Текст книги "Исправление настоящего (СИ)"

Автор книги: Юрий Терновский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 30 страниц)

Глава 62

И вот после этого разговора прошло всего ничего, каких-то несколько проклятых дней, и крутой Владлен Ильич сидел с разбитой головой в углу своего собственного подвала, что-то сосредоточенно бормоча себе под нос. Все же, как изменчива жизнь, все равно как тот сообщающийся сосуд, в котором все должно быть уравновешено. И когда что-то начинает переливаться через край, в нашем случае – все те же деньги, вытеснившие давно уже из головы этого бизнесмена весь здравый смыслом, тогда-то и появилась третья сила извне, чтобы снова все уравновесить. При появлении своего тюремщика, Босяткин только мельком взглянул в его сторону и снова уставился на пол, не воспринимая того вообще, как нечто реальное. Вздрагивать пришлось чуть позже, когда до его хмельного мозга вдруг дошла вся страшная суть происходящего, что все… Что все хорошее в его жизни уже закончилось. И закончилось не сегодня, а гораздо раньше, возможно, что с первой сотней тысяч почти честно заработанных денег. Затем вторая сотня, третья, четвертая и наконец – миллион, о чем большинство из соотечественников даже и не мечтало. А вот он смог, потому что не пивком расслаблялся после работы, а с раннего утра вкалывал в поте лица до поздней ночи, оставляя себе на сон не более четырех-пяти часов в сутки. Семь первых лет без отпуска и на ржавой машине, чтобы позволить хоть немного расслабиться себе в старости. И вот когда, казалось бы, этот счастливый момент наконец настал, когда можно было бы уже работать чуть-чуть поменьше, контролируя свою строительную империю со стороны, все и стало разваливаться прямо у него на глазах как карточный домик. И вроде же нашел выход из ситуации, небо прямо в соседнее кресло самолета послало ему эту миллиардершу, и все вроде бы начало налаживаться, он даже ухитрился погасить почти все кредиты и даже набрать новых, когда его очень вежливо попросили покинуть московскую стройку со всеми отсюда вытекающими… Тогда-то к нему и пришла идея обратить свой взор на ближайшее Подмосковье. Идея была настолько же великолепна, насколько и безрассудна, судя по той сумме, что с него затребовали при вхождении в новый бизнес. Но он справился и с этим, нашел эти проклятые двадцать миллионов долларов, чтобы снова встать на ноги, и снова облом. Деньги, конечно, они его взяли, но в свой бизнес так и не впустили, решив развести как последнего школяра. И ведь развели, после чего ему и пришла в голову эта страшная мысль с маской, закосить под своего лучшего друга, благодаря которому он во все это вляпался, и одним махом поквитаться с беспредельщиками, а заодно и вернуть свои деньги. И поквитался, да так удачно, что до сих пор все думают, что это его гнилой дружок всех и замочил в Холмогорске, плюя на видеокамеры со своей смертной колокольни, а потом покончил с собой. Был случайный труп еще на скутере, не уступивший ему дороги, но это уже нервы.

И Босяткин поклялся себе не оставить в беде семью несчастного, только бы выкарабкаться самому. Только бы выкарабкаться из этого подвала, дальше своим самолетиком до частного аэродромчика под Серпуховом, откуда в Шереметьево и прямиком в Лондон, где его и ждали уже переведенные заранее какие-то деньги. Нет, не те самые двадцать миллионов американских долларов, которые он якобы вложил в новый бизнес, эти в банк он нести не рискнул, чтобы не засветится, но тоже вполне приличная сумма. Для этих он тоже уже нашел укромное местечко, куда и собирался их отвезти, если бы не заявилась эта со своим этим, спутавшие ему все карты. Кстати о птичках, никакие деньги на тендер он не вносил, но надо же было как-то объяснить все племяннику, который вполне законно претендовал на свою долю в деле. Вот и придумал сказку про бывшего дружка, которому он их якобы передал, как плату за вход в бизнес. Только он не был бы самим собой, если бы повелся на такое и правдой здесь было только то, что он его замочил, чтобы тот не сболтнул лишнего тому же племяшу, когда до того бы дошло, что родной дядя его просто кинул. Но глупый повелся, сам пусть теперь перед своей американкой и оправдывается, как просадил двадцать миллионов в несуществующем тендере. Выбраться бы только из подвала, не просчитал гостью…

За этими мыслями к нему и наведался известный уже нам покойник из Холмогорска, тот самый его лучший друг, кого он якобы собственноручно и пристрелил на его же собственной даче из его же собственного «бульдога». Босяткин вскочил и попятился, таращась во все глаза явившееся с того света приведение. Когда нервы на взводе, да еще и под градусом от чрезмерного вливания, еще и не такое привидится. Хоть не с шашкой наголо заявился…

– Сидишь, принц гадский, – прохрипел в потустороннем оскале убиенный из Холмогорска, переступая порог временного места заключения своего бывшего друга, достал из-за спины прихваченную по дороге вполне реальную бейсбольную биту, каких полно в багажниках наших автомобилей, найти бы хоть одно поле в пределах досягаемости, и застыл навалившейся глыбой над съежившимся.

– Сидю, – промямлил тот, пряча локотки между пухленьких коленок.

– На все про все у тебя три минуты, животное, чтобы исповедаться.

Никакой реакции. Потрясенный до глубины воспаленной простаты Босяткин словно воды в рот набрал – спрятался в свою скорлупку, зажмурился и трава не расти. Он свое пожил, раскаиваться не в чем.

– Значит, не понимаешь по-хорошему, – выдохнуло приведение дым изо рта, – бум спрашивать негодного мальчишку по-плохому. Ты зачем родительские презервативы надувал и с балкона разбрасывал, устроил праздник непослушания?

– Чего? Какие еще родители?

– Только с гондонами, значит, проделывал фокусы. Подымайся, шкодник. Не ждал, что я тебя с того света достану?

Босяткин поднялся, и только тут истязатель заметил, как у ног допрашиваемого стала образовываться небольшая лужица с характерным запахом чего-то не очень приятного, но вполне естественного при данных обстоятельствах.

– Страшно? – оскалилось зловеще приведение. А сейчас еще будет и больно.

– Армен, – прохрипел несчастный, не веря своим глазам, – ты?!

Удар ладони по дряблой щеке и обмочившееся тело уже летит в угол коморки. Мучитель присел на корточки, левой рукой схватил несчастного за оставшиеся еще на затылке вставшие дыбом волосики и задрал ему голову так, что его сморщенный от долгой жизни лоб натянулся до блеска биллиардного шара, грозя лопнуть прямо на черепушке.

– Считаю до трех, – предупредило привидение, вставляя в рот несчастного рукоять деревяшки и выламывая первый зуб, пока еще первый по счету. Дикий рев вырвался из заливающейся кровью глотки истязаемого. А когда беззубый в тусклом свете увидел за спиной своего мучителя еще и свою гостью, причем с вполне чистым личиком без всяких бинтов, то вслед за отказавшим мочевым пузырем перестали работать и пьяные мозги. Окончательно. Дрянь обвела их всех вокруг пальца, была его последняя мысль. Забинтовала себе лицо, чтобы быть неузнанной, а теперь открылась, когда можно было уже не прятаться от скоро покойника.

– Только этого и не хватало, – вздохнуло «привидение», стаскивая с лица маску и наблюдая, как грузное тело в бессознательном состоянии заваливается на бок, – он нам вообще-то нужен живым.

– Тебя просили ему зубы ломать? – удивилась Кэт. – Мне мертвым он нравится больше.

– Тебе не нужны двадцать миллионов, которые они со своим племянником вытащили из тебя на какой-то там тендер? Даю его лысую голову на отсечение, что они у него, которые он реквизировал у холмогорского стрелка, чью маску я и нацепил. Сдается мне, что он его и прикончил, чтобы вернуть утраченное.

– Серьезно?

– Не обиженный стрелок чиновников в своем кабинете замочил, а твой уважаемый Владлен Ильич их и этого стрелка, воспользовавшись маской, которую я случайно нашел в корзине для белья между лестничными пролетами, когда спускался сюда. Две маски, фото в рамочке на стене, где два друга на пикнике стоят, обнявшись, один из которых – Босяткин, а другой – холмогорский стрелок, требуются еще пояснения?

– Требуются, – кивнула утвердительно Кэт.

– Сама же говорила, что вы вложили деньги в тендер. Там его кинули, вот он и решил разобраться, а заодно и вернуть утраченное к самому себе доверие. Тебе же лучше будет, если мы их найдем, будет, чем оправдаться перед следствием, когда начнут капать.

– Вопросы будут к тебе, а не ко мне, я всего лишь жертва.

– И твоя маска известной актрисы прямо на это и указывает, – заметил с иронией Погорел, – сделанная, кстати, скорее всего, с ее собственного лица, один в один похожего на твое. Вы с ней близняшки?

– Да, – хмыкнула Кэт, – нас разлучили еще в роддоме злые люди.

– И поэтому ее до сих пор нигде не могут найти.

– Кого?

– Американку, бестолковая, – не выдержал Погорел. Неужели и в самом деле ничего не помнит? Или так вошла в роль, что…

– А я тогда кто?

– Ты воровка, обчистившая американцев на приличную сумму со своими подельниками. Что это? – он протянул руку и рывком сорвал с ее шеи золотого кенгуренка.

– Кулон, – пожала плечами Кэт.

– Это разгадка всей твоей тайны. Точно такой же я видел на рекламном щите с твоим участием. Более того, я не поленился и просмотрел даже несколько фильмов, где ты играла. В одном из них твою шейку украшала эта же самая безделушка.

– Ты дурак, Погорел, – возмутилась Кэт, чувствуя, как с ее плеч сваливается камень. – Я эту побрякушку нашла возле сгоревшего дерева, когда меня туда возил Алик после аварии. Да-а, умно… Теперь я понимаю, зачем ты даже под мой выстрел подставился в подвале, спровоцировав меня, – догадалась она, – по другому попасть сюда не получилось бы. Раскатал губу тоже на эти деньги?

– Надо же когда-то начинать хорошую жизнь, – кивнул Погорел. – Нельзя оставаться честным в окружении ворья.

– Думаешь, деньги где-то здесь?

– Уверен, – подтвердил он, склоняясь над отключившимся пленником, проверяя того на способность к самостоятельному передвижению. И убедившись в полной несостоятельности последнего, подхватил бесчувственное тело под мышки и потянул по ступенькам выходу наверх, чувствуя с каждым шагом, как начинает гореть огнем рана в боку, пропитывая бинты свежей кровью. Автоматчица двинулась следом, вспоминая, как не так давно сама тащила одного из этих двух по ступенькам из проклятого подвала. И ведь вытащила…

– Наверх быстрее, – приказал Погорел. – Ты вообще чего спустилась, тебя не звали.

– Поэтому и спустилась, чтобы послушать, где мои деньги лежат, – съязвила Кэт. – Не поверишь, как интересно! Думаешь, он скажет нам, где они зарыты?

– Не нам так полиции, но для начала он должен помочь нам отсюда выбраться.

– Только он знает, где деньги зарыты?

– Только он умеет летать, – усмехнулся Погорел, разжимая замок и отпуская упертого.

Всего-то несколько каких то ступенек кувырком до уровня пола, но которых оказалось вполне достаточно, чтобы тело зашевелилось.

– Брелок верни, – попросила Кэт, не поняв, каким образом бесчувственный Босяткин будет им помогать, если только своим брюхом, когда они, прикрывшись его телом, будут вырываться из дома.

– Позже, – сунул он в карман безделушку, сам до конца еще не уверенный в своей правоте, ведь его ей могли на шею повесить уже в клинике, где она валялась без сознания, а могла и в самом деле подобрать на месте аварии. – Надо еще разобраться, где ты его взяла? Что уставилась, быстро наверх, пока я тело пристрою. Двигай, сказал…

Кэт не двигалась.

– Собрался его прикончить? – обалдела Кэт. – И как же он мертвым нас будет спасать?

– К трубе прицеплю, сумасшедшая, чтоб не сбежало.

Кэт удовлетворенно кивнула и засеменила стройными ножками наверх. Что же касается ее лица, кстати, совершенно неповрежденного, то он пока еще не решил, чья это собственность – русской или американки, никого из них он никогда раньше не видел, так что делать какие-то выводы лишь на основе одной золотой безделушки, возможно, что и в самом деле подобранной на месте аварии, было не только преждевременно, но и опрометчиво. Хуже всего будет, если она все же окажется причастной к смерти Киры, вздохнул он печально, ясно давая себе отчет в дальнейших действиях. Тогда из этой кровавой банды не выживет никто. А жаль… Он еще раз взглянул с сожалением на красавицу, чувствуя, что начал уже привыкать к этой взбалмошной авантюристке, так вошедшей в свою последнюю роль, что даже забывшей себя настоящую. Маму забудешь за такие деньги, не только себя, хмыкнул он. Ролей в кино с каждым годом все меньше, а жить привыкла на шикарную ногу, вот и вляпалась в авантюру. Приличный возраст под сорок и юные любовницы режиссеров – два препятствия к хорошим ролям, через которые не перепрыгнешь.

Тем временем в джипе напряженный диалог между двумя потенциальными убийцами тоже еще не закончился.

– Чем больше шуму сейчас, тем нам потом будет легче в ментовке с себя грязь стряхивать, – заметил со знанием дела громила. – Как только начнется заваруха, если, конечно, твоя Катька добралась до оружия, а не сидит как дура на лавочке и не ждет нас с подарками, то мы первым делом звоним в полицию, а уж потом начинаем нашу «спасательную» операцию по ее уничтожению, тьфу, по ее спасению. Сумка с деньгами в доме?

– В тридцати километрах отсюда в лесу, говорю же. Вроде они полицию уже вызвали, как бы не опоздать, – отозвался красавчик.

– Плохо, зря только время с этим вином потеряли. Ты собирался с ней пить вино? Какого ляда мы поперлись.

– Чтобы дать ей освоиться с автоматом и освободить своего дружка. Что-то Ганс не отвечает, он вообще у тебя нормальный?

– Проверенный братан, может батарейка разрядилась. Ему надо было все бросить и сваливать, ждет нас на подъезде. За него не переживай, пацан надежный, в АТО воевал, баб и детишек убивать умеет. Как думаешь, добралась она до «Шмайсера» или нет?

– Добралась, не дура, – усмехнулся Альберт. – Уверен, что Босяткин уже в подвале, а ее телок отдает распоряжения, как лучше обустроить огневую точку. Для этого мы в магазин уехали, чтобы добралась. Пока менты приедут, мы их уже «спасем». Только постарайся в нее не попасть раньше времени, мы ее из его же ствола и грохнем.

– Или они нас, – пошутил зло бритоголовый. – Здесь уж кому какая карта раньше на крышку гроба ляжет. Все по-честному, у них тоже оружие есть. Я бы свалил на их месте, скажу честно, не стал бы дожидаться, пока меня замочат.

– Не на чем, а пешком далеко не уедешь, – скривился Альберт, – все ключи у меня от машин, а у их джипа все колеса вдруг прокололись. – И потом, я нужен им не меньше, чем, они мне. Один приехал мстить, другая за своими якобы деньгами.

Дорога сделала резкий поворот вправо и вывела джип на финишную прямую к великолепному особняку, в несгораемом сейфе подвала которого по мнению Альберта было спрятано столько денег, сколько и за несколько жизней не израсходовать. Кэт сначала услышала гул мотора, а потом увидела и сам автомобиль, медленно вползающий всей своей черной массой в открытые ворота особняка. Навела на лобовое стекло машины ствол немецкого автомата и приготовилась к самому худшему.

Ну, – вздохнул Альберт, открывая дверь автомобиля и выбираясь наружу, – война начинается. Катя, мы вытащим тебя из рук кровавого маньяка.

Погорел услышал короткую автоматную очередь сверху, не успев даже перекинуться парой слов с начавшим приходить в себя Босяткиным.

– Остальное договоришь после, – вздохнул с облегчением он, довольный уже тем, что тот очнулся, – шаг в сторону, мямля, считай побегом. Ползком в сторону тоже не разрешаю, не слышу?

Босяткин не реагировал, превратившись снова в труп. Удар лбом о пол и голова хоть и с трудом, но стала все же реагировать на изменение реальности. Еще один удар и даже открылись глаза, правда, все еще якобы ничего не понимающие, что здесь творится, но и это было уже хорошим знаком. Жить в любом возрасте хочется, особенно перед смертью. Пара шлепков по лицу и работа мозга скатившегося индивидуума была полностью восстановлена.

– Быстрее на ножки, ванька-встанька, – потянул он за воротник камзола кувыркашку. – Не на прогулке. Еще оружие в доме есть, не слышу?

– За тумбочкой возле пса, – содрогнулся всем своим дряблым телом Босяткин, ясно понимающий, что следующих избиений его голова просто не выдержит.

– А деньги?

И возможно, что Погорел услышал бы ответ и на этот вопрос, но насторожила тишина сверху, ничего хорошего не предвещавшая. Стрельба закончилась так же внезапно, как и началась. Толкнув Босяткина вперед, он устремился за ним наверх.

– Черт, – вырвалось у стрелявшей, когда автомат замолк, – зараза!

– Ты чего палишь? – подлетевший Погорел с силой рванул Кэт на себя из проема распахнутой двери. – Сказал же, только в самом крайнем…

– Они первые начали, – начала оправдываться бедняжка. – Подъехали и сразу вылезли с пистолетами. Это не крайний случай?

Мужчина расстегнул молнию сумки, которую успел уже достать из-за тумбочки, что стояла рядом с фарфоровым псом, клацнул затвором ТТ, досылая патрон в патронник и передал его Кэт.

– Стрелять дальше? – спросила она, радуясь новому оружию, как ребенок новенькой игрушке.

– По моей команде.

И тут же в дверь влетела пуля, попавшая прямо в голову фарфоровому догу-хранителю.

– О Боже, – простонал распластанный на полу Владлен Ильич. – Вы же мне так весь дом разнесете.

Вторая пуля влетела в окно. Осколки цветочного горшка, стоявшего на подоконнике, вместе с землей посыпались ему на голову. Недолго думая, Погорел кинулся к лестнице, ведущей на второй этаж, откуда уже через секунду зазвучали ответные выстрелы. И грубый мат со стороны улицы в ответ…

– Попал, – обрадовалась Кэт, выглядывая в дверь и видя, как ее недавний компаньон Альберт, согнувшись, бежал к другой стороне особняка, с такой любовью когда-то перевезенного когда-то по кирпичику из Европы. Из той самой, которую теперь разносят по кирпичикам уже другие, черной тучей заполонившие там уже все.

Обходят! – завизжала она и выпустила по бежавшему сразу две пули.

Стрелявший сверху скатился по лестнице вниз и оказался рядом.

– Следи за тылом, чтобы твой дружок не перестрелял нас в спины, – приказал он, указывая на закрытую дверь, – а я пока с его родственником потолкую.

– Ага, – Кэт вытерла со лба выступившие капельки пота и, прислонившись спиной к стене, двумя дрожащими руками навела ствол пистолета на дверь в другую комнату.

– Не ага, а так точно, – вдруг улыбнулся он, привлекая к себе это дрожащее создание и шепча ей на ушко: – Все будет хорошо, не дрейф, они нас еще больше боятся. И не трясись ты так, чай не вибратор в руках, оружие пострашней.

– Да пошел ты, – оттолкнула она его, покраснев, – от солдафона разве что хорошее услышишь.

Прозвучало еще несколько выстрелов со двора, сопровождающихся холодящим визгом пуль в ушах отстреливающихся и звоном бьющегося стекла в доме.

– Вадим, мы, кажется, горим, – Кэт рукой указала на сбитый подсвечник, который еще совсем недавно украшал их застолье при свечах. Теперь он валялся на полу, а пламя от недогоревшей свечи ласкало уже дорогущие портьеры, доставленные сюда спецзаказом из самого Парижа. Мужчина бросился к ним, чтобы сбить огонь, но пламя уже было не остановить. Тогда он, что было сил, рванул плотную ткань вниз, но от этого стало только хуже – пламя коснулось пола и перекинулось на мебель. Через минуту дом было уже не узнать. Погорел все еще продолжал отстреливаться, но с каждой минутой это становилось делать все труднее и труднее. Жар обжигал кожу, дым разъедал глаза и забивал глотку, мешая дышать. Еще минута-другая такого удовольствия, прикинул он, и кранты.

– Скоты, – стрелок протер рукой глаза и опустился на пол, – решили нас живьем жарить, как в доме профсоюзов в Одессе. Один с пушкой спереди, другой – сзади, все выходы под контролем. Осталось только дождаться, когда из окон начнем выпрыгивать.

– Я больше не могу, – простонала Кэт, тоже опускаясь на пол рядом с ним, – мне плохо. Не успела за лицо порадоваться, как скоро вся поджарюсь.

– Терпи, – неожиданно он стал на колени, расстегнул ширинку и стал прямо тут же мочиться на подобранную с пола тряпичную салфетку.

– Не могу, сказала же, уж лучше выйти, чем здесь погибать, – стала она футболкой вытирать слезы. – Но только я совсем не хочу умирать. Захотелось пописать, маленький? – уставилась ошарашенно она на этого идиота.

Еще немного, понял он, и начнется истерика.

– На, – протянул он ей, – пахучую дрянь, – прижми ко рту и дыши.

– Не буду, кхе-кхе… – закашлялась она, – лучше сдохнуть от дыма, извращенец проклятый, чем от твоей мочи.

– Дыши, дура! – взревел он, прижимая силой обоссанную тряпку к ее возмущенному рту, – так хоть не сдохнешь. А где этот? – он вдруг заметил, что хозяина нет на том месте, где только что тот выл и валялся.

– Не знаю, – разревелась совсем Кэт, отвечая сквозь мокрую ткань, – Я больше ничего не знаю и знать не хочу. Спустился в подвал. А тебе к носику такую тряпочку не надо, может мне тоже пописать?

– За мной, извращенка! – Погорел схватил ее за руку и силой потащил внутрь дома снова к той самой подвальной лестнице, по которой за сегодня им уже несколько раз пришлось спускаться и подниматься. Кэт обо что-то споткнулась и растянулась на полу. Он помог ей подняться, и они понеслись дольше, сбивая свои тела о всякие неожиданные препятствия. Скатившись по лестнице вниз, они очутились в каком-то узком коридоре, в самом конце которого был виден слабый, пробивающийся через пелену дыма свет. Не раздумывая, они бросились туда и оказались в гараже. Дым уже пробрался и сюда, но дышать здесь все-таки было легче.

– Противогаз можно снять? – взглянула с надеждой Кэт на своего мучителя, прижимая уже самостоятельно тряпку с живительной влагой к своему лицу.

– Дыши, я сказал…

Сбежавший Владлен Ильич тоже был уже здесь. Таким проворным оказался, как запахло жареным. Автоматические ворота медленно поднимались, а он уже одной ногой был в кабине поддержанной черной «Волги». От заветного глотка воздуха и свободы его отделяло всего мгновенье, но вот именно его-то ему и не хватило. Рывок за рвущийся с треском воротник извне и бедняга, распластанный, валяется снова на полу.

– Ключи, – проревел Погорел, багровея, – ключи, тварь, я сказал!

И получив желаемое, подтащил совсем ошарашенного хозяина дома к багажнику машины и затолкал его внутрь. Потом усадил на пассажирское место Кэт и, оставив на всякий случай ей ключи, стремя голову бросился, будто что-то забыв, наверх.

– Будет совсем невмоготу, гони, меня не жди, – прокричал он ей и скрылся за дверью в дыму.

– Ты куда-а?! – ошалела от такого разворота событий Кэт, но мужчина в костюмчике клоуна ее уже не слышал, накинув на голову какую-то тряпку, тот стремглав, спотыкаясь и оступаясь, мчался наверх.

Прошло долгих пять минут ожидания в вечности, за которые Кэт несколько раз уже успела попрощаться с жизнью, ожидая, что раньше случится, потолок обвалится на крышу, придавив ее вместе с Босяткиным, взорвется бензобак, разнеся всех в клочья, или заполнивший уже почти все пространство дым просто удушит их и все. Она даже не обрадовалась появлению голого, в одних кроссовках, Погорела, приготовившись уже к самому худшему. Ворота гаража были к тому времени уже открыты и он, сильно хлопнув дверью, надавил до отказа на газ. «Волга» взревела стареньким движком и рванула с места. Свежий воздух ворвался в кабину, а вместе с ним и пьянящее ощущение жизни. Пули, выпущенные напарником Альберта, пробили лобовое стекло и в нескольких местах заднюю дверь, никого не задев. Проскочив ворота и чуть не сбив бросившегося под самые колеса бандита, «Волга» вылетела на дорогу. Испуганные соседи, наблюдавшие за перестрелкой и начинающимся пожаром, как только выскочила машина, постарались поскорее спрятаться от греха подальше, набирая полицию и пожарных. Сжимая руль, он лихорадочно прикидывал, сколько у него осталось патронов, получалось, что совсем мало или вообще ничего, щелк-щелк… Зараза! Похоже, что это слово уже стало его любимым. Отстреливаться нечем, час от часу не легче, прикидывал он, удаляясь все дальше и дальше от пылающего уже во всю мать-вселенную дома. Догонят на мощном джипе и размажут, прикидывает он на ходу варианты, пытаясь разобраться с переключением скоростей на рулевой колонке. Оставался единственный выход, воспользоваться хозяйским самолетом, который они видели с высоты балкона, любуясь окрестностями после костюмированного застолья. И теперь этот самолет – их единственный выход. Он жмет на всей скорости на педаль тормоза и выворачивается руль влево, «Волгу» разворачивает так, что она на сотую долю секунды даже зависает на двух колесах над кюветом, грозя свалиться, но справедливость перевешивает и машина снова на дороге. Визжит дико в машине женщина, упираясь руками в потолок, кроет матом водитель, бьется о стенки ошалевший хозяин авто. Черт его знает как, но вырулили! И вот уже, поднимая пыль с гравийной дороги, раритет устремляется назад к горящему дому. Обогнув костер слева и не обращая внимания на ямы, Погорел погнал старенький автомобильчик к ангару, уютно разместившемуся прямо в самом начале узкой полоске самодельной взлетной полосы, разместившейся прямо возле речки. Время от времени он бросал взгляды в зеркало заднего вида, страхуясь, но погони на его удивление все еще не было. Неужели их Кэт подстрелила? Самолет ждал их в ангаре, еще немного и они уже были на месте.

– Поехали, полетаем! – он рывком открыл багажник раритета и вытащил оттуда уже ничего соображающего побледневшего от тряски еще более раритетного в своем клоунском наряде Владлена Ильича – императора божьей милостью местного захолустья. Сильный толчок в спину, и бедняга был уже возле винтокрылой машины, прилипая дряблой щекой к теплому борту. Забравшись внутрь, он стал нервно переключать какие-то тумблеры на панели приборов, а беглецы тем временем разместились на штатных местах поблизости. Погорел по пути успел прихватить промасленный летный комбинезон, в который и облачился, превратившись если и не в летчика, то во вполне замызганное и прокопченное с ног до головы подобие механика.

– Ты со взлетом-то не тяни, – ткнул он стволом в бок пилота. – Если нас твой родственничек догонит, то ты отправишься на тот свет первым.

Черный внедорожник, оставляя за собой клубы песка и пыли, стремительно приближался к взлетной полосе, угрожая уже в скором времени ее перегородить.

– Быстрее, сказал! – взревел «механик», еще больнее тыча в мягкий бок твердым железом.

Однако подгонять и не требовалось, Босяткин и сам понимал, что их шансы выжить на земле такие же, как у насосавшегося крови комара, прихлопнутого ладонью. И крылатый ангел спаситель, в простонародье – кукурузник, гремя всеми своими сношенными поршнями, старался уже изо всех сил, чтобы первым пересечь предполагаемую точку столкновения с неожиданным препятствием. И все же внедорожник, что тот бульдог со зверской мордой, оказался там раньше… Будь Босяткин один, он бы даже и пытаться не стал перемахнуть препятствие на этой рухляди с кожаным салоном, кому нужны миллионы на том свете, но упершийся в его мясистый бок холод вражеского ствола просто не оставил ему другого выбора, как изо всей силы тянуть штурвал на себя, лишь бы не сдохнуть.

– Помоги, гля, чтобы всем тут не сдохнуть! – прохрипел он, багровея от натуги, пытаясь справиться со старым штурвалом, чтобы поднять машину и ясно понимая, что одному ему это, к сожалению, не под силу, о чем «механик» и сам уже догадался, но даже пальцем не пошевелил, чтобы изменить ход истории. Если уж им всем было суждено умереть именно здесь и сейчас, то значит, так тому и быть. Вполне достойная плата за смерть невинного человека. Погорел прикрыл глаза и попытался представить себе Киру. Не вышло… Что и понятно, ведь он ей больше ничего не должен. Дико заверещала Кэт, закрыв глаза руками, придав истерического драматизма ситуации, испортил воздух пилот; увидел, зажмурившись, себя мальчишкой, мчавшимся на бешеной скорости с горки к трамплину Погорел. Мгновение и велосипедист уже взмыл вверх… Еще мгновение и шасси старенького самолетика тоже оторвались от самодельной взлетной полосы и, чуть не снеся крышу внедорожнику, устремились вверх к солнцу, спрятавшемуся за черным дымом пожара.