Текст книги "Семиречье. Трилогия (СИ)"

Автор книги: Юлия Цыпленкова (Григорьева)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 57 страниц)

Глава 21

За всю ночь Радмир так и не сомкнул глаз, пытаясь понять, отчего вдруг так изменилось настроение Белавы. И было страшно, очень. Не за себя, за нее. Когда девушка открыла глаза, Радмир лежал на боку и смотрел на нее.

– Уже проснулся? – улыбнулась она. – С добрым утром.

– С добрым утром, – ответил он и нежно поцеловал ее. – Ты похожа на котенка. Такая же теплая и милая.

– А ты на злого мужа больше не похож, – засмеялась она. – Не будешь меня пороть?

– Никогда, – прошептал он и прижал ее к себе.

– Кхм, – раздалось за дверью. – Давайте вставайте, завтрак уже на столе. Надо в путь.

– Давай никуда не поедем? – попросил Радмир.

– Нельзя, – она потянулась и встала.

Воин смотрел, как Белава умылась и распустила свою косу. Он полюбовалась на шелковистый водопад, потом тоже встал и начал приводить себя в порядок.

– В баньку бы, – мечтательно сказала девушка. – Надо вечером остановиться в какой-нибудь деревеньке и вымыться хорошенько. Хочешь в баньку? – весело спросила она у Радмира, он промолчал.

– Почему ты вчера так сказала? – спросил он.

– Как? – Белава удивленно распахнула глаза.

– О том, что с тобой что-нибудь случиться. У тебя видение было?

– Нет, – засмеялась она беззаботно, – наверное, ночь навеяла страхи, – а в глазах опять затаенное тоска.

– Белава!

Чародейка встала на цыпочки, поцеловала его и поспешила вниз. Радмир зло стукнул кулаком о стену и направился следом. Дарей ждал их за столом. Вчерашних мужиков не было, кроме того, что любил свою жену и не побоялся признаться в этом перед остальными. Он пожелал сотрапезникам доброго утра и занялся своим завтраком, иногда поглядывая на троих путников. Те ели молча. Белаве вроде как и не положено было рта открывать, только чтобы похлебать, Радмир еле ковырялся в миске с кашей, а Дарей размышлял. Мужик выпил чай с пирогами, поставленными на стол хозяйкой, потом встал было, но снова сел и обратился к Радмиру:

– Мил человек, не гневись, но не слушай ты охламонов вчерашних. Когда к бабе с добром, и она тебе душеньку согреет. А жена у тебя хорошая, вижу. Ты уж не обижай ее.

Все трое подняли к нему головы. На губах Белавы заиграла лукавая улыбка, в глазах Дарея блеснула заинтересованность, а Радмир серьезно ответил:

– Никогда не обижу. Ни пороть не буду, не на холодке держать.

– Любишь? – с улыбкой спросил мужик.

– Больше жизни, – ответил воин, и девушка потупилась, чувствуя как краска заливает щеки.

– Это хорошо, это правильно, – кивнул мужик и пошел к себе за вещами.

Чародей глянул на них, улыбнулся и тоже поднялся наверх. Когда он ушел, открылась дверь, и на постоялый двор ввалилось трое мужиков с одинаковыми остановившимися взглядами.

– Эй, хозяин, – крикнул один.

– Что тебе, мил человек? – спросил хозяин.

– Не остановился ли у тебя чародей? – спросил тот же мужик. – Немолодой, но и не старый. В волосьях седина, глаза голубые с прищуром.

Белава и Радмир замерли, вслушиваясь. А новоприбывшие вели себя все более чем странно. Пока первый устраивал допрос хозяину постоялого двора, двое других разошлись по сторонам, втягивая носом, будто собаки.

– Так остановился? – продолжал спрашивать первый.

– Да нет вроде, – ответил хозяин и бросил короткий взгляд на мужчину с девушкой, застывших за столом.

Они тут же вернулись к трапезе, будто ничего не замечая. Белава тихонько толкнула Радмира в бок, и тот еле заметно кивнул. Странные мужики искали Дарея. Кто такие и откуда о нем знали, было непонятно, но ощущение опасности резко обозначилось в накаляющемся воздухе.

– А кто у тебя тута? – не отставал первый.

– Да разные люди. Три путника по одному приехали, но похожих нет среди них, а еще трое, так то муж с молодой женой и ейный дядька. Тоже совсем не такие. А ты чего спрашиваешь-то? Чего тот чародей натворил?

– Вот чтобы не натворил и ищем, – первый начал озираться. – Эти что ли муж с женой?

Радмир весь подобрался, но продолжал исправно завтракать. Мужик подошел ближе, повел носом, все ближе приближаясь к ним, и воин вскочил, разом превращаясь во вчерашнего хамоватого муженька.

– Эй, эй, мурло, – он грозно свел брови. – Ты на женку-то мою глазом своим не коси. Моя баба, ясно? А не ясно, так я объясню, мало не покажется. На чужой медок не разевай роток. Понял меня, я спрашиваю?

– Понял, понял, – губы мужика растянулись в улыбке. – А хорош медок-то.

– Что? – взревел Радмир, оттесняя мужика подальше от Белавы.

Двое других покосились на них и начали приближаться. Воин встал так, чтобы видеть всех троих, но тут сверху послышались голоса, и на лестнице показались вчерашние собутыльники – учителя молодых мужей.

– Друже! – радостно прогудел белобрысый и вдруг остановился. – А это чего?

– На бабу мою слюни пускают, – нахально пожаловался Радмир, и поддержка поспешила на помощь с залихватским:

– Наших бьют!

Белобрысый прыгнул на того, кто был ближе к нему, вынуждая отступить к двери. Следом за белобрысым выскочил рыжий, он засучил рукава, плюнул на кулаки и, крикнув: «Эх, судьба – судьбинушка», – кинулся на другого странного мужика. Третий остался перед Радмиром. Он не вступал в драку, хотя воин был очень даже настроен начистить кому-нибудь морду, дабы успокоиться хоть немного. Неизвестный медленно отступал к двери, в которую выкатился его спутник с вцепившемся в него белобрысым. В этот момент на лестнице появился мужик с соломенными волосами. Отступающий оглянулся на него и крикнул:

– Как выглядит ее дядька?

– Да как она. – моментально сориентировался муж любимой жены. – Глаза зеленые, волосы такие же и ростом небольшой.

– Больше никого здесь не видел?

– Нет. Кто был все здесь. – пожал плечами мужик.

– Уходим, – крикнул незваный гость. – Нет его здесь, дальше ищем.

Его напарник слез с рыжего, причем, тот был жутко недоволен и пытался снова накинуться, но противник рыжего ловко ушел в сторону и выбежал за дверь. Вскоре вернулся белобрысый. Он потирал подбитую скулу.

– Сбежали трусы, – недовольно ворчал он.

– Спасибо, мужики! – сердечно поблагодарил Радмир всех троих. – Спасибо, что не выдали. – и положил перед хозяином постоялого двора пять золотых монет. – За ущерб и помощь, – пояснил воин.

– Да чего там. Чтобы вы не сделали, а они хуже. Глаза мутные, замороченные. Мертвые глаза.

– Точно, – поддержал рыжий, растирая плечо. – Какие-то они неправильные.

Радмир кивнул, и они с Белавой побежали наверх, где уже стоял готовый к отъезду чародей. Его тут же утащили в одну из комнат. Пока воин объяснял товарищу, что к чему, Белава схватила их сумки и присоединилась к своим спутникам. Чародей с воином сидели в задумчивости.

– Кто это мог быть, друже? – спрашивал Радмир.

– Ума не приложу, – честно пожал плечами Дарей и вдруг охнул. – Помните, Лихой писал, что у него трое ребят пропали, а они знали, что я еду, да и как выгляжу тоже.

– Точно, – кивнул воин. – На вид не служивые. На разбойников и похожи больше. Вот и всплыли ребятушки… Но как выбираться будем? Ведь ждать могут.

– Пробьемся, – мрачно сказал Дарей.

– Погодите, мастер, – заговорила Белава. – Им вас описали, – она подмигнула. – Мороку Айвора любой поверит, я вам личину изменю. Зачем же бой? Ими кто-то управляет. Может и защиту на них поставили. И простой морок может сразу разглядят.

– А и молодец, Белавка, – одобрил чародей. – Давай.

– Умница моя, – улыбнулся Радмир, и девушка ему подмигнула.

Она прикрыла глаза и начала обволакивать учителя сероватым туманом, вылепляя из него подобие себя, только постарше и погрубей. Когда Белава закончила, перед воином и ученицей чародея стоял самый настоящий белавин дядька, очень похожий на нее. Только вот не удержалась девка от коварного движения, и теперь на голове «дядюшки» красовалась замечательная плешь. Радмир оглядел произведение предприимчивой девицы, хмыкнул, попробовал сдержаться, но не смог и расхохотался.

– Чего она со мной сделала? – подозрительно спросил чародей.

– Все хорошо, друже, тебе так даже идет, – ответил воин, продолжая потешаться над товарищем, у которого на самом деле были отличные густые волосы.

– Ну, Белавка, – процедил сквозь зубы Дарей, глядя на ученицу, скромно смотрящую в окно. – Не знаю, что ты со мной натворила, но я тебя все-таки выпорю, когда вернемся.

– Не страшно, – ответила наглая девка и пошла к выходу.

– Ты это слышал? – возмутился чародей, и воин снова засмеялся.

Когда они спускались, хозяин постоялого двора округлил глаза, глядя на незнакомого постояльца, так похожего на зеленоглазую жену громкоголосого мужика с серыми глазами. Радмир весело подмигнул ему и поспешил вслед за спутниками. У конюшни стоял мужик с соломенными волосами. Он обернулся на троицу и тоже широко распахнул глаза, потом сообразил что к чему и засмеялся. Шукля посмотрел на Дарея, принюхался и завилял хвостом. Путники оседлали лошадей и собрались уже выехать, когда к ним обратился тот самый мужик.

– Вижу, не простые вы люди, – начал он. – Дозвольте с вами поехать. Я перед Полянией сверну. И мне не скучно, и от вас лишнее подозрение отведем.

Троица переглянулась и дружно кивнули, приглашая мужика в свою компанию. Мужик пристроился к ним и шепнул:

– Те трое на дорогу выехали, но по моему никуда не уехали. Проверить, наверное, хотят.

– Спасибо, мил человек, – ответил Дарей. – А как звать тебя?

– Юрком зовите, – улыбнулся он. – А вы кто? Впрочем, не говорите. Лишнее это.

Они благодарно улыбнулись Юрку за его понимание. Так и выехали вчетвером на тракт. Там стояла троица разбойников. Они неестественно замерли, будто три изваяния, и только после появления четырех всадников начали двигаться. Три пары глаз внимательно уставились на приближающихся путников. Те разговаривали между собой, не обращая внимания на трех разбойников. Разбойники повели носом вслед путникам и переглянулись. Белава краем глаза следила за этой троицей, пытаясь понять, что они будут делать. Но разбойники вновь замерли, словно ожидая чего-то. Вскоре они остались за поворотом, и четверо всадников расслабились, но морок снимать не спешили.

Юрок оказался веселым спутником, который развлекал их байками почти весь день. Один раз путники устроили привал. Радмир Белаву к готовке не допустил, памятуя о слабительных каплях, Дарей сообразил, чего опасается товарищ и достал пузырек из своей сумы, показав его воину. Тот хмыкнул, но намерениям не изменил, и чародейка осталась не у дел, что, впрочем, ее нисколько не расстроило. Она отошла немного в сторону и растянулась на траве, глядя в ясное голубое небо. По небесной глади не спеша плыли пушистые облака. Девушка вспомнила как в детстве они с Любавой гадали, на что похожи облака, вот и сейчас она начала всматриваться. Первый плыл толстый заяц с короткими ушами и длинным хвостом… так это же кот! Чародейка засмеялась и продолжила рассматривать облака. Рядом на цветок села бабочка. Девушка скосила глаза и залюбовалась легкокрылым созданием. Затем протянула руку, и бабочка заползла ей на палец, щекоча лапками и брюшком. Белава снова тихо засмеялась, радуясь тому, как же славно жить.

Радмир бросал на нее взгляды, веселости как не бывало. В голове снова и снова звучал ночной вопрос чародейки: «Ты долго будешь меня помнить, если со мной что-нибудь случится?» Почему же она сказала это?

– Друже, – позвал он Дарея, – замени меня.

Чародей взглянул на него, потом на Белаву, и вдруг тоже встревожился. В его взоре появился немой вопрос, но воин пожал плечами и направился к Белаве. Бабочка сорвалась с ее пальчика и упорхала. Мужчина опустился рядом с девушкой. Она подняла взгляд на него и улыбнулась:

– Поцелуй меня, – попросила она.

– Мы не одни, – улыбнулся он в ответ.

– Для Юрка мы муж и жена, а мастер к нам спиной. Поцелуешь? – она протянула к нему руки.

– Белава… – он вздохнул, взял ее руки поцеловал сначала одну ладошку, потом вторую и прижал обе руки к своему лицу. – Я люблю тебя.

– И я тебя. – ответила она и закрыла глаза.

– Белава, – позвал Радмир. – Белава.

Она открыла глаза и выжидательно посмотрела на него.

– У тебя было видение? Скажи, что означали ночью твои слова? – он ждал ответ, но девушка вновь закрыла глаза и улыбнулась. – Белава…

– Смотри как красиво вокруг, – сказала она наконец.

– Что же ты со мной делаешь? – тихо спросил он.

– Я дарю тебе это небо, – ответила она и села. – Оно все твое, милый мой.

– У тебя было видение? – уже тверже спросил воин. – Расскажи.

Девушка снова взглянула на небо, вздохнула, открыла было рот, но вдруг змейка подала первые признаки жизни. Белава и Радмир вскочили, оглядываясь вокруг. Змейка шипела все громче, и чародейка протянула руку. Меч выскочил из ножен, все так же притороченных к седлу, и прыгнул в руку хозяйке, приветствуя всполохом зеленых глаз. Воин и чародей выхватили свои мечи и теперь ждали пока неведомой опасности. Юрок, глядя на них, достал дубинку.

Из-за поворота показались три всадника. Лошади шли тяжелой поступью, глядя перед собой пустыми глазами. Разбойники нагнали их. Они медленно спешились и направились к путникам, остановившись в десяти шагах от них.

– Ты обманул нас, – сказал один из них Юрку. – Вот же чародей, – и ткнул пальцем в сторону Дарея, на котором все еще был морок.

– Да где же? – очень натурально удивился мужик. – Это же ее дядька.

– Ложь, – отмахнулся разбойник. – Пахнет чародеем. И девка пахнет чародеем. Они наши.

– Попробуй возьми, – усмехнулась Белава и подняла меч, заходившийся злобным шипением.

Разбойники стояли неподвижно, вновь застыв изваяниями.

– Эй, дядечки, – крикнула Белава, – драться-то будем.

И тут произошло нечто, отчего у четырех путников округлились глаза, а Юрок прошептал: «мама». Кожа лопнула на разбойниках, оползая лоскутами, будто изношенная одежда. Вскоре вместо людей стояло три странных существа, напоминавших студень. Большие желтые глаза чудищ тупо смотрели на людей. Существа заскользили по траве, оставляя за собой жженый след. Ближе всех к ним оказался Юрок. Он взмахнул дубинкой, и она увязла в желеобразной массе, зашипела и обуглилась. Само же чудище двинулось дальше, затянув вмятину.

– Великие Духи, что это такое? – воскликнул Дарей и послал в существ заклинание.

– Мастер, – крикнула Белава, смотревшая рассеянным зрением на странных существ, – ваше заклинание просто увязло в них!

– Волшба не действует! – тут же отозвался чародей.

Радмир двинулся к одному из чудищ, взмахнул мечом и… отлетел в сторону, сметенный потоком ветра от Белавы.

– Ты что? – крикнул он.

– Смотри, – отозвалась девушка.

Воин перевел взгляд на то место, где только что стоял, там был выжженный кусок земли.

– Их слюна прожигает, – объяснила Белава, все это время наблюдавшая со стороны. – Смотрите, чтобы не плевались.

– Что будем делать? – спросил Юрок.

Чародейка все еще продолжала рассматривать их. Потом аккуратно положила меч в ножны.

– Белава, – воскликнул Радмир.

– Я знаю, как их одолеть. Думаю, только так. – ответила она. – Сейчас попробую.

Затем девушка шевельнула пальчиками, и на ее ладони появился огненный шар. Взмах, и одно из существ тонко заверещало, вытягивая трубочку там, где подразумевался рот. В Белаву полетел целый фонтан ядовитых брызг. Она тут же соткала огненный щит и закрылась.

– Не лезьте, – крикнула она мужчинам. – Эта работа для Зверя.

– А мы стоять будем? – возмутился Радмир и выхватил горящую головешку из костра. – Огонь так огонь.

Одно из чудищ повернулось к нему, и воин, стараясь избежать рта существа, ударил головешкой. Тут же раздался визг, от которого заложило уши, но Радмир скользнул в сторону, избегая передней части этого ядовитого страшилы, и вновь ударил. Головешка ушла в желеобразное тело, но не потухла, а начала разгораться все больше и больше, пока верещащее существо не превратилось в один большой факел, из которого во все стороны летела ядовитая слюна. Вскоре оно умолкло и оползло у ног воина догорающей зловонной жижей. Вдохновленные победой Радмира, чародей и Юрок обступили второе чудище, засунув в него обе головни. Третье существо оказалось изобретательней и металось из стороны в сторону, уходя от обстрела огненными шарами.

– Ну все, – взъярилась Белава, набрала в грудь побольше воздуха и выдула мощную струю огня.

Существо запылало, завизжало и осело все той же вонючей лужицей. Люди оглянулись на лошадей разбойников, но те все так же слепо смотрели перед собой.

– Умертвия, – определил чародей. – Надо добить несчастную скотину.

Это было более знакомо, и вскоре бывшие лошади лежали обезглавленными трупами, и Белава подожгла их. Когда все четверо вновь собрались вместе, вид у них был ошарашенный..

– Что это было? – первый спросил Юрок.

– Не знаю, – честно ответил Дарей. – Первый раз таких тварей вижу.

– Опять демоны постарались? – предположила Белава.

– Не похоже, – покачал головой учитель. – Это какая-то новая дрянь.

– Что же нас там ждет? – выдохнул Радмир, и все посмотрели на него.

Вдруг за их спинами раздался визг. Они обернулись. Бедный Шукля наступил лапой в ядовитое пятно. Лапа дымилась и обугливалась на глазах. Пес кричал от боли, и Белава бросилась к нему.

– Шукля, ну как же ты так? – жалобно спросила она.

Потом подула на лапу, закрыла глаза, сила жизни наполнила ладони девушки, устремляясь к кончикам пальцев. Лапа перестала дымиться, крики перешли в скулеж, затем в тихое сопение и наконец спасенный Шукля радостно замахал хвостом и лизнул лицо девушки. Она обернулась и посмотрела на троих мужчин. И если Юрок просто с любопытством и даже восхищением смотрел на нее, то в глазах чародея и Радмира читалось нечто сравни ужасу.

– Сила жизни и так близко с Полянией, – выдохнул Дарей.

– Я немножко, – виновато отозвалась Белава. – Он так плакал…

– Уходим отсюда, – жестко крикнул Радмир, и путники оседлали коней.

Глава 22

Граница с Полянией была всегда примерной. Был мост, через реку Граньку, которая шла параллельно обоим государствам. С одной стороны моста было Семиречье, с другой стороны Поляния. Обычно по рубежу ездили конные дозоры, и с обоих сторон стояли стражники. Полянские драли с семиреченцев и за въезд, и за выезд. Семиреченские обчищали в ответ полян, чисто из принципа. Потому граница для путников и особо для купцов становилась настоящим испытанием, когда надо было миновать оба конца моста и остаться не в одних портах. Когда приток товаров из Семиречья основательно падал, на границе появлялся боярин Верхотур и показательно порол мздоимцев. Вот тогда начиналась золотая пора, когда пошлина падала в два-три раза. Семиреченцев никто не порол, они сами снижали запросы, глядя на массовую экзекуцию. А смысла не было накручивать, потому как принцип: как вы к нам, так и мы к вам – процветал на границе махровым цветом. Сами стражи в процессе несения службы перекрикивались, то ругаясь, то балагуря. Ругались путники, жарко спорили со стражами и тоже перекрикивались с людьми и стражами на противоположной стороне. Шум стоял немалый.

Когда чародей со спутниками подъехал к мосту через Граньку, их встретила непривычная тишина. Семиреченские стражи со скучающим видом стояли, облокотившись на перила моста и разглядывали двух мужчин и одну девицу. С другой стороны никого не было.

– Здравы будьте, люди добрые, – приветствовал Радмир стражу. – Что-то тихо у вас тут.

– И вам не хворать, – ответил, позевывая, широкоплечий богатырь. – Так нету на той стороне никого, вот и тихо.

– Как это нету? – удивился Дарей.

– Да почитай дней восемь как ушли оттуда, – пояснил богатырь. – Приехал Верхотур, собрал их и увел. Все, более никто у полян не стоит. Народец свободно едет, скучно. – и он снова широко зевнул.

– Странно, – пожал плечами чародей.

– Ага, – зевнул второй страж, поменьше.

Путники переглянулись и въехали на мост. Со стороны Плянии действительно не было стражи. Небольшая избушка, стоящая чуть в стороне, где служивые ели и отдыхали после смены, стояла с распахнутыми дверями. Они переглянулись. Произошедшие перемены с границей были непонятны. Поляне всегда ревностно относились к своим границам и доступу на территорию государства. Железная длань правителей Полянии не давала служивому люду сомкнуть глаза, а тут вдруг взяли и увели стражу.

– Не нравится мне это, – сказал чародей, и воин с ученицей с ним согласились.

Юрок покинул их за версту до границы, свернув в родную деревню. Он сердечно попрощался с новыми знакомцами и приглашал их заезжать в гости на обратном пути. Мечта Белавы о бане пока не сбылась, потому как путники не стали заезжать ни в одну деревню.

Радмир устало потер лицо, он не спал вторую ночь. Просидел рядом с Белавой, не сводя с нее глаз и гадая о том, что же она так упорно не хотела ему рассказывать. Дарей поддался настроению товарища, когда ночью проснулся от желания выпить воды и увидел, что тот сидит, склонившись над спящей девушкой. Чародей снова лег, но так и не смог сомкнуть глаз, все более чувствуя тревогу. Сама же виновница бессонницы двух мужчин сладко посапывала до утра и встала с улыбкой, удивляясь хмурым лицам своих спутников.

Они ехали молча, изредка перекидываясь короткими фразами. До Полянска решили ехать не прямой дорогой, а двигаться неприметными тропами. Шукля семенил впереди лошадей, бдительно водя носом.

– Сколько ехать до стольного града? – спросила Белава, чтобы нарушить давящую тишину.

– Два дня, – ответил воин. – Но у нас выйдет чуть дольше, мы немного в стороне от дороги поедим.

– Да. Меньше будем с полянами встречаться, – поддержал товарища Дарей.

Но уже за поворотом они наткнулись на двух мужиков, валивших дерево.

– Берегись! – крикнул Радмир, хватая Злату под уздцы и резко уводя в сторону.

Дерево с громким треском упало чуть в стороне от них, и из-за толстого ствола выглянуло две изумленные головы.

– Чего это? – спросил первый. – Боярские люди что ли?

– Да не-е, – отозвался второй. – Не похоже, – и уже обращаясь к трем путникам. – Вы кто такие будете? И чего по боярскому лесу шляетесь?

– Да и вы вроде не с боярского разрешения здесь деревья валите, – усмехнулся чародей.

– И то верно, – почесал в затылке первый мужик. – А вы кто будете?

– Путники мы, – снова ответил чародей.

– И куды путь держите? – прищурился второй.

– По делам, мил человек, по делам. В Елень едем.

– В Елень? Так вам по дороге-то сподручней было б, – мужики удивленно уставились на троицу.

– Отчего же? – не согласился Дарей. – Так мы срежем.

– Ну, так-то оно да, – согласился первый, подумал и попросил. – Вы нас-то уж не выдавайте, добрые люди.

– Не выдадим, – кивнули путники.

Они снова тронулись и успели отъехать от лесорубов, как те вдруг окрикнули их.

– Обождите, люди добрые, – позвал первый.

– Что? – путники обернулись.

– Вы в Елени-то поаккуратней. У нас в Полянии нынче не безопасно не только для чародеев.

– А что такое? – троица сразу повернула обратно к мужикам.

– Так это… – второй лесоруб почесал в затылке. – То, что вы не поляне, сразу видать. А наш царь-то в конец озверел, велел отлавливать всех приезжих, всех!

– И давно велел?

– Так со вчерашнего дня. – ответил первый, и путники переглянулись. – Так что может вам лучше и обратно повернуть.

– Обратно не можем, нам вперед надо, – заговорил Радмир. – А еще какие новости в вашем государстве?

Лесорубы переглянулись, помолчали немного, а потом начали рассказывать.

– Совсем тошно стало. Пока чародеев отлавливали, да во всех грехах обвиняли, мы молчали. Уж сколько веков так. Все одно по чародеевым делам в Семиречье мотались. Волхв – почтенный человек, и к Великим Духам близкий. И обряд проведет, и подскажет, и предскажет. А все ж сильные хвори и раны лечить не может. В общем, жили– не тужили, и вдруг начало все с ног на голову переворачиваться. Сначала стали менять старых волхвов, говорили, что новые больше знают и умеют. Так-то ничего нового не заметили, а только вдруг меньше жертвенник стал заполняться для Великих Духов. И не люди меньше несли, а волхвы принимать отказывались. Праздники новые придумали, старые запрещать начали. Потом стали кричать нам в Храминах, де, придет скоро бог новый. И жизнь будет новая, и все иначе пойдет. Царь наш батюшка в народ выходить перестал, только все новые указы строчил, один другого краше. И подать увеличили, и оброки в два раза чаще собирать стали. Потом парней начали к службе царской призывать. Сначала всех забрали, кому двадцать пять годочков исполнилось, потом помладше забрали. А на днях и пятнадцатилетних сгребли. Бабы воют, без мужиков остаются. Матери в слезах в ноги князьям, да боярам кидаются, а те только чело хмурят, да отворачиваются. Спрашиваем, война что ли? А нам говорят, придет время все узнаете и не гневите бога нового. Всем воздаст, кто супротив пойдет. Мы-то свои семьи в охапку и к границе.

– А дерево зачем тогда срубили, коль сбегаете? – удивилась Белава.

– Так оно, вот в чем дело-то. – первый опять почесал в затылке. – Дерево это боярина нашего прадед сажал, он за него трясется. Семейное дерево.

– И что? – не поняла девушка.

– Что-что… Гад он, боярин этот. Злющий, да жадный. Вот пущай теперь бороденку свою жидкую подерет, поплачет, – хмыкнул второй, и путники рассмеялись.

– Ваше дело, – ответил чародей. – А что еще про бога этого говорят?

– Говорят, что силы в нем немерено, что одним взглядом человека убить может. Сказали, что явится он скоро. А как явится, так начнутся дела великие. Говорят, всю волшбу повыведет, тварей-нелюдей поубирает. И воцариться во всем Верхнем Мире. А там и Нижний к рукам приберет.

– С демонами связаться хочет? – недоверчиво покачал головой чародей. – Ну-ну…

– Вот-вот, – закивал головой второй мужик. – Уж не знаем, что все это значит, и откуда он взялся, но решили мы текать по тихому, пока младенцев к царевой службе призывать не начали.

– Ну, спасибо, добрые люди, – поклонился чародей мужикам. – И дорога вам удачная. С вашей стороны никто мост не охраняет.

– Да ну-у? – удивились мужики. – Странно что-то. Но коль никого нет, так нужно поспешать. А то неизвестно, чего еще удумают.

Путники расстались с мужиками, поблагодарив их за рассказанное, и направились дальше, тихо обсуждая услышанное. По всему выходило, что всех приезжих велено было хватать после стычки с неизвестными тварями, похожими на студень. А значит опасался кто-то приезда Дарея.

– Только вот почему меня опасаются? – недоумевал чародей. – Я ведь один, по их мнению. И если их новый бог так могуч, то что я один смогу сделать?

– Думаю, уже знают, что не один, – ответил Радмир и бросил взгляд на Белаву. – Может их действительно вели, ведь замирали так, будто указа ждали. Да и Белава Шуклю вылечила.

– Но не смотреть же мне было на муки пса! – возмутилась девушка.

– Между тобой и Шуклей я выбираю тебя, – зло бросил воин.

Она промолчала и отвернулась. Чародей был явно согласен с товарищем, но сделанного не воротишь. И надежда, что выплеск жизненной силы остался незамеченным, еще оставалась. И была достаточно основательной, ведь ученица все еще была рядом. Хотя поведение Радмира казалось странным. По ночам не спит, днем глаз с Белавы не сводит, чуть что за меч хватается, на любой шорох дергается. Тревожится, понятно, но таким своего товарища чародей еще не видел. А несносной девке, казалось, все было нипочем. Она сияла улыбкой при каждом удобном случае. Ничего всерьез не принимает. Для нее это все приключение. Вот и сейчас, им столько всего сказали, а она едет и чему-то радуется.

На ночевку решили остановиться в лесу, раз в города и села оказалось опасно заезжать. Белава с чародеем готовили еду, а Радмир задремал, прислонившись к дереву.

– Пусть поспит, – сказал чародей. – Он прошлую ночь совсем не спал.

– Да? – девушка удивленно посмотрела на учителя. – А я думаю, что такой сонный едет. Но ведь голодный.

– Проснется, найдет, чем перекусить. Устал он.

Девушка согласилась с чародеем. Она с нежностью посмотрела на спящего мужчину. Тот тяжело вздохнул во сне и склонил голову. Прядка каштановых волос упала ему на лицо, и Белава не удержала, подошла и убрала прядь с лица воина. Тот улыбнулся, не открывая глаз, и прошептал: «Лебедушка». Она улыбнулась и вернулась к учителю.

– И все-таки, почему они опасаются меня? – заговорил чародей, обращаясь больше к самому себе.

– Может потому, что вы можете вызвать царских чародеев? – предположила Белава.

– Возможно, но… Я был в чародейской дружине, – вдруг сказал Дарей, и девушка округлила глаза. – Давно. Я от них ушел двадцать лет назад.

– Вы никогда не рассказывали, мастер. А почему ушли?

– Однажды понял, что мне это не надо. Слишком много теряешь, когда приходишь туда. Только… только было уже поздно, что-то исправлять.

– Что исправлять? – она с любопытством посмотрела на учителя.

– Сейчас это уже неважно, – ответил Дарей. – Да и нравится мне больше быть свободным. Дружина накладывает много обязанностей. Ты привязан к Белому Граду. Чаще это скучно. Тебе бы не понравилось, – улыбнулся он.

– Почему? – возмутилась девушка и призналась первый в жизни. – Я бы хотела быть в дружине царских чародеев.

– Поверь мне, девочка моя, – учитель погладил ее по волосам. – Чародейская дружина не для тебя. Характер у тебя другой. Тебе свобода нужна, а там нет свободы.

– В замужестве тоже нет свободы, – пробурчала она.

– Так ты еще не в покровах перед волхвом, у тебя есть год, чтобы все изменить. – не глядя на нее ответил Дарей. – И потом… – он бросил взгляд на спящего товарища. – По моему, ты для себя уже все выяснила.

– Я слово дала! – почти выкрикнула Белава и вытерла злую слезу.

– А я двадцать раз слово давал выпороть тебя и не выпорол. – спокойно ответил чародей. – Ты моему слову после этого меньше веришь?

– Это другое, – она отошла от учителя и села на траву.

– У тебя есть год, – коротко бросил он и подал ей миску.