Текст книги "Хозяйка города Роз (СИ)"
Автор книги: Юлия Гойгель
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 30 страниц)
Глава 29. Элина. Знакомство
Чувствую себя не только разбитой и уставшей, но морально сломленной и опустошённой. Как скорлупа от яиц, которую я бросаю в мусорное ведро. Когда Артур уснул, я могла прижаться к сильному и надёжному телу Марека. Но не в этот раз. Марк ничем мне не поможет в моих чувствах к Артуру. Он не знает ни о самих чувствах, ни о наших отношениях, ни о том, что Алмазов теперь каждый раз будет пытаться размазать меня по самой грязной поверхности, которую найдёт в месте нашей встречи. И новость о том, что, Костя на этот раз отличился «по – крупному», едва не убивает меня на месте. Я понимаю, что Марек хотел, как лучше, а получилось, как всегда. Меня совсем не радует, что какой-то посторонний мужик оценил ночь со мной в «безлимит» для Кости. Если бы пришлось отдавать «выигрыш» ему, я бы не знаю, что после этого с собой сделала. Оставалось надеяться, что у меня остановится сердце в момент самой «оплаты» Костиного долга. Конечно, если всё же придётся делать это с Артуром, да ещё у кого-то на глазах… Но бросаться пустыми и глупыми фразами я не буду. Чужой мужчина и Артур. Конечно, мой выбор здесь очевиден. Даже, если весь процесс Алмазов станет меня оскорблять, как делал это всю сегодняшнюю ночь. Он уснул, а я прорыдала до самого утра. Встала на рассвете и долго стояла под прохладным душем, чтобы хоть немного привести себя в чувства. Затем целый час замазывала дорогой тональной основой лицо, чтобы скрыть его нездоровую серость. Но подпухшие, красные глаза выдавали всё. Я не придумала ничего лучше, как вставить цветные линзы, которыми пользовалась, выходя из дома. Теперь, когда Артём подрос, я не хотела, чтобы люди обращали внимание на ярко-зелёные глаза сына. Глаза его отца. Глаза Артура Алмазова. Я очень надеялась на то, что они никогда не встретятся.
Но моя надежда не сбылась. Город снова напомнил о своих правилах, сделав ход с козырей. Хватило нескольких секунд чтобы увидеть, что Артур всё понял. Сложил два и два. Да и Марек тоже. Когда я вернулась, чтобы замыть испачканный пол, они молчали. Оба. Скорее всего именно Марек решил, что так лучше. Он всё ещё продолжает защищать меня. Но я уже сама не уверена, что достойна его защиты.
Вскоре возвращается Артём. А я совершенно не знаю, как представить ему Артура. Алмазов не спешит упростить мне задачу и никуда не собирается уходить. Пока я трусливо застываю у порога с грязной тряпкой в руках, Марек усаживает Артёма за стол и начинает кормить его завтраком.
– Кстати, Артём, познакомься – это Артур. Мой лучший друг. Раньше он жил рядом с этим домом.
– Мы встречались, – признаётся сын. – Во дворце спорта, когда я опаздывал на тренировку.
– Я помню тебя, – отвечает Артур. – Приходил, чтобы поздороваться с Ивановичем, но решил не мешать занятиям.
– Вы вместе с папой Костем и папой Марком играли в футбол? – уточняет Артём. – А ещё с вами были дядя Стас и дядя Захар?
– Да. Мы играли в одной команде и дружили больше всех остальных. К тому же с твоим … э-э… папой Костем я учился в одном классе. А почему ты называешь дядю Марка папой? – всё же не удерживается Артур от вопроса.
Артём хмурится:
– Потому что он мой крёстный папа. Вы, наверное, об этом не знаете, – и задаёт встречный вопрос. – Вы жили в том доме, который сгорел? А мама сказала, что там все погибли. Среди них был мой дедушка.
– Артур к тому времени уже уехал жить в другую страну, – поясняет Марек. – Поэтому твоя мама и не говорила о нём.
– А-а-а… Понятно, – кивает головой сын, но продолжает смотреть на Алмазова. – Так вы, получается, к нам в гости приехали? Если у вас здесь больше никого не осталось, будете у нас жить? В этом доме?
К подобному вопросу никто из нас не готов. Я вообще не готова не то, что к вопросам, к самой встрече Артура и Артёма. Смотрю на них и не верю, что это всё происходит наяву. А внутри меня зреет так и не забытая, не прошедшая боль и обида на Артура. Где он был тогда, когда я не знала, что делать, как дальше жить, как признаться во всём собственной маме? Стояла возле женской консультации и ревела, ещё сама почти ребёнок, не доучившаяся и не устроенная в этой жизни. Казалось, сам город смотрит на меня строгими глазами участкового врача-гинеколога и вопрошает: «А лежать под ним было хорошо? Теперь либо выскабливаться иди, либо в ноги матери падай».
Зарёванная, почти невидящая куда иду, я всё же пошла через парк. Теперь и вспомнить не могу, куда шла. Возможно, к той самой беседке. И буквально уткнулась лицом в грудь куда-то спешащего парня. Им оказался Костя Комаров. Мы были с ним знакомы, хотя близко не общались, но здоровались, если сталкивались в городе. Он удивлённо посмотрел на моё мокрое от слёз лицо и провёл к ближайшей скамейке.
Зарядил мелкий и нудный осенний дождь. Костя набросил на мои плечи, прикрытые лишь тонкой маечкой, свой пиджак. Сколько я его помнила, он ходил в брюках, рубашке и пиджаке. Спросил, что у меня случилось, кто меня обидел. Но тот, кто обидел, был слишком далеко. Я не знала его нового адреса. Даже Марек уехал на полгода на стажировку за границу. Будь Добровольский в городе, я бы ему всё сразу рассказала. Но рядом со мной, по странному выбору города, остался только Костя. Я сказала ему то, что позже скажу и Мареку. Что беременна от парня, который меня бросил. Ведь это было так близко к правде. Пусть Артур меня не бросал, но это всё потому, что мы и не встречались. Я была уверена, что моей беременности брат Евы уж точно не обрадовался бы. Возможно, на аборт бы и не отправил, но вряд ли бы стал отговаривать, если бы я решила его сделать. Наверное, стал бы финансово помогать, при этом гуляя, как раньше, прямо на моих глазах. И я не могла винить его в этом. Он мне ничего не обещал. Уж лучше не видеть его совсем, чем целующего других девушек в шаге от меня.
Да. Лежать под ним мне было хорошо. Примерно также, насколько теперь плохо.
В тот день Костя проводил меня домой. Сказал пока ничего не говорить маме. Это мне было сделать легче всего, так как я не могла вымолвить нужные слова. С середины октября у меня была практика, которую я проходила в нашем городе, в филиале государственного предприятия, занимающегося благоустройством города. А Костя уже работал в городской администрации. Буквально через пару дней после начала практики, он пришёл на моё временное место работы. Мы стали часто обедать в небольшом кафе, которое находилось рядом. Я очень стеснялась того, что Костя всегда платил за мой обед. Знала, что он получает не слишком высокую зарплату. Моя же практика была совершенно бесплатной. Радовало лишь то, что ходить нужно было на неё не каждый день. Соответственно и обедали мы не каждый день. И, если у большинства беременных, токсикоз уменьшался пропорционально срокам, то у меня всё было наоборот. С каждой неделей становилось всё хуже. У мамы стали появляться подозрения.
Я стала на учёт по беременности. Мне исполнилось восемнадцать ещё в апреле, и маме со мной по врачам ходить уже было не нужно.
В начале декабря, за неделю до окончания моей практики, я сказала Косте, что буду во всём признаваться маме. Скрывать дальше три с половиной месяца беременности становилось тяжелее с каждым днём. К тому же меня хотели положить в больницу на сохранение.
– Выходи за меня замуж, – ответил Костя на мои слова. – Давай завтра скажем твоей маме. А чуть позже моим родителям. Они всё равно живут и работают в Минске. А мы сможем жить в моей квартире. Там нам никто не будет мешать.
Там нам действительно никто не мешал. Никто не мешал мне быть поваром, прачкой и уборщицей в квартире Кости. А ещё его личным секретарём, психологом, помощником и всеми теми, чьи должности ещё были в городской администрации. Отдельной статьёй шёл супружеский долг. Пока я не родила, у нас ничего не было. Тяжёлая беременность и всё такое. А ещё, как мне казалось, Косте просто не нравился секс с беременной девушкой. Но ночевал он всегда дома. И никто из наших знакомых никогда не шептался за нашими спинами, тыча в меня пальцами, что мы с Костем женились по залёту.
К тому времени, как дошла очередь до реального секса между нами, мы уже почти год, как были женаты и жили вместе, спали в одной постели. Я банально к нему привыкла. Да и Костя оказался вполне сносным любовником. Более-менее заботился о моём удовольствии и не требовал ничего неприемлемого мной. Конечно, то, что происходило между мной и Артуром когда-то, в моём браке и рядом не стояло, но и цена за три недели удовольствия оказалась для меня слишком высокой. В моей жизни был поцелуй на вокзале и поцелуй в Загсе. Разницу я знала и понимала, что мне, в принципе, повезло. Ведь многие всю жизнь целуются только в Загсе.
Затем в моей жизни появился Марек. Не как парень Евы и крёстный отец моего сына, а как мужчина. Мужчина, на плечо которого я могла всегда опереться. Мужчина, который научил меня быть сильной. Мужчина, который всегда был рядом.
А теперь, зачем-то, в город вернулся Артур. И слова нашего сына о его возвращении ещё висят в напряжённом, пахнущем розами, воздухе.
– Я насовсем приехал, – отвечает Артур. – Могу работать удалённо и иногда ездить в командировки. У меня очень хорошая работа, поэтому я уже купил собственную квартиру. Она находится в Сити, расположена прямо над вашей.
– Я не люблю жить в Сити, – признаётся Артём. – Там родители тех друзей, что у меня есть, не любят, когда ходят в гости. Да и играть там негде. В футбол не погоняешь, везде дорогие машины. Только и смотри, чтобы не разбить. Только малышам в песочнице интересно, а мне – нет. В Фариново с бабушкой намного интереснее. Вы там дом покупать не планируете?
– Нет, – качает головой Алмазов. – Привык жить в квартире.
– А у вас дети есть? – уточняет наш сын. – Я бы мог с ними дружить. Познакомить с городом. Вы ведь знаете, что мой папа – мэр, а это значит, что моя мама – хозяйка города? Все цветы, которые в нём растут – выращивает моя мама. Ни у кого больше нет такой мамы.
– Артём, такие вещи нельзя рассказывать незнакомым людям, – прерываю я разболтавшегося сына. – Это невежливо и некрасиво.
– Но папа Марк сказал, что дядя Артур – его лучший друг. Я стараюсь быть вежливым. Ой. А вас можно дядей называть? Или нужно по имени и отчеству. Я не знаю вашего отчества.
– Называй меня Артуром, Артём, – заметно тушуется Алмазов. – Детей у меня нет. И я не привык быть дядей. Давай по одному имени.
Теперь Артём смотрит на Марека. На своего кумира. На своего почти отца. Как тот скажет, так и будет правильно.
– Можно по имени, если дядя разрешил, – впервые улыбается тот. – Но этого дядю с тобой познакомили мы с мамой, поэтому с ним разговаривать можно. А с чужими дядями знакомится ни в коем случае нельзя. Всё по-прежнему так, как я рассказывал тебе раньше.
Мы дожидаемся ремонтную бригаду, которая меняет разбитое стекло, после чего отправляемся в Фариново. Это новая элитная часть города, которая постоянно патрулируется машинами вневедомственной охраны. Также наш новый, соответствующий всем стандартам коттедж, полностью оборудован самыми современными средствами охраны. А самый ближайший наш сосед – Стас Молчанов. Но коттедж, в котором он живёт со своей девушкой, принадлежит не ему, а начальнику полиции города.
Артур, насколько мне известно, возвращается в квартиру, которую снимает, а Марк и Костя уходят к Стасу. Впрочем, Костя возвращается уже через час, а Марек уезжает на такси к себе домой. Я понимаю, что и для него это была очень непростая ночь и такой же выматывающий нелёгкий день.
Глава 30. Самое ценное
Вечером мне звонит жена Захара Дюжева и предлагает уже завтра прийти к ним на небольшой загородный обед. Синоптики обещают хорошую погоду, поэтому чета Дюжевых планирует приготовить шашлыки, рыбу на гриле и другие блюда традиционного отдыха на свежем воздухе. Также Марина, так зовут жену Захара, сообщает, что планирует пригласить Марка, Стаса с его девушкой и, понятно, Артура с его спутницей. Если он захочет кого-то с собой взять. Собственно, весь вечер посвящён приезду Артура. По секрету Марина также мне рассказывает, что Артур уже успел близко познакомиться с Миланой Нестеровой, владелицей самого крупного в городе агентства недвижимости «Лучший выбор». И даже ночевал у неё несколько раз. Сама Милана ей об этом говорила.
Марина Дюжева мне нравится. Она моя ровесница. Заканчивала школу искусств. Выиграла городской конкурс красоты. Очень красивая и приятная блондинка. И с Захаром у них самая настоящая любовь. Я не могу сказать, что мы с Мариной закадычные подруги, потому что пересекаемся в основном тогда, когда я появляюсь в Фариново. Но жена Захара, как и он сам – очень открытый и честный человек.
Милану Нестерову я тоже знаю. Встречаемся по работе и на всех городских мероприятиях. На людях – всегда здороваемся и мило общаемся. Но в душе я её недолюбливаю. Восхищаюсь, конечно тем, как девчонка из вполне обычной семьи построила бизнес с нуля. И своей собственной семьи у неё до сих пор нет.
Марек тоже относится к ней очень настороженно. Говорит, что я всё ещё слишком наивная и доверчивая, что не могла Милана раскрутить такой бизнес «с нуля». За ней кто-то «стоит», но не хочет этого показывать и афишировать. Также Марек как-то признался, что Нестерова не раз ему намекала на свои, вполне определённые к нему желания. Но для него лучше осчастливить своих девочек в казино, чем завязывать, пусть и одноразовые отношения с женщинами, с которыми он постоянно встречается в городском обществе.
Тема Добровольского и его женщин между нами не под запретом. Они появились у него после Евы, но ещё до меня. Возможно, если бы я конкретно сказала, что мне это совсем не нравится, и я хочу быть единственной, он бы согласился на мои требования. Но мы так никогда и не говорили о чувствах. К тому же, если Марек резко начнёт вести монашеский образ жизни, это бросится в глаза всем. А наши с ним встречи всегда носили скорее спонтанный характер, чем постоянный. Мы никогда и ничего не планировали заранее. К тому же Марк привык к сексу не раз в месяц и, наверное, даже не раз в неделю. А встречаться с ним настолько часто в столь интимном плане я вряд ли готова.
Чтобы не происходило между мной и бывшим парнем Евы, я всегда буду помнить, что именно Костя оказался со мной в одну из самых трудных минут моей жизни. Правда, после этого «трудные минуты» стали всё чаще случаться именно у него, а мне приходится всё больше бороться с этими трудностями, но оставить мужа им на растерзание я никогда не смогу.
Возможно, Марк понимает всё это без моих длинных объяснений, поэтому никогда не заводит подобный разговор. Меня устраивает наше с ним настоящее. А чувства… Однажды я впустила их в свою жизнь… До сих пор вытравить из собственного сердца никак не получается. Даже доктор Добровольский здесь мне ничем помочь не сможет. Наступать дважды на одни и те же грабли я больше не хочу.
И идти на завтрашние посиделки с друзьями я тоже не хочу. Эти выходные определённо не задались. Осторожно спрашиваю у Марины, почему она решила собраться именно завтра. Та отвечает, что в следующую субботу будет первое июля. Понятно, что не мы, не Марк, не сам Артур не пойдут веселиться. Затем обещают дожди. А ждать ещё три недели Марине не хочется. Тогда получится не празднование возвращения Артура, а его едва ли не новоселье. Но это мероприятие нужно устраивать у него в квартире, а не во дворе особняка Дюжевых.
Я не могу не согласится с доводами Марины. Но, как же мне никуда не хочется идти завтра! А если не идти?
– Какой смысл что-то устраивать без вас? – искренне удивляется Марина. – Добровольский, скорее всего тогда тоже откажется. А он ведь лучший друг. Ну, сама понимаешь – Костя всё же мэр. Артуру должно быть приятно, что его встретит сам хозяин города. Захар сказал, что они к тому же бывшие одноклассники. А если вы не придёте, получается, что, Костя не рад его возращению? Вы же очень давно с Артуром знакомы. Думаю, он тоже будет рад пообщаться с вами, а не со мной и девушкой Стаса, которых не знал до этого вечера.
Как же много Марина не знает! Но в её словах всё логично. Именно так будут думать все, кто не посвящён в события этой ночи. Прижимаю ладонь к буквально разваливающейся от боли голове и прошу у Марины полчаса «на подумать». Она даёт. Признаётся, что ещё никого не приглашала, так как сначала хочет заручится нашим с Костем согласием. Почему домашняя вечеринка не может состояться без нас, госпожа Дюжева уже озвучила.
Едва отключившись, набираю номер Марека. С кем, кроме него я ещё могу посоветоваться? Добровольский, не перебивая, выслушивает мой пересказ разговора с Мариной.
– Не вовремя всё это, – тоже соглашается он. – Но по-своему Марина права. С другой стороны, если кто-то всё же решил сыграть в собственную игру против Кости, пусть посмотрит и подавится. Не будем показывать, что что-то случилось и как на всех нас повлияло. И нам, наверное, действительно нужно собраться всем вместе. Давно не собирались. Ты только сегодня постарайся выспаться и ни о чём не думать. Обещаешь?
– Марк, Артур ведь всё понял. И ты тоже? – не могу не спросить я.
– Эля. Не думай об этом. Не произошло ничего такого, что нужно срочно менять. Я уверен, что Артуру тоже нужно время, чтобы всё осознать, – успокаивает меня мужчина. – Вот увидишь. Всё образуется. Когда ты узнала, что беременна, тебе тоже думалось, что наступил конец света. Но всё же наладилось. Я прав?
Он прав. И сейчас пробуждает во мне желание жить дальше, а не зарываться в песок с головой.
– Ты прав. Марк, а если Артур сам не захочет завтра идти?
– Ты скажи Марине, что вы с Костей придёте. Пусть она звонит и приглашает меня. А я сейчас сам поговорю с Артуром. Объясню, почему нужно идти. Ему вряд ли Марина будет звонить. Они пока не знакомы. Скорее всего Захар. Дай мне десять минут и отзванивайся Дюжевой.
– Хорошо, Марк.
– Эля, я с тобой, чтобы не случилось. Всегда знай это, – произносит мужчина.
– Спасибо, Марк. Когда я узнала, что беременна… Если бы ты был в городе, я бы сразу тебе всё рассказала… Потом стало понятно, что Артур не собирается возвращаться, и я подумала, что моё признание уже никому не нужно.
– Ты поступила так, как считала на тот момент нужным, – отвечает Марк. – Тебе в этой истории досталось больше всех. Если кому и нужно оправдываться, то точно не тебе.
Если мы стали говорить о справедливости:
– Марк, Артур ведь ни о чём не знал. Я не имею права на него обижаться.
– Отдохни, милая. Если ты захочешь, завтра мы с тобой сможем поговорить. Я рядом. Даже теперь. Между нами ничего не изменилось.
Я перезваниваю Марине, затем мне перезванивает Марек. Сообщает, что Артур придёт. Возвращаюсь в нашу с Костей спальню. Муж смотрит телевизор. Ложусь рядом и рассказываю о приглашении Дюжевых. Костя соглашается, что нужно идти.
Несмотря на то, что ещё только семь вечера, я смываю с лица тональник и ложусь спать. Муж гладит меня по спине через одеяло.
– Эля, я виноват. Но я должен был выиграть. Я целый вечер выигрывал, а Тур проигрывал…
– Но ты же не ему меня пообещал? Причём его проигрыши до вашей игры? Ты отдал меня незнакомому мужчине! Всё, Костя, хватит об этом. Я плохо спала ночью. Буквально вырубаюсь.
– Конечно-конечно, отдыхай, – муж выключает телевизор. – Я в телефоне посижу.
Ужин назначен на четыре часа. Но я по этому поводу почти не заморачиваюсь. Это раньше, идя к соседям на торжество мы покупали палку дорогой колбасы (почему-то особо ценилась сыровяленая), кусок готового заводского мяса, конфеты, печенье, что-нибудь из фруктов. Бутылку водки, если шли в гости с папой и вина, если шли только я и мама. К Дюжевым со своей закуской идти не нужно. Я уверена, что ни Марина, ни Захар с родителями, тоже закуску к соседям не носили. Оба из состоятельных семей. Достаточно будет несколько бутылок хорошего алкоголя. К счастью Костя им не злоупотребляет в доме, поэтому в баре всегда стоит стратегический запас.
Ужин во дворе также не предполагает вечернего наряда, поэтому я надеваю белую майку с рукавчиком до плеча. Она полностью закрытая и однотонная. Лишь внутри находится небольшой лейбл, говорящий, что совершенно простое тканевое изделие сшито под руководством именитого дизайнера. Дальше мой выбор останавливается на открытом джинсовом комбинезоне, состоящем из коротких, но не узких шорт. Спереди от шорт идёт широкая полоска ткани прикрывающая живот. Она держится на широких шлейках, которые спускаются по плечам и спине, крепясь сзади к поясу шорт. Всё выглядит ну очень просто, неброско и удобно. Со спины меня, наверное, можно принять за студентку. И мне это нравится. Я никогда не претендовала на звание светской львицы. На ноги обуваю лёгкие белые кеды.
С лицом вожусь чуть дольше. Несмотря на ночь сна, оно у меня по-прежнему помято и серо. Словно это не Костя, а я злоупотребляла спиртным. Приходится вновь пользоваться дорогой тональной основой. Добавляю чуть теней, тщательно растушёвывая, чтобы придать лицу немного красок. И вновь вставляю линзы. Друзья Марека и Артура привыкли к моим зелёным глазам и вряд ли знают, что природный цвет у меня на самом деле другой. Пусть сына я с собой не беру, но привлекать лишнее внимание к своему лицу сегодня ни к чему.
Глаза воспалились и зудят. Я закапываю специальные капли. Несмотря на то, что линзы ношу более пяти лет, глаза к ним так и не привыкли. Нужно спрятаться дома и дать им отдохнуть. Но оставаться одной на ночь в доме в районе Роз я пока не смогу. Брошенный в окно камень очень сильно испугал меня. Я не верю, что это была обычная выходка какого-нибудь хулигана-подростка. Слишком много всего совпало в одну ночь.
Я хорошо рассмотрела лицо Димона. Мы с ним точно раньше не встречались. Зачем совершенно незнакомому человеку играть на меня? Потешить собственное самолюбие тем, что провёл ночь с женой мэра? Да с каждым годом в городе нравы становятся всё более свободными. Секс превращается в обыденность. Закончились бандитские разборки девяностых, но сексуальная революция всё ещё в самом разгаре. Город ещё помнит те времена, когда выйти замуж не девственницей являлось исключением из правил. Теперь исключением из правил становится выходить замуж за человека, не попробовав перед этим его на совместимость. Перед глазами появляется образ Алёны, красивой и умной девушки. Насладившись собственным танцем, она решила сполна насладиться понравившемся мужчиной. За что её осуждать? Алёна поставила перед собой высокую планку и не собирается её опускать. Она берёт от жизни всё, что хочет, здесь и сейчас. Она тоже хозяйка этого города.
Как-то я сказала об этом Мареку. Он не поспешил со мной согласиться, но и не стал возражать. Лишь кивнул головой на название казино. На русский оно переводится, как «вишня». Так назвал его Марек. Знает ли Артур, что заведение, которое официально принадлежит ему, названо в мою честь? На самом деле у казино два владельца. Мареку и Артуру принадлежат ровно по пятьдесят процентов. Но так, как Добровольский занимает высокую государственную должность, подобный «бизнес» ему совсем не нужен. Поэтому его часть доходов, прежде чем попасть в карман хозяина, проходит много бухгалтерских проводок. Всё очень надёжно спрятано и засекречено. Или не очень надёжно? Может, камень в моё окно – это и не камень, а первая ласточка стороннего интереса? Налаженная схема дала сбой? Слишком много вопросов принёс с собой обычный дорожный булыжник.
Что на этот раз пытается скрыть город в очередной тёмной ночи? И чьими руками станет воплощать в жизнь свои планы? Нужно обязательно поговорить с Мареком. Или я на придумывала себе невесть что? Возвращение Артура разбудило во мне дремавшую всё это время паранойю? Я не виню Артура в том, что осталась беременной и совершенно одной посреди огромного города. Марек прав. То, что казалось несчастьем тогда, теперь является для меня самым ценным в жизни. Мой сын! Я уже и не представляю, как могла жить без него. Более того, я не представляю, что его отцом может быть не Артур! Неважно, что об этом никто не знал. Я знала! Всегда знала! Как и то, что, когда – нибудь расскажу Артёму о его настоящем отце. Расскажу без обиды со своей стороны, чтобы Артём ни в коем случае не почувствовал себя нежеланным и ненужным. Наоборот. Я найду такие слова, чтобы сын понял, что его отцом мог быть только один человек. Мужчина, которого я любила.
