнула Джун и как-то очень по-свойски попыталась приобнять Лизу за плечи. – Эта девчонка очень, очень опасна. И обычными приемами ее не победишь.
В тот же магазинчик зашли несколько студентов из их автобуса, и Лиза с сожалением отстранилась от соседки. Как ни были ей приятны дружеские жесты Джун, но нельзя же было позволять той вызывать глупые слухи. Вот подумать только: человек решает быть дружелюбным и внимательным, а его за это обвиняют не понятно в чем и смеются!
– Звезда моя, не отвлекайся. Ты должна смотреть только на меня, – тотчас поспешил занять Лизино место рядом с Джун Валентин.
– Мне не обязательно на тебя смотреть, чтобы твоя физиономия, малыш, запечатлелась в памяти! – добродушно фыркнула Джун, как большая нетерпеливая кошка. – Цыпленок, что ты там в угол забилась? Пошли на свет уже!
– Но я еще не выбрала для папы! На этих двоих транжир надежды никакой! – Лизе было уже ясно, что десертное вино, на которое облизывался Костик-Хрюша, явно было не для их родителя. Ну а Валентин вообще считал, что раз Лизка обещала привезти гостинец – она и должна этим заниматься, а он так мимо проходил. И при этом братья не были жадными – просто у них были свои взгляды.
– Считай, что уже, – пресекла попытку поспорить кореянка. – Будет еще возможность выбрать из того, что я накупила.
– Но это же ты! А деньги?
– Э... а кто сказал, что я тебе что-то отдам безвозмездно? Я не настолько щедр...ра.
– Ах ты Совушка ученая – "бэзвозмэздно", – передразнила Лиза. – Ты случайно сегодня шнурок для звонка не находила? С бантиком.
– Тутта Карлсон, твоя интуиция меня пугает, – нарисовалась Даша, судя по довольному виду, одержавшая победу в словесной битве с Васей. – А тебя, Джонни?
– Скорее, восхищает и озадачивает, – мгновенно и нехотя призналась Джун.
– Да уж, – от аллочкиного леденца оставался только малюсенький шарик на палочке, – Лиза у нас телепат. Как только угадала, что Джун нам в прошлом году проспорила совиный костюм?
– А может, Джуня сама разоткровенничалась?
– Исключено, – Даша покачала головой в бейсболке, явно ей великоватой.
– Вот-вот, – проснулась и Вика. – О таком не вспоминают.
– Да ладно, это был настоящий успех! – прыснула Жизель. – Помнишь, Хрюша, я тебе рассказывала?
Выяснилось (маленькая компания как раз прогуливалась по набережной, все еще носящей имя вождя пролетарской революции), что в прошлом году студенты – последователи первопечатника Ивана Федорова решили, не без настойчивой помощи деканата, подготовить для детей-сирот из городского детского дома концерт ко дню защиты детей. Была такая традиция – перед летней сессией студенты занимались не подготовкой к экзаменам, а театральными репетициями. Активные «буки» решили поставить пару эпизодов из «Винни Пуха» – ведь все персонажи были очевидны: Жизель и Аллочка – неразлучные Винни и Пятачок, Вика – ослик Иа, а Даша, конечно, ехидный Кролик. Только Совы не было – Джун наотрез отказалась, увидев костюм с перьями. Заявила, что это только для танцев у шеста, а никак не на постановку детской сказки. Правда, ее покой длился недолго: девчонки заключили с ней пари, которое она впервые за все время их знакомства проиграла. Вроде бы Джун заявила, что согласится, только если строгая преподавательница по подготовке изданий к печати освободит ее от экзамена – тогда, мол, у нее и свободное время появится. На это не было ни малейшего шанса – и «буки» приуныли. Но судьба была на их стороне и на следующий же день на занятии, чему-то улыбаясь своему и покачивая пучком, дама-книгоиздатель объявила, что студентка Ли Джун вполне заслуживает освобождения. В результате дети получили полноценное театральное представление.
– И самую лучшую Сову, – не преминула подытожить Джун. – Я вообще лучше всего подходила на роль в этом представлении.
– Люблю девушек, знающих себе цену! – обаятельно улыбнулся Тин-Тин младший. Неужто действительно Джун на него произвела такое сильное впечатление?
Закончив рассказ, "буки" отправились вместе с Костиком к желанному для всех любителей русской литературы, к которым они себя относили, месту – дому-музею А.П. Чехова. А Лиза и Джун решили просто пройтись по улицам, прилегающим к набережной, разглядывая привлекающие их внимание здания. Особенно Лизу заинтересовала далеко видная колокольня, устремившаяся своим золотым куполом навстречу небу и людям. От нее они втроем добрались до другого красивейшего храма – Собора Александра Невского, как они прочитали на табличке, – нарядного шатра, всего в каменном кружеве и – свидетельство щедрости юга – с пальмами у входа.
– Смотри-ка, сестренка, в Вербное воскресенье им и вербы не нужны, раз пальмы есть! – заметил Валя, который решил отправиться на прогулку вместе с сестрой и "своей звездой". Правда, стоило им удалиться от знакомых, от галантности братца не осталось ни следа. Он даже не возражал, когда Джун купила на всех мороженого, хотя обычно считал, что "плевать на феминизм – платит мужчина".
Так и шагали они – каждый с вафельным рожком и улыбкой на лице. Пару раз Лиза останавливалась, чтобы двумя-тремя линиями сделать набросок поразившего ее дерева, или дома, или прохожего. А Джун и Валя просто разговаривали. Кореянка не заигрывала с ее очаровательным братцем, а тот не смущал ее пышными комплиментами. Тин-Тин выяснял у ее эльфийской принцессы, какие еще танцы она умеет танцевать, и одобрительно хмыкал при перечислении. Потом братик поинтересовался, правда ли, что Джун может побить Костика-Хрюшу. Положительный ответ его привел в бурный восторг. Он рассмеялся и сказал, что его драгоценная сестренка нашла себе хорошую соседку, а потом добавил: "А мне отличную девушку на какое-то время" и опять прыснул.
– Слушай, ребенок, не начинай опять, – с досадой отозвалась Джун.
Нет, все-таки ее брат теряет сноровку. Джун совсем не нравятся его попытки за ней ухаживать. Лучше бы просто по-дружески и дальше общались, а то Лизе тоже как-то не по себе от его поползновений в сторону кореянки.
– А знаете что? Давайте на пляж заглянем! – с энтузиазмом предложил Валя. – Я ведь, как приехали, даже волны не потрогал. Интересно же!
Уговаривать брат умел. Он же дозвонился до Костика и вызвал его с "прекрасными дамами". "Мы ведь самостоятельные люди с транспортом – и не зависим от прихотей экскурсовода, так что сманивай красоток в наш экипаж на обратном пути. А милая Куликова может и в автобусе с ветерком прокатиться. У нее отличный защитничек", – закончил разговор Валя и стал дышать на очки, которые непонятно как уделал мороженым. Лиза не могла смотреть на мучения родственника, а еще больше ей было жаль ни в чем не повинные стеклышки, по которым братец елозил рукавом, и она отобрала очки и аккуратно протерла их носовым платком в крупную клетку.
– Зануда, – фыркнул брат.
– В этом ее особое обаяние, – вступилась, добродушно посмеиваясь, Джун.
На пляже не один они были из знакомых. Похоже, всем из их группы хотелось выкупаться перед возвращением, и нестрогая Илона Булатовна дала себя уговорить. Уговаривал ее, конечно же, Лапиков. «Илонушка, лапушка, ну пожалуйста!» – «Какая я тебе лапушка. Как ты с тетей разговариваешь, рыжий-конопатый?» – «А ты не тетя, ты сестра тети, младшая и хорошенькая» – такой примерно диалог состоялся между трудолюбивым журналистом и хрупким экскурсоводом, а усатый водитель неодобрительно на это все косился, но тоже высказался за продление пребывания и за поход на пляж. Об этом поведала им Инна, изнывавшая от скуки. Подруга заметно обрадовалась их появлению и, косясь на Рому, тюленем лежащего на мелких камешках, предложила, окунуться и во что-нибудь поиграть – хоть мяч напрокат взять. Валентин ее идею поддержал и, окруженный прекрасными, как он выразился, «нимфами», настойчиво приглашал Джун присоединиться к их милому обществу, хитро при этом поглядывая почему-то на Лизу. Но кореянка заявила, что будет судьей и точка – ведь команда, к которой она бы присоединилась, была бы обречена на победу, а так играть нет никакого интереса.
– Сама скромность, как всегда, – проворчал Костя и посоветовал брату не настаивать. Лизе не очень хотелось бегать и прыгать под прямыми лучами солнца, даже если потом можно было окунуться в ласковую воду. Поэтому она обрадовалась, когда "буки" позвали ее к ним в команду, а Джун неожиданно заявила, что ей нужен помощник в нелегком деле – правила волейбола изучали на первом курсе и она их уже подзабыла, а Цыпленок только что прошла их и будет подсказывать. Устроившись рядышком, они начали наблюдать за игрой. Джун напрасно жаловалась на память и замечала все нарушения и ошибки.
– Скажу тебе по секрету, Лиза, они играют во что угодно – только не в волейбол! – усмехнулась кореянка. – Но так даже интереснее.
Заметив, что Джун немного побледнела, художница задумалась и предложила сбегать за водой на всю компанию. Ей с радостью начали вручать деньги все, кроме кореянки. Лиза, наклонив голову, стояла перед сидевшей соседкой-судьей с протянутой рукой, а та испуганно на нее взглянула и почему-то медленно пожала ее руку.
– Да я не в этом смысле, Джун! Деньги давай!
– Цыпленок-вымогатель – это что-то новенькое! – хмыкнула красавица и ловко вскочила на ноги. – Объявляю перерыв. Ваши прекрасные и строгие судьи удаляются.
– Ты тоже идешь? – удивилась Лиза.
– Разумеется, надоело сидеть и ничего не делать – только придираться! А потом, пока ты донесешь весь заказ – надо будет уже возвращаться.
Ох уж эта Джун. Ясно же, что она ее пожалела и решила помочь. Отобрала потом почти все покупки, заявив, что не доверяет такую чудесную воду неуклюжему цыпленку. Лизе же осталось только нести две-три баночки с газировкой и сдачу. И тут девушка увидела нечто огорчительное.
– Подожди меня, Джун. Я должна помочь малышке, – успела крикнуть девушка и побежала со всех ног к береговой линии. Там стояла крошка лет трех – почти ровесница ее милым племянникам – девчушка в розовых шортиках с оборочками и розовой же панамке. Малышка плакала: ее зеленого надувного лягушонка, вероятно, сдуло в море и относило ветром от берега.
"Еще не очень далеко, по-моему. Я успею!" – промелькнуло на бегу в голове. На берегу Лиза наклонялась к волне и пыталась палкой от солнечного зонтика подцепить игрушку. Где она раздобыла этот своеобразный шест, девушка не заметила – просто под руку попался. Но ничего не получалось, а в воду лезть она боялась. Вдруг она почувствовала легкий толчок в спину. Этого хватило для того, чтобы вода стала гораздо ближе, для того, чтобы она почувствовала, что летит, а потом плывет и не может достать дна ногой. Это пугало. Не выпуская из рук палку и последним усилием докинув непонятно когда схваченного лягушонка до берега, Лиза барахталась в воде, теряя силы и закрывая глаза. "Папа... братья... Джун... краски..."
«Куда она помчалась сломя голову, если я здесь?» – недоумевал Джун, но вскоре легкое недовольство сменилось настоящим испугом. Они. Сошли с ума.
Забытые бутылки и банки покатились по гальке с шорохом и чавканьем. Пара шагов-прыжков – и он уже в воде. Почти сразу глубоко. Пара гребков – и уже можно захватить Лизу и вытащить ее из воды. Такую крошечную, легкую, слабую. Без чувств.
– Лиза, маленькая, – приговаривал он, осторожно переворачивая девушку на живот, чтобы вода, попавшая в легкие, могла выйти. Кто-то его оттащил в сторону и накрыл чем-то плотным.
– Тихо, тихо. Все хорошо. Сиди, героиня, грейся.
"Но что с Лизой?" – Джун сбросил с головы чье-то пляжное покрывало и увидел, что все знакомые собрались вокруг небольшого пятачка, на котором сидели, обнявшись, Лиза и Вика.
Кажется, пора было выдохнуть, но сразу сделать это простое движение юноша не мог. Сейчас все вновь прокручивалось перед его глазами. Вот Цыпленок роняет банки и монетки на песок и несется к морю, где хныкает девчонка лет четырех. Вот она мимоходом выдергивает зонт на глазах изумленного отдыхающего и начинает доставать им что-то зеленое. Все это время он изумленно, но слишком медленно приближается к ней. Вот ему улыбается такой знакомой и недоброй улыбкой Ли Хван-хён и, отвернувшись, толкает Лизу в воду. Что за глупые шутки? Она же и простудиться может... Хоть и неглубоко... Тонет... чтоб их... тонет... волной как губкой стирает из его жизни девочку-птичку... Остальное Джун уже не мог вспоминать. Он сжимал края ткани и наконец выдохнул. Жива. Слава Богу, жива.
– Ну что, дорогая Джун, мы теперь твои должники.
Поняв, что с сестрой все в порядке, Костик и Валя присели рядом с ее "спасительницей". Только сейчас юноша понял, что снова видит мир в цвете и слышит все окружающие звуки.
– Нет, это мой долг был...
– Но что вообще случилось? – поинтересовался Валентин. Его очков нигде видно не было.
Джун только покачал головой. Он тоже не знал, зачем им это понадобилось. Пока не знал. Но узнает непременно. Сам спросит и очень настойчиво.
– Хён, зачем надо было обижать малышку?
– Заткнись. Мог бы сказать мне, что там глубоко.
– А зачем, если ты плавать все равно не умеешь?
– А затем, что из-за тебя, идиот, я чуть не стал убийцей. План был другой.
– Хён, ты и сам не веришь в эту ерунду! Мама приняла фальшивый документ за настоящий, а дед, где бы он ни оказался после смерти, сейчас смеется над нами. Ли Джун ведь бросилась ее спасать – как ты и хотел. И никто ничего такого... странного не заметил.
– Да заткнись ты, сопляк. Не видел что ли, что этот белобрысый ее сразу укутал?
– Ну если у сестры есть поклонник – разве это не доказательство того, что наша дорогая матушка села в лужу?
– Не смей критиковать мамуленьку!
Лиза медленно приходила в себя. Когда она закрыла глаза и гортань обожгло соленой, горькой водой, почти сразу же какая-то неведомая сила выдернула ее наверх и потащила. Сила была опасная, но Лиза ей доверяла. Потом кто-то шептал что-то непонятное, как сквозь толстый слой ваты. Потом горечь покинула ее. Потом был гомон и какие-то тени загораживали солнце. Потом она почувствовала себя воздушным шариком, который пытаются надуть, и решила, что должна взлететь. Потянулась и открыла глаза. Над ней нависала темная фигура.
– Жива. Жива, девочки. Получилось, – заплакала тень голосом Вики. Лиза медленно села, и Вика сразу ее обняла. Теперь уже плакали вдвоем. А потом братья ее подняли и потащили в машину, уложили на заднее сидение и велели отдыхать. Оба выглядели сердитыми и взъерошенными, оба наперебой заявляли, что сыты по горло Лизкиным безрассудством, что родители этой девчонки с лягушкой самые настоящие недоумки, что Джун еще и досталось.
– Джун? Что с ней? – перепугалась девушка.
– Да лежи ты, – шикнул Костя. – Из-за тебя, сестренка, наша принцесса сегодня превзошла себя – одежду намочила, репутацию тоже чуть было не подмочила, макияж смыла – в общем и вспотела, и промокла – все удовольствия сразу.
– Джун? Так это она меня вытащила? А где она?
– Вот ведь! А про нашу героиню мы и позабыли. Валька, дуй к ее машине и посмотри, как она так. Или вообще езжай с ней и как хочешь руль у нее отбери, а то эта упертая особа точно сама поведет.
– Да уж... надо мне отправиться к нашей звезде. Знаешь, что Лизка? Я решил – если на ком и женюсь – так это на спасительнице моей сестры. Как тебе идейка?
– Тебе все шуточки, Валь, – слабо улыбнулась Лиза. – Правда, позаботься о Джун. Она ведь гордая – не любит показывать свои слабости.
Иногда от веселья к печали мы переплываем медленно, как будто через спокойное озеро на плоту с одного берега на другой. Иногда – стремительно, словно нашу лодку несет сильным течением к водопаду. Иногда нас сдувает к морю грусти и окунает в соленую воду слез недобрый ветер. Но пока мы молоды и не одиноки – все капризы судьбы можно пережить. Ведь точно также – и постепенно, и мгновенно, и неожиданно, и предсказуемо – вслед за тревожными, бурными, грозовыми событиями в нашу жизнь приходит спокойная, мягкая погода, а ласковое солнце освещает наши доверчивые лица, поднятые к небу.
Примечания (на всякий случай, вероятно, мои читатели это все знают)
1. Джун считает, что лучше всех подошел к образу Совы из постановки Милна не только потому, что он вообще лучше всех. Дело в том, что Owl (Сова) в сказке про плюшевого медвежонка и его друзей в оригинале мужского пола. Так что и его удивление от замечания Лизы – двойное.
2. Замечание Вали о пальмах и Вербном воскресенье – ясное дело, что путь Иисуса Христа при входе в Иерусалиме устилали ветвями не верб, а более тропических растений.
Глава 23
– Учти, попытаешься руку на коленку положить – и я рвану ручник, – Джун не шутил. Он согласился с настойчивым предложением Валентина быть шофером по дороге домой, так как понимал, что есть что обдумать. Или прочувствовать. И потом Лизе будет лучше ехать лежа, со всеми удобствами, рядом с братом и Толстушкой. Но это все, конечно, лукавство с его стороны. Он боялся, что если сейчас она будет рядом, то он не сможет притворяться. Совсем.
– Ну что ты, звезда моя, как можно так плохо думать обо мне? Я ведь брат Лизы как никак. Мы, Самойловы, знаешь какие нравственно безупречные?
Джун не выдержал и фыркнул. Цыпленок-то не то что безупречна – она слишком вне всяких подозрений, а вот этому господину в очках, видно, достались все ухватки соблазнителя, которые должны были распределиться на пятерых братьев и одну сестру. Последней, впрочем, и без них удалось... хм... просто удалось и все.
– Хотя... – Валентин слегка повернул голову и вздохнул с сожалением, – да, с такой внешностью тебе действительно приходится тяжело. Меня бы такое внимание тоже не радовало.
Немного помолчали.
– А вообще, спасибо тебе, Джун. Если бы не ты, Лизка... ну ты понимаешь.
"Если бы не я, с Лизой вообще ничего такого не случилось бы", – конечно, этого юноша не сказал. Он ничего не ответил – только слегка покачал головой и зарыл глаза.
Во-первых, он выяснит, откуда они знают его местный номер. Это, впрочем, и так понятно. Во-вторых, он устранит их помощника. Кто он? Если это не одна из его подружек – "бук", то тут тоже все понятно. В-третьих, он найдет, где они поселились. Зная их запросы, будет нетрудно. В-четвертых, он их поймает и отправит на родину. Как-нибудь. Как угодно. В-пятых, он уедет сам.
С этим было все ясно. А вот что делать с его Цыпленком? Раскрыть себя? Из-за чего? Из-за недельного знакомства с крошкой-соседкой? Не глупость ли? А что за мысли ему в последнее время вообще в голову лезут? Особенно ближе к ночи... Даже не так – в любое время суток, и это особенно настораживает. А что он сегодня вытворил? Нет, он просто счастлив, что спас девушку. Но ведь риск был... Все равно ее кто-нибудь вытащил бы... Те же братья... Подошли бы и вытащили за шкирку. Что за глупость – тонуть там, где всего-то вода по горло? Хотя какая разница-то? Что он чурбан бесчувственный? Раздумывать, лезть в воду или нет, когда тонет его лю... Вот-вот, попались вы, ваше высочество, принцесса Ли Джун. Угодили прямо в клювик цыплячий. Проще говоря, "пришла пора – она влюбилась". Он. Влюбился. Теперь бы дров не наломать. И держаться от этой маленькой невинной подстрекательницы подальше. Хотя бы какое-то время. А то все его двадцать лет сознательного притворства будут напрасными.
Мугёль-харабоджи человеком был своеобразным. Любимый дед, талантливый бизнесмен, предусмотрительный и заботливый глава семьи, верный даже после смерти жены муж... ну... в широком смысле верный... О том, чтобы ввести в дом новую хозяйку из молоденьких моделей или актрис, которым покровительствовали несколько агентств их компании, Ли Мугёль не то что не заговаривал – не задумывался. Так отец говорил, и ему верить можно было.
Но еще одно качество отличало деда почти ото всех членов его семьи. Он очень любил пошутить и очень переживал, когда его шутки плохо заканчивались. Как-то старшей невестке он намеренно позволил узнать, что ее муж ждет к обеду тогдашнего президента США, который якобы прибыл инкогнито специально, чтобы поесть национальной домашней стряпни. и суровая Но Мичжа расстаралась на славу – наготовила, точнее заставила слуг и наемных работниц наготовить, целую комнату кимчхи – разных видов – и целую комнату заготовок для куксу. Весь ее обычно европеизированный дом пропах острыми запахами специй. Тетя терпеть не могла ни канджан, ни твенджан и вообще привыкла к западной кухне, но ради именитого гостя держала все это "безобразие" в своем доме целую неделю, пока не поняла, что ее разыграл свекор, решивший отучить жену старшего сына от привычки подслушивать. От переживаний женщина расчесала себе руки до крови и вырвала треть волос на голове (как рассказывал сам дед, но Джун считал, что он несколько преувеличил – ведь на момент их беседы у Но Мичжи сохранились чудесные густые волосы, да и руки были гладкие и мягкие; другой вопрос, что щипаться эти руки могли будь здоров). В результате Ли Мугёль все-таки пригласил президента к обеду, не американского, правда, а своего, да и угощали высокого гостя французскими деликатесами, так что тетя была довольна.
Вот и с переодеванием Джуна и с его двойной жизнью дед пошутил. Нет, опасность со стороны Тхэсонга-ачжосси была и еще какая. Одна его жена чего стоила – той-то точно в голову могло прийти все что угодно. Жуткая мегера, хоть Джун и не любил обзывать женщин настолько неприятными словами. Связи с мафией тоже были. Но отец Джуна настолько крепко держал бразды правления в руках и пользовался таким доверием акционеров, что шансы дяди вновь стать во главе семейного бизнеса были практически равны нулю.
Да и вообще... можно было бы и другой путь найти его обезопасить... Но деду было угодно так. Кто бы с ним стал спорить? Ему было весело играть с Джуном. Именно он нашел ему лучшего тренера по тхэквондо и велел заниматься так, чтобы побить кузенов. "Мы с тобой покажем этим оболтусам, какие сложности может преодолеть настоящий мужчина на пути к своей цели. А ты, внук, помни, что мужчина – это не костюм и дорогие часы и не машина ценой в пол-Сеула"
Когда вскрывали его завещание, оказалось, что на счет "принцессы" Ли Джун он оставил особые распоряжения, которые адвокатская фирма, ведущая дела семьи, объявит по достижении упомянутой особой совершеннолетия, то есть двадцати одного года, самой особе и ее отцу Ли Тхэуну. Через три месяца после этого некие сведения, касающиеся Ли Джун, станут известны и совету акционеров, со всеми объяснениями завещателя.
Что ж, Джун уже знал содержание этого особого распоряжения. Если кратко и без деловых формулировок, то в случае если Ли Джун в двадцать один год все еще будет оставаться "принцессой" и никто его не разоблачит, то ему достанется вся собственность деда, распорядителем которой до того времени будет являться его отец. Если же за три месяца Ли Джуна публично разоблачит кто-нибудь, в том числе и он сам, своими вольными и невольными действиями, то вся собственность компании будет поделена на пять частей – по количеству наследников. Невесток дедушка, разумеется, в расчет не брал, а сестренка Соль появилась на свет только через год после его смерти. В таком случае компания попадала под управление старшего сына Мугёля и его сыновей. Ли Тхэун, конечно, тоже не бедствовал бы, но от былого блеска компании не осталось бы ни следа.
Вместе с копией особого распоряжения Джуну вручили в день его рождения и запоздалое письмо. Адвокат был корректен и строг, но любопытства в глазах скрыть у него не получилось. Еще бы – такая неординарная выходка самого важного и после смерти клиента!
"Милый внук, долгое время притворявшийся внучкой!
Прости своего заигравшегося деда. Вряд ли ты найдешь в нем хорошее оправдание, и все-таки nbsp;прочитай мое письмо до конца.
Моя дорогая покойница жена, с которой я уже встречусь к тому моменту, когда ты будешь читать эти строчки, всегда говорила мне, что мужчины многое теряют, не зная женской логики, не понимая женского образа мыслей и стиля жизни. Она была во многом права. Настоящий деловой человек, отвечающий за тысячи жизней и судеб своих работников, должен быть многолик. Тверд и решителен, как мужчина. Подвижен, непредсказуем, прихотлив и добросердечен, как женщина.
Я смотрю на своих сыновей и понимаю, что старший совершенно непригоден для настоящих дел. Он представителен на вид, он грозен даже (хотя, между нами, Но Мичжа, пожалуй, гораздо более пугающа), но предсказуем и ненадежен. Твой отец (не зачитывай этого вслух, ладно, мой мальчик?) слишком ответственен и не умеет расслабиться, а это очень опасно. Сыновья Тхэсона, твои хёны, не знаю, что из них вырастет, как не знаю, что может вырасти из тебя, но догадываюсь о многом. Поэтому-то я пишу это письмо тебе, а не одному из них. Хвану уже восемнадцать, а он все еще развлекается драками, он слишком вспыльчив и не очень-то умен, хотя и предприимчив. Чжихван – хороший мальчик, но очень уж послушный. Ему никогда не стать руководителем, а исполнителем будет отменным. Не забудь о нем, когда будешь управлять всем добром (правда, для этого еще придется потрудиться).
Судя по всему, твои дядя и тетя создадут все условия для того, чтобы ты, мой мальчик, оставался для всех, кроме отца, матери и сестры, девочкой. Не удивляйся, я их хорошо изучил. Возможно, после моей смерти на тебя все равно будут покушаться – просто так на всякий случай. Матери твоей другое дитя не выносить – все знают, что она слаба для этого здоровьем. А если они еще узнают, что ты не наследница, а наследник... Так что твой отец велит тебе продолжать прятаться и играть. Наверное, он даже соберется откровенно объяснить тебе все причины, хотя и не сразу.
(Действительно, когда Джуну исполнилось одиннадцать лет, отец все рассказал ему без утайки. Ему после этого целый месяц снился ярко припомнившийся лев, вырвавшийся из клетки. И резко вильнувшая машина на оживленной улице. Визг тормозов и ругань обычно спокойного и добродушного водителя. Ему очень нелегко дались потом, через семь лет, занятия в автошколе и экзамены. Всякий раз он боялся попасть в такую же ситуацию и не справиться. И только желание победить страх и стать сильнее заставляло двигаться вперед. Ну и уверенность в том, что он на все способен, а уж на такой пустяк – и подавно.)
Мой дорогой внук, может быть, эти годы и не покажутся тебе такими уж бесполезными. Ведь, кроме прочего, уверен, что с твоей сообразительностью и с твоим умом ты сможешь лучше понимать загадочных созданий – живущих с нами на одной планете небесных фей, или, иными словами, женщин. Мужчине это знание лишним не будет. Ведь все идет к тому, что наши дамы оттеснят нас с руководящих позиций. Почему бы тебе не стать одним из тех, кто сможет конкурировать с их изобретательностью и нестандартным мышлением?
Прекрасно понимая, что всю жизнь жить как женщина ты не должен и не захочешь, твой упрямый дед, по мере своих сил, надеется решить эту проблему, которую сам для тебя и создал.
Через три месяца после того, как ты прочитаешь мое письмо, наши адвокаты разошлют крупным акционерам, от которых зависит назначение на пост директора, краткий отчет о твоей жизни – успехах (уверен, что они будут) и творческих планах (чертенок, который уговорил моего верного дворецкого открыть ему мой кабинет, чтобы раскрошить хранящиеся там дорогие сигары, и сумел избегнуть наказания, просто не имеет права не стать изобретательным молодым человеком), а также приложат к нему копию твоего настоящего свидетельства о рождении. Так что готовься. С той минуты, как ты прочитал эти строки, остается продержаться всего три месяца.
А, кстати, уверен, что у тебя уже есть настоящие друзья, которые поняли, кто ты на самом деле. Это мы считать не будем. Главное, не раскройся за эти три месяца на публике, не дай себя поймать, сфотографировать, заснять на видео, и все будет в полном порядке.
Не думаю, что ты в столь юном возрасте встретишь свою настоящую любовь, перед которой не сможешь не быть мужчиной, ведь я с твоей бабушкой познакомился, когда мне было уже за тридцать. Но...
Будь счастлив и терпелив, мой мальчик. Скоро ты освободишься от необходимости притворяться. Наших упрямых акционеров я беру на себя."
Что это еще за «но» такое? В первом и последнем послании к внуку изъясняться недомолвками! Хорош же.
Когда месяц назад Джун читал это письмо, это "но" его не смущало ни капельки. Сегодня он бы дорого заплатил, чтобы узнать, что хотел сказать этой недоговоренностью дед.
Ведь он действительно считал, что они с дедом похожи, а значит, и судьбу свою готовился встретить умудренным и опытным бизнесменом, где-нибудь на деловом приеме или – почему бы и нет? – в опере или на художественной выставке. Вот уж точно, базу отдыха "Летняя сказка" к местам, где можно встретить свою спутницу жизни, он не относил. Как показали недавние события, совершенно напрасно.
Благородная доля – быть родителем. Это бесспорно. Да-да, конечно-конечно. Дать жизнь новому человеку, воспитать его, защищать, не мешая развиваться, предоставить ему свободу, но препятствовать расхлябанности... Сто тысяч раз подумаешь – справишься ли с такой нелегкой миссией. Если бы не любовь... Вся штука еще в том, что свидетельство о рождении вашего ребенка, где обозначено ваше имя, автоматически хорошим родителем, заслуживающим уважения, вас не делает. Поэтому, дорогая мамочка, потерявшая ребенка в супермаркете, не бейся в истерике и не обвиняй инопланетян в похищении дитяти, не кричи: «Вы мне все должны, я мать!» Поэтому, уважаемый отец семейства, закрывший сына в машине и распивающий пиво с друзьями, не говори: «Я сам знаю, как воспитывать своего парня!»
Но и вы, всезнающие и мудрые чужие дяди и тети, когда раздаете советы направо и налево, прикиньте, а помните ли вы хорошо ту благословенную и суматошную пору, когда сами были молодыми родителями. Или надеялись ими стать.
