Текст книги "Исправление настоящего (СИ)"

Автор книги: Юрий Терновский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 30 страниц)

Глава 61

Почти в то же самое время, когда новоявленного аристократа местечка Босяткино только еще запирали в собственном подвале, его племянник Альберт выходил уже из местного магазинчика с двумя, заполненными спиртным и продуктами, пакетами в руках. Подойдя неспешно к стоящему на обочине внедорожнику, дождался, когда водитель ему откроет заднюю дверь, забросил пакеты на сиденье, устроился барином на переднем и приказал ехать.

– Что решил? – спросил водитель, выруливая на дорогу.

– Будем мочить, чего тут решать… Пусть ее проблема так и останется только ее, нам чужого не надо.

На что бритоголовый лишь усмехнулся:

– Как скажете, ваше злодейское убожество.

– От убожества слышу. Ее острые глазки скользнули по тебе как по пустому месту. Такое ощущение, что она тебя не знает, не помнит и даже не собирается вспоминать.

– Может и не вспомнит, что я был за рулем в ту роковую ночь, а не она, тогда имел смысл подоить ее еще, миллиардерше одним миллионом больше, десятью меньше, никакой разницы, а мы бы поднялись конкретно на таких бабках.

– Второй раз не прокатит, – вздохнул Альбер, – да и опасно, а вдруг вспомнит.

– Тогда и замочим. А сегодня только этого Догорела и твоего дядю, на которого ты и спишешь все свои неудачи.

– Мочить надо сейчас, пока до нее полиция не добралась. Когда черные мундиры доберутся, что-то предпринимать будет уже поздно. Видишь ли, она не узнала тебя не потому, что не вспомнила, а потому что никогда в жизни не видела. Я две недели с ней общаюсь и у меня все эти две недели такое ощущение, что это не она.

– Тебя бы так по чайнику, посмотрел бы я, как ты был бы похож сам на себя. Я последний, кто видел ее перед аварией, и я тебе говорю…

– Не видя лица-то, – усомнился Альберт.

– Но все остальное ее, зуб даю, только у той золотой зверюшки на шее не было, факт.

– Подобрала на месте аварии при мне, сам видел. Не похожа она на бизнес-леди, ворочающей миллионами.

– Хочешь сказать, что в клинике ты наткнулся на кого-то другого? – взглянул на него водитель, разогнав внедорожник уже до ста восьмидесяти и пытаясь по встречке через две сплошные сделать сразу три фуры, не обращая никакого внимания на мигающую ему предупредительным дальним встречную легковушку.

– Не лети, – попросил Альберт, – торопишься на тот свет?

Но было уже поздно, третью фуру обойти уже не получалось, и тяжелый джип, чтобы избежать столкновения, ушел на встречную обочину, повергнув в шок мелкую легковушку, избежавшую только чудом неминуемой смерти. Еще несколько секунд и джип, успешно заняв свою полосу, продолжил все на той же скорости нестись к месту намечающейся кровавой развязки.

– Сбавь скорость, говорю…

– Если это не она, то ты очень хорошо с ней поработал, респект, – громила даже и не подумал возвращаться в разрешенный скоростной режим. – Или она очень хорошая актриса, решившая воспользоваться такой великолепной возможностью поносить платье миллиардерши и развести уже тебя на хорошие бабки, чтобы жизнь медом не казалась. Я про те двадцать лямов, на которые вы обули американцев, а твой хитрожопый дядечка обул потом тебя. Американка она или кто там еще, но она приехала за ними, к гадалке не ходи, прихватив с собой на всякий случай этого раздобревшего десантничка, растерявшего в своем благополучии все боевые навыки. Иметь два ствола и ни одного не достать, это же каким ссыклом надо быть, чтоб так позориться.

– Когда ты не смог вовремя забрать ее от ночного клуба, чтобы отвезти в лесок, где и закопать, он успел как раз вовремя, чтобы заявиться сегодня уже по наши души.

– Да ладно, – пробасил громила. – Его же и сделаем убийцей, чтобы не зря катался.

– Не могла сдохнуть в его подвале, – вздохнул Альберт.

– Значит, не могла, – улыбнулся громила. – Зато смогла деньжат подбросить тебе немеряно, всем бы так. Ты на эту курочку молиться должен, несущую такие яйца.

– Что толку, этот козел Владлен все равно распорядился ими по-своему, всучив все своему дружку, который и устроил кровавые разборки в городке, когда его на эти же двадцать миллиончиков кинули организаторы тендера. Кинули-то его, но только на наши денежки. А я дядечке говорил, что не фиг туда лезть, не наша там лужа. Не послушал, тварь!

– Развели козликов.

– И развел тот, кто прикончил холмогорского стрелка. Как бы не так, сам он застрелился. Пустил себе пулю в рот, а ствол после выстрела положил аккуратненько рядом с собой на подушку, чтоб долго не искали орудие убийства. Босяткин думал, что его сейчас там с распростертыми объятиями встретят, его и встретили, чтобы бабки выманить.

– Отымели и выплюнули, – сплюнул в окно водитель, – но это уже ваши проблемы, не мои. С тебя полтора ляма в валюте за все мои хлопоты. И мне плевать, где ты их возьмешь, меня кинуть не выйдет, как твоего дядю.

– За что тебе полтора миллиона? – удивился Альберт.

– За быструю езду, – скривился громила. – Мое дело было завалиться в кювет, а твое – поджечь тачку, убедившись, что там только эта американочка, чтобы не осталось следов. Так ты поджег ее вместе со мной, чтобы избавиться от обоих.

– Ты должен был ее усадить за руль и слинять, я голову за рулем видел, вот и поджог.

– Лысую-то, – усмехнулся водитель.

– У меня было время разглядывать в темноте?

– А надо было…

– Пристегивать надо было ремнями пассажирку, сейчас бы не было никаких проблем.

– За что полтора миллиона, спрашиваешь? За мое молчание, баклан. И не пытайся меня прикончить в намечающейся заварушке, все наши с тобой переговоры, как ты меня нанимал на это грязное дельце, окажутся в нужном месте. Мне терять нечего.

– Мы договаривались на пятьдесят тысяч баксов за аварию, – напомнил Альберт.

– Без моего убийства, – оскалился громила. – Теперь же полтора миллиона сверху за моральный ущерб, так сказать. Я взял «Ягуара», потому что «Мерс» не завелся, и только поэтому ты наткнулся на сумку с деньжищами в его багажнике. Представляю твою радость, когда ты узнал про это после моего звонка, поэтому тут же и решил меня убрать, чтобы не делиться. Раскинули бы поровну и успокоились, так тебя жаба задушила, вот и поджог кабриолет вместе со мной, потерявшим сознание.

– Я не виноват, что ты вырубился, и все бабки сгорели.

– Что-о?

– Ничего, – огрызнулся Альберт. – «Ягуар» вспыхнул сам сразу же после столкновения с деревом, я даже не успел добраться до багажника. Поэтому и принял твой лысый затылок за ее, что подумал, волосы уже сгорели. Так что ничего я тебе, дружище не должен. И откуда, собственно, ты про них знаешь?

– Было время полюбопытствовать.

– Ну и забрал бы все себе, – позлорадствовал Альберт.

– Чтобы всю оставшуюся жизнь бегать от правосудия, спасибо.

– С такими деньжищами можно и побегать. И какие теперь вопросы ко мне, кто не рискует, тот не пьет… Договаривались на полтинник, ты его получишь, не больше. Я не Рокфеллер, бабло не печатаю.

Джип тормозил так, что с дымом из-под колес, после чего уже только мордобой, легкий и не до смерти, но приводящий в чувства.

– Сказал же, – ревел разъяренный верзила, пиная скорчившегося дохляка на обочине, – мне полтора лимона, красава. А про двадцать миллионов будешь вешать лапшу другим.

Избиваемый попытался что-то промычать в ответ, скорчившись, может даже соглашаясь, но тут же снова получил в дых и надолго замолк. Успокоившись, громила снова уселся за руль и принялся ждать, когда и избитый им подельник займет свое место рядом. Ждать пришлось долго, минут десять, пока тот снова занял пассажирское кресло, после чего внедорожник нервно и рванул с места.

– Ты тогда специально нас так подрезал, – заявил громила, когда машина набрала уже скорость, – чтобы вся сумка тебе! Рассчитывал на два трупа, чтобы не делиться, а не вышло…

– Так выфло, – промямлил Альберт, – промокая платком разбитую губу. – Не справился с управлением.

– Еще раз не справишься, – громила угрожающе отвел локоть в сторону, чтобы уже в следующее мгновение впечатать его в рот собеседника.

– Вудут тебе вавки, – откашлялся кровью несчастный, отстраняясь и прикрываясь рукой. – успокойся. Веньги невалеко в леске, полчаса езвы отсюва. Сумка с ватчиком, – сдался окончательно Альберт, боясь следующей экзекуции. – Успокойся… Только без меня ты все равно до нее не доберешься. Предлагаю поровну.

– Три вторых.

– И ни копейки с двадцати миллионов, – добавил Альберт. – Или поровну и еще два миллиона сверху, если выгорит.

– Две третьих, – уперся водитель, предпочтя синицу в своих руках, чем журавля где-то там в чужом небе.

Так и решили.

– Бавки у меня стащила одна врянь, – вздохнул Альберт, даже уже довольный, что так легко отделался, – которая за это и поплатилась, у нее стащили другие твари в свою очередь, которые тоже уже на том свете. Прямо проклятая сумка какая-то…

– Не стращай, меня на тот свет не отправишь.

– Да не я это, – возмутился Альберт, пытаясь говорить не шепелявя. – Деньги хранились у любовницы. Уверен, что это с ней разобрался их руками ее кинутый хахаль, который и навел их на сумку. Он же разобрался потом с ними, забрав деньги, которые они с Кэт и спрятали в леске, чтобы не тащить ее сюда. Специально ведь приперлись, чтобы стрясти с нас еще и те, на какие мы америкашек развели.

– Жадность еще никого до добра не довела, – повторил водитель еще раз свою мысль, идя в очередной раз на обгон через две сплошные.

– Чья бы мычала, – осторожно заметил Альберт. – Но получишь ты свое только тогда, когда исправишь свой косяк. Пока американка жива…

– Ты опять за свое, – пригрозил громила.

– Считай их моей страховкой, – продолжил гнуть свое несчастный, рискуя снова нарваться, которого раздевали прямо на глазах. – У тебя одна страховка, у меня другая. Не мы их сегодня, так они нас завтра – закон жизни, в которой гибнет слабейший. Проведем операцию по освобождению заложницы из рук маньяка, а что он ее случайно по ходу дела завалит, так это уже не наши проблемы.

– Мои две трети, – уточнил на всякий случай еще раз бритоголовый.

– Договорились уже, – кивнул Альберт, понимающий, что без этого садиста ему все равно не справится, да и не отпустит он его без денег.

– Столько работы, и все коту под хвост, – вздохнул печально Альберт, когда они почти уже подъехали. – Все же налажено было: заказы сыпались, деньги текли рекой, успевай только тратить. А как только Лужка сняли за утрату доверия, так и понеслось, будто из-под мозгов табуретку вышибли. Всего-то несколько миллионов убытка в рублях, но этого оказалось достаточно, чтобы у него начало сносить крышу. Заключает контракт на новое строительство, получает бабки и тут же перегоняет их все на свои заграничные счета. Набрал кредитов, будто и возвращать их не надо.

– Возвращаешь всегда свои, понятно.

– Здесь как раз и подворачивается эта денежная миллиардерша, с которой он знакомится в самолете. Ох, и пришлось мне тогда попотеть, таская ее по городу, показывая, что мы уже построили, что сейчас строим и что собираемся строить в будущем. Я тогда и сам всех наших дел не знал толком, он же никого близко не подпускал к своим махинациям. Думал, что сейчас кредит погасим ее бабками и сразу же возьмем другой под строительство аквапарка. И все снова попрет… Хрен там, кредит-то мы получили, да только мой сбрендивший дядечка их снова отправил за границу на свои офшорные счета, а оттуда еще черт знает куда! А потом нас стали трясти заказчики, требуя выполнения обязательств, рабочие со своей зарплатой, банк со своими процентами, в общем, все, блин, кому не лень. Продали производственную базу со всей техникой, продали бизнес-центр на Лесной, который сами же когда-то и построили, и в котором компания занимала три последних этажа, переехали в Москва-сити, чтобы казаться солидней в более чем скромненьких апартаментах, но с долгами почти рассчитались.

– Значит, не совсем твой дядя отмороженный, нашел же бабки, чтобы рассчитаться, – хмыкнул бритоголовый.

– Когда твой лимузин взлетает на воздух прямо возле офиса, а финансовый директор компании вешается в небоскребе на собственном галстуке, ничего другого больше уже не остается.

– Предупреждение конкретное.

– О чем и речь, – тяжело вздохнул Альберт, – только как-то от этого не легче. И, начавшееся уже строительство водного царства накрылось, короче, все посыпалось. А здесь еще и эта чума со своей проверкой, блин. Короче, бабок уже не было, как и совместного предприятия, давно и успешно затонувшего в так и не построенном водном дворце. Сдавались только отчеты в налоговую, но на этом и все, контракт на строительство аквапарка давно был расторгнут, городу эта тема была уже не интересна, прочие стройки тоже заглохли, так что появление спонсорши было смерти подобно.

– Я в курсе, – недовольно пробурчал громила, которому неожиданная исповедь этого избитого красавчика была так же нужна, как мертвецу счет в солидном банке с шестью нулями. Прикидывал уже, на что потратит деньжищи. Купит джип, ясный перец, и месяц будет отрываться по телкам в кабаках всего мира, купит дом в Подмосковье, а остальные, если останутся, вложит в дело. Откроет фирму и займется заливкой полусухой стяжки полов в квартирах. Наймет людей и снова в кабаки к телкам.

– И что ей в той аварии снесло мозги, нам было только на руку, – продолжал бубнить Альберт. Что такое полтора ляма, захудалая квартирка в центре, которую надо еще обставить и…

– И шлюх таскать в свое удовольствие, которые тоже тянут еще на столько-же, блин.

– Вот мне и пришла в голову идейка, вытащить из американских партнеров еще немного деньжат.

– Которые, как песок сквозь пальцы, – съязвил вымогатель. – Чем пустое молоть, лучше прикинь, где твой престарелый дядечка их прячет, не просто же так он устроил всю эту пальбу в Холмогорске, лишь бы отомстить дружку? Косит твой дядя под кинутого ослика, делая ослами других.

– Кто устроил пальбу?

– Твой дядя, кто же еще, раз у него бабки, ты за лоха-то меня не держи, не прокатит.

– Были бы у него, – возразил Альберт, – давно бы уже был за бугром, а не квасил. Забудь про эти двадцать миллионов, нет их.

– Снова за свое?

– Остынь, ты все равно от них отказался. А я зуб даю, что у скупого лиса и своих не меньше в подвальчике, поэтому никуда и не трогается с места, как тот паук, охраняющий свои сокровища.

– Точно, – кивнул громила, – у него бабки, чую.

– Кто бы сомневался, – рассмеялся Альберт, забыв про осторожность, – за что и выперли из ментовки.

И тут же получил наотмашь ладонью по носу, взвыв от боли.

– Святое не тронь. Сам ушел, чтобы пацанов не подставить.

– На пять лет за решетку, надеюсь, хоть не за так?

– Не твоего ума дело, – бритоголовый так сжал руль, что, казалось, еще немного и вырвет его вместе с колонкой. – Бабки вырвем из твоего упыря, моя половина, я передумал. Половина, что в сумке, так уж и быть, все почестному, и половина из всего, что найдем.

– Решил сдохнуть богатым?

– Сейчас к этому ближе ты, – предупредил громила, – а я еще поживу.

Как бы ни так, зло подумал Альберт, почти дословно вспоминая весь тот неприятный разговор со своим дядей, когда тот в очередной раз срочно требовал избавиться от этой назойливой американки, никак не хотевшей умирать. И для этого у него были веские причины, чтобы уже завтра она не пустила всех их по миру, более того, чтобы она не отправила их еще подальше.

– Один раз, – Владлен Ильич в бешенстве подсунул под нос Альберту выпрямленный указательный палец, – всего один раз я попросил тебя сделать настоящее дело, и ты его за-по-рол! Когда всего-то и надо было, что машину с этой сучкой столкнуть в кювет, чтобы она оттуда уже не выбралась со своей ревизией. И то ты обделался весь с ног до головы по самые уши…

– Вы считаете, что я обделался, выудив из нее двадцать миллионов долларов на ваши скользкие делишки? – скривился племянник, усаживаясь по-барски в офисное кресло за стол переговоров.

– За них она нас и засудит.

– Не засудит, деньги переведены были на бумажную компанию и обналичены, мы к ним не имеем вообще никакого отношения. Вам надо, вы ее и убивайте, а я пачкаться в крови не собираюсь, я хоть бакс получил с этой суммы, чтобы рисковать всем. Вам надо, вы и отправляйтесь на лесозаготовки, а мне и в Москве хорошо!

Палец родственника медленно согнулся, и в нос несчастного племянника уперся смачный кукиш родного дядечки. Все вокруг будто сговорились, тыкать ему кукиши под нос.

– А вот это ты видел! – прохрипел в бешенстве Босяткин. – Не для того я десять лет в свободное от работы время горбатился на шабашках, возводя комфортное жилье для свиней и коров, ютясь сам при этом в хрущевке, чтобы на старости лет убийствами промышлять и лобзиком лес заготавливать в Сибири для китайцев. Стащил полтора миллиона и радуешься? – заявил вдруг он, возвращаясь в президентское кресло. – Думаешь, не знаю, почему старый «Мерседес» не завелся и сгорел новый «Ягуар», все я знаю. Потому и на твоем сраном кукурузнике не полетел, что никуда бы не долетел. Я старый, но не дурной, так что зря ты так со мной, племяш.

– Дядя, вам необходимо отдохнуть, – предложил племянник, идя на попятную, – чтобы всякая ерунда не лезла в голову. Про какие такие полтора миллиона вы толкуете?

– Отлично, я сам найму киллера, не вопрос, чтобы он вас обоих и замочил, тебя и твою эту забинтованную сучку. Ваши деньги и ваши разборки, как я сразу до этого не додумался. Обещаю, памятник будет достойный, из черного мрамора. Хорошо, твой выкрасим в розовый.

– Да не знал я! – взмолился племянник, – не про какие ваши миллионы в багажнике.

– Тем хуже для тебя, сейчас было бы, чем долги отдавать. Свободен, займись своим похоронами, мы не должны упасть в грязь лицом. Твои поклонницы мне этого не простят. Револьвер, в каком ящике, знаешь.

Нащупав слабеющей рукой спинку офисного кресла, Альберт, впившись своими тонкими ухоженными пальчиками в ее матерчатую поверхность, так и застыл в немом ступоре, пытаясь справиться с вынесенным приговором.

– Ты садись, садись, племянничек, в ногах правды нет, – улыбнулся Владлен Ильич зловещей улыбкой, – ссышь, когда страшно?

Альберт молча присел, и его сцепленные в замок руки оказались на гладкой полированной поверхности президентского стола.

– Ладно, расслабься, – Владлен Ильич, довольный произведенным эффектом, не стал дальше напрягать обстановку, – пошутил я, тебя мы пока убивать не будем, кастрируем и все, чтобы больше уделял времени делу всей моей жизни.

– Кто это «мы»? – не понял Альберт.

– Ты да я, кто же еще? – улыбнулся старик. – Ее убъем, а тебя только чуть подраним, чтобы все было как по-настоящему в американском боевике.

– А без этого никак?

– Никак, Алик, большим бизнесом заниматься, это тебе не пробирки после мочи полоскать, некоторые вещи приходится принимать само-собой разумеющимися. И стрелять в тебя будет тот самый лошок, – продолжил «шутить» дальше Босяткин, – у которого ты угнал «БМВ». Насколько мне известно, он не знает, где деньги брать, чтобы с черномазыми рассчитаться за водку, вот и помоги человеку, сделай хоть одно в жизни доброе дело бескорыстно.

– И как это я его найму? – Альберт совсем перестал улавливать ход мыслей своего родственника. – Подойду к нему и скажу, что он должен пристрелить меня, только не насмерть, а я ему за это закрою все долги?

– Ой, дурак, – Владлен Ильич поднялся с кресла и подошел к сидящему племяннику. – Совсем в голове мозгов нет. Сколько он по твоей милости чумазым должен?

– Где-то с полмиллиона зелени.

– Вот и предложи им закрыть этот его долг. А они уж, поверь мне, сами все организуют, чтобы тебя подранили. И накинь на словах еще столько же за американку.

– А не круто?

– Ясное дело, – выдал Владлен Ильич, – но только в том случае, если ты, дурья твоя башка, и в самом деле вздумаешь их отдать этим дебилам. Когда ими займется полиция, им уже будет не до денег.

– Они же меня и сдадут, как заказчика, – не сдавался Альберт.

– Верно, – кивнул Босяткин, – сдадут, но только в том случае, если ты их оставишь в живых.

– Я Рембо, – рассмеялся, поднимаясь племянник, – истекая кровью отправлю на свет всех этих ублюдков, убивая по одному из пулемета.

– Убей свою любовницу, щенок, и этот твой Погорел, которому она тоже пудрит мозги, от них мокрого места не оставит. Она ведь у них сейчас, верно?

– Вы и про это знаете? – побледнел племянник.

– Я много про что знаю, – пробасил Босяткин, довольный произведенным эффектом, – не про все и не всем рассказываю. Все, пошел вон, щенок, с глаз моих долой, чтоб я тебя больше не видел, пока дело не справишь. А не справишь, револьвер, знаешь, где… Патроны там же.

Уносилась под капот дорога, пролетали мимо встречные машины, светило в окно солнце, все зря… Ничего этого Альберт сейчас не видел, пораженный только что сделанным открытием, что это именно его дряхлый дядечка устроил кровавую разборку в этом как его, в Брянске, в Бронксе, в Хохмагорске. С первого раза и не вспомнишь.