Текст книги "Влечения"
Автор книги: Юна-Мари Паркер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 25 страниц)
– Я представляю интересы мистера и миссис Хэндфорд, родителей мисс Трейси Хэндфорд, больше известной под именем Мариссы Монтклер из Нью-Йорка! – напыщенно объявил Майк Уилсон.
В комнате повисла зловещая тишина. Анжеле хотелось провалиться сквозь землю: «Такой позор! Господи, такой позор!»
– Мистер и миссис Хэндфорд, – продолжал тем временем незнакомец, словно не замечая того эффекта, который произвело его появление, – уполномочили нашу фирму найти и передать в их распоряжение состояние, оставшееся у их дочери Трейси Хэндфорд в Америке после ее кончины! Принимая во внимание малодоступность в настоящий момент сэра Эдварда, они поручили мне разыскать сначала вас, леди Венлейк. Мы искренне надеемся, что вы согласитесь помочь нам в этом деле!
Мэйвис и Берт Хэндфорд не собирались поднимать никакой шумихи, им просто не хотелось, чтобы их единственного ребенка похоронили под чужим именем. Но после того как во всех газетах промелькнуло сообщение о том, что это именно их Трейси погибла тогда на новогодней вечеринке у сэра Эдварда, их стала преследовать фирма «Лоусон, Мартин и Грант», представители которой вдруг объявили, что родители Мариссы подверглись «ущемлению своих законных прав» со стороны высших классов, но они, мол, не допустят, чтобы от родителей погибшей сокрыли то, что по закону принадлежало теперь им.
Берт и Мэйвис поначалу ничего не понимали в том, что им говорил Майк Уилсон, впервые нанеся им визит. Они не могли взять в толк, каких таких «прав» их собрались лишить, кто именно и за что.
– Ваша дочь сколотила приличные денежки, – заверял их Майк. – И они по праву принадлежат вам. Уверяю вас, этим людям, с которыми она общалась в последнее время, вроде сэра Эдварда и остальных, наплевать на то, что с ней случилось. Они хотят замять, замолчать это дело. Для них смерть вашей дочери – всего лишь неприятный инцидент. И одному только Богу известно, что может случиться с вашими деньгами, если вы не заявите на них свои права, и в самом скором времени.
Его маленькие глазки-бусины шныряли из стороны в сторону так быстро, что у Мэйвис едва не закружилась голова. Они с мужем были слишком придавлены горем, чтобы еще думать о каких-то деньгах.
– Будьте спокойны! – продолжил Майк, драматически всплеснув руками, хотя с ним никто пока не спорил. – Это еще тот аквариум! Столько акул развелось в нем, вы себе представить не можете! Я же хочу защитить вас и ваши интересы.
На его возбужденно подрагивавших коленях качалась дешевая картонная папка, на которой крупными буквами было выведено:
МАРИССА МОНТКЛЕР – ТРЕЙСИ ХЭНДФОРД.
– Что вы от нас хотите? – наконец спросил его Берт.
Майк вновь поднял руки, и на этот раз старикам бросились в глаза его обгрызенные до кожи ногти.
– Положитесь на меня. Я помогу вам в вашей беде. Не могу смотреть на такие вещи равнодушно, ничего не поделаешь. Я не допущу, чтобы двух честных и работящих родителей лишили их законных средств!
Мэйвис нервно теребила на пухлом пальце золотое обручальное кольцо. С каждой минутой ей все труднее было справляться со слезами. Никакие богатства в мире не могли компенсировать ей утрату единственной дочери. Деньги, какими бы большими они ни были, не волновали ее в данную минуту.
Берт опять сунул ноги в тапочки. Он понимал, что ему нечего и пробовать тягаться в разговоре с этим болтливым маленьким человечком, который тараторил без умолку с той самой минуты, как ворвался в их дом.
А Майк Уилсон все не утихал:
– Я позабочусь о том, чтобы к вам вернулись деньги Мариссы… то есть Трейси, в целости и сохранности. Я избавлю вас от кучи хлопот и переживаний. – Явно рисуясь, он выхватил из внутреннего кармана пиджака ручку с фальшивым золотым пером и раскрыл на коленях папку. – Но сначала вы должны рассказать мне…
– Постойте, вам-то что за выгода заниматься нами? – наконец смог ввернуть словечко Берт. Он, конечно, университетов не кончал, но жизненный опыт подсказывал ему, что просто так на этом свете ничего не делается.
Майк ничуть не смутился.
– Да это не важно… – махнул он рукой. – Я беру скромные комиссионные, вот и все. Итак, продолжим. Я отправлюсь в Америку, на месте выясню, оставила ли она завещание, и узнаю, где она держала деньги – в банке или в акциях. Затем я представлю ваше заявление и буду отстаивать его на том основании, что вы являетесь ее ближайшими родственниками. Нам предстоит много работы, но я заверяю вас, вам это не будет стоить ни одного пенни! – Тут он ханжески покачал головой и добавил: – Вы столько работали, столько копили, чтобы вырастить и воспитать… – он замялся, явно забыв имя погибшей, – вашу единственную дочь! Вы ведь платили за то, чтобы она брала уроки хореографии? А все эти бальные наряды, пуанты и так далее? Все это денег стоит. Поэтому я совершенно уверен, что она была бы только счастлива, если бы узнала, что ее деньги достались вам. Вот так!
По его возбужденно раскрасневшейся физиономии было видно, что эти деньги, хотя и чужие, не дают ему покоя. Компания «Лоусон, Мартин и Грант» была основана в тысяча девятьсот тридцатом году и поначалу имела весьма солидную репутацию, занимаясь поиском лиц, указанных в завещаниях, установлением личности наследников и юридическом оформлении всех необходимых документов. Однако после второй мировой войны фирма была перекуплена и быстро захирела. И ни Лоусон, ни Мартин, ни Грант больше не имели к ней никакого отношения. Майк Уилсон учился на адвоката, но не получил лицензию и пришел в контору в семидесятых годах. С тех пор он посвятил себя розыску наследников по завещаниям, гоняясь за ними по всему миру или внимательно просматривая газеты в поисках потенциальных клиентов. За свою работу он брал процент и, надо отдать ему должное, успеха добивался гораздо чаще, чем терпел неудачи.
Берт и Мэйвис внимательно слушали этого человека, который говорил и говорил, не давая ни себе, ни им вздохнуть свободно. Старикам все это не очень нравилось. Они любили свою дочь всем сердцем и гордились ею. Да, они часто подрабатывали и постоянно экономили, чтобы девочка ни в чем не нуждалась, но им это было не в тягость. Улыбка Трейси была залогом их счастья.
Тем временем Майк Уилсон продолжал их уговаривать:
– Я верну вам ваши деньги, но мне потребуется ваше содействие. Расскажите, что вам известно о том, как она жила последние два-три года? Кто ее окружал? Кто были ее друзья? Вы знаете, как можно связаться с сэром Эдвардом Венлейком или на первых порах хотя бы с леди Венлейк? Может, нам удастся взять с них какую-то сумму авансом… учитывая, что ваша дочь была так близка с сэром Эдвардом…
Сэр Эдвард лежал в своей просторной спальне, декорированной коричневым бархатом и атласом, будучи не в силах заснуть. У него в голове не укладывалось, что его Марисса… оказалась совсем не тем человеком, за которого себя выдавала. Что в действительности она была какой-то Трейси Хэндфорд из английского прибрежного Маргейта, где отдыхающие лондонцы грызут на пирсе карамель и щеголяют в смешных шляпах с шутливыми надписями вроде «ЦЕЛУЙ СЮДА!». Из Маргейта, все население которого составляют обыкновенные трудяги, изредка позволявшие себе провести денек у моря вместе со своими замарашками-детьми… Где от всех пахнет рыбой и дешевыми чипсами… Все это настолько резко контрастировало с тем образом детства Мариссы, который сложился в сознании Эдварда (не без ее помощи, кстати), что он, как ни старался, просто не мог примириться с этим вопиющим противоречием. Вплоть до вчерашнего дня, когда ему попалась на глаза та злосчастная заметка в газете, он был уверен, что его Марисса выросла в обстановке роскоши и комфорта, в родительском доме в Хьюстоне, где ее отец сколотил гигантское состояние на железнодорожном машиностроении. Но та газетная заметка разрушила все.
Сэр Эдвард чувствовал себя обманутым, ограбленным. Его лишили прекрасной сказки, которой он жил все последние месяцы, представляя Мариссу благородной юной хозяйкой Трамп-тауэр, а себя убеленным сединами рыцарем в сверкающих доспехах, который окружил девушку любовью и защищал от всех напастей внешнего мира… И ведь, подумать только, все это время она была совсем другим человеком!
Он с трудом поднялся с постели, запахнул на себе синий шелковый халат, на грудном кармане которого были вышиты инициалы «Э.В.», и босоногий отправился в гостиную, где налил себе большой стакан виски. Он стал излишне злоупотреблять выпивкой, но не имел сил отказаться от нее, ибо она дарила ему краткие мгновения утешения.
Так же тяжело он вернулся в спальню. Может быть, скоро удастся все-таки уснуть.
Но прошел час, а он все неподвижно смотрел в потолок, время от времени качая головой и тщетно пытаясь примирить в своем сознании два противоречивых образа – Мариссы и Трейси.
Ее акцент, несомненно, выдавал в ней жительницу Америки. А каков же был ее природный говор? Кокни [2]2
Кокни – выговор лондонских низов, особенно жителей Ист-Энда.
[Закрыть]? Это ужасно, ужасно!.. Значит, все, абсолютно все, что ему было известно о ней, являлось нагромождением лжи? А деньги? Ведь если верить газетам, ее родители, Берт и Мэйвис Хэндфорд, не имели за душой ни гроша. Но ведь он был у Мариссы дома в Трамп-тауэр! И своими глазами видел роскошную обстановку, дорогие картины, шкафы, полные одежды от Шанель, Билла Бласса и Джорджио Армани! Открывал ее шкатулку с драгоценностями, в которой красовались вещицы от Картье, Тиффани и Ван Клифа! Как ей удалось собрать все это?.. Немыслимо! Немыслимо… если только она не была очень дорогой проституткой…
Сэру Эдварду на миг стало плохо. Сердце сжало будто тисками. Он зажмурился. Это была страшная догадка… Не исключено, что среди ее любовников попадались и какие-нибудь арабские нефтяные магнаты…
И все же он сомневался, ибо хорошо помнил: для проститутки ей явно не хватало опыта. И потом, почему она не требовала с него денег, если в действительности являлась всего лишь «девочкой по вызову»? Он вернулся мыслями к благотворительной вечеринке, на которой познакомился с Мариссой Монтклер. Их свела жена одного брокера с Уолл-стрит, которого знал сэр Эдвард. Уже через три дня они легли в постель. Потому что он влюбился в нее с первого взгляда! Влюбился! И считал, что она отвечает ему взаимностью… Их желание было обоюдным, и он знал, что это надолго, потому что Мариссе не нужны были его деньги. Именно осознание этого наполняло его сердце счастьем. Она интересовалась его делами, сочувствовала, если у него что-то не получалось, и, напротив, радовалась вместе с ним, когда ему удавалось заключить выгодную сделку. Он даже жениться на ней думал… Вот черт!
Но то была Марисса Монтклер. А кто такая Трейси Хэндфорд и что ей было от него нужно?
Что она пыталась сказать ему за несколько минут до своей гибели? Теперь он каждый день ломал над этим голову, стараясь вспомнить хоть что-нибудь. Иной раз казалось, что разгадка близка, но в следующее мгновение он отвлекался, мысль ускользала, и затем приходилось начинать заново. Что же она сказала тогда?
Вдруг его будто ударило током. Шпион! Точно! Вот почему она погибла! Это слово пронеслось у него в мозгу, словно молния. Она ему сказала что-то про шпиона… Но что?
Почему он не слушал? Почему отмахнулся от нее? Почему не обратил внимания на ее слова? Зачем он столько пил в тот вечер, кто его просил? Угрызения совести и боль утраты слились воедино. Он содрогался, когда думал о том, что если бы он тогда не напился, она, может быть, была все еще жива… Марисса Монтклер, о которой он знал так мало… И Трейси Хэндфорд, о которой он не знал ничего.
Анжела Венлейк почти силком вытолкнула Майка Уилсона из гостиной, подальше от любопытствующих гостей. Велев Питерсу подать еще шампанского и тем самым отодвинуть начало ужина еще минут на десять, она торопливо увлекла незнакомца в библиотеку.
Майк шел, однако при этом не переставал тараторить. Он был словно механическая игрушка, которая не могла остановиться, пока у нее не кончится завод.
– Я не побеспокоил бы вас, леди Венлейк, если бы сэр Эдвард находился сейчас в Англии. Ведь он близко знал Трейси Хэндфорд и, конечно, был в курсе ее финансовых дел. Убитые горем родители просили меня во что бы то ни стало…
Анжела всплеснула руками:
– Ах, прошу вас, замолчите хотя бы на минуту! – В глазах ее сверкал гнев. – Вы наконец дадите мне сказать или нет?! Во-первых, вы не имели никакого права врываться в этом дом, когда…
– Помилуйте, леди Венлейк, но что же мне оставалось делать? Я должен был с чего-то начинать свои поиски, вы согласны? А поскольку ваш муж находится за границей, поскольку дело это срочное и ее родители…
– Мой бывший муж, не забывайте! – нетерпеливо перебила его Анжела.
– Хорошо, пусть будет бывший, я не спорю. Но вы поймите, что родители несчастной девушки очень нуждаются в настоящий момент… Разве им недостаточно тех страданий, что обрушились на них с известием о гибели единственного ребенка? Уверяю вас, они вовсе не жадные люди. И тем не менее я обязан отстоять их законные – подчеркиваю: законные! – права!
– Я не имею к этому никакого отношения, – горячо возразила Анжела. – Я не знаю и знать не желаю всего этого!
Майк Уилсон как будто очень обиделся на эти слова и понизил голос до шепота.
– По-моему, это не совсем красиво, леди Венлейк. Поставьте себя на их место.
– Прежде всего я не нанимала бы вас в помощники! – сказала она, как отрезала.
– То есть? – протянул он еще более обиженно. – Что вы хотите этим сказать? Ведь я всего лишь делаю свою работу. Родители погибшей хотят вернуть ее деньги, и это их право. Они растили ее, воспитывали, заботились о ней! Они вложили в нее свой труд, когда она была маленькая! – Майк Уилсон перевел дух и, быстро, но внимательно оглядев заставленную книжными стеллажами библиотеку, проговорил: – А неплохая комнатенка!..
Щеки Анжелы Венлейк вспыхнули от возмущения. Она решительным шагом подошла к резному камину и нажала на кнопку звонка, расположенную над ним на стене.
– Вы покинете этот дом, и немедленно! – жестко приказала она. – Вы не имели никакого права переступать его порог. Далее. Я развелась с сэром Эдвардом одиннадцать лет назад и поэтому давно уже не несу ответственности за его поступки!
Майк ожесточенно потер руки.
– Но вы по крайней мере могли бы ввести сэра Эдварда в курс дела? Мне придется связаться с ним непосредственно, для чего я вылетаю в Нью-Йорк, однако вас не затруднит предупредить его о моем визите? И еще… В Америке такая сложная юридическая процедура, с которой предстоит немало повозиться, что займет время… Пока мы оценим состояние Трейси Хэндфорд, пока то да се… Словом, не согласились бы вы или сэр Эдвард выдать родителям несчастной девушки определенную сумму… э-э… авансом?
– Мне больше нечего сказать вам, – сухо заявила Анжела Венлейк и направилась к выходу из комнаты. В эту минуту дверь открылась и на пороге возник дворецкий, вызванный ее звонком. – Проводите этого господина, Питерс. И объявляйте ужин.
Майк Уилсон хотел было что-то возразить, но Анжела и слушать его не стала. Еле сдерживая ярость, она вышла из библиотеки.
«Эдвард мне за это ответит! – мстительно думала она, кусая губы. – Как он посмел навлечь на нашу семью такой позор? А Дженни… Она прилетит домой завтра же! И вообще, чем раньше нам удастся окончательно отмежеваться от этого скандала, тем лучше…»
Ребекка была в ванной, когда услышала трель дверного звонка, громкую и настойчивую. Чертыхнувшись, она завернулась в огромное махровое полотенце, выбежала в прихожую и для начала заглянула в дверной глазок, чтобы посмотреть, кто пришел. Через полминуты она уже впустила на порог молодого сержанта полиции, того самого, который откликнулся на ее вызов, когда их с Карен квартиру взломали.
– Виноват, что побеспокоил так некстати… – извинился он, глядя на то, как с хозяйки стекает на коврик вода.
– Ничего, ничего… – Ребекка запахнулась в полотенце плотнее и проводила сержанта в гостиную. – Неужели поймали взломщика?
– Нет, и, боюсь, теперь это уже трудно будет сделать. Он не оставил четких отпечатков пальцев, на которые мы могли бы ориентироваться. Если бы он взял у вас драгоценности или какие-нибудь ценные вещицы, тогда другое дело. Мы смогли бы, пожалуй, проследить за ними и в конце концов выйти на него. Но увы!..
– Понимаю… Хорошие новости. Это все?
– Нет, мэм. Мы связались с детективом О'Харой и передали ему ваши соображения относительного того, что взломщик охотился за теми фотографиями, которые вы делали в тот печальный вечер на квартире сэра Эдварда. – Он вынул из кармана миниатюрный блокнот и быстро пролистал несколько страниц. – Ага, вот. – Нахмурившись, он стал быстро читать.
– Так, и какова же была его реакция? – уже предчувствуя недоброе, спросила Ребекка.
Сержант ознакомился со своими записями, спрятал блокнот и поднял глаза на ее голые плечи и руки.
– Детектив О'Хара сказал, что у него нет оснований связывать между собой взлом вашей квартиры и то, что произошло тогда у сэра Эдварда на новогодней вечеринке, так как у них есть свидетели – очевидцы, которые официально заявили, что гибель Мариссы Монтклер стала результатом несчастного случая. Так что, боюсь, вы ошиблись, мисс Кендал. Эти два события действительно никак не связаны.
Ребекка покачала головой.
– Не верю, – проговорила она спокойно. – Почему грабитель ничего у меня не взял?
Сержант пожал плечами:
– Не знаю.
– Бессмыслица какая-то! Повторяю, гибель Мариссы не являлась следствием несчастного случая. Точно так же, как взлом моей квартиры нельзя назвать случайностью.
Он сделал шаг к двери.
– К сожалению, мне больше нечего добавить, мисс. Простите. Со своей стороны могу лишь обещать, что если мы поймаем молодчика, то, разумеется, дадим вам знать.
– И на том спасибо.
– Мне очень жаль, – сказал он и виновато улыбнулся. – Но без новых улик мы не можем продолжать расследование.
– Я не сомневаюсь, что мне удастся разыскать эти улики, только на это уйдет драгоценное время.
Она открыла перед ним дверь.
Поблагодарив ее, он ушел, застучав каблуками по бетонным ступенькам лестницы. Заперев за ним дверь, Ребекка вернулась в ванную и включила воду погорячее. В ту минуту она преисполнилась решимости до конца разобраться в этой запутанной истории.
Глава 5
Название компании было выбито на медной плашке перед входом: «ДЕ ВЕРЕ». А ниже, более мелкими буквами, значилось: «Обслуживание приемов, свадеб, банкетов».
Ребекка толкнула выкрашенную глянцевой темно-синей и белой краской дверь и оказалась в элегантном офисе, обставленном как вестибюль роскошного отеля. Серые стены и ковры, тумбы с розовыми и белыми цветами… В оформлении чувствовались тонкий вкус и женская рука. Выставочные, ярко подсвеченные изнутри буфеты ломились от образцов столового серебра и фарфора. Здесь был большой выбор подсвечников и огромный ассортимент искрящихся хрустальных бокалов различных форм и размеров.
«Так вот, значит, куда обращается сэр Эдвард всякий раз, когда хочет устроить у себя званый вечер!» – подумала Ребекка и зябко повела плечами, представив на минутку, во сколько все это ему обходится.
Надменного вида молодой человек, сидевший за антикварным, отделанным позолотой столом, на секунду поднял глаза, скользнул по новой посетительнице мимолетным взглядом и тут же вернулся к своему телефонному разговору. Губы Ребекки тронула легкая улыбка. Она понимала, что в своих темных брюках и теплой кожаной куртке, с фотокамерой на плече весьма мало походила на будущую хозяйку богатого званого приема.
Присев на маленький золоченый серый стульчик возле такого же золоченого журнального столика, она подвинула к себе две красиво оформленные кожаные папки, на одной из которых было вытеснено слово «МЕНЮ», а на другой – «ВИНА». Глаза ее широко раскрылись, когда она пробежала взглядом «Предлагаемое меню для неформального обеда на восемь персон»: фаршированный перепел, омар, приготовленный в шампанском и подающийся с жирной печенкой и артишоками во фруктовом желе, мороженое с корицей и горьким шоколадом и, наконец, вишневый компот. Ребекка сглотнула слюнки, искренне пожалев о том, что сегодня ее завтрак состоял из одного кофе.
Наконец молодой человек закончил говорить по телефону и обратил на нее вопросительный взгляд.
– Чем могу служить, мадам? – спросил он вежливо, но вместе с тем тоном, дающим понять, что скорее всего он ничем ей не сможет помочь.
Ребекка решила обойтись без предисловий:
– Насколько мне известно, ваша фирма обслуживала новогодний прием в доме у сэра Эдварда Венлейка.
Молодой человек откинулся на спинку стула, и взгляд его мгновенно стал почти враждебным.
– Это вам сэр Эдвард сказал?
– Нет, просто я видела около его дома ваши фургоны, когда входила, – объяснила Ребекка. – Я была на вечере. Фотографировала.
– Понимаю, – ответил молодой человек, хотя было видно, что пока он еще ничего не понимал.
– Не беспокойтесь, никто из гостей не отравился, – весело проговорила Ребекка, доставая из сумки большой коричневый конверт с красной надписью «НЕ СГИБАТЬ». – Я просто хотела узнать, не является ли человек, изображенный здесь, одним из ваших официантов?
С этими словами она положила на стол снимок.
– Все наши люди, обслуживавшие тот вечер, уже давали показания в полиции, – сурово ответил молодой человек, даже не взглянув на фотографию.
– Нисколько не сомневаюсь, но меня интересует другое: состоит этот человек в штате вашей фирмы или нет? Вот сравните, он одет не совсем так, как другие ваши официанты. – Ребекка вынула из конверта еще один снимок, на этот раз цветной, на котором был запечатлен официант, подающий сэру Эдварду бокал с шампанским. Ребекка положила фотографию рядом с первой. – Видите, у ваших людей на нагрудном кармане темно-синим вышита монограмма фирмы «ДВ». – Она ткнула пальцем в официанта на втором снимке. – А у этого, – она вернулась к первой фотографии, – весь перед куртки белый. И воротничок немного другой.
Молодой человек наконец соизволил опустить глаза на фотографии и, внимательным взглядом сравнил их.
– Этот официант явно не из числа нашего персонала. И таких пиджаков у нас нет, – проговорил он. – Кто это?
– Вот это-то я как раз и хочу выяснить. Послушайте, вы абсолютно уверены в том, что это не ваш официант? Ведь когда у вас много заказов и своих людей не хватает, вы наверняка обращаетесь за помощью в агентства по предоставлению персонала, не так ли? Может быть, этого человека вам прислали из агентства, а раньше вы просто никогда не пользовались его услугами?
Молодой человек отрицательно покачал головой:
– Мы никогда не прибегаем к услугам подобных агентств. Все официанты и официантки являются штатными сотрудниками нашей фирмы, и каждого мы знаем лично. Иначе и быть не может. Чтобы мы – да вдруг направили в частный дом совершенно чужого, незнакомого нам человека? Нет, мадам, мы слишком дорожим нашей репутацией.
Ребекка понимающе кивнула:
– Ясно.
– Зачем вам понадобилось выяснять личность этого человека?
– Кто-то позволил ему беспрепятственно проникнуть на тот вечер в дом сэра Эдварда. Я убеждена в том, что именно этот человек вытолкнул Мариссу Монтклер из окна.
Молодой человек был шокирован этими словами.
– Увы, ничем не могу быть вам полезен. Мы не знаем этого человека.
Скотт, дворецкий, строго и серьезно взглянул на Ребекку. Он вспомнил ее по тому вечеру.
– Сэра Эдварда нет дома, мадам.
– Он на работе?
Штаб-квартира треста «Толлемах» также располагалась на Парк-авеню, но несколько дальше по Сорок девятой улице, в новом небоскребе из стекла и хрома, рядом со зданием «Юнион карбид». Ребекка однажды была там и снимала сэра Эдварда. Он позировал за своим рабочим столом розового дерева в просторном, салатового цвета кабинете, окна которого, тянувшиеся от пола до потолка, выходили на здание компании «Пан-Американ». Всем своим видом он буквально излучал энергию большой власти. «Вот человек, – думала тогда Ребекка, устанавливая штатив для фотокамеры, – который располагает пятнадцатью миллиардами «живых» долларов. Он вправе принимать решения о покупке фабрики по производству шоколада или авиакомпании, сети отелей или химического завода». Про него ходило много разных слухов. Рассказывали, например, что он способен просмотреть лист из счетной ведомости за то время, которое потребуется большинству людей только для того, чтобы просто перевернуть страницу. Говорили, что он гений бизнеса. Что он почти всегда полагается на свой инстинкт, чутье, которое не только никогда его не подводило, но и обеспечило стабильный рост и возвышение компании и завоевало ему мировую репутацию финансового мага и кудесника. Тридцать шесть лет назад он основал свой трест, и уже вскоре чистая ежегодная прибыль его составляла тридцать семь миллионов долларов. А ныне порядка ста сорока шести миллионов.
– Совершенно верно, мадам, – ответил Скотт. – Он будет дома позже.
В эту минуту в холл вышла молодая женщина с мягкими белокурыми волосами и голубыми глазами с поволокой. Она была одета, как типичная англичанка. Синяя юбка со складками, кашемировая шерстяная кофта на пуговицах и простая белая блузка. «Похожа на взрослую школьницу», – решила Ребекка.
– Я могу вам чем-нибудь помочь? – приветливо улыбнувшись, сказала она. – Я Дженни Венлейк.
Ребекка тоже улыбнулась. Только сейчас ей бросилось в глаза явное сходство между этой девушкой и сэром Эдвардом.
– Я так и подумала. У вас отцовские глаза. Меня зовут Ребекка Кендал. – Они обменялись рукопожатием. У Дженни оно было вялым, что, по мнению Ребекки, говорило о бесхарактерности. – Я хотела показать вашему отцу кое-какие фотографии.
– Может быть, вы подождете в доме? Он скоро должен вернуться.
Дженни проводила Ребекку в гостиную. «Немного краски на мордашку, и она превратилась бы в настоящую красавицу», – подумала Ребекка.
– Не хотите ли чаю?
– Кофе, если можно.
Ребекка оказалась в залитой солнцем гостиной. Сегодня она выглядела гораздо приветливее, чем в тот вечер. Дженни рассмеялась:
– Ах да, конечно! Все время забываю, что американцы предпочитают кофе. Два кофе, Скотт, и бисквиты.
– Хорошо, мисс Дженни.
Ребекка отметила про себя ту непринужденную легкость, с которой Дженни отдала распоряжение. Девушка явно привыкла обходиться с помощью прислуги.
Они сели около камина, в котором горели яблоневые дрова. Дженни заговорила первая:
– А что это за фотографии, которые вы хотели показать папе?
Ребекка колебалась с ответом. Знает ли Дженни Венлейк о том, что случилось здесь в новогодний вечер? Слышала ли она, как погибла Марисса Монтклер? У нее такой юный голос и такая невинная улыбка… Трудно было поверить, что она дочь своего отца. Хотя с другой стороны… Ребекка вспомнила, что Дженни и ее брат воспитывались матерью в Англии.
«То-то она какая-то неземная…»
– Все в порядке, – сказала Дженни, словно угадав мысли Ребекки. – Я в курсе всего. Папа рассказал мне. Я специально прилетела из Англии, чтобы побыть с ним в это трудное для него время.
Удовлетворившись этим объяснением, Ребекка вынула из своей вместительной сумки фирменный конверт «Кодак».
– Вот кое-какие снимки, которые я сделала здесь в тот вечер, – пояснила она. – Я хотела спросить вашего отца, знает ли он одного человека, изображенного на них.
С этими словами она выложила на низенький раздвижной столик, заваленный книгами и журналами, интересовавшую ее фотографию. Дженни взяла ее и внимательно рассмотрела.
– Насколько я понимаю, это кто-то из обслуживающего персонала. Официант? Нет? – Она вопросительно посмотрела на гостью.
– Верно, но представители фирмы, услугами которой воспользовался ваш отец в тот вечер, утверждают, что не знают этого человека.
Дженни задумчиво пожевала нижнюю губу, совсем как ребенок.
– Вы думаете, – осторожно спросила она, – что он имеет какое-то отношение к тому несчастному случаю?
– Я думаю, что никакого несчастного случая не было, – сдержанно проговорила Ребекка. – Тут речь идет об убийстве. И что-то подсказывает мне: этот человек, выдававший себя за безобидного официанта, как раз и является убийцей Мариссы.
Дженни побледнела как полотно. Глаза ее широко раскрылись. В комнате воцарилось напряженное молчание, нарушаемое лишь легким потрескиванием дров в камине.
– Нет-нет, что вы?! Этого не может быть! Папа сказал, это был несчастный случай! – проговорила наконец потрясенная девушка.
«Ну чистый ребенок! – мысленно подивилась Ребекка. – Мама сказала… Папа сказал…»
– Это – расхожее мнение, – согласилась она. – Но я тоже была на приеме, не забывайте. За несколько минут до того, как Марисса выпала из окна, она была чем-то очень напугана, пыталась поделиться этим, но на нее никто не обратил внимания. – Ребекка сделала короткую паузу и затем добавила: – А спустя минуту она уже была мертва.
Дженни поднесла руку к губам. На пальце сверкнуло кольцо с такой же печаткой, как и у сэра Эдварда, только меньше. В глазах девушки отразился ужас.
– Боже!.. А папа знает об этом?
В эту минуту в комнате появился Скотт. Он принес серебряный поднос с кофейным набором и маленькими вазочками со сливками и сахаром.
– Скотт, – подняла на него глаза Дженни, – вы знаете этого человека? Он был здесь на новогоднем вечере, но представители фирмы, обслуживавшей праздник, сказали, что никогда его не видели. Может быть, папа воспользовался дополнительно услугами еще кого-то в ту ночь?
Скотт внимательно изучил снимок.
– Нет, мисс Дженни. Сэр Эдвард никуда не обращался. Весь персонал был из фирмы «Де Вере».
– Хорошо, Скотт, спасибо, – мягко проговорила Дженни. – Мы спросим папу.
Когда они вновь остались в комнате одни, Дженни выразила желание посмотреть все фотографии, которые были в конверте «Кодак». Ребекке бросилось в глаза, что девушка с пристрастием рассматривала те снимки, на которых была изображена Марисса. Погибшая явно вызвала у нее повышенный интерес.
«Наверное, она пытается понять, что именно подтолкнуло к ней ее отца. Природу его страсти».
– Значит, по-вашему, это был не несчастный случай? – наконец сказала Дженни. – Судя по фотографиям, тут царила самая обычная, праздничная атмосфера. Веселые, улыбающиеся лица… И еще. Простите за нескромный вопрос, но как вышло, что вы все это снимали? Насколько мне известно, папа неохотно приглашает представителей прессы.
Ребекка быстро объяснила ей, в чем дело, а затем перешла к рассказу о взломе своей квартиры.
– Теперь, когда я также оказалась вовлеченной в эту историю против моей воли, мой долг докопаться до истины, – подытожила она. – Самое удивительное, что с каждым днем это дело становится все более загадочным. Только вчера мы узнали из газет, что настоящее имя Мариссы, оказывается, Трейси Хэндфорд и что она была англичанкой, хотя все здесь принимали ее за американку. Воображаю, какое потрясение испытал при этом известии ваш отец. А сегодня фирма, обслуживавшая вечер, отмежевалась от этого субъекта. Все эти факты еще больше укрепили меня во мнении, что он убийца.
