Текст книги "Галактический патруль"

Автор книги: Юрий Тупицын

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 27 страниц)

Глава 5

Из квартиры первым вышел Горов, а полминуты спустя, как и было договорено, вышла Славка. Запирая дверь, она не торопилась: пыталась разглядеть, где этот самый «клоп»-регистратор на инфракрасных лучах, что врезал Горов. Но так ничего и не обнаружила. Может быть, Горов уже снял его? Горов стоял у лифтовой шахты один, и только когда Славка появилась на площадке, нажал кнопку вызова. Воспользовавшись паузой, Славка не удержалась и спросила про «клопа».

– Нет, не снимал. Может быть, пригодится. – Горов улыбнулся и пояснил: – Он не на обивке двери, а под ней, наружу выходит только глазок. Поэтому и говорится: врезать «клопа».

С легким шумом подошла кабина лифта. Горов открыл лязгнувшую замком дверь, жестом пригласил Славку войти. «Техника на грани фантастики», – подумала Славка про «клопа» с одним-единственным глазком наружу, входя в кабину. В ней уже было трое: молодые супруги и подросток, года на два младше Славки. Все посмотрели на нее как на незнакомую, но с известным интересом. «Не узнали!» – с некоторой гордостью за свой маскарад догадалась Славка. Помня о советах Горова, Славка опустила глаза, но боковым зрением приметила, как пялится на нее молодой супруг, а его жена разглядывает ее с оттенком небрежения и собственного превосходства.

Горов оставил свою машину не во дворе дома, как это делали все жильцы, а на обочине проезжей улицы, поэтому пришлось шагать довольно долго. Славка взяла своего спутника под руку и шепотом попросила его идти помедленнее. Несмотря на природную ловкость и комнатные тренировки, она не совсем уверенно чувствовала себя на высоченных каблуках-шпильках. В сумке, что висела у нее через плечо, в пластиковом пакете лежали привычные мокасины. Не без удивления Славка заметила, что на них поглядывают как на интересную пару, некоторые – откровенно, другие – кося глазами. Славке было и смешно, и любопытно, такое в ее жизни было впервые.

Машиной Горова оказалась самая обыкновенная и немолодая «Волга» светлого цвета, достаточно было нарисовать на ее бортах шашечки, чтобы она превратилась в заурядное, потрепанное такси, что мотаются по улицам и стоят в ожидании клиентов. А желанные, щедрые на чаевые клиенты разъезжают теперь на собственных «вольво», «мерседесах» и «фордах». Горов предложил Славке сесть рядом, галантно распахнул перед ней дверцу и только потом занял водительское место. Славка не заметила, чтобы, открывая дверцы, Горов пользовался ключом. Поэтому, когда Горов влился в общий поток машин, Славка спросила:

– Не боитесь, что угонят вашу тачку?

– Не боюсь.

– Какой-нибудь «клоп»-охранник? – съехидничала Славка.

– Почти угадала. На жаргоне он «пауком» называется.

Освоившись, Славка обнаружила, что внутри «Волга» выглядит куда менее потрепанной, чем снаружи. И вообще это была совсем не обыкновенная машина. На том месте, где обычно стоят приемники, располагался маленький телевизор, а рядом с ним – такая же миниатюрная магнитола. Справа, на месте так называемого бардачка, был встроен некий ящичек, нечто похожее было встроено и на левой стороне приборной доски. Славка показала на ящичек пальцем и вопросительно посмотрела на Горова.

– Бар с холодильным отделением. Ветчина, сыр, шоколад, кока-кола, апельсиновый сок, – пояснил тот. – Можешь отведать.

– Не сейчас.

– А это сейф, – уже по собственной инициативе пояснил Горов, показывая подбородком влево.

– Для алмазов?

– Для них. И для оружия.

– «Гюрза», наверно? – продемонстрировала свою осведомленность Славка. – Та, что на пятьдесят шагов пуленепробиваемые жилеты пробивает?

Горов взглянул на нее с улыбкой:

– Есть и «гюрза». Тут все, что нужно, есть.

– Как в Греции, да?

– Как в Греции, даже лучше. Кондиционер, например, есть. Двадцать три градуса в салоне, ни больше ни меньше.

Только теперь Славка обратила внимание, что в машине, несмотря на июльское солнце за окнами, было довольно прохладно.

– Это спецмашина, Славка, – пояснил Горов. – Получил на время пребывания в Москве из спецхрана.

– А двигатель форсированный? – У Славки, вернее, у ее отца был «Запорожец», который теперь стоял в гараже отчима, дожидаясь совершеннолетия хозяйки, в машинах она разбиралась.

– Очень даже форсированный.

– Это как?

– Я шучу, Славка. Форсированный. И шасси с улучшенной подвеской. В общем, по хорошей дороге километров двести пятьдесят в час держать можно. Спецмашина.

– Вот это да! – восхитилась Славка.

Она даже порозовела от удовольствия сидеть в такой машине. И тут же укорила саму себя. Сестра, может быть, в беде, а она, как маленькая, радуется чужому автомобилю.

– Послушайте, Горов, – круто сменила она тему. – Как мне вас называть? Не Горов же?

– А ты не помнишь? – не отрывая глаз от машинного потока, спросил тот.

– Как-то чудно, по отчеству. Нилыч?

Горов кивнул:

– Верно, Нилыч. Вот и ты зови меня так.

Славка посмотрела на него с сомнением.

– А это удобно?

– Почему же неудобно? Уважительно, по отчеству. Я зрелый муж, ты девушка. Удобно.

– Нилыч, – все еще сомневалась Славка.

– Нилыч, – подтвердил Горов. – Не дядей же Колей. У тебя уже есть один дядя Коля, путаница будет. А Николай Нилович для острых ситуаций не годится – слишком длинно. Пока выкрикнешь, в меня пару пуль выпустить успеют.

Горов покосился на Славку и засмеялся, будто сказал он это все просто в шутку. Но Славка чувствовала, понимала, что хотя Горов и пошутил, но не совсем пошутил. Есть в этой шутке и намек, предупреждение ей, Славке, чтоб не считала эту поездку веселой прогулкой и не вела себя как легкомысленная девочка. Как это? «Шутка – ложь да в ней намек, добрым молодцам урок». Нет, у Пушкина не так: «Сказка – ложь…» – да какая разница?

– Я поняла, Нилыч, – серьезно сказала Славка.

Горов почему-то погрустнел.

– Все-то ты понимаешь, Славка, – пробормотал он, не то одобрительно, не то осуждающе. Он достал из нагрудного кармашка уже знакомый Славке микроприемник и, передавая ей, попросил: – Примерь.

Славка взвесила приборчик на ладони, недоумевая, с какой стати должна его примерять. И вдруг догадалась:

– Вы и в этих, встречающих, «клопа» врежете? – Мысль эта показалась ей такой забавной, что она рассмеялась, вставляя приборчик, по примеру Горова, в правое ухо.

И он не сдержал улыбки.

– «Клоп» тут не поможет, Славка. Но у меня есть дистанционное подслушивающее устройство. – Горов похлопал себя по левой стороне груди. – Если встречающие будут, услышишь все, что они будут говорить, как будто стоишь с ними рядом.

– Если… А их может и не быть?

Горов ответил не сразу:

– Если каша заварилась, я хочу сказать, если они взяли твою сестру из-за коллекции скрипичных инструментов, а сестра твоя о ней на самом деле ничего не знает…

– Она не знает, – перебила Славка.

– …то они непременно начнут охоту на тебя, – продолжил свою мысль Горов, как бы не замечая перебивки. – Охоту серьезную, по всем правилам преступного искусства. И конечно же обязательно придут встречать тебя к поезду. А тебя нет. Непременно состоится разговор с проводницей вагона, ты ведь предупредила ее, что сошла?

– Предупредила. И ее, и соседей по купе, сказала, что поеду на машине.

Горов кивнул, не отводя взгляда от дороги.

– А после разговора с проводницей у них состоится разговор между собой, а может быть, и по телефону. Я хочу, чтобы ты сама услышала все эти разговоры.

– Зачем?

– Лучше спросить – почему. Я хочу, чтобы ты сама убедилась в степени угрожающей тебе лично опасности и мере риска, если мы начнем ответные действия. Я понял, что ты не трусиха и что тебе можно доверять. Но было бы непорядочно оставлять тебя в неведении и вводить в дело вслепую. Будет ведь не интересная игра, Славка, а серьезное и опасное дело.

Славка вздохнула:

– Пугаете?

Горов отрицательно покачал головой:

– Доверяю. – Он метнул на нее косой взгляд и улыбнулся. – Но может быть, встречать тебя не придут. Может быть, все обстоит куда невиннее, чем нам с тобой представляется. Может быть, Людмила уже дома и сердится, что ты ее не дождалась.

– Если бы так, – мечтательно сказала Славка, погрустнела, а потом нахмурилась. – Но чует мое сердце, что все-таки придут меня встречать эти мафиози.

– Наверное, придут.

Славка поправила приборчик, получше приладив его к уху, устроилась на сиденье поудобнее.

– Ну и ладно, – сказала она с вызовом. – Послушаем, о чем они будут говорить.

На Комсомольскую площадь они въехали под мостом со стороны Каланчевки. Припарковавшись, Горов попросил Славку подождать и без острой надобности из машины не выходить.

– Ладно, – согласилась Славка и рассмеялась. – Меня «паук» будет охранять, да?

– Будет. Веселый ты человек, Славка.

– Не веселый, а неунывающий.

– Да, так правильнее. – Уже взявшись за ручку дверцы, Горов заметил: – Кстати, тебя тут никто не увидит. Стекла односторонней прозрачности.

–  А я и не заметила, думала, просто тонированные. – Она вздохнула. – Сцапают вас мафиози, и останусь я тут одна на веки вечные под охраной «паука».

– Ты и правда человек неунывающий. Выйти из машины ты можешь в любой момент. Изнутри ручки не блокированы. Но я прошу, подожди меня – не стоит зря мозолить глаза привокзальной публике.

Славка кивнула, и Горов посчитал достаточным и такого молчаливого обещания. Отсутствовал Горов минут пятнадцать и вернулся с известием, что поезд прибудет через десять минут и пора двигаться. По пути к перрону, увидев людей с букетами и букетиками цветов, Славка предложила шепотом:

– Может быть, и нам запастись букетом для маскировки?

– Букет дарить придется, – возразил Горов.

– Подарим кому-нибудь, что тут такого?

Горов отрицательно качнул головой:

– Привлечем лишнее внимание. Без букета лучше раствориться среди встречающих. Так же, как без черных очков-светофильтров на пол-лица.

Славка не без гордости подумала, что до опасности маскировки с помощью таких очков она додумалась и сама, примеряя их и разглядывая свое лицо в трельяже.

Встречающих было много, наверное, еще и потому, что сведения о многочасовом опоздании и слухи о крушении, преувеличенные как и всегда, взбудоражили и взволновали родных и близких приезжающих. Хорошо еще, что платформа, на которую прибывал поезд, была крайней – широкой. Они шли сквозь толпу и вместе с ней, растворившись среди множества людей и утонув в шорохе и густом гуле разговоров. В определенном месте Горов отвел Славку подальше от пути и остановился, наверное, заранее узнал, где остановится седьмой вагон, в котором ехала Славка.

Славка не без волнения следила за тем, как под крышу перрона медленно и бесшумно втягивается состав. Странно встречать саму себя. Она уже высмотрела свой вагон, узнала и пожилую проводницу в берете, стоявшую в открытой двери, когда почувствовала, как пальцы Горова легонько сжали ее руку. Проследив за его взглядом, Славка скосила глаза направо и увидела шагах в десяти прямо у стены вокзального здания трех молодых мужчин. Один, парень лет двадцати, был одет в хороший серый костюм и светлую рубашку с галстуком. Он был высок, строен и хорош собой – блондин в том салонном стиле, который мать считала образцовым, да и Людмила одобряла. В левой руке парень умело держал букетик из трех прекрасных роз: бордовой, белой и чайной. Двое других были не парнями, а мужчинами лет тридцати, оба плотные, в кожаных куртках, джинсах и спортивной обуви. Тот, что пониже, жевал резинку, тяжелая челюсть мерно двигалась, как у коровы в стойле за жвачкой, лицо равнодушное – лицо человека, которому все известно, все привычно и все обрыдло. Тот, что повыше, просто стоял, сцепив руки за спиной, видно было, что глазами он следит за медленно ползущим седьмым вагоном. Славка вопросительно взглянула на Горова, тот кивнул. «Надо же, – подумалось Славке, – даже денег на цветы не пожалели. Такой букетик тысяч пять, наверное, стоит, не меньше». Ей вдруг стало смешно, оттого что ее доверие собрались купить цветами, оттого что деньги были потрачены зря, оттого что она сама со стороны будет наблюдать эту неудачную встречу. Славка фыркнула, сдерживая смех, а Горов взглянул на нее с тревогой:

– Что с тобой?

– Смешно. С цветами встречают!

Горов только головой качнул, одобрительно или осуждающе, Славка не поняла. Когда проводница седьмого вагона проехала мимо святой троицы, как Славка мысленно окрестила группу встречающих, и потянулась вместе с вагоном дальше, в правом ухе Славки негромко, но отчетливо прозвучал хрипловатый голос: «Пошел!» Скосив глаза направо, Славка увидела, как от святой троицы отделился блондин и, ловко пробравшись сквозь роящуюся толпу встречающих, зашагал рядом с открытой дверью седьмого вагона, изворачиваясь, точно угорь, проталкиваясь и бормоча извинения.

– Следи за ним, – шепнул Горов. – Я проконтролирую двух других.

Следить, собственно, было незачем. Блондин пристроился в двух шагах от двери у самой стенки остановившегося вагона и смотрел на выходящих на платформу пассажиров. Процедура эта растянулась минут на пять, не меньше. Когда цепочка выходящих стала иссякать, блондин занервничал, отлепился от стенки вагона и стал напротив двери. Когда в двери снова появилась пожилая проводница, у Славки в ухе прозвучал ее мягкий, окающий говорок.

– Кого встречаешь, сынок? – Она обращалась к блондину, разглядывая розы в его руке. – Не девушку ли? Молоденькую, высокую и светловолосую, потемнее тебя, но светленькая.

– Ее, мать, Славку Лазорскую.

– Имени-фамилии ее не знаю, но сошла эта девушка. В Твери сошла, пока мы там отстаивались. Забежала на минутку, забрала сумку, предупредила, что на попутке поедет дальше. Вежливая девушка, с характером. Повезло тебе, парень.

– Как раз не повезло, мать.

– Я не про то. Ты на квартиру цветы ей вези, она уже часа три небось как дома.

– Спасибо, так я и сделаю.

Потом Славка прослушала отчет блондина, обращался он к тому, что повыше, бывшему, очевидно, старшим в этой троице. Высокий обратился к крепышу с равнодушным лицом:

– Ты, случаем, квартиры не перепутал?

– Обижаешь, шеф.

– Хорошо звонил?

– Три раза по три звонка, как было велено.

– Выждал по-хорошему?

– Обижаешь, шеф.

Шеф призадумался, собрав широкий лоб крупными морщинами.

– Скорее всего, она с одним из своих дядей приехала, – осторожно подсказал блондин.

Шеф поднял на него глаза.

– И что?

– Приехали они рано. Если дом дяди ближе по пути, пригласил зайти, чаю выпить с дороги, перекусить. Она позвонила сестре, а ее дома нет. Ну и осталась она у этого дяди, рассердилась на сестру. Девка с характером. Может быть, до сих пор спит. Список дядей есть. Прочесть их для босса – пустяки.

– Голова, – одобрил крепыш, не переставая двигавший челюстью.

– Пошли, – подытожил шеф. – Доложим боссу. На нас вины нет, работали чисто. Пусть сам решает, на то он и босс, в авторитете.

Отпустив троицу еще шагов на пять, Горов, придерживая Славку за локоть, пошел следом. Из-за массового опоздания поездов народу было много, слежку, как догадалась Славка, вести было легко. В зале, где были установлены таксофоны, троица разделилась: шеф закрылся в одной из кабин, а его напарники остались ждать поодаль. Горов взял на контроль этих двоих, Славка слышала через микроприемник их вялый, ничего не значащий для нее разговор.

– А шефа подслушать нельзя? – с досадой спросила Славка.

– Можно. Но к кабине надо подойти шага на три. А ты посмотри на этих двоих.

Только теперь Славка поняла, что блондин и крепыш стояли так, что одному из них было удобно следить за телефонными кабинами, а другому, крепышу, – за подходами к ним. Пробившись задним числом сквозь почти непонятный для нее жаргон, Славка не столько поняла, сколько догадалась, что разговор шел у них не совсем пустой, речь шла о том, что явных признаков слежки за кабинами и за ними не наблюдается. «Чистяк», – говорил об этом крепыш. Шеф отсутствовал минут пять.

– Ну? – спросил он, остановившись возле наблюдателей.

– Безоблачно, – улыбнулся блондин.

– Чистяк, – подтвердил его жующий напарник.

Шеф движением пальца заставил их приблизиться вплотную.

– Значит, так, – начал он совсем тихо, но громкость тут же снова поднялась до нормы, видимо, сработала автоматика или Горов вручную подрегулировал подслушиватель. – Если раньше Славку надо было встретить и подвезти, то теперь – найти и спеленать. Землю рыть, а найти, понятно.

– Чего уж не понять, – обронил блондин.

Крепыш ограничился кивком.

– Считаю, поняли. Ее дядей босс берет на себя, нас это не касается. На вас остается квартира. Ты будешь вести наблюдение из машины за въездом во двор, а ты, – он повернул голову к блондину, – за подъездом и лифтом. Но предварительно позвоните.

– Там может быть горячо, шеф, – хмуро заметил крепыш.

– Ты что, за дурака босса держишь? Телефон подключат, позвоните по телефону. Если ответит девка, докладывайте боссу, он скажет, что делать, но, думаю, придется брать. Справитесь?

– Нет проблем, шеф, – успокоил крепыш.

– Не расслабляйся, Боб. Девка ловкая, приемы знает. А ее надо взять целенькой, чтобы волос с головы не упал. Этот приказ остается в силе, понял?

– Нет проблем, шеф.

– Пока есть. Машину забираю, вам на ее место подгонят другую – на то же самое место.

– Зачем же тройку разбивать? – недовольно сказал блондин. – Сработались.

– Не клади в штаны раньше времени, – лениво пробурчал Боб и повторил: – Нет проблем, шеф.

Но шефу, видимо, польстила реплика блондина, и он счел нужным пояснить:

– Людей не хватает. На ближней даче пока нуль. Босс приказал запараллелиться на дальнюю. Возьму Клоню – и туда. – Он помолчал и решил: – На слежке – старший Стас, на сшибках – Боб. Вопросы есть? Нет. Тогда разбегаемся.

Провожая взглядом удаляющегося шефа, Славка спросила:

– Разве мы его не проследим?

– Могут засечь. Напарники, как видишь, стоят и проверяют – не пойдет ли кто следом. Да и смысла нет.

– А номер машины?

– Это ничего не даст. Работают они профессионально, с подстраховкой. При таком уровне организации шеф на базу не поедет – зачем ее лишний раз расшифровывать? Примет в условленном месте Клоню, специалиста по обыскам, а может быть, и шниффера, и двинется на вашу дальнюю дачу. Это та самая, у болота?

– Та самая.

– А где ближняя?

– В Подлипках. Дальняя – это отцова дача, ну и моя. А ближняя записана на отчима.

– Понятно. Поэтому они и начали с ближней. К тому же Подлипки удобнее навещать, проще организовать охрану с сигнализацией.

– На ближней она и есть.

– Вот-вот. Естественно предположить, что коллекция хранится на ближней даче, вот они и начали с Подлипок.

Славка сжала руку Горова.

– Второй пошел!

Вторым пошел Боб, а блондин остался.

– И верно, страхуются, – с некоторым удивлением констатировала Славка, такая предусмотрительность казалась ей странной и в общем-то лишней. Подняв глаза на Горова, она полюбопытствовала: – А что такое шниффер?

– Шниффер – это специалист по вскрытию сейфов, медвежатник.

– Без него им не обойтись! – уверенно сказала девушка.

Горов взглянул на нее недоверчиво:

– Разве коллекция в сейфе?

– Вроде того. – Славка усмехнулась. – Я его склепом называю. Подпол, вместо крышки – дверца от сейфа. Отчим расстарался, не жалея денег.

Через минуту вслед за Бобом двинулся к выходу и Стас, блондин. Славка фыркнула, сдерживая смех.

– Ты что? – покосился на нее Горов.

– Он розы теперь несет как веник. Такие-то розы!

И правда, озабоченный заданием блондин перестал себя контролировать и теперь нес букетик, помахивая им при ходьбе, головками цветов вниз.

Глава 6

Усадив Славку и заняв место за рулем, Горов запустил двигатель и, трогая машину с места, сказал:

– У нас есть две возможности, Славка: обратиться в милицию с официальным заявлением или действовать самостоятельно. Сестра в заложницах – твоя, коллекция инструментов – тоже твоя, поэтому слово за тобой – выбирай любую.

Славка размышляла, пока Горов не вырулил с привокзальной стоянки на оперативный простор. И тогда спросила:

– А вы что посоветуете, Нилыч?

Горов усмехнулся:

– Бросим жребий?

Славка решительно мотнула головой:

– Нет. Вообще-то я за то, чтобы действовать самостоятельно. Пока милиция раскачается! А время дорого. Хотя чего я в этом понимаю? Решайте сами.

– Понимаешь, – возразил Горов. – Суть дела ты хорошо поняла. Поэтому не будем терять времени и двинем на дальнюю дачу.

– А успеем раньше шефа?

– Успеем.

– Тогда нам на Люберцы, а потом через Егорьевск в Мещеру. Там, в деревне Болотки, и стоит наш дом. Его мой прадед, Сергей Афанасьевич Потехин, поставил. Отца моего в его честь Сергеем назвали.

– Развалюха, значит, этот дом?

Славка презрительно хмыкнула:

– Он покрепче теперешних новостроек. Стоит на основании из лиственницы, а сложен из сосны, взятой из матчевого бора. Брали лес зимой, в мороз, каждое дерево простукивали и прослушивали, валили только звонкое – без изъянов. А снаружи дом обшили осиновым тесом, осина ведь не гниет. Плашки, которыми купола деревянных церквей выкладывали, из осины ведь тесали, купола эти веками стояли – и хоть бы что! И крыша нашего дома была сначала покрыта осиновой дранкой, она не хуже черепицы воду скатывает. А позже дранку покрыли оцинкованным железом, не от дождя, от пожара.

Горов слушал девушку с интересом. Славка оживилась, изменился сам стиль ее речи, обретя некие черты народного говора.

– Любишь свой дом?

Славка кивнула:

– Дом моих предков. – Девушка вздохнула и, круто меняя тему, сердито не столько спросила, сколько решила: – Я сниму парик, Нилыч. Надоел он мне хуже горькой редьки!

– Снимай, – улыбнулся Горов. – И макияж можешь снять, маскировка тебе больше не нужна.

Славка стащила парик, бросила его в сумку, достала оттуда расческу, повернула зеркальце заднего обзора так, чтобы видеть свое лицо, и, расчесывая свои мягкие светло-русые волосы, сказала:

– С макияжем не так просто, как с париком, я на совесть его делала. Придется до дома потерпеть.

– Тогда терпи.

– И потерплю, ничего не поделаешь. – Славка спрятала расческу в сумку и сообщила: – До Болоток путь немалый, больше двухсот километров.

– Что для такой машины, – Горов похлопал ладонью по рулю, – двести километров? Пустяки.

– Для машины – пустяки, а для водителя – не совсем. Вид у вас утомленный, Нилыч. Наверно, спали мало.

– Неужели заметно? – с улыбкой удивился Горов.

– Не очень, но все-таки заметно.

– Острые у тебя глаза!

– Я к тому, Нилыч, что могу подменить вас за рулем. Дорогу я хорошо знаю, по-водительски, на «Запорожце» за рулем сидела, отец разрешал. Я и «Волгу» водить умею. Сегодня половину дороги от Твери до Москвы я проспала, а половину за рулем «Волги» просидела.

– Ты ведь тоже мало спала, а за руль просишься.

– Мне что, я молодая, а вы старый.

– Старый, – согласился Горов и остро взглянул на девушку. – И сколько же мне лет?

– Да не меньше сорока! Скорее всего – больше.

– Верно, побольше сорока. Заметно побольше.

– Как раз и не заметно, – возразила Славка.

– Это хорошо, что не заметно. Очень хорошо.

– Сколько же вам лет? Секрет?

– Секрет, Славка, большой секрет. – Горов улыбнулся. – Помнишь песню охранников из «Бременских музыкантов»?

Славка рассмеялась.

– Куда идет король – большой секрет. А мы идем ему вослед. Если рядом воробей, мы готовим пушку. Рядом муха – муху бей. Взять ее на мушку!

Как-то грустно продекламировал это Горов. И непонятно – зачем и почему вспомнил вдруг о мультфильме «Бременские музыканты» и о песне придурков охранников из него. Некоторое время Славка разглядывала профиль Горова, так похожий и в то же время не похожий на профиль ее отца. Вдруг ей пришло в голову, что Горов – вообще непохожий, совсем непохожий на тех живых людей из плоти и крови, которых она знала. А вот если вспомнить книги и фильмы, то он похож… на шпиона, как ей однажды уже подумалось. Конечно, знакомство и дружба Горова с отцом как будто бы начисто отметали такой вариант, но кто их знает, шпионов? На них, одиночек, целые государства работают на уровне лучших достижений науки, искусства и техники. Напялил, как Фантомас, чудо-маску и стал похож на Горова. Вызволит этот мнимый Горов Милку из заточения, а потом скажет: «Теперь, Ярослава Сергеевна, откроем карты. Как это говорится по-русски? Долг платежом красен. Вы получили свою красавицу сестру, сохранили драгоценную коллекцию скрипичных инструментов. Взамен вы должны открыть самые важные и самые страшные государственные тайны!» Дойдя до этого очень интересного пункта размышлений, Славка прыснула со смеху. Горов с улыбкой покосился на нее:

– Что надумала, неунывающий человек Славка?

– Вспомнила, как я вам про шпиона ляпнула.

– А что, похож?

Славка перестала смеяться, оглядела Горова и кивнула:

– Вообще-то похожи.

– Надо же, какой конфуз, – качнул головой Горов. – А почему?

– Какой-то экспедитор, а образованны, воспитаны и очень уверены в себе. Всякие «клопы», «пауки», микроприборы и прочее.

– Я же не дрова вожу, Славка, а алмазы. Притом я не рядовой, а старший экспедитор, командир группы сопровождения.

– Ну и что? Экспедитор, он и есть экспедитор. Вот если бы Боб, тот, что все время жвачку мусолил, представился мне экспедитором, я бы ему сразу поверила.

Горов усмехнулся:

– Значит, я тебя разочаровал? Надо будет обзавестись жвачкой, чтобы не выпадать из образа.

Славка фыркнула, представив себе Горова, равнодушно двигающего челюстями, и вздохнула:

– Это я не всерьез – фантазирую, чтобы не дергаться. Понимаю, что алмазы – дело тонкое, балбеса к ним не приставят.

– Спасибо за комплимент.

– А знаете, что всерьез? – проигнорировала шутку Славка. – Вы по-русски с акцентом говорите.

– Ну и слух у тебя, Славка, – Горов глянул на нее уважительно, – абсолютный!

Девушка кивнула:

– Мне говорили. У вас даже не акцент, а выговор. Говорите вы по-русски чисто, но не как русский, а как иностранец – слишком чисто. Некоторые прибалты так говорят.

– Все верно.

– Наверное, в Прибалтике выросли? Знаете, был такой знаменитый пятиборец, Игорь Новиков. Олимпийским чемпионом был дважды, я уж не говорю о другом. Он русский, а вырос в Армении, по-моему, в Ереване. И всю жизнь говорил с армянским акцентом!

– Нет, Славка. Я вырос не в Прибалтике, а в Магадане. А ты знаешь, где Магадан?

Славка задумалась, хмуря свои накрашенные брови.

– Где-то в Сибири? Или на Чукотке?

– Вообще-то в Сибири. Прямо на берегу Охотского моря. Камчатка к нему ближе, чем Чукотка. Город ссыльных и расконвоированных. Город алчущих наживы и искателей приключений. Мешанина рас и народов, своеобразная организация объединенных наций на городском уровне. Я десятилетку закончил в Магадане, там и свой выговор приобрел.

В Люберцах шоссе разветвлялось. Более оживленная трасса шла на Коломну и дальше на Рязань, Горов же свернул на левую дорогу, что шла через Егорьевск и постепенно забирала на восток, в край небольших рек, озер и болот – в Мещеру.

– В былинные места едем, – сказал Горов, постепенно увеличивая скорость.

Славка смотрела на него непонимающе, и Горов пояснил:

– Там же, где-то неподалеку, Илья Муромец родился. И тридцать лет сиднем просидел.

– Ну, Муром от нас далеко. К Болоткам Гусь-Хрустальный ближе, тоже город сказочный. Не слишком ли? – сменила вдруг тему девушка, показывая на спидометр, стрелка которого перевалила за цифру «160».

– Для такой машины – нормально. Меньше ста узлов, всего сто миль в час. Пустяки.

– Да, машина хороша, – вздохнула Славка с завистью, вспоминая тряские поездки по этой дороге на «Запорожце» с отцом. – Не едет, а прямо летит над дорогой!

Подъезжая к населенным пунктам, Горов сбрасывал скорость, а потом снова выжимал акселератор, так что Славка чувствовала ускорение, как при взлете реактивного самолета. И машина опять точно летела над дорогой, проносясь мимо попутных автомобилей.

– Можно не совсем скромный вопрос? – покосился на девушку Горов.

Славка посмотрела на него без улыбки.

– Смотря какой. – Она не любила нескромностей, до которых были охочи, порой до неприличия, многие ее сверстники, а то и сверстницы.

– Ничего особенного, – успокоил ее Горов. – Я хочу спросить тебя о дядях. Как я понял из разговора боевиков, их у тебя довольно много.

– Восемь, – усмехнулась Славка. – Шесть в Москве и два в Питере.

– Многовато!

– А они не родные. Родная у меня только тетя, сестра отца. В Питере. Я и ездила к ней, на день рождения. Ровно сорок лет ей исполнилось.

– Почему же они дяди?

– Не тети же. – Оживление исчезло с лица девушки, глаза погрустнели. Горов деликатно молчал, дога-давшись, что все это как-то связано со смертью ее отца. Прошло минут пять, прежде чем Славка заговорила снова: – Они ведь так и остались под лавиной, все шестеро. Если бы точно знать, где искать, их бы, конечно, раскопали и похоронили, как полагается. А где искать? Неизвестно. Лавина же сошла мощная, жуть, говорят, что было.

Славка передохнула.

– Так они и остались под снегом. Похорон не было. Поминки были, а похорон не было. – Девушка рассказывала медленно, без эмоций, глядя на летящую навстречу дорогу. – А потом, отдельно, собрались друзья отца. И меня пригласили. Я недолго была с ними, не люблю пьяных. А они пили, пьянели и не замечали, что пьянеют. В общем, подарили мне часы – вот эти, – Славка показала свой наручный «Лонжин» – швейцарский хронометр, – и памятный лист в кожаной папке. Там их адреса, домашние и служебные телефоны. Ну и сказали, что в память об отце они считают себя моими назваными дядями, а меня – своей племянницей. Что их дома – мои дома… И все такое прочее. Раз в память об отце, я взяла часы, взяла папку, поблагодарила и ушла. А в лифте заревела. Хорошо, что одна спускалась, никто не видел.

В салоне автомобиля, наполненного гулом ровно и мощно работающего на постоянных оборотах двигателя, повисла давящая тишина. Тишина куда более полная, чем живая тишина природы, которая всегда чуточку колышется и трепещет хотя бы тенями звуков. К ровному же машинному гулу ухо адаптируется и перестает его замечать. Казалось, Горову хотелось сказать девушке нечто большее, нежели банальные слова сочувствия и утешения. Внимательный наблюдатель определенно бы заметил на его грубоватом, но освещенном интеллектом лице следы некоей внутренней борьбы. Но если и было у Горова намерение сказать Славке нечто важное и нужное именно в этот момент, он от него в конце концов отказался.

– Может быть, остановимся? – негромко предложил он. – Разомнем ноги, перекусим.

Славка покачала головой и тут же спохватилась:

– Как хотите, Нилыч. Но у меня лично сегодня совсем пропал аппетит.

– У меня тоже, – признался Горов.

Встретившись взглядами, они улыбнулись друг другу. Улыбка Славки была неожиданно ясной, легкой. Разве лишь где-то в уголках подрисованных и декорированных глаз еще пряталась грустинка.