Текст книги "Исправление настоящего (СИ)"

Автор книги: Юрий Терновский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 30 страниц)

– Вот блин! – взревел в бешенстве усач, когда увидел зад дорогой иномарки. – Так это же этот гад с фосфорными яйцами,969, блин! Так я тебе сейчас устрою кувыркалки, будет он старому подводнику своими причиндалами угрожать. Легок на помине… Стоял на обочине, представляешь, этот долговязый урод из черного джипа любовался аварией, которую сам же и устроил, а когда я с красоткой на руках почти до него добрался, так взял и свалил. С ним толстяк еще был… Хорошо, добрые люди помогли, не оставили на дороге, довезли нас до больницы.

И вместо того, чтобы послушно начать притормаживать, как того требовала дорожная ситуация, он придавил газу так, что крутому заду не менее крутой иномарки мало уже и в самом деле не показалось.

– Очумел, – орал где-то спереди обалдевший горец, размахивая волосатым кулаком из кабины прилично примятой уже машинки, – мочить буду, падла!

Но куда там, уже замочил! Нога водителя легонько жмет на плоскую педаль газа, и очередной удар массивного бампера грузовика подправляет и так уже основательно «подправленный» задок дорогущей иномарки.

– Кто и с кем еще будет разбираться! – махал морячок в ответ кулаком яйценосному. – Напугал ежа голой задницей! Подрезать он меня будет, да еще и яйцами трясти, – старый моряк рванул на себе рубашку, чтобы и враги тоже увидели его мощную грудь в полоску. – Я тебе сейчас так подрежу, всю оставшуюся жизнь будешь на таблетки горбатиться. Девять баллов штилем покажется, полундра-а-а, свистать всех…

Джип, спасаясь от сумасшедшего морячка, дед которого Перекоп брал, а сам он не для того выжил в загоревшемся отсеке подлодки, чтобы сейчас пресмыкаться, с визгом и свистом ушел на проселочную, уверенный, что тяжелый грузовик в поворот уж точно не впишется и проскочит. Но куда там, этот взбесившийся грузовик даже и не думал не вписываться! Конечно, его немного занесло, но не до такой степени, чтобы проскочить мимо преследуемого, у которого от очередного столкновения уже даже вывалилось заднее стекло. Что пошло стрелку в джипе даже на пользу, теперь можно было палить прямо из салона, не боясь попортить свою машину.

– Шмаляй в него, чего ты тянешь? Вали! – орал во всю глотку рыжий шофер внедорожника своему бородатому напарнику. – Пока этот псих нас совсем не размазал по асфальту. Заплатили же козлу, нет, блин, стал импровизировать. Еще и два ящика водки сверху под шашлычки, чтоб не трепался. Людям сколько не дай, все им мало…

– Аппетит во время еды, дорогой.

– Просили его эту бабу спасать, загнал грузовик в кювет и порядок.

– Свой грузовик в кювет, не наш машина, – уточнил горец, шмаляя и «валя» то фару, то лобовое стекло, то…

– Водилу мочи, этот танк на твои пульки блевать! – орал в ужасе упитанный сзади.

И горец мочил! Еще один удар в зад, и вот крутая некогда тачка уже летит юзом в кювет. Стрелок с расширенными от ужаса глазами, роняет пистолет, плюхается на сиденье и упирается руками в панель. Американский боевик в действии – взбесившийся грузовик таранит крутую машинку в непаханое поле: погоня, стрельба, головокружительные трюки, работа без дублей, все с первого раза и навсегда. Завалившийся на пол после очередного удара пассажир с заднего сиденья, упитанного вида гражданин, даже уже и не хрюкал в ожидании неминуемой смерти, обмочился и все. Чтобы всем остальным в этом мире было еще хуже, чем ему! Джип уже не починишь, как и потерянные яйца не вернешь, а вот о душе как раз и настало самое время подумать. Наверно, все же маловато мужичку тогда заплатили, что он так осерчал, когда понял, что пройдохи подвели его под мокруху. Крутой внедорожник через кювет летит на вспаханное поле, испытывая подвеску на прочность, и возвращается снова на дорогу, срезая по диагонали угол, что и позволило ему хоть немного, но оторваться от взбесившегося преследователя. Все трое в машине облегченно переводят дыхание. Оторвались!

– Чего он привязался? – уставился на бородатого стрелка рыжий водитель, тот самый, кстати, с которым Погорел уже однажды встречался, сначала возле подъезда своего дома, а потом и в своей квартире, в которой эти изверги убили его рыбку. На ловца, как говорится, и зверь бежит.

– Ты меня спрашиваешь? – насупился бородатый, веривший только в силу Кольта. – Жить надоело, вот и пристал, лох наехал на нашу дорогу.

– Смотри, как бы он на тебя не наехал, – заметил подмоченный пассажир с заднего сиденья, главарь этих двух дятлов, устроивших гонки с перестрелкой на дороге. – Мало в лапу дали.

– Скоро получит больше, – произнес самодовольно бородатый джигит. – Отстал он, надо быть ишаком, чтоб за смерть гоняться.

– Ваше счастье, что отстал, – упитанный принялся промокать взмокший лоб салфеткой. – За деревня сверни в лесок и тормози, – приказал он шоферу. – Как приблизится, вали…

– Куда?

– Гада этого вали, чё не ясно…

Звучал из динамиков Pink Floyd своим нарастающим шумом вертолетных винтов в джипе. Гремел поршнями где-то позади старый КамАЗ, приближаясь…

– Ты можешь выйти, – предложил усатый водитель взбесившегося грузовика незадачливому попутчику, – сам видишь, как дорога завернула. Дружков встретил, должных по жизни.

– Нормально завернула, – отозвался устало попутчик, которого это небольшое происшествие на дороге даже слегка позабавило, – я как раз туда и еду, куда она заворачивает, с ними на стрелку.

– Чего?

– Сам выходи, – приказал спокойно Погорел, – ты приехал.

– С какой стати? – обалдел от такой наглости усач. – Это мои дела и моя машина, в своей кабине я решаю все сам.

– Только не сейчас, – вздохнул Погорел, изрядно притомившийся уже от этого трудяги, направляя на него ствол, – говорю же, что дальше я уже сам буду решать твои проблемы.

– Я за чужими спинами в жизни не прятался, – налился кровью мужик, – сам выматывайся! Эти сукины дети далеко не уедут, а будешь размахивать своей пукалкой перед моим носом, так…

– Поблагодаришь потом, – кивнул Погорел, – проваливай.

Но старый моряк, похоже, этого уже не слышал, извлекая из-за сиденья монтировку.

– Хана, – констатировал Рыжий, выбираясь из застывшего прямо посреди дороги джипа под известную мелодию мировой рок-группы, – спекся наш коник, Ахмед. Задний мост екнулся прямо посреди сельского Бродвея.

– Сейчас этот гад у меня попляшет, – Ахмед даже и не думал слушать своего другана, выбираясь тоже из машины на дорогу и перезаряжая револьвер.

– Будем надеяться…

– Уроды, выпустите меня отсюда! – визжал упитанный с заднего сиденья, обреченно уже понимая, что время его истекло, и он из этого железного гроба уже никогда не выберется. Дергая изо всех сил попеременно ручки заклинивших дверей, он с ужасом наблюдал приближение надвигающейся катастрофы. Показавшийся намного раньше времени из-за поворота грузовик, урча мощным мотором и оставляя за собой густой шлейф поднятой пыли, как пер на скорости больше 90 км в час, так еще и прибавил, чтобы поскорее покончить со всем этим бардаком на дороге. Пронеслась в голове какая-то бредятина из только что прочитанного Хармса про какую-то там тупую жену, которая ему сюда, развернулась да сюда, да потом еще сюда… Надо заметить, что этот упитанный пассажир просто обожал этого непонятного писателя, исключительно только по нему и изучая свою новую родину. Но даже это глубокое понимание чужой страны уже не спасло его от неминуемого столкновения. Очередной удар и захватывающий полет некогда шикарной иномарки в кювет с кувырком через крышу прервал мысли последнего на самом интересном месте, скрежет мнущегося железа, заклинивший гудок сигнала и… Грузия прощай! Все как по тому проклятому Хармсу. В ухо двинула потом, зубы выбила потом и… И все же толстяку повезло, он уцелел даже после такого грандиозного полета в никуда. И когда он наконец открыл глаза после всего этого везения, то над ним уже сияло во всю голубое небо и проплывали редкие беленькие облачка. Я в раю, была его первая мысль. И ошибся, продолжая все еще пребывать в постоянном месте нахождения всех живущих.

– Очухался? – услышал он сверху голос своего Аллаха, повернул голову и неожиданно узнал в нем того самого типа, которого они, как самого последнего лоха так умело разводили на бабки последние несколько дней. Даже на небе все те же лица, вздохнул он обреченно, ясно понимая, что настоящий Аллах его уже покинул. А тот, который был сейчас вместо него, спокойно курил, прислонившись спиной к переднему колесу его изуродованного внедорожника, перелистывая мудреную книжку классика.

– Ты?.. – простонал в удивлении пришедший в себя, ожидающий увидеть здесь кого угодно, но только не этого лоха, неизвестно откуда здесь взявшегося. – А где этот мудила из грузовика?

– Я вместо него, – отозвался нехотя сидящий, – ты не рад?

Толстяк не ответил, прикидывая, чем лично ему может еще грозить эта неожиданная встреча на краю вселенной кроме всех прочих гадостей, что ему уже принес этот Хармс, книжку которого он приобрел на досуге, чтобы приобщиться к великому русскому пониманию сути всего.

– …а чего-то разбелянет кацавейкого вдали, а на небе кораблями пробегали корабли… надо кикать черноземом, а накикавшись в трубу, кумачевую алену и руину кабалу… – прочел навскидку мужчина несколько строк из книжки.

– Чего?

– Как точно, говорю, подмечено, – пояснил чтец, – всего в несколько кривых строк вся твоя раскуроченная суть всего твоего исковерканного пространства. А я думал, ты тупой, а ты вона какие умные книжки c cобой таскаешь, Хармсом зачитываешься. Похвально… Культурного человека на тот свет всегда отправлять приятнее, чем вороватое быдло, хоть не стыдно будет за подарок Богу.

– Чего хотел? – задал вопрос очнувшийся, борясь после аварии с болью во всем теле и всматриваясь в тучки-кораблики на небе, в кумачевую алену и руину кабалу. Скорее всего у него была сломана рука, а возможно и позвоночник, но об этом он только догадывался, пока жалея лишь об одном, что принял в свою бригаду этого бородатого земляка, из-за которого здесь и оказался.

– Да так, – ответил ему уклончиво человек с сигаретой в руках, – захотелось потолковать, вспомнить былое, обсудить настоящее, расспросить тебя о будущем. Ты вообще-то жить собираешься, говнюк, или как?

– С остальными ты уже потолковал? – спросил тот в свою очередь.

– Не успел, без меня отдали концы, не попрощавшись даже с тобой. И рыбка из разбитого аквариума так и осталась неотомщенной. Придется тебе, мил человек, отдуваться за всех.

Толстяк понимающее что-то промычал себе под нос и даже попытался приподняться на кровоточащий локоть.

– Значит, нет больше пацанов, – всхлипнул он, жалея в первую очередь самого себя и ненавидя всех остальных.

– Грузовиком переехало, а скоро и еще одного переедет, – усмехнулся куривший. – Рыжий с Богом, Абрек с Аллахом на короткой ноге, ну а ты пока все еще со мой.

– Что тебе надо?

– Не поверишь, но от тебя лично уже ничего, – сплюнул тот прямо на испачканное кровью лицо пострадавшего.

– В багажнике деньги, – прохрипел несчастный, – довези до больницы и они твои. Там очень много денег, бери все, только спа…

Злодей сделал последнюю затяжку и щелчком отправил окурок прямо в лоб собеседнику. Мелочь, а приятно, когда тебе уже сдачи дать не могут.

– Возьму, не переживай, – кивнул он, – кто же от бабок отказывается. Теперь представляешь, как было плохо моей рыбке? Были бы и у нее деньги, тоже бы все отдала, так ее об этом даже не спросили, а зря… Что, не слышу? – приложил он ладонь к уху, – повтори еще раз, что ты как рыба на берегу, рот открываешь, а толку никакого. Сейчас бы ты уже мой аквариум не разбил?

– Отвези к врачу, – взмолился несчастный, – не дай сдохнуть на дороге, у меня же дети…

– Для них и стараюсь, чтоб детишкам жизнь не портил.

– Дети у меня.

– Да не переживай ты так за своих спиногрызов, – истязатель достал из пачки еще одну сигарету и стал ее тщательно разминать, – не пропадут. Ты о себе беспокойся. Вырастут, станут бандитами, разбогатеют, а потом их убьют, чтобы все забрать. Потом убьют тех, кто забрал у этих, затем… Ты мне лучше вот что скажи, зачем Иисус отдал жизнь за всех, чтобы с его именем было проще обогащаться, убивать и обманывать? С тех пор же ничего не изменилось, мир стал еще хуже.

– Ваш Бог на вас плюнул и забыл, – проскрипел зубами раненый.

– А ваш?

Толстяк сильно закашлялся, выплюнув на землю сгусток крови из легкого.

– Легкое пробито, слишком глубоко блесну заглотил в погоне за счастьем, понимаю… – посочувствовал с усмешкой мучитель, поднимая с земли оружие, передернул затвор и навел его на беднягу. – Возомнил себя щукой, с кем не бывает, проглотил блесну и попался. Так и будем тучки разглядывать или все же начнем разговорить?

– Так ты ж ничего не спрашиваешь! – возмутился лежачий.

– Ты же ничего не говоришь, вот я и не спрашиваю, – истязатель все же решил доконать окончательно бедолагу. – Курить будешь?

И тут Толстяк заплакал, слезливо и противно, в одну секунду превратившись из надменного пассажира крутого внедорожника, из крутого воротилы теневого бизнеса в самую настоящую слезливую размазню.

– Не курю я, сволочь. Рыжий все, – промямлил он, размазывая сопли по носу, – он взрывчатку закладывал, он квартиру твоей сучки минировал. Думали, что вы вдвоем туда войдете, но тебя дьявол отвел.

– Ты даже перед смертью врешь, сваливая все на покойника, – вздохнул истязатель, поморщившись, принимая стоячее положение, – но самое интересное, мил человек, мне ведь плевать, кто из вас взрывчатку закладывал, мне нужен тот, кто велел ее туда заложить.

– Куда ты собрался? – напрягся всем телом толстяк, с тревогой наблюдая за действиями своего врага, судя по всему, собравшегося уже уходить. – Что ты собираешься делать?

– Да пойду я, пожалуй, – произнес он устало, оправдывая чужие догадки, – надоело мне твой треп слушать. Пристрелю тебя только и пойду. Курить ты не куришь, бережешь здоровье, а я вот курю и не берегу его, а проживу гораздо дольше, чем ты. Привет небесам, дружище.

– И не взрывали мы никого! – в истерике захрипел несчастный.

– Конечно, – кивнул злодей, поднимаясь, – не взрывали. Женщина в вашем мире никогда не считалась человеком.

Сказав это, он задумчиво взглянул на тучки, прошелся устало взглядом по горизонту и вернулся на землю. Ствол оружия слегка дернулся в его руке и окутался легким дымом, изрыгнув несколько граммов раскаленного свинца, который тут же и застрял в коленной чашечке «приятеля». Страшный вопль разнесся по полю, такой громкий, что стрелок даже поморщился, представив, как тому больно, затем пригнулся к вопящему и, упершись руками в свои колени, участливо так предупредил, что будет еще больнее, пока тот все ему не выложит.

Глава 56

– Мы просто разливали воду, нельзя? – начал колоться тот, выбрав легкую смерть от потери крови, мечтая уже лишь о том, чтобы этот изверг поскорее убрался.

– Че разливали? – сморщился стрелок, теряя терпение. – Воду по дорогам?

– По дорогим импортным бутылкам, – зажмурился несчастный, приготовившись получить еще одну пулю, если конечно это возможно, – и устраивали подставы на дорогах. Подкидывали несколько ящиков с настоящей водярой в фуру для правдивости после аварии и разводили лохов на бабки.

– Умно, – кивнул стрелок. – И все вам сразу отстегивали? Раз…

Толстяк прикрыл глаза. По всему было видно, что не жилец. Дышать ему становилось все труднее и труднее, лицо покрылось потным бисером, в глазах же и вовсе появился уже потусторонний блеск исповедующегося грешника.

– Кроме одного упертого козла.

Стрелок недоуменно взглянул на свихнувшегося, дерзить в таком положении.

– Два…

– Ты его не знаешь. – И сказав это, раненый надолго замолчал, закрыв глаза и собираясь с силами, после чего продолжил:

– Выбирали состоятельного лоха, чтобы тому было чем платить, угоняли его тачку и устраивали подставу, а дальше ты уже знаешь.

– И скольких вы таким образом ваша банда обула?

– Тебе-то какая разница…

– Три! – выстрел.

– Ни одного, – простонал, дернувшись, допрашиваемый, не веря в свое счастье, что пуля зарылась всей своей свинцовой массой в землю, а не впилась ему в коленку, – я рассказал общая схема кидалова, что мы только еще хотели… Ты нам вся карта спутал, встал кирпичом на дорога.

Вам разве кирпич – помеха для проезда, – усмехнулся стрелок, – знак снесли и дальше поперли кроликов разводить.

– Так и было бы, – кивнул допрашиваемый, – если б только этот кирпич не обернулся бетонной глыбой на вся дорога.

– Хорошо, с этим разобрались, выяснили, что с дорожными знаками напряг полнейший, переходим к следующему вопросу. Да не напрягайся ты так, еще пять минут терпения и можешь подыхать. И так, блин, кто вас на всю эту хрень сподобил: раз, два…

– Идейку Рыжий в клювик принес, разрази его гром. Мы ведь нормально жили, разливая нашу дешевую водку по дорогим импортным бутылкам, никакой вред для здоровья, все только польза.

– Польза на основе метилового вместо этилового спирта, от которой даже мухи дохнут?

– От нашей не дохли, мы в Осетии брали по 50 рублей за литр, разливали и через Интернет толкали после одиннадцати ночи. Нормальный бизнес, никаких проблем, но и никакого производственного роста, а предприятие должно развиваться, иначе швах. Арендовали в транспортной компании фуру, загрузили ее импортной бутылка с нашей вода и вперед на трассу.

– Так это была не ваша фура? – стрелок поразился наглости предпринимателей, решивших подзаработать еще и на этом, содрав еще и за чужой грузовик.

– Это тоже было идеей Рыжего, чтобы все деньги в семью, взять грузовик на сторона, – пожал чуть заметно одним плечом раненый. – Зачем свой машина гробить. Транспортникам тоже никаких потерь, у них все грузовики застрахованы. Вроде как…

– Груз тоже был застрахован?

Допрашиваемый в непонимании взглянул на идиота, задающего такие глупые вопросы, кто же левак страхует.

– Понятно, – кивнул стрелок, – ваш Рыжий, прямо кладезь идей, а по морде, черт, так и не скажешь, а организатор кто всего этого мероприятия, кто его вдохновил?

– Да что ты привязался с этим организатором, – закашлялся кровью умирающий, – не знаю я.

– Хочешь дырку во вторую коленку? – предупредил стрелок, наставляя ствол на здоровый сустав. – Получишь, второй раз предупреждать не буду.

– Все равно пристрелишь!

– Все в твоих руках, можно легко умереть, а можно и…

– Мы общались по телефону. Он же не идиот, чтобы светиться. Предложил схему, оговорил свой процент от прибыли, залили водой тару и вперед.

– А говорил, что Рыжий придумал, – подловил его Погорел, – нехорошо старших обманывать. Еще раз соврешь, в угол поставлю на больные коленки.

– Не вру, – раненый снова закашлялся, – все переговоры велись через Рыжего, у которого мозгов как у тот заяц.

– Верю, – зло усмехнулся мучитель, – топи дальше покойничка.

– Оговорили место аварии. Подогнали фуру по времени к тому месту н дороге, спровоцировали аварию, все. Виновник аварии должен был скрыться, якобы «забыв» на сиденье распечатанную копию билетов на отлетающий самолет, с которого вас и сняли.

– Нас сняли?

– Тебя сняли, – тут же поправился он, – твою женщину никто снимать не собирался. Сама сошла, черт бы ее подрал, сама к нам села, а мне теперь подыхай.

– Сама и взорвалась, все верно, – понятно, что стрелка такой ответ не устроил, поэтому толстяку пришлось свой рассказ повторить снова, чтобы не получить и вторую пульку в коленку. Из которого стрелок и узнал, что в назначенное время фура с водкой очень медленно должна была двигаться в сторону города по крайней правой полосе, где ее и должен был подрезать белый «Х6».

– Тут-то под раздача и попала эта лихачка, – закончил толстяк свой рассказ, харкая кровью, – черти ее принесли. С нее-то и началось, все наши беды. С тебя и твоя телка.

– Поэтому вы и решили убрать их обоих, чтобы все концы в воду?

Толстяк кивнул, тут же рассказав, что американку им предложил убрать все тот же голос, который уже втянул их и в авантюру с водкой. Он же и причину объяснил, что эта дрянь не оставит их в покое пока не засудит.

– Вы-то здесь причем, виновником же должен был стать белый джип? – удивился стрелок.

– Притом, что гонщик на твоем джипе подрезал только американку, а с фурой у него ничего не выходило, хоть ее кювет и был солидно проплачен. Сдрейфил водила из фуры в кювет уезжать, а деньги взял, сука. Вот нам и пришлось дожимать ситуацию уже на свой тачка. Что-что, а Рыжий подрезать умеет. Клянусь здоровьем твой мама, что американка сама подлезла под раздачу, никто ее специально не давил.

– Свое клянись, урод, – пригрозил Погорел.

– Моя уже умерла.

– Расплатилась за клятву? – усмехнулся стрелок, разглядывая разбитый джип со скрюченным трупом Рыжего за рулем и вторым бородатым трупом с простреленным затылком возле. – Случайными идиотами в той аварии на дороге были только вы со своим грузовиком, а целью была именно эта американка. Развели вас, дружище.

Шумели деревья листьями крон наверху, играл ветерок внизу волосами покойников.

– Отвези в больницу, – простонал раненый.

– Когда все расскажешь, – оскалился мучитель. – Как вообще на меня вышли? И почему решили угнать именно мою тачку?

– Никак не выходили. Рыжий сказал, что знает такого лоха, который за все заплатит, а кто ему напел, не моя забота. Нам надо было аварий устроить и действовать по обстоятельствам, вот мы и действовали. Потом получили указ следовать в аэропорт, снимать тебя с самолета, кто-то подогнал ментов, нам легче. Говорю же, мы всего лишь исполнители, такие же лохи, как и ты. Твоя телка к нам сама в машина залезла, она всем, я так думаю, и заправляла. Мы ее пальцем не трогали, ты в глаза ей видел? Лед теплее…

– Поэтому сама себя и взорвала, чтобы никому не достаться, – подытожил стрелок. – Кто угонял мою тачку?

– У одного нашего был кореш на твоей стоянке, вот и подговорил дружка, пообещав поделиться. А тот в тачках шарил, сидел за угоны, сигнализацию он и отключил. Кто угонял, не знаю, ее угоняли без нас, в нашу задачу это не входило, – раненый обреченно прикрыл глаза и продолжил: – Ты угнал, сука, ты сам все и подстроил. И телку свою к нам в джип засунул, чтобы все держать под контролем.

– Продолжай, моя твоя очень внимательно понимает, – подбодрил Погорел.

– Кто больше всех получил выгоды от всего этого? Все вокруг в убытке и только ты один с шоколадкой. Подругу свою сплавил чужими руками, а здесь еще и деньжат подвалило, целых полтора ляма зелени. А как вовремя ты оказался в этом грузовике, где должен был ехать только этот деревенщина Миша, тоже случайно? Понимаю… Не ты звонил, не ты морячка к нам сейчас и подослал поперек дорога, чтобы мы убрали ненужного свидетеля. Ох, ишаки! Это же нас убирают, как лишних свидетелей! Ничего больше не скажу, – проскрипел от невыносимой боли и обиды на самого себя несчастный, – иди, дай подохнуть спокойно.

– Успеешь еще, откуда такие бабки в джипе?

– Вырви глаза из черепа и посмотри на себя со сторона, никто твоя тачка не угонял, ты сам все проделал!

– Я про бабки…

– Из квартиры твоей шалавы, будь они неладны. Все из-за них ведь проклятых, сначала ее, потом нас! Даже трусливый ишак перед смертью может стать храбрым волком, мне терять нечего, мочи.

– Так уж и нечего, толстячок?

– Тебе не нужен свидетель, мне не нужно твой благополучие.

– Овца даже в волчьей шкуре, – улыбнулся стрелок, – всегда овца. Шакал хоть цапнуть может, а овца… Смерть бывает двух видов, быстрая и мучительная.

– Кровью ведь изойду, скотина, перевяжи, – попросил почти уже покойник. – Не бери грех на душу.

– О чужих грехах заговорил, – оскалился стрелок, но ногу гаду выше колена все же перетянул резинкой от эспандера, что валялась в багажнике рядом с кейсом и большой спортивной сумкой «Адидас», набитой под завязку американскими долларами.

– Откуда у нее такие деньжищи в квартире? – задал он последний вопрос умирающему пока еще легкой смертью.

– Понятия не имею, – прохрипел чуть слышно теряющийся в пространстве. – Вроде как из кабриолета американки.

– Обоснуй? Раз…

Толстяк заплакал на «два», рассказывая сквозь слюни, что сумка больное знакомая, с ней чернявый сваливал с места аварии. Он же и поджег кабриолет, облив бензином, что мог видеть только водитель грузовика, которого их и послали убрать.

– Сжег машину вместе с женщиной?

– Баба вылетела через опущенную крышу, искать которую никто и не собирался. Интересовали бабки, ради которых и было провернуто все это дельце по их изъятию. Не знаю, как они оказались у твоей чумы дома, сказали, что сперла. За это и приговорили…

– Ваша доля из них?

– Третья часть.

– Поэтому ты и решил присвоить всю сумму?

– Ехали, чтобы отдать, – усмехнулся печально раненый.

В чем стрелок даже не сомневался, полюбопытствовав, может ли тот шевелиться.

– Издеваешься!

– Издеваюсь, – подмигнул ему стрелок, которому даже понравилось сравнение с лисом, с таким животным его еще никогда не сравнивали. – Ствол валяется вон там, – указал он пальцем в сторону леса, метров тридцать отсюда, если доползешь и сотрешь свои пальчики, то пуля, застрявшая в голове твоего рыжего приятеля, будет считаться уже не твоей, а абрека, ствол то его. Пуля же из ствола Рыжего сидит у тебя в коленке, смекаешь, что вы здесь натворили, какие разборки? Еще и нападение на грузовик устроили, – присел он на корточки перед поверженным врагом, – так что даже, если и выживешь, то свободы тебе еще долго не видать. Удачи, дружище, живи долго и счастливо.

– Лучше добей, – простонал несчастный.

– Сам сдохнешь, – бросил последнее стрелок, поднялся с корточек и, провожаемый ненавидящим взглядом поверженного, направился к грузовику.

Вот такая война, одному смерть, другому мать родна. Проселочная дорога, вспаханное поле и лесок, грузовик и человека, собирающийся на нем куда-то даже ехать. Кабина грузовика была уже изрядно покалечена, бампер с разбитыми фарами согнут, а лобовое стекло выбито, но движок поршнями шевелить еще мог кое-как. Погорел открыл дверь, закинул внутрь кабины на сиденье сумку с деньгами, и забрался сам. Давно он уже такими грузовиками не управлял, последний раз в Чечне, когда группа захвата под его руководством остановила в горах несколько фур с гуманитарным грузом и передала их боевикам. Пресса сообщала, что колонна была захвачена боевиками и исчезла в неизвестном направлении. Водителей не трогали, оставили куковать на дороге. А как по-другому? С чистой совестью миллион не заработаешь. Заведя двигатель, медленно начал выворачивать на дорогу. Минут через пять пути достал из кармана телефон, позаимствованный у толстяка, пока тот валялся без сознания и, набрав номер майора полиции Пахомова, сообщил, что видел аварию возле одной деревни по Пятницкому шоссе, возможно, что с трупами. Еще минут через десять вырулил с грунтовки на шоссе, выбросил телефон в окно, повернул направо и погнал свой-чужой грузовик прочь в сторону от Москвы. Чтобы уже там оставить этот простреленный хлам возле одного из придорожных магазинов и благополучно вернуться в город на одном из рейсовых автобусов, затерявшись среди многочисленных пассажиров на одном из просиженных сидений. Как добирался до города выбитый из кабины ударом кулака разговорчивый Михаил, выясняла уже полиция.