Текст книги "Джессика"

Автор книги: Юрий Нестеренко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 28 страниц)

– Вообще-то мы берем 10 центов за лист… ну ладно. Надеюсь, твоему дедушке все-таки станет лучше. Знаешь, медицина сейчас…

«Что ты можешь знать о медицине, корова? Вот зачем, зачем, зачем это бессмысленное сотрясение воздуха?! Если бы у меня действительно умирал дедушка и я бы горевал по этому поводу, неужели чьи-то пустые слова могли бы меня утешить?» Не желая снова, как попугай, говорить «спасибо», он кивнул и, подхватив сумку, пошел прочь с такой поспешностью, словно боялся, что библиотекарша навяжется ему в провожатые.

Уже поднимаясь по лестнице на свой второй этаж общаги, Малколм запоздало сообразил, что на самом деле никакой необходимости спешить не было. С тем же успехом он мог бы отправиться в Миссисипи и в следующие выходные, лучше продумав и подготовив эту экспедицию. Джессика не просила его действовать без промедления – если на то пошло, она вообще не просила его об этой поездке (а померещившаяся ему сцена, конечно, продукт его собственной фантазии). И, наверное, разумнее было все-таки сначала обсудить тему с ней в нормальных условиях, то есть дождавшись ночи, когда можно будет поспать на скамейке. Если бы не эта чертова библиотекарша, заставившая его действовать в условиях цейтнота и не позволившая все как следует обдумать! Но теперь уже поздно, он заказал самые дешевые билеты, которые нельзя сдать назад. В тот миг это показалось ему рациональным – «до завтра со мной точно ничего не случится, можно сэкономить!» Да и, если бы он не сэкономил на билете, ему бы не хватило денег на прокат машины… Ну ладно. Будем исходить из того, что сделано. И надо, конечно, не только предупредить Каттериджа о том, что о его, Малколма, поездке знают другие люди, но и подстраховать себя таким образом на самом деле. Но кого же предупредить?

Это только в старых романах герой вручал «своему поверенному» пакет с указанием «вскрыть, если я не вернусь тогда-то». У Малколма нет никакого поверенного, и нельзя же отправить такое письмо домой родителям! Впрочем, можно настроить почтовое приложение таким образом, чтобы его е-мэйл остался в ожидании на сервере и был автоматически отослан, скажем, в полдень понедельника. Если он благополучно вернется до этого срока, то просто отменит задание. Но все равно, не стоит пугать родителей раньше, чем станут известны какие-либо определенные результаты – если кому-то и придется обращаться в полицию по поводу его исчезновения, пусть это будут не они. Кто еще? Друзей у него нет, как, кстати, не было их и у Карсона…

– Пришел? – приветствовал его Рик. – Я уж думал, ты и в эту ночь не объявишься.

– Нет, но на выходных меня не будет, – сообщил Малколм. Сама эта фраза была вполне будничной, но Рика, чувствовалось, так и подмывало спросить, не связано ли это с расследованием. Как бы старательно Рик ни изображал скепсис, похоже, он все-таки заинтересовался…

Малколм вспомнил, что так и не успел посмотреть ничего о Кевине. И тот факт, что непосредственных виновных в смерти Джессики только четверо (из коих трое – члены Фи Дельты, причем один из них – президент), еще совсем не означает, что остальное братство тут ни при чем. Или что нынешние его члены не попытаются замять кровавую историю из прошлого. И все-таки кому-то придется довериться…

– Рик, – нехотя спросил Малколм, – какой у тебя е-мэйл?

– Хороший вопрос после месяца с лишним знакомства! – хохотнул Рик. – Я его тебе давал, вообще-то, вместе с телефоном. Но ты, похоже, просто выкинул эту бумажку.

– Хмм… – смутился Малколм, – не помню, куда ее сунул… Так какой? Погоди, я только включу ноут.

Рик продиктовал. Малколм ввел адрес в почтовую программу.

– Если я не вернусь в понедельник, тебе придет письмо. Там будет имя и адрес человека, к которому я уехал. И пароль… к одному аккаунту, содержащему информацию о нем. Сообщи все это полиции. Добейся, чтобы они приняли это всерьез. Ибо это ни разу не прикол. Это будет значить, что он виновен в убийстве. Причем не только моем.

– Малколм, ты меня пугаешь, – из голоса Рика исчезли всякие намеки на иронию. – Если все действительно так опасно, не надо никуда ехать. Обратись в полицию сразу, и пусть они разбираются.

– Я же уже сказал – сейчас они даже чесаться не станут. Ему нечего предъявить. Я еду, чтобы добыть доказательства. Или, – неожиданно решил слукавить Малколм, – чтобы убедиться в его невиновности.

– Ты ведь не имеешь в виду Кевина?

– Нет, – признал Малколм после крохотной паузы. – Но все равно, ему не нужно об этом знать. Ни ему и никому другому. Только полиции, если до этого дойдет. Я могу на тебя положиться?

– Ты все-таки добрался до файлов Карсона? – проявил проницательность Рик.

– Узнаешь в свое время, – загадочно улыбнулся Малколм. – Так могу?

– Ладно, я никому не скажу, – нехотя согласился Рик. – Но ты все-таки не лезь на рожон. Это же не кино, Малколм. Это твоя жизнь. Если есть хоть какой-то риск…

– Риск есть, даже когда переходишь улицу, – пожал плечами Малколм. – В данном случае… я не думаю, что он велик, – на самом деле Малколм не был так уверен. – Просто страхуюсь на всякий случай. Так ты сделаешь все, как я сказал? Обещаешь?

– Ну я уже сказал, что да. Блин, во что ты меня втягиваешь…

– В товарищество, – усмехнулся Малколм.

Ночью он просыпался несколько раз, тревожно проверяя время по лежащему на тумбочке мобильнику – не проспал ли? – и в итоге встал за четверть часа до будильника, а потом мучительно дожидался звонка от таксиста, чувствуя иррациональный страх, что тот так и не приедет. Наконец, получив долгожданный звонок – на шесть минут позже, чем рассчитывал – он быстро набросил куртку, подхватил сумку (весь его багаж состоял лишь из ноутбука, картонной папки с документами и старенького GPS Tomtom, купленного летом на eBay за $14) и выбежал на улицу, в дождливую темноту.

Непогода была дополнительным и более весомым поводом для волнения – как всегда бывает, когда летишь с пересадкой – но самолет вылетел вовремя. Два часа полета до Шарлотты в Северной Каролине (где вовсю светило совершенно летнее солнце), час ожидания в аэропорту, еще почти два часа до Джексона, штат Миссисипи.

Пройдя по указателям, Малколм добрался до офиса автопрокатной конторы, находившегося здесь же, в здании аэропорта. Девица за прилавком, сосредоточенно изучавшая что-то на своем мониторе, при его приближении растянула губы в профессиональной улыбке.

– Я заказывал машину, – сообщил он, не улыбаясь в ответ. – Малколм Мартинсон.

– Да, конечно, сэр. Позвольте вашу лицензию и кредитную карту?

– Карту-то зачем? – удивился Малколм, бравший автомобиль напрокат впервые в жизни. – Я же уже все оплатил через интернет.

– Такой порядок. На случай, если с машиной что-то случится. С карты будут сняты сто долларов, которые будут возвращены обратно, как только вы вернете машину.

– Не получится, – помрачнел Малколм. – Превысит кредитный лимит.

– Ммм, – огорчилась девица, – тогда, возможно, у вас есть другая кредитка?

– Только эта, – ответил Малколм, чувствуя, как холодеет у него в животе. Ну вот, сейчас она скажет, что никак не может выдать ему машину, и, значит, он прилетел сюда зря, и истратил все деньги на билеты тоже… А что ему делать? Добираться в эту дыру автостопом? Рик бы, может быть, и добрался, сумел бы обаять незнакомых водителей – но только не он…

– Меня не предупредили про эти сто долларов! – агрессивно произнес Малколм. – На вашем сайте про это не сказано! Откуда мне было знать?

Девица взялась за телефонную трубку, и у Малколма на миг мелькнула мысль, что сейчас она вызовет охранников.

– Подождите, сэр, – сказала она. – Я позвоню боссу.

Некоторое время она говорила по телефону, пока Малколм тоскливо разглядывал разложенные на прилавке туристические буклеты. На одном из них красовалось изображение колесного парохода, идущего по Миссисипи. «И тут вранье, – подумал Малколм. – Такие пароходы здесь не плавают с XIX века. В лучшем случае – стоят на приколе в качестве ресторанов. Но это же не то, что здесь нарисовано!»

– Сэр, у вас есть при себе наличные?

– Немного, – ответил Малколм.

– Мой босс говорит, что вы должны будете оплатить полную страховку вместо частичной. Но это всего 30 долларов. Вы сможете доплатить эту сумму сейчас?

Малколм открыл бумажник и пересчитал купюры. Две десятки, пятерка и четыре по одному. Черт. Он расстегнул отделение для мелочи и выгреб на прилавок монеты.

– 29 долларов 78 центов, – констатировал он, угрюмо глядя на девицу.

– Ладно, – она вновь широко улыбнулась, – 22 цента можете считать подарком от фирмы.

«Которая только что нагрела меня на лишние тридцать долларов», – зло подумал Малколм, но лишь молча кивнул. Девица распечатала какие-то бумаги на принтере, поднялась и сняла ключи с доски за спиной.

– Идемте, я покажу вам машину.

Выйдя из кондиционированного здания, Малколм сразу окунулся во влажную жару. На небе не было ни облачка, и полуденное южное солнце старалось вовсю. Девица, цокая каблуками по бетону, подвела его к белому «джипу».

– Э… а поменьше ничего нет? – спросил Малколм. – Я ведь заказывал самую экономичную.

– Есть, но расход у нее примерно такой же. Берете эту?

– Ладно, – согласился Малколм, подумав, что более внушительная тачка ему, возможно, и не помешает.

Подписав бумаги, он забрался внутрь, сбросил куртку, пристегнулся, повернул ключ, воткнул GPS и попытался прилепить его к стеклу, но присоска упорно не хотела держаться дольше минуты, и Маклколм в итоге уложил прибор в подстаканник между сиденьями. Не слишком удобно, но и маршрут несложный. От аэропорта до шоссе 55 и по нему – 86 миль на север. Дальше единственное сложное место – не пропустить нужный поворот, и от него еще 20 миль по той самой петляющей через лес дороге.

Малколм впервые в жизни сидел за рулем в гордом одиночестве. После получения лицензии он лишь несколько раз водил их семейный «универсал», но всякий раз – катая кого-нибудь из родителей, и скорость в этих поездках по городу (обычно до торгового центра и обратно) редко превышала 40 миль в час. Теперь же взамен первоначальной робости и некоего даже неверия в то, что он уже действительно совсем взрослый – как и когда он слушал «Gaudeamus igitur» в первый день в универе – Малколма быстро наполнило ощущение гордой свободы. Из северного Джексона он выбирался, строго следя, чтобы ни на милю не превысить скорость, но, выбравшись на оперативный простор федеральной трассы, лихо разогнался сперва до разрешенных загородными знаками 70, потом до допустимых 75, а потом, глядя на поведение периодически обгонявших его слева водителей – и до 80 миль в час. Из экономии он не стал включать кондиционер, но полностью опустил левое стекло, позволив теплому ветру ворваться в кабину и трепать ему волосы. Настроение сделалось прекрасным; Малколм чувствовал себя героем-победителем, которому не страшны никакие преграды. Ему представлялось, что Джессика сидит справа от него, глядя на него влюбленными глазами. В какой-то момент это ощущение стало столь сильным, что он невольно скосил глаза направо – но, разумеется, не увидел на соседнем сиденье ничего, кроме собственных куртки и сумки. Наверное, именно брошенная на спинку куртка и создавала для бокового зрения иллюзию сидящей фигуры.

«Они получат по заслугам, Джессика, – мысленно сказал Малколм. – Еще не знаю точно, как, но я заставлю их заплатить». GPS не подвел, загодя предупредив его о повороте; Малколм подполз к нему на минимальной скорости, чтобы уж точно не промахнуться и не свернуть не туда, в лучших традициях многочисленных ужастиков. Узкая, давно не ремонтированная дорога углубилась в лес.

Впрочем, сперва местность казалась не такой уж глухой – периодически то слева, то справа заросли расступались, обнажая обширные прогалины полей и пастбищ, и ответвлялись перегороженные воротами из жердей грунтовки, ведущие к фермерским домам. Но затем деревья сомкнулись сплошной стеной по обе стороны от растрескавшегося асфальта. Ни одна машина не попалась навстречу Малколму с того самого момента, как он свернул на лесную дорогу. Но еще через несколько минут он все же получил подтверждение, что иногда они здесь ездят.

Впереди показался очередной поворот – дорога извивалась, словно змея – но Малколм, уже вошедший во вкус вождения, не стал сбрасывать скорость, зная, что впишется. И тут вдруг подал голос GPS, извещая о приближении к цели – хотя в лесу по-прежнему не было заметно ни малейших признаков жилья. Войдя в поворот, Малколм невольно бросил взгляд на экранчик навигатора, а когда вновь поднял глаза на дорогу, увидел прямо по курсу омерзительную бесформенную груду в алой луже, кровавое месиво из мяса, шерсти и раздавленных внутренностей, из которого тянул клювом какую-то кишку большой черный гриф-индейка.

Малколм резко вильнул влево на встречную полосу, не желая въезжать в эту гадость.

Гриф лениво и недовольно взмахнул крыльями, взлетая с пути «джипа»; ему удалось разминуться с машиной, но кишка, которую он по-прежнему держал в клюве, с мерзким влажным звуком шлепнула по верхней части лобового стекла, оставив на нем кровавую полосу с брызгами вокруг. Малколм тут же машинально включил «дворники», но по неопытности не сразу сообразил, где кнопка впрыска стеклоочистителя, так что сухие щетки в пару секунд размазали кровь по всему стеклу. Машину затрясло слева, под днищем зашуршала трава, и Малколм отчаянно нажал на тормоз, в ужасе ожидая удара о дерево или опрокидывания в канаву.

Но ему повезло. Проехав левыми колесами по густой траве, а правыми – по асфальту еще полторы дюжины ярдов, «джип» остановился. «Вы достигли места назначения», – издевательски сообщил GPS.

Малколм просидел несколько секунд неподвижно с бешено колотящимся сердцем под ритмичный скрип «дворников», вдыхая запах горелой резины. Затем, наконец, сообразил, где кнопка подачи стеклоомывательной жидкости. Ему пришлось жать ее несколько раз, прежде чем стекло полностью очистилось от кровавых разводов. Машина стояла наполовину на обочине, наполовину – на встречной полосе, но, к счастью, дорога по-прежнему была пуста, насколько хватало глаз. Никаких признаков жилья вокруг по-прежнему не было – вот разве что прямо перед радиатором торчала какая-то обструганная палка. Въехал ли он в нее, поцарапал ли нос машины?

Малколм осторожно сдал назад, полностью сползая на обочину. Затем, не выключая двигателя, выбрался из машины. Невольно бросил брезгливый взгляд назад, на раздавленные останки. Чем было это месиво при жизни? Явно слишком большое для енота или сурка и слишком маленькое для оленя. Может быть… койот? Водятся ли в Миссисипи койоты – или волки? Малколм вновь почувствовал сожаление, что у него нет при себе не то что пистолета, но и, из-за все тех же авиационных правил, даже ножа. Возможно, опасность в этой местности представляет не только Каттеридж. А зверью не объяснишь, что «полиция узнает, куда я поехал»…

Впрочем, опасность повредить машину пугала его больше, чем гипотетические хищники.

Хотя – он ведь вроде оплатил полную страховку? Ну все равно – вдруг внесут в какую-нибудь базу, из-за которой следующая аренда обойдется дороже… Малколм обошел автомобиль, постучав по колесам – кажется, шины в порядке, уже хорошо – затем зашел спереди. Нет, радиатор и бампер тоже не пострадали, отлично! Он повернул голову к торчавшему из земли столбику и тут же понял, что это. В ярде от столбика в траве валялась длинная черная металлическая коробка с полукруглым верхом. Почтовый ящик.

«Все-таки я его сбил», – подумал Малколм с неудовольствием, но, еще раз взглянув на следы от шин в траве и на асфальте, понял, что это не так. Машина остановилась, не доехав до столбика пары футов. Значит, этот ящик валяется здесь уже давно. Малколм подошел и наклонился над ним. Ящик был изрядно ржавый (и, конечно, пустой), но на боку еще можно было различить цифры. Те самые, что Малколм вбил в GPS в качестве адреса конечной цели.

Распрямившись, он, наконец, увидел заросшую колею, уходящую в лес. Ее было почти невозможно заметить между кустами и деревьями, пока не встанешь там, где она перпендикулярно упиралась в дорогу. Малколм окинул колею подозрительным взглядом – не похоже было, чтобы этой тропой часто пользовались – но решил, что «джип» все-таки сможет здесь проехать. Он вернулся в машину, объехал ящик и на минимальной скорости пополз по тому, что, вероятно, когда-то именовалось подъездной аллеей.

Проехав полсотни ярдов, он уперся в ворота – вытянутый треугольник из жердей, преграждавший путь. Ржавая цепь приматывала острый угол треугольника к боковому столбику.

Выбравшись из машины, Малколм понял, что открыть проезд не получится – хоть цепь и была ржавой, замок на ней висел вполне крепкий. Впереди виднелся заросший травой двор и старый покосившийся дом, больше похожий на сарай. На его потемневших досках не было ни следа краски. Выглядело все это так, словно здесь никто не живет уже несколько лет, и Малколм вновь почувствовал опасение, что приехал зря. Все-таки последнее письмо Каттериджа было отправлено три года назад…

Деревья и кусты не позволяли объехать ворота, и Малколм заглушил двигатель и запер машину. Но перелезть через жерди, разумеется, не составляло труда. Малколм огляделся по сторонам. Слева от дома тянулись еще какие-то сараи – на вид весьма хлипкие, сколоченные из фанеры; справа стоял по брюхо в траве бурый от ржавчины пикап, который, впрочем, теоретически мог быть и на ходу – по крайней мере, его шины были не спущены и стекла (как и в самом доме) целы. Надеясь, что никакой псих не станет палить без предупреждения по «нарушителю частной собственности», но в то же время и интуитивно не желая раньше времени привлекать к себе внимание окриками, Малколм осторожно двинулся через двор ко входу в дом.

Поднявшись на трухлявое крыльцо, он постучал – и тут же отступил в бок, словно ожидая выстрела через дверь. Впрочем, опасения, похоже, были напрасными – изнутри не доносилось ни звука. Малколм постучал еще дважды, а затем потянул за ручку, почти уверенный, что дверь окажется запертой.

Коротко скрипнув, дверь открылась.

Дверь вела прямо в комнату без всякой прихожей. Малколм увидел убогую обстановку – стол, накрытый прожженной клеенкой, у стены старый продавленный диван с протершейся обивкой, рассохшееся кресло-качалка, свисающая с потолка лампа без абажура – но еще прежде, чем он разглядел эти детали, он почувствовал запах. Пахло куревом, пылью, дешевым виски (по правде говоря, Малколм не отличил бы по запаху дешевое виски от дорогого, но к дорогому обстановка явно не располагала) и еще какой-то дрянью – вероятно, смесью несвежего белья и немытого тела. Но не сырой плесневелой затхлостью, характерной для давно необитаемых домов. И не разложением, вопреки мелькнувшему было у Малколма подозрению.

– Привет! – громко крикнул Малколм («Вот сейчас он точно имеет право в меня стрелять, если я тихо войду без разрешения!»). – Кто-нибудь дома? Мистер Каттеридж?

В доме по-прежнему стояла полная тишина.

«Возможно, он действительно спился, – подумал Малколм. – И валяется сейчас в соседней комнате в луже собственной блевотины».

– У вас открыта дверь! – крикнул он, продолжая исполнять ритуал законопослушного гражданина. – С вами все в порядке? – и, снова не дождавшись ответа: – Я вхожу!

Он шагнул внутрь и огляделся по сторонам. Из комнаты вели еще две двери, налево и направо – очевидно, в соседние помещения. И возле той, что справа, на стене висело ружье.

«Оп-па! – подумал Малколм. – Это сильно упрощает дело».

Он все еще не думал, что попросту возьмет и хладнокровно застрелит Каттериджа. Но, как говорится, добрым словом и пистолетом можно добиться больше, чем просто добрым словом.

Однако, заряжено ли оно? И если нет, то где искать патроны? Они непременно должны быть в доме, но где?

Малколм окинул комнату более внимательным взглядом, подмечая детали. Тумбочка в углу, какие обычно ставят под телевизор, но без самого телевизора, и на ней – цветная бумажная коробка, но это не патроны, а сигареты; на столе – консервная банка, используемая, похоже, в качестве пепельницы, и рядом с нею спички; наполовину вывалившаяся из стены розетка, так и просящаяся в качестве иллюстрации к словарной статье «Пожароопасность»…

До слуха Малколма донесся некий звук. Негромкий, приглушенный расстоянием или стенами. Что-то вроде короткого хриплого вскрика и удара. Малколм замер, прислушиваясь, но продолжения не последовало. Может, его нервы так напряжены, что ему мерещится? Или, что более вероятно, это кричала какая-то птица в лесу?

Может, конечно, и так, но он будет чувствовать себя спокойнее с оружием в руках.

Малколм повернулся и решительно направился к ружью.

– Какого хрена тебе здесь надо?

Голос был почти таким же скрипучим, как и звук открывшейся за его спиной двери.

Из двух вариантов – сначала обернуться или сначала броситься за ружьем – Малколм благоразумно выбрал первый. Ибо если тип, стоящий позади него, вооружен…

Это был определенно не Эдвин Каттеридж. В проеме двери, ведущей в левую часть дома, стояла тощая старуха в засаленном халате с желтыми пятнами подмышками и драных тапках.

Длинные слипшиеся пряди ее сивых волос походили на паклю. Желтая дряблая кожа и отечные мешки под глазами дополняли картину. Испещренный лопнувшими прожилками нос говорил о давнем пристрастии к спиртному.

И в руке она держала большой нож, блестящий от свежей крови.

– Эээ… – после первой вспышки паники Малколм сообразил, что он по-прежнему ближе к ружью, чем к старухе. И даже если оно окажется не заряжено, он легко может огреть ее прикладом. Так что, если только она не мастер метания ножей, ему ничего не угрожает. А стало быть, можно постараться обойтись без насилия и уголовщины и поговорить, как цивилизованные люди. – Добрый день, мэм, – он заставил себя улыбнуться. – Я стучал и звал, но мне никто не ответил. Мне нужен Эдвин Каттеридж. Это ваш… – ему вспомнились слова из письма о больной матери; ну разумеется, алкоголизм – это болезнь, – сын?

«Которого ты только что зарезала», – мелькнула у него мысль, сама по себе вполне дикая, но кровь на ноже вызывала именно такую ассоциацию.

– Брат, – ответила она. – А ты кто на хрен такой?

Удивительно, но Малколм совершенно не продумал ответ на этот вопрос. Только сейчас он сообразил, что называться подлинным именем нет никакой необходимости. Особенно появившемуся свидетелю.

– Рик Тэлтон, – выпалил он на автомате и тут же мысленно выругал себя за это, но придумывать новое имя было уже поздно. – Так могу я поговорить с вашим… братом? Это очень важно.

«Сестра? Сколько же ей лет? Выглядит на все шестьдесят, а Каттериджу сейчас тридцать с чем-то…»

– Нет, – отрезала старуха.

– Но это очень важно, – повторил Малколм. – Я специально ради этого прилетел из Новой Англии.

– Да хоть с Луны. Ты слегка опоздал. Если только ты не умеешь говорить с духами.

– Он… умер?! – Малколм глядел расширившимися глазами на ее нож.

– Три года назад, – ответила она и тут, наконец, проследила направление его взгляда. – Чего уставился? Я отрезала голову курице. Последней, – она помолчала, разглядывая окровавленный нож, и добавила: – Эта хренова сука могла бы еще пожить, но предпочла объявить забастовку. Ни одного яйца за последний месяц. Наверное, ей все надоело, так же, как и мне.

– Мне очень жаль, – выдавил из себя Малколм, и это была, вероятно, самая большая ложь в его жизни. – Как это случилось?

– Ты не знаешь, как режут голову курице?

– Я про смерть вашего брата.

– Долго рассказывать. От таких рассказов пересыхает горло, – она выжидательно замолчала, но, поскольку Малколм не проявил понятливости, продолжила: – Но если ты угостишь меня виски…

– Где я его возьму? – возмутился Малколм.

– Шесть миль по дороге в ту сторону, – она махнула рукой в направлении, противоположном тому, откуда Малколм приехал. – Там бензоколонка, а при ней магазинчик.

– Мне не продадут. Мне нет двадцати одного.

– Вряд ли Джек станет докапываться до твоей лицензии. Когда ему дают денежки, он присягнет, что ты выглядел на все хреновы двадцать пять. Особенно если сказать магическое заклинание «сдачи не надо».

– И денег у меня нет, – вынужден был признать Малколм.

– Да неужели? А ты не слишком прижимист для парня на такой крутой тачке? – очевидно, она таки разглядела его «джип» из окна.

– Вот именно на то, чтобы взять ее напрокат, я сегодня утром выложил последние. Я потратил все, чтобы добраться сюда и поговорить с… Эдвином. Я же говорю, это очень важно… было. Но если он умер, мне нужно по крайней мере узнать, как это произошло.

– Это твои хреновы проблемы, парень, – не смягчилась она.

«Блин, если бы мне не пришлось потратить эти $30…» – подумал с тоской Малколм. В старых боевиках герой в таких случаях снимал с себя часы. Но у Малколма не было часов, он вообще не понимал, зачем они нужны в эпоху, когда все таскают с собой мобильники. А отдавать ей свой мобильник, пусть и устаревшей модели, он уж точно не собирался, да и едва ли таковой был ей нужен…

И тут Малколма осенила новая мысль: а какая ему, собственно, разница, как именно подох Каттеридж? Главное, что он получил по заслугам! И избавил тем самым самого Малколма от лишних хлопот.

Но – а что если эта алкоголичка врет? Если ее братец, или кто он там ей на самом деле, сидит сейчас в соседней комнате и ждет, пока подозрительный чужак уберется восвояси?

– Эдвин – не единственный, кто умер в этой истории, – сообщил Малколм. – И по этому поводу может быть открыто новое следствие.

– Что-то ты слишком молод для копа.

– Я не коп, – согласился Малколм. – Но от меня может зависеть, что именно узнают копы.

Хорошая формулировка, мысленно похвалил он себя. Можно расценить и как угрозу, и как обещание – в зависимости от того, боится она установления истины или надеется на таковое.

В ее взгляде Малколму почудилось опасение, и он решил додавить:

– Кого именно они будут допрашивать. По делу об убийстве. Точнее – о нескольких убийствах.

– Никакие убийства тут ни при чем! – рассердилась старуха. – Психически больной человек покончил с собой. Дело закрыто. Оставьте уже нас в покое, вы все!

– Кого это вас? – тут же заинтересовался Малколм. – И кто это мы?

– Нас – это теперь уже меня, – буркнула она. – Больше никого не осталось. Три года назад приезжал такой же молодой хлыщ, как ты, тоже хотел увидеться с Эдвином. Только он был щедрее, дал мне сто долларов за его адрес. И я, конечно, взяла, потому что надо же на что-то жить. И в тот же самый день… – она махнула рукой и замолчала.

– Как его звали? – спросил Малколм. Его первой мыслью было «Ник Брант», но ровесник Каттериджа три года назад был уже не настолько молодым хлыщом.

– Том… как бишь его?… Тайсон, что ли? Или Дайсон? Какая-то похожая фамилия… Ты его знаешь?

– Том Карсон, – констатировал Малколм. «Выходит, он все-таки был здесь!» – И его убийство – как раз одно из тех, что я имел в виду.

– Убийство? – переспросила она как будто даже с надеждой. – Его все-таки обвинили… или, погоди, ты хочешь сказать, что он тоже убит?

– Вскоре после визита к вам, – кивнул Малколм с таким видом, словно у него были доказательства насильственности этой смерти. – Хотя лично я верю, что вы тут ни при чем. Поэтому лучше бы вам рассказать эту историю мне, а не полицейским.

Она снова посмотрела на нож в своей руке.

– Ладно. Раз ты не хочешь угостить меня выпивкой, хотя бы помоги мне с курицей. Ее нужно ощипать, пока она не остыла. Идем, – она направилась в ту же дверь, откуда появилась, по пути прихватив с тумбочки сигареты.

Малколм двинулся следом и оказался на тесной и грязной кухне, пропитанной не самыми аппетитными запахами. На полу и без того непросторного помещения громоздились несколько картонных коробок – кажется, с консервными банками. Возле древнего вида закопченной плиты стояла низкая табуретка, а перед ней – ведро, из которого торчали желтые куриные лапы.

Хозяйка молча указала юноше ножом на табуретку, а затем велела:

– Подними ее за ноги, только осторожно, не закапай.

Малколм, усевшись на табуретку, брезгливо вытащил тушку из ведра. Из перерубленной шеи капала кровь, коей в ведре набралось уже, наверное, на целую чашку. Женщина забрала ведро и тут же подпихнула ногой на его место пустую картонную коробку.

– Перья кидай сюда. Когда-нибудь занимался таким?

– Н-нет, – пробормотал Малколм, по-прежнему брезгливо разглядывая еще теплый безголовый труп в своих руках.

– Ну, это не ракетная наука. Держи шеей вниз, придерживай коленями, да дергай перья по одному-два за раз, больше не надо, чтоб кожу не порвать. Сначала крылья и хвост, потом грудь, живот и спину, потом шею и ноги, – дав эти инструкции, она вышла с ведром из кухни через заднюю дверь.

Малколм, поморщившись, приступил к предписанной процедуре. На миг у него мелькнула мысль, насколько приятнее было бы наставить на эту бабу ружье и заставить рассказать все, что она знает. Но, разумеется, он не бандит, а она не Каттеридж – то есть, может, и Каттеридж, но не Эдвин. Она, скорее всего, при всей своей неприятности действительно ни в чем не виновата, по крайней мере – перед Джессикой. А потому – взаимовыгодное сотрудничество и никакого насилия.

Хозяйка вернулась, оценивающе посмотрела на усилия юноши.

– Ну да, примерно так. Если бы ее сначала ошпарить кипятком, вышло бы намного быстрее. Но газ надо экономить, и воду тоже. А тебе спешить все равно некуда, если хочешь все выслушать, – она уселась за кухонный стол, вытащила из пачки сигарету и закурила. Малколм скривился, уже не пытаясь скрыть отвращения. Только этой ядовитой вони ему и не хватало в придачу к прочим местным запахам! Но – она была у себя дома, а ему был нужен ее рассказ.

– Меня зовут Герти, – начала она, игнорируя его недовольство. – Гертруда, если полностью, хотя кому это теперь на хрен важно… Эдвин и я из не слишком благополучной семьи. Отец бросил нас, когда Эдвин едва родился. Мне тогда было девять. («Значит, ей всего-то около сорока!» – понял Малколм.) Мать говорила, что, пока она ходила беременная, он спутался с какой-то шлюхой. Больше мы никогда его не видели – ни его, ни его денег. Никаких хре́новых алиментов. Мы жили на съемных квартирах, мать работала на двух работах, чтобы обеспечить нам сносную жизнь. Мне приходилось присматривать за Эдвином, пока она на работе, так что своей жизни у меня почти не было. Конечно, богато мы все равно не жили, но и не в таком свинарнике, как этот. И не в этом хре́новом штате. Я даже хотела поступить в колледж. Но мать сказала, что для того, чтобы выйти замуж и сидеть с детьми, диплом не нужен. (Малколму вспомнилась Памела.) Что мы должны копить на хороший университет для Эдвина, потому что именно он – наша надежда. Он станет престижным врачом или адвокатом и будет грести кучу денег, и мать с сестрой не позабудет. И, в общем, почти что так оно и вышло. Только мать не успела этому порадоваться.