Текст книги "Семиречье. Трилогия (СИ)"

Автор книги: Юлия Цыпленкова (Григорьева)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 57 страниц)

Глава 9

Радмир вернулся, когда сошел снег. Он сильно похудел и выглядел изможденным. Воин почти свалился с седла на руки Дикуши, который впустил его. Дымка выглядел немногим лучше своего седока. Как только он убедился, что Радмира отвели в терем, устало зашатался. Кумай отвел коня на конюшню и занялся им.

Дарей поспешил к товарищу:

– Великие духи, Радмир! – воскликнул он. – Что с тобой приключилось?

– У меня плохие вести, – тихо ответил тот и добавил, – Я так устал…

– Белава! Дикуша! – крикнул Дарей. – Тащите сюда зелья, нагрейте воду, постелите в гостевой горнице.

Ученики бросились выполнять приказ. Дикуша за зельями, в которых он смыслил гораздо лучше Белавы, а девушка за водой, крикнув по дороге Яре, чтобы готовила комнату Радмиру. Вскоре постель была застелена, огонь в очаге разведен. Дикуша расставлял зелья, выбирая те, что могут пригодиться в первую очередь. Белава доставила два ведра воды. Они вплыли следом за ней по воздуху. Девушка сунула пальчики в воду и зашептала. Когда пальцам стало тепло, она остановилась. Дарей возился с Радмиром, раздевая его. Дикуша взялся помогать, Белаву же выставили, дабы не смущать девицу обнаженным телом мужеским.

– Ну как он? – спросила девушка Дикуша, когда тот вышел.

– Плохонький, – ответил Дикуша. – Раны старые плохо зажили, голодал много, скакал долго. Мастер его отмыл, зельями напоил, раны почистил. Будем ждать, поправится.

Дарей вышел к ним только к вечеру. Был он задумчив и мрачен. Рассеяно поковырялся в миске с кашей и ушел к себе, не сказав ни слова. Вскоре и остальные пошли спать. В доме стало тихо.

Белаве не спалось. Она крутилась с боку на бок, но сон не шел. Она села к окошку и уставилась в темноту. Что-то томило ее, заставляя сердце сжиматься. В голове вертелась одна мысль: я нужна, я нужна, я нужна… Наконец, она накинула на плечи теплую шаль и выбралась из свет елки. Постояв немного, прислушиваясь к звукам ночного дома, она скользнула к дверям, за которыми лежал Радмир. Девушка взялась за ручку, сердце громко колотилось, она собиралась войти в комнату, где спал мужчина. Но все та же мысль назойливо продолжала подталкивать ее. Белава открыла дверь и прокралась внутрь, чувствуя, как щеки начинают пылать.

Воин разметался на постели в тяжелом сне. Он протяжно застонал и перевернулся на спину. Девушка подошла к нему на цыпочках и наклонилась, Радмир пылал. Она чуть задумалась, но рука сама потянулась к обнаженной груди мужчины. Белава остановилась, вновь склонившись к лицу Радмира. Она тихонечко подула, наблюдая, как он перестает метаться и стонать. Лицо мужчины расслабилось, он успокоился, жар отступил. Тогда уже более уверенно девушка положила руку на грудь Радмира и сосредоточилась. Она почувствовала, как сила течет по венам, устремляясь к ладони, проходя наружу через поры, и уходя в тело воина-странника. Рана, которую она увидела на его груди, на глазах заживала, бледнела и исчезла без следа. Белава знала, что это происходит и с остальными ранами. На щеках мужчины появился румянец. Он открыл глаза, посмотрел на нее и ласково улыбнулся:

– Чародейка.

– Спи, – чуть слышно прошептала девушка, и Радмир послушно закрыл глаза.

Белава вышла из радмировой горницы и почувствовала, что у нее кружится голова, и слабость разливается по телу. Она дошла до своей светелки, держась за стенку, добралась до кровати и почти упала на нее. Но теперь она была спокойна и довольна. Девушка удобно устроилась под одеялом и сразу уснула.

Утром ее разбудил веселый смех. Белава попробовала уснуть снова, натянув на голову одеяло, но голоса продолжали вползать в ее сознание, разгоняя последние остатки сладкой неги. Она глянула в окно, весеннее солнышко ей подмигнуло, девушка ответила ему такой же светлой улыбкой. Она привела себя в порядок, придирчиво глянула в зеркало и вышла из свет елки. Голоса доносились снизу. Оживленный голос Радмира перекрывал все остальные. Девушка поздоровалась и села за стол.

– Здравствуй, красавица, – подмигнул Радмир.

– И ты будь здрав, воин-странник, – усмехнулась Белава.

Учитель задумчиво кивнул ей. Дикуша уже засел в своей любимой каморке и что-то варил, запахи его усилий вовсю пытались испортить аппетит Белаве, потому что она единственная, кто сегодня проспал почти до полудня.

– Чем ты занималась ночью? – спросил Дарей, и девушка поперхнулась.

– С-спала, а что?

– Посмотри на Радмира, – сказал чародей, и ученица послушно перевела взгляд. – Он совершенно здоров.

– Вы ведь его лечили, мастер, – улыбнулась девушка.

– Лечил… как умею. А Дикуша сварил отличные зеживляющиее и дающее силы зелья. Но Радмир поправился за одну ночь. Что ты сделала?

– Мастер, – девушка покраснела, как же можно сознаться, что она, незамужняя девка, ходила ночью к мужчине?!

– Я понимаю, о чем ты думаешь, о стыде. Оставь. Мне очень важно услышать, что ты сделала.

– А почему я, – Белава попробовала в последний раз отнекаться.

– Потому что больше некому, – чародей подался вперед. – Рассказывай.

И Белава рассказала. Мужчины смотрели на нее: Радмир с любопытством, Дерей задумчиво.

– Ты бледная, – наконец сказал чародей. – Чувствуешь слабость?

– Да, немного, – ответила девушка.

– Почему ты решила сделать это? – теперь задал вопрос Радмир.

– Я знала, что нужна тебе, – пожала плечами Белава. – И знала, что должна сделать. Это было легко, – она смущенно улыбнулась, – как тогда у Ведары, когда морковку оживила.

– Ты оживляла? – удивился Дарей, и Белава вспомнила, что почти ничего ему о своих выплесках силы не рассказывала.

– Да, в день приезда к вам, – девушка почему-то чувствовала себя неловко.

– Теперь мне многое стало понятным, – чародей погладил подбородок. – Кто в твоем роду чародействовал?

– Прапрадед, прабабка, может и до них кто.

– Как их звали?

– Прадеда Велеславом, а бабку Хваленой величали.

– Великие духи, – присвистнул чародей. – Какие имена! Знавал я Хвалену, какая была ж… колдовка, – мечтательно протянул Дарей. – О Велеславе наслышан, царский чародей, самый сильный был в свое время. Это он всевидящие башни создал. Какие предки, какая мощь! Но почему я никогда не видел в Кривцах твою бабку? И почему даже не слышал ничего о ней?

– Я не знаю, – Белава была обескуражена. – Сама я видела бабушку всего раз, в пять лет.

– Да, об этом Никодий проговорился, когда я был у них, – вставил Радмир. – Он тогда сказал, что колдовской силы во внучках она не нашла. Меня это еще удивило. Пусть сила и проявилась в десять лет, но родовой дар есть от рождения, и не заметить его невозможно.

– Ты прав, друже, совершенно прав, – поддержал Дарей. – Но такого не бывало, чтобы в обычном человеке вдруг объявлялся дар. Он или есть, или его нет. Может обманулась? Но как? Это же Хвалена, в ней сила жизни была. Это и есть их родовой дар. Белава им ночью и воспользовалась.

– Не понимаю я вас, – в каком-то ужасе воскликнула девушка.

– Да что ж непонятного? Дар, передающийся по крови в вашем роду– это сила жизни. Это самая могучая сила. Растратить ее нельзя, совсем нельзя. Чародея жизни невозможно оставить без его магии, потому что она есть, пока чародей жив. Управлять этим даром научить нельзя, он сам дает знать, когда и как им надо воспользоваться. Ты вылечила Радмира за одну ночь, у него даже шрамов не осталось. Чародей жизни, достигший пика, может управлять всем, в чем есть или была жизнь, может оживить мертвого, может бесплодной женщине подарить радость материнства, может вернуть молодость. Недаром тебе так легко дается колдовская наука, и вот почему ты так опасна в ярости. Для выплеска ты берешь основу из силы жизни. И если бы мать не прятала тебя, то сейчас ты бы стала почти великой.

– Дарей, – позвал Радмир, – уж больно слово ты сказал правильное. Похоже Всемила действительно дочь прятала.

– Матушка боялась, что со мной случится тоже, что и с бабушкой, – хмуро произнесла девушка.

– А что случилось с бабушкой? – живо откликнулся чародей.

– Сгинула. Пропала будто никогда и не было.

– Когда? Я о ней почитай годков двадцать пять ничего не слышал.

– Я не знаю. Она после того раза больше не объявлялась.

– Странно, странно, как это все странно. – пробормотал Дарей. – Надо будет поговорить с твоими родителями. Ну оставим пока это. Ты поешь, – сказал он девушке, – а мы пойдем поговорим о деле.

Мужчины встали со своих мест, а Белава взялась за молок о и хлеб и задумчиво начала есть. Дарей рассказывал ей о чародеях, которые берут силу из разных источников. Чаще источником был свет. Во тьме такие чародеи были бессильны. Были те, кто брал силу из воды, кто из земли, они были более могучи, чем светлые, но сильней их всех были те, кто мог из воздуха сделать источник. А вот про чародеев жизни учитель никогда не говорил. А они получается, сильней всех, потому что земля, вода, воздух, свет и есть жизнь, и она, Белава, чародей жизни! Горделивая улыбка растянула ее губы. Вот она какая! А матушка не верила! И вдруг девушка сникла. «Никогда не взваливай на себя больше, чем сможешь унести», – прозвучали в ее голове слова Дарея, и в памяти всплыло как однажды, еще зимой, они возвращались с чародеем из Бодалков, крупного села, куда ездили по приглашению на роды. Белава тогда самостоятельно провела обряд по ограждению новорожденного от хворей. Ее хвалили, а учитель сказал, что она скоро превзойдет его. И вот в лесу она решила козырнуть и проложила по снегу путь до дома, без указания Дарея, и не спросив дозволения. Учитель слез с саней, сказав, что хочет прогуляться. Девушка довольная собой ехала, не глядя вокруг. И только, когда лошадь испуганно заржала, Белава увидела, что ее путь привел их к волчьему логову. Ей пришлось отгонять волков, трясясь от страха, потому что лошадь сходила с ума, и не было возможности сосредоточиться. Наконец она смогла распрячь лошадь и запрыгнуть на нее, потому что развернуть сани не было никакой возможности. Пегая лошадка неслась так, что могла бы соперничать с загорными скакунами в скорости и ловкости, умудряясь не увязнуть в сугробе. Судорожно вцепившись в развивающуюся гриву, Белава смогла раскидать голодных хищников, и они добрались до чародеева терема испуганными, дрожащими и злыми. Когда девушка влетела в терем, Дарей сидел перед самоваром и потягивал горячий чай с вареньем.

– Садись пить чай, – сказал он не глядя на взлохмаченную Белаву.

Та скинула шубку и теплый платок и протопала в заснежанных валенках к столу, тяжело опустившись на скамью.

– Мастер, – сказала так же не глядя на него, как и он на нее, – вы знали, что я ошиблась.

– Знал, потому и не поехал с тобой.

– Но почему вы не сказали мне? – она повернулась к учителю, тот подул на горячий чай, положил в рот ложку варенья и причмокнул:

– Знатное варенье.

– Почему вы не сказали? Я попала в волчье логово, я могла пропасть, – в ее голосе проскользнули истеричные нотки, и чародей наконец повернулся к ней.

– А зачем мне было говорить? Ты ведь лучше меня знала, что делаешь, – а потом добавил уже более строго. – Я ведь говорил тебе никогда не красоваться передо мной. Ты решила, что можешь, я дал тебе возможность увидеть плоды твоего поступка. Считай волков своим наказанием за ослушание.

– Но ведь я могла погибнуть! – закричала девушка и заплакала.

– Волки не упыри, что тебе их бояться? А за санями завтра сходите с Кумаем, нечего добром разбрасываться.

– Я больше туда не пойду! – снова крикнула Белава и убежала в свою светелку. Утром они с Кумаем привезли сани обратно.

Этот щелчок по носу девушка запомнила на всю жизнь. Больше она не пыталась удивлять учителя. Аппетит пропал совсем. Девушка встала из-за стола и пошла искать чародея и Радмира. Она соткала пальчиками светящийся клубочек и, кинув на пол, прошептала: «Дарей». Мерцающий «клубок» покатился перед ней, уверенно сворачивая к комнате чародея. Возле дверей он остановился, ярко сверкнул и растаял. Белава взялась за ручку и собралась открыть дверь, но тут до нее донеслось:

– Мы столкнулись с Белавой с такими по осени, – говорил чародей. – Я взял ее с собой.

– Ты взял девку с собой на выполнение поручения? – голос Радмира был наполнен недоверием. – Ей ведь рано еще выходить на такое.

– Друже, это удивительная девушка. Да, было рановато, но она уже знала достаточно к тому времени, да и хотелось научить ее не бояться.

– Как с теми, кого учат плавать? Скидывают с лодки и смотрят, как выплавит? – усмехнулся воин-странник.

– Да, ты прав, только я не собирался давать ей барахтаться. Просто хотел, чтобы она увидела нежить и посмотрела, как ее победить. Все вышло совсем не так, и девчонка сама убила одного из этих тварей, – Белава услышала, как Радмир присвистнул, – а вторая успела ее цапнуть.

– Великие духи, – ошарашенно произнес воин. – И как она выжила?

– Теперь-то загадки нет, сила жизни, – усмехнулся Дарей. – Ну и мы с Дикушей постарались. Но об этом потом, вернемся к тварям. Их была пара, понимаешь, Радмир? Он и она! Где это видано, чтобы обычный вурдалак создавал пару? Белава убила его, а она напала на нас, да так яростно. Думаю, она мстила.

– Они могут мыслить?

– Не знаю, но эта вурдалачиха не кидалась вперед, она оценивала и ждала. Не подпустила девку к ее мечу, и меня не выпускала из виду. Меч, кстати, у Белавки такой, что может однажды войти в легенды. Когда моей ученице стало легче, я вернулся на то кладбище. Других таких я не нашел. Если по совести, то я думал, что мы идем на восставшего упыря. Уж никак не ожидал увидеть на кладбище даже обычного вурдалака. А эта пара устроила себе логово, где такое видано? Да и не вурдалаки то были, хоть и имели некоторое сходство. Значит, говоришь, что ты уже видел подобных тварей?

– Скажу больше, я убил одного такого. И это был Бала, – за дверью повисло тяжелое молчание. – Когда я вернулся, он уже выглядел странно. Порос черной шерстью, прятался от света и стал нелюдим. Я не смог его убить тогда, обратившись к местному колдуну. Надеялся, что Балу можно спасти. Колдун заперся с ним. Уж не знаю, что он сделал, но утром я нашел только куски от колдуна и совсем изменившегося товарища. Он даже не узнал меня, кинулся, когда я открыл дверь. Это было жутко, Дарей. Вся морда чудища была в крови и ошметках мяса колдуна. Глаза красные, пасть полная окровавленных клыков. Конечно, это не вурдалаки, от укуса вурдалака не превращаются. Потом я слышал, что люди сталкивались с этими тварями. Сколько обращенных теперь бродит по Семиречью я даже думать боюсь…

– Белава начинала обращаться, – сказал чародей после продолжительного молчания. – На третий день она горела огнем. – девушке, стоящей за дверью, показалось, что земля уходит у нее из-под ног. – Я хотел снизить жар, поднес к ее рту ложку с травяным настоем, но она распахнула глаза… Радмир, они были совершенно красные! Перехватила мою руку и зарычала. У нее даже зубы заострились. Несколько мгновений она всматривалась в меня, а потом отпустила и упала обратно на подушку. Я приоткрыл ее губы, зубы оказались как раньше, человеческие. Проверил глаза, они тоже стали обычного цвета. Потом это повторилось еще раз, но ночью. Она села на постели и долго смотрела на меня красными глазами, рыча и скаля клыки. Я боялся, что мне придется убить девочку, но больше такого не повторялось. А на пятый день она очнулась. Мы все чуть с ума не сошли от радости. Она вернулась к нам той же милой Белавой. Какое-то время я следил за ней, но она переборола яд. Сила жизни, что еще могло ее спасти… Что с капищем? – неожиданно сменил тему Дарей.

– Там…

И тут дверь с треском распахнулась, девушка от неожиданности села на пол, получив ощутимый удар по лбу.

– И что это у нас тут за мышка? – хмыкнул Радмир.

– Белава! – Дарей опустил руку и уставился на девушку. – Это уже ни в какие ворота! Ты нас подслушиваешь!

– Я спросить хотела! – воскликнула девушка тоном оскорбленной невинности и, как подтверждение своего возмущения, округлила глаза.

– Спрашивай и уходи, – бросил Дарей.

Белава вдруг поняла, что все прежние вопросы в один момент исчезли, уступив место новым, но главное, ее мучило сильнейшее любопытство.

– Ну, – учитель грозно свел брови, – о чем ты хотела спросить?

Радмир все так же насмешливо смотрел на нее. Девушка почувствовала, что краснеет и усиленно искала повод остаться и услышать, что же скажет воин. Почему он был так изможден, откуда его раны? Что и где происходит? Ей так отчаянно хотелось узнать что-то новое. И она продолжала искать причину, по какой могла бы остаться с ними, но Дарей имел другое мнение.

– Твои вопросы не требуют спешных ответов, оставь нас.

– А вы разговаривайте, разговаривайте, я пока пыльку протру, – вдруг выдала Белава и ринулась к окну, начав тереть его рукавом.

Чародей смотрел на наглую девицу с открытым ртом.

– П-пошла вон! – заикаясь от возмущения, закричал он, и Белава стрелой вылетела из комнат чародея под веселый хохот Радмира.

Глава 10

Дорога петляла между деревьями, то исчезая совсем, то появляясь вновь. Светящийся клубок слабо освещал эту убегающую тропку. Рыжая лошадка нехотя брела за клубком, всем своим видом выражая недовольство затеей хозяйки. Еще два дня назад она стояла в теплом чистом стойле с наполненной кормушкой, что еще нужно для жизни счастливой кобылы? И вот теперь ей приходится плестись по ночному лесу, который только-только избавился от остатков снега. Прошлогодняя перегнивающая листва щекотала лошадиные ноздри сладковатым запахом прели. Кобылка тоскливо похрапывала, время от времени озираясь вокруг, когда где-то за темными скелетами голых деревьев слышались неясные шорохи. В седле дремала молодая девушка, покачиваясь при каждом шаге своей недовольной кобылы. Шапка сползла ей на нос, погружая в уютную темноту. Притороченный к седлу меч с рукоятью змеиной головой позвякивал, ударяясь о стремя. Рядом с мечом покачивалась седельная сумка, в которой покоились остатки наскоро прихваченной еды и одна смена белья. Кобылка все больше негодовала по поводу столь мирной дремы девушки, лишившей бедное животное привычного комфорта. Она подкинула задние ноги и заржала. Девушка, резко проснувшаяся, вскрикнула и свалилась на землю.

– Ты что?! – возмущенно закричала Белава, потирая ушибленный зад.

Лошадь заржала и, гарцуя, прошлась вокруг девушки. Злая чародейка поднялась с земли и потянулась к поводу, но Злата, увернулась.

– Тебе не кажется, что ночь не время для игр, – заворчала Белава, пытаясь поймать кобылку.

Та заржала, всем своим показывая, что как раз играть она не намерена. Девушка сделала ловкий выпад, но Злата скользкой змеей выскользнула из ее рук. Так они бегали между деревьев, пока взбешенная чародейка не выдохлась и не уселась на влажную землю. Лошадка еще немного погарцевала, готовая в любой момент снова сорваться с места. Поняв, что хозяйка больше не пытается ее поймать, она подошла сзади и ткнулась мордой в затылок Белавы.

– Отстань, – отмахнулась сквозь злые слезы девушка, но кобылка снова ткнулась в нее и пощекотала теплыми мягкими губами.

– Что тебе надо, нечисть? – не оборачиваясь спросила чародейка.

Злата потопталась и потянула зубами за одежду… в обратную сторону.

– Мы не вернемся, – сказала ей Белава. – Мы поедем за ними, и когда они уже не смогут отправить нас домой, тогда догоним, и уже не будем одни. Потерпи немного, – и девушка погладила свою лошадку по обиженной морде, но у той было собственное мнение.

Злата демонстративно направилась в сторону дома.

– Давай, давай, – подначила Белава, – волки тебя уже заждались.

Кобыла задумалась. Она нехотя повернулась к девушке и заржала, показывая всем своим видом, что сделала все, что могла и теперь умывает копыта. Но тут, где-то в глубине леса, раздался протяжный волчий вой. Лошадь вздрогнула, навострила уши и нетерпеливо переступила с ноги на ногу, дожидаясь хозяйку. Белава быстро вскочила в седло, и Злата взяла с места в галоп так резво, что всадница чуть вновь не оказалась на земле. Светящийся клубочек, все это время ждущий их, понесся впереди, указывая верный путь.

Когда начало светать, лес закончился, выведя их на небольшую дорогу, которая вскоре влилась в широкий тракт. Он был безлюден. Злата брела, устало понурив голову, Белава опять дремала. Наконец потянуло дымком. Девушка шевельнулась и втянула носом, тут же заурчал желудок.

– Сейчас бы каши горячей, – мечтательно сказала она. – И чай с вареньем, и пирогов, – она шумно сглотнула. – Поедем туда.

Злата, воодушевленная видом небольшого дома у дороги, прибавила шагу. На пороге стоял белобрысый мужичок, следящий за их приближением.

– Будь здрав, хозяин, – поклонилась девушка, спешившись. – Не приютишь ли путников?

– И тебе не хворать, красавица, – ответил мужичок и, покосившись на светящийся клубок, остановившийся перед крыльцом, спросил. – Ищешь кого?

– Так ты, хозяин, накорми, напои, а там и спрашивай, – ответила Белава.

– Ишь ты, – усмехнулся мужик. – Ну заходите, гости нежданные. Кобылу в конюшню отведи, за домом она.

Девушка взяла Злату под уздцы и отвела в конюшню, пристроенную к задней стене дома. Пока она расседлывала лошадь и давала ей сено, сваленное у входа, дверь со стороны дома открылась, и в проходе показалась голова пацаненка с такими же светлыми взлохмаченными волосами, как у хозяина дома.

– Эй, – позвал он, – сюда проходи.

Белава послушно пошла за ним, неся на плече седельную сумку и меч. Она с интересом рассматривала дом. Он был совсем не похож не на ее родной дом, не на чародеев терем.

– Дом у вас интересный, – сказала Белава. – Небольшой вроде, а комнат много.

– Так это ж двор постоялый, – удивленно посмотрел на нее пацан.

Девушка первый раз была на постоялом дворе. Она еще раз оглянулась и тут же похолодела, сообразив, что за здорово живешь ее тут никто кормить не будет, а нее ну не грошика нет. А Злата уже сено жрет… пойти отобрать что ль и сбежать отсюда?

– Садись за стол, девонька, – послышался женский голос, и до чуткого носа Белавы донесся запах пирогов с капустой.

Девушка громко сглотнула и решила отказаться от побега. Она села за длинный стол, где кроме нее сидел только белобрысый хозяин постоялого двора. Он хлебал щи из большой миски и поглядывал на гостью. Белава опять потянула носом и сглотнула. Тут же перед ней поставили такую же миску со щами.

– Ешь, только сварила, – улыбнулась ей хозяйка и подала толстый ломоть свежего хлеба, и Белава решила отложить вопрос расплаты на потом.

После чая с пирогом, она сыто отвалилась на спинку скамейки, такой же длинной, как и стол, и зажмурилась с видом сытой кошки.

– Наелась, красавица, напилась? – подал голос хозяин.

– Да-а, – протянула довольная путница.

– Ну тогда рассказывай, зачем тебе клубок поисковый, что ищешь?

– Дядьку своего догоняю со товарищем, а клубочек по их следу идет, – почти честно ответила девушка. – Мимо вас вчерась должны были проезжать.

– Чародей что ль с приятелем? – почесал в затылке мужик. – Только они вдвоем проезжали. Сейчас по нашему тракту мало кто ездит. Ты вона первый постоялец за месяц.

– А почему? – Белаве стало любопытно.

– Так вот объявились у нас разбойнички, лютуют жутко. Никто их поймать не может. Да что там поймать, нигде следов найти не смогли. Наш-то чародей местный сказал, что без нечистой силы тут не обошлось. Что-то колдовал-колдовал, да только так ничего и не нашел. А ночью как-то ушел, да и сгинул. Что уж там случилось, то неведомо, но вот жить совсем тяжко стало. Нашенских-то они не трогают, а путникам пройти после захода спокойно нельзя. Либо сгинут, либо утром мертвых находят. Я вот твоего дядьку попросил помочь.

– И что? – девушка почувствовала волнение.

– Сказал, что на обратном пути разберется, спешили они. – мужик хлопнул ладонью по столу. – Пообедали и дальше отправились, а нам, что делать?! По тракту и купцы ездили, и торговцы всякими разностями, постояльцы. Теперь всем селом страдаем. В город-то другая дорога есть, там не чешутся. Городской колдун сказал, что дел у него по горло. Да знамо дело, он после пропажи нашего Уряты, чародей который, и нос сюда совать боится. Ты вот, – он ткнул пальцем в девушку, – тоже ведь непростая. Клубок светящийся только у чародеев да колдунов бывает. У простого человека обычный заговоренный. Так кто ты?

– Ч-чародейка, – бледнея ответила Белава. – ученица чародея.

– Так может поможешь нам, красавица, а? – мужик посмотрел на нее с надеждой. – Ну никак нам без прежнего тракта. У нас ткачихи знатные, кружевницы, кузнецы. Все же купцам продавали. Самим в город везти далеко и невыгодно. У меня опять же без постояльцев все развалится.

– Я ведь только ученица, что я могу, – нахмурилась Белава.

– А ты попробуй, а мы подсобим, чем смогем. А за постой я с тебя ни гроша не возьму, еще и приплатим!

Последний довод стал решающим. Платить ей было нечем, да и на дальнейшую дорогу деньжата очень пригодятся. Но страшно-то как!

– Хорошо, – кивнула девушка, и они с хозяином ударили по рукам.

Начать Белава решила с кладбища. Дорогу ей пошел указывать Алабор, белобрысый сынишка Балбоша-хозяина постоялого двора. Сельское кладбище находилось почти сразу за жилыми домами.

– Почему так близко к селу? – спросила девушка, неодобрительно качая головой.

– Так далеко было, а потом село перенесли к тракту ближе, а то купцов было не заманить.

– А что со старым селом случилось?

– Так бросили там дома и здесь отстроились. А там только дед Брега остался, он сильно ругался, что дома бросают.

– И давно вы тут? – спросила чародейка, сосредотачиваясь на осмотре могил.

– Да, почитай лет десять. Я еще совсем малой был.

Белава посмотрела на него с сомнением:

– А сейчас-то тебе сколько?

– Одиннадцать, – гордо изрек пацан. И тут же с надеждой поинтересовался, – Ну чего, есть тут чего страшного?

– Дай посмотреть-то для начала, – ответила девушка и показала парнишке, чтобы он помолчал.

Чародейка простерла руки и начала прощупывать кладбище, все разом. Она отправила поисковое заклинание, превращая себя в центр расходящейся спирали. Когда спираль опять свернулась, она посмотрела на мальчика.

– Здесь нет никого, давай вернемся обратно, хочу поговорить с твоими родителями.

– Да и сам скажу, что надо, – подбоченился пацан, Белава щелкнула его по носу и засмеялась, Алабор обижено насупился.

Когда они дошли до ворот кладбища, оказалось, что там уже собралось все село. Мужики хмуро смотрели на девушку, бабы смотрели с интересом и надеждой. У половины из них на руках сидели маленькие дети, чуть постарше жались к материнским ногам, а более взрослые оседлали ближайшие деревья. У самых ворот стоял Балбош.

– Ну как там? – с замиранием спросил он.

– Там ничего, кладбище чистое. Но я кое-что заметила. – ответила чародейка.

– Что? – вся толпа жадно подалась вперед.

– Это ведь не ваше кладбище. Ваших тут ни одного нет.

– Ну знамо дело, – почесал в затылке Балбош. – Мы тут не так давно, до этого-то за семь верст отсюда жили. Так ведь здесь место свободное было, даже дома остались целые. Мы достроились и все поместились.

– А куда прежние обитатели делись?

– А кто ж их знает. Сколько себя помню, здесь никого не было.

– И как вы решились сюда переселиться? – поразилась Белава.

– А чего бояться? – удивился какой-то чернявый мужик. – Чародей все проверил, мы его посылали. Сказал, что нечисти нет, проклятья тоже. Ну мы и снялись с места. В старой-то деревне к нам мало кто заезжал. А кто заезжал, тот за наше добро гроши платил. А тут купцов больше, спрос больше стал, и цену можно уже больше назначать.

– Так выходит, сгинувший чародей с вами переехал? – уточнила девушка.

– Знамо дело, а что ему там с Брегой было делать? Дед злющий. Приехал сюда как-то, все выглядывал чего-то, плевался, совестил нас. А потом уехал и помер. Чародей Брегу хоронил. Он его проведать поехал, а тот уже того.

Девушка задумалась и пошла сквозь толпу. Люди расступались и пропускали ее, но тут же разворачивались и шли следом.

– Давно проезжие пропадать начали? – Белаву резко обернулась, и толпа не успела остановиться, напирая на чародейку.

Она щелкнула пальцами, жест, который Белава переняла от учителя, и сельчане чуть отхлынули, вытянувшись по струнке, ошалело глядя на нее. Девушка вновь щелкнула пальцами, и люди свободно выдохнули.

– Ты пальчиками-то поосторожней щелкай, чародеюшка, а то столбами стоять боязно.

– Когда объявились разбойнички? – снова задала вопрос Белава.

– Полгодочка уж минуло, как первый купец пропал. А перестали совсем ездить здесь с месяц. Вот и маемся. – пожаловалась баба с младенцем на руках.

– А чародей когда пропал?

– Месяца четыре назад. Поехал в нашу старую деревню и не вернулся.

– Так может он там остался? – предположила юная чародейка.

– Тю, чего ему там делать-то? Да и ездил туда Валеш, никого нет в нашей Калиновке.

– Точно, – отозвался грубоватый мужской голос из задних рядов. – Ездил я, только ветер по улице свищет, жуть берет. Но я все дома прошел, нет там давно никого.

– А когда Брега умер? – на лице Белавы проступила озабоченность.

– Да за месяц где-то до того, как разбойники объявились. – снова заговорил Балбош.

Белава кивнула своим мыслям и направилась на постоялый двор. Сельчан е проводили ее всем скопом и остановились, ожидая, что дальше будет. Девушка же направилась в конюшню.

Злата, наевшаяся овса, который ей щедро насыпала жена Балбоша Драгия, сонно опустила голову и наслаждалась отдыхом. Потому бесцеремонность хозяйки, водрузившей седло ей на спину, лошадь восприняла в штыки, упершись всеми четырьмя ногами, не давая вывести себя. Белава молча тянула кобылку, та так же молча не желала поддаваться. Сельчане вежливо помалкивали, даже старались не улыбаться, чтобы не обидеть чародейку. Тем более, они не могли понять, что она задумала. Наконец, девушка не выдержала. Она зло сплюнула и сказала:

– Или ты пойдешь добром, или я тебя… – и она подняла руку.

Кобылка разом перестала упираться и укоризненно посмотрела на хозяйку. Девушка хмыкнула и вскочила в седло.

– Дайте мне провожатого до Калиновки, – сказала она, и толпа облегченно выдохнула.

– Погодь, провожу, – Балбош поспешил на конюшню.

Сельчане провожали их до леса. Теперь надежда была написана на всех лицах.