Текст книги "Джессика"

Автор книги: Юрий Нестеренко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 28 страниц)

Малколм вытащил свой мобильник посмотреть время. После заката прошло уже больше трех часов. Сколько еще ждать соглядатая от братства – не всю же ночь? Может, уже пора перетащить спальник прямо на скамейку? На сей раз он прекрасно обойдется без всякого снотворного, спать хочется уже сейчас…

И тут между деревьями мелькнул огонек.

Малколм напрягся, мигом забыв про свою сонливость. Да, это определенно фонарь велосипеда – для пешехода он двигался слишком быстро. Вскоре он различил и силуэт велосипедиста. Который остановился на дорожке прямо напротив укрывища Малколма – и напротив скамейки, соответственно.

Был ли это Кевин? В темноте Малколм не мог сказать наверняка, но, во всяком случае, фигура была такой же долговязой. Естественно, в сторону затаившегося за кустом юноши велосипедист даже не посмотрел – ему и в голову не могло прийти, что оттуда за ним кто-то наблюдает. Вместо этого он развернул руль велосипеда вправо, в сторону скамейки. Яркости фонаря хватило, чтобы достать до спинки и показать, что никакая голова над ней не торчит и ноги снизу не свешиваются.

Теперь уже не осталось никаких сомнений, что велосипедист прикатил сюда не случайно.

Но и увиденное его не удовлетворило. Он покатил велосипеда к скамейке, желая, как видно, удостовериться, что там никто не лежит, как только что собирался сделать Малколм.

Хотя противник шагал в противоположном от него направлении, Малколм невольно сжал рукоятку ножа в кармане. Этот жест придал ему уверенности, хотя он и не думал, что его могут попытаться убить. Уже хотя бы потому, что вчера Кевин не причинил ему никакого вреда, хотя застал его глубоко спящим и мог бы сделать с ним что угодно. Хотя то было вчера, когда Кевин еще мог счесть заснувшего на скамейке первокурсника случайностью. А вот теперь бы он уже понял, что Малколм оправдывает его подозрения и ходит сюда не просто так…

Кстати, уж не Кевин ли вчера расстегнул его куртку и снял шарф и перчатки, чтобы… чтобы он и впрямь замерз насмерть? Но зачем же тогда было будить? Внезапно проснувшаяся совесть? Нет, скорее просто желание напугать, отбить желание снова оставаться здесь на ночь. А вот сегодня, убедившись, что предупреждение не сработало… хотя вытряхнуть его из спальника, не разбудив, было бы уже труднее. Впрочем, Кевину не было нужды марать руки убийством. Этот юрист может действовать тоньше. Скажем, засунуть в карман спящему наркотики, а потом вызвать полицию…

Малколм представил в лицах, как развивались события этого вечера. После его ухода Рик отправил сообщение своему куратору: «Он ушел, наверное, опять туда». Но Кевин не поехал сразу же в парк, у него, наверное, есть и другие дела. Вместо этого он ответил: «Сообщи мне, если он не вернется до ночи»…

Но зачем? Зачем это все? Почему они так боятся его ночных визитов на скамейку Джессики? Даже если они подозревают, что он что-то узнал или пытается узнать о ее убийстве и причастности братства, на скамейке ведь нет никаких улик, да и искать их надо было бы уж точно не в ночной тьме… Неужели они знают? Знают, что именно в этом месте можно установить связь с Джессикой и узнать подробности убийства от самой жертвы? Если она действительно стала жертвой оккультного ритуала членов братства, это не исключено. Хотя о том, что сама Джессика не может или не хочет говорить об этом, они не в курсе…

Кстати, уж не Кевин ли был тем парнем, что уничтожил имя Тревора? Но почему только сейчас, десять лет спустя? А потому, что заметил во время своих велосипедных прогулок, как некий парнишка зачастил на скамейку… Хотя – чем могло им помешать имя Тревора, даже если он и был соучастником убийства? Так они лишь привлекли к нему внимание. Да и у того типа, которого видел Малколм, волосы были длиннее… если, конечно, Кевин не подстриг их недавно…

Нет, это как-то неубедительно. А если – Малколма пронзила новая неожиданная мысль – если все наоборот? Если это сделал некий друг? Если эти шесть на шесть имен образовывали некий… магический квадрат, запечатывавший для Джессики выход в наш мир? А после того, как одно из них было удалено… ведь именно тогда Малколм смог по-настоящему поговорить с ней в первый раз! Интересно в этом случае, важна ли роль Тревора, или достаточно было уничтожить любое имя? Или важно было то, что Тревор уже мертв? Может быть, друг Джессики, сделавший это, опасался, что если удалит имя живого (в том числе свое собственное), то причинит ему вред?

Очень странные мысли для будущего аэрокосмического инженера, да, подумал Малколм с усмешкой. Но не для будущего аэрокосмического инженера, который любит мертвую девушку. И пользуется взаимностью.

Тем временем Кевин – если это был Кевин – обошел скамейку кругом, светя фонарем (кажется, он даже проверял, не спрятался ли Малколм где-то поблизости при его приближении!) и покатил велосипед обратно к дороге. На сей раз луч света бил, казалось, прямо Малколму в глаза, но велосипедист по-прежнему не всматривался в мешанину теней за кустами. Оседлав свой транспорт, он покатил прочь.

Малколм, однако, остался в своем убежище. Что, если этот тип вернется? Лучше выждать на всякий случай. Дать ему время сделать еще один круг. Малколм не боялся встретиться с ним лицом к лицу – особенно после того, как приобрел нож – но будет гораздо лучше, если противник утратит бдительность и перестанет что-то подозревать. Устав всматриваться в темноту, Малколм зевнул и прикрыл глаза – как ему показалось, на несколько секунд…

Разбудил его приближающийся топот.

«Рик бегает по комнате, – подумалось ему. – И, кажется, открыл окно нараспашку и выстудил все помещение. Это уже наглость! Почему бы ему не заниматься физкультурой в спорткомплексе?»

Он открыл глаза, собираясь сообщить это соседу, и увидел корни деревьев и пожухлую траву, припорошенную инеем. Над парком всходило солнце. По аллее, перечеркнутой длинными тенями, трусил утренний бегун с наушниками в ушах, на каждом шаге выдыхая облако пара.

«Черт! – Малколм все вспомнил и сжался в своем спальнике. – Не хватало только, чтобы он меня заметил!»

Но бегун протопал мимо, не глядя по сторонам. Малколм поспешно выбрался из мешка, свернул его и запихал в рюкзак, пока не появились новые физкультурники. Затем проверил время по мобильнику – если поторопится, то еще успеет к первой паре. Он попытался вспомнить, что ему снилось, но не смог. Значит, Джессики там не было. Разговоры с ней оставались в памяти очень четко, как реальные – коими они по сути и были. Выходит, для обратной связи надо все-таки спать прямо на скамейке. Рядом – уже не считается.

«Извини, Джессика, – сказал он, торопливо подходя к скамейке, – в эту ночь не получилось. Ты видела этого парня, который явился, чтобы нам помешать? Но, надеюсь, больше он не объявится. Или я… как-нибудь решу эту проблему. А сейчас мне все-таки надо на занятия. Но я все равно буду думать о тебе. Увидимся вечером!»

Пока он добрался до выхода из парка, ему встретились еще трое бегунов и одна велосипедистка, все незнакомые. «Не надо впадать в паранойю, – напомнил себе Малколм. – Абсолютное большинство людей что в университете, что в парке не имеют ко всему этому ни малейшего отношения».

Ему все же пришлось заскочить в общагу, чтобы переодеться и оставить там охотничий рюкзак, и в результате на первую пару он опоздал. Всего на три минуты, и профессор позволил ему занять место в аудитории, но не удержался от саркастического комментария, который был не то чтобы так уж обиден сам по себе, но привлек к Малколму внимание, которого тот предпочел бы избежать. «Сколько среди них членов братства?» – неприязненно подумал Малколм о студентах, повернувшихся в его сторону. Впрочем, чтобы следить за ним, вполне достаточно и одного Рика. Благодаря которому Кевин уже наверняка знает, что, хотя в парке Малколм не ночевал (хе-хе!), но и в общаге тоже. Впрочем, пусть строит обычные в таких случаях пошлые предположения, которые вообще Малколма возмущали, но как раз в данном случае были на руку.

Да, подумал Малколм, Рик – это мое слабое место. Впрочем, будь на его месте кто-то другой, он точно так же мог бы оказаться членом братства, с рвением неофита выполняющим задания старших товарищей… Но ведь сам Рик – определенно не убийца! Наверняка он даже понятия не имеет о зловещих тайнах братства… или, по крайней мере, некоторых былых членов такового. Он просто исполняет то, что скажет Кевин. Нельзя ли, в таком случае… перевербовать Рика? Привлечь его на свою сторону? Разумеется, не рассказывая ему всего… то есть не рассказывая самого главного. Просто сообщить, что он, Малколм, пытается расследовать смерть студентки университета, погибшей десять лет назад – о чем Рик и так уже если и не знает, то догадывается – и что, вполне вероятно, вопреки официальной версии это было убийство, виновники которого до сих пор на свободе… и что, возможно даже, это не единственное убийство, которое они совершили… Не говорить сразу про братство, что вызовет у Рика недоверие и желание все отрицать, а увлечь его расследованием постепенно… главное – объяснить ему, что он не должен болтать об этом с кем попало, в том числе и с Кевином. А вот о самом Кевине Рик мог бы, не вызывая подозрений, разузнать что-то полезное. Например – кто был его куратором? Не протянется ли через него ниточка к Бранту или Каттериджу?

И кстати, сам Кевин… Во тьме безлюдного парка он казался Малколму чуть ли не безжалостным ликвидатором. Но ведь и он не может быть виновен в смерти Джессики уже просто по возрасту. Он – ровесник Карсона… или нет? Не все студенты поступают в университет сразу после школы. Что, если на самом деле Кевину лет тридцать? И жил ли он в этом городе десять лет назад? Но это как раз легко проверить. Если же это не так, то и Кевина, возможно, кто-то разыгрывает втемную точно так же, как и Рика. Но может быть и так, что он – один из нынешних хранителей тайной традиции, которая началась не с убийц Джессики и не ими закончилась…

Хотя, конечно, если бы братство – или некий узкий круг особо посвященных внутри братства – практиковал человеческие жертвоприношения регулярно, это не сошло бы им с рук. Власти обратили бы внимание на столь зловещую закономерность… хотя – кому пришло в голову увязывать смерти Джессики и Карсона? Ни одна из них даже не считается убийством. И, кстати, Тревор… что, если и его убийство – не будем забывать, насколько жуткое – было не сведением счетов и не устранением свидетеля, а еще одним ритуалом? Триша, разумеется, не была членом Фи Дельты, но что, если ее заставили? Может быть, опять-таки, загипнотизировали, что в случае с алкоголичкой и наркоманкой, наверное, особенно легко? Что она там бормотала при задержании – «я не хотела, он меня заставил…» Он. Мужчина. Тогда это сочли обвинением Тревора в сексуальном домогательстве. Но что, если Макмердон говорила не о Хастингтоне, а об организаторе его убийства?

Нет, Кевину, как и никому из старшекурсников, доверять нельзя. Рику, видимо, пока еще можно. Но захочет ли сам Рик поверить «странному» Малколму, вот вопрос…

Прозвенел звонок, и Малколм тупо уставился на тетрадь перед собой. Страница, на которой он собирался записывать лекцию, так и осталась чистой. Ну вот, стоило торопиться на занятия…

Рика он отловил в столовой.

– А, привет ночным бродягам^[6], – усмехнулся тот. – Как поживают черные мессы? Надеюсь, тебя еще не обратили в вампира? Знаешь, очень бы не хотелось проснуться однажды ночью и обнаружить, что ты сосешь. Мою кровь, я имею в виду.

– Как фамилия Кевина? – Малколм, как всегда, не желал пустой болтовни и предпочел перейти сразу к делу.

– Костнер.

– Через «K» или через «C»?

– Через «C». Малколм, ты что, серьезно? Кевин Костнер – это же актер! Неужели никогда не слышал?

– Нет, – раздраженно мотнул головой Малколм. – Ты можешь сказать хоть пару слов без дурацких шуточек?

– Ты что, и кино никогда не смотришь? – не мог поверить Рик.

– Смотрю. Но мне абсолютно наплевать, кто там играет. Единственное, что меня интересует – это сюжет. Так как фамилия твоего куратора в братстве?

– Ну, Браунфилд. А зачем он тебе понадобился? – версию о желании Малколма вступить в братство Рик, очевидно, больше не рассматривал.

– Вопрос неверно сформулирован. Зачем я ему понадобился, вот что интересно. Рик, ты можешь честно ответить на вопрос? Только серьезно.

– Если ты про пароль к моему банковскому счету, ответ – нет.

– Ну я же просил, – поморщился Малколм. – Это не приколы. Это действительно важно. Вчера ты сообщал Кевину о том, что я ушел, или о том, что не вернулся вечером?

– Ну… – замялся Рик.

– Значит, да, – понял Малколм. – Он попросил тебя об этом, так?

– Он просто беспокоился, что ты попрешься туда снова и замерзнешь насмерть, как тот парень три года назад.

– С чего бы ему об этом беспокоиться? И тот парень умер не от холода.

– Ну, ему показалось, что у тебя какой-то пунктик насчет этого парка. Что ты не просто случайно задремал на скамейке. Уж больно недовольным ты выглядел, когда он тебя разбудил и заставил отправиться домой.

– Да какое ему вообще дело? Я ему не друг и не брат… ни в каком смысле.

– Ну, знаешь, некоторым людям есть дело до других, особенно когда те делают глупости с риском для жизни.

– Пусть отправляется на Эверест разворачивать назад альпинистов. А я совершенно ничем не рисковал.

– Я просто передаю тебе его мнение, раз уж ты сам спросил. Лично я за тебя совершенно не беспокоился, если это тебя утешит.

– Утешает, – кивнул Малколм и после паузы добавил: – А вот я за тебя слегка беспокоюсь.

– В каком это смысле?

– Я могу пояснить тебе только в том случае, если ты пообещаешь не обсуждать это с Кевином.

– Что за таинственность? – усмехнулся Рик.

Малколм только пожал плечами: дескать, я свое условие назвал, не хочешь – не будем продолжать.

– Ну окей, я ничего ему не скажу. Так в чем таком страшном ты его подозреваешь?

Малколм оглянулся по сторонам. Выглядело это, наверное, несколько театрально, но он действительно не хотел, чтобы кто-нибудь за соседними столиками его услышал.

– Может, и не его лично, – сказал Малколм примирительно. – Может, кого-то из его друзей. Хотя его попытка помешать моему расследованию наводит на определенные мысли.

– Расследованию чего? – повторил с нажимом Рик.

Малколм вздохнул.

– Убийства. Возможно – не одного, и других преступлений тоже. К которым причастны некоторые члены «Фи Дельта Омега». Настоящие или бывшие.

Рик протестующе фыркнул. Малком поднял руку, не давая себя перебить:

– Карсон, тот парень в парке, был хакером! Он влез в какие-то файлы, имевшие отношение к братству. И сразу после этого умер от сердечного приступа, сидя на скамейке в пустом осеннем парке. В 18 лет. Тебе не кажется это странным?

– Что за файлы? И откуда тебе это известно?

«Хотел бы я сам знать, что это за файлы», – подумал Малколм, прекрасно понимая, что выдает свою гипотезу за установленный факт. Но вслух уверенно сказал:

– Пока я не могу рассказать тебе все подробности. Во-первых, я сам еще не все знаю, а во-вторых, это может подставить под удар и тебя тоже.

Наживка была классической, но Рик лишь пожал плечами:

– Почему бы тебе не обратиться в полицию?

– Я же говорю, пока у меня нет юридически безупречных доказательств. И кроме того… Кевин сам мне похвастался, что у него там связи.

– По-моему, все это какое-то конспирологическое бла-бла-бла, – не вдохновился Рик.

– Ты ведь помнишь еще одно убийство всего за несколько месяцев до смерти Карсона? Тревор Хастингтон, тоже бывший студент нашего универа и член Фи Дельты.

– Которого зарезала чокнутая наркоманка – бывшая подружка?

– Готовая ради дозы на что угодно, и любые показания которой можно объявить пьяным бредом. Идеальная исполнительница, тебе не кажется?

– В универ ежегодно поступают тысячи человек, – пожал плечами Рик. – По меньшей мере половина из них парни. Многие из которых становятся членами «Фи Дельта Омега». Если взять статистику лет за десять, там наверняка отыщется предостаточно умерших от несчастных случаев, сердечных приступов и прочих преждевременных причин. Да, и жертв преступлений тоже. Как и в любой группе такой численности. Это ничего не доказывает.

«Черт бы тебя побрал, Рик! – подумал Малколм. – Не думал, что ты такой рассудительный парень». И кстати – не может ли быть так, что он прав? Что смерти Джессики, Тревора и Карсона никак не связаны, и Каттеридж и Брант тут тоже ни при чем? Ведь, собственно, и сама Джессика не утверждала обратного. Она лишь исключила Тришу из друзей после вечеринки, организовать которую помогли Хастингтон, Каттеридж и Брант, а через три дня пришла на квартиру к бывшей подруге и была там убита. Все прочее – лишь гипотезы…

– Я говорю не просто о преждевременных смертях, – тем не менее, сказал он с прежней уверенностью, – а о, скажем так, нетривиальных преждевременных смертях. Между которыми при этом прослеживаются связи.

– И что же, по-твоему, накопал этот твой хакер? – скепсис не исчез из голоса Рика. – Признания заказчиков убийства Хастингтона?

– Возможно, переписку, где они обсуждали это, – кивнул Малколм. – Или письма самого Хастингтона, в которых он шантажировал бывших сообщников… – «что, кстати, и в самом деле может быть правдой, – подумал про себя Малколм. – Если Джессику убил не сам Тревор».

– Сообщников в чем? – настаивал Рик.

– Возможно, в каких-то финансовых махинациях, – ответил Малколм; такая версия, очевидно, должна была показаться Рику куда убедительней оккультных убийств. – Ник Брант, бывший президент братства, в конце концов сел за свои методы ведения бизнеса, к твоему сведению. Но вполне возможно, что суду стал известен лишь один скромный эпизод из куда более сложной схемы, в которой задействованы бывшие члены братства по всей стране. Так или иначе, чтобы узнать это наверняка, надо получить доступ к той информации, которую добыл Карсон.

– И как ты собирался это сделать ночью в парке на скамейке, где он умер? Спросить пароль у его призрака?

«Знал бы ты, над чем ржешь!» – сердито подумал Малколм. Хотя интересно, можно ли связаться с Карсоном так же, как с Джессикой. Но это едва ли – подобные контакты должны быть редчайшим исключением, а не правилом. Малколм до сих пор не имел представления, почему ему и Джессике так повезло. Но надо было ответить Рику что-то убедительное, и он начал, еще не зная, как закончить:

– Ну… вот представь себе, что ты пришел на встречу и, к примеру, получил там дозу смертельного яда. Тебе остается жить несколько минут, спастись ты уже не сможешь, на помощь звать некого. Что ты попытаешься сделать напоследок? Оставить какой-то знак, который поможет разоблачить твоих убийц, не так ли? Вот я и пытался найти этот знак.

– Ночью? В темноте?

– Ну… это, знаешь ли, классический метод: пытаешься понять, как кто-то действовал – поставь себя на его место. Воспроизведи обстоятельства как можно более точно, окунись в атмосферу.

– Для чистоты эксперимента тебе не хватало только принять яд, – усмехнулся Рик.

– Я принял! – тут же ответил Малколм, радуясь, как удачно складывается объяснение. – Не яд, конечно. Снотворное. Чтобы проверить, может ли человек, который вот-вот отрубится, оставить послание. Как вообще работает угасающее сознание в такой ситуации.

– Ну и как? Нашел что-нибудь?

– Нет, – покачал головой Малколм. – Само собой, при свете дня я эту скамейку тоже уже обследовал, но ничего… – он замер.

Ничего, да. Кроме маленького пошленького сердечка, нацарапанного несколько лет назад.

Как звали Карсона? Том.

J+T.

– Ничего? – переспросил Рик, не дождавшись продолжения. – Конечно, через три года трудно найти какие-то следы, даже если они были. Но, как я понимаю, в итоге никаких доказательств у тебя нет – одни домыслы.

– Я и говорю, пока мне нечего предъявить полиции, – невозмутимо ответил Малколм. – Поэтому просто прошу тебя, на всякий случай… не откровенничать обо мне с Кевином. Или другими членами «Фи Дельта Омега», если уж на то пошло. Может быть, они совершенно ни к чему не причастны. А может быть… ну, если вдруг со мной что-то случится, ты ведь не хотел бы жить с сознанием, что это твоя вина?

– Ну ни фига себе! – воскликнул Рик. – Это что ж выходит, если тебя теперь вдруг случайно собьет машина, я буду виноват?

– Нет, если не станешь болтать обо мне лишнего. Я не думаю, что кто-то охотится за мной прямо сейчас, но не хочу давать им повод в дальнейшем. Так что если Кевин или кто-то еще будут спрашивать обо мне, не говори, что я куда-то ухожу или не ночую в общаге.

– А ты и впредь собираешься ночевать… где-то еще? Разве ты не закончил свои опыты в парке?

– Кто знает, – туманно улыбнулся Малколм.

– Ладно, – Рик посмотрел на часы на стене, – пора уже на следующую пару. Ты идешь, или опять прогуляешь?

– Что значит «опять»? – возмутился Малколм. – Ты так говоришь, как будто я делаю это постоянно!

– В последнее время ты не очень похож на примерного студента, если ты сам еще не заметил, – осклабился Рик. – В начале года мне казалось, что меня поселили с «ботаником», которого ничего, кроме учебы, не интересует. А теперь…

– Разумеется, я иду на лекцию, – сердито перебил его Малколм. Хотя больше всего ему хотелось засесть где-нибудь с ноутбуком и проверить свою гипотезу насчет пароля – да и заодно навести справки по Кевину Браунфилду.

Тем не менее, он честно досидел до конца занятий, прежде чем отправился с ноутбуком в читальный зал (заниматься очередными и, возможно, критически важными изысканиями в присутствии Рика ему не хотелось). Небо снова затянуло тучами, и в библиотеке горели лампы.

Малколм устроился в дальнем от входа углу, где никто не смог бы незаметно подойти к нему сзади и заглянуть через плечо.

Вот и аккаунт Карсона.

«Войти».

Окно для ввода пароля.

«Jessica+Tom».

«Неверный пароль».

Хмм… может, Карсон, как и сам Малколм, предпочитал полное имя? Хотя в интернете он упоминался именно как Том. Ну ладно, попробуем…

«Jessica+Thomas».

«Неверный пароль».

Глупая идея, подумал с раздражением Малколм. Глупая, а вовсе не гениальная, как показалось ему во время разговора с Риком. Сейчас любой школьник, заведший свой самый первый е-мэйл, знает, что нельзя использовать в качестве пароля собственное имя или имена своих родных и друзей (и даже домашних животных). Потому что такие варианты взломщики подбирают мгновенно. И уж тем более такой пароль не стал бы использовать хакер!

Комбинацию из двух имен подобрать чуть сложнее, особенно если никто не знал, что связывает эти имена, но тем не менее. Даже если в основе пароля и лежали эти два имени, Карсон наверняка как-то перекручивал и зашифровывал их в уме, превращая, как и предполагал Малколм с самого начала, в бессмысленную для постороннего мешанину символов…

Если только Карсон не хотел, чтобы этот пароль был подобран. Но не абы кем и тем паче не его убийцами, а тем, кого сердечко с J+T оставит неравнодушным. Для кого оно, при наихудшем для Карсона исходе, станет ключом. Или… если он все-таки сам был неравнодушен к Джессике до такой степени, что это заставило его забыть об азах компьютерной безопасности.

Однако две попытки подбора оказались неуспешны, и третья неудача может стать роковой. Система решит (и вполне справедливо), что ее ломают, и потребует ввести код подтверждения, который будет отправлен на телефон или е-мэйл давно мертвого Карсона.

Бессмысленную мешанину, конечно, угадать невозможно – но, может быть, идея Малколма в принципе верна, и требуется лишь незначительное изменение? Скажем, большие буквы вместо маленьких? «plus» вместо «+»? Хотя спецсимвол вместо букв как раз повышает надежность пароля… Думай, Малколм, у тебя всего одна попытка! Поставь себя на его место, как говорил Рику!

Какие обычные требования к безопасным паролям? Не имена и не слова из словаря, не меньше 8 символов, использование в одном пароле больших и маленьких букв, спецсимволов и цифр. Ну, допустим, первый пункт Карсон нарушил, зато остальные мог и соблюсти. Тогда не хватает цифры. Какую букву здесь можно заменить на цифру? S на 5? i на 1? Но Малколму не хотелось портить имя Джессики даже ради безопасности – он скорее исковеркал бы свое собственное. Тем более что замена тут самая подходящая – «о» на ноль.

«Jessica+Malc0lm»… Тьфу! Он чуть было не нажал Enter, но все же вовремя спохватился и семь раз подряд долбанул Backspace.

«Jessica+T0m»

«Вы вошли как tom_karson».

Малколм расплылся в широкой улыбке, которую не могло погасить даже то, что интерес Карсона к Джессике, похоже, не был чисто профессиональным. Что с того? Возможно, он был просто придурком, влюбившимся в фотографию – без какой-либо обратной связи. Ты был неудачником, Карсон – неудачником во всем. Что ж, посмотрим, что ты нам оставил…

Последняя запись, вопреки ожиданию Малколма, была сделана вовсе не накануне смерти Тома и даже вообще не в ноябре 2013. Она была сделана месяцем раньше, в конце октября. Чем же занимался Карсон в последний месяц своей жизни? Но этот вопрос недолго занимал Малколма. Ибо, начав знакомиться с записями, он понял, что нашел то, что искал.

Карсон действительно взломал почтовый ящик Бранта. И скопировал к себе его переписку.

Там были только входящие письма. Исходящие Брант, видимо, не хранил, автоматически уничтожая после отправки – хотя, разумеется, отвечавшие ему обычно цитировали исходное письмо, а то и всю предыдущую переписку, как это часто делается в интернете. Письма покрывали период времени с сентября 2006 (Малколм тут же отметил про себя этот факт) по, собственно, октябрь 2013, когда Карсон прекратил обновлять свой блог – то есть они продолжали приходить и после того, как Брант исчез из интернета и сел в тюрьму. За все это время Брант обзавелся тремя новыми почтовыми ящиками – одним служебным и двумя частными – но всякий раз настраивал форвард оттуда на свой основной адрес, так что Карсон успешно собрал полный урожай адресованной ему переписки и скинул все это в таблицу, которую можно было сортировать по времени, темам и отправителям. Малколм подпер голову рукой и засел за изучение.

Первым делом Малколм проверил самые ранние письма. Свой ящик Брант наверняка завел не на четвертом курсе, но Карсон, очевидно, не видел смысла сохранять его письма за более ранний период. Ибо они заведомо не относились к смерти Джессики. Если прежде еще можно было сомневаться, что Карсон пытался расследовать именно это дело, то теперь это было уже совершенно очевидно.

Однако в письмах за 2006 год не оказалось никаких упоминаний ни о вечеринке Триши, которую Брант помог организовать, ни о трагедии 16 сентября, ни о дальнейшем следствии и суде над Макмердон. Но как раз это и показалось Малколму подозрительным. Да, Брант, по его словам, практически не знал ни Джессику, ни Тришу, а вопрос об аренде клуба, вероятно, решал с менеджером по телефону или при личной встрече. Но жуткая смерть Джессики и ее расследование наверняка широко обсуждались в университете, а президент студенческого братства – не какой-нибудь асоциальный гик, отгородившийся от внешнего мира. Допрашивали его самого, допрашивали других членов братства. И – чтобы никто из его «братьев» и приятелей не обсуждал с ним этот предмет е-мэйлом? Скорее всего, Брант просто подчистил всю переписку на эту тему – за много лет до того, как до его ящика добрался Карсон. А значит – были причины подчищать… Более того, Малколм обратил внимание, что в первые дни сентября Брант получил несколько писем от Каттериджа – ничего примечательного, короткие записки; но после смерти Джессики их переписка пресеклась до конца года. Каттеридж снова вспомнил о своем друге лишь зимой, после того, как Брант повредил спину; это было обычное в таких случаях письмо с вопросами о самочувствии и пожеланиями выздоровления и без всяких указаний на причину предыдущего молчания. Может быть, конечно, и тут все дело в регулярном личном и телефонном общении, делавшем ненужным электронную почту, но ведь и до, и после Каттеридж ею пользовался…

Затем Малколм отсортировал письма по отправителю. Бо́льшая часть писем относилась к бизнесу Бранта времен его работы в инвестиционной компании, и Малколм сперва попытался читать их внимательно, потом – по диагонали, но вскоре вовсе оставил эту затею. Если там и содержался какой-то компромат, то понять это мог только человек, разбирающийся в теме. Да и, скорее всего, такие эксперты, получив соответствующие ордера, уже проштудировали деловую переписку Бранта во время следствия по его делу и извлекли все, что оттуда можно было извлечь.

Впрочем, так он чуть было не упустил одну серию писем на служебный адрес, на которую все же следовало обратить внимание. Отправительницей их была некая Люсиль, и поначалу это действительно были записки по работе, которые старательная практикантка отправляла своему молодому, но уже требовательному боссу. Ну а потом характер этих отправлений стал меняться…

Малколм брезгливо морщился, читая эти письма, приходившие уже не на рабочий, а на личный адрес. Эта дура, похоже, еще и воображала, что Брант бросит ради нее жену, от папаши коей зависела его блестящая карьера! Ну то есть, скорее всего, Брант сам кормил ее подобными намеками, но кем же надо быть, чтобы в такое верить… Впрочем, наконец и до Люсиль, кажется, стала доходить истина, тон ее писем становился более нервным и требовательным – а затем вдруг грянула катастрофа, положившая конец и блестящей карьере, и образцовому браку.

Хм, подумал Малколм. А уж не крошка ли Люсиль все это и устроила? Вероятно, ее служебных полномочий хватало, чтобы добраться до информации, позволявшей разоблачить Бранта. Может быть, он даже сам ляпнул ей что-нибудь по глупости. А дальше в ход пошло классическое «Так не доставайся же ты никому!»

Затем Малколм сделал то, с чего, возможно, следовало начать – поиск по словам «Джессика» и «Сильвер». Оба запроса дали несколько десятков результатов, но все они относились к деловой переписке. Джессикой оказалась секретарша одного из партнеров компании, а слово silver упоминалось исключительно в контексте каких-то «серебряных бондов»^[7].

Малколм вернулся к письмам от Каттериджа.

В период после выхода Бранта из больницы и до окончания им учебы Каттеридж писал своему другу не слишком часто. Малколм даже построил график: в 2007 количество писем поначалу неспешно увеличивалось, достигнув максимума в начале лета, а затем вновь стало уменьшаться, осенью практически сойдя на нет. Ничего примечательного в этих письмах не было – так, короткие записки в стиле «глянь, что интересное в интернете попалось». Несколько поздравлений с праздниками с прицепленными картинками (найденными, очевидно, на предназначенных для подобного сайтах), в том числе и с днем рожденья, из чего Малколм сделал вывод, что на самом дне рожденья Каттеридж не был, иначе зачем поздравлять по электронной почте? Дела братства в этих письмах не обсуждались, и понятно, почему – вскоре после своей травмы Брант подал в отставку с поста президента, решив, должно быть, сосредоточиться сначала на лечении, а потом на учебе. Раз уж ему пришлось раскошелиться на еще один год в университете, он (вынужден был признать Малколм) поступил весьма разумно, используя это время по максимуму. Когда Брант, наконец, получил диплом (о чем, видимо, гордо оповестил свой контакт-лист), Каттеридж откликнулся коротким «Поздравляю» – на сей раз без картинок, смайликов и знаков препинания. После чего, как известно, Брант покинул город, а стало быть, личное общение между друзьями – или уже бывшими друзьями? – окончательно прервалось. Из-за чего электронное могло как стать активнее, так и, напротив, также прекратиться. И произошло именно второе. Конечно, у них опять-таки оставались для связи телефон, «Скайп» и личные сообщения в соцсетях, но интуиция подсказывала Малколму, что ни одним из этих способов они также не пользовались. В чем, опять-таки, не было ничего необычного – в большинстве случаев школьная и университетская дружба так и заканчивается, мирно угасая после окончания соответствующего учебного заведения. Никаких конфликтов и трагедий, просто у каждого отныне своя жизнь, своя работа и свои ежедневные хлопоты, в которых нет места воспоминаниям из прошлого…