Текст книги "Фея из Кореи (СИ)"
Автор книги: Злата Меркулова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 32 страниц)
"Этому что нужно? Поверил в пьяные бредни удалой красотки Ли Джун?", – завис в воде, не приближаясь к берегу, юноша.
Не получив ответа, Вася продолжил:
– Лиза-то ничего? Ты ее по пьяни не зашибла?
"Когда это он выяснил цыплячье имя?" – подрагивая от холода, задумался застигнутый врасплох.
– Ну ладно! – немного помолчав, сказал боксерский нос. – Я на завтрак. И ты торопись. Кончай в воде сидеть – замерзнешь. Лиза беспокоиться будет. Нехорошо.
И ушел.
"Вот это поворот на 180 градусов! Не нравится мне это. Хорошо, конечно, что он на девчонку переключился. Но зачем обязательно на цыпленка? Получается, все равно будет рядом крутиться!" – мысленно ворчал Джун, спешно одеваясь.
Прокручивая ход этих бесед в голове по пути из столовой в домик, юноша не заметил двух ярко-желтых блондинов в темных очках, наблюдавших за ним из-за ограды базы.
Войдя в комнату и разувшись, Джун сразу почувствовал, что что-то не так. Вещи его были на своих местах, но чуть сдвинуты. Все было почти в порядке, но не совсем.
Юноша обследовал свои три чемодана. Новенький планшет пропал! Эта девчонка! Куда она его задевала? Можно, конечно, вставить карту с документами в ноутбук или в старый планшет, который Джун взял, чтобы не смешивать работу и развлечения. Но оставлять такое безнаказанным нельзя!
Не глядя сунув ноги в какие-то шлепанцы, очень удобно попавшиеся на пути, ограбленный и негодующий поспешил на поиски негодницы. У него прямо-таки горели пятки от злости! Вот она почему такая тихая сидела и кашку поедала!
Компания старых и новых знакомых встретила его появление на каменной дорожке бурным весельем. Идти без сброшенной обуви было как-то тяжело.
– Так вот ты какое, кентервильское привидение! – поприветствовала его поклоном Дашка, а мелкая, но слишком смелая пташка захихикала.
– Какое я вам привидение! Я тут во плоти и очень зло... тьфу злюсь! – заявил Джун.
– Аж пылаешь от гнева, – кивнула Аллочка, которая еще или уже не уничтожала никаких припасов.
– И камни прожигаешь пламенеющими ступнями, – добавила Дашка.
– Вот-вот, следы такие интересные остаются, – подтвердила Вика.
А Жизель вместе с Лизой ни слова не сказали – просмеяться не могли.
Джун оглянулся и увидел цепочку синих следов, его собственных. Вот ведь нахалка!
Выходка смелого цыпленка его позабавила, и, решив временно сменить гнев на милость, юноша успокоился.
Лиза смеялась до слез. Это удивленное лицо. Идет такая гордая, элегантная, одета в жемчужно-серое легкое пончо и белые бриджи. Обута в те самые тапочки без задников, синюю подошву которых Лиза так щедро вымазала лучшей своей краской – королевской синей. Да-да, для дорогой соседки все по высшему разряду.
– Да, девочки, – подала она наконец голос, – точно: перед нами сам лорд Кентервиль. То есть леди. Но материал наша леди использует тот же.
Громче всех засмеялась Даша, а Инна, догадавшись, что причина их веселья – масляная краска, показала Лизе потихоньку большой палец.
– Так это краска? – побледнела вдруг Джун.
– Неужели масляная? – схватила красавица за сердце. – То-то я так скверно себя чувствую!
– В чем дело? – Лиза встревоженно поднялась с полотенца.
– Да ведь для меня масляная краска – это яд. Сейчас под лучами солнца начнется усиленная реакция и сожжет кожу до кости, если немедленно не смыть! – обреченно прошептала кореянка. – Погибну во цвете лет! И поделом мне – не буду запирать маленьких цыплят!
– Ой! – испуганно поднесла ладонь к губам Лиза. – Что же делать?
Она заметалась, кинулась к Джун, усадила ее, бережно обнимая за талию, на свое полотенце. Та почему-то сопротивлялась, наверное, ей уже больно было идти. Но потом уступила.
– Прости, прости меня, Джун, но я же не знала! – причитала Лиза, в ужасе оттого, что ее маленькая месть привела к таким последствиям. – Посиди пока, потерпи! Сейчас!
Инна посоветовала вылить на ноги пострадавшей побольше воды, но Лиза-то знала, что масло водой не смоешь – только скипидаром. Правда, облегчить страдания мягкая соленая вода может.
Подбежав к морю, девушка зачерпнула воды ладонями, но не донесла до бедной Джун почти ни капли.
– Ну что я за бестолочь! – стиснула кулаки сердитая на себя Лиза. Стоя рядом на коленях, обняв трясущуюся соседку, закрывшую лицо ладонями, она нежно погладила бедняжку по спине. – Ну не плачь!
Мелькнула мысль. И Лиза быстро достала свой этюдник, решительно открыла его и собралась вытряхнуть тюбики с краской.
– Вот, этим можно принести воды побольше и немедленно.
– Да стой ты, чудо бешеное! – совершенно спокойно сказала Джун, отнимая руки от лица.
Лиза остановилась. Нет, спокойной ее соседка не была. Она смеялась!
– Лиза-Лиза, ты такая дуреха! – продолжила негодяйка сквозь смех! – Это так... мило!
– Девочки... – недоуменно начала Лиза и заметила, что "буки" катаются по песку, а Инна сдерживает смущенный смешок – подруга ведь тоже поверила интриганке Джун.
– Ой, Лизок, никогда не пытайся отомстить этой коварной Джуньке! – отсмеявшись, посоветовала Жизель, хотя совет и запоздал.
– Вот-вот, – хотела продолжить Вика, но от смеха чуть не поперхнулась.
– Мое величество прощает тебя за покушение на жизнь и здоровье и за порчу бесценного имущества. Вместо лишения свободы ты приговариваешься к устранению последствий злонамеренного деяния?
– Чего? – переспросила Лиза. Она еще дразнится!
– Отмывать меня будешь, говорю. Вставай и быстро в комнату! – подхватилась Джун и под смешки окружающих утащила Лизу с пляжа.
– Кстати, ты себе задачу усложнила. Теперь из-за твоей заботы у меня песок к ногам приклеился, – добавила ехидина, когда они скрылись за первым домиком, стоящим у пляжа. – Но это пустяки. Скажи лучше, шутница, почему не ограничилась этой детской шалостью?
– Да я больше ничего не делала!
– А кто вещи мои перевернул?
– Ну ты и сказала! Сама свой беспорядок устроила – а меня обвиняешь?
– Да? – призадумалась Джун. – Ну... в аккуратности меня трудно обвинить – я не зануда, как ты. Ладно, а планшет мой куда задевала?
– Не брала я твой планшет! У нас ведь договор! – возмутилась Лиза.
– Согласно которому я сейчас с синими пятками и не только?
– Так я ведь твою обувь не трогала, а просто осторожненько вылила на нее краску, – хитро улыбнулась Лиза. Она была рада, что трагедия, разыгравшаяся на пляже, была просто ловким представлением хитрой кореянки. – Пойдем лучше поищем твою игрушку вместе, а потом я тебе скипидаром смажу пятки и не только.
– Какая заманчивая перспектива! – скептически усмехнулась Джун. – Пошли, но имей в виду: если это ты его спрятала – закопаю в песок.
– Грозная какая! А пятки синие! И не только, – показала язык Лиза и побежала к третьему шалашу.
Как она и предполагала, эта неряшливая принцесса, в секунду догнавшая ее и перегнавшая на своих длинных ногах, погребла новенький серебристый планшет под грудой своих блузок, платьев, туник и шарфиков. Когда Джун вытащила его на свет, то удивление на ее лице было лучшим подарком для Лизы.
А Джун был серьезно обеспокоен: ведь он четверть часа назад перевернул все вещи – ничего под ними не было. Лизу обвинять было бы глупо: эта наивная девчонка выдала бы себя сразу. Так купиться на его маленькую импровизацию! Интересно, где предел ее доверчивости?
Некоторые примечания
Ачжумма – тетушка, замужняя женщина средних лет
Арабоджи (харабоджи) – дедушка
Веган – строгий вегетарианец, который есть только растительную пищу (никакой рыбы, морских гадов, яиц или молочных продуктов)
Жизель – героиня одноименного балета Адана, жертва любви, Одетта – девушка-лебедь из балета "Лебединое озеро", Джульетту, конечно, все знают, но в разговоре с Жизелью Джун имел в виду героиню балета Прокофьева "Ромео и Джульетта" (да-да, на сюжет трагедии Шекспира).
Глава 9
– Ты извини, Джун, я обычно так не поступаю, – немного виноватым тоном сказала Лиза.
– Как? Ноги людям не моешь? Ну и правильно – пусть грязные ходят или сами моются.
– Да я не об этом. Обычно я не мщу... Пакостей не делаю...
Скептическое выражение на лице Джун заставило уточнить:
– Специально – не делаю.
– Мне сразу стало легче! – буркнула Джун. – Мое величество удостоили стать первой жертвой мстительного цыпленка.
– А скажи... почему ты так хорошо говоришь по-русски? Если не считать некоторых маленьких ошибок, когда ты злишься...
– Я... А тебе вообще зачем? – хитро прищурилась синестопая фея.
– Просто интересно. Не хочешь – не говори.
– Ладно уж... тебе работы еще надолго... так уж и быть – развлеку свою верную рабу сказочкой о красивой жизни.
Лиза плеснула водой из ковшика в лицо соседке-зазнайке. Они расположились в тени дома. Джун, сидя на стуле, опустила ноги в красный пластиковый тазик, на котором огромными буквами было написано, что он предназначен «для стирки». Лиза, стоя на коленях, с бутылью ацетона, полотенцами и прихваченным по настоянию Джун смягчающим кремом для ступней, счищала песок. Рядом была припасена емкость с водой.
Из рассказа кореянки выходило, что ее отец и ее мать долгое время жили в России, так как скрывались от всенародной известности. Они были известным южнокорейским дуэтом танцоров на льду – настолько известным, что выиграли три олимпиады и десять чемпионатов мира подряд. Прекрасной паре было невозможно выйти на улицу: их могли разорвать поклонники. Поэтому они и жили и тренировались в России, так как в Америку надо лететь самолетом, у отца боязнь высоты, а у мамы стюардессофобия. Попутно родились Джин и ее младшая сестра. А потом, когда появилась новая одиночная звездочка-фигуристка, семейство Ли смогло, наконец, вернуться на родину. Лиза слушала-слушала, оттирала синие пятки, а потом спросила о том, что ей показалось странным:
– А что у вас так быстро забывают знаменитостей?
– Не так быстро, как ты доверяешь человеку, который только что тебя разыграл, – рассмеялась Джун. – Слушай, ну как так может быть? Ты же девчонка! Не интересуешься фигурным катанием?
– Э... нет, а должна? И как ты меня разыграла? – удивилась Лиза.
– Ладно, дам тебе еще один шанс. Весь мой рассказ – выдумка, – вздохнула Джун.
– А зачем?
– Да вот занимаюсь благотворительностью: лечу тебя от доверчивости.
– Не надо! – серьезно попросила девушка. – Не надо лечить: мне и так хорошо.
– И что же хорошего в том, чтобы вестись на всякую чушь, которую тебе подсовывают? – странно усмехнувшись, спросила кореянка.
– Но мне нравится доверять людям. Это лучше, чем подозревать всех и каждого в коварных умыслах. И потом, ты не первая, кто пытался меня учить осмотрительности, – улыбнулась всплывшим картинкам прошлого Лиза.
– И кто же так провалил задание?
– Мой папа и пятеро братьев.
Чего-то испугавшись, Джун выдернула свою узкую, но совсем немаленькую ступню из Лизиных ладоней.
– Пятеро братьев? – пробормотала она.
– Не брыкайся, Джун! – засмеялась Лиза. – Мешаешь процессу. Будешь у нас чистенькая-чистенькая. Лучше, чем была.
Пятеро братьев! Как вам это понравится? Джун был перепуган. Кто его за язык тянул, когда он приглашал тихоню первокурсницу разделить с ним кров? Она казалась вполне безобидной, наивной. И совершенно не разбирающейся в жизни и не знающей мужчин. Иначе бы заметила то, что видно невооруженным глазом: как пастушок смотрел на ее подругу с пышными формами. С интересом, со страстью, с нежностью. Нет, нежности там, пожалуй, не было. Но все равно. А на Лизу этот парнишка плевать хотел. Ну... может, плевать и не хотел, но игнорировал ее очень явно.
А у нее пятеро братьев! Да тут хочешь не хочешь – станешь экспертом в мужчинах! И что ему теперь делать, когда разоблачение неизбежно?! Ведь придется жить с ней рядом, на расстоянии вытянутой руки и даже ближе, целых три недели!
Потом Джун немного расслабился. Все-таки она потрясающая простушка. Все-таки он великолепный притворщик. И к тому же у него так много поклонников. Да никто не усомнится в том, что он девчонка. Высокий рост – и то не проблема: некоторые баскетболистки из институтской команды выше его.
– Вот молодец, Джун, хорошая девочка, – ворковала наивная девица, потирая тряпочкой с едкой жидкостью его ноги. Прямо спа-салон на дому.
– Послушная такая, сидит тихо, не мешает, – смыв, наконец, ацетоном большую часть синей краски, принялась Лиза ополаскивать ступни из ковшика. Почему-то, наверное от того, что проклятый растворитель разъел не только краску, но и часть кожи, каждое прикосновение этой девчонки было таким... ощутимым.
– Одну ножку помыли и будем вытирать, – приговаривала Лиза.
– Ты что вытворяешь? – Выдавил Джун, полузадохнувшись, когда настырная сестра пятерых братьев положила его ногу себе на колени, нежно промакнула воду и взялась втирать в ступню крем осторожными движениями.
– Сама же просила смазать кожу! – пожала коварная простушка плечиками и продолжила. – Щекотки ты, я вижу, боишься. Ну потерпи! Зато какая кожа будет – гладкая, шелковая!
Проклятый крем! Дурацкая идея! А хотя... идея в целом неплохая... Нет, хороший крем. Замечательный. Не забыть еще купить баночек сто. А вторую ногу, пожалуйста?! Вот, чудесно. Так и продолжай. Почему только две ноги-то? Мало...
Успокаивающий голос Лизы не усыплял, но как-то разнеживал. Если бы Джун умел, он бы уже мурлыкал.
– Ромочка! – брюнетка подбежала к отдыхающему в одиночестве под полотняным тентом на пляже кудрявому красавцу и грациозно опустилась рядом на свободную часть большого темно-синего покрывала.
– Что? Твоей драгоценной подружки нет рядом? – проворчал Пичугин и шутливо поцеловал девушку в аккуратный носик.
– Ну не сердись, котик!
Инна ласково взлохматила густую шевелюру, светло-каштановую, золотящуюся на солнце, а парень обнял ее и собирался усадить к себе на колени.
– Не надо – увидят же. Рано еще! – нехотя освободилась из объятий соблазнительная красавица в ярком апельсиновом купальнике.
Она с сожалением поглядывала на крепкие руки и красивую линию рта молодого человека, такого близкого, но пока вынужденного быть далеким.
– Инна, я не могу больше сдерживаться. Я все-таки мужчина, и хочу, чтобы все знали, что ты моя девушка.
– Ведь мы с тобой договорились обо всем! Потерпи, ну пожалуйста! Она ведь моя подруга. И очень ранимая. Не могу я такую новость на нее вывалить, – осторожно обняв парня одной рукой за талию и положив голову ему на плечо, пожаловалась девушка.
– Я тоже знаю Самойлову. Да, она странноватая, то слишком простая, то ее не поймешь. Но на фарфоровую статуэтку она не похожа. Ну, подумаешь, узнает, что мы с тобой встречаемся! Быстрее найдет, в кого еще втрескаться! – говоря о Лизе, Роман усыпил бдительность своей, как можно было понять из беседы, девушки и смог поцеловать ее. Некоторое время пара молчала, занятая этим интересным делом.
– Никогда бы не подумал, что получить поцелуй от своей любимой смогу, только уболтав разговором о ее драгоценной подруге, – хмыкнул парень и получил от Инны легкий тычок в плечо.
– Ну не смейся, Ром. Ну такая я дура – не знаю, что делать.
Получилось все, и правда, по-дурацки. Инна это теперь понимала очень хорошо. Красивая девчонка, привыкшая находиться в центре внимания, почувствовала что-то вроде сочувствия к скромной мышке-малышке Лизе. Она была прекрасной свитой для темноволосой звезды курса: не выходила на первый план, не затмевала красотой или талантами и не возражала против своей малозавидной роли. Да что там не возражала – Лиза вообще не замечала, что играет какую-то роль. Она так забавно старалась занять ее Инны поклонников беседами! И эти ее попытки были очень полезны – на фоне простодушных выходок подруги сразу были видны нелепые ужимки одних, пошлые шутки других и ограниченность третьих. Просто какой-то детектор лжи, а не Лиза Самойлова!
Поначалу, когда Лиза поведала Инне о своей великой любви, девушка не поняла, что можно найти в сверстнике, так как предпочитала парней постарше. Ее смешили наивные описания "прелестей" Пичугина в исполнении ее подруги. Инна захотела как-то помочь глупышке, которая только и знала, что таращиться на своего драгоценного Рому издалека. Дала пару советов, а чтобы лучше подобрать для подруги ключик к сердцу равнодушного красавца, стала присматриваться к нему сама. Постепенно девушка начала понимать, что готова подписаться под каждым восторженным эпитетом, которыми щедро награждала своего возлюбленного Лиза. Да, Роман Пичугин был добрым, или, скорее, добродушным. Он редко отказывал в помощи, если его о ней просили. Он был хорош собой, не пытался притворяться, что не знает об этом, но и не выставлял внешность на первый план. Инна, может быть, и не видела в чертах парня каких-то волшебных отблесков или загадочных теней, как Лиза, но зато могла оценить усилия, которые он прикладывал, чтобы просто и элегантно одеваться. Она не застывала на месте, любуясь красавцем, но смотреть ей на него было приятно и сердце трепетало и кончики пальцев покалывало от желания подойти и обнять.
Постепенно Инна поняла, что может сама найти и воспеть еще больше достоинств однокурсника и одногруппника. Начать с того, что он был очень и очень неплохим художником. Не таким, может быть, погруженным в искусство, как Лиза, которая готова была творить дни напролет. Но то, что делал Роман, было интересным и талантливым. И что больше всего удивляло Инну, Лиза на эту сторону парня обращала меньше всего внимания.
Потом Пичугин оказался весьма прагматичным молодым человеком. Он превосходно умел организовать экскурсию в другой город, так чтобы получить максимальную пользу и комфорт с минимумом затрат. Он легко договаривался с преподавателями о переносе занятий. Он мог уладить почти любой конфликт. Он и Лизе, дурочке, пару раз помогал, как раз когда она увлеклась идеей написать иллюстрацию к "Золушке". Иногда на подругу Инны находило что-то, и витающая в облаках кроха могла быть очень упрямой в достижении своих целей. Только на завоевание Романа она не направляла всю свою энергию. К счастью. Когда Инна впервые поймала себя на мысли, что перестала сочувствовать подруге в ее сердечных делах, было уже поздно. Яркая, не испытывающая затруднений в отношениях с мужчинами, предпочитающая опытных и зрелых старшекурсников, а лучше даже и молодых преподавателей девушка вдруг поняла, что влюбилась в человека, далекого от ее идеала.
Она не была коварной и злой особой, полностью зацикленной на себе. Родители ее не баловали неприлично. Она сочувствовала Лизе и искренне желала ей счастья. Иногда даже выдумывала знаки симпатии Пичугина к подруге – пока сама им не увлеклась. Но когда в конце учебного года перед сессией Роман застал ее в библиотеке одну, без Лизы, подсел позаниматься по книге, которая почему-то была в одном экземпляре и так удачно досталась Инне, когда их учебные посиделки затянулись допоздна и галантный однокурсник решил проводить ее до дома, когда она поняла, что симпатична ему и больше чем симпатична, – в тот момент девушка совсем не думала о своей неудачливой подруге и сопернице в любви. Она с радостью согласилась быть девушкой Пичугина.
Инна честно собиралась все рассказать Лизе, волновалась, подбирала слова. И вдруг представилась такая возможность – съездить отдохнуть на море. Роман, как староста группы и активный участник жизни института, знал обо всех интересных возможностях и сообщил о готовящейся поездке. Их факультету отводили целых десять мест, и счастливчики освобождались от обязательной летней практики – групповых выездов за город на пленер, если, конечно, отдыхающие будут не только отдыхать, но и писать этюды.
Домоседку Лизу, наскитавшуюся по разным городам в школьные годы, уговорить было невозможно, но необходимо. Ведь родители Инны не только откуда-то узнали, что она мало того встречается с парнем – к этому девушка приучила своего строгого папу и во всем согласную с папой маму, заботящуюся о своей красоте и уходящей молодости, – нет, родители выяснили, что она едет с этим парнем отдыхать. Одна! Вдали от дома! То, что на базе отдыха будет еще много народу, обеспокоенных Куликовых-старших не успокаивало. Пришлось пообещать разволновавшимся предкам, что едет она не только с парнем, но еще и с подругой и не будет днями и ночами виснуть на Романе. Добыть для отличницы Лизы место было нетрудно – изначально и предполагалось, что едут самые способные студенты. Убедить подругу поехать тоже удалось, хотя Инне и было неприятно использовать своего парня как предлог – но в конце концов все было ради возможности провести с ним незабываемые каникулы.
Организатор поездки вскользь глянула на схему расселения студентов, увидела, что студентка по обмену Ли Джун живет одна, вспомнила, что Самойлова весьма и весьма хорошо знает английский язык, и занесла ее в списки, позабыв, что главным условием умненькой, но своенравной кореянки было отдельное ото всех проживание. А присутствие Ли Джун было очень желательным – это сразу превращало обычную поездку в мероприятие с международным участием, которое и оплачивалось организаторам соответственно. Так что и все капризы азиатской студентки с почти модельной внешностью и ростом с радостью были удовлетворены. Но, повторимся, организатор об этом позабыла, как только желанное финансирование по высшему разряду было перечислено.
Обо всем этом Инна, конечно же, не знала и поняла, что будет жить отдельно от подруги только в день отъезда, когда Рома с сожалением сообщил, что его дорогой Инне придется жить с незнакомками.
– Ладно, девочка моя, я готов еще поиграть в тайных влюбленных, но недолго, – улыбнулся Роман. – Не затягивай с разговором. А я пойду еще окунусь.
На пляж вырвался Федор. Он расхаживал с довольной улыбкой, время от времени отворачиваясь от проходящих девчонок. Его пестрая рубаха в попугаях и малиновые штаны у некоторых модников-дизайнеров вызывали взрыв эмоций. Но повару-практиканту было все равно.
Тетя Катя отпустила парнишку позагорать, покупаться, пока суть да дело. Лишние руки на кухне не помешают, конечно, но Федя был сегодня особенно рассеян. На раздатчицу Олю, светленькую, невзрачную и длиннющую, смотрел во все глаза, а молодую повариху Оксану, справную, черноволосую казачку, обходил по такой дуге, что тетя Катя опасалась: пространства не хватит и сын ее подружки, пристроенный на практику в хорошее место под ее зоркие очи, врежется в стену. Да еще мальчик постоянно выбегал по нужде или охладиться от жара печей. Вот пусть и передохнет.
Федор, воспользовавшись часовым перерывом, пошел разглядывать отдыхающих. Ему ведь было интересно, что за милашку он вчера, по словам гордой красавицы Джун, пропустил. Да уж, Федор был согласен с тем, что о ней говорили: характер у кореянки точно не сахар. Как там было сказано? «Будь осторожен, приятель, она шутит, дурачится, но видит насквозь. Один неверный жест – и ее доверие не получишь никогда. А еще она очень злопамятна». После провала с щедрым жестом за ужином кстати пришлась рыжая сплетница... Эллочка, кажется, которая наболтала тете Кате о том, какая Джун хорошая сводница. Феде было интересно, так ли это, и он решил выяснить у самой кореянки. Ее утренний вид и слова заинтриговали потомственного кулинара, и он решил, что последует совету своей возможной жертвы. Если совет хорош – какая разница, кто его дал?
– Эй, поклонник Джун, поберегись! – раздался оглушительный девчоночий крик, и Федор получил по голове мячом.
– Ай, бл... ин горелый! – всхлипнул рыжий, держась за пострадавший затылок, и сел на песок.
– Что ты ходишь как рак вареный? – спросила одна из четырех окруживших его девиц. – Смотреть же надо!
Остальные три загалдели, спрашивали, в порядке ли он, предлагали приложить к голове что-нибудь холодное.
– Я простудиться не хочу! У меня работа, – отбивался Федя.
– А если работа – чего тогда слоняешься без дела? На девочек в купальниках заглядываешься? – спросила первая. Она была явной брюнеткой, и Федя отвернулся, поерзав по песку.
– Так, соратники мои, преступник остановлен, но не обездвижен, – засмеялась черноволосая. – Сейчас исправим эту оплошность и перейдем к пыткам.
– Ладно, Даш, мы его зашибли, а ты еще ругаешься! Не надо – вон он какой хорошенький, – умилилась девчонка в синем закрытом купальнике с юбочкой, которой не удавалось скрыть огромные проблемы с весом.
– Эй, шеф-повар, вот тебе в качестве компенсации. Подержишь у затылка, а потом можешь съесть, – вчерашняя сплетница и любительница омлетов Эллочка протянула старательно отворачивавшемуся от брюнетки Федору фруктовый лед ярко-малинового цвета. – Бери не бойся, хорошо к штанам по цвету подходит!
Небось под свой купальник выбирала, а теперь цепляется к его одежде!
– О... вот это да! Аллочка добровольно рассталась с едой? Давно такого не было, – всплеснула руками толстая девица. – Откуда угощение?
– Как это откуда? У меня сегодня день рождения – и ко мне прилетел волшебник в голубом вертолете!
– А чего тогда не эскимо? И где остальные 499 штук? – улыбнулся Федя, прижимая холодный цилиндрик в прозрачном целлофане к затылку.
– Вот видите, холод помогает! Пациент вспомнил классику и простейшие математические операции! – серьезно подняла указательный палец вверх девушка.
– Ну извини нас, господин повар, – шутливо поклонилась Дарья, а Федя опять отвернулся и буркнул, что все в порядке. Девицы переглянулись и убежали доигрывать. К ним присоединилась и вчерашняя красавица, которую Ли Джун зловредно обозвала "гусыней Куликовой". Наверное, завидует изяществу и богатому духовному миру большегрудой Кnbsp; Домоседку Лизу, наскитавшуюся по разным городам в школьные годы, уговорить было невозможно, но необходимо. Ведь родители Инны не только откуда-то узнали, что она мало того встречается с парнем – к этому девушка приучила своего строгого папу и во всем согласную с папой маму, заботящуюся о своей красоте и уходящей молодости, – нет, родители выяснили, что она едет с этим парнем отдыхать. Одна! Вдали от дома! То, что на базе отдыха будет еще много народу, обеспокоенных Куликовых-старших не успокаивало. Пришлось пообещать разволновавшимся предкам, что едет она не только с парнем, но еще и с подругой и не будет днями и ночами виснуть на Романе. Добыть для отличницы Лизы место было нетрудно – изначально и предполагалось, что едут самые способные студенты. Убедить подругу поехать тоже удалось, хотя Инне и было неприятно использовать своего парня как предлог – но в конце концов все было ради возможности провести с ним незабываемые каникулы.
уликовой. Сама-то хоть и стройная, и на лицо хороша, но ведь длиннющая же вымахала, как жердь. Федор и не разглядел сперва, а то ни за что бы не согласился поухаживать за ней – сразу бы перешел к плану Б.
– Джун, Джу-ун! – сквозь дрему пробивался к нему звонкий голосок. – nbsp;Сеанс окончен!
Где это он? На Бали? Какой сеанс? Стоун-терапии? Талассо-терапии? Массажа? Да... судя по ощущениям в ступнях, именно его...
– Красотка, что ты делаешь после работы? – разнежено пробормотал курортник. Обладательница такого нежного голоса просто обязана быть милашкой.
– Что она там разворчалась? Да не спи ты! Обгоришь! Тень-то уже переместилась! – настойчивая сотрудница салона была слишком нахальна, уже считая себя его подружкой, трясла его за плечи и... говорила по-русски.
«Вот на таких мелочах и горят самые опытные разведчики!» – встрепенулся юноша. Дед ему частенько пересказывал сюжеты шпионских романов советских лет.
– Что я сейчас говорила? – открыв глаза и испытующе глядя на сразу отпустившую его Лизу, медленно, чтобы не путаться в глагольных окончаниях, поинтересовался Джун.
– И зачем тебе надо было всех обманывать? – выпрямившись и подбоченившись, сердито спросила малышка.
– Обманывать? – переспросил Джун, чтобы потянуть время. Все-таки Лиза поняла, что он – это он, а никакая не она. Еще бы! Пятеро братьев ведь! Хорошо, что не кричит и не грозит полицией. Разумная девочка. Надо послушать, что она скажет, о чем спросит, чего попросит или потребует.
– Да, обманывать! Кто говорил вчера, что не знает английского? А сама? – хмыкнула Лиза. – Такое предложение сквозь сон выдала! Сама себя красоткой обозвала и что-то там еще про работу было... А, точно! Ты же над чем-то работать собиралась до обеда!
Работа. Он совсем про нее забыл из-за этой дурехи! Джун встал со стула и сказал:
– Приберешь тут все – и гуляй где-нибудь, а мне, правда, надо делами заняться. Смотри не вздумай путаться под ногами!
Вот ведь кошка, которая гуляет сама по себе! Нет, не кошка, пантера! Лиза проводила взглядом плавно и быстро удалившуюся под крышу кореянку и оправила на себе старенький сарафан, который впопыхах накинула на купальник после того, как поиски чудо-техники увенчались успехом. А эта неряха даже не извинилась за свои нелепые подозрения. Надо же было выдумать, что Лиза взяла ее игрушку! И еще Джун так и не ответила, почему она отрицала, что знает английский язык. Скрытная какая! Может, правда, она девушка-суперагент? Или королевская особа инкогнито? Как там в Корее с королевскими особами дела?
Лиза уже нарисовала в воображении занимательную историю. Как давным-давно опальный сын восточного монарха бежал со своей бедной возлюбленной и жил в безвестности, а Джун – далекий потомок этого неравного брака, и ее скрывают от злобных... кого-то...
Улыбнувшись своим фантазиям, девушка собрала вещи и оттащила их внутрь. Джун, развалившаяся на кровати, с которой исчезли кипы одежды, не отрывая взгляда от экрана, буркнула, чтобы Лиза быстрее заканчивала и исчезла с глаз. Она что-то сосредоточенно читала.
"Работа, конечно! Какой-нибудь роман открыла теперь и не хочет, чтобы отрывали", – почему-то засомневалась девушка в трудолюбии соседки, но тут же укорила себя в подозрительности. Она задержалась в ванной, чтобы сполоснуть тазик и ножки стула.
Вдруг в комнате раздался громкий телефонный звонок – самая простая трель, какую услышишь в любой квартире, где есть стационарная линия.
Лизе показалось, что это ее мобильник. Братья вечно меняли ей сигнал – это у них называлось "тренировка реакции". Неудобно было, что громкий звук помешает Джун работать, и девушка поспешила выйти и ответить.
Ее соседка уже не отдыхала лежа – она расхаживала, энергично размахивая руками в такт, жестикулируя. Говорила кореянка на незнакомом Лизе языке, то понижая, то повышая голос, очень мелодично, как будто пела. От обилия согласных в речи казалось, что говорящая или смеялась, или жаловалась, или о чем-то настойчиво просила. Но лицо Джун при этом было серьезным, лишь немного взволнованным и очень увлеченным.
