Текст книги "Галактический патруль"

Автор книги: Юрий Тупицын

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 27 страниц)

Глава 3

– И он весь целиком состоит из этого металла? – спросил Володя, поворачивая перед глазами кусочек серебристого вещества.

Занимаясь несложной корабельной кулинарией, Володя вспомнил, что его товарищи принесли образец «почвы» астероида. Он не выдержал и потихоньку достал его из походной сумки.

– Целиком из металла, без всяких включений? – допытывался он, ни к кому в отдельности не обращаясь.

Антонов и Нетреба отдыхали, лежа на подвесных койках.

– По крайней мере, насколько я мог рассмотреть с высоты своего роста, астероид везде одинаковый, – лениво ответил Володе инженер.

– Ах, с высоты твоего роста! Тогда другое дело. Чего же ты молчал раньше?

– Ты не потеряй образец.

– Как можно! Это же величайшая драгоценность. Где же мы тогда возьмем другой? Как можно!

Нетреба вздохнул и ничего не ответил. Вместо него вступил в разговор Антонов.

– Ты не удивляйся, Володя. Астероид – всего лишь большой метеорит. А среди метеоритов железные встречаются довольно часто.

– Так это железо?

– Метеоритное железо с примесью никеля и кобальта.

– Спектральный анализ покажет, – послышался бас инженера, – а впрочем… Хм, если это действительно железо, то распознать его можно очень просто.

– За чем же дело стало? Или, дражайший Юрий Михайлович, вы слишком утомились и не желаете лишний раз затруднять себя?

Нетреба одарил штурмана долгим взглядом, неторопливо отстегнул широкий ремень и слетал к шкафчику, в котором хранились всевозможные инструменты. Покопавшись там, он взял что-то и протянул руку к Володе:

– Дай-ка образец.

– А зачем?

Нетреба молча продолжал держать руку, и Володя все-таки положил в нее кусочек металла.

– А теперь смотрите… Железо!

Нетреба держал постоянный магнит с плотно приклеившимся к нему образцом.

– Ну-ка, – протянул руку Антонов.

Он внимательно осмотрел магнит, с некоторым усилием оторвал от него кусочек металла, снова приклеил.

– Юрий Михайлович, – поднял он глаза на инженера, – у тебя это никаких идей не вызывает? Относительно способа передвижения по астероиду?

Пока инженер хмурил брови и соображал, Володя на лету схватил мысль Антонова и сказал торжественно:

– Магнитные подошвы!

И почти без паузы принялся растолковывать инженеру:

– Нужно взять магнитные подошвы из комплекта внутренней одежды и приспособить их к скафандрам…

– А мы без завтрака не останемся? – перебил Нетреба, в глубине души раздосадованный тем, что Володя перехватил идею, адресованную ему, Нетребе.

– Виноват!

Володя метнулся к духовке, заглянул в нее и торжественно произнес:

– Прошу к столу!

Хотя никто как будто бы и не думал о еде, когда сели за стол – оказалось, что аппетит у всех превосходный. Завтрак прошел при общем молчании, которое нарушалось лишь короткими замечаниями о качестве пищи и о кулинарных способностях повара. Покончив с завтраком, Антонов обратился к инженеру:

– Сколько времени тебе нужно, чтобы приспособить магнитные подошвы к трем скафандрам?

Нетреба неторопливо допил шоколад, вздохнул, взглядом дал понять, что понял вопрос, и задумался, подняв глаза к потолку. Антонов ждал его ответ терпеливо, Володя еле сидел на месте.

– Да минут тридцать! – не выдержал он, наконец.

– Да, около этого, – невозмутимо согласился инженер, – минут тридцать – сорок.

– Тогда за работу. Мы тебе поможем.

Инженер не ошибся в расчетах: через сорок минут все три скафандра были оборудованы магнитными подошвами. «Главный конструктор», как теперь Володя иронически назвал Нетребу, надел один из них и самолично испытал в кубрике на магнитной дорожке. Подошвы держались отлично.

– Можно считать, что средством передвижения мы обеспечены, – удовлетворенно пробасил Нетреба.

Поставив одну ногу на каблук, он любовался подошвой приблизительно так, как модница любуется изящной туфелькой.

– Ничего еще нельзя считать, – вызывающе заметил Володя.

– Почему? – хладнокровно спросил инженер, не прекращая своего занятия.

– Потому что астероид – не магнитная дорожка, дражайший Юрий Михайлович. Еще неизвестно, как подошвы будут держать там, на металле.

– А Володя прав, – сказал Антонов, – подошвы нужно испытать.

– Что ж, можно и испытать, – согласился Нетреба.

За спиной Нетребы Володя тыкал себе пальцем в грудь и усиленно жестикулировал, стараясь подсказать Антонову, что на испытание подошв нужно послать его, Володю.

– Слушайте задание, – продолжал Антонов, – на испытание подошв пойдут Нетреба и Володя.

Володя облегченно вздохнул.

– Испытания произвести всесторонне и в различных условиях. Лучше всего для этой цели совершить прогулку метров на пятьсот и обратно. Рекомендую пойти в направлении одинокой скалы, ее хорошо видно прямо от подножия корабля. После испытаний необходимо составить технический план ампутации посадочной лапы: размещение основного и вспомогательного оборудования, перечень работ, сроки их выполнения… Я думаю, ясно?

– Ясно, – ответил инженер.

– Ответственный за технический план – Нетреба. Вопросы ко мне? Тогда все.

Несколько минут спустя Нетреба и Володя уже шагали по металлу астероида, направляясь к одинокой скале. Эта скала, словно столб, вздымалась метров на пятнадцать среди относительно ровного места. Володя всю дорогу строил различные гипотезы о ее происхождении. Путного он ничего не придумал, но Юрию Михайловичу надоел порядком.

Нетреба шел сначала во главе экспедиции. Он взял на себя лидерство не только потому, что был конструктором магнитных подошв, но и потому, как он заявил, что имел «некоторый опыт перемещения по этому небесному телу». Володя скептически усмехнулся, но возражать не стал. Как показали дальнейшие события, его скептицизм имел под собой веские основания.

Поверхность астероида не носила ни малейших следов шлифовки, в этом отношении она совсем не походила на магнитную дорожку кубрика. Она изобиловала острыми углами, рваными трещинами и бесформенными наростами до полуметра высотой. От этих наростов и лежали черные тени, придававшие пейзажу такой фантастический вид. Магнитные подошвы держали хорошо только в том случае, когда они прилегали к поверхности астероида большой площадью, проще говоря, на более или менее ровном месте. Нетреба, то ли излишне поверив в свое приспособление, то ли из простой рассеянности, упустил это из виду. Ступив при очередном шаге на какую-то острую грань, он отделился от астероида и медленно, торжественно поплыл вверх. Хорошо еще, что Володя успел плотно приклеиться обеими ногами. Он подтянул инженера за веревку, выругал его и с полным основанием встал во главе экспедиции.

К одинокой скале они подошли изрядно уставшими. Володя окунулся в ее черную тень и сразу, как на сеансе иллюзиона, из живого человека стал призраком – Нетреба видел его бледную копию, смутно и неясно рисовавшуюся в глубоком мраке. Превращение человека в призрак было настолько неожиданным, что Нетреба замер на месте. Володя засмеялся и вытянул руку. Металл скафандра вспыхнул на солнце; чуть выше локтя тень резала руку, словно отсекая ее.

– Черная и белая магия, – шутливо сказал Володя, – космический иллюзион «Вакуум и Солнце».

Нетреба подошел к нему, отдуваясь, вытер о стекло шлема потный лоб и обернулся назад: метрах в пятистах, закрывая собой звезды, возвышалась стройная блестящая сигара корабля.

– Трудновато здесь путешествовать, – признался он, – тридцать минут – пятьсот метров, шестнадцать метров в минуту…

– Один километр в час, – закончил Володя и, шлепнув рукой по скале, добавил: – Надо, пожалуй, забраться на этот пьедестал и осмотреться.

– Что ты, – возразил инженер, – разве влезешь на такую крутизну?

Скала вытягивалась с поверхности астероида угловатым, почти не суживающимся кверху столбом.

– Магия, – Володя снова шлепнул рукой по скале и смерил ее взглядом, – тут ведь все равно как ходить, Юрий Михайлович, что по горизонтали, что по вертикали.

Подтверждая свои слова, однако не без опаски – уж очень противоестественным все это казалось, – Володя поднял ногу, приклеил ее к скале, подтянул другую и… «встал»! Тело его вытянулось горизонтально, вернее, параллельно поверхности астероида.

– Видал? – торжествующе спросил он, неудобно поворачивая голову, чтобы видеть Нетребу.

Нетреба смотрел на него с откровенным изумлением, даже рот приоткрыл немного. Володя, довольный произведенным эффектом, осмотрительно выбирал места для постановки ног. Чем выше поднимался Володя, тем с большей завистью смотрел на него инженер. Наконец он решился и, преодолев инстинктивный страх перед вертикальной стеной, подошел к ней вплотную и… к своему удивлению и торжеству, безо всяких затруднений последовал примеру штурмана.

Между тем Володя уже добрался до вершины, утвердился на ней попрочнее и осмотрелся. Вокруг расстилался матово блестевший металл, изрезанный черными тенями. Мертвый, неподвижный мир. Ни шороха, ни колебания, ни мерцания света. Чуть оживляло его только дыхание Нетребы, слышавшееся в телефонах. Метрах в трехстах от скалы, в направлении линии, проложенной через скалу от корабля, поверхность астероида круто убегала вниз, открывая за собой частую россыпь звезд. «Значит, эта штука неправильной формы, – подумал Володя, – этакий обрубок». Он жадно осматривал горизонт, надеясь увидеть Землю, но там были звезды и только звезды.

Запыхавшись, инженер, напрягая мышцы, сделал последний широкий шаг и вырос за спиной Володи, утыкаясь антенной в звездное небо.

Володя покосился на него и негромко сказал после паузы:

– Посмотри, Юрий Михайлович, тоска какая. Скучная земля.

Нетреба не торопясь осмотрел горизонт, кашлянул и, нагнувшись, подобрал небольшой обломок металла, который, вопреки всякой логике, неподвижно лежал на крутом склоне.

– Не земля, – серьезно поправил он и кашлянул еще раз, – не земля, а металл… железо.

– Железо, – невесело согласился Володя.

Помолчав, он вдруг проговорил с неожиданной страстностью:

– До чего мне надоели звезды!

– Серьезно?

– Видеть их не могу!

Нетреба сочувственно хмыкнул, словно поощряя товарища к дальнейшему разговору.

– Знаешь, Юрий Михайлович, о чем я мечтаю?

– О чем?

– Сидеть. Сидеть у открытого окна и ничего не делать. Чтобы все небо было покрыто облаками – ни солнца, ни луны, ни звезд. Ни одной звезды! И чтобы шел дождь. Мелкий, теплый. Ты помнишь, Юрий Михайлович, как шумит дождь?

– Помню, – вздохнул Нетреба.

– Сидеть и слушать. Хорошо!

– Хорошо, – подтвердил инженер.

– Очень хорошо! – с некоторым неудовольствием поправил Володя. – А странные создания – люди, – продолжал после паузы Володя, – ходят по траве, купаются… нюхают цветы. Кругом кислорода – море разливанное, дыши сколько влезет! И среди них есть еще недовольные: страдают, мучаются, ругают жизнь. Ведь смешно!

Нетреба от души рассмеялся:

– Конечно, смешно. – Он выпрямился во весь свой немалый рост. – Эх, хотя бы одним глазком посмотреть на Землю!

– Для этого нужно идти туда, – протянул вперед руку Володя, – видишь, как круто загибается земля? Метров пятьсот, максимум километр – и можно увидеть Землю.

– Внимание, – послышался голос Антонова.

Он прозвучал в шлемах так реально близко, что Нетреба и Володя невольно вздрогнули и обернулись на корабль.

– Увлекаетесь разговорами, – сказал Антонов, – не забывайте про технический план.

Володя вздохнул и обернулся к инженеру:

– Пошли?

– Пошли, – согласился тот.

Космонавты уже освоились с магнитными подошвами, поэтому на обратном пути идти было легче.

Во всяком случае, Нетреба шел теперь за Володей без труда. Он успевал разглядывать окружающее, размышлять и даже разговаривать.

– Не думается ли тебе, Володя, – спросил он, когда они прошли половину пути, – что мы… как бы это сказать… преувеличиваем опасность нашего положения?

Володя молча шагал впереди.

– Понимаешь, Володя, мне кажется, что Земля сама, без нашего запроса вышлет спасательную ракету.

Штурман снова отмолчался. Казалось, он был слишком занят выбором удобной дороги.

– Как ты думаешь, Володя? – спросил инженер.

Володя замедлил шаги:

– Нет, Юрий Михайлович, не вышлет.

– Почему?

– Потому что… потому что… для Земли мы уже погибли, – не сразу выговорил Володя эти страшные слова.

– Не мели ерунду! – возмутился Нетреба.

Володя приостановился и только теперь обернулся к инженеру. Лицо штурмана было серьезно. Он не шутил.

– Это не ерунда. Ты представь себе сам… – Володя повернулся к кораблю, снова неторопливо зашагал по поверхности металла. – Представь себе, астероид приближался с такой скоростью, что заэкранировал Землю практически мгновенно. Телеметрическая связь оборвалась так, словно ее перерезали ножницами. Прервалась и радиосвязь. Что будет делать командный пункт полета дальше? Вызывать нас по радио? Мы не отвечаем. Естественно, они применят радиолокацию и оптику для обнаружения корабля. И вместо корабля… – Володя обернулся к Нетребе и закончил жестко: – И вместо корабля обнаружат астероид. Один астероид и больше ничего.

Володя зашагал дальше, инженер машинально двинулся вслед за ним.

– Да, – протянул он обескураженно.

– Конечно, – продолжал Володя, – нас будут вызывать и вызывать. Но мы-то молчим! Что должны подумать на КП?

– Да, – мрачно согласился Нетреба.

– Астероид слишком маленькая цель, чтобы в него можно было попасть ракетой, поле тяготения его ничтожно. Посылать спасательную ракету есть смысл только в том случае, если кто-то возьмет управление и посадит ее. То есть нужна устойчивая связь. В общем, Юрий Михайлович, без нашего запроса ракета не придет, – заключил Володя.

Дальше они шагали молча. Когда корабль был уже совсем близко, впереди, метрах в десяти от Володи, вдруг блеснул нестерпимо ослепительный свет. Космонавты невольно закрыли лица руками. Прошло несколько секунд, прежде чем инженер решился спросить сдавленным голосом:

– Что это?

Володя отнял руки от лица. Перед глазами плавали светлые и темные пятна.

– Не знаю, – неуверенно ответил он.

Некоторое время космонавты выжидали – не повторится ли странное явление? Потом осторожно приблизились к месту вспышки. В монолитном металле появилась небольшая оплавленная ямка. Нетреба нагнулся, рассматривая ее, ощупал рукой.

– Да это метеорит! – заинтересованно сказал он, – нам повезло, Володя. Редчайший случай!

Штурман наблюдал за ним со странной улыбкой – так взрослые смотрят на безобидные и дорогие их сердцу шалости маленьких детей.

– Жаль, нет термометра! – сокрушался инженер. – Надо будет всегда иметь с собой простейшие инструменты.

Володя поднял голову к звездному небу. Только что совсем рядом пронеслась мгновенная легкая смерть.

Глава 4

Вечером состоялось совещание. Вообще-то говоря, Антонов собрал экипаж всего на несколько минут для того, чтобы утвердить план работ по ампутации заклинившей посадочной лапы, но по ходу дела всплыла целая куча других вопросов, и получилось настоящее совещание.

Нетреба предложил два варианта организации работ. По первому варианту резка посадочной лапы совмещалась с исследованиями астероида и занимала трое суток. По второму варианту экипаж занимался только резкой и вся эта операция продолжалась чуть меньше полутора суток – тридцать часов.

– Я лично стою за второй вариант, – закончил свой короткий доклад инженер.

– Куда такая спешка? – недовольно заметил Володя, – все равно раньше чем через неделю в активную зону и носа не покажешь.

– В самом деле, Юрий Михайлович, какие у тебя конкретные соображения в пользу второго варианта?

– Да как сказать… Спокойнее как-то на душе, когда корабль свободен. Мало ли какие могут быть случайности.

– Например? – допытывался командир.

– Трудно сказать так вот… сразу… подумать надо.

– Ну, например, радиоактивность двигателя будет снижаться быстрее, чем мы предполагаем, – великодушно пришел на помощь инженеру Володя.

– Чудес не бывает, – усмехнулся Антонов.

– Как это – не бывает? – возмутился Володя. – Сидим же мы на астероиде!

Антонов на мгновение смешался, а потом улыбнулся и покачал головой, отдавая должное находчивости Володи.

– Пожалуй, ты прав, – сказал он, – чудеса иногда бывают.

Помедлив, Антонов уже серьезно спросил:

– Итак, вы оба за второй вариант? Я не возражаю и присоединяюсь.

– Я возражаю! – перебил Володя.

– Ты? – Антонов, удивленно подняв брови, внимательно посмотрел на штурмана. Ему, видимо, многое хотелось сказать Володе, но он сдержался и только коротко спросил: – Почему?

– Работать придется по восемнадцать часов в сутки – вот и возражает, – флегматично заметил инженер.

Володя гневно повернулся к инженеру и уже набрал побольше воздуха, собираясь кинуться в словесную драку, когда Антонов остановил его:

– Ближе к делу, Володя. Почему ты возражаешь?

– Потому что надо уточнить элементы орбиты, а астроориентатор отказал. У нас корабль, а не астрономическая обсерватория! Вам кажется, что это просто.

– Ты спокойнее, Володя.

– Я спокоен. Вы только не перебивайте меня и дайте высказаться… Нам нужно получать элементы орбиты с точностью, которая по крайней мере на порядок больше точности инерциальной системы. При прочих равных условиях, точность астроопределений тем выше, чем меньше расстояние до наблюдаемых тел и чем больше интервал между сериями наблюдений. Если за ориентир взять Солнце или ближайшую планету – Юпитер, то для уточнения орбиты нужен интервал минимум пять-шесть дней. Наши приборы…

– Это слишком долго, – прервал Антонов, – наблюдения потеряют добрую половину ценности.

– Об этом я и говорю. Поэтому я и выступаю против первого варианта.

– Конкретнее, Володя.

Антонов начал проявлять признаки нетерпения.

– Надо провести прямые наблюдения Земли, она еще близко, и можно будет обойтись даже одной серией. Шесть часов – и орбита будет уточнена!

– Каким же образом наблюдать Землю? – не без ехидства спросил Нетреба.

Против обыкновения Володя не обратил на него никакого внимания и с увлечением продолжал:

– Надо снарядить экспедицию на ту сторону астероида. Ведь так или иначе, нам его надо исследовать. Да вы послушайте, Николай Андреевич. Наш астероид – неправильной формы; со скалы видно, как он закругляется…

– Что-что? – переспросил Антонов.

– Ну, астероид вроде огурца, и недалеко от скалы – перегиб. Если пойти в ту сторону, то метров через пятьсот, максимум через километр, – наверняка увидим Землю!

– И с помощью пальцев выполним точнейшие наблюдения.

– Нет, дражайший Юрий Михайлович, всего-навсего с помощью менискового телескопа и треноги, к которой, конечно же с твоей помощью, придется приспособить магнитные стопора.

– Мне эта идея нравится, – решительно сказал Антонов, – ты, кажется, против, Юрий Михайлович?

– Нет, я тоже за. То была только дружеская критика некоторых недоработок проекта, – неторопливо ответил Нетреба, поглядывая искоса на штурмана.

– Злостное критиканство!

– Хорошо, – подвел итог Антонов, – предложение о походе на ту сторону «Случайного» принимается единогласно.

Разногласия начались, когда приступили к обсуждению деталей экспедиции. Володя предложил организовать ее немедленно, вовсе не начиная резки лапы, а уточнив орбиту, выполнить инженерные работы по второму, тридцатичасовому варианту.

– Если только будет необходимость в такой спешке, – многозначительно добавил он.

Против предложения штурмана решительно восстал Антонов.

– Это авантюра, – заявил он, негромко, но четко выговаривая слова, – мы не знаем точно, сколько придется пройти, для того чтобы попасть в зону видимости Земли, а следовательно, не знаем, сколько продлится экспедиция. Надо ее хорошенько продумать и подготовить. Где-нибудь на полпути, например у одинокой скалы, надо создать аварийный склад. Там сосредоточить запасы кислорода, инструменты и аппаратуру, которая может понадобиться для ремонта скафандров, подмагничивания подошв, зарядки аккумуляторов и других аварийных работ. Кстати, эти подготовительные работы позволят нам еще раз проверить скафандры и потренироваться в ходьбе по астероиду. Вместе с резкой лапы эти мероприятия займут суток двое-трое. Проще говоря, инженерные работы надо начинать по первому варианту, а уж покончив с резкой лапы, совершить экспедицию для астроопределений.

Володя пытался возразить, но Нетреба стал на сторону Антонова, и штурману пришлось смириться. Ему, вернее, не ему, а его предложениям вообще не повезло на этом совещании. Когда начали обсуждать состав экспедиции, Володя сначала предложил отправиться на «ту сторону» всем экипажем. Антонов возразил, что вряд ли целесообразно оставлять корабль безо всякого присмотра. Володя не стал настаивать и, тут же изменив мнение, заявил, что готов отправиться в экспедицию один. Он великолепно справится с астроопределением самостоятельно, но не возражает, если Нетреба или Антонов проводят его до одинокой скалы. Это предложение похоронил инженер. Неторопливо и методично, не повышая голоса и загибая пальцы, он показал, что путешествие в одиночку будет опасным. Во-первых, могут отказать магнитные подошвы, и тогда, чтобы вернуться на корабль или аварийный склад, придется расходовать запасы кислорода. И совсем неизвестно – хватит ли его или нет. Во-вторых, случайно может быть поврежден скафандр о металл астероида. Что тогда будет делать одиночка? И поэтому, это ясно как день, необходим взаимный контроль и страховка, а стало быть, экспедиция должна состоять минимум из двух участников. Тут Нетреба передохнул, для чего-то почесал затылок и добавил, что человек, имеющий его специальность и сноровку, принесет экспедиции минимум пользы, поэтому он снимает свою кандидатуру и уступает право путешествовать командиру и штурману. Такой финал, видимо, совершенно устраивал Володю, потому что он даже рта не открыл и только дружески и поощрительно подмигнул инженеру. Антонов, хотя и признал выводы инженера весьма трезвыми и обоснованными, посматривал на него с удивлением. Нетреба только вздыхал и опускал глаза.

Утвердив предложение Нетребы, Антонов хотел закрыть совещание, которое и без того затянулось, но Володя снова взял слово:

– Скажите, а долго еще мы будем так говорить: металл, небесное тело, астероид. Астероидов уйма! Должно же быть название у нашего астероида!

– Надо его окрестить, – поддержал Антонов.

– Можно, – согласился инженер.

Однако выбрать название для астероида оказалось не так-то просто. Они по очереди браковали предложения друг друга и постепенно входили в азарт. Одни названия казались слишком пышными, другие – чересчур серыми, третьи – не в меру претенциозными, четвертые – убогими, пятые… Даже флегматичный Нетреба в конце концов возмутился и сказал:

– Вот ведь странности человеческой натуры! Когда не нужно, так целая куча этих названий крутится в голове, а пришелся случай…

– Стоп! – Левая бровь Володи поползла вверх. – Стоп! Это же и есть название – «Случайный»!

Так астероид получил свое имя.

Вечером, за ужином, когда Володя отлучился на центральный пост, Антонов спросил:

– Юрий Михайлович, а почему ты уступил право на путешествие мне и Володе?

– А что? – с набитым ртом ответил Нетреба вопросом на вопрос.

– Да так, любопытно.

Нетреба смущенно улыбнулся, проглотил хлебец, запил его хорошим глотком томатного сока и только после этого не ответил, а опять спросил:

– А отвечать… обязательно?

– Конечно, не обязательно.

Нетреба кашлянул:

– Стыдно говорить… Невезучий я, Николай Андреевич. Вы не смейтесь, – покосился он на Антонова, хотя тот и не думал смеяться, – я серьезно говорю. Влюбился один раз – неудачно, другой – неудачно…

– Так ведь третий удачно! – сдерживая улыбку, сказал Антонов.

– Третий… В космосе разве можно рассчитывать на три раза! Тут небо близко, р-раз – и готово…

Нетреба взял тубу в руки, помял ее пальцами и снова положил на стол.

– А в Академии? Учился хорошо, надежды подавал, а на защите дипломного проекта – р-раз! Срезался. А новый костюм маслом облил, помните? В общем, невезучий. Думаю, пойду с вами, опять нам не повезет, залетим мы куда-нибудь… к черту. Это чепуха, конечно, суеверие, предрассудки, но… все-таки!

Нетреба снова покосился на Антонова – не смеется ли? Командир как будто бы был серьезен. Пришел Володя, и этот любопытный разговор оборвался. Нетреба облегченно вздохнул, как человек, выполнивший тяжелое, неприятное, но необходимое дело, и принялся за еду.

С утра следующего дня, это была среда, 23 июля, начались работы по варианту номер 1. Космонавтам приходилось тяжеловато: только в космосе приходится работать по восемь часов или на резке, или на вспомогательных работах. А ведь оставались еще текущие работы по оборудованию корабля, завтраки, обеды, ужины, подбор и упаковка снаряжения, походы к одинокой скале для создания аварийного склада… Несмотря на такое напряжение, не прекращались и исследовательские работы.

Антонов выполнил серию геодезических, или, если угодно, случайно-дезических, измерений и установил, что «Случайный» невелик – не более трех километров диаметром. Большей точности из-за неправильной формы астероида достичь было невозможно. Измерения подтвердили, что ближайший путь на «ту сторону» лежит через одинокую скалу, поэтому окончательно был решен вопрос и о маршруте экспедиции. Володя вел наблюдения по уточнению суток «Случайного», но так как эти сутки были очень велики, конца этой работе пока не было видно.

Самое глубокое исследование «Случайного» произвел Нетреба. Из образца металла, взятого с астероида, он изготовил тонкую проволоку и пропустил через нее мощный импульс тока. Проволочка мгновенно испарилась, а спектрограф, подключенный к светочувствительному реле, сфотографировал спектр вспышки. После проявления снимок был подвергнут тщательному анализу. Оказалось, что астероид, как и предполагал Антонов, имел типично метеоритный состав: 90 процентов железа, 9 процентов никеля, около 1 процента кобальта и следы некоторых других элементов, возиться со спектрами которых в то время было просто некогда.

Как-то в хозяйственный час (был и такой!), когда космонавты готовили снаряжение для очередных работ, Володя выступил с оригинальным предложением.

– Ха! – сказал вдруг Володя. – Идея!

Он попытался подняться со стула, но широкий ремень, которым он был пристегнут, не пустил его. Володя остался сидеть и повторил уже совсем восторженно:

– Идея!

Нетреба поднял от рабочего стола голову и левой рукой, в которой был зажат пинцет, устало откинул со лба волосы.

– Распилить «Случайный» на куски? – деловито осведомился он.

Антонов улыбнулся, не поднимая глаз и не прекращая мерных движений рук. Тонким напильником он подгонял по эталону диаметр переходной трубки. Опилки, сыпавшиеся серебряным дождем, намертво липли к магнитоуловителю.

– Нет, дражайший Юрий Михайлович. Я скорее предложу распилить тебя, чем наш любимый астероид… Что вы скажете, если я предложу способ завтра же вступить в связь с Землей?

Антонов на мгновение поднял глаза, движения его рук стали короче. Нетреба распрямил спину, держа пинцет на отлете.

– И делается это очень просто, – насладившись эффектной паузой, продолжал Володя, – когда лапа будет отрезана, надо выйти всем экипажем в космос, впрячься в корабль, запустить кислородные двигатели и…

Володя сделал широкий жест рукой вверх и закончил:

– Через несколько минут корабль выйдет из-за астероида, появится Земля. Останется только включить радиостанцию и вступить в связь! А?

Нетреба в глубокой задумчивости почесал пинцетом кончик носа, бросил инструмент на стол и обернулся к Антонову:

– Николай Андреевич, а ведь, кажется, есть в этом предложении рациональное зерно?

Пинцет между тем пустился в замысловатое путешествие по кубрику.

– Тяжести-то нет! – добавил Володя, азартно поблескивая глазами.

Антонов продолжал работу. Движения рук снова удлинились, дождь опилок стал гуще.

– Николай Андреевич! – возмущенно окликнул его Володя.

Антонов распрямил спину и спокойно сказал:

– Ничего не выйдет, Володя.

Видя, что тот не совсем понял и собирается возражать, Антонов добавил:

– Я подсчитывал. Если пренебречь силой тяжести астероида, то действительно, такой проект реален. Но ведь тяжесть-то есть!

– Да какая это тяжесть, – пренебрежительно сказал Володя, скривив губы.

– Очень малая. Верно. Но ускорение, которое мы придадим кораблю, – того же порядка. Считай сам, вес корабля около тысячи тонн, сила тяги трех скафандров не больше десяти килограммов, следовательно, корабль приобретет ускорение всего-навсего в одну десятую миллиметра в секунду за секунду. Если мы и сдвинем корабль с места, то понадобится несколько суток, чтобы вывести в зону видимости Земли.

– Но ведь сила тяжести будет убывать! – не сдавался Володя.

– Хорошо, пусть будет не несколько суток, а десяток-другой часов. Этого вполне достаточно, чтобы израсходовать наличные запасы кислорода.

Володя промолчал, да и что он мог сказать? А Нетреба после этого минут десять лазил по всем закоулкам кубрика – искал пинцет, который он так неосторожно бросил на стол, – и вполголоса ругал каких-то людей, которые беспочвенными фантазиями морочат головы занятым людям.

25 июля, после обеда, Нетреба сделал несколько последних движений резаком, и деформированная лапа отделилась от мощной стойки, навечно оставшись в предательной трещине астероида. Работа была закончена на восемнадцать часов раньше на-меченного срока. Когда радости и восторги, связанные с окончанием трудной работы, пошли на убыль, Володя осторожно намекнул Антонову, что не плохо было бы прямо сейчас отправиться в экспедицию. Зачем терять время? Они недавно пообедали, аварийный склад организован, скафандры проверены, дорога… знакомая. Почему бы и не пойти?

– Нет, – решительно сказал Антонов, – отправимся завтра с утра.

– А сегодня? – склонил голову набок Володя.

– Сегодня? – Антонов улыбнулся. – Сегодня день считать выходным. Будем отдыхать, читать книги, разговаривать.

Нельзя сказать, чтобы такое решение огорчило Володю, а Нетреба так и вообще воспринял его с удовольствием. Вернувшись на корабль и освободившись от скафандров, все, как по команде, улеглись на подвесные койки с микропечатными книгами в руках. На корабле было тихо. Только Володя, читавший юмористический роман, иногда начинал хохотать, а отсмеявшись, говорил инженеру:

– Юрий Михайлович, послушай-ка.

И зачитывал вслух понравившийся ему отрывок. Нетреба вежливо опускал свою книгу и, глядя в сторону Володи, с рассеянной улыбкой слушал.

– Здорово, верно? – оживленно спрашивал Володя.

– Здорово, – охотно, но равнодушно соглашался инженер.

И снова воцарялась тишина.

Часа через полтора Антонов, перечитывавший Паустовского, поймал себя на том, что он не столько читает, сколько предается воспоминаниям на основе текста книги. То и дело он прекращал чтение и лежал, глядя в потолок, потом спохватывался, пробегал глаза-ми несколько фраз… и снова мысль или чувство будили отзвук в его душе; воображение, получив толчок, начинало работать самостоятельно, а глаза лишь бездумно блуждали по строчкам книги, пока вовсе не покидали ее. Промучившись так несколько минут, Антонов со вздохом отложил книгу, снял очки, уложил все в футляр и обернулся к товарищам. Нетреба дремал или, судя по подрагивающим векам, скорее делал вид, что дремлет, закинув за голову руки. Володя уже не лежал, а сидел на постели, ухватившись руками за ее край. Он словно ждал, чтобы Антонов обернулся к нему.