Текст книги "Хозяйка города Роз (СИ)"
Автор книги: Юлия Гойгель
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 30 страниц)
Глава 5. Вечные истины
Костя начинает экскурсию по вверенным ему владениям прямо от собственного порога.
– Ну, Тур, – обращается ко мне, как когда-то в футбольной команде. – Что скажешь?
– Да вроде всё тоже, ничего нового.
– А ты присмотрись.
Присматриваюсь. Дедушка Ленин указывает в сторону трёх городских колледжей. Настоящий бермудский треугольник знаний. Перед ними отреставрированный работающий фонтан в виде какой-то старинной вазы. Рядом музыкальная школа и школа искусств, где училась Милана. Красивая девочка грызла гранит науки в не менее красивом месте. Всё правильно. Снесли универмаг, а вместо него построили огромный банк. Много стекла, тёплого розового и белого. Современный проект шикарно вписался в центр. За ним высится шпиль гостиницы «Родина». Но само обозначение «гостиница» убрали. Заменили на современное «отель». Как правильно заметила Милана, это здание опередило собственное время и теперь не выбивается из общей картины. Как моё восемнадцатилетие в нём, невольно проносится в голове. Все памятные для меня здания объединены большой, обутой в уличную плитку, Центральной площадью. Много цветов, разных сортов, оттенков, наименований. Стильно постриженные декоративные кустарники. В них даже птицы поют. И всё это посреди самых настоящих каменных джунглей. И здесь до меня доходит. Пешеходная зона! Вся улица теперь является пешеходной зоной!
– Ты убрал дорогу, – произношу я. – Смелое решение. Красиво, конечно, уютно очень. Но камнями тебя не забросали за отмену городского транспорта?
– Сам боялся. Даже жалобы были. Весь транспорт перенёс на соседние улицы, увеличил количество маршруток. Да и машинами теперь все пользуются. Город у нас молодой, много семей с детьми. Вышли из дома и прямо к парку по пешеходной зоне. Не нужно бояться, что ребёнок под машину попадёт. Сам помнишь, как раньше по центру погонять любили. Молодёжь теперь на бродвее собирается, я здесь много мест для отдыха оборудовал. В общем, довольных оказалось больше, чем недовольных.
– У тебя сын? – уточняю. Кажется, Марек когда-то упоминал.
Комаров почему-то отвечает не сразу.
– Да.
– Такая же мелочь, как у Захара?
– Нет. Старше. В этом году девять лет исполнилось, – признаётся Костя.
Я слегка шокирован. Это означает, что, едва я уехал, Комаров кому-то заделал ребёнка. А я и девушки рядом с ним не помню. Десять лет назад ни у кого из нас не было девушки. Только Марек встречался с моей сестрой Евой. Но, как и я, Марек до сих пор один.
Мареку, Захару и Глебу, который теперь заместитель начальника полиции города уже по тридцать четыре года. Косте – тридцать три. Родители хотели впихнуть его в самую сильную команду, что и сделали. Мне – тридцать два. Я был младше всех почти на два года. Но меня взяли потому, что подавал большие надежды. А капитаном у нас был Марек. Не самый талантливый в футболе, но самый умный.
– Неожиданно, – мямлю я, произведя не сложные подсчёты.
– Давно её любил, – спокойно признаётся друг. – Но боялся ей сказать. Женились действительно по-залёту. Молодые, неопытные, много ли нам надо было. Мне на тот момент двадцать три исполнилось, по годам вполне нормально. Главное, что любим до сих пор.
Я хочу подробнее узнать о его жене, но к нам навстречу спешит начальник парка и разговор о личном приходится прекратить. Дальше идём втроём. На почтительном расстоянии – парковая охрана. Берегут Комарова. Чтобы никакая муха, а уж тем более, шмель не подлетел. По пути осматриваю изменения. Прямо в центре появилось два огромных искусственных озера, посреди которых расположили с десяток фонтанов. Неплохо.
– Теперь у нас своя набережная, – рапортует директор парка, с опаской поглядывая на меня. Комаров представил меня по имени отчеству, и директор не может угадать кто я: столичный проверяющий, щедрый инвестор или ещё какая-то неведомая шишка, в прямом смысле свалившаяся ему на голову в центре парка. – Смотрите, как продумано здесь обустройство: и лодки, и катамараны покататься, и детские площадки, и фуд-корт покушать, а сколько скамеек и ротонд, чтобы посидеть и полюбоваться видами – не счесть.
– А где «метро»? – уточняю я.
Директор тушуется и беспомощно смотрит на Комарова. Тот ржёт и хлопает меня по плечу.
– Не забыл, Тур? Я каждый раз, как сюда прихожу, думаю, может, зря убрали? Что-то у нас в последнее время в городе демография стала падать. Всё же «метро» здорово этот вопрос решало.
Сколько я себя помню, на месте одного из озёр раньше размещались общественные туалеты. Дело нужное. И место правильное. Всё же именно здесь располагалась городская арена, где устраивались концерты, проводились митинги по праздникам и другие городские мероприятия, на которых приходила уйма народа. Не знаю почему, но низкое здание общественных сортиров уходило в землю ступеньками, как в настоящем метро. Может, чтобы запах так не был слышен? А вверху, чтобы было заметно издалека, на здании располагалась большая буква «М». Почему именно она, никто не знал. Парк расположен в пешей доступности от двух вокзалов: железнодорожного и автобусного, поэтому многочисленные гости города, выходя из транспорта, хорошо видели букву «М» и думали, что это вход в метро. Самого метро в нашем городе никогда не было. Всё наше поколение, да и предыдущее и, наверное, ещё несколько последующих, вступив в сложный подростковый период часто развлекалось тем, что на вопросы о том же метро, без зазрения совести указывало соответствующее направление к заглавной букве «М». Когда началась перестройка девяностых, и все узнали о рыночных отношениях, городские туалеты быстро выкупил какой-то смышлёный частник. Он провёл хороший ремонт, даже отопление сделал и посадил бабульку-одуванчика продавать билеты. Ночью бабуля закрывалась на все замки и свой пост не покидала. Если кто-то начинал буянить или ломился, не оплатив пару копеек, бабуля вызывала милицию. Но если за билет платили, престарелая кассир-контролёр не выгоняла даже тогда, когда парень с девушкой шли в одну кабинку и надолго там закрывались. Если учесть, что общежития трёх колледжей, раньше носивших названия техникумов, располагались рядом, место с буквой «М» было очень популярно у вечно бедных студентов, особенно зимой. Чисто, тепло, кабинка закрывается…. Ну, а последствиями длительного посещения, как правильно заметил Костя, уже занимался местный роддом, а там уже и Загс подтягивался… Признаюсь, я тоже пару раз, ладно, пару десятков раз воспользовался помещением с буквой «М». В возрасте восемнадцати-двадцати лет был такой период острого недержания. Резко хотелось и не было сил терпеть. Дома – мама с сестрой, съёмные квартиры – не по карману, на улице – уж очень холодно.
– Это ваша жена решила, – оправдывается директор.
Комаров кивает головой.
– Когда я только избрался на пост, по городу прошлась сильная буря. Если ты помнишь, деревья в этой части были самыми старыми. Положило почти все. Мы, конечно, участок расчистили, поваленными деревьями год общественные бани топили, но пустующее место нужно было облагородить. Да ещё эти туалеты, как бельмо на глазу. Частник ушёл, слишком большой ремонт помещению стал требоваться. Даже не ремонт, а самая настоящая реконструкция. В прямом смысле запахло дерьмом. Для всех. Сам понимаешь, город разросся, много гостей. В других городах то памятник в центре парка откроют, то скульптуру сообразят, на худой конец дворец спорта сварганят – а у нас полуразвалившейся туалет, где наркоманы притоны устраивают. И всё это – в центре города. Сначала, конечно, решили новых деревьев насадить. Но здесь моя супруга несколько интересных проектов нашла, Дюжевых в помощь подтянули, что-то доработали, своего добавили. Мне, как молодому и инициативному под эту марку годовой бюджет больше обычного удалось выбить. Вот и построили. Там, дальше есть площадка для пляжного волейбола, для катания на скейтбордах, всякие карусели для малышни. Вперёд смотри, видишь, какой амфитеатр под открытым небом горожанам отгрохали? Достойно получилось.
Достойно, не отрицаю я. Компактно, просто, всё только нужное, да с сохранением зелёного массива. Озвучить мысли не успеваю, так как у мэра звонит мобильный телефон.
– Да, милая, – лицо Кости озаряется солнечной улыбкой. – Уже свободен. Парк зашёл проинспектировать. Забрать из секции? Без проблем. Через десять минут выеду. А на обратном пути заедем за тобой. Не торопись. Сколько нужно, столько подождём.
Друг засовывает телефон в карман брюк и лишь тогда вспоминает обо мне:
– Тур, рад был свидеться. Скоро обратно встретимся, как – нибудь поужинаем у меня в Фариново. Спокойно, по-домашнему, с семьёй моей пообщаешься. Теперь поеду сына с спортивной секции забирать. Он у меня, как и мы когда-то, спортом увлекается. Может, тебя по дороге куда подбросить?
Я отказываюсь. Смотрю вслед Комарову. Даже не верится, что он и тот, кого я знал десять лет назад, один и тот же человек. Семьянин, мать вашу, вернее его. Поскакал, словно на привязи. И харя такая довольная. Случаем, не треснет по дороге? А ведь сам признался, что женился по-залёту. Все бы так залетали! Определённо, хочется хоть одним глазком посмотреть на его жену. У Захара Дюжева – мисс города, может и у Комарова какая-нибудь депутатская дочка? Или мисс области? Я всё ещё продолжаю думать о жене Кости, но исключительного из рядового любопытства. Даже, если она вторая Моника Беллуччи в молодости (как-то попались её ранние фотки, пролистал – и надолго залип), то никакого сексуального интереса у меня к ней быть не может. Девушки, невесты и, особенно жёны друзей, для меня не просто святые иконы, а существа бесполые. Не трогаю, не смотрю, даже слюной не давлюсь.
Возвращаюсь к Милане через парк, но в старую часть, к памятной беседке, не захожу. Знаю, что вскоре вернусь поздороваться, но не торопясь, не бегом, не с мыслями в голове о других. Только о Ней. Кстати, раз тут все сверкают глянцевой картинкой семейной жизни, прямо как с рекламы Загса, нужно постараться не потерять интерес к Милане. Из неё получится идеальная спутница на дружеский семейный ужин. Она девушка не только эффектная и известная, но весьма мне симпатичная. И городу нравится. Словно для меня подбирал.
Чтобы сделать девушке приятное (мне она в приятном и в этой ночи не отказала) приглашаю её на ужин в ресторан вечером в субботу. Их в городе открылось не менее десятка, поэтому выбор заведения полностью доверяю ей. Как и заказ столика. Мне в такие нюансы вникать не хочется. С меня костюм и банковская карта для оплаты счёта. Думаю, что достаточно. Спохватываюсь и на всякий случай уточняю, хочет ли она сама в ресторан. Всякое бывает.
– Можно и в ресторан. У нас теперь много достойных, – согласно кивает головой владелица самого известного и крупного в городе агентства недвижимости. – А можно и в казино. Оно у нас такое крутое, что не только из столицы приезжают, но и из других стран.
– Особенно из России, – хмыкаю я. – Там в большинстве городов они запрещены или введены жёсткие ограничения. А ты сама была в нашем казино?
– Была пару раз в старом. Наверное, ты тоже там был. Несколько столов, да автоматы. Ничего интересного. Но лет пять назад у него появился новый владелец и всё резко изменилось. Кстати, кто этот владелец никто толком не знает. Всеми делами на людях занимается управляющий, но это не владелец. Я была там только один раз, где-то год назад. Не одна, в компании. Там такие ставки… даже у меня, привычной к большим суммам за расчёт по недвижимости едва глаза на лоб не полезли. Конечно, там тоже есть зал с автоматами и столики для тех, кто попроще, но там не так интересно. А ты играешь, Артур?
– Посещал казино почти везде, где жил. Но, скорее из спортивного интереса. Автоматы – это вообще не моё. Пробовал играть, опять же на уровне любителя. Так ты хочешь в казино?
Милана прикусывает губу, нерешительно переминаясь с ноги на ногу:
– Не знаю. Если сыграть в обычном зале несколько раз, то я могу. Но тянет в Вип, как в кино. Но деньги на меня дождём не сыпятся, их зарабатывать нужно. И делать этого для казино мне не хочется, – честно признаётся женщина.
Я знаю владельца казино, не управляющего. Автоматы действительно не люблю, но могу сыграть в рулетку. А в покер играю профессионально. Азы постигал ещё здесь, до отъезда. На нём и заработал свои первые деньги. Но говорить с Миланой об этом пока не готов. Если вообще буду готов.
– Мы с тобой сходим туда, но позже, – осторожно обещаю женщине. – Возможно, в Вип зал, как ты хочешь. Но в такие места дверь ногой всё же не открывают. Пообщаюсь с друзьями, поговорю с ними на эту тему. А пока давай всё же на ресторане остановимся.
– Давай, – соглашается Нестерова. Её глаза горят от предвкушения моего обещания. И я его, конечно, исполню, предварительно поговорив с хозяином. Не управляющим.
– На столике не экономь, как и на самом ресторане. Хочешь, чтобы тебя встретили корзиной роз или целый вечер лично для тебя играл оркестр – я только за. Не возражаю, даже если все блюда будет подавать шеф-повар. Но организуй всё сама. Я не по этой части.
– Ты не романтик? – улыбается Милана.
Я вспоминаю узкую девичью кровать, утопающую в лепестках роз. Она не просила. Но мне хотелось это сделать для Неё.
– Я – человек! Не чуждо человеческое мне ничто, – отвечаю ей фразой из древнеримской комедии. Это выражение довольно известно на латыни. Марек всегда интересовался латынью, а Ева не любила. А Она смеялась и заучивала то, что ей нравилось. Мой эльф, Эля, Элина…
Милана снова чуть беспомощно улыбается, растерявшаяся от произнесённой мной фразы. Я не удерживаюсь и добавляю, на этот раз на латыни:
– Aeternae veritates, – тут же перевожу. – Вечные истины.
«Amor etiam deos tangit, – ответила бы мне Ева, глядя на Марека. – Любви подвержены даже боги».
««Vivamus atque amemus», – произнёс бы Марек, глядя на неё. – Будем жить и любить».
«Amor omnia vinsit, – сказала бы Эля, глядя на кого угодно, только не на меня. – Всё побеждает любовь».
Этот диалог я веду мысленно, чтобы не смущать Милану. Дело совсем не в ней, дело во мне. В этом городе я никогда не думал о любви.
– Может, ты ещё что-нибудь хочешь, кроме ресторана и казино? – спрашиваю у женщины. Она смотрит в пол. Не решается. Я касаюсь пальцами её подбородка, заглядываю в глаза и напоминаю. – Милана, со мной можно всё. Это же наш с тобой город.
– А мы можем заказать лимузин? – выдаёт она. – Раньше было очень модно. Теперь изредка на свадьбу заказывают, да школьники на выпускной.
– Ну, а мы что в нём будем делать? – изумляюсь я.
– Любовью заниматься, – шепчет она, почти касаясь моего уха губами.
– Где я, где любовь, – напоминаю ей на всякий случай.
– Трахаться, – тут же исправляется женщина. – На каждой городской улице.
– Тогда можно.
Глава 6. Ночное рандеву
Всю пятницу и субботу я занимаюсь обустройством нового жилья. Несколько раз созваниваюсь с Захаром. Он предлагает мне знакомого дизайнера для внутренней отделки квартиры. Изначально разговор идёт о трёх дизайнерах на мой выбор, но я не хочу никаких собеседований. Полагаюсь на личное мнение друга. Если мы сильно не сойдёмся во вкусах с его протеже, тогда побеседуем с другим или третьим.
Затем посещаю порекомендованный Миланой бутик с одеждой. Ресторан она выбрала очень приличный, в который ходят лишь в костюмах. Не спортивных, понятно. Возможно, в смокинге тоже пустят. Но этот вариант совсем не для меня.
Помня о лимузине, машину я не беру, а вот о цветах позаботился заранее. Заехав в крутой по внешнему виду цветочный салон, был поражён огромным выбором роз.
– Голландские? – спросил первое, что пришло в голову.
Девушка по имени Алёна, на бейдже которой значилось, что она не продавец, не консультант, а целый флорист, с затаённой обидой взглянула на меня.
– Наши. Местные. Настоящие. Чувствуете запах? Голландские так не пахнут. А наши простоят долго, потому что только сегодня утром были срезаны. Ваша дама какой цвет предпочитает?
Я вспоминаю, как небрежно Милана отзывалась о городских цветах. Может, она не любит розы? Ведь здесь они на каждом шагу. И сколько их купить: тридцать, пятьдесят. Нет, чётное количество не покупают. Остановиться на семидесяти пяти? Будет выглядеть очень эффектно. Главное, самому не сойти за цветочную клумбу, пока донесу. А то какая-нибудь сердобольная бабулька вывернет на меня ведро воды. В лучшем случае.
Пока размышляю, взгляд останавливается на раскрытых бордовых бутонах. Ева бы назвала их вишнёвыми. Сестра любила экспериментировать с цветом волос и часто красила их в такой цвет. Её любимый.
– Эти розы самые любимые у нашей хозяйки, – заметив мой взгляд, поясняет Алёна.
– Хозяйки города? – автоматически повторяю я и мысленно чертыхаюсь. А это, оказывается, заразно, повторять за другими. Как местный вирус, что ли.
– Да. У супруги мэра.
– Знаете, я совсем не уверен, что моя дама любит розы. Можно какой-нибудь составной букет?
Алёна предлагает мне целую композицию. Пожалуй, то, что надо. Здесь всего понемногу, но букет закрывает половину меня. Из цветов я могу различить лишь розы с ромашками, поэтому то, из чего состоит мой букет мне неизвестно. Можно спросить у Алёны, но я не думаю, что мне необходимо забивать свою голову подобной информацией.
Ровно в шесть захожу за Миланой. Для этого всего лишь требуется пересечь два соседних двора. Для себя я ещё не решил, нравится ли мне подобная близость или нет?
Выглядит женщина шикарно. На ней длинное вечернее струящееся платье нежного розового цвета без рукавов и бретелей. Салонная укладка волос и макияж. Приятный, ненавязчивый аромат духов. Всё в меру и всё просто шикарно.
Ресторан оказывается таким же. Хороший европейский интерьер, достойная кухня. Но здесь наши вкусы кардинально расходятся. Милана предпочитает разнообразие моллюсков и морских гадов и фруктовое ассорти, я же заказываю хороший кусок мяса с картошкой и овощами. Видимо возвращение в родной город вернуло меня к любимым блюдам детства. Что любит Она я точно не знаю. По ресторанам, даже по обычным закусочным мы с Ней не ходили. Несколько раз Марек заказывал пиццу для всех. Он не только учился в медицинском институте, но и успевал подрабатывать на «Скорой», поэтому у него были свои собственные деньги. У меня тоже периодически появлялись небольшие суммы, которых хватило бы на оплату пиццы и поход в обычное кафе. Но мама уже хорошо прикладывалась к спиртному, особенно на выходных, поэтому приходилось все свои заработки тратить на продукты для семьи и на оплату коммунальных платежей. Ева, которая была младше меня на два года, тоже училась в медицинском, только училище, и должна была вот-вот его окончить. Все практики у сестры были бесплатными, а учёба занимала весь день, поэтому ни о каких подработках речь не шла. Я знал, что Марек, которому ещё и родители финансово помогали, даёт Еве деньги на карманные расходы. Но, особенно в последний год я старался собирать достаточные суммы денег, чтобы сестра могла купить себе то же бельё и что-нибудь новое из одежды. На зарплату матери уже рассчитывать не приходилось.
Эльф… Эля… Элина… Она… Была младше Евы больше, чем на год, но учились они в одном классе. Как мы с Комаровым. Разница в возрасте между мной и Элей составляла четыре года, но, когда мне было двадцать, а ей шестнадцать, я в её сторону даже не смотрел, хотя видел часто. Элина была не просто одноклассницей сестры, но ещё и нашей соседкой. Всё свободное время я проводил за компьютером. Нет, мы периодически пересекались, как пересекаются соседи, но не более того. До своего памятного дня рождения, я вообще женщинами не интересовался. «Не распробовал ещё», – любил подкалывать меня Марек. А после восемнадцати меня интересовали не шестнадцатилетние девочки, а, как минимум, двадцатилетние девушки.
Если Ева поступила в наше медицинское училище, находящееся в «бермудском треугольнике знаний», то Элина уехала в другой город. И, пока наши судьбы не сблизила общая беда, я даже не знал, что она учится на ландшафтного дизайнера. Мы стали очень редко видеться. Встречались не чаще раза в месяц, когда Марек и Ева оставались у нас дома, чтобы дождаться приезда Элины из другого города. Подруги по – прежнему были очень близки и встречались при каждом удобном случае. И такие вечера, особенно, если на улице была плохая погода, мы проводили вчетвером. Марек, Ева и Элина всё время о чём-то говорили, я же не вылезал из компьютера, отвечая, если у меня что-то спрашивали или меня цепляло что-то в их разговоре. Например, их обмен цитатами на латинском. Мареку латинский был необходим по учёбе, как и Еве, а Элине просто нравилось. А меня веселило, как Элина училась говорить на латыни вслух, а друг с сестрой добивались от неё правильного произношения. Периодически, конечно, я выходил из-за компьютера. Тогда мне приходилось садиться на узком двухместном диванчике рядом с Элиной, так как второй трёхместный диван занимали друг и сестра, совершенно не хотящие никого видеть рядом с собой. Я знал, что любовь у них далеко не платоническая, но Еве было девятнадцать, а Мареку – двадцать три. И моё благословение их волновало ещё меньше, чем меня – нахождение рядом Элины. Я не могу не сказать, что совсем не обращал на неё внимания: я считал её вполне привлекательной, и мы могли что-то обсудить, и сидеть на узком диванчике нам было комфортно. Но связывал нас вместе один город, Ева, цитаты на латинском и… больше ничего. Нет. Ещё несколько коробок пиццы на четверых и дождь за окнами дома.
– Ты здесь? – пощелкала пальцами перед моим носом Милана.
– Извини, – я, как можно беспечнее улыбнулся ей. – Знаешь, столько воспоминаний. В памяти всплывает даже то, о чём ни разу не думал за последние десять лет.
Милана пила хорошее итальянское вино, я – французский коньяк. Мы неплохо провели время. Щёки женщины слегка раскраснелись, то ли от выпитого вина, то ли от ожидания того, чем закончится вечер. Я почувствовал, как изящная женская ступня, обтянутая чулком, прошлась по моей ноге под столиком, поднялась выше, дразняще скользнула по выпуклости паха. В эту ночь мы не встречались, и я был вполне положительно настроен продолжить этот вечер так, как ей хотелось. Опустив руку под стол, нашёл её ногу, лаская в ответ. Она с готовностью подалась вперёд, подставляя как можно больше себя моей руке, а собственную грудь моим глазам. Вскоре на её телефон пришло оповещение. Это водитель лимузина сообщал, что машина подана. Расплатившись по счёту, мы вышли на улицу. Водитель в форме открыл нам дверь белоснежного лимузина, уточнив, что маршрутом являются центральные улицы города. Ближайшие четыре часа. Кажется, Милана решила насладиться тем, что находилось у меня чуть ниже пояса, сполна.
– Поцелуй меня, Артур, – попросила она, едва машина тронулась. Я уже успел заметить, что перегородка между пассажирами и водителем была опущена, скрывая нас. – Поцелуй меня между Центром и Советской.
На её губах не было помады. Они казались такими сочными и манящими, но, лишь для той моей части тела, которая, видимо тоже желала посмотреть все изменения, что произошли на центральной улице города и поэтому норовила выскочить из моих брюк. Я поцеловал, скользнув по краю её рта, прошёлся по скулам, шее, выступам ключиц и зарылся лицом во впадинку между полными грудями. Неоновая иллюминация красиво подсвечивала её лёгкое платье, делала матовой кожу, превращая в манящий, тёплый бархат. Лёгкая ткань легко скользнула под моими руками вниз. Мы стали на светофоре, и его равнодушный красный глаз осветил ярким пятном сосок Миланы. Подув на него, я сжал твёрдую горошину между пальцами, теребя и чуть пощипывая.
– Пожалуйста, – взмолилась женщина, и я обвёл горошину языком, пососал, втянул вглубь рта. Машина чуть дёрнулась, снова набирая ход, и я прошёлся по её соску зубами. Но Милане это понравилось. Похоже, ей нравилось всё, что я с ней делаю. А мне – не очень. Чёрт! Я же ничего ей не обещал.
– Артур, – снова застонала она, притягивая меня к своей груди. – Я хочу тебя.
Пальчики с драконовскими ногтями стали расстёгивать мою рубашку. Я не помогал ей, предоставив полную свободу действий. Пухлые губы прижались к обнажившейся коже груди, розовый язычок стал жадно вылизывать кожу, опускаясь всё ниже и ниже. Милана умело расстегнула ремень и молнию на моих брюках, вытащила из боксеров напряжённый член и стала насаживаться на него ртом в комфортном для себя ритме. Я, конечно, был не против. Получалось у неё всё очень здорово, и сама идея с лимузином мне нравилась всё больше и больше. Вряд ли мне отсосут ещё раз прямо напротив окон Белого дома, под строгим взглядом дедушки Ленина, возле которого мы сейчас проезжали. Подняв руку в ответном жесте вождю народов, я положил её на голову женщины и та, поощрённая этим простым прикосновением, стала стараться ещё лучше. Лимузин свернул влево и вскоре светлые волосы Миланы окрасились в разноцветные тона. Это заиграли манящие огни шикарного казино, притягивая на свой свет бабочек-однодневок, обещая призрачную удачу, будоражащий вкус азарта, игривый запах обманчивой свободы и вседозволенности. А наутро не останется ничего, кроме разъедающего душу разочарования и пустоты. Я – есть казино, а Милана – очередной игрок, возомнившая себя хозяйкой положения. Всего лишь на одну ночь. Я это точно знаю, а она, похоже, начинает верить в сорванный ею джек-пот.
– Забирайся, – тяну её за волосы вверх и, быстро достав из фольги презерватив и раскатав по члену, позволяя женщине опуститься на себя. Она всё ещё хозяйка, ведь выигранная ею ночь не закончилась.
Лимузин сворачивает на следующую улицу, где, чуть в глубине, расположился городской Загс. На нём нет ярких неоновых огней, лишь скромная сиреневая подсветка. Движения женщины становятся всё резче, и я перестаю улавливать смену декораций за окном лимузина. Обхватываю женские плечи, прижимаю светловолосую голову к своему плечу и начинаю яростно вбиваться в податливое тело. Мы кончаем почти одновременно, с моими стонами, громкими криками Миланы, её бьющимся в экстазе телом на моих коленях. Наш оргазм бурный и яркий, но исчезнущий без остатка, как бурлящая жизнь ночного города, пахнущая пороком и развратом и, чуть-чуть, слабым ароматом ещё спрятанных в бутонах роз.
Неуклюжий громоздкий лимузин продолжает ехать дальше, рассекая фарами полночную темноту, то подсвечивая городские достопримечательности, то скрывая неприглядную изнанку. Я, слившись с городом в одном ритме, прочувствовав его настроение, всё больше обнажаю прекрасное тело Миланы, как город – свой идеальный Центр. И прячу, закрываю собственную душу и мысли, чувства, заталкиваю как можно глубже, как город прячет свои неприбранные окраины и старые, захламлённые дворы.
Несмотря на то, что лимузин довозит нас почти до самого дома, я провожаю Милану до порога её квартиры. Она пошатывается, постоянно спотыкается на высоких каблуках. Всё же почти четыре часа занятия сексом, да ещё в машине, дают о себе знать.
– Зайдёшь? – предлагает женщина, не с первой попытки попав ключом в замочную скважину.
– Нет, Милана. В другой раз. Спасибо за вечер. Ты – лучшая.
– Ты тоже был неплох, – пробует шутить она и тянется к моим губам. Я целомудренно касаюсь её пухлых губ и нажимаю кнопку лифта. Через пару минут выхожу на улицу и, словно мальчишка, перепрыгивая через ступеньку, направляюсь в сторону своего временного жилья. В теле приятная опустошённость и усталость, как после похода в тренажёрный зал. Сейчас пятый час утра, но небо уже сереет, а городская иллюминация горит ещё ярче. Боковым зрением замечаю, что во дворе моего постоянного жилья, по соседству с мэром, недвижимо сидит женская фигура. Это немного странно, учитывая, который сейчас час. Напоминаю себе, что, как жилец этого дома я являюсь лицом заинтересованным и просто не могу пройти мимо подозрительного явления. Сворачиваю в бок и подхожу ближе. На парапете ступенек, возле каменных цветочниц, действительно сидит женщина. За сорок, ухоженная, хорошо одетая.
– У вас всё в порядке? – решаю уточнить, если уже подошёл.
– Всё просто замечательно, – отвечает приятным голосом. Говорит чётко, не пьяная. – Немного устала. Решила отдохнуть, на цветы посмотреть. Хозяйка так старается, всю душу вкладывает. А мы спешим, спешим, спешим…. И вы присядьте, кислородом подышите, на цветы посмотрите, в душу впустите, а то, как кролик по кругу, по кругу, по кругу….
Я хмыкаю. Знаю выражение про белку в колесе, но она сказала про кролика. Трахаюсь, что ли, замного? Но не на лбу же у меня об этом написано? И эта со своей хозяйкой.
Вежливо прощаюсь и сворачиваю в соседний двор. Но образ странной незнакомки всё ещё стоит перед глазами. Пожалуй, так могла выглядеть эта городская, уже прожитая ночь: красивой, чуть утомлённой под утро, со следами минувшей страсти и лёгким запахом порока. От этой мысли резко оборачиваюсь, чтобы ещё раз взглянуть на женский силуэт, но на ступеньках уже никого нет. Странно. Куда она могла исчезнуть? Ладно. Забыли. Не камеры же мне идти к охране смотреть.
