Текст книги "Исправление настоящего (СИ)"

Автор книги: Юрий Терновский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 30 страниц)

– Так Кармен твоя мать, не начальница?

– Ты не исправим, – кивнула Эльза. – Прячешься за вопросами, боясь признать во мне свою дочь? Так я навязываться не собираюсь, уже большая девочка.

– Сиди, – удержал он ее за руку, когда девица попыталась встать и навсегда уже покинуть его палату. – Я просто хочу все расставить по своим местам.

– Настоящий полковник, – съязвила Эльза, – все ему надо пощупать да погладить. Я знала, что они сдружились, эта змея Кира к ней специально подрулила со своей дружбой, чтобы отправить потом на тот свет. Умненькая, подметила, как та на него пялилась еще в самое первое ваше посещение того подвальчика на Тверской, когда вы в кино не попали и смекнула, что она тебя знает. И не ошиблась… Рассказала ей плаксивую историйку, как ты ее обрюхатил, а жениться не собираешься, и Кармен поплыла, встретив подругу по несчастью. Несчастье – это ты… Потом к тебе подослали меня, когда ты жаловался Очкарину на свои несчастья.

Глава 72

– Вы не могли знать, что я пойду именно в этот ресторан.

– Когда за дело берутся обозленные женщины, от мужика уже ничего не зависит, – усмехнулась Эльза. – Прости меня, что и я тоже поддалась на эту провокацию, я же не знала, во что все это выльется. Тебя привели в этот ресторан за ручку. Очкарин тебе сказал, что будет где-то там поблизости к этому времени, и ты тут же попался, предложив мамкин кабак.

– Да-а, – протянул Погорел. – А я-то думал, что все сам…

– И Альбертик там оказался чисто случайно, ага, – съязвила Эльза, чтобы ты ему зуб выбил. Над тобой издевались, а ты ничего не видел.

– Включая и тебя.

– Ну прости, па, – опустилась она на коленки возле кровати, соблазнительно натянув черный капрон на чулочках, – мы же квиты. Не я, так, может и не очнулся бы…

– Проехали.

– И бабочку эту ее я помнила, – вернулась дочь к прерванной теме, – Кира ее при мне показывала Кармен, а когда ты мне еще рассказал, по какой примете ты определил свою Киру, тут-то я и смекнула, что своей мамы я больше не увижу. Думаешь, чего я к тебе тогда привязалась, чтобы выйти на твою Киру и убить. Я девочка умная, прикинула, что если она взялась тебя изводить, то на саму эту гадину надо выходить через твоих друзей, поэтому и сдружилась с твоим очкариком. Это потом уже я узнала, что и он тоже в деле, но было уже поздно, за что и поплатилась, сама оказалась в заложницах. Так вот, знаешь, что я выяснила, этот твой извращенец Очкарин состоял в родственных отношениях с Босяткиным, может даже был его сыном, только носил другую фамилию, чтобы никто не мог в нем признать того самого психа-режиссера, который хотел убить одну юную актрису из-за неразделенной любви. Но это уже полиция потом раскопала про этого твоего дружка. Он и порнуху с тобой подкинул в офис, извращенец. Фамилий называть той юной артистка?

– Подожди, – Погорел взял ее за руку, – не перескакивай. Так это Клинова томилась у Босяткина взаперти, а Кэт тогда кто, кем была она?

– Во, блин, дает, – возмутилась Эльза, – почему была? Кем была, той и осталась, жива и здорова, владеет своими миллиардами. Теперь ты знаешь все, почти все, – тут же поправилась она. – Осталось рассказать, как мы все остались в живых и мне надо бежать, дел по горло. Ты помнишь, как выпустил узницу из клетки?

– С трудом, – признался Погорел, – все на автомате… По шагам считал, где дверь спрятана, а потом в дыму еще плечом ее и выламывал, но выломал и вывел на улицу узницу, указав направление, куда шлепать, переодел ее в свой клоунский наряд, а сам вернулся в гараж совершеннейшим Аполлоном.

– Так вот, – заметила Эльза, – именно ее Алик и подобрал на обочине, удивившись, чего это телка его родственника шляется без присмотра по пыльным дорогам. Все, что не делается, все к лучшему. Не выпусти ты тогда птичку из клетки, мы с тобой сейчас бы не разговаривали. Мертвецы этого не умеют…

– Не отвлекайся.

– Она их и постреляла в машине, одного убила, а другого лишь ранила, потом словила попутку, местного инспектора, на кого ящур не распространялся, тот ехал как раз в Москву, что ее вполне устраивало. И буквально через десять минут пути увидела в окно дымящиеся осколки и белые крылья кукурузника со знакомым номером, который она много раз видела в крохотное окошко под потолком в своей темнице, когда самолет в свое удовольствие кружил над домом. Бедняжка попросила остановить, вышла и побрела в сторону виднеющихся людей, чтобы оказать помощь. Инспектор увязался за ней, который потом и вызвал ментов с врачами. Пути господни неисповедимы, как говорится… И чем ближе она к ним подходила, тем ей эта картинка все больше и больше не нравилась. Несколько человек лежало, а один стоял над ними с винтовкой. Тут-то ей и подвернулась под руку палка, которой она и вырубила по голове несостоявшуюся покойницу, за наколку на шее которую чеченцы и прозвали Вавочкой, меняющей реальность. Потому ты и вернулся тогда в гараж голым, что отдал свой клоунский костюмчик узнице, так что, если бы ты ее не вытащил из той клетки, лежали бы мы уже все в гробах, милый папочка.

– Так Кира жива?

– Если это можно назвать жизнью, – скривилась в презрении Эльза. – Сучке пожизненное светит за все ее художества. Отлеталась бабочка, всю оставшуюся жизнь будет ползать на четвереньках или ходить согнувшись мордочкой вперед в полосатой робе, задрав руки кверху. А почему ты не спрашиваешь, как Клинова оказалась в той клетке?

– Как?

– Ее бомж спас, он, не поверишь, оказался рогоносцем в настоящем и запойным врачом в прошлом. И когда найденное возле Ленинградки тело к себе в шалаш притащил, кстати, в тот самый, рядом с которым вы трах… занимались любовью перед вылетом, то и начал думать, как ее спасти. Он-то и угнал реанимацию от дома Босяткина. И ведь спас, мерзавец, оказал первую помощь и даже завез потом в клинику, где ее и обнаружил Алик, которому и пришлось выбирать потом из двоих. Вот он и выбрал потерявшую память, отдав вторую Очкарину, тем более что тот всю сознательную жизнь по ней сох. Теперь он в порядке, Кэт устроила его в реабилитационный какой-то центр, человек возвращается к жизни.

– Алик?

– Бомж, блин, – фыркнула Эльза, поднимаясь. – Я те поражаюсь, как ты смог вааще допыхтеть до таких преклонных лет, не смысля вообще ничего в этой жизни, видя вокруг себя только друзей и замечательных козлов.

– Я и сейчас так думаю, – насупился отец, – что у них просто сложилось так. Плохих людей не бывает.

– После всего? – уставилась на него Эльза.

– После всего… – кивнул отец, – и никак по-другому.

– Да-а… – протянула она, – тяжелый случай.

Через две недели больного выписали из клиники и внизу встречали его похлеще какого-нибудь министра на таких крутых тачках и с такой кучей репортеров, как самую настоящую звезду экрана; встречала американская миллиардерша собственной персоной с его дочерью. И это был такой подарок судьбы, что ради этого счастья стоило все пережить. По этому случаю Кэт даже арендовала особняк в лесном массиве по Волоколамскому шоссе, куда кортеж и направился.

– Ты уж меня извини, дорогой мой защитник, – издевательски так ему подмигнула при встрече Кэт, но я не просто так заявилась, за своим должком пожаловала, ты мне остался еще один поцелуй должен.

– Не помню такого… – насупился Погорел, не очень обрадовавшийся всей этой помпе.

– Все остальное тебе уже должна я, – улыбнулась она ему.

– А Клинова где?

– В клинике, не переживай, – вмешалась в разговор Эльза, – все по самому высшему разряду, уж Кэт постаралась. Выписала врачей из Америки, а Свирепый Ежик, так вообще от нее не отходит.

– Кто?

– Бомж, который ее спас. Сбежал из реабилитационного центра, устроился медбратом и сутками рядом с ней пропадает. А еще новость хочешь, Кленси тоже жив, Катин адвокат.

– Кто же тогда мертв?

– Его родной брат, прилетевший вместо него. При этом ничего криминального в его смерти не нашли, обычный инфаркт.

Особняк встретил людей зажженными лампами и праздничным столом со свечами. Виновник торжества в недоумении уставился на Кэт:

– Не можешь никак забыть посиделки в Босяткино?

– Свой страх огнем прогоняю. Специально зажгла, чтоб больше ничего не бояться. А теперь, когда рядом еще и мой спаситель, – прижалась она к нему нежно, обхватив за талию, – мне вообще ничего не страшно.

– Выпить хочу, – отстранился он от нее и прошел к столу, налил рюмку и махом ее опрокинул. Тут же, не закусывая, опрокинул еще две и только после этого уселся за стол и принялся за осетра. В гордом одиночестве… Потому что все остальные стояли возле и не садились, с удивлением наблюдая, с каким аппетитом тот поглощает пищу, будто его сто лет не кормили в одной из самых дорогих клиник мира.

– Постарел, – заметила Кэт тихонько на ушко своей соседке.

– Постареешь тут с нами, – вздохнула Эльза. – Правда, твой адвокат прилетает?

Кэт утвердительно кивнула.

– И что будешь делать, по головке ведь не погладит за пропавшие деньги?

– Разберемся, – уклончиво ответила Кэт.

После осетра Погорел прикончил еще рябчика под три рюмки, вытер салфеткой губы и молча выбрался из-за стола. Кэт взглянула на Эльзу и пожала плечами, на что та лишь развела руки в стороны. Праздника не получилось…

– С Аликом что? – спросил Погорел, направляясь на террасу, чтобы перекурить, – Про всех знаю, про этого говнюка ничего не слышу?

– Анекдот ходячий, – улыбнулась Эльза. – Выкопал сумку с деньгами, что Кэт закопала, и хотел их в офшор перевести, принес в банк, а там фальшивки. Ты не поверишь, столько зла из-за этой бумаги, но и кукурузник тоже оказался бумагой набит. А вот куда Босяткин закопал настоящие деньги, не знает никто, скотина да!..

– И в моей сумке фальшивки, что я у братков забрал? – зачем-то уточнил он на всякий случай.

– Да, – подтвердила Эльза.

– Везде вранье, – усмехнулся он, закуривая, – впрочем, чего можно еще ждать от америкашек.

– А еще новость хочешь?

– Выкладывай.

– Так вот, дорогой папочка, – дочка вытащила из его рта прикуренную сигарету, смяла ее и выкинула, – курить ты больше не будешь. Никогда и нигде, это первое…

– А второе?

– Кэт свернула в России весь бизнес и скоро уезжает, она приглашает нас собой.

– Не поеду, – тут же отказался он.

– В Англию, не в Америку.

– Ты иди, дочка, веселись… Хочется побыть одному немного, я скоро буду.

– Обещаешь? – чмокнула она его в щеку, оставляя наедине со своими мыслями.

– Я когда тебя обманывал, – улыбнулся грустно он, сразу как-то обмякнув и постарев еще на десять лет в одночасье; еще больше поседев и став таким домашним старичком, которому только и осталось, что, закутавшись в теплый плед, покуривать трубку на террасе, созерцая за всем уже со стороны, не вмешиваясь больше в происходящее. Умер Вадим Сергеевич Погорел через несколько месяцев после всего этого, пережив зиму и дотянув до весны, когда земля снова зазеленела листьями, так и не смерившись со смертью друга и предательства еще кое кого из близких. С сигаретой во рту, со старенькой черно-белой фотографией в одной руке и недопитым виски в другой, закутавшись по самое горло в шотландский плед. На фото они с Иваном снялись в студии одного провинциального городка на западе России, куда были направлены служить сразу после Афгана. Он старший лейтенант, а Иван капитан, и оба еще такие молодые-молодые, у которых вся жизнь еще впереди. Эльза чувствовала, что он долго не протянет, как не бодрился и как искренне ей не радовался. Так и ушел с сигаретой во рту, прищурившись чему-то своему на качалке, полностью утратив весь интерес к этой жизни. И снова оказался на дороге, но только уже один и не в толпе только что представившихся, которая змейкой убегала в зеленое поле под лучезарное небо. В отличном белом костюме и фетровой шляпе с широкими полями, молодой и красивый, он просто шагал вперед к горизонту, где и должен был встретиться со своими. Простив всех, кто его предал и подставил, включая и Киру. Кто он такой, чтобы судить или хотя бы осуждать, думал он по дороге. Не суди, да не судим будешь. Любил ли он ее еще? Неизвестно, но и камня за пазухой тоже не держал, Бог ей судья и только перед ним все мы в ответе. Так он думал, и ему было хорошо. И когда на дороге показался Иван, который, кстати, тоже был весь в белом и вел за собой двух шикарных черных коней, он этому даже не удивился.

– Долго же ты добирался, – укорил он его хмуро.

– Не дольше, некоторых, – ответил ему тот, улыбаясь и помогая взобраться на коня.

После чего уже только стук копыт, да выбитый из-под них мелкий гравий, поднятая песочная пыль и уносящиеся вдаль два великолепных всадника – Свет и День, без которых этим миром и в самом деле правили бы только Темень и Ночь!

ПОСЛЕ…

После похорон отца Эльза как-то сразу повзрослела, продала дом, который ей купила Кэт и уехала жить за границу, подумывает закрепиться там постоянно и даже об открытии своего ресторанчика. Кэт отошла от дел и переехала на постоянное жительство в Англию и теперь навещает частенько ее в Ницце. Екатерина Клинова так и не поправилась, неизвестно, что там вытворял с ней этот изверг, но после всего пережитого она перестала воспринимать себя русской актрисой и всем говорила, что она очень состоятельная особа и что даже когда-то была миллиардершей. Бред ее всерьез не воспринимали, но и не переубеждали. Не плакала, это уже было хорошо, а с питанием и содержанием у нее всегда было все отлично. При ней всегда был ее Ежик, который вообще не отлучался от нее ни на шаг. Ему даже предложили восстановить свой диплом и состоять при ней уже в качестве специалиста с приличным окладом, но он почему-то наотрез отказался от этого заманчивого предложения, предпочтя должность мусорщика, чтобы уж совсем не быть нахлебником. Осенью он греб листья во дворе, зимой убирал снег, летом следил еще и за водой в бассейне, в который больная за все время не окунулась ни разу, и еще следил за порядком в домике, не доверяя никому мытье полов. Пыль, правда, не вытирал, этим занимались две его помощницы, но он и так взвалил на себя выше крыши. Остальные в пансионате лишь пальцем вертели возле виска, мол, что с психа возьмешь, не буянит и то хорошо. Как-то, еще в самом начале своего здесь пребывания, подговорив охранника, чтобы тот привез ему водки, он немного всех здесь погонял с диким ревом, размахивая газонокосилкой как булавой и изуродовав ей шикарный «Мерседес» главного врача, приезжающего сюда два раза в неделю для осмотра пациентки, а самому ему выбив зуб и посадив синяк под глаз, когда тот бросился защищать свою машинку, после чего спиртное здесь было запрещено. Охранника уволили, самого Свирепого Ежика несколько дней продержали в мягкой комнате и на этом все успокоилось. Свирепость с Ежика как рукой сняло, и он превратился в самого лучшего и добрейшего из всех живых, полностью сосредоточившись на своих обязанностях и больной, вбив себе в голову, что ее почему-то непременно хотят здесь извести или даже отравить. Все капельницы ставили только при нем, и лекарства она тоже принимала только в его присутствии, а еще он пробовал всю приготовленную пищу перед употреблением, что взять с психа.

Жили они теперь в приличном особняке с прислугой, медицинским персоналом, площадью в три сотни квадратных метров с баней и отдельным хозблоком, пристроенном прямо к особняку, где хранился весь инвентарь, инструменты и была устроена прачечная. Там же Ежик поставил токарный станок и еще несколько станков по дереву, на которых мастерил мебель в свое удовольствие и прочие поделки, пока больная дышала свежим воздухом, захламив постепенно ими все помещение. Начальство ему даже по этому поводу делало замечание, но он не реагировал, тут же прикидываясь невменяемым и, в конце концов, все просто плюнули на его эту территорию. От пятиметрового забора хозблок отстоял на расстоянии больше пятидесяти метров, так что вероятность перепрыгнуть его, чтобы сгонять за водкой, забравшись даже на крышу, у него не было никакой. Ежик не буянил, и это уже было хорошо, чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не плакало, а все остальное…

Некто неизвестный, предпочитающий не афишировать свое имя, скорее всего, из бывших поклонников актрисы, заботился о ней, переводя приличные суммы ежемесячно на ее содержание, но сам никогда здесь не появлялся, предпочитая вести все дела через нанятого им управляющего, выполняющего еще и роль цепного пса, в обязанности которого еще входило глаз не спускать с этих двух психов, чтобы они никуда из этой золотой клетки не сбежали. По всему периметру территории были развешаны видеокамеры, которыми был напичкан и весь дом, чтобы не дай бог, кто сюда не пробрался и не причинил вреда бедняжке, и чтобы сумасшедшая сама себе не навредила. Не стояло по углам только вышек с пулеметами для пущей безопасности, усмехался про себя Ежик, убирая мусор. Да и то только по тому, чтобы он не завладел пулеметом. Никто не исключал того, что когда-нибудь он все равно найдет способ нажраться, и тогда уж держись, как бы пансионат не спалил. Однажды его даже хотели у брать от знаменитой пациентки, но та резко перестала есть и его вернули, найдя пьяным в дым в своем шалаше, где он без чувств валялся в обнимку с двумя дворнягами.

Глава 73

Само дело, участницей которого оказалась и сошедшая с ума актриса, было очень громким, следствие велось целый год. Главную обвиняемую, как и предполагалось, приговорили к пожизненному за доказанное убийство только трех человек, проходивших по этому делу, Чечня же даже не упоминалась в ее боевых «подвигах» за недоказанностью вообще. Хватило и этого, чтобы упечь красавицу за решетку на всю оставшуюся. Однако судьба распорядилась так, что до своего места заключения в местечке Харп, что за Полярным кругом, куда от столицы два дня поездом, и где, кстати, отбывал свое заключение бывший майор Евсюков, устроивший кровавую бойню в супермаркете, осужденная так и не добралась. В основном здесь отбывали наказание серийные убийцы, под какие как раз она и попадала, рецидивисты и особо опасные государственные преступники. Автозак, в котором осужденную доставляли уже непосредственно к месту заключения, заглох прямо на переезде перед самым товарняком, уцелели только находящиеся в кабине, из фургона же не уцелел никто, включая и охранников из тамбура, которые даже не поняли, что произошло, пока их не размазало по шпалам железнодорожным составом. Дрянь даже в таких стесненных условиях ухитрилась забрать с собой на тот свет еще несколько человек, чтобы не подыхать в одиночку, а вот ее подельник отделался легким испугом, пройдя свидетелем. Никто не знает, сколько и кому он отстегнул, а только как появилась возможность выехать за границу, Альберт сразу же ею воспользовался и был таков; продал за хорошие деньги участок с остатками сгоревшего дома и больше никогда уже в России не появлялся. Больше всего повезло котам в квартире Босяткина, о которых тот позаботился еще при жизни, завещав им квартиру в два уровня на севере столицы и двадцать миллионов долларов в Швейцарском банке в случае своей неожиданной смерти, которые и должны были его четвероногим друзьям обеспечить вполне приличное существование на проценты. Как он ухитрился туда перевести такую сумму, явно не через счета обанкротившейся компании, теперь только одному Богу известно, в чем ничего удивительного, при умении и не такое возможно. Деньги всеми правдами и неправдами пытается отсудить у наглых животных его вдова, претендующая на половину всего, нажитого непосильным трудом. Пытается до сих пор отсудить, но все безрезультатно, швейцарцы справок не дают, а котам все равно, из какого источника финансируется их сказочное благополучие в шикарных апартаментах.

И если бы не одно ужасное событие в Ницце, всколыхнувшее своей жестокостью весь Западный мир и имеющее, как выяснилось, к участникам описанных выше событий самое непосредственное отношение, то на этом можно было бы и закончить. Но так как эта история получила все же продолжение, то было бы неправильным не упомянуть об этом. Вся Франция в этот день отмечала великолепными фейерверками очередную годовщину взятия Бастилии. Не осталась в стороне от этого большого события и Ницца, которую облюбовала для своего постоянного пребывания одна из героинь нашей истории, поселившись в небольшой, но очень уютненькой квартирке в две крохотных комнатки в хорошей резиденции. Квартирка, расположенная на высоком первом этаже имела даже свой зеленый садик в тридцать метров, гараж и, самое главное, шикарный вид на море, о чем Эльза все время так мечтала. Коттедж Эльза не потянула, точнее, Кэт не захотела раскошеливаться на целый миллион, если не больше, и сама подыскала ей довольно приличное жилье всего за 307 тысяч евро, близко к пляжу и центру города. Спасибо и за это, у самой-то девочки таких денег не было и близко, и поэтому она была только благодарна за почти ничем не обоснованную щедрость. Ну и полежали однажды вместе под засохшим деревом, удовольствие в любом случае столько не стоило. Однако у богатых свои причуды, а Эльза миллиардерше не перечила, радуясь чужой щедрости. Тем более, что недалеко от нее поселился молодой человек, в коем с некоторых пор она души не чаяла и даже подумывала выйти за него замуж, если бы конечно тот сделал ей предложение, что непременно должно было произойти в скором времени. Он вообще хотел поселиться у нее, но она сама воспротивилась, чтобы не привлекать особенно чужого внимания. Избранник и не настаивал, прикидывая вместе с ней варианты покупки готового бизнеса, для чего надо было закончить кое какие юридические формальности, чтоб уж закрепиться конкретно в этом богатеньком местечке.

Все рухнуло в одночасье, когда влюбленные отправились наслаждаться красочным фейерверком вместе с остальными горожанами на набережную в честь взятия знаменитой тюрьмы. Ее молодой человек оказался последним из всех, кого переехал взбесившийся фургон с мороженым, влетевший со всего хода в толпу и начавший ее методично утюжить, проделав в ней извилистую дорожку, длинной в два километра. Всего было задавленно 84 человека и еще 200 искалеченных оказались в больнице. Ее молодому человеку повезло чуть больше, чем этим восьмидесяти четырем, восемьдесят пятым он не стал, став двухсотым. Какая странная игра чисел, вреде и жив, если же верить числу, то… Но не будем о грустном, все же колесо грузовика застыло прямо возле его головы, еще немного и хруст черепных костей надолго бы остался в памяти Эльзы, а так только его и ее ужасный крик, смешавшийся с истошными криками и стонами остальных. При этом надо заметить, что грузовик остановился не сам, а был остановлен точным выстрелом в переносицу, который и отправил взбесившегося водителя на тот свет. Был остановлен выстрелом, на который Эльза в пылу трагедии не обратила никакого внимания, но всему свое время и вот сегодня, когда ее молодому человеку, наконец поставили неутешительный диагноз, что он навсегда будет прикован к инвалидному креслу, не имея возможности даже пошевелить мизинцами на руках, не говоря уж про ноги, ей пришлось это вспомнить.

Прилетела из Англии Кэт, чтобы утешить свою подопечную, над которой она взяла шефство, и они, потягивая из трубочек приготовленные Эльзой коктейльчики, наслаждались морскими видами, когда их идиллию нарушил неожиданный звонок в дверь.

– Ты кого-то ждешь? – удивилась Кэт.

– Если кого и жду, – пожала плечами Эльза, поднимаясь, – так только того, кто сам уже до звонка не дотянется.

– Все так скверно?

– Более чем, – вздохнула хозяйка квартирки, – мой Алик теперь овощ… со всеми отсюда вытекающими. Только все стало налаживаться, на те, блин! Откуда только этот проклятый грузовик взялся на мою голову.

– На ваши, – поправила ее Кэт.

– На мою, – не согласилась с ней Эльза. – Я с его головой жить не собираюсь, пусть ищет себе другую няньку, подгребать за ним всякое…

Второй нетерпеливый звонок оказался настойчивей первого, и Эльзе пришлось поторопиться, могла прийти и полиция для выяснения всех обстоятельств. С недовольным видом она подошла к двери, уверенная уже на все сто, что ничего хорошего за ней ее не ждет, разве что известие о смерти любимого, и, не взглянув даже в глазок, резко ее, слегка покачиваясь после третьего бокальчика, распахнула.

На пороге стояла Кира собственной персоной и сладко так ей улыбалась, совсем как тогда под тем корявым деревом в Чепелево, когда вручала ей ствол с одним патроном, чтобы она контрольным выстрелом в затылок добила своего якобы отца, и которую сама же и остановила, вдруг смекнув, что только он один мог теперь знать, где зарыты, спрятаны босяткинские миллионы. Кукурузник-то, как выяснилось, был под завязку набит фантиками. Погорел знал как выбивать правду и было маловероятно, что он ее из этого старика не выбил тогда в подвале особняка, где оставался с ним один на один. И если бы не эта свихнувшаяся в клоунском наряде со своей дубиной за ее спиной, неизвестно откуда появившаяся, то преступницу тогда никто бы и не взял. И когда ей дали пожизненное, а после и вовсе размазали по железке, то Кэт с Эльзой и вовсе успокоились, что больше их она доставать не будет, с того света не очень-то и достанешь. Труднее всего оказалось получить условный срок Алику, но здесь уж ему пришлось раскошелиться в пользу правосудия. На это ушли все припрятанные им полтора миллиона долларов, вместо которых он занес в банк фальшивки, якобы найденные в лесу, знал, что пригодится еще грязная наличка. Вот и пригодились…

– Не ожидала, дрянь, – хмыкнула Кира, небрежно отстраняя девицу с дороги и проходя в квартирку, где даже не удивилась, увидев и Кэт, история которой тоже требует своего пояснения, судьба которой после прилета ее американского адвоката резко изменилась. После встречи с ним, длившейся при закрытых дверях не более двадцати минут, она полностью отказалась от всего своего бизнеса в пользу этого хитрого лиса в обмен на его к ней лояльность и полную гарантию с его стороны, что никто не узнает ее настоящего имени. Более того, за это он даже предложил ей один процент от всей прибыли трансатлантической корпорации, что и с ее стороны тоже гарантировало полое молчание. С этих денег получила свой домик и Эльза, не появись она тогда возле разбившегося самолета, неизвестно, как все сложилось бы. Ее же была и идея прикинуться дочкой спасшего от смерти их человека, хотя она и Кармен никогда и никем не приходилась, чтобы выудить из него информацию об исчезнувших двадцати миллионах. Именно поэтому Кэт пришлось раскошелиться еще и на домик в Подмосковье, где Погорела и поселили. Но затея не увенчалась успехом, скоро стало ясно, что ничего он про спрятанные деньги не знает, и хорошо, что он сам умер, иначе с ним пришлось бы распрощаться каким-нибудь другим способом, чего не хотелось, все же они были обязаны ему своими жизнями. Но вернемся к Алику…

Какую-то часть денег он нашел в том самом морском контейнере, в котором Кэт прикончила охранника, а остальные, возможно, и в самом деле достались котам. Кэт пообещала Эльзу не бросить в беде и до сих пор свое слово держала, не открываясь ей, что никакой миллиардершей она не является, все это время искусно разыгрывая из себя беспамятную овцу лишь с одной целью, чтобы тоже хорошо поживиться, раз уж оказалась волей случая замешанной во всю эту круговерть. Она даже готова была содержать этого противного Алика, подбивавшего клинья и к ней, лишь бы только все у нее было под контролем, и ребятки не болтали лишнего где не надо. Став за пару неудобных неделей долларовой миллионершей, она не собиралась расставаться уже со своим счастьем и готова была терпеть эту гадкую парочку сколько угодно. Более того, ей даже нравилось к ним приезжать в гости и по чуть-чуть урезать содержание, издеваясь, чтобы жизнь раем не казалась, дрессировать этих милых зверюшек, арендовав им сначала приличный домик, а затем переселив в этот закуток, площадью в пятьдесят квадратных метров, запретив при этом Алику проживать здесь постоянно. Короче, жизнь у нее удалась, в которую ну никаким боком не вписывалась эта восставшая из ада, ясно, что не просто так сюда заявившаяся. Ницце ее появление уже обошлось в восемьдесят четыре трупа, а сколько еще может отправиться вслед за этими, если, вкусившую уже человеческой крови, пантеру что-то вдруг не устроит. Уж если она смогла выбраться из камеры смертников так быстро…

– Не ожидали? – гостья прошла к столику и уселась в хозяйское кресло. – И больше всего, наверное, моему приезду не рад Алик. А я хочу всего лишь исправить несправедливость, все организовала и осталась ни с чем, а две клуши теперь в золоте купаются. В моем, хочу заметить…

– Кира, не тяни, – попросила Кэт, нервно закуривая, – выкладывай, с чем пожаловала, только сразу предупреждаю, губу особенно не раскатывай, твои двадцать миллионов достались котам.

– Инга… – поправила ее гостья, – меня теперь Ингой зовут. И мне совершенно плевать, кому они достались, я сама себе кошка. А вот как к этому отнесется настоящая миллиардерша, которую силой держат в психушке, специально под нее построенной, что не только какие-то там коты живут примяукиваючи за ее счет, но и две вполне успешных суки со своим общим до недавнего времени ухажером, это бабушка еще надвое сказала. Надеюсь, вы понимаете, что я вас быстро выведу на чистую воду.

– Кто тебе поверит, – усмехнулась Эльза, – только в России появишься, тебя сразу и сцапают.

– Мне поверят, не переживай… – и с этими словами она достала из сумочки удостоверение личности офицера, раскрыла и поднесла к глазам девицы.

– Ты капитанша? – не поверила она. – Не дури мозги людям, ты чеченская снайперша, по которой виселица плачет.

– А ты думаешь, почему меня сразу не повесили раненую еще там, когда извлекли из-под кирпичей, или не привязали за ручки и ножки к двум БМП и не разорвали в клочья, как проделывали с другими? Так я тебе сейчас открою тайну… Когда чеченский снайпер снял того танкиста, про которого, конечно же, рассказывал тебе папочка, использовав в качестве приманки маленькую девочку, я тут же сняла его, а этот урод, настоящий военный, снял потом меня. По ошибке, но мне как-то от этого было не легче, еще вопросы?

– Выкладывай, с чем приехала, – еще раз спросила Кэт, ясно понимая, что без ее денег эта дрянь уже отсюда не уберется. Для этого и фейерверк этот с грузовиком устроила, чтобы знали, что она не шутить заявилась, но то, что она услышала, было и вовсе сверх всякой наглости.

– Вызывай сюда Кленси, – не стала тянуть кота за хвост гостья, – меня вполне устроит двадцать пять процентов за молчание из прибыли его корпорации. И это еще по-божески, могла бы затребовать и с оборота.