Текст книги "Фея из Кореи (СИ)"
Автор книги: Злата Меркулова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 29 (всего у книги 32 страниц)
Зато Валентин остался и начал пытать Лизу, выспрашивая, какие парни нравятся ее соседке, какие у нее духи и храпит ли она по ночам. Узнав, что соседке сестры нужна помощь, он, разумеется, не отказался поучаствовать в новой забаве.
Надо было скорее сообщить Джуну, что Валя совсем не против помочь в деловых вопросах. Ее любвеобильный братец, конечно, высказался иначе: "Ради моей звезды все что угодно и в любое время", но Джуну об этом знать не обязательно. А вдруг его симпатия к одному брату Самойлову перекинется на другого? Нет уж, девушка была настроена решительно.
Она зашла в комнату, когда ее прекрасный сосед был, казалось, погружен работу – вполне обычно для Джуна по утрам. Он сидел за ноутбуком и кивал, вероятно, своим мыслям. Лиза тихонько присела на свою кровать и попыталась подсмотреть, что за документ творит юноша. Но на удивление никаких текстовых файлов открыто не было – во весь экран Джуну улыбалась какая-то девочка лет девяти – с десятком хвостиков, перехваченных разноцветными резинками, на голове.
– Онни, что ты забыла в комнате оппы? – выкрикнула озорница, заметив Лизу, и закричала кому-то по ту сторону экрана. – Омма, омма, у Джуни-оппа девушка в комнате.
Джун почему-то захлопнул ноутбук и спрятал его под подушку.
– Семья... Цыпленок... они думают, что я живу одна и могут огорчиться, когда узнают, что меня поселили не самым комфортным образом.
– Э... Джун... мне показалось, что я понимаю, о чем говорила девочка. Она по-русски говорила, да? Это твоя сестренка?
– Д-да... эта егоза требует от меня невыполнимых вещей. А понимать ее глупости нечего: просто некоторые слова похожи на русские "онни" это как они, а оппа – вроде припева в ваших песнях.
– А что это значит на самом деле? – Лиза решила не настаивать. Может, ей и правда показалось. Все-таки братья ее кого угодно доведут до умопомрачения своими шутливыми разборками.
Джун с непонятной улыбкой объяснил, что онни – это значит "старшая подруга", а оппа – "старшая сестра". По его словам выходило, что малышке-сестре Лиза понравилась, раз уж та не стала обзывать ее ни ведьмой, ни старухой, ни теткой.
– Так тебя поэтому Даша зовет Джонни? То есть Джун-онни? Ты "букам" тоже про эти слова говорила? Я тоже хочу тебя так называть!
– Нет, тебе нельзя! – возмутился почему-то Джун. – Ты такая же мелкая, как Ли Соль, вот и зови меня "оппа".
– Да ну, смешно звучит!
– Ничего не смешно! Зато мне приятно будет. Ну что тебе стоит? – состроил умильную кошачью, а может, и лисью мордочку Джун.
– Хорошо, хорошо! – засмеялась Лиза. – Оппа! Нравится?
– Не представляешь как!
«Хоть в чем-то почувствую себя мужиком. Онни? Еще чего!»
Интересно было, конечно, учить свою русскую девушку корейскому языку. Правда, Джун сомневался, что ей понравится его шутка, если вдруг она в самом деле решится выучить его первый родной язык и узнает, что он немного изменил значения довольно обычных слов.
Рано утром он не утерпел и пошел искупаться: вода была прохладная и отлично освежала. Сегодня ясный ум ему был необходим как никогда. Вернувшись, юноша еще раз просмотрел контракт и остался им доволен. Поболтал с семьей. Малышка Ли Соль выпрашивала у него поход в "Лотте Ворлд", а он как мог отнекивался: эта мелочь ни за что ведь не проснется рано утром, а стоять часами в очереди ради сомнительного удовольствия расстаться с завтраком на особо крутом вираже какого-нибудь "Викинга" ему никак не хотелось. Впрочем, отказывался юноша только для виду: времени с сестренкой-ехидиной он проводил слишком мало, так что рано или поздно он даст ей себя убедит. А пока – пусть младшая тренируется: искусство вести мужчину в нужном направлении еще ни одной девушке не помешало. Уж он это знает на собственном опяте.
Встреча сторон получилась в меру торжественной. Собрались на первом этаже номера «бук». Братья подписали обязательство в присутствии свидетелей – Валентина и молчаливой Вики, которая, как ни странно, знала английский даже лучше Джуна и с ходу указала ему, к счастью до появления героев дня, на пару ошибок. Джун по такому случаю даже в платье облачился. До того хорош он в нем был – просто тошно. И Цыпленок вокруг него чуть не хороводы водила.
– Ну что, партнеры, заключим контракт? Вот, ознакомьтесь, будьте любезны.
На трех экземплярах, состоящих из корейского оригинала и переводов на английский и русский, было написано, что граждане Южной Кореи Ли Хван и Ли Чжихван взяли у Ли Джун, своей двоюродной сестры, во временное пользование ее банковскую карточку и обязуются вернуть ее Ли Джун ровно через месяц (на публичном оглашении полного текста завещания их общего деда Ли Мугёля со всеми особыми замечаниями и дополнениями). Заемщики гарантируют своевременное пополнение счета до его состояния на момент подписания контракта и перечисление свыше указанной суммы 10 % от фактически потраченной суммы.
Рядам с подписями пометка мелким шрифтом: "Прочитал текст соглашения полностью. Все верно".
Конечно, Ли Хван попытался спорить.
– Что за грабительский процент?
– Хён, подписывай и не спорь, – быстро прервал его Чжихван.
– И то правда, что-то я погорячился. Извини, Джун, подписываю, и даже не буду просить доказательств, что у тебя на счету действительно столько денег, а не меньше.
Вот и славно. Одну проблему решили. И если родственнички думают, что дело все в деньгах, то они глубоко заблуждаются. Дело в принципе. Ну и прецеденте. И в том, что они наконец-то уедут, считая, что получили желаемое. Додумались же! Подглядывать за ним! Да на здоровье. Если они действительно заполучили доказательство того, что он не девчонка, так даже лучше. Сам он сдаваться до конца срока не собирается, но гораздо спокойнее будет, когда они уедут и перестанут втягивать его, а главное, Лизу в неприятности.
– Что ж, драгоценные мои родственники, рада была повидаться, надеюсь на встречу в родном городе при еще более приятных обстоятельствах – и не раньше, чем через месяц.
Братья обещались уехать на следующий же день, остаток сегодняшнего посвятив улаживанию своих многочисленных материальных проблем (аренда автомобиля, оплата счетов в гостинице и прочее и прочее). И наконец-то Джун мог расслабиться, хотя бы на оставшиеся два дня. Уж во время сегодняшнего сеанса живописи от Лизы на голову ему никакие клоуны не свалятся.
– Хён, что-то мне во всем этом не нравится...
– А, ты тоже считаешь, что он потребовал огромного возмещения? А меня подписывать торопил еще! Но не бойся. Твой умный брат все предусмотрел.
– Что же?
– А ты, и правда, идиот. Мы с кем соглашение заключили? Кто наш добрый заимодавец?
– Ли Джун.
– Неверно! "наша двоюродная сестра Ли Джун".
– И что?
– Ты точно идиот! Возвратить деньги мы обязаны Ли Джун – девчонке, а ее не существует в природе! Этот зазнайка явно профан в составлении деловых бумаг, а как пыжился! Через месяц все будут знать, кто он.
– То есть ты ему возвращать деньги не собираешься?
– И карточку тоже.
– А если дядя Тхэун и ее заблокирует?
– Ну-ну, у этого сопляка Джуна гордости выше головы, а он и сам-то вытянулся. Не будет он жаловаться папочке.
– И все-таки мне что-то тут не нравится.
Удивительно, но как только Лиза перестала вычислять, какую линию провести и где должна быть тень, а просто начала рисовать своего любимого, он получался все лучше и лучше.
– И чему улыбается мой Цыпленок? – небрежно поинтересовался ее натурщик, приноровившийся уже не менять принятой позы во время краткого обмена репликами.
– Кстати, надо бы мне тебя тоже как-то называть, – не отвлекаясь от работы, бросила девушка.
– Если тебе не нравится мое имя, то можешь пока меня называть "оппа".
– Смешное слово же!
– Нормальное корейское слово. И все-таки чему ты улыбаешься?
Лиза объяснила, что в общем-то радуется его портрету. Джун, как обычно не спрашивая разрешения, подошел посмотреть и замер. А девушка осторожно поинтересовалась, желая услышать ответ и немного опасаясь:
– Нравится?
– Цыпленок... хм... Лиза... нет, Елизавета Аркадьевна... ты не просто гений... то что-то невообразимое! Как ты угадала, каким... нет, какой я хочу быть?!
– Ничего не угадывала. Это ты и есть – я тебя так вижу.
– Все время? – Джун внимательно посмотрел ей в глаза, прищурился почему-то тревожно.
– Нет, конечно, – девушка почувствовала, как от улыбки морщится ее нос.
– Это я только с тобой так теряю контроль? – юноша принялся мерить полянку шагами.
Ему и нравился портрет и пугал: ведь нарисована была не девушка, вымышленная героиня его фальшивой жизни, а он сам. И такого никто девчонкой не назовет. Неужели его наивная, но талантливая девушка разгадала его тайну? А если и нет, то долго ли будет в неведении? Не пора ли ему признаться самому? Но будет ли это правильно?
После их сеанса живописи остаток дня Лиза провела с Инной, которая так и не попыталась помириться с Ромой, да и сам Пичугин ничего, по словам подруги, не делал. Художница видела, как расстроена и подавлена темноволосая красавица, и ей было самой очень обидно за подругу. Все-таки Лель не должен так поступать со своей Купавой. Вспоминая, как эта пара была счастлива совсем недавно, Лиза еще больше огорчилась. Они были так нежны, так не могли друг на друга наглядеться. Неужели ничего нельзя придумать? К сожалению, экспертом в отношениях девушка не была. Она только и могла-то, что сочувствовать Инне и вспоминать детские анекдоты о мартышке и горилле, корча рожицы.
Все-таки шутка Джуна о том, что Лиза не умеет целоваться, попала точно в цель. Девушка и правда не была мастером этих дел. Да что там, даже подмастерьем не была. К Инне приставать сейчас с такими разговорами и расспросами было жестоко – подруга страдает от подозрений и ревности своего парня, а ее допрашивают о поцелуях и прочем! Нет, так поступить Лиза не могла бы. "Буки", скорее всего, просто подшутили бы над ней. Оставался один выход. Попросить у Джуна помощи в добывании информации.
Лиза не собиралась выпытывать у юноши, притворяющегося девушкой, ничего такого – она просто попросила разрешения, пока тот будет в душе, воспользоваться его ноутбуком для выхода в Интернет.
– Разве я могу отказать первой и единственной кандидатке в свои девушки? – хмыкнул он и скрылся за дверью.
Художница собиралась с мыслями, как обозвать два своих непростых запроса. На вопрос "как помирить подругу с парнем" почему-то все советовали не лезть не в свое дело. Но как же тяжело просто наблюдать, как страдает близкий человек! А поцелуйные рекомендации казались не имеющими ничего общего с любовью, а больше похожими на инструкцию от пылесоса. И вдруг в нижнем правом углу замигала какая-то кнопка и запиликала тихонько песенка, кажется, на корейском языке. Машинально Лиза нажала на переливающийся кружок и...
Изображение черноглазой малышки появилось на экране. Знакомая рожица была немного озадачена, произнесла пару слов, которые Лиза не поняла и на всякий случай поздоровалась, как ее учил Джун.
– Са... саранг-хэ? – получилось как-то неуверенно. Но, кажется, это действительно хорошее приветствие. Вон как разулыбалась лукавая мордашка.
– Онни, снова ты?
Вчерашняя девчушка!
– Ты все-таки говоришь по-русски? – Лиза всплеснула руками. – А я думала, мне вчера показалось.
– А ты опять в комнате оппы? А кое-кто меня убеждал, что мне показалось. Ты горничная? Или драться пришла? Где Джун? Может, ты уже победила?
– Почему драться? В душе Джун.
– Ну это надолго. Давай с тобой еще поболтаем тогда, – глазки-бусины загорелись. – А почему ты тогда в номере, когда владельца нет?
– Мы живем в одной комнате просто. Ну и дружим, – Лиза решительно не понимала, как себя вести с этой юной следовательницей. Ведь не известно, как Джун объясняет свой маскарад дома.
На круглом хорошеньком личике, так похожем на Джуна, отразилось сомнение. Девочка покачала головой и почти серьезно распричиталась.
– Айгу-айгу! Не доверяла бы ты, онни, этой дружбе. Кстати, а сколько тебе лет?
В недоумении Лиза призналась, что ей весной исполнилось восемнадцать. Девчушка почему-то развеселилась еще больше и заявила, что теперь точно Джун не отвертится и прокатит ее на всех аттракционах, которые она выберет.
– Мне есть, чем шантажировать. Спасибо, онни. Чего хочешь в благодарность за информацию?
Ну очень странное дитя.
– Расскажи, почему вы оба так хорошо говорите по-русски, – все-таки нашла, что попросить Лиза.
Глаза собеседницы загорелись.
– Ладно, слушай... Не буду жадничать. Ты тоже можешь его шантажировать. Ой...
После оговорки малышка принялась убеждать Лизу, что просто ошиблась и перепутала – не так уж хорошо она еще говорит, но девушка успокоила новую знакомую, шепнув ей по секрету, что все знает. Восторгу ее маленькой собеседницы не было предела. Она хохотала и фыркала – почти как старший брат, только более забавно.
– Онни, я тебя тоже люблю! Кстати, а что это ты незнакомым людям сразу в любви признаешься?
Недоумевая, Лиза уточнила, когда она успела. Узнав от веселой девчушки, что значили те слова, которые вчера вечером Джун просил ее повторять, художница сильно смутилась. А ведь этот... шутник уверял, что "саранг-хэ" – это "Привет" (а также "Доброе утро" и "Спокойной ночи"), а "чоа-хэ" – "приятного аппетита". Хороша же она была сегодня утром – раз десять сказала Джуну, что любит его. И зачем ему это понадобилось? Он ведь и так это знает. А как она радовалась, что ее пожелание в столовой действительно сказалось на аппетите любимого – он впервые выпил чаю с видимым удовольствием и даже добавки попросил с дополнительным пожеланием приятного аппетита по-родному, по-корейски!
Но малышка Ли Соль насмешливо заявила, что ее дорогой оппа предсказуем, как все мужчины, и ничего другого от него ждать не приходится. А Лиза подумала, что от этой крохи проблем, наверное, побольше, чем от ее трех братьев (Петя и Сережа не в счет – они уже взрослые и солидные, не то что некоторые).
В разгар захватывающего повествования: Ли Соль оказалась мастерицей рассказывать истории – Джун вышел из душа. Услышав скрип двери, девчушка пискнула:
– Ну, онни, мне пора. Хвайтинг! – и отключилась.
Юноша так и застыл посередине комнаты, а Лиза не могла отказать себе в удовольствии понаблюдать, как блестят в искусственном освещении темные пряди, как льнет к теплой коже красная мягкая ткань халата. Слегка улыбнувшись, девушка прищурилась и заявила:
– А кое-кто мне раскрыл твой маленький секрет, Женечка.
Примечания
Саранг-хэ (простите мой корейский) – я тебя люблю.
Чоа-хэ – ты мне нравишься.
Онни – действительно старшая сестра или подруга.
Оппа – старший брат или молодой человек (при условии, что он действительно старше своей девушки))).
Омма – мама (как я понимаю, характерно для детской и неформальной речи)
"Лотте Ворлд" – крупный развлекательный парк в Сеуле.
"Викинг" – аттракцион-качели в виде огромной лодки (видимо, такой, как у скандинавский бравых парней с рогатыми шлемами).
Хвайтинг – что-то типа "удачи", "вперед" ("мыслями я с тобой, но на помощь пока не рассчитывай" – это мой вольный перевод, не соответствующий действительности, но близкий ситуации в конце главы)))
Глава 30
Услышав, что Лиза все знает, Джун замер. Сейчас она будет злиться, или, того хуже, расстроится. Хотя по выражению ее симпатичного лица не похоже было, чтобы девушка собиралась закатить скандал. Лучшим выходом было молчать и ждать, что именно она скажет. А тогда и понятно будет, что делать.
Так как юноша молчал, художница продолжила:
– Я знаю твою тайну, Джун, ты кореец лишь наполовину. И зовут тебя на самом деле Женя.
Только и всего? А он уж решил, что полностью раскрыт. И все-таки кто разболтал? Ну конечно! Когда он сушил волосы, ему показалось, что слышит знакомый голос. Слов было не разобрать, но очень похоже на Ли Соль. Тогда он подумал, что утром эта шантажистка его настолько достала, что уже чудится на сон грядущий. А надо было доверять своему тонкому слуху. Маленькая зараза! Будет ей поход в парк развлечений! Да он лично ее десять раз подряд на чертовом колесе прокатит! И вообще, почему она не спала до сих пор? В Сеуле-то сейчас глубокая ночь!
Спокойно, с достоинством юноша принялся искать подходящий для вечерних посиделок наряд, намереваясь вновь скрыться в ванной, чтобы переодеться. А потом ответил:
– А я и не скрывала этого – просто не рассказывала. И никаких на самом деле – у меня два имени – только и всего. И кстати, я не против, конечно, что ты мне подражаешь, но не в ошибках же!
Вот так. Заодно можно проверить, случайной была оговорка Лизы или вредина сестра выболтала решительно все.
– Я правильно все сказала... – как обычно, его малышка-соседка сомневалась в себе, что и отразилось в ее голосе.
– Ты сказала, кореец наполовину, а должна была сказать – кореянка наполовину.
– Да что ты говоришь! И в самом деле...
Судя по обескураженному лицу Лизы, главного Ли Соль ей не успела поведать. Иначе бы ревнительница правильной речи отстаивала каждую форму слова.
– Я так понимаю, ты пообщалась с моей сестренкой-шантажисткой? Очень непедагогично!
– Почему? – удивленная девушка была такой хорошенькой, что юноше захотелось плюнуть на все условия и просто рассказать ей обо всем, не гадая, о чем могла проболтаться еще вредная мелочь.
– Дети ночью спать должны! Вот почему!
– Ой... правда же, разница во времени... Извини. Это если у нас восемь вечера, сколько же... ой... прости!
Вот, теперь он еще и виноватой свою девушку выставил. И это мужчина, защитник... Стыдно...
– Ну ты-то не при чем. Ли Соль, видно, на каникулах делать нечего – вот она меня и решила дернуть, а ты подвернулась. Что еще интересного она тебе рассказала?
– Да так... ничего особо не успела... – судя по голосу и по глазам, его девушка приуныла.
Джун, приготовившись ко сну, закрыл глаза, в полной уверенности в своей правоте: если кто и расскажет Лизе всю правду – так это он сам. Нечего мелкой вмешиваться – она и не знает толком ничего. Слишком мала – вот ее и берегли. Мало ли – случайно проболтается. Его немного беспокоило, что Лиза была не слишком разговорчивой остаток вечера и даже не захотела посидеть с ним под звездами, сославшись на усталость.
Беспокойно крутясь на постели и сбивая простыни, Лиза восстанавливала в памяти недавний разговор.
А ведь его сестренка думала, что это подействует... Ну что ж, значит, Лиза не достаточно для него важна. Не может он ей пока открыться, хоть и обещал подумать о своих чувствах. Конечно, такие решения быстро не принимаются. Лиза должна это понимать, конечно. Но как все-таки тяжело на душе от того, что любимый человек ей не доверяет! Вот Костик наверняка знает все...
На базой отдыха летали сны и ночные мотыльки кружились в клумбах, облагороженных не без участия двух братьев Ли, которые в эту ночь мирно собирались отбыть домой, считая, что добытых доказательств им с лихвой хватит для разоблачения. Они и так слишком много времени потратили на такое простое дело. Их строгая, но справедливая мать, достойная наследница скромной гангстерской семьи Но Мичжа наверняка уже не раз мысленно поторапливала. «Я выполнила для вас самую сложную работу, неблагодарные щенки. А вы не можете сделать такую мелочь» – вот была бы основная идея ее сообщений. К счастью для парочки клоунов, младший из них резонно предложил брату обзавестись перед поездкой новыми номерами и телефонами под предлогом, что лучше уж сразу обрадовать дорогую родительницу результатом, чем расстраивать ее промежуточными неудачами. Старший брат, хотя и рассердился из-за предположения о том, что его гениальные планы могут оказаться неудачными, в последствии не раз благодарил младшенького за удачную идею. Не вслух, конечно, – не за чем мальца баловать похвалами.
Спешно покидая гостеприимную землю, о которой они не узнали почти ничего, пробыв чуть меньше трех недель, двое претендентов на наследство готовились разоблачить своего конкурента.
Достойная Но Мичжа, обнаружив, что существует какое-то дополнительное распоряжение покойного свекра, приложила массу усилий, чтобы выяснить, в чем дело. Но узнала о содержании лишь одновременно с самим виновником всего переполоха – Ли Джуном.
Разумеется, Но Мичжа не всерьез заказывала покушения на гадкую, дерзкую девчонку одиннадцать лет назад – ее предприятия обычно удавались. Просто надо было дать понять дорогому братцу, кто хозяин положения. И тот явно сдался – услал свою хилую дочурку в эту дикую северную страну, где она была обречена на прозябание в невежестве, тогда как ее славные сыновья получили лучшее образование, какое только возможно в этом мире, – американское, первоклассное. На что бы могла рассчитывать эта дрянь, повзрослев? Девчонка, не стопроцентная кореянка, малограмотная, не знакомая с местными обычаями и традициями ведения дел. Но Мичжа была спокойна... до некоторых пор, когда не начала понимать, что в чем-то эта полукровка превосходила ее кровиночек. Горько было признаваться, но это было так – глаза не закроешь, когда на кону дело. Конечно, Тхэун, этот сопляк, устроил свое чадо в компанию, пусть и не на такую высокую должность, как Хванчика и Чжихванчика. Появлялась-то Джун в компании редко, только на два-три летних месяца. Только вот все равно проводила на рабочем месте больше времени, чем драгоценные сыновья Но Мичжи. И предложения этой девчонки нравились директорам. Их с радостью принимали к сведению. Да что там – парочку идеек даже Хван попытался присвоить. И правильно – к наработкам взрослого, солидного мужчины с гарвардским дипломом присмотрятся пристальнее, чем к выдумкам недоучки из страны белых медведей. Не пропадать же хорошему начинанию!
Тот самый адвокат, который так недоверчиво разглядывал симпатичную, хотя и слишком рослую девушку, оказавшуюся мужчиной, и рассказал тетушке Ли Джуна о том, что Джун – это он, а не она. Но Мичжа очень вовремя пригласила достойного молодого юриста из фирмы, занимавшейся делами их семьи и компании. Его растерянность была ей на руку. Он был умен, начитан, но не слишком опытен. Поэтому-то умудренной опытом женщине без труда удалось все выведать. Начала она исподволь, притворяясь, будто уже знает, о чем писал ее свекор – ведь они были такими большими друзьями. То, что с этим документом что-то нечисто, Мичжа нутром чуствовала. Тем самым, которое безошибочно говорило ей, что ее собственный муж в очередной раз пустился во все тяжкие с модельками или актрисками. И обретение племянника вместо племянницы ее ошеломило, хотя виду женщина, разумеется, не подала.
Кстати, болтливого адвоката она в тот же день порекомендовала уволить. Просто сделала пару звонков и все. Ни к чему, чтобы такие несдержанные на язык сотрудники работали с делами семейства Ли. Хуже всего, что сопляк даже не понял, что он проговорился, кому не следовало.
Еле дождавшись, когда муж отправится в очередные похождения, Но Мичжа вызвала к себе старшего сына, так внешне похожего на ее покойного отца, и рассказала ему о том, что ей стало известно. Женщина решила дать детям шанс проявить себя. Ведь если именно они разоблачат притворщика, это будет очком в их пользу – многое скажет о их проницательности и принципиальности. Договорились, что Хван найдет кого-нибудь, кто сможет заставить Ли Джуна выдать себя. Но почему-то ее сынок занялся провокациями сам, да еще и брата сманил. Неужели ему так не хотелось общаться с Ричардом? Милейший американец... хотя и ходили о нем слухи, будто он скормил крокодилам каких-то своих деловых партнеров... Так ведь не на Нил же они едут!
Женщина поправила отточенным жестом прическу. Сколько сил ей стоило войти в семью Ли и притворяться утонченной любительницей западной культуры, а не дочкой мафиози. Свекор, конечно, о многом догадывался. Поэтому и устранил Тхэсонга от управления, чтобы тот не смог способствовать отмыванию денег или контрабанде оружия под эмблемой компании. Только досужему старику не удалось точно выяснить, кто же свел его сынка с преступным миром.
К сожалению, пора больших свершений для Но Мичжи окончилась, так и не начавшись. Папаша ее перестал с ней связываться, а потом и помер. И женщина осталась одна среди чужих ей людей. Ну... не одна, брак с гулящим муженьком все-таки принес свои плоды – двоих сыновей. И до поры до времени она была этим горда, пока не узнала, что она не единственная мадам Ли, у которой родились наследники мужского пола.
И этим ранним, но уже жарким летом в загородном особняке, подаренном им на пятнадцатилетие семейной жизни Ли Мугёлем, верная жена и заботливая мать ожидала новостей от своих деток. И дождалась. И обрадовалась. Еще немного потерпеть – и все будет в порядке.
Каждому в эту ночь что-нибудь да снилось. Аллочка с аппетитом ела огромный морковный торт, который ей подавал на серебряном блюде одетый как солидный шеф-повар ее Федька. Девушка особенно тщательно наблюдала за своим приобретением в последнее время, чтобы он не вздумал больше пакостить. Аллочка знала, что повар почему-то наблюдает за ее корейской подругой, так же как знала, что любви в этом интересе нет никакой. Очевидно же, что рыбак рыбака видит друг друга издалека. А уж в ее сходстве с поваром никто не усомнится. За Джун девушка ничуть не переживала – что бы там Федька не пакостил, до кореянки в проделках ему далеко. А выяснить в чем дело Аллочка всегда успеет.
Федору снилось, что мечты его мамы сбылись. Правда, новоиспеченная бабушка в его сне довольной не выглядела, так как тройня рыжиков, красных, орущих и сопливых, – испытание не из легких.
Инна и Пичугин видели почти одинаковые сны – они ругались, правда, виноватым был в обоих случаях не тот, кто видел сон, а тот, кто снился.
Ванечка старательно кромсал километры белого атласа и тюля, которые обматывала вокруг себя его ужасная и прекрасная начальница Нора, и кричал ей, что с ее фигурой белое убийственно, а жениха он одобрить не может никак. Никакого не может одобрить.
Жизели снилось, что ее носят на руках любимый, которого она во сне зовет только по имени, а никак не кличкой. И они не подшучивают друг над другом, как наяву, когда и не поймешь, серьезно ли он ее любит или просто жалеет. Нет, на его лице, в его серых глазах она может читать любовь без насмешки. Герой ее сна в свою очередь в грезах всерьез готовился стать главой семейства, хотя и видел на календаре в их семейном гнезде далеко не нынешний год и даже не следующий.
А Джун, еле увернувшийся от окончательного признания и объяснений, недовольный сам собой, проснулся в испарине посреди ночи. Очень уж неприятный сон ему привиделся.
Приснилось ему, будто они с Лизой отдыхают в каком-то пансионате на берегу моря – не каком-то даже, а первоклассном. И лет им уже около семидесяти, если не больше. Он все также старается не позволить ей упасть, она все так же смотрит на него с восторгом. Приходят они в ресторан, садятся за стол, расправляют льняные салфетки с вышивкой на коленях. Его любимая старушка как обычно спрашивает его, зачем надо столько столовых приборов, если люди приехали отдыхать. А потом:
– Как хорошо, что мы с тобой до сих пор дружим! Правда, Джун? Ты моя лучшая-прелучшая подруга. И я тебя до сих пор люблю! Жаль, что твои братья все-таки выдали тебя замуж за этого противного шейха.
Вот ведь бред редкостный. И главное, он сам виноват. Нет чтобы признаться и махнуть рукой на некоторые обстоятельства! И Лиза тоже... неужели она не видит...
Непроизвольно стукнул кулаком по кровати и тут же поблизости тихий голос спросил:
– Что с тобой? Что-то случилось? Беспокойно спишь.
На заверения, что все в порядке, просто белье не шелковое и никто с опахалом не стоит, любимая соседка легко вздохнула и посоветовала:
– Ты все-таки попробуй заснуть. Сон – лучшее средство для девичьей красоты.
И почему в ее голосе ему послышалась печаль? Чего ей грустить – он же рядом!
День тоже не задался. Братья названивали – то пароль забыли, то спрашивали, не слишком ли на них сердит президент компании и чего им ждать.
– В армию вас сошлет, – буркнул Джун недовольно. – Точнее Чжихвана. Оппа Хван староват для такого. Его, наверное, под домашний арест...
И ведь поверили ему, что не могло не радовать. Поэтому пришлось разуверять, говорить, что он (она!) просто шутит над своими старшими братьями, обещать, что Ли Тхэун встретит племянничков с распростертыми объятиями.
Но самое неприятное – Цыпленок его явно избегала. Нет, поздоровалась она и приятного аппетита ему пожелала, как он учил. Правда, как-то устало у нее это выходило. Джун даже предположил, что она так и не заснула после их ночного полуразговора, когда он ее невольно разбудил. Но выяснить это ему не удалось – сразу после завтрака его девушка отправилась утешать чужую девушку. После обеда – тоже. Ясно было одно: если он что-нибудь не предпримет, до его отъезда они так и не поговорят как следует – Лиза все время будет носиться со своей Инной.
Да что за глупость в конце концов! Почему бы ему не рассказать ей все вчера? Такой случай был! А теперь что? Стоит ему заикнуться об этом – и последует закономерный вопрос: почему не рассказал вчера? Никогда ведь трусом не был. А тут...
Вспомнив работу Лизы, которая ему не очень-то нравилась, юноша обрадовался. Вот оно – решение! Сначала он сделает кое-что, что обрадует его прекрасную художницу.
– Что-то ты сегодня какая-то вялая! Тебе соседка спать не давала? Проявила-таки свои змеиные свойства! А я тебе говорила – что она противная.
Жарким днем две подруги расположились было в тени одного из домиков-шалашей, точно индейцы в засаде, но все-таки решили, что в стенах будет прохладнее, и обосновались в комнате Инны. Три "буки" где-то пропадали – нетрудно было догадаться, в какой компании, а Вика наверху сидела тихо как мышка, должно быть читала. Совершенно тусклая девица – не умеет себя показать!
– Ничего подобного. Джун...
Нет, вы только посмотрите на эту растяпу! Один звук имени корейской змеищи – и на лице мечтательная грусть как у каких-нибудь красавиц с портретов Рокотова! А что ей эта надменная девица с огромным самомнением сделала хорошего-то? То в комнате запрет, то без предупреждения удерет, а Лизка изводится, то каких-то своих дружков недавно приволокла. Одно беспокойство от нее.
