Текст книги "Исправление настоящего (СИ)"

Автор книги: Юрий Терновский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 30 страниц)

Глава 58

Погорел сжал пальцы в кулак и убрал руку за спину.

– Когда очнулся в полиции после неудачного угона «Майбаха», пальца уже не было. Может, пулей срезало, – предположил он, – или железом в машине рубануло. При аварии можно чего угодно лишиться.

– Верю, – кивнула Кэт, – сам себе ты его точно не рубил. И до сих пор не зажил, бедняжка.

– Один раз у меня указательный палец гнил с восьмого по десятый класс, несколько раз ноготь снимали, потом решили отхватить фалангу. Тогда я пошел к другому доктору и тот все все исправил. Хочешь, чтоб за несколько дней обрубок зажил?

– На это и весь расчет, – вздохнула женщина. – Ты или, в самом деле, замороченный, сдвинувшийся на своей неповторимости, маньяк, или…

– …или совсем конченный идиот, – закончил он чужую мысль. – Со своим обрубком в чужой монастырь.

– Ты кретин, похищающий глупышек для их же собственного блага.

– В сам точку, зайка. А тогда ответь, как полиция узнала, что именно я тебя похитил? Свои визитки я возле ночного клуба не разбрасывал.

– Ты меня спрашиваешь? – пожала плечами Кэт. – Кто-то тебя сдал, не иначе, я последние несколько дней новостей не смотрела. Видите ли, там где меня, предположительно, спасали от жизни, так вот в том месте с этим было туговато, зато порнографии хоть отбавляй. Ты в молодости не на то время тратил.

– Повторяю еще раз, запиши на бумажке, если на ходу забываешь, – упрекнул он ее, – что это не мой гараж и не мой подвал, я арендовал его всего несколько недель назад.

– Пусть так, и успел уже натащить туда столько гадости, – кивнула неисправимая вредина.

– Ты про себя любимую? – улыбнулся Погорел, довольный своим остроумием. И надо было видеть в этот момент его радостную рожу, чтобы уже в следующий момент не проехаться по ней своими ноготками. Мужчина увернулся, там и без этого царапин хватало.

– Мерзавец!

– От мерзавки слышу!

– И кто, по-твоему, донес в полицию, что меня похитил именно ты, а не кто-то другой из моего чудного окружения. Знаешь, дорогой, мне твои придирки к моим компаньонам и друзьям уже надоели. Выходит, что из твоего окружения все чистенькие и пушистенькие, а из моего – одни свихнувшиеся уроды.

– Вот именно, – тут же согласился с ней Погорел, – осталось только узнать, кто этот доброжелатель, сдавший меня, и задачка будет решена.

– Все так просто? – скептически прищурилась Кэт.

– Проще не бывает, – он жадно затянулся, выпустил в небо длинную струю дыма и добавил: – И эту сволочь, неважно, из чьего она окружения, которая все это устроила, я обязательно уже очень скоро найду и покараю.

– Какие мы крутые, а я думала, что все уже закончилось, – вздохнула Кэт. – Блин, все еще только начинается.

– Продолжается, – уточнил Погорел. – Охота еще не закончилась. Забыла уже, что не я тебя похитил, а некто неизвестный, у кого я тебя лишь отбил.

– Чтоб использовать вместо приманки, – Кэт коснулась его руки, – поэтому я все же решила подстраховаться, ты же не сказал мне, у кого ты меня отбил. Вот я и думаю, что ты действовал с ними заодно и сейчас действуешь, чтоб все свалить на меня. Поэтому, извини, дорогой, но я попросила Владлена Ильича вызвать полицию. Какой бы ты не был хороший на словах, прости, но своих людей я знаю лучше, чем тебя. И как бы ты сладко не стелил, но они меня в своих казематах сутками не держали.

– И зачем ты мне это рассказала?

– Не знаю, – пожала она плечами, – просто… Ты мне тоже зря про грузовик рассказал, не в твою пользу рассказик. Просто у тебя еще есть немного времени, чтобы смыться. И мне не придется тогда объяснять, зачем я в тебя стреляла. Более того, обещаю, что я вообще забуду о твоем существовании, скоморох-капитан.

– Ты бы лучше вспомнила, чего с тобой не было, чем забывать то, что уже произошло.

– И это все, что ты мне хотел бы сказать на прощание, – спросила Кэт, сжав губы, в глаза которой лучше было и вовсе не смотреть.

– Я никуда не ухожу. Идем в дом, а то твой надежный друг совсем заждался, выпьем по рюмке, разбавим черное прозрачным.

– Кому что, а русскому нажраться, – поднялась с лавки Кэт. – Я так поняла, что ты игнорировал предложение свободы, что ж…

– Ты все правильно поняла.

– Сама не знаю, что творю, – произнесла Кэт уже на ходу, направляясь в дом. – Говорят, что жертва частенько влюбляется в своего палача…

Мужчина пожал плечами, ему только любви и не хватало.

– Хорошо, что хоть палач пока еще не втюрился в свою жертву, – вздохнул тяжело он, ясно понимая после разговора, что понимает все меньше и меньше в происходящем.

Величественный овальный стол, занимающий приличную часть хмурой столовой, окна в которой были задернуты плотными портьерами, пропускающими света достаточно, чтобы не промахнуться мимо рта во время трапезы, был накрыт почти скромно и даже с какой-то претензией на испорченный вкус: по центру красовалась Андроповка – водка с зеленой этикеткой – по цене 4 руб.80 коп. за бутылку, хранившейся, видимо, еще с тех самых времен, когда ее было так же трудно достать, как потом очень легко в два с половиной стакана выпить. Отдать должное хозяину, стаканов на столе все же не было, вместо них зеркальную гладь украшали граненые стопки, расставленные на таком приличном расстоянии друг от друга, чтобы незваные гости оставили даже мысль перекинуться между собой ненужным словцом, дабы исключить даже малейшую возможность общения. С налетом несмываемого прошлого, эти столпы, канувшего в лету социалистического реализма, выглядели более чем чудовищно. Грубо «нарубленный топором» салат из помидоров и огурцов отбивал аппетит в пластмассовой салатнице, какой пользовалась еще, судя по ужасному виду, еще прабабка хозяина, в чем даже была какая-то своеобразная прелесть пренебрежения к гостям, – не хочешь, не жри. Зато с тарелками из немецкого сервиза не было никаких проблем, с откормленными голыми клушами из средневекового безобразия кистей великих сумасшедших эпохи возрождения, они должны были как нельзя лучше способствовать аппетиту. Более того, своими возбуждающими телесами, они как бы уже подготавливали трапезничающих к соответствующему удовлетворению своих дальнейших потребностей уже в более интимной обстановке. Но это уже по мысли хозяина, которой он так и не поделился со своими гостями, предпочитая, наверное, занять место одного из них в постели с другой. Или просто остерегающегося, чтобы не нарваться… Пару слов о столовых приборах: прилично-покусанные алюминиевые вилки, судя по всему, попали на этот стол прямо из советского общепита, спертые оттуда по причине полной несостоятельности воришки в светлые самые светлые дни нищей студенческой молодости. Сам же воришка – Владлен Ильич Босяткин – самопровозглашенный аристократ в первом поколении, важно восседал теперь в обтягивающих ляжки белых лосинах и камзоле времен невезучего Павла на своем любимом антикварном диване с прямой высокой спинкой и обтянутыми кожей круглыми подлокотниками.

Диванчик этот, доставленный сюда, видимо, с той же исторической помойки, что и гнутые вилки с ужасными стопками, смотрелся вообще несуразно рядом с дорогой современной мебелью, но вполне уместно в свете исторического дополнения к сервировке стола. По приданию, о чем сам он конечно никому не рассказывал, диван этот прибыл сюда прямо из кремлевского кабинета самого Лаврентия Палыча, у которого, вернее, на котором якобы и трудилась в поте лица, задрав к потолку ноги, чекистская прабабка будущего аристократа. Стремный, надо заметить, диванчик, но вполне вписывающийся в «убогую» обстановочку замысловатого пространства, чего вовсе нельзя было сказать о хозяйском наряде. Но видимо современный аристократ именно так и должен был выглядеть по мнению вырядившегося в аристократа, которому только колпака с бубенчиками и не хватало для полной полноты картинки, что сразу же и подметила Кэт, забыв про свой собственный колпак, но зато вспомнив еще одного ряженного из ночного клуба, которым так заинтересовался Погорел. С чего бы это? И убранство стола непрошенной гостье тоже не понравилось. Не поняв хозяйского юмора, она, оглядевшись, заметила на камине два старинных подсвечника со свечами, которыми и попросила украсить стол. Хозяин даже не пошевелился. Обиженный на всех плевать хотел он на все просьбы этих размалеванных клоунов. Один забрел в ненужную комнату, дверь в которую пришлось даже скрывать фальшстеной, спускающейся сверху после приведения в действие соответствующий механизм, а вторая будто специально назло ему выбрала специально этих два самых гадких наряда из всей коллекции, лишь бы только ему было хуже. Пронюхала тварь про сына и подбирается… Только и он тоже не лыком шит, не зря выбрал этот костюмчик времен убиенного императора. Именно в таких недотепу и задушили в своем дворце той темной ночью приближенные, только вот он далеко не недотепа, чтобы позволить не пойми кому распоряжаться его жизнью. Жаль, что нельзя сразу прикончить их прямо за этим столом, но ничего, он подождет пять минут. А потом предоставит все как вынужденную самооборону от забравшихся в его дом двух ряженых в клоунов психов, заставивших и его облачиться в этот странный наряд. Понятно, с какой целью, чтобы поиздеваться и задушить, для чего и на столе устроили весь этот бардак с гранеными стаканами и старой водкой, что с психов возьмешь. Пейте и ешьте, гости дорогие, чтобы вся эта жратва у вас в горле комом стала. Сами приперлись, никто вас сюда не приглашал. Всего два выстрела и это издевательство над старым человеком закончится. Ему осталось только занять свое место во главе этого свихнутого застолья и дотянуться до прикрепленного снизу к столешнице револьверу…

– Владлен Ильич, – напомнила ему о себе ряженая сучка, – украсьте, пожалуйста, всю эту прелесть хоть подсвечниками, что ли, чтобы не выглядело так чудовищно.

Нет ответа… Ему бы только добраться до револьвера и все, рука не дрогнет. Двигай сама за своими подсвечниками! Вот так этой психопатке и пришлось самой украшать весь этот мрак светлыми огнями. Так на столе и появились те свечи, которым еще только предстояло сыграть свою роль в этом адовом спектакле, всем своим вычурным видом, будто специально подчеркивающим всю нелепость происходящего. Задернутые портьеры, серый полумрак и загадочный хозяин в бабских лосинах на пухлые ножки, сошедший с ума уже от страха, что эти двое и в самом деле его замочат. В задницу они будут его посылать, сволочи. Ничего, проедет и по его улице скоро праздник с двумя гробами!

– А-а, попарились голубки, – наигранно обрадовался Владлен Ильич молчаливым гостям, поднимаясь с просиженной кожи солидного дивана, вот уже несколько минут молчаливо сидящих за столом и терпеливо наблюдающих за застывшим в своем оцепенении хозяином. – С легким паром, гости дорогие, а то я уж заждался. Смотрю всякую ерунду по телеящику. Передали, что этой ночью Миша Стасов разбился насмерть, влетев на своем кабриолете под фуру, представляете. Все как в том клипе с этой Клиновой, только в реале. Сначала пропала она сама, две недели днем с огнем не могут найти, а теперь еще и этот исчез. Труп этого, кстати, тоже не нашли…

– Вы про кого? – спросила, не поняв ничего, Кэт.

– Про ее хахаля из клипа, про кого же еще, которому она чулочки со своих ножек кидала. Вот и докидалась, сглазила парня. Очень надо быть осторожным с этими съемками, скажу я вам, – продолжил он свою мысль дальше, усаживаясь во главе стола и нащупывая под столом рукоять револьвера. – Сын Тиханова и Мордюковой снялся в гробу, умер. Красавица Майорова снялась в ужасной картине «На ножах» по одноименному произведению Лескова, – сгорела заживо в своем шикарном платье, теперь вот этот бедняга…

– Достаточно, хватит ужастиков, – перебила его Кэт, прикрывая глаза, – своих проблем выше крыши, чтобы еще выслушивать про чужие.

– А нечего носиться сломя голову по ночам, – недовольно ответил Босяткин, – и сегодня еще бы всех радовал. Кстати, Катенька, это та самая актриса с рекламного щита, с которой ты так жаждала встречи. Не так уж от нас далеко и стрельнуло. Появится на похоронах обязательно, там ее и подловим, чтобы во всем разобраться.

– Поздно.

– Правду говорят, что все, что не делается, все к лучшему, а так где бы мы ее нашли, Алик с ног сбился по нулям, сама же просила.

– Поздно, говорю, вы меня слышите, – процедила сквозь зубы Кэт. – Я от вас сразу к себе в отель и сегодня же в Штаты. Хватит, выше крыши наелась русского гостеприимства и вашего бизнеса. Я разрываю с вами контракт и прошу в ближайшее же время все полученные вашей компанией от меня деньги перечислить обратно в Америку.

– Как скажете, – кивнул Босяткин, даже не удивившись ее этому решению. – Не смогу только в аэропорт отвезти, уж извините, мой старый «мерин» сдох, а нового зверюгу вы сами угробили. Деньги верну, не переживайте, но за вычетом стоимости автомобиля и стоимости сумки, что сгорела в его багажнике. И хватит о делах, ведь с этим вашим заявлением все наши дела уже закончены, вот я предлагаю это отметить по старому русскому обычаю хлебом и солью.

– Вообще-то с этим встречают, – подметил Погорел.

– А я провожаю, что неясно… У меня прислуги сегодня нет, не помню, говорил или нет, отпустил на два дня, – потер он руки в наслаждении от предстоящего застолья, которое должно закончится смертью этих двоих, – так что уж извиняйте, понимаешь, если что не так вкусно покажется, закусь все равно будет по первому разряду.

После чего он снова поднялся, отложив момент расправы до конца трапезы, чему ведь быть, того все равно не миновать, тяжело выбрался из-за стола, подошел к плите и достал оттуда противень с запеченной картошкой, запах от которой моментально разлетелся по всему дому. Через минуту снедь была разложена по тарелкам, а сам он, в белоснежной сорочке с вишневой бабочкой под нависшим подбородком (камзол от духоты в комнате все же пришлось снять), выбритый, аккуратно причесанный и, несомненно, очень собой довольный, снова восседал во главе стола. Разлив водку по стопкам, хозяин снова поднялся (прямо ванька-встанька какой-то) и торжественно, почти официально предложил выпить за Кэт, за ее мужество и за то, что все у них слава Богу, не смотря даже на ее такое тяжелое для него решение о прекращении всех деловых контактов. На что гости лишь переглянулись, ничего не добавив. Кэт опустила голову, сжав губы, а Погорелу и вовсе этот смешной мужик начинал уже даже чем-то нравиться со всей этой своей клоунадой. Особенно на огромном портрете, занимающем всю противоположную стену столовой, где он в расшитом камзоле императора Павла, только со своим выражением довольного лица, отставив кокетливо ножку в ботфорте чуть в сторону, уверенно опирался на длинную шпагу своей мясистой рукой. Выпирающее мужское достоинство сексуально обтягивали все те же белоснежные лосины, что были на нем и сейчас, а пухлую грудь украшала широкая голубая лента с большим орденом, самым, наверное, большим, какие вообще существовали в истории человечества. Голову местного императора венчала расшитая треуголка, кстати, тоже приличных размеров, а указательный палец правой руки великолепный перстень с массивным бриллиантом, который был на нем и сейчас. Босяткин, судя по всему, вообще ничего скромненького не воспринимал в принципе, только себя во всем сияющем великолепии своего величия. Бедный Щукин, пожалел художника гость. Если бы только знал, как достойные потомки воспользуются его работой, но плевать. Новому русскому вообще на всех было плевать в этом мире кроме себя. Он заказал портрет в образе, заказ выполнили и повесили, а остальные пусть смотрят и завидуют. Как себя преподнесешь, так и поплывешь! По жизни всегда больше всего критикуют и завидуют именно те, которые сами в этой жизни меньше всего и преуспели, а кто успел, тех чувство справедливости уже не мучает. Вот и конец трапезы, рука сама тянется к револьверу, чтобы совершить возмездие. Владлен Ильич считает до трех, крестится, просит господа простить его и начинает стрелять. Щелк, щелк, щелк… Сволочи, сами во всем виноваты!

– Владлен Ильич, – произнес спокойно Погорел, разжимая кулак, в котором красовалось шесть блестящих источников его и Кэт несостоявшейся смерти, – вы забыли вот это…

И улыбнулся… самой издевательской из всех издевательских улыбок, какие только можно было себе вообразить решившемуся на убийство.

Глава 59

После обеда все, как в барском доме и положено, все отправились вздремнуть, чтобы жирок завязался. Однако гостям не спалось, поэтом они и отправились осматривать от нечего делать близлежащие окрестности. Главный злодей, как уже отмечалось, от предоставленной возможности исчезнуть с глаз долой, судя по всему, отказался вполне конкретно, вот троица и убивала время в ожидании неминуемой развязки. Несостоявшегося убийцу заперли в подвале и отправились на свежий воздух. Пьеро с кровавыми слезками под подведенными глазками в ядовито-зеленом и его якобы Мальвина в таком же ядовитом, но только в синем клоунском наряде. Цирк да и только… с сумасшедшим концом. Осталось только за ручки взяться и расцеловаться.

– Должен мой зам подъехать, – сообщила неожиданно Кэт, срывая цветочек с обочины, когда они оказались уже за воротами смертельного особняка. – Босяткин вызвал, чтобы чувствовать себя надежнее.

– Недострелённый?

– Просто раненый, – поморщилась ряженая.

– На голову.

– Попросила бы… Не уверена, подъедет ли, все же после ранения, чтобы такие расстояния преодолевать.

– Полиция приедет точно.

– На чем все и закончится, – кивнула Кэт. – У тебя еще есть время избавить меня от лишних хлопот.

– От себя не убежишь, да и некуда… Одно желание – скорей бы за столик в открытое кафе с видом на океан, мои уже заждались.

– Так езжай, – восприняла Кэт его слава буквально, – тебя никто не держит.

– Да скоро уж…

Некоторое время шли молча, потом Кэт спросила про деньги из багажника, спрятанные ею в леске на всякий случай. Теперь она и сама уже не знала, зачем так поступила, но тогда… вроде делала все осознанно, не иначе временно черепушка пошатнулась.

– Почему ты про них не спрашиваешь, – взглянула она на странного человека, – тебе и в самом деле без разницы, куда я дела твои полторамилионадолларов?

– Раздала нуждающимся, – хмыкнул равнодушно он, – не в лесу же закопала.

И Кэт тоже лишь усмехнулась. Теперь-то конечно, смех в зале, если его же словами, можно и нуждающимся.

– Ты мне лучше вот что скажи, – взяла она под руку своего бессеребренника, – если бы ты был на сто процентов уверен, что, убив меня, ты спасешь свою Киру, ты бы это сделал?

– Не задумываясь.

– От тебя ничего другого и не ожидала? Не убил и даже не изнасиловал, благородный рыцарь, я такая страшная и противная?

– Хуже, – брякнул он первое, что пришло в голову.

И тут же получил хлесткую пощечину по своей исцарапанной наглой роже. Одну, вторую… После чего мегара вцепилась в него в дикой истерике и завыла. Как воют волчицы на луну, так и эта, только еще страшней, так жутко, что даже у этого солдафона побежали мурашки по коже. И даже если все это было игрой, то сыграно далеко не на тройку. Нервы сдали, не смотря на хорошую погоду.

– Просто мне страшно, понимаешь? – прошептала она, всхлипывая после истерического взрыва. – Потерялась я и больше не знаю, кому вокруг себя верить. Садишься за стол поесть, а в тебя стреляют. Ты когда успел вытащить патроны?

– А ты думала, что я под стол лазил, чтобы заглянуть к тебе под юбку? – съязвил Погорел.

– Вы с Владленом меня разводите, это нельзя проделать так быстро.

– Так я и не проделывал, просто разрядил еще до того, как мы уселись за стол, побывав там чуть раньше, когда ты меня за бинтами отправила.

– Мне очень хочется верить тебе, что это так, – кивнула расстроенная, – но даже этого я не могу позволить себе сделать из-за твоего проклятого пальца. Я обычная баба, а не какой-то там морской пехотинец, и мне очень страшно. Вот я и несу всякую чушь, чтобы хоть немного успокоиться. Меня, может, завтра уже и не будет, а может, уже и сегодня, может ты же меня и убьешь, я ведь не знаю. У тебя вдруг изменяться обстоятельства, почем я знаю, и снова надо будет кого-нибудь замочить, чтобы на земле стало чище, один раз уже ведь чуть не зачистил, я и прятаться не буду. А может меня уже держат на прицеле, наняли более решительного убивалу и все. Обрядили в эти дурацкие наряды, устроили весь этот маскарад неизвестно для чего и теперь только ждут момента, чтобы поставить жирную точку во всей этой истории.

– Вроде как ты их сама выбрала костюмчики эти, – усмехнулся потенциальный убивец.

– Зачем я вообще сюда прикатила, надо было сразу мчаться в посольство. Тебя пожалела, себя наказала!

– Ну и мчалась бы, можно подумать, что тебя цепью прикрепили к батарее, что никакой возможности. Потому и прикатила, что сама не знаешь, кто такая. Была бы на все сто миллиардершей, давно бы уже там сидела и винце цедила. А вдруг нет, вдруг, бляха-муха, спивающаяся русская актриска, перебивающаяся с хлеба на воду рекламой и нечастыми съемками в эпизодах. Климова вон из сериалов не вылазит, а ты Клинова. Разница всего в одну букву на бумаге, а какое различие в жизнию

– Так… – взвизгнула она, – так, да! Пожалел уже, что не приковал? И помчусь… От тебя все равно пользы никакой. Пистолетик он разрядил и счастлив, блин! А если бы этот урод его снова зарядил, пока я тебе спинку в бане чесала? Мы бы сейчас так же гуляли бы?

– Не зарядил же… – буркнул Погорел, отстраняясь.

– И Кира правильно тебя забраковала, что никакой ты не мужик, на которого можно положиться. Импотент, не способный даже на то, чтобы трахнуть бесчувственную.

– А ты откуда знаешь? – поразился Погорел осведомленности истерички. – Еще недавно ты была уверена, что я тебя все же поимел.

– Не смеши, умелка… Мы такие все скрытные, офигеть, – процедила сквозь сжатые зубки она, – что трудно догадаться, куда тебя послали на три буквы. Если хочешь знать, я бы с тобой тоже никуда не полетела, вот.

«Не прошел испытание…», вспомнил он безжалостный приговор покойницы. И ведь права забинтованная, что мужик к своим полста способен своим весом лишь подкашивать ножки у старого дивана, мух морить перегаром изо рта и глушить храпом тараканов. Но квартиру же переписал, тут же принялся он оправдывать себя. Другой на его месте вообще забил бы на все, отнес бы заявление в полицию о пропаже невесты и отправился бы радоваться жизни дальше. Иван больше сделал, предложил хоть тачку угнать, чтобы ей шантажировать отморозков. Он же только плыл по течению, ожидая подсказки и помощи со стороны. Так настоящие мужики не поступают. Ему объявили смертельную войну, а он все хотел решить путем мирных переговоров. Нет, мил человек, так не бывает, переговоры нужны тем, кто проигрывает. Вот он все и проиграл. Так что пусть жалит, заслужил.

– Не переживай, ничего с тобой не случится, револьвер у меня, а придурок в подвале. И если уж мне пришлось бы выбирать, предпочел бы смерть из твоих рук…

– Чтоб я села, спасибо! И так вся жизнь теперь с белого листа, мне только этого еще не хватало.

– Именно это они и использовали для своих махинаций, чтобы потом благополучно тебя убрать.

– И почему это будешь не ты? – взглянула на него несчастная.

– Уж если я тебя не убил тогда на дороге, – улыбнулся вдруг Погорел, – когда ты отправилась прятать чужие деньги в лес, то сейчас, пока ты мне их не вернешь, твоей жизни могут угрожать только кузнечики своими остренькими коленками назад.

– Так бы все связанные и убивали, ага, – рассмеялась Кэт, – по рукам и ногам.

– Если бы всех так связывали, как ты, – не остался в долгу наглец, – все вязальщицы ходили бы брюхатыми от бандитов.

– От бандитов, не от импотентов! Погорел, ты сволочь, тебе об этом еще не говорили? Сдвинутый на своей сексуальной неполноценности. Деньги я спрятала, чтобы их у нас здесь не отобрали.

– Кто бы сомневался.

– А я сомневаюсь, что тебя не было в том белом джипе, что меня подрезал!

– Как и тебя за рулем белого кабриолета.

– И где же я была? – опешила Кэт.

– Вот это мы скоро и выясним, – тихо ответил он, всматриваясь в черную точку, быстро превращающуюся на дороге в огромную жирную кляксу.