Текст книги "Наемники Судьбы. Пенталогия (СИ)"

Автор книги: Юлия Федотова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 142 страниц) [доступный отрывок для чтения: 51 страниц]

– Складывайтесь без меня. Я должна пойти попрощаться с Кретаки, – заявила та.

– Кто такой Кретаки? – заинтересовалась Ильза.

– Ее кавалер, – пояснила Меридит скептически. – Четвертый. Мы с Хельги его не одобряем.

Энка пренебрежительно фыркнула:

– Подумаешь! Вы никогда моих поклонников не одобряете.

– Неправда. Мы одобряли второго, Форсиуса.

– Да? Тогда зачем вы спустили его с лестницы?

– Мы не спускали его с лестницы, – скучающим голосом пояснила диса. – Он сам упал.

– Если бы Хельги не отрастил волчью голову и не выскочил на лестницу, он бы не упал.

– Мы услышали незнакомые шаги, думали, это соседи снизу идут ругаться, хотели их напугать, только и всего. Просто твой Форсиус оказался слишком слабонервным.

– Понятно. Форсиус слабонервный, Боом – тупой, Эллаэ – зануда. Чем вас не устраивает Кретаки?

– Ногами.

– Ноги как ноги.

– Ужасные ноги! Брр! Надеюсь, у тебя с ним ничего серьезного не было?

– Допустим, не было. Но ноги тут ни при чем.

– А что у него с ногами? – полюбопытствовал Эдуард. – Он хромой?

– Нет. Козлоногий.

– Как это?!

– Ноги как у козла.

– В смысле мохнатые? С копытами?!

– Вот именно.

Энка сердито засопела:

– Нечего шовинизм разводить. Подумаешь, копыта! Все народы разные. Кретаки – фавн, ему положены козьи ноги. Вон спригганы – те в волков превращаются. Лучше, что ли? А люди вообще от обезьян произошли!

– Как от обезьян?! – ахнули люди.

– От обезьян, – подтвердил Хельги. – Так Макс говорил. Теория эволюции называется.

На лице Ильзы отразилась детская обида.

– Разве нас не боги сделали? Я всегда думала, что боги. Из глины…

– А может, и боги, – в задумчивости откликнулся Хельги. – Может, потренировались на обезьянах, потом занялись людьми? Как знать?

На прощальное свидание сильфида отправилась в настроении элегическом, а вернулась злющая, как скорпий.

– Простились? – спросила Меридит подругу.

– Простились. Навсегда. Видеть его больше не желаю!

– Почему? – удивилась диса.

– Потому что козел. – Энка с досадой отшвырнула плащ. – Какие ноги, такая и натура. Хватит об этом. Он для меня больше не существует.

Меридит равнодушно кивнула. Рано или поздно, но все романы Энки заканчивались подобным образом, так что ее близкие успели привыкнуть.

Ильза же, напротив, была заинтригована до предела, ходила вокруг сильфиды кругами и мучительно пыталась сообразить, как бы половчее подобраться к той с вопросами, не подвергая при этом опасности собственную персону. Но решить данную проблему она так и не успела, отвлеченная событием еще более впечатляющим.

Они как раз приступили к ужину, когда раздался стук. И было в этом звуке нечто такое, что заставило всех дружно вскочить и ринуться к двери.

На пороге стоял некто, в первый момент показавшийся Ильзе странно знакомым. Она обернулась и поняла, в чем дело. Пришелец был удивительно похож на Хельги. С одной только разницей: Хельги выглядел очаровательно, незнакомец же – омерзительно как злая карикатура. Черты лица те же, но резче. Тусклые, косоватые, дурные глаза посажены ближе и глубже, нос длиннее и тоньше, губы неожиданно пухлые и мокрые, подбородок безвольно скошен, а все вместе производит крайне отталкивающее впечатление, вид у него был хитрого и порочного существа. Интересно, кто это такой?!

– Как ни печально, но это мой брат, – мрачно ответил Хельги на немой вопрос окружающих. – Чего приволокся?

Пришелец криво ухмыльнулся:

– Такто ты встречаешь любимого брата?

В глазах Хельги сверкнул нехороший желтый огонь:

– Скорее я соглашусь назвать любимым подменного братца Улафа, чем тебя, и ты это знаешь. Говори, зачем явился, и проваливай. Впрочем, можешь мне этого и не сообщать. Просто проваливай. Пока не натрусил блох на лестнице.

– У него правда блохи? – испуганным шепотом спросил принц, отступая подальше.

– Да уж наверняка, учитывая его образ жизни, – громко и зло ответил Хельги.

Пришелец стоически проигнорировал их диалог.

– Я скажу, зачем явился, – объявил он. – Некуда податься было, вот и явился. Дай, думаю, брата навещу. Худобедно, родня. Может, денег малость одолжит, приютит.

– Не одолжит и не приютит, – отрезал Хельги. – Не надейся. И вообще, если не хочешь неприятностей, мой тебе совет: убирайся назад в Дольмен и больше изза Перевала носа не высовывай. Не погань Староземье своим присутствием.

Мерзкий спригган придал физиономии делано сокрушенное выражение, развел руками:

– Я и рад бы, да нельзя мне в Дольмен. Меня, знаешь ли, вне закона объявили.

– Чего и следовало ожидать.

Внешне Хельги оставался каменно спокоен, но Меридит, знавшая напарника словно самое себя, заметила, как побелели его губы, как когти впились в ладони почти до крови.

– Тебя одного или весь род? – резко спросила диса, понимая, что именно этот вопрос сейчас больше всего волнует Хельги, а сам он никогда не унизится до того, чтобы задать его Гуго, так звали его гнусного младшего брата.

– Одного, – вздохнул Гуго. – Даже компании меня лишили.

Этот вздох был вполне искренним. Уж конечно, ему было бы гораздо легче от сознания, что положение матери и братьев не лучше, чем у него самого.

– За что? – продолжила допрос Меридит.

– Догадайтесь с трех раз! – хихикнул подонок.

Хельги презрительно фыркнул:

– Тут и гадать нечего. Воровство, изнасилование малолетних и сношение с природными волками.

Пришелец весело оскалился:

– Все три раза – и все верно! Как ты, братец, прозорлив!

– Сделай милость, уйди, – устало попросил Хельги. – Не доводи до греха.

Удивительно, но Гуго послушался. Прекратил кривляться и быстро, не прощаясь, сбежал по лестнице. Видимо, почувствовал, как недалеко осталось Хельги до этого самого «греха».

– Ничего себе! – прокомментировала ситуацию сильфида. Ей отказало обычное красноречие.

– Ктонибудь сделайте одолжение, сгоняйте, убейте его, а? – попросил Хельги. – Пока недалеко ушел.

– Ты уверен, что хочешь этого? – с сомнением спросила Энка.

– Абсолютно. Я и сам бы с удовольствием, но братоубийство до добра не доводит.

– Ну как знаешь… – Энка взяла меч и устремилась вдогонку.

Вернулась она ни с чем. Гуго как в воду канул.

– Обернулся зверем и спрятался гденибудь в выгребной яме, – решил Хельги. – Ох, чует мое сердце, мы еще хлебнем с ним горя! Не к добру он объявился.

За окнами совсем стемнело. Хельги старательно делал вид, что заснул. Он пребывал в скверном настроении и не был расположен к общению. С его молчаливого согласия Меридит шепотом рассказывала друзьям все, что знала о Гуго и его положении в роду Ингрем.

Дела со вторым сыном у Анны Ингрем не заладились с самого начала. Он был зачат по дурости, в день затмения, от незнакомого сприггана из маленького, вырождающегося прибрежного Дольмена, не имеющего даже названия, а каждому известно: Дольмен без имени не может считаться полноценным. Ребенок родился раньше срока, среди зимы. Поблизости не нашлось подходящего обмена, и Анне, не желающей повторения истории с Хельги, пришлось по морозу тащить младенца через Перевал, подвергая воздействию отвратительной древней магии. Но даже это было не самой большой глупостью с ее стороны.

Если бы молодая мать знала хоть чтото о сектантах мандрагоритах, скрывающихся от человеческих законов в дремучих лесах Понита, она, безусловно, предпочла бы убить ребенка, нежели отдать им на воспитание. На беду, Анна не ведала ничего. А в результате всему роду пришлось пожинать горькие плоды ее неведения.

И по людским, и по спригганским меркам Гуго являлся настоящим гнездилищем пороков. Он был патологически лжив, похотлив, труслив и жаден. Не признавал никаких законов и норм – ни спригганских, ни человеческих. Он воровал и попрошайничал. Он убивал ради забавы, нередко в волчьем обличье. И не только убивал… Хельги иной раз с ужасом задумывался о том, не бегают ли сейчас по северным равнинам его мохнатые и зубастые племянники. Оставалось только надеяться, что спригганы не скрещиваются с природными волками.

Надо полагать, именно зооморфные похождения Гуго и стали последней каплей в чаше терпения соплеменников. Разбойное спригганское общество никогда не считало нравственность самой главной добродетелью, но оборотничество порицало и сурово карало во все времена. Оно допускалось, с оговорками, при подмене младенцев – и только. Даже невинная шутка Хельги с отращиванием волчьей головы, чтобы испугать соседей, в Дольмене могла навлечь на него неприятности. Что уж говорить о мерзких выходках его брата? Свершилось то, что давно должно было свершиться. Такая вот история.

Виной ли тому каверзы Сил Судьбы, козни неведомых врагов или какая иная причина, но поход с самого начала не задался.

Вопервых, они безбожно проспали. Даже привыкшая вставать с первыми лучами солнца сильфида благополучно продрыхла едва ли не до полудня. Хельги был очень доволен, в които веки удалось выспаться как следует. Но остальные усмотрели в этом дурной знак.

Довольство Хельги тоже длилось недолго и сменилось раздражением, когда он обнаружил, сколько вещей собрано в дорогу.

– Я не маркитант и не кочевой цверг, чтобы таскать с собой летом кучу барахла! – горячился он. – Какого демона вы столько набрали? Впору телегу нанимать.

– Давайте так и сделаем, – миролюбиво согласился рыцарь, вызвав у демона новый взрыв раздражения.

Неужели Рагнар не соображает, что после войны ни один возница не согласится удалиться от городских стен в трегератском направлении более чем на два дня пути из страха перед разбойниками? А если купить телегу вместе с лошадью самим, значит, на них ляжет вся ответственность за жизнь и здоровье вышеупомянутой лошади, и лично он, Хельги, к такой моральной ноше не готов. Тем более что лошади его боятся, и он не желает напрасно травмировать бедное животное. Не проще ли бросить половину груза?! А то и две трети?

Энка вздохнула. При необходимости она умела обходиться самым жалким минимумом провизии и вещей, но любовь к комфорту была ей не чужда. Хотя Хельги, конечно, прав. Не пристало воину обрастать барахлом.

– Мы же не для себя, – попыталась оправдаться она неизвестно в чьих глазах, Хельги или своих собственных, – а для Ильзы и Эдуарда. Ради твоего же ученика стараемся.

– Обойдется мой ученик. Он воин, а не кисейная барышня.

– Зато Ильза – барышня.

– Я не кисельная барышня, я тоже воин, – обиделась Ильза.

– Вот именно, – поддержал Хельги, – она воин.

Меридит вздохнула. По ее мнению, карьера наемника была далеко не самой лучшей участью для девушкичеловека. Диса до последнего противилась отправке Ильзы в Дольн. Но та, при полной поддержке Энки и попустительстве Хельги, настаивала. Разве она слабее Эдуарда? Разве хуже сражается? Настоялатаки. Теперь она действительно воин и вполне может обойтись без спального одеяла, сменной одежды, личной миски с кружкой и прочих обывательских излишеств, – пусть никто не сомневается.

Хельги собственноручно перетряхнул все заплечные мешки и узлы, безжалостно отбросил не половину вещей и не две трети, а почти все.

С провизией он действовал куда менее решительно, но все понимали: не о ближних своих заботится, просто опасается, что голодные спутники займутся охотой. В послевоенные годы купить еду в Староземье стало не такто просто. К югу от Уэллендорфа лежали разоренные, едва ли не дотла выгоревшие земли, по ним отходили в степь вконец озверевшие остатки армии некроманта. Пищей там не разживешься.

Рагнар с учетом этого даже предлагал избрать другой маршрут. Идти не на Трегерат, а через Дольн в Оттон и оттуда до Альтеций морем.

– Нет уж. Слишком большой крюк, – не согласилась сильфида. – И воды в тех краях неспокойные, одна Черная Зыбь чего стоит. Туда по доброй воде ни одно судно не пойдет.

– А мы у папаши фрегат возьмем.

– У вас в Оттоне фрегаты лишние?

Но вот наконец после долгих споров и препирательств мешки были вновь упакованы, двери заперты, ключи оставлены у соседей. Бросив прощальный взгляд на гостеприимный дом с лепной львиной головой над входом, компания двинулась в дорогу. Но не миновали они и трех кварталов, как Рагнар вспомнил про Августуса. Ослы сехальские, они даже не предупредили его о своем уходе!

– Какнибудь переживет, не маленький, – сурово сказала Меридит. – Возвращаться – плохая примета.

– Ничего, погляжусь в зеркало. Энка, позови Вампира. Я мигом! Вы ступайте, я вас догоню.

Вернулся рыцарь действительно мигом. Но не один. Сзади, прижав к груди чернильницу, сидел Бандарох!

У Хельги от ярости перехватило голос, он смог лишь зашипеть.

– Это еще что? – возмутился гном. – На кой ты его приволок?

– А что мне оставалось? – огрызнулся рыцарь. Он выглядел растрепанным и взвинченным. – Подлетаю я к его дому, смотрю, рядом крутится какойто оборванец! Хромой, одноглазый и плешивый, представляете! Ну я, понятно, Августуса в охапку, через крышу, на Вампира, и деру!

Окружающие слушали его бурную речь и недоуменно моргали. Никто, кроме Хельги, не усматривал решительно никакого повода так спешно давать деру.

– Может, просто совпадение? – неуверенно предположил демон. – Мало ли после войны бродит нищих инвалидов?

– Да объясните наконец, в чем дело?! – потребовала сильфида. – С каких это пор вы стали бояться нищих инвалидов?

Хельги объяснил.

Настроение было поганым. С одной стороны, жутко раздражал сам Бандарох, непрерывно скулящий и ропщущий на судьбу. С другой, малиновая магия чернильницы занозой сидела в его астральном поле. Хотелось выхватить дрянь из слабых пальчиков магистра и зашвырнуть куда подальше, за океан, например, или в иной мир. Но почему?

Они были в пути уже пять дней. За это время Бандарох успел опостылеть не одному Хельги. Даже Рагнар начинал поглядывать на своего подопечного косо.

– Да перестанет он когданибудь скулить? – не выдержав, возроптал и Эдуард. – Тошнит уже от его стонов!

– Ох, чья бы корова мычала! – живо откликнулась любительница народной мудрости. – Сам лучше был, что ли?

– Разумеется, он был лучше, – заступился наставник Эдуарда, шипя от негодования.

– Как ты вообще можешь их сравнивать!

Сильфида тихо фыркнула. На ее взгляд, один другого стоил. Но возражать, учитывая взвинченное состояние Хельги и счастливое выражение лица Эдуарда, девица не стала.

– Послушайте! – жалобно взмолился демон на шестую ночь. – Я больше не в силах это выносить! Давайте посадим его на Вампира и отправим куданибудь подальше… в безопасное место.

– Можно к нам в Оттон…

– Нет!!! – Хельги заорал так, что рыцарь вздрогнул от неожиданности. – Ни в коем случае! Даже не думай!

– Почему, демон побери?

– Не знаю почему. Нельзя, и все тут! Прими как данность.

Рагнар подумал и согласился. Неизвестно, что за враги преследуют несчастного магистра, и ни к чему привлекать их внимание к Оттону.

– Тогда давайте к нам в Сильфхейм, – предложила Энка. – Там ему самое место. По занудству за своего сойдет.

Хельги задумался. Этот вариант был бы оптимальным. Порожденный мощной солярной магией, изолированный от мира остров был надежно защищен от любой магической угрозы. От немагической, впрочем, тоже. Оставалось лишь одно «но»…

– Но что скажут твои родители?

– Скажут спасибо. Мы привнесем хоть чуточку разнообразия в их бедную впечатлениями жизнь.

Устами бы сильфиды да мед пить. Хельги очень сомневался, что родичей обрадуют подобные впечатления. Но достойной альтернативы не было, а потому Энка призвала Ампира, усадила Бандароха, прихватила с собой охочую до полетов Ильзу и умчалась на родину.

Оставшиеся привычно переночевали в овраге, а поутру побрели по направлению к Оузе, кудианской деревне, славящейся производством козьего сыра. Не то чтобы ктонибудь из них так уж любил козий сыр, просто Оуза лежала как раз на пути к Трегерату, и в ней имелся постоялый двор, единственное заведение подобного рода во всей округе. Оното и было назначено местом встречи с отбывшими в Сильфхейм. Те, кому удастся добраться до Оузы первыми, снимут комнату и будут дожидаться друзей в уюте и комфорте. А почему бы и нет? Они существа состоятельные, могут себе позволить!

К дальним перелетам на грифонах все относились поразному. Энка, например, воспринимала их неоднозначно. С одной стороны, она не могла не признать, что лететь намного приятнее, чем плестись пешком. Но с другой… Это какие же нервы надо иметь, чтобы спокойно сидеть без дела более трех суток кряду! И это только в одну сторону!

Иное дело – Ильза. Ни ледяной встречный ветер, ни запах псины, ни весьма сомнительное пение сидящей в головах сильфиды не умаляли ее восторга. Она находила прекрасными даже те моменты, когда грифон применял свою пожирающую пространство магию, отчего ландшафты внизу превращались в мелькание цветных полос, уши закладывало, а непривычные к полетам субъекты зеленели и шуршали пакетиками изпод крупы. Что они смыслят в жизни, эти ученые задохлики?! Что может быть прекраснее ощущения скорости, высоты и свободы! Эх, вот если бы еще вместо жалкого Бандароха, за которым приходится следить, чтобы не свалился, перед ней сидел бы Хельги, и можно было бы уцепиться за его пояс, уткнуться лбом в спину и… Впрочем, нет в этом мире совершенства. Девушка давно усвоила сию грустную истину и научилась довольствоваться имеющимся. Августуса пока не тошнит – уже радость!

Радость была недолгой. Очередной прыжок через пространство – и Августуса вырвало прямо ей на сапог. Ветром снесло. А все Рагнар! Говорили ему: не корми его на дорогу, не корми! Пожалел… И вот вам результат. И магистру на пользу не пошло, и ей неприятность. Ну да ладно. Ветром обдует. Все равно жизнь прекрасна!

Бандарох, разумеется, думал совсем иначе. Он сомневался, можно ли это вообще считать жизнью.

Высоты магистр боялся с детства. Боялся до визга, до обморока. Он никогда не залезал на деревья, не бегал с мальчишками по крышам, не нырял в речку с откоса. Любой забор, достающий ему хотя бы до подмышек, был для юного Бандароха непреодолимой преградой. А повзрослев, он из собственного чердачного окна старался не выглядывать без особой нужды.

И вдруг такая высота! Ужас! Ужас! Ужас!!!

А все демон Ингрем! Это изза него приходится вновь терпеть муки и унижения. Изобретай он пытку специально, и то не придумал бы лучшей! И после этого еще берется утверждать, что не является убийцей! Как бы не так!.. Ну вот опять! И опять мимо пакета!

Кошмарный перелет оказался не последним испытанием, выпавшим на долю несчастного автора «Полнейшего и новейшего». Онто наивно полагал, что будет официально представлен родителям сильфиды, как это принято в любом приличном обществе. Ничуть не бывало! Его тайно протащили в город через сырой, до колен заиленный и до жути зачарованный тоннель, потом долго вели темными закоулками, круто поднимающимися в гору, потом втолкнули внутрь небольшого строения, внешне вполне эстетичного, но оказавшегося не чем иным, как стойлом для грифонов, а там усадили на охапку пахнущей псиной соломы и велели дожидаться утра.

– А это, – Энка вручила ему наспех нацарапанную записочку, – отдашь моему папаше. Он утром придет наряжать грифона, чтобы лететь в Парламент… Да не трусь, он будет очень рад. В смысле рад, что я привела тебя, а не увела грифона. Ну, счастливо оставаться!

Нехорошо читать чужие письма. Но Бандарох сделал это! Из мести! Засветил холодный магический огонек на кончике указательного пальца, и в его неверном свете, с трудом разбирая витиеватый почерк сильфиды, прочел:

«Привет вам, дорогие папа и мама! Как вы догадались, это опять я. Встретиться с вами лично, увы, не могу, время не позволяет. Очень спешу! В утешение оставляю вам моего приятеля Бандароха Августуса собственной персоной. Полагаю, он может рассчитывать на гостеприимство, коим издревле славится наш народ. Пусть поживет у вас, пока я за ним не вернусь. Можете поселить его в моей комнате, только заприте секретер. За сим до свидания.

Ваша любящая дочь Энкалетте.

P. S. Имейте в виду, за Бандарохом гонится десятокдругой наемных убийц. Надеюсь, у вас не возникнет проблем с ними.

Ваша любящая… тьфу, я это уже писала. Короче, до встречи. Не пугайтесь, не до скорой. Я».

Прочитал и похолодел. Он был уверен, что папаша любящей дочери, получив этакое послание, выставит незваного гостя за порог на растерзание убийцам. Но он счастливо ошибался. Если пришедший утром в грифонную благообразный седовласый сильф и имел поводы для недовольства, то виду не подал. Августусу был оказан именно такой прием, какой бывает у представителей приличного общества. Даже секретер не заперли. Жизнь, похоже, начинала налаживаться.

Да, Оуза здорово изменилась с тех пор, как Хельги и Меридит побывали здесь в последний раз. Теперь уже никто не назвал бы ее «Козьей деревней», именно так переводилось слово «Оуза» с языка кудиан. То есть козыто как раз наличествовали: большие, белые, сытые, вполне довольные своей дикой жизнью, – не было самой деревни как таковой. Путники стояли на заросшем бурьяном пустыре.

– Глупо было ожидать чегото другого после того, как здесь прошелся Глом, – заметил Хельги рассеянно. – От человечьих сел мало что осталось, а уж от кудианского…

– Надо было подумать об этом раньше, – ворчливо откликнулся Орвуд. – Где теперь девиц ждать? Где ваша хваленая ночлежка?

– Как где? Вот! – Меридит ткнула пальцем себе под ноги. Там, в траве, чернела обугленная доска. Один ее конец сохранился чуть лучше, на нем с трудом угадывались буквы… «зе»… – Это их вывеска: «Пьяный козел». Значит, надо ждать здесь.

– Спасибочки, обрадовала! – шутовски раскланялся гном. – Прекрасные апартаменты, нечего сказать! Комфортные… Уж и не знаю, хватит ли нам средств расплатиться за постой в этаких хоромах!

Рагнар, как всегда, стремился сгладить ситуацию:

– Ну, немного не повезло. С кем не бывает! Нам все равно нужно было назначить встречу – не здесь, так в другом месте. Какая разница, где ждать?

– Зачем вообще нужно ждать? Они на грифоне. Вполне могли бы отыскать нас в пути. Пролететь пару раз тудасюда над дорогой…

– При встрече скажи это Вампиру, – со вздохом перебила Меридит. – У него, знаешь ли, принципы: «тудасюда» не летает.

Аолен с Эдуардом участия в общем разговоре не принимали. Они рыли землю. В прямом смысле этого слова, лопатой. Подобрали гдето старую ржавую лопату и занялись земляными работами на склоне ближайшего холма. Хельги некоторое время наблюдал за процессом, потом поинтересовался:

– Клад ищете? Одного мало показалось?

– Землянку строим. Ночью дождь пойдет, не хочется мокнуть зря, – пояснил эльф. – И вообще, нам не один день тут сидеть…

Дождь начался на закате и, похоже, решил не кончаться больше никогда. Лужи вокруг холма уже слились в озеро, а он все лил и лил. Козы сновали вокруг землянки, белые и наглые – непогода была им нипочем – блеяли и злили Орвуда.

– Изловить скотину, и на жаркое, – бурчал он.

– Это кудианские козы, – заметил Хельги не без злорадства в голосе.

– И что?

– Измененные кудианские козы. Совершенно несъедобные. На них даже волки не охотятся.

Вдруг, словно в ответ на его слова, из леса вынырнула мохнатая тень, метнулась в самую гущу козьего стада. Козы встретили хищника насмешливым блеянием и частоколом красивых янтарных рогов. Тот отпрянул, лапы разъехались на скользкой глине. Взвизгнув, зверь плюхнулся в лужу, подняв брюхом фонтаны брызг. Затем вскочил, отряхнулся и, поджав хвост, убрался в чащу.

– Вот урод! – прошипел Хельги сквозь зубы.

– А говоришь, волки на них не охотятся!

– То волки, а то Гуго. Дуракам закон не писан.

– Это твой брат? – воскликнул Рагнар. – Ты уверен?

– Что я, родного брата не узнаю? – фыркнул демон.

Рагнар только головой покачал. Он решительно не понимал, как можно опознать родного брата в волке. А спросить не решался из деликатности.

– А что тут делает твой брат? – удивился эльф.

– Я полагаю, за нами увязался, – пояснила диса сурово. – Жаль, Энка его тогда не догнала.

Принц поежился. Ему стало… нет, не страшно, а както неуютно. Остальные, наверное, почувствовали то же самое – помрачнели, притихли.

– Чего ему от нас надо? – спросил рыцарь вполголоса. – Он знает, что мы тут, в поле?

– Не знает. Иначе не стал бы охотиться у нас на виду. Думаю, он следил за нами по грифону, его же издали видно, – рассуждал Хельги вслух. – А когда Энка с Ильзой улетели, он нас потерял, теперь идет по дороге наугад. Сворачивать тут особо некуда… А вот что ему от нас надо?.. Даже не представляю. Замыслил какуюнибудь гадость, не иначе. Провалиться на этом месте, если… Ой! Мамочки мои!!!

– Хельги, счастье мое! Ты хоть иногда думай, прежде чем говоришь! – попросила Меридит, потирая ушибленные части тела.

Падали они глубоко, удар вышел весьма ощутимым.

– Зато Гуго нас тут не найдет.

– Угу. Энка с Ильзой тоже. Им скоро пора возвращаться.

Принц Эдуард опасливо озирался.

– А где это мы?

– В склепе, разумеется, – авторитетно заявил гном. – Выходит, мы вырыли нору не в простом холме, а в кургане.

Эдуард вздрогнул. Надо заметить, что пережитые приключения, и в особенности школа Белых Щитов, изрядно закалили характер его высочества. Это был уже далеко не тот капризный, нежный, трусоватым отрок, каким он встретился наемникам и эльфу. В Гильдии его теперь сочли бы неплохим воином. Но с курганниками у него были связаны такие жуткие воспоминания, что все мужество кудато подевалось. Если он и удержался от крика, то только потому, что боялся потревожить могильную тишину и привлечь внимание хищных обитателей склепа.

– А тут есть эти… как в степи… с ластами? – Назвать курганников по имени он тоже опасался, чтоб не накликать.

– Сейчас поглядим! – бодро откликнулся виновник происшествия, засветив на раскрытой ладони голубой огненный шарик. Аолен даже присвистнул от удивления. Считалось, что такие шарики умеют делать только эльфы и сильфы.

– Это меня Энка научила, – пояснил демон. – В принципе ничего сложного.

Он поднял ладонь повыше, холодный магический свет озарил пространство, веками погруженное во тьму.

Никаких сомнений не осталось, они действительно угодили в склеп. И в какой! Помещение было размером с хорошую университетскую аудиторию.

Пол выложен грубо отесанными плитами песчаника, стены – из таких же валунов. На их слегка отшлифованной поверхности просматривались некие символы, высеченные резцом. Каменные своды над головой были совершенно целыми, будто сквозь них никто никогда не проваливался.

Саркофаг – здоровущий, в два человечьих роста длиной – располагался не в центре подземного зала, как это принято в традиционных гробницах, а както сиротливо в уголке. И слава богам! В противном случае компания свалилась бы прямо на него, и тогда дело точно не обошлось бы ушибами и ссадинами. В целом же склеп производил впечатление очень мирное, ничего зловещего не ощущалось, никакой нежити в поле зрения не наблюдалось. Самым разумным было бы спокойно удалиться.

– И мы даже не посмотрим, кто тут похоронен? – спросил Хельги разочарованно.

– Оно нам надо? – воспротивился Орвуд. – Тебя в детстве не научили, что старые кости тревожить негоже? Хуже Энки, право слово!

– Интересно же! И потом, может, Силы Судьбы нарочно нас сюда забросили?

– Силы Судьбы тут ни при чем. Это ты нас сюда забросил, по собственной дурости…

…И пока одни так препирались, а остальные с интересом им внимали, в славном рыцаре Рагнаре взыграла молодецкая удаль – он взял да и приподнял крышку саркофага. Просто так, чтобы силушку свою испытать. И сделалто самую малость – на полладони, больше не осилил. Этого оказалось достаточно. Но то, что было внутри, вылезло наружу.

Было оно бесплотным, но крупным, на обычное привидение непохожим. Те обычно белые, как сгустки тумана. Тварь же из саркофага была черна, будто облако пепла или столб дыма. В подземном сумраке очертания ее совершенно терялись.

– Я Царь Народов! – торжественно объявил черный дух. И добавил сварливо: – Вы все умрете!

– Почему? – искренне удивился Рагнар.

– Как почему? – столь же искренне удивился дух. – Вы осмелились нарушить покой моей скорбной обители. Уж тыщу лет провел я в сем склепе, заживо замурованный врагами, – и вот явились вы!

– Лично я была бы только рада, если бы меня освободили после тыщи лет заточения, – заметила Меридит философски.

– Я тоже рад, – призналось черное нечто, – но вы все равно умрете. Такова традиция. Трепещите, смертные!

– А если я, например, бессмертный? – полюбопытствовал Хельги, которому вовсе не трепеталось.

– Почему это ты бессмертный?

– Потому что он могущественнейший и опаснейший из современных демоновубийц, – заявил Эдуард, безмерно гордый своим наставником.

– Правда, что ль? – обеспокоился дух, и Хельги почувствовал, как всколыхнулся Астрал.

Увиденное в Астрале заставило Царя Народов заметно сникнуть.

– Велик и ужасен! Воистину, велик и ужасен, – со скорбью в голосе признал он. – Что ж, казни меня, низвергни в небытие, ибо возгордился я и достоин кары!

– Вот еще! – возмутился Хельги, который, к слову, понятия не имел, каким образом низвергают в небытие подобных чудовищ. – Очень мне надо с тобой возиться! Живи себе, только нам не мешай.

Но Царь заупрямился. Он заслужил кару – он желает ее понести, как того требуют традиции, и снисхождения не просит. И никакие это не глупости. А смертным вообще не пристало вмешиваться в разговор высших существ. Заслужил кару – должен понести. На традициях мир стоит. И вовсе они не устарели…

– Да низвергни ты его, куда просит! – потерял терпение Орвуд. – Чего с ним валандаться?!

– Не умею я низвергать! – ответил демонубийца страшным шепотом.

– Чего тут уметь? – совсем рассердился гном. – Поглоти, как Ирракшану, и дело с концом!

От возмущения Хельги даже поперхнулся и не смог высказать Орвуду все, что думает по этому поводу. И хорошо, что промолчал!

– Что слышу я?! – взревел дух ликующе. – Ужель повержена Ирракшана?! Ужель не оскверняет боле земной лик?! О, Величайший из Великих! Отныне я – раб твой! Царь Народов – раб твой. Приказывай – повинуюсь!

– То есть повергать… низвергать тебя больше не надо? – с надеждой уточнил Хельги.

– Не надо. Я посвящу свое бытие служению тебе!

Демон вздохнул с облегчением. Он, бедный, даже не догадывался, сколько хлопот нажил на свою голову.

Из гробницы спутники выбрались без всяких усилий. Царь Народов взмахнул бесплотными руками, провыл заклинание на языке, незнакомом даже Меридит. После чего стены склепа расступились, выпустили незваных гостей на волю у самого подножия холма, и тут же вновь сомкнулись за их спинами.

Рагнар поискал недавнего собеседника взглядом, но не обнаружил.

– Я не понял, этот… Царь, он что, с нами идет или как? Он вроде собирался служить Хельги…

– Увы! – Голос прозвучал ниоткуда, но громко. – Не должно мне покидать надолго обитель сию. Но случись в том нужда – явлюсь без промедления, дабы исполнить служение свое!