Текст книги "Стрела Кушиэля. Битва за трон (ЛП)"

Автор книги: Жаклин Кэри

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 32 страниц)

Пир отчасти напомнил мне Скальдию, но здесь все было иначе. Например, здешние женщины не уступали мужчинам в дерзости и с неприкрытым интересом разглядывали ангелийских моряков. Многие покидали пиршество задолго до окончания, и люди Русса уходили вслед за ними с довольными ухмылками – по крайней мере те, кого женщины манили за собой. Далриадки, на мой взгляд, не шли в сравнение с ангелийками, но матросы не проявляли разборчивости после долгого томительного воздержания в Кушете, где были напрочь лишены женского общества.

Когда Русс закончил выступление, поединщик Имонна, Кэрейг, высокий и крепкий воин, забавляясь, попытался вызвать Жослена на единоборство, указывая на его наручи и бурно жестикулируя. Жослен рукомашества не понял, и тогда Кэрейг разогнал толпу, очистив маленькую площадку в центре зала, и красноречиво обнажил меч.

Близнецы разразились одобрительными возгласами и осушили еще по кубку уискхе; далриады и ангелийцы принялись подзуживать воинов на сражение. Круиты во все глаза следили за происходящим. Жослен с обычной кассилианской сдержанностью посмотрел на меня, приподняв брови.

А я ни с того ни с сего оглянулась на Друстана маб Нектхану.

Как и прежде, между нами промелькнула искорка понимания. В его темных глазах, странно серьезных на изрисованном синими узорами лице, читался немой вопрос: «Может ли твой воин победить?» Я легонько кивнула. Он столь же малозаметно пожал плечами и сделал знак рукой, призывая толпу угомониться.

Я встала и обратилась к Близнецам:

– Давайте же посмотрим, каковы на деле ангелийские клинки, о владыки, – произнесла я, с удивлением отметив, что уискхе развязало мне язык. – Но условимся, что в этой схватке не должно пролиться крови! Пусть тот, кто будет обезоружен, честно признает свое поражение!

Близнецы приняли мои условия согласными аплодисментами. Жослен торжественно встал перед ними и поклонился со скрещенными руками. Квинтилий Русс, шатаясь, подошел ко мне.

– Я думал, кассилианцы сражаются только для защиты, – немного заплетающимся языком пробормотал он.

Я пожала плечами.

– Этого кассилианца префект изгнал из их Братства. Теперь меч Жослена верой и правдой служит Исандре и для защиты и для нападения.

– А-а. – Глаза адмирала блестели, пока мы наблюдали за схваткой.

Кэрейг, взревев, занес меч и, опуская его, бросился вперед, здоровенный как гора. Кинжалы Жослена высверкнули из ножен и, скрестившись, отразили удар. Зрители рассмеялись, когда кассилианец ловко отскочил в сторону. Кэрейг, пошатнувшись, изготовился к следующей атаке. Снова зазвенела сталь – меч, не причинив вреда, скользнул по наручу. Жослен, текучий как вода, отпрыгнул и, перевернув кинжал острием вверх, ударил рукоятью по сжимавшему меч кулаку Кэрейга, который тут же разжался. Одновременно Жослен ногой подсек противника под коленки.

Тот с шумом рухнул на пол, выронив меч. Пока до Кэрейга дошло, что он обезоружен и повержен, скрещенные кинжалы Жослена уже уперлись ему в горло. Поединщик Имонна принял поражение благороднее, чем я от него ожидала. Когда Жослен поклонился и убрал свои клинки в ножны, Кэрейг встал и заключил его в медвежьи объятия, одобрительно хлопая по спине.

– По меньшей мере этим мы их здорово впечатлили, – заметил выросший рядом со мной Гиацинт. На его лице играла кривоватая хмельная улыбка, черные глаза блестели от уискхе. В его голосе я не уловила ни единой ревнивой нотки и сразу же поняла почему: рядом с тсыганом стояла улыбающаяся Мойред. Ну еще бы, он же видел сны наяву, чем определенно заинтересовал дочерей Нектханы. Гиацинт, пошатываясь, смотрел на меня, словно гадая, попрошу ли я его остаться или отпущу восвояси, а я терялась в сомнениях, что же он надеялся услышать.

– Да, хотя бы этим, но мы их впечатлили. – Рука сама потянулась пригладить его вихры. Я выпила слишком много или, наоборот, слишком мало, чтобы пойти сейчас с ним. – Ступай, куда пожелаешь, и лови развлечения, какие подвернутся, любезный Принц Странников, – мое напутствие прозвучало слегка обиженно. – А я тут, знаешь ли, по делам королевы.

В глазах Гиацинта загорелся огонек, и он, поклонившись, ускользнул на пару с Мойред.

Я оглянулась: Жослен стоял в кругу воинов-далриад и явно наслаждался их вниманием. Он смеялся и, с трудом подбирая слова, пытался объяснить островитянам, что такое Кассилианское Братство. Квинтилий Русс куда-то пропал, а его место подле меня заняли три молодых человека, которые, толкаясь, протягивали мне кубки с уискхе.

Советую всем, кому приходится выступать королевским послом без надлежащей подготовки, не постигнув предварительного этого искусства: будьте осторожны с незнакомыми напитками.

К несчастью, мне такого совета никто в свое время не дал.

Отчасти я до сих пор помню события того вечера, но от большинства из них наутро остались лишь бессвязные обрывки. Помню, как Имонн пробился сквозь толпу и разогнал своих людей, осаждавших меня, чтобы предложить мне свою компанию. Помню, как Грайне спорила с ним, рыжие волосы раскинулись по ее плечам, словно мантия, а глаза горели от возбуждения. Точно помню, что Близнецы ссорились как дети.

Ссорились из-за меня.

Должно быть, в какой-то момент я что-то такое сказала; не помню, что именно, но, наверно, я уступила кому-то из них, а может, сразу обоим. Это, по-видимому, и послужило предметом их раздора, чтобы их распалить, многого не требовалось.

– Да любой здесь гораздо красивее тебя, Имонн, – насмехалась над братом Грайне. – Ради разнообразия я должна попробовать, каково это. Разве не так поступают те же ангелийцы? – Она посмотрела на меня в поисках подтверждения и, должно быть, я с ней согласилась. Ведь, в конце концов, ангелийцы и вправду стремятся к новым ощущениям. Последовавший ответ Имонна совершенно выпал у меня из памяти, в отличие от насмешливого взгляда Грайне и ее слов: – В любом случае выбирать нашей гостье.

И я выбрала.

Утром я проснулась с больной головой.

– Вы все такие, ангелийцы? Все обучены такому мастерству?

Это было сказано на языке жителей Эйре, который накануне я без труда понимала. Теперь же мне приходилось раздумывать чуть не над каждым словом незнакомо звучащего диалекта, одновременно стараясь выпутаться из скомканных простыней и поддержать разговор с одной из двух владык далриад, уже бодрой и почти полностью одетой.

– Нет, миледи, – ответила я на круитском, убирая волосы с лица, чтобы вглядеться в ее любознательные глаза. – Не все.

– Жаль, – с грустью вздохнула она, завязывая кушак.

В комнату влетела маленькая фигурка и запрыгнула на кровать, тут же зарывшись в покрывала, – малыш Бреннан, который, как я поняла, приходился Грайне сыном. Я скривилась от подкатившей тошноты.

– Тише, тише, – велела непоседе Грайне. Присев на край кровати, взъерошила волосы Бреннана и с любопытством посмотрела на меня. – Мне не слишком приятно знать, что в постельных делах кто-то меня превосходит. Но ты мне напомнила, что в ряде случаев кропотливость приносит лучшие плоды, чем поспешность. Именно таким образом ваших переговорщиков учат выражать почтение королям?

Если бы голова так не болела, я бы рассмеялась. Бреннан выскользнул из-под руки матери, со спины подполз ко мне и принялся с детским любопытством водить пальчиком по линиям туара.

– Нет, миледи, – повторила я, стискивая виски. – Просто постельные дела и составляют мое настоящее ремесло. – Я с грустью вспомнила о прошедшей ночи, об еще одном клине, который сама же вбила между вечно спорящими Близнецами. – Посланец из меня никакой, я так королеве и говорила.

– Ну, ты же владеешь разными языками, – заметила Грайне, один уголок ее рта приподнялся в полуулыбке. Она встала, чтобы полюбоваться своим отражением в небольшом зеркале, и воткнула в густые волосы украшенную самоцветом заколку. – К тому же ты сумела получить от меня ключ к Имонну.

– Миледи? – Прикосновения ребенка отвлекали меня от нездоровья, но я все равно не могла взять в толк ее слов.

– Братишке всегда было невыносимо, когда я чем-то обладала, а он – нет, – сочувственно пояснила Грайне. – Конь, меч, брошь… что бы то ни было, Имонн с ума сходил, пока не получал равноценное или лучшее.

– То есть ради меня он отправится на войну?

Ее взгляд был по-доброму снисходительным:

– Если оставить его в покое и позволить выбирать рассудком, Имонн не скажет ни да, ни нет, пока бык не отелится. Просто ради тебя… нет, конечно. Но он сильно разозлится, если не овладеет тем, что досталось мне. Вот тогда он выйдет из себя. Это ключ, Федра но Делоне. – Мое имя она произнесла, словно пробуя на вкус, затем широко улыбнулась. – Хотя ты почти, почти достойна того, чтобы ради тебя развязать войну.

Выпроставшись из простыней, я с трудом села, скрестив ноги, и запустила пальцы в спутанные волосы. Без ничего на теле, за исключением бриллианта Мелисанды.

– Вы из этих соображений меня взяли?

– Нет. – Грайне хлопком в ладоши подозвала Бреннана. Он радостно обнял мать за талию. – В основном я имела в виду свое удовольствие. – Взъерошив мальчишке волосы, она серьезно на меня посмотрела. – Думаешь, от капитана твоего корабля родятся сильные сыновья и дочери?

– От Квинтилия Русса? – я усмехнулась, но тут же взяла себя в руки. – Да, миледи. В этом я уверена.

– Хорошо. – В ее серо-зеленых глазах на солнце сверкали искорки. – Завтра мы можем умереть, поэтому следует жить сегодняшним днем. А некоторые решения все же лучше принимать без промедления. Может, ты сумеешь втолковать это моему копуше-брату.

 «Если ты сумеешь найти между ними равновесие…»

– Видимо, – улыбнулась я, – придется немедля этим заняться.

Глава 71

Меня немного подбодрило, что похмельем после уискхе в то утро мучилась не только я одна; глаза большинства ангелийцев превратились в щелочки, да и среди далриад хватало страдальцев. Видимо, не все островитяне отличались той же крепостью, что и Грайне. Некоторые круиты тоже морщились от головной боли, а вот Друстан к их числу не относился.

Тем не менее никому из моих товарищей по несчастью не пришлось, как мне, сносить неодобрение Жослена Веррёя.

– Позор! – прошипел он, едва уселся рядом со мной за стол, чтобы позавтракать. – Думаешь, любой вопрос нужно решать через чью-то постель? Думаешь, Исандра де ла Курсель на такое рассчитывала, когда выбрала тебя своим послом?

– Прости, – кисло проворчала я, пряча лицо в ладони. – Мне недостает твоей воинской выучки, чтобы решать вопросы мечом и кинжалами. Делаю, что умею. Впрочем, в этот раз я до чужой постели не дошла бы, если бы вы все меня не бросили. Может, тебе стоит попробовать включить и постель в свой арсенал приемчиков. Не получится, так хотя бы перестанешь всякий раз на меня злиться.

– Я никогда… – мрачно начал он.

Я кольнула его взглядом.

– Это было другое, – пробормотал он.

– Да. – Я потерла раскалывающиеся виски. – Там и тогда было другое. А вот такое, как сейчас, случается, если отправить служительницу Наамах с дипломатической миссией в страну, где в почете крепкие напитки.

Жослен начал было набирать в грудь воздуха, наверное, чтобы дать мне отповедь, но передумал, глядя на мое измученное лицо. На его щеке дрогнул мускул – знак подавленной улыбки.

– По крайней мере, в этот раз тебе дали самой выбрать. Во всяком случае, так я слышал.

– О да, в этот раз я выбрала сама.

Он бросил взгляд на Грайне, которая хохотала во главе стола, с аппетитом поедая лепешку.

– А она довольно привлекательная. Для варварки.

Я засмеялась и тут же осеклась, потому что голова чуть не раскололась.

К полудню я достаточно оправилась, чтобы принять приглашение Друстана посмотреть столицу далриад – Иннисклан. Мы выехали верхами: Друстан, еще четверо круитов, Жослен и я. Во время прогулки увидели фермы, кузницу, мельницу и огромные стада, пасущиеся на зеленых весенних холмах.

Пейзаж был мирным, воздух – теплым и влажным, но моя кровь холодела. Весна разгоралась, и каждый день приближал лето и войну.

– В какой стороне ваш дом, милорд? – спросила я Друстана.

– Вон там, – развернув коня, он безошибочно махнул рукой на юго-восток. Как почти у каждого изгнанника, у него в голове был компас, всегда указывающий в сторону родины. – Там Брин Горридам, где на моем троне восседает Маэлькон. – Он оскалил белоснежные зубы, на разрисованном синими узорами лице образовалась пугающая гримаса. – Я прибью его голову на городские ворота!

Помоги мне Элуа, оставалось только молиться, чтобы у него получилось.

– Как думаете, Имонн поддастся нашим призывам? – спросила я.

Друстан покачал головой; лицо принца больше не внушало мне страха.

– Если его загнать в угол, Имонн будет сражаться как лев, но сам по себе никогда не двинется навстречу опасности. Если Маэлькон надумает напасть на меня на этих землях, Имонн возьмется за оружие и не опустит меча до победы или до последнего вздоха. Но по своей природе он готов скорее защищаться, чем наступать.

– А если Грайне попробует двинуть войска против его воли, далриады ее поддержат?

Друстан задумчиво посмотрел на меня.

– Некоторые поддержат, да. Умения твоего воина зажгли их сердца. – Он кивнул Жослену, который в ответ вежливо улыбнулся, не понимая ни слова. – Но Грайне на такое не пойдет. Пусть она и бесстрашна, как орел, даже ей не под силу разорвать связь между Близнецами. – Зацепив повод за луку седла, принц вновь устремил взгляд на восток, где находился его родной дом, и дальше, к далеким берегам Земли Ангелов. Его голос переменился: – Когда-то я мечтал о брачном союзе. Свободном и равноправном союзе двух соседних королевств. Воображал себе два трона, связанные шелковой нитью любви, а не железными оковами необходимости. – Он слабо улыбнулся. – Вот о чем мы с ней говорили и не могли наговориться: я на своем ужасном каэрдианском, которого стесняюсь даже перед тобой, а она на круитском, которым владела немногим лучше. Но мы понимали друг друга с полуслова, даже не имея общего языка, потому что у нас была одна мечта на двоих. У Исандры де ла Курсель и у меня. Мечтает ли она до сих пор о том же?

Вдруг стало ясным то, что раньше я не вполне понимала: почему Исандра так настаивала на этом браке. Держа речь перед вельможами, она изъяснялась затертыми фразами, скрывая истинный смысл под обтекаемыми дипломатическими словесами. Но слушая Друстана, глядя на него, я угадала главное: моя королева любила этого мужчину со всей отчаянной страстью, воспылавшей в шестнадцатилетней девочке при первой же их встрече.

И он горел таким же огнем.

– Да, милорд, – прошептала я. – Моя госпожа по-прежнему мечтает о том же.

Темные глаза принца остановились на моем лице. «Старшие дети Земли», – так сказала о своем племени его сестра Брейдайя. Возможно, он и не плохая партия для королевы Земли Ангелов.

– Я подожду решения Имонна неделю, – спокойно произнес Друстан. – Если он не передумает, подниму знамя Куллах Горрьим и выступлю на Брин Горридам с теми силами, которыми располагаю. Думаю, сколько-то бойцов из других племен последуют за мной, хотя без далриад вряд ли их много наберется. Вы же на своем корабле вернетесь в Землю Ангелов. Скажи там Исандре, что я приду к ней, если выживу.

Ответить на это было нечего, поэтому я просто кивнула. Друстан развернул коня, подозвал своих людей, и мы поехали обратно в чертог Близнецов. По дороге я передала Жослену наш разговор.

– Я собираюсь кое-что предпринять, – помолчав, добавила я, – и тебе это не понравится. Просто… смирись и придержи язык. Прошу тебя. Клянусь именем Делоне, без этого не обойтись, другого выхода я не вижу.

Три дня прошло за встречами и переговорами. Весть о нашем посольстве распространялась быстро, и каждый день в Иннисклан прибывали лорды далриад; все покои в чертоге Близнецов оказались заняты. Далриады были как на подбор высокими и воинственными и радовали глаз разноцветными пледами и изысканными золотыми украшениями, которыми повсеместно славятся. Некоторые уже собрались на войну, их волосы были слеплены известью в высокие белые гребни. Хотя Русс рассказывал о таких прическах, воочию они меня все равно поразили.

Но Близнецы правили далриадами совместно, и, пока Имонн предпочитал воздерживаться от активных действий, о войне не стоило и заикаться. В своем решении он имел немалую поддержку – среди далриад хватало таких, кто не желал ввязываться в войну ради круитов.

– Безнадежное наше дело, по-любому вернемся с пустыми руками, – мрачно пророчествовал Квинтилий Русс, наблюдая за происходящим. – Может, прямо сейчас и отчалим?

В тот день я говорила и говорила, пока во рту не пересохло, а в голове не образовался тугой клубок из фраз, ангелийских и круитских вперемешку, словно змеиное гнездо. Имонн со своего трона постоянно следил за мной горящими глазами, похоже, не вникая в суть моих умных речей. Но я же не оратор, чтобы очаровывать сердца словами. Я беру другим.

– У нас, милорд адмирал, по плану осталось четыре дня. – Я прижала ладони к глазам, борясь с усталостью. Вот уже три дня я вежливо отвергала явный интерес Имонна, притворяясь, будто не замечаю его настойчивых ухаживаний. Предложениям других соискателей и вовсе был потерян счет. Опустив руки, я улыбнулась Руссу: – Вы так торопитесь покинуть леди Грайне? На то есть особая причина?

Лицо со шрамом залилось краской, и адмирал пробормотал:

– Она хочет ребенка.

– Знаю. Считает вас хорошим производителем. Эта леди весьма прямолинейна в своих желаниях. – Честно говоря, Русс и Грайне отлично подходили друг другу, но об этом я предпочла умолчать.

– Сибеал было видение во сне, – объявил Гиацинт, говоря о средней дочери Нектханы. – Она видела тебя, Федра. Ты держала весы, и одна чаша сильно перевешивала.

– Ты так хорошо понял ее слова? – приподняла я брови.

Он сконфуженно посмотрел на меня.

– Сестры Друстана учат меня круитскому, а я рассказываю им про свой дромонд. Я-то всегда при них. Это ты постоянно где-то занята. Надо полагать, делами королевы.

– Что ж, хорошо, можешь передать своим ясновидящим, что весы еще не готовы уравняться, – лукаво сказала я. – Кстати, а не видели ли они в своих снах тебя, о Принц Странников?

Гиацинт покачал головой, слегка хмурясь:

– Только один раз. Брейдайе приснился я на острове, и она спросила, не там ли я родился. Больше ничего.

– Странно, – протянула я и спустя секунду об этом забыла, потому что Друстан позвал меня разъяснить пользу альянса с Землей Ангелов очередному готовому слушать лорду из далриад. По крайней мере это мне удавалось. Я шла через чертог, чувствуя спиной взгляд Имонна. Он ловил меня глазами с того самого дня, когда я легла в постель с его сестрой.

Но Гиацинту я сказала правду. Пусть я и не умела вести дипломатических интриг, зато отлично знала, как распалить желание. Имонн поддавался медленно, в отличие от порывистой сестры будучи по натуре осторожным и неторопливым. В первую ночь он попытал удачи и проиграл и теперь остерегался приближаться к обрыву. А мне требовалась его безрассудность.

Прошел четвертый день, затем пятый. Грайне и Имонн то и дело кричали друг на друга, поддерживаемые своими сторонниками. На моих глазах завязалась драка между далриадами и круитами, когда на одного из людей Друстана напали трое новоприбывших в чертог гостей. Тогда-то я и увидела, почему Имонн отказался сразиться с Друстаном. Проигрывая в крепости телосложения, круитский воин дрался с невероятной ловкостью и проворством, успешно тесня нескольких кряжистых противников, пока не прибежал, прихрамывая, разъяренный Друстан, мгновенно разоруживший далриад голыми руками.

Пожалуй, дружно навалившись и пустив в ход клинки, они могли бы убить его, но не стали и пытаться, со страхом и уважением разглядывая синие воинские татуировки принца, рыжий плед и принадлежащую ему по праву золотую гривну круарха Альбы.

– Скажите им завтра, милорд, – обратилась я к Друстану, когда далриады с извинениями ретировались. – Не на совете, а после, когда в зале начнется общий пир. Скажите им о своем решении.

Взглянув на меня, он кивнул.

– Хорошо, я сделаю, как ты желаешь.

Итак, это случилось на шестой день.

Как и в предыдущие дни, окончательного решения принято не было, Близнецы по-прежнему громко спорили. Но они свято чтили законы гостеприимства и ничем не обделяли своих гостей. На пиру Друстан встал перед пылающим очагом и обратился к Грайне и Имонну.

– Владыки далриад, – с поклоном начал он, – вы милостиво предоставили кров и пищу мне и моим людям, за что я вам бесконечно благодарен. Но я дал клятву. – Он поднял правую руку, и в свете огня заблестел перстень Роланда де ла Курселя. – И должен ее исполнить или умереть, пытаясь. На принадлежащем мне по праву троне моего дяди сидит узурпатор, мой кузен-отцеубийца Маэлькон. Наверняка он старается укрепить свое положение. Так хватит терять время! Завтра я отправляюсь на восток, чтобы вернуть себе свое законное наследие. И если останусь в живых, дальше попробую пересечь Проливы.

В зале тут же воцарился знакомый бестолковый гомон. Я подождала, а затем пробралась к тронам Близнецов.

– О, владыки далриад, – почти пропела я с колен, – мы, ангелийцы, благодарим вас за отменное гостеприимство. Принц Друстан принял решение. Мы отчаливаем завтра, чтобы передать его слова нашей королеве.

Грайне царственно кивнула и отвела взгляд, скрывая веселые искорки в серо-зеленых глазах. Она наверняка догадывалась о моем плане – сама же дала мне ключ. Я поднялась с колен, присела в прощальном реверансе, сделавшем бы честь Дому Кактуса, распрямилась и начала отворачиваться от тронов.

– Подождите-ка! – запротестовал Имонн, хватая меня за плечо. – Миледи, вам необязательно так торопиться! Хотя бы… хотя бы выпейте со мной, хорошо? Вы не можете… – Он злобно покосился на сестру. – Мы же одинаковые, она и я, рождены из одной утробы! Вы не можете предпочесть кого-то одного!

– Милорд! – я возмущенно стряхнула его руку. – К чему вы меня принуждаете?! Я здесь королевский посол! Соблаговолите относиться ко мне соответственно моему рангу.

– Я никогда не принуждал женщину! – рявкнул он, отдергивая руку. – Но почему вы делаете такой однобокий выбор? Это же неправильно!

Я пожала плечами и спокойно объяснила:

– Милорд, как вы желаете ангелиек за их красоту, так мы ценим в иноземцах мужество и смелость, коих у вашей сестры в избытке.

– Думаешь, я не таков? – с каждым словом Имонн все больше свирепел. – Думаешь, мне не хватает смелости? Думаешь, моя сестра больше мужчина, чем я?!

Вокруг нас начала собираться толпа. Жослен ловко протиснулся ко мне. Почувствовав за спиной его ободряющее присутствие, я воззрилась на Имонна и с бесстрастным лицом снова пожала плечами:

– Зачем мне что-то выдумывать, милорд? Ваши действия говорят сами за себя.

– Причем громче, чем тебе кажется, Имонн, – насмешливо вмешалась Грайне; в толпе раздались смешки. С побагровевшим от гнева лицом он развернулся к сестре, сжав кулаки. Грайне ответила ему спокойным взглядом и изогнула брови: – Ты, братишка, сам постелил себе постель, где никому другому нет места, неужели вдруг разонравилось лежать в ней одному?

– Если тебе нужна смелость, – прорычал он сквозь стиснутые зубы, – смотри сюда! – Вскинув в воздух кулак, он выкрикнул: – Далриады идут воевать на стороне Друстана маб Нектханы!

Раздались одобрительные возгласы, недовольные стоны, если и прозвучали, были заглушены общим радостным хором. Имонн с воинственными возгласами то и дело вскидывал кулак, похоже, полностью поглощенный грядущим сражением. Я даже подумала, что он обо мне позабыл – я ведь была не более чем очередным поленцем в неугасимом костре соперничества между Близнецами. Но Имонн быстро опамятовался и с горящими глазами и дерзкой улыбкой повернулся ко мне.

– Что скажешь на это, ангелийка? – схватил он меня за руки. – Достаточно смело для тебя?

Конь, меч, брошь… радость мальчишки, очередная победа. Я невольно улыбнулась и кивнула с зазывным блеском в глазах:

– Да, милорд. Достаточно.

Стоящий рядом Жослен испустил тяжелый вздох.

Вот так и случилось, что я разделила постель с обоими владыками далриад. Имонн несколько дней ходил с блаженной улыбкой, расчетливо готовясь к войне. Пожалуй, ему я услужила лучше, чем его сестре, поскольку действовала на трезвую голову.

Хотя Грайне тоже не жаловалась; в один из дней она перехватила меня в чертоге и надела мне на предплечье золотой браслет с замысловатым узором.

– На удачу, – улыбнулась она. – Богиня, который ты служишь, явно весьма могущественна.

Я очень сильно на это надеялась. На могущество и милость моих богов.

Впереди была война.

Глава 72

Конечно же, ангелийцам не вменялось в обязанность идти в наступление с войсками Друстана маб Нектханы – на первый взгляд эта битва была не нашей. Мы могли бы поднять паруса и долгим кружным путем попытаться обогнуть Проливы, держа курс на нижний Сьоваль. Но за такое решение островитяне, скорее всего, ославили бы нас трусами; к тому же мы лишились бы возможности сообщить важные новости королеве. Пока мы добрались бы по морю до родных берегов и дальше по суше до Исандры, круиты бы уже пересекли Проливы или полегли в битве с войсками узурпатора.

Друстан изъявил готовность, вернув себе престол, помочь Земле Ангелов, а потому мы, ангелийцы, выступая на его стороне, сражались бы, по сути, за себя. Квинтилий Русс оставил на корабле половину команды, распорядившись, что передать королеве в случае поражения.

Остальные принялись собираться в ратный поход.

Далриады едут на войну, словно на праздник: со смехом, кличами и шутками-прибаутками, пышно и блестяще разодетые. Их лорды сражаются на боевых колесницах, как в старые времена, – прекрасное зрелище, ожившая эллинская легенда. Круиты же ведут себя гораздо тише, но выглядят смертельно опасными – видели бы вы их безжалостные глаза и жестокие улыбки на разрисованных синим лицах.

Двадцать воинов, десять пар далриад и круитов, заблаговременно ускакали на самых быстрых лошадях в разные стороны, чтобы известить всю Альбу о начале войны. Они везли знамена, под которыми отряды пойдут в сражение, где изображались Фалар Бан, Белая Лошадь Эйре, на зеленом поле и Куллах Горрьим, Черный Кабан, на красном. Провожаемые напутственными возгласами, всадники вертелись в седлах, махая нам на прощание. Все понимали, что,  скорее всего, вестники спешат навстречу своей смерти. Чем дальше они ускачут по вражеской территории, тем шире распространится молва о грядущей битве с узурпатором и тем больше союзников примкнет к армии Друстана по мере нашего продвижения на восток.

Кто-то добьется успеха, благодаря выучке. Кому-то просто повезет. А иные погибнут. Многие погибнут.

Принц молча смотрел вслед своему авангарду. В Иннисклан он привел всего пятьдесят бойцов, прорвавшихся сквозь войско Маэлькона, чтобы спасти наследника круарха с матерью и сестрами. А начинали тот прорыв две сотни храбрецов, среди которых был и  родной отец Друстана, погибший от рук солдат под флагом Тауру Кро. Мать Маэлькона, Фоклайдха, происходила из бругантийцев, следовавших за Красным Быком, как раз ее родичи и захватили Брин Горридам, учинив кровавую баню, и в итоге усадили Маэлькона на трон.

 «Неудивительно, – думала я, – что Львица Аззали сговаривалась с Фоклайдхой и Маэльконом. Вынашивая сходные замыслы, они друг друга отлично понимали». Тут же на память пришел Марк де Тревальон. Оставалось только гадать, вернулся ли он из изгнания, согласилась ли его дочь Бернадетта стать женой Гислена де Сомервилля и благословил ли этот союз сам бывший герцог. Вопросы без ответов множились и множились: объявлена ли уже война, на свободе ли д’Эгльмор, что там поделывают ядовитые змеи из Дома Шахризаев и на троне ли еще Исандра. Кто знает? И любопытно, послал ли королевский дом Арагонии войска и сколько, а еще, что уже стало известно Вальдемару Селигу.

Было ужасно досадно находиться столь далеко от гущи событий и от свежих новостей. Бесчисленные вопросы, как стая чаек, метались в голове. Мне пришлось ехать в войсковом арьергарде с Гиацинтом, Жосленом, Нектханой, ее дочерьми и домочадцами Близнецов. Летом в Земле Ангелов мы глотали бы пыль после армейской конницы, но весной на Альбе почти каждый день шли дожди, и влажная земля густо порастала свежей зеленью. Передняя шеренга нашего войска беспорядочно растянулась на целую милю, двигаясь с черепашьей скоростью пехотинцев.

На марше есть приходилось что ни попадя: армейские фуражиры обирали крестьян, ругавшихся сквозь зубы, круиты Друстана много охотились, метко разя стрелами разнообразную дичь. Ни один из солдат в походе не голодал.

Всю дорогу к нам присоединялись новые и новые союзники, становясь под знамена Куллах Горрьим.

В наши нестройные ряды вливались горстки декантийцев и корваникийцев, ордовалей и дюмнонийцев, ведущих происхождение от рода Черного Кабана. С севера прибыл разношерстный отряд сигоев и вотадаев под знаменем Красного Быка – рослые и светловолосые, как далриады, с воинственными белыми гребнями из слепленных известью волос и синими круитскими татуировками на лицах. Пришли известия, что племена Тауру Кро остались верны Маэлькону и убили шестерых гонцов Друстана.

Маэлькон уже знал о нашем походе и собирал армию.

Почему-то с военными действиями он пока выжидал.

Потом разнесся слух, будто после небольшой стычки юг принял сторону узурпатора и там собираются сжечь дома тех, кто отправился воевать за Куллах Горрьим. В наших рядах едва не начался мятеж, поскольку многие из примкнувших вознамерились вернуться домой, чтобы защитить свои семьи и имущество, но тут на горизонте показалось огромное войско.

Близнецы предложили немедля идти в наступление, но Друстан заставил их выждать, всеми силами сдерживая боевой задор далриад, пока не стало ясно, кто именно движется нам навстречу: триновантийцы, атрибатийцы, кантики – народ Эйдлах Ор. На их флаге красовалась Золотая Лань на зеленом поле, а рядом несли знамя Черного Кабана, показывавшее лояльность новоприбывших Куллах Горрьим. Слух оказался ложным. Да, на юге состоялся бой, в котором народ Золотой Лани потерял сотни воинов, но сторонники Маэлькона потерпели сокрушительное поражение от тех, кто помнил свой кровный долг перед потомками Кинхила Ру.

Так, обрастая союзными войсками, мы постепенно подступали к Брин Горридам.

– Этот парень – прямо что-то невероятное, – сказал Квинтилий Русс, с кряхтением устраиваясь у костра. В сырую погоду у адмирала разыгрывалась болезнь суставов. – Никогда не спит. Армия Маэлькона непонятно где, а он знай себе скачет вдоль шеренг и чуть не для каждого находит доброе слово. Что за дурни на этом острове, раз позволяют своим женщинам воевать!