Текст книги "Семиречье. Трилогия (СИ)"

Автор книги: Юлия Цыпленкова (Григорьева)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 33 (всего у книги 57 страниц)

Глава 31

Чародей открыл проход через улицу от своего дома. Он тяжело дышал, такого стремительного и затратного перехода у него еще не было ни разу за почти двести лет жизни. Мощный выплеск истощил его, и теперь Дарей стоял, опираясь на закрытую лавку торговца сластями. Царь Краснослав сидела у его ног, откинувшись спиной и прикрыв глаза. Чародей взглянул на двух молодых мужчин. Радмир стоял, нахмурив брови, Лихой же отвернулся от них, и его плечи вздрагивали.

– Что встали, как пни, – сердито сказал Дарей, превозмогая усталость. – Берите самодержца и пошли. Надо забрать остальных и уходить. Благомил нас скоро найдет.

Воин молча поднял Краснослава и встал, ожидая, когда остальные присоединяться к нему.

– Теперь у меня к этому богу свой личный счет, – зло бросил разбойник, утерев глаза. – Я его зубами рвать буду.

– Пошли, – вздохнул чародей, уже не пряча свою слабость и оперся на плечо атамана.

Они добрались до чародеева дома без приключений, вошли в ворота и услышали тихую возню. Лихой оставил чародея, который занимался пополнением силы и прокрался к дому, осторожно заглянув в окно. Несколько мгновений смотрел, а потом кинулся к небольшой конюшне. Вскоре он показался, восседая на недовольной Злате и вел в поводу чародеева Яхонта, успев оседлать их. Дымка выскочил сам и бесшумно подбежал к воину, который уткнулся лицом в шелковистую шею верного жеребца.

– Что стоите? – зашипел разбойник. – Быстро на коней и ходу. Там уже нет живых.

Вдруг подал голос меч-змейка, так и оставшийся в ножнах, притороченных к седлу. Атаман подпрыгнул от неожиданности и уставился на горящие глаза-изумруды.

– Нежить, – коротко сказал Дарей и запрыгнул в седло.

Радмир перекинул царя через Дымка и запрыгнул на неоседланного коня. Под седло альвийский скакун давался только воину. Ворота вновь открылись, и всадники понеслись прочь от дома. Чародей уже на ходу сжал бермятин оберег, и, выскочившие следом за ними из ворот огромные волки-оборотни, потеряли их след.

– Что это было? – подал испуганный голос Краснослав.

– Это слуги нового правителя Полянии, – мрачно ответил Радмир и усадил царя перед собой.

– Я в окно заглянул, а они уже моих ребят дожирают, – глухо сказал Лихой. – Я потерял здесь всех… Поганый божок.

– Да какой там божок, – отозвался Дарей. – Но как же сила его выросла…

– Ты ведь знаешь его, – повернулся к товарищу воин. – Что он там говорил про женщин из рода Святомира?

– Потом, – отмахнулся чародей, подстегивая Яхонта.

– А что за девица была с ним? – снова заговорил атаман.

– Ученица моя, – ответил чародей. – Белава.

– Так вон она какая, – присвистнул разбойник и вдруг посмотрел в спину скачущего впереди Радмира. – А чего она не сбежала с нами? Зачем так сладко целовалась с этим?

Воин обернулся и мрачно посмотрел на разбойника.

– Лихой, ты совсем дурак или шутишь так плохо? – обозлился Дарей. – Нас она берегла, как всегда. Видать уже знала, на что способен. А с поцелуем вышло неожиданно, но верно. Он же одиноким волком уже столько времени живет. Она его и ошеломила.

– По другому-то не могла? – подал раздраженный голос Радмир.

– Не могла. Он озлобленный, ни мольбы, ни драка бы не сбили. А поцелуй он не ожидал. И вообще не жалуйся, ты сам ее у жениха уводишь, – огрызнулся злой и все еще усталый чародей.

– А девица-то еще та, – усмехнулся разбойник, и чуть не свалился из седла из-за резко остановившегося воина.

– Никогда, Лихой, слышишь, никогда не смей даже думать о ней плохо, – угрожающе тихо произнес странник.

– Хватит, – неожиданно грозно рявкнул полянский самодержец. – Сейчас не лучшее время для ваших ссор. Потом будете кулаками трясти, а сейчас вывозите мое величество.

– Верно, – отозвался чародей и разом успокоился. – Нам еще из Полянска надо выбраться, а там из Полянии. К чародейской дружине поедем. Теперь нам есть, что обсудить и решить, как этого змея из богов свергнуть.

Лихой хлопнул по плечу воина.

– Прости, друже. Гремилку жалко до слез и ребят моих, не хотел я тебя обидеть. Не в себе просто. Вызволим мы твою красавицу.

– И ты меня прости, – ответил Радмир.

– Все, утерли сопли и вперед, – скомандовал Краснослав.

Всадники вновь погнал коней к выезду из города, стремясь затеряться в лесах. До городских ворот они домчались так никем и не обнаруженные. А ворота открыл Краснослав, крикнув: «Хозяин едет».

– Они на царскую кровь зачарованы, как и печать царская. – пояснил самодержец. – Мы, конечно, гоняли чародеев, но на волшбе у нас многое держится.

Дарей недобро глянул на него, но смолчал. Не до сведения счетов сейчас было. Да и наказан был уже за все полянский государь. Погоня появилась, когда они уже почти доскакали до спасительного леса. Оберег на шее чародея окутался черным дымом, зашипел и рассыпался. Дарей зло сплюнул.

– Разобрал-таки и бермятино колдовство. Теперь уйти сложней будет, – сказал он глядя на стаю оборотней и десять всадников, спешащих за ними. – Ты вот что, Радмир, скачите к границе не оглядываясь. Твой Дымка вас туда к полудню домчит, а то и раньше. А мы с Лихим отвлекать их будем.

– Разомнемся, – осклабился разбойник. – Уж я с ними посчитаюсь за моих ребят.

– Вы не справитесь, – крикнул Радмир, понимая, что задумка товарища приведет их к гибели.

– Скачи, дурак, – заорал на него Дарей. – Расскажи обо всем чародеям и воинам.

– Вместе прорвемся, – упрямо крикнул воин.

– Не для того тебя Белавка два раза к жизни возвращала, чтобы потерять. Умрешь, стержень из нее вырвешь. Тогда этот змей ее без труда получит. Пока верит, что ты жив, бороться будет. Скачи!

Радмир глухо зарычал и сорвался в настоящий галоп, в какой мог войти только альвийский скакун.

– Вынеси, друг, – крикнул он Дымку, и тот понесся так, что ветер слезы вышиб из глаз, а Краснослава припечатало к воину-страннику.

– А мы в лес, – спокойно сказал Дарей, и они нырнули в темноту, подсвечиваемую маленьким светлячком, запущенным чародеем.

– Скачи за мной, – бросил ему разбойник. – Я этот лес за год изучил как родной. – Сейчас попробуем оторваться.

И атаман ушел резко влево, указывая направление. Дарей усмехнулся и направился за ним. Всадники и несколько оборотней шли по их следу. Оставшаяся часть стаи осталась преследовать Радмира. Лихой петлял как заяц, резко меняя направление, но всегда выбирая удобную для лошадей дорогу. Он вел чародея по какому-то известному лишь ему маршруту. Когда змейка начинала шипеть, атаман уже понимал, что погоня близко и снова закладывал крутой вираж. Дарей следовал за ним, как ниточка за иголочкой.

– Еще полверсты, – крикнул разбойник. – Скоро у нас буде защита.

– Куда мы? – спросил чародей.

– Увидишь, – усмехнулся атаман без ватаги. – И они продолжили скачку.

Дымка несся, казалось, быстрей ветра, но оборотни не так уж сильно от него и отставали. Радмир периодически оглядывался, потом нехорошо ругался на чародея, который прогнал его, используя главную, да практически единственную, слабость воина и теперь он был зол. Царь жался к страннику, как малое дитя. Он периодически горестно вздыхал и спрашивал:

– Уйдем? Не догонят?

– Когда-то семиреченские оборотни, самые обычные оборотни, не эти, бежали на ровне с альвийскими конями. Но Дымка сумел обогнать всех. Уйдем.

– А что с этими не то? – снова спрашивал царь.

– Рост. Они больше обычных в два раза. Видать ваш божок постарался. Заменил людей перевертышами, оборотней увеличил. И кто знает, чем он их еще наградил. Может тоже перевертыши.

– Значит вся моя стража…

– Все воины, твое величество. Все, кто может держать в руках оружие.

– Великие Духи… – потрясенно шептал царь и закрывал глаза. – Но как так случилось?

– Об этом тебя надо спрашивать, царь-батюшка. Как ты змея к себе подпустил, да связан им оказался?

– Он сказал, что сделает Полянию первейшим государством. Поднимет и восславит, – виновато ответил царь. – И я подумал, что могу иметь своего личного чародея… в тайне. Ведь для пользы государства все должно было быть. И я как овца за ним пошел, любому слову послушный. Сначала сам приказывал убирать всех недовольных и ропчущих. Следил, чтобы чародея моего никто не смел ни в чем заподозрить. А однажды он пришел и сказал: «Помнишь, я обещал, что сделаю твое государство самым сильным?» Я кивнул и… с тех пор ничего вспомнить не могу. Ощущение, что в черной пустоте плавал.

– Да лучше б ты забыл всю ту ерунду, что несли твои предки. Не серчай, государь. Да заполнил всю Полянию чародеями да колдунами, глядишь, и не сунулся бы к тебе Благомил этот. В Семиречье такого ведь не учудил, хоть и пришел оттуда.

Полянский самодержец промолчал, только вздохнул тяжко. Радмир тоже не продолжал разговор, отдаваясь своим мыслям и тревогам. Дымка еще прибавил ходу, и оборотни были уже еле видны сзади, но погони не оставили.

Лихой в очередной раз свернул, и Яхонт чародея чуть не влетел в Злату. Та недовольно захрапела и попыталась цапнуть за ногу разбойника. Тот лишь беззлобно выругался и потрепал кобылку по шее. Перед всадниками выросли развалины. Лихой спешился и повел Злату внутрь, открыв ворота.

– Что это? – спросил Дарей, идя вслед за разбойником.

– Это, друже, легендарный Афир, – и разбойник гордо посмотрел на ошеломленного спутника.

– Но ведь Афир исчез две тысячи лет назад, – чародей жадно оглядывался вокруг.

– Исчез. – не стал спорить Лихой. – Остались только развалины сторожевой башни «Сумеречного кольца». Мы случайно наткнулись, потом долго лазали, изучали, насколько нам это может быть полезно. А однажды нашли маленькую металлическую дверь за зеленой порослью, а там начертана крепость и подписано на альвийском– Афир. По этому рисунку сообразил, что это остатки одной из пяти сторожевых башен. А потом взял, дурак, в руки и рисунок рассыпался прахом. Мы стали тут награбленное складывать. Так что у нас с тобой есть пять мечей, несколько луков со стрелами, горшок со смолой… это еще видать с тех времен. Мы ее не приносили, это точно, уже здесь нашли. Забраться сюда эти твари не смогут, а вот мы их можем смело обстреливать сверху. Кстати, кольчуга и еще кой-чего защитного тоже имеется.

– Смола– это самое лучшее, о чем ты мне сказал, – возликовал Дарей. – Тряпья тоже наверняка натащили. Готовь смолу, стрелы, факелы и огонь. У нас есть, чем от них отбиться, – и он захохотал. – Афир! С ума сойти, Сумеречное кольцо! Если нам повезет, то магия древних альвов еще не оставила это место, и сможет распознать, что мы на стороне света.

Мужчины занялись подготовкой своей обороны. Лихой вытаскивал из закромов достаточно обширный арсенал, а Дарей осматривал башню.

– Дарей, – крикнул разбойник. – Помог бы что ли.

– Сейчас, – отозвался чародей. – Еще здесь погляжу.

– Что ищешь хоть?

– Это же альвийская крепость, у них охранные заклинания по всем стенам обычно натыканы. Если найду, то скорей всего смогу поднять защиту заново. Тогда хоть до возвращения Радмира с помощью просидим.

– Если только друг друга не сожрем с голодухи, – хохотнул разбойник. – Ладно, ищи, а я пока начну наверх все таскать.

– Угу, – ответил Дарей и продолжил поиски.

Поиски чародея увенчались успехом, когда Лихой, уже взмокший и злой, перетащил почти все на остатки второго яруса. Дарей с довольной улыбкой поднял небольшой и вроде бы обычный камешек, подкинул его и вернул на прежнее место, произнеся несколько альвийских слов. И тут же ощутимый поток силы, отозвался и разлился по полу башни, переходя на стены, и устремился вверх. Лихой дотронулся до стены.

– Теплая, будто солнцем нагрелась. – сказал он.

– Альвийская магия, – подмигнул чародей. – Я в Хрустальном Граде на такие камешки насмотрелся, там же и заклинание выучил.

Они поднялись наверх. Дарей глянул вниз и увидел, как огоньки светящихся глаз оборотней заполнили пространство под развалинами. Казалось, что их стало больше. Один из оборотней попробовал броситься на стену и тут же отлетел, жалобно взвизгивая и скуля, тряся опаленной лапой.

– То ли еще будет, когда солнце взойдет, – усмехнулся Дарей.

Начинать бой осажденные пока не собирались, в темноте было плохо видно, особенно всадников. А то, что они там даже не приходилось сомневаться. И мужчины заняли время беседой. До восхода оставалось совсем немного.

Глава 32

Благомил стоял напротив своей пленницы и мечтательно улыбался. Она сжалась в комок на его огромном ложе, куда он практически кинул ее, когда они вернулись в его обиталище. Белава боялась даже вдохнуть полной грудью, не зная, что можно ожидать от мужчины за свой поступок. Только на душе было тепло от того, что она спасла мастера и ненаглядного насмешника. А еще царя, которого было очень жалко и неизвестного мужчину с красивыми глазами. Но тошно становилось, когда перед мысленном взором вставала та смелая женщина…

– Оживи ее, – вдруг попросила девушка Благомила.

– Кого? – не понял «бог».

– Ту женщину.

– За глупость надо расплачиваться, – жестко ответил Благомил. – Ее я бы может даже и отпустил. С Дареем у нас давние счеты, а твой дружок… Да я бы отпустил и его, и Дарея, если бы они так глупо не решили сопротивляться. А за глупость, как я уже сказал, надо расплачиваться.

– И все же оживи ее, ты же можешь. В тебе сила жизни, – упрямо повторила девушка и тише добавила, – для меня…

– Для тебя? – он хитро улыбнулся и сел к ней. – Ты за это меня опять поцелуешь?

– Поцелую, – ответила она и посмотрела ему в глаза.

– Драгоценная моя, – весело засмеялся Благомил, – если твои поцелуи станут наградой за оживление, мне придется поубивать всю Полянию и Семиречье. Или, – он прищурился, – тебе придется меня целовать, чтобы я не убивал.

– То есть все равно целовать, чтобы ты не сделал? – хмуро спросила она.

– А почему бы и нет. За жизнь возлюбленного не побоялась при нем у меня на шее повиснуть, – снова засмеялся Благомил, и Белава отвернулась, утирая не прошенную слезу. Это хорошо еще, что она не видела глаза Радмира в этот момент. – А может поцелуешь меня просто так, без всякого повода? – он лукаво улыбнулся и схватил за руку, подтаскивая к себе.

Белава вскрикнула и попыталась отбиться, но сильные руки удержали ее, и «бог» навис над ней, продолжая рассматривать ее личико. «Если будет приставать, Зверя все-таки выпущу», – подумала она, замерев и зажмурившись. Благомил тихо рассмеялся и аккуратно убрал волосы с ее лица. Очертил, едва касаясь, нежный овал девичьего лица, провел пальцем линию ото лба, по чуть вздернутому носику, по губам, отчего Белава плотно сжала их, и снова засмеялся. Потом наклонился, окутав облаком своих длинных волос и коснулся губами щеки, нежно, все так же едва касаясь. Его поцелуи порхали по личику девушки, словно крылья бабочки, а она мечтала только о том, чтобы Благомил наконец отпустил ее.

– Прекрасна, – прошептал он. – Безумно желанна. Нежный цветок.

Она открыла глаза и собралась ответить, что для него она будет всегда репейником, но мужчина тут же воспользовался ее разговорчивостью и завладел расслабившимися губами. Белава замычала и попыталась его оттолкнуть. Благомил не отпустил ее, продолжая целовать, затем медленно спустился на шею, и девушка широко распахнула глаза, осознав вдруг, что дыхание стало прерывистым и где-то внизу живота начало разливаться тепло, как тогда, когда ее целовал Радмир. И она разозлилась на… Радмира. Где его бесы носят, когда ее тут соблазняют?! И тут же стало стыдно. Ну как можно чувствовать такое, когда всей душой любишь совсем другого, а этого вот, который целует, хочется убить? Благомил тем временем спустил платье с одного плеча и заскользил губами по нему. Но неожиданно укусил девушку. Она вскрикнула и попыталась вскочить, но мужчина по прежнему удерживал ее. Он провел языком по месту укуса, слизывая капельку крови и поднялся, пробуя кровь на вкус.

– Ты! – воскликнула Белава. – Упырь проклятый, больно же!

– Странно, – сказал он задумчиво. – В тебе есть сила крови демона, а в крови этой силы нет.

– Мог бы сразу кровь попробовать, чего целоваться-то начал? – возмутилась девушка.

– Это совсем разные желания, – усмехнулся он. – Кровь для дела, поцелуи для удовольствия. Где же ты прячешь силу своего рыжего чудища?

– В нем и прячу, – заворчала она, пытаясь освободить руки, которые Благомил продолжал удерживать.

– Может и правда, взять кровь, когда ты в облике чудища? Кстати, я бы сделал ему помилей мордашку.

– Где ты мог видеть меня в личине Зверя? – она с любопытством посмотрела на мужчину.

– Так я вижу глазами любого из перевертышей, – засмеялся он. – И слышу тоже, и даже запах чувствую. Так что тебя я хорошо разглядел глазами Верхотура. – Может обернешься?

– Ты уж определись, – усмехнулась Белава, – кто тебе нужен. Богиня или чудище? Без силы жизни я могу и не стать опять человеком, да и как себя поведет тогда Зверь неизвестно даже мне самой. Может отдашь мою силу? – она подмигнула, и Благомил от души расхохотался.

– Ну и хитрая же лиса, – сказал он отсмеявшись. – Хорошо, не оборачивайся пока. Потом разберемся с этим. Мне не к спеху, и менять богиню на чудище я не хочу.

– Но силу-то отдай, – она заискивающе посмотрела ему в глаза. – Пожалуйста.

– Не отдам, – усмехнулся он, и девушка надула губки.

– Говорил, что влюбляешься, ан и женщину оживить для меня не хочешь, ни силу вернуть.

Благомил вдруг встал и с раздражением посмотрел на нее.

– Далась тебе эта баба. Кто она тебе?

– Человек, который пожертвовал собой, чтобы спасти любимого, – ответила Белава, с удовольствием растирая освобожденные руки.

– Откуда ты знаешь, что ради любимого? – с любопытством спросил «бог».

– Я видела, как она смотрела на него.

Благомил прошелся по опочивальне и вновь сел на постель, поглядывая на девушку. Она отсела подальше, на всякий случай. Потом еще отодвинулась и еще, оказавшись на другом конце ложа, где он уже не мог достать ее. Мужчина насмешливо смотрел на ее передвижения, потом перестал улыбаться, и девушка поняла, что собственное тело опять ее не слушается. Она вдруг встала на четвереньки, изогнувшись, как кошка и поползла к Благомилу, хищно улыбаясь. Точней, это ее губы разошлись в хищном оскале, сама она смотрела на «бога» широко раскрытыми глазами, которые переполнял ужас. Потом Белаве стало совсем тошно, когда ее тело взобралось на колени к мужчине лицом к нему, соблазнительно изогнувшись. Руки обвили шею, зарываясь пальцами в его волосы, язычок сам облизал приоткрытые губы, и девушка впилась в подставленные ей губы жадным поцелуем. Затем оторвалась, и ее собственный голос сказал:

– Люби меня.

– Как скажешь, моя драгоценная, – ответил он с хитрой улыбкой и опрокинул ее на кровать, продолжая целовать.

Белавины руки скользили по спине мужчины, тело льнуло к его телу, а губы с готовность отвечали ему. И если бы не панический ужас в наполненных слезами глазах, можно было подумать, что она преисполнена определенного желания. Наконец он оторвался от нее и усмехнулся.

– Ты все еще думаешь, что можешь защититься от меня просто отодвинувшись? Если не поняла до конца, что ты в моей власти, то могу преподать еще один урок.

И тут же ее ноги скрестились на его спине, прижимая к себе бедра Благомила. Он вдруг застонал и отстранился, давая ей свободу. Белава вскочила и начала тереть губы. На ее лице появилось выражение брезгливости и захотелось срочно помыться.

– Так неприятно? – спросил он с неожиданно горькой усмешкой. – Не бойся, я не овладею тобой пока ты не захочешь сама, без моего вмешательства.

– Тебе придется этого долго ждать, – проворчала она.

– Посмотрим, – ответил он и опять коварно улыбнулся. – Но насчет поцелуев я такого не буду обещать.

И прежде, чем она успела увернуться, он вновь привлек ее к себе и поцеловал, но опять издал стон и почти откинул девушку в сторону.

– Все, иди спать. – сказал он, не глядя на нее. – У меня еще дела.

Белава открыла рот, чтобы сказать ему на прощание гадость, как пожелание доброй ночи, и оказалась в своей опочивальне. «Как же он так незаметно это делает?» – пробурчала она. Потом обвела опочивальню взглядом и обнаружила дух той же женщины. Белава подошла к ней и остановилась, раздумывая, с чего начать разговор. И решила начать с того, с чего начинают знакомство с живыми людьми.

– Будь здрава… – хотя откуда здоровье у духа… – Меня Белавой зовут, а тебя?

Дух скользнул по ней взглядом и промолчала. Чародейка решила не сдаваться. Она начала рассказывать про себя. Чья дочь, сколько ей лет, закончив сообщением, что принадлежит роду Святомира. Дух снова посмотрела на нее и ответила:

– Великий запрещает разговаривать.

– Да и тьфу на него, – в сердцах ответила Белава. – Как тебя звали при жизни?

– Это верный вопрос. У духов имен нет, а при жизни меня звали… – дух задумал ась. – Не помню, давно было… – потом еще подумала и наконец ответила. – Чеславой звали.

– Чеслава, – улыбнулась Белава. – Ты ведь тоже из рода Святомира? Чародейкой жизни была?

Дух отклеилась от своего места и подплыла ближе к девушке, внимательно рассматривая ее. Неожиданная идея пришла в голову чародейки, она открыла плечо, где уже место укуса покрылось коркой и сильно сдавила, пискнув от боли. Капля крови показалась там, где она сжала ранку, и Белава смахнув ее пальцем, поднесла к духу.

– Что чуешь? – спросила она, и дух Чеславы уткнулся в красную каплю, пропуская руку девушки внутрь себя.

Капля поползла по призрачному телу, повторяя ток крови по живой плоти, добралась до места, где когда-то было сердце, и глаза духа вспыхнули красными огоньками.

– Родная кровь, – ответил дух и заговорил. – Я Чеслава, дочь Смолянина, потомственная чародейка жизненной силы из рода Святомира.

– Да! – Белава захлопала в ладоши, все-таки не так уж все и плохо. Теперь надо остальных пробудить. Глядишь, помогут ей выбраться.

Но это уже завтра, а сегодня она очень и очень устала. Девушка попросила налить ей то большое корыто на ножках и с наслаждением помылась, когда Чеслава выполнила ее просьбу. В голосе духа появились теперь более человеческие интонации, и она расспрашивала Белаву о новостях в Семиречье, пока та мылась.

Позже, когда девушка уже почти спала, дух продолжала ее расспрашивать и рассказывать о себе. Под мерный говор Чеславы она и уснула. Сон был тяжелый, тревожный. Девушка много металась в дремотном забытье, а когда вдруг вскочила, то обнаружила, что подушка мокрая от слез. Она упала обратно, и мысли побежали, лишая окончательно сна. Хорошо, духов она пробудит, даже может сможет сбежать, а дальше что? Благомил схватит ее раньше, чем она успеет покинуть Полянск. То, что она в столько граде Полянии, девушка не сомневалась. И что тогда делать? Ей нужно хоть немного ее дара, чтобы открыть «дверь» и оказаться как можно дальше. Белава опять села. Так, если «бог» не отдает ей ее силу, надо самой забрать, чай, именно с этим даром родилась. А духов надо освободить… и научиться не поддаваться воле Благомила… и хоть разок ему в рожу наглую вцепиться, а то ишь чего удумал. Так чего доброго не только жениху, еще и любимому изменишь… Где там этот насмешник… Мысли все больше начали путаться, и Белава опять провалилась в сон, уже глубокий и спокойный.

Проснулась Белава от легкого касания к своей щеке. Она улыбнулась и открыла глаза. Улыбка тут же сползла с ее лица, рядом стоял Благомил.

– Ты такая милая, когда спишь, – сказал он. – Доброе утро, да пошлю я тебе удачного дня.

– Великие Духи, – поправила машинально Белава.

– Нет, я. Великий Я, – он весело засмеялся.

– Не лопни от важности, – огрызнулась чародейка и подтянула повыше одеяло.

Он подмигнул девушке и поманил пальцем. Одеяло послушно соскользнуло, обнажая Белаву, одетую в тонкую сорочку. Она закрылась волосами, и те сами начали заплетаться в косу.

– Ненавижу тебя, – воскликнула Белава, снова натягивая одеяло.

– От ненависти до любви не так уж и далеко, – засмеялся он.

– Мечтай, – проворчала она.

– Жду тебя на завтрак, Белавушка, – ответил он и исчез, растворившись в воздухе.

Белава посидела немного, ожидая, что он решит появиться, когда она встанет, но Благомил действительно ушел, а на постель ей упал букет полевых цветов. Она отодвинула его, невольно подумав, что Благомил их собрал совсем недавно, потому что цветы не успели подвять. Потом протянула руку и снова взяла букет. Она осмотрелась, но ничего не нашла, во что их поставить. Все же жалко будет, если они завянут.

– Хоть бы дал, во что их поставить, – тихо сказала она, и перед девушкой возник красивый сосуд с водой. – Ты следишь за мной что ли?

Ответом была тишина. Она поставила букетик в сосуд и отнесла его на маленький столик, стоявший в ее опочивальне. Затем умылась, оделась в приготовленное ей платье, сегодня голубое, расчесала волосы, а после заплела в косу. Нечего ему на них любоваться. И как только закончила, тут же оказалась во вчерашней трапезной, где была усажена опять по правую руку. Сегодня Белава не артачилась и спокойно поела, от голода никуда не денешься. Но самоуверенная улыбка Благомила ее выводила из себя, и девушка не выдержала. Она мило улыбнулась мужчине, даже радостно и… врезала ему ногой по коленке. Благомил взвыл, а довольная девка продолжила завтрак.