Текст книги "Хозяйка города Роз (СИ)"

Автор книги: Юлия Гойгель

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 30 страниц)

Глава 49. Не оставляй меня

Костя встаёт, придерживаемый Стасом, а двое полицейских направляются к Артуру. Я закрываю его собой.

– Отзови своих сотрудников, Стас, – повышаю голос. – Разве Костя написал заявление?

– Мне не нужно заявление, – Молчанов, не скрывая насмешки, смотрит на меня. – Врачи зафиксируют травмы и установят вред здоровью. Даже без заявления я имею право на задержание.

– Ничего я не буду писать, – хрипит Костя. – Не трогай его. Марек подчистит документы, чтобы никакого вызова врачей не было.

– Добровольский за это может с должности слететь, – качает головой Молчанов. – Станет ли он так рисковать.

– У него и узнай, – огрызаюсь я. – А теперь убирайся с моего двора. Ты мне здесь не нужен!

– Тур уже раз вытер об тебя ноги, Элина, вытрет и ещё раз, – поизносит Молчанов, сплёвывая в мою сторону. – Только теперь, благодаря Алмазову, ты станешь посмешищем на весь город. Сомневаюсь, что даже Добровольский станет тебя подбирать во второй раз.

Но Марку он звонит, так как, буквально через пять минут после отъезда машин, тот перезванивает мне. Говорит, что уже выехал и будет через час. Приказывает и близко не подходить к Артуру. На улице тепло, не замёрзнет. Если я сниму с него наручники, сделаю только хуже. Артур либо побежит добивать Костю, либо выместит свою ярость на мне.

Наверное, он прав. И Молчанов в чём-то прав, и Костя. Они не знают лишь одного. Я не просто любила. Я всё ещё люблю Артура. Очень глубоко во мне ещё живёт влюблённый в него Эльфёнок. Он не умер, он во мне. И теперь рвётся к своему мучителю через стальные шипы, которыми я скрепила когда-то разбитое им сердце.

Опускаюсь перед мужчиной на колени, шепчу его имя, целую лицо. Он тут же кусает меня в ответ. Я всхлипываю от острой боли, но не отстраняюсь.

– Артур, это я, Эля. Пожалуйста, умоляю тебя, вернись ко мне. Хотя бы на минуту. Мы снова с тобой вдвоём. Я сделаю всё, что ты хочешь, только вернись.

По его рукам течёт кровь. Не знаю есть ли размер у наручников, но мне кажется, что на Алмазова специально надели самые маленькие. Острая сталь глубоко впивается в кожу. Он не может находиться в них ещё час, пока приедет Марк.

– Артур, пожалуйста, не оставляй меня больше. Сегодня не оставляй.

По моим щекам текут слёзы, а во рту чувствуется привкус железа. Словно наручники на Артуре приобрели вкус, и я чувствую его своим телом. Я не сразу понимаю, что это вкус крови, текущей из моей, прокушенной Артуром губы. Облизываю губы и вновь целую его лицо, стараясь не задеть ссадины. Мне хочется рассказать, как сильно я его люблю, но боюсь, что это ему совсем не нужно, и моё признание лишь больше отдалит нас друг от друга. Не смерть Евы и наших родителей поселила в моей душе страх. Научил меня бояться сам Артур. Бояться его нелюбви. И именно этот страх теперь сдерживает мои признания.

– Не оставлю, Эльф. Освободи мне руки, – просит он. И мы оба знаем, что он врёт. Оттолкнёт меня в сторону и уйдёт.

Но я вновь опускаюсь на колени, в траву, куда Молчанов со злостью швырнул ключи, прежде чем уйти. Моё светлое платье уже испачкано, но я не обращаю на него внимания, ползая на коленях по земле. Из-за дурацких слёз, застилающих глаза, почти ничего не вижу и перебираю каждый сантиметр травы руками. Нахожу.

Возвращаюсь к мужчине и сажусь возле его ног, заглядывая в глаза.

– Ты не обманешь меня, Артур? Не уйдёшь сейчас? Я всё ещё могу верить тебе?

Он долго молчит. Так и не дождавшись уже известного мне ответа, дрожащими руками, я всё же расстёгиваю наручники. Закрываю глаза в ожидании толчка. Хорошо помню, как он толкнул меня в придорожную канаву, когда я сказала ему, что в пожаре никто не выжил. Куда толкнёт сейчас – я не знаю. Не могу вспомнить, что находится за моей спиной. Пустота. Двор вымощен тротуарной плиткой. Съёживаюсь, ожидая болезненной встречи с бетоном.

– Эльф, Эльф, чего ты так испугалась? Я с тобой, – мужчина сползает со скамейки ко мне на землю и прижимает к себе. – Мне так больно, Эльф. Словно всё случилось только вчера.

Я целую его подбородок, шею, подняв футболку, скольжу губами по груди. Во многих местах покраснения и ссадины. Видимо, прежде чем надеть наручники, Артура хорошо приложили о плитку, на которой мы сидим. Невольно отмечаю, что футболка и шорты – не домашние. Дорогой известный бренд. Артур куда-то ходил или собирался идти. С кем-то встречался? Как он вывел Костю на подобное признание? Но эти вопросы точно не стоит сейчас задавать.

– Поделись со мной своей болью. Отдай мне. Как когда-то. Я выдержу. Я смогу. Всё, что хочешь, только бы тебе легче стало, – прошу его не переставая целовать. Он тянет замок платья, и оно спадает мне на талию, щёлкает застёжкой бюстгальтера. Через пару секунд кружевный предмет белья отлетает в траву, а мужские губы жадно приникают к моей груди. Мужчина с силой целует, оставляя отметины. Но это неважно. Сейчас я принадлежу только ему. Мы снова одни в сползающих на город вечерних сумерках. В них можно спрятать боль, заменить её на страсть, прикрыться чем-то вечным. Мы снова вне времени и законов. Ныряем очень глубоко, за грань всех имеющихся чувств. Остаётся лишь желание. Обжигающее, как кипяток и смывающее всё – без остатка.

Артур стягивает мои трусики, оставляя на платье разводы крови. Это немного отрезвляет:

– Артур, очень больно? Давай перевяжем руки. Тебе нужно выпить что-нибудь обезболивающее.

– Потом, Эльф. Всё потом. Будь со мной. Живой. Как тогда. Костя – не прав. Ты – живая!

Я не спорю. Я буду для него такой, какой он хочет. Если захочет – умру, если передумает – воскресну. Только для него.

Расстёгиваю молнию шорт, приспускаю боксеры и чувствую, как его пальцы ласкают влажные складочки, нежно потирают, накрывают набухший, ставший очень чувствительным клитор.

– Хочу тебя, очень, – шепчу в его губы и обхватываю своей рукой напряжённый член. Наклоняю голову и ласкаю его губами и языком. Никогда не ласкала так Костю. И он не настаивал. Наверное, понимал, что у моей к нему благодарности тоже есть пределы. Марека не часто, но ласкала. Так, как хотелось самой. Но он тоже меня ничему не учил. Говорил, что ему всё приятно, чтобы я делала лишь то, что нравится мне самой.

Поэтому теперь, выждав несколько минут, поднимаю голову и смотрю на мужчину:

– Что мне делать?

– Сюда иди, – Артур сажает меня на себя, и я упираюсь коленями в твёрдую плитку. Но он вовремя замечает. Через пару минут мои ноги будут такими же, как и его руки. В итоге мы скатываемся на газонную траву. Но я не хочу быть сверху. Мне нужна тяжесть его тела. Пусть придавит меня собой.

Артур стягивает с себя футболку и кладёт под мою голую спину. Моё платье болтается на талии, и мужчина, стянув его, бросает рядом. Но я тут же забываю о нём, когда твёрдая налитая плоть касается моего горячего лона, скользит между складочек, давит на чувствительный бугорок. Нежная бархатная головка по такой же нежной коже. Как атласный лепесток розы прижимается к поддерживающей её опоре. Стону от чувственности его прикосновения.

– Артур, пожалуйста…

Но он не спешит. Делает ещё несколько подобных чувственных движений. Помогает себе рукой, чтобы собрать текущую из меня влагу. И я снова вскрикиваю, когда ощущаю первое проникновение. Конечно, не от боли. Её быть не может. От силы удовольствия, остроты собственного желания. Обхватываю ногами его бёдра, прогибаюсь, погружая его внутрь себя. И на несколько минут замираю, ощущая максимальную наполненность. Вот так. Я всегда хотела именно так. Только так мне было нужно.

Расслабляюсь и двигаюсь навстречу ему. Отдаюсь.

– Не сдерживайся, Артур.

Мужчина опирается локтями по сторонам от моего тела, входя ещё глубже:

– Не хочу быть с тобой грубым, Эльф.

– Я хочу. Мне всё с тобой нравится, Артур.

Но он сдерживается до моего, затем и своего оргазма. Лицо нахмурено, плечи по-прежнему напряжены, зубы сжаты. Секс не принёс нужной разрядки. Я касаюсь рукой всё ещё твёрдой плоти. Ласкаю. Несколько минут смотрим друг на друга. Потягиваюсь на его глазах, затем переворачиваюсь, становлюсь на колени, опираясь локтями о его майку и оттопыриваю попку.

– Алмазов, какое приглашение тебе ещё нужно?

– Я дождался приглашения? От тебя? Даже не верится, – улыбается мужчина и тоже становится на колени позади меня. – Помнишь, как мне нравится?

– О, да!

Когда он входит, плотно сдвигаю ноги, чтобы оказаться между его бёдрами. Так проникновение чувствуется ещё острее. В этот раз он меня не жалеет. Двигается быстро, рвано, с большим размахом, выплёскивая чувства и эмоции. Несколько раз я не удерживаюсь и падаю в траву, но мужчина вновь возвращает меня в исходную позицию и всё повторяется сначала.

Мой последующий оргазм не такой быстрый, но более продолжительный и сильный. Я позволяю себе обо всём забыть и отдаться спасительной пустоте. Мне тоже нужна перезагрузка.

Затем мы долго лежим в траве и смотрим в вечернее сереющее небо. Солнце уже скрылось где-то там, за многоэтажками Сити. Здесь, в нашем общем дворе, начинает тянуть ночной влажной прохладой. Сегодня десятое августа. Лето подходит к своему завершению и это наиболее заметно в частном секторе района Роз.

– Снова единица и ноль, не люблю числа с одной единицей, – шепчу я, рисуя узоры на груди Артура.

Он крепче прижимает меня к себе, почти полностью затягивая на своё тело, чтобы я не лежала на остывающей земле.

– Не замёрзла? Пойдём в дом? – поднимает голову и упирается взглядом в камеры. – Чёрт! Я забыл про них!

– Они не подключены к городской сети. Только сигнализация. Поэтому за нами никто не наблюдает.

Глава 50. Выбор

На улице резко тормозит машина.

– Марек! – произносим в один голос. Но я не успеваю дотянуться до платья рукой, как Добровольский оказывается возле нас. Его взгляд проходится по моему, испачканному в крови телу.

– Это не моя! Это Артура, – поспешно поясняю я, и мужчина резко выдыхает. Садится рядом с нами на траву. Снимает с себя рубашку и набрасывает мне на плечи. Я закручиваюсь в неё, словно в халат.

– Пойдём в дом, – предлагает Артур и морщится, поднимаясь вслед за мной.

– Комаров умирать не хотел? – кивает Марек на проступающие по телу Артура синяки.

– Даже не сопротивлялся, – отрицательно качает головой Алмазов. – Стас со своей псарней.

Марек кивает:

– Пришёл в себя? Сможешь рассказать, что произошло? Или пока тебя не трогать?

Артур сжимает кулаки и по рукам вновь течёт кровь из израненных запястий.

– Расскажу. Только сначала душ с Элей примем.

Мы умываемся, а Марк загоняет во двор машину и закрывает ворота, затем и входную дверь. Пока я подсушиваю волосы, мужчина обрабатывает Артуру запястья и перебинтовывает их. Повреждения сильные. Стоит чуть задеть – станут кровить.

Затем Марк уходит в душ, а я думаю, что мне надеть. Достаю из шкафа чистую майку и шорты.

– Надень вот эту рубашку. Мне она нравится, – стоя за мной сзади, Артур достаёт короткую чёрную ночную рубашку на бретелях, состоящую по большей части из полупрозрачного кружева, а не ткани. – Марк, я так понимаю, сегодня тоже домой не поедет?

– Я лягу в детской, – смотрю в его лицо. – Ты сегодня работать не будешь?

– Не буду, – медленно тянет мужчина и прищуривается. – А Мареку что, порция жалости сегодня не перепадёт?

– Артур, что ты хочешь от меня услышать? Говорить с тобой о Марке я не готова, – осекаюсь, так как виновник нашего раздора выходит из душа. Внимательно смотрит на нас обоих, но обращается к Артуру.

– Найдёшь для меня свои шорты? Не хочется натягивать брюки.

Сам Артур тоже в шортах. Кивает головой и уходит в детскую. Половину шкафа Артёма уже занимают его вещи. А среди моих трусиков всё чаще попадаются боксеры Артура. Одежду Артёма я стираю отдельно от своей. Но сама не заметила, как вместе со своими вещами стала забрасывать в машину и вещи Алмазова. Охренеть, одним словом.

– Если хочешь, мы сейчас поговорим, и я уеду, – спокойно произносит Марк, когда мы остаёмся вдвоём.

– Я не хочу, чтобы ты уезжал, – набираюсь сил и смотрю в его глаза. – Ты тоже думаешь, что всё это время я тебя благодарила?

– Нет, Эля, я так не думаю, – отвечает он и обнимает меня. – Но Артура ты любила. Это я только теперь увидел и от этого никуда не деться. Красивая рубашка. Наденешь?

Мы возвращаемся на кухню. Пришло время ужина, но ни у кого нет аппетита. Я нарезаю мясную, овощную и фруктовую нарезку. Теперь, когда в доме сын и Артур, холодильник забит под завязку. Представитель бытовой техники, наверное, и сам испытывает гастрономический шок.

Артур отрезает несколько кусочков чёрного хлеба. Марек вообще его не ест, как и Артём, а я и Артур любим.

– Немного твоего успокоительного? – хмыкает мужчина и достаёт из бокового шкафчика купленную и начатую мной бутылку рома. Она литровая и там ещё больше половины.

Марек тоже улыбается и ставит на стол обычные рюмки. Если учесть, что я начинала пить ром прямо с горла, рюмки – это прогресс. Так как Артур садится за стол первым, то притягивает меня к себе на колени. Я не возражаю. Он будет рассказывать нам с чего всё началось. Возможно, моё присутствие рядом несколько смягчит его эмоции. Всё же Марк сам по себе гораздо уравновешеннее Алмазова.

Когда немного перекусываем и выпиваем по паре рюмок, я первой спрашиваю:

– Ты куда-то ходил? Или собирался вернуться к себе на квартиру? – замечаю удивлённый взгляд Марка и поясняю ему. – Так как Артёма не будет в выходные я планировала их провести в Фариново. Уже собиралась ехать, когда позвонил Стас.

– Ещё перед тем, как вернуться в город, я вышел на одного очень толкового следователя, – произносит Артур. – Начинал он, кстати, в нашем городе, а теперь работает на самой верхушке. Но за очень хорошее вознаграждение иногда, в частном и неофициальном порядке, помогает разобраться в делах. В криминал и скандалы не лезет, но делает свою работу основательно. Мне не раз говорили, что если он не найдёт ответы на мои вопросы, то уже никто не найдёт. За моё дело он взялся, ведь оно не обещало быть громким. К тому же он даже немного помнил его. Всё же не так часто погибают три человека на пожаре, а точную причину так и не выясняют. Михаил, так его зовут, подтвердил, что заключение верное. Эксперты сработали на совесть. Ева погибла не от огня, а от отравления цианистым водородом, который выделился при тлении дивана из поролона. Она умерла во сне. А твой отец, Эля, и моя мама, уже надышались углекислого газа от открытого пламени. И то, что пожар начался именно с тлеющего дивана – сомнений не вызывало. Как правило, именно не затушенная сигарета в девяносто процентов случаев вызывает подобную картину пожара. Но никто из присутствовавших в тот момент в доме людей – не курили.

Михаил согласился со мной, что в доме или рядом с ним – находился не случайный человек. Но камер в частном секторе тогда не было. Всё это время Михаил общался с нашими с тобой соседями. Общался очень аккуратно, входя в доверие и скрывая собственный интерес. А пообщаться было с кем, так как в ночь трагедии, с пятницы на субботу, у дяди Стёпы проходили очередные карточные посиделки. Несколько раз игравшие мужики бегали за добавкой самогона к местным «производителям». И один из них, Кеша, который теперь стал законченным алкоголиком, за хорошую плату вспомнил, что, возвращаясь с последней добавкой, увидел идущего навстречу парня. Узнал в нём Костю Комарова. Это было почти за час до возникновения пожара. Кеша тогда подрабатывал дворником во дворце спорта и хорошо знал всех ребят из нашей команды.

Конечно, Михаил сказал, что прямых доказательств нет. И то, что Кеша встретил Костю могло быть случайностью. Хотя Кеша добавил, что не раз видел, как Костя шатался возле нашего дома по ночам.

Артур делает перерыв в рассказе. Ему тяжело говорить. Он неосознанно комкает ткань подола моей рубашки. Марек вновь наполняет небольшие рюмки. Мы снова пьём, и Добровольский наливает ещё раз.

– Едва Михаил уехал, приехал Костя, – продолжает Артур. – Хотел с тобой поговорить. А я, только увидев его, вспомнил, что, Костя курил. Тайком от родителей. Но теперь он не курит. Спросил, когда он перестал. А он ответил, что вскоре после смерти Евы. Я набросился на него, и он сразу признался, словно давно этого хотел.

Мужчина замолкает, и я чувствую, как на мои плечи капают его слёзы. Никогда не видела Артура плачущим. И вряд ли увижу.

Уже сама рассказываю Марку о том, в чём Костя признался при мне. И только теперь вспоминаю, и произношу вслух.

– А мы на нашем перекрёстке едва в аварию не попали. Представляете?

– В какую? – уточняет Добровольский.

Я рассказываю, что меня подвезла машина из департамента охраны и лишь профессионализм водителя спас нас от плачевных последствий. Такое вот совпадение.

– Так много совпадений, – качает головой Марк. – Мне отзванивались из больницы. Недельку, конечно, Костик походит с синяками и пару дней похрипит, но серьёзных повреждений нет. Оформим ему больничный. Артур, глупостей больше не наделаешь?

Алмазов молчит.

Тогда Марк наклоняется к лицу друга.

– Артур, я любил Еву. До сих пор люблю. И твоя любовь не сильнее моей. Но ничего изменить нельзя. Мы все будем помнить. И смерть Кости ничего не изменит, лишь окончательно сломает твою жизнь. И не только твою. Подумай об Артёме. Или ты уже забыл, что у тебя есть сын? Хочешь, чтобы знакомства с тобой он ждал ещё десять лет?

– Я не жалею, что вернулся, – наконец говорит Артур и смотрит на меня. – Но этот город всегда был против меня. Не хочу даже лишний день в нём оставаться. Пусть Костя и дальше будет в нём то ли рабом, то ли хозяином. Чёрт с ним! Эля, поехали со мной! Только ты, я и Артём. Если захочешь, я построю для тебя новый город, только без роз. Ненавижу их! Мы начнём всё сначала, исправим все ошибки!

Артур прячет лицо на моей груди. А я, поверх его головы, смотрю на Марка. Он тоже смотрит на меня. Если слёзы Артура всё ещё текут по его щекам, то второй мужчина лишь тяжело и коротко сглатывает. Его слёзы всегда остаются в нём. Как и любовь к Еве. Любовь к её розам, из-за которых он не может покинуть этот город. Она – в них. Для Марка Ева всё ещё жива.

Проходит несколько минут, и мужчина делает всего один кивок. Встаёт и начинает убирать со стола.

– Я уеду с тобой, Артур, – шепчу, касаясь губами его головы. – И ничего строить для меня не нужно. Там, где будешь ты – там будет мой город.

Встаю с его колен и помогаю Мареку убирать. Артур тоже справляется с эмоциями и наблюдает за нами. Когда на столе ничего не остаётся, Добровольский произносит:

– Наверное, мне лучше уехать к себе в квартиру.

«Наверное» – , хочет ответить ему Артур, но я перехватываю его взгляд. И он прикрывает глаза, соглашаясь с моим выбором.

Не знаю, кто из нас выбрал прошлую ночь. Но эту выбираю я сама. Почти в трезвом уме и точно при памяти. Одну ночь на троих. Чтобы попрощаться с Мареком. Сказать не «до свидания», а «прощай». Не только ему, но и городу и, особенно, этому дому в котором хорошего было всё же намного больше, чем плохого.

Поднимаю руки и стягиваю с себя рубашку, оставшись обнажённой. Сегодня мне это сделать легко. У нас уже был пробный вариант, и я знаю самое главное – что увижу в глазах обоих мужчин утром. Ведь страшит не ночь, страшит утро. Неизвестностью. Ночь может сблизить, может разделить. Вознести и сбросить с пьедестала. Начать с начала и развести навсегда. Но всё это будет утром. И мне кажется, что я знаю, каким будет наше следующее утро. Я больше не буду его бояться.

Марк прижимает меня к себе, и я обхватываю ногами его бёдра, позволяя его рукам приподнять меня за ягодицы и отнести в спальню. Второй мужчина выключает свет и идёт следом за нами. В спальне горит ночник. Его света нам более чем достаточно. Меня бережно опускают на середину кровати и мужские губы прижимаются к моим губам. Марк целует долго и нежно, затем также медленно продолжает целовать всё моё тело, пока не доходит до низа живота.

– Дай мне, – нетерпеливо требует Артур.

– Подождёшь, – усмехается Марк и касается губами моего самого чувствительного места между бёдер. Привычное к такой ласке, всё ещё хорошо помнящее его тело моментально реагирует мощной волной удовольствия. Но сегодня всё будет в двойном объёме и осознание этого усиливает моё возбуждение. Один взгляд Артура заставляет тело гореть огнём. Как бы мне хорошо не было с Марком, но прикосновения Артура…

Его губы находят мой рот. Впиваются. Нетерпеливый язык глубоко проникает и с силой давит. Наказывает. За Марека. Даёт понять, что никогда и ни с кем Артур меня делить не будет. Он предложил всё бросить и уехать с ним, так ничего и не сказав о собственных чувствах. Или их нет? Всё, что нас снова связывает – это безумное влечение? И я вновь поддаюсь ему не требуя большего. Прихватываю острым сколом его губу. Он шипит и ещё сильнее давит на мой рот, затем также жадно присасывается к груди. Слишком острые ощущения. Пальцы Марка кружат возле лона, и я замираю в шаге от оргазма.

– Пожалуйста, – срывается с моих губ.