Текст книги "Семиречье. Трилогия (СИ)"

Автор книги: Юлия Цыпленкова (Григорьева)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 57 страниц)

– И тебе, девочка моя, и тебе, – ответил, уже закрывая дверь, Дарей.

Девушка осталась сидеть, глядя на догорающую свечу. Вновь всплыл в памяти сказ о Святомире.

«Однажды нашел на дороге Святомир умирающего оленя. Преисполнилось тогда сердце его жалости, и взвалил он себе на спину зверя и понес к себе. Шел он согнувшись под тяжестью оленя, но не бросил его, а продолжал упрямо нести до своей пещеры. Но на полдороги увидел Святомир птицу, что билась в силках, сломав крыло. И ее подобрал Святомир. Уже немного до гор Змеиных осталось, как увидел он рыбу, всплывшую кверху брюхом. Нагнулся Святомир к реке и зачерпнул в березовый туяс воды вместе с рыбой. Совсем уж сил у него не осталось, но терпел он и нес свою ношу, не ропща. И вот уже видна стала его пещера, но тут увидел он старика, которому было никак не разжечь огонь. Взмолился тогда старик о помощи, и Святомир, уже падая под тяжестью оленя, прижимая к себе туясоук с рыбой, осторожно, боясь раздавить птицу, опустился на колени и разжег старику огонь. Тогда снова взмолился старик, чтобы дал ему Святомир выпить воду из туяска. Ужаснулся тогда отшельник, как можно, ведь рыба еще жива! Тогда начал упрашивать его старик, чтобы дал убить оленя и зажарить его над костром, и снова отказался измученный Святомир. И птицу не отдал старику. Заплакал старик, взывая к жалости отшельника, говоря, что умрет он от жажды и голода. „Видишь, – сказал старику отшельник, – вот моя пещера. Пойдем, я накормлю тебя и напою, и залечу твои раны“. Отвечал тогда старец, что нет у него уже сил подняться к пещере Святомира. И посадил тогда старца себе на шею добрый отшельник, и понес вверх. И уже немного осталось до пещеры, но закончились силы у Святомира. Ноги перестали идти, руки не могли удержать. Испугался тогда отшельник, что погибнут из-за его слабости: и олень быстроногий, и птица легкокрылая, и рыба зеркальная, и старик голодный. И воздел он руки к небесам и взмолился…»

Белава вскинула голову и огляделась. За оконцем было еще темно, но небо начало светлеть.

– Надо же, уснула за столом, – девушка направилась в свою светлицу, стараясь удержать сон, чтобы досмотреть его уже на мягкой постели.

Утро началось с того, что в светлицу постучались, тихо, но настойчиво. Белава заворочалась, но не отозвалась. Стук продолжился. Девушка накрыла голову подушкой и попыталась опять уснуть, но ранний визитер не собирался уходить.

– Да кого же там нелегкая принесла, – заворчала девушка и пошла к двери.

Там оказалась старшая дочь хозяев, Дарена. Она сообщила недовольной Белаве, что к ней пришли люди за чудесным исцелением от хворей. Чародейка застонала, представив ту бесконечную очередь, что вчера приходила к ней.

– Разве не вся деревня у меня вчера помощи просила? – спросила она.

– Нет, еще не вся. Сегодня и вчерашние пришли, и новые, и из соседней деревни подводы подъехали с болезными.

– У вас что, нет не знахаря, ни чародея? – возмутилась Белава. – Знахарка-то точно есть!

– Она тоже пришла, – честно сообщила Дарена.

– Я умру в вашей деревне, – мрачно произнесла девушка и закрыла дверь, но тут же возобновился стук.

– Так что людям-то сказать? – спросила Даренка, просовывая голову в светлицу.

– Скажи, что сейчас выйду. – вздохнула Белава.

Она умылась, оделась, заплела косу и вышла из светлицы. Там сидели трое мрачных мужчин.

– Куда собралась? – вопросил грозный Дарей.

– Так болезные же наехали, – попыталась объяснить девушка.

– Я их сейчас враз вылечу, – Радмир встал из-за стола и решительно направился к двери, закатывая рукава.

– А я помогу, – не менее решительно добавил Ярополк.

– Стойте! – побежала за ними девушка, – нельзя же так!

– А как можно? – Радмир остановился у двери и посмотрел на нее. – У них ни стыда не совести! Я выглянул в окно, там почти все, кто вчера был, да еще кто не был. И три подводы из соседнего села. А к вечеру еще подъедут, мне Даренка сказала. Ты здесь сгинуть хочешь, выполняя пустые капризы?

– Так ведь и правда больные есть, – возразила Белава.

– Пойдем вместе. Я сам болезных погляжу, – сказал Дарей, поднимаясь вслед за ней. – А вы, – он посмотрел на двух мужчин, – будете отгонять особо наглых и здоровых.

– С удовольствием, – расплылся в улыбке Радмир.

Чародеи вышли из дома, в сопровождении своих вояк, и глаза Белавы медленно полезли на лоб. Конца очереди, исчезавшей за далеким поворотом не было видно. Люди лаялись, спорили, толкались. Кто-то особо находчивый хрипел, как в предсмертной агонии, стеная и трясясь, но настырно полз в начало череды страждущих. Его отпихивали ногами, но он настырно лез обратно. Его-то первого и поднял на ноги Дарей.

– Так, – сказал он, осматривая мужика. – Ты зачем пришел? Брага закончилась или похмелье снять надо?

– Омолодиться хочу, – заявил мужик совершенно нормальным голосом. – Как моложе стану, так и пить смогу как в молодости, похмелье легче переносить начну.

– Ах, ты ж, – возмущенно зашелся Дарей. – Ты хоть понимаешь, о чем просишь?

– А как жешь, вона и товарищи мои того же хочут, – несколько мужиков подняли руки, радостно улыбаясь.

– Всех вон отсюда, – велел чародей и пошел дальше.

– Эй, чародейка, – обижено заревел мужик, – девка всем молодость раздает, и я хочу!

– Давай, давай, – сказал Ярополк, профессионально оттесняя пьяницу.

Народ одобрительно загудел, неча, мол, место без дела занимать, и очередь сомкнула ряды, заняв опустевшие места. Дарей высмотрел всех вчерашних страждущих.

– Что ты сегодня хочешь? – вопросил он женщину лет сорока пяти, вчерашнюю семидесятилетнюю бабку.

– Еще бы годков убавить, милок, – улыбнулась она.

– Тебе вроде вчера и этого хватило.

– Хватило, – согласилась тетка. – А ночью-то подумала, а чтоб мне вновь девкой молодой не стать? Опять бы замуж вышла.

– Больше нельзя, – отрезал чародей и кивнул вернувшимся помощникам.

– Куда вы бабку тащите? Никакого уважения к старухе! Стыда у вас нет! – зашевелилась очередь.

– Это кого это ты старухой назвал?! – тетка подбоченилась и уставилась на собственного защитника. – Где это вы бабку тут видите?

– Значит не старуха, вот и ладно, – удовлетворенно хмыкнул Дарей.

Тетка вырвала руку у Радмира, который пытался вежливо проводить ее, и удалилась с гордо поднятой головой. Следом за ней вышли вчерашние старики, сообразив, что большего уже не дадут. Дальше были отважены и все остальные вчерашние пациенты, и черед дошел до сегодняшних. Дарей проводил руками, вглядывался, внюхивался. Одних тут же лечил от головных и зубных болей. Других отставлял в сторону и велел ждать. Пока они осматривали оставшихся, количество признанных нуждающимися в помощи сильно увеличилось, и отнюдь не за счет больных. Изгнанные пытались пристроиться к оставленным. Дарей криво улыбнулся, но пока оставил их стоять.

Постепенно черед дошел до молодых девок.

– Так, девоньки, а вы что? Тоже омолодиться хотите? – насмешливо осведомился Радмир.

– Ой, что ты, добрый молодец. – захихикали вертехвостки.

– Тогда что ты желаешь? – вопросил чародей у первой.

– Мне бы это, чтоб замуж за богатого выйти, – и девица захлопала ресничками.

– Так и выходи, – ответил Дарей.

– Так пусть она мне наколдует, – и реснички вновь запорхали.

– Она на женихов не колдует, – и девицу отправили прочь.

– А мне удачу надо, – вызывающе потребовала вторая и… присоединилась к первой.

– А мне, чтоб сережки свои Яринка отдала, очень они мне нравятся… пожа-а-а-луйста.

– Мы подарками не занимаемся. – потом чародей вернулся к вновь собравшейся очереди.

Народ стоял с честными глазами, и до них донесся голос:

– Ничего, сейчас чародей уйдет, давка его нас всех примет.

– Не примет, – сказал чародей. – И я никуда не уйду. Отойдите, кого отправили домой.

Честности в глазах толпы еще прибавилось. Чародей всплеснул руками:

– Да как же вам не совестно? Она же вам свою жизненную силу раздает, а вы и рады присосаться.

– Так молодая, чай, силы-то много, – подал голос давешний пьяница и тут же юркнул в середину толпы.

– Вы меня не поняли? Все ваши молодости– это ее годы жизни. Она ведь ученица еще, силу правильно отдавать не может, а вы и пользуетесь.

Народ не шевельнулся, только глаза попрятали. Дарей почувствовал, что начинает злиться. Он поднял руки и провозгласил:

– Те, кто вчера получил свое, лишаться сегодня этого дара. Те, кто вчера не лечился, но признан не нуждающимся в лечении моей ученицей, заболеют на самом деле. Мое слово верное. Кто не услышал, то свое получит.

Толпа охнула, вскрикнула, побледнела и рванула во все стороны.

– Вот лихо, вот лихо, вот лихо, – причитала вчерашняя старуха, несясь прочь.

– А я и так ишо могу пить хорошо, – радовался пьяница, прыгая через забор.

– Ну и ладно, что не девица лицом, зато телом невинна, – приговаривала вчерашняя вдовица, степенно удаляясь восвояси.

Перед ними осталась небольшая кучка людей, боязливо жавшаяся друг к другу, переступая с ноги на ногу. Белава насчитала всего двенадцать и радостно захлопала в ладоши. Но и тут Дарей отобрал большую половину и увел за собой.

– Этими я займусь, – сказал он. – А вот этим четверым нужна твоя помощь.

– Хорошо, мастер, – довольная Белава повела их вслед за учителем.

Им действительно была нужна именно она. Все четверо болели давно и неизлечимо. Когда все болезные ушли, девушка тяжело осела на пол, отдирая от себя чужие немочи. На очищение ушло некоторое время, и после ей понадобилось вновь восстановиться. Белава как никогда была согласна с Дареем, что ей еще предстоит учиться и учиться пользоваться своей немалой силой. Она вышла из избы и упала на колени, вновь втягивая силу из земли.

– Стой, – крикнул чародей. – Не здесь. Ты опустошишь землю. Надо в другом месте.

Девушка опустила взгляд и увидела, что земля под ней действительно посерела, начала сохнуть и трескаться. Она послушно встала и вышла за забор. Ее догнал Ярополк.

– Устала, Белавушка? – заботливо спросил он.

– Устала, Ярушко, – улыбнулась Белава.

– Дозволь провожу, – он придержал девушку под локоток.

– Проводи, – не стала отказываться от помощи чародейка.

Они прошли за околицу, и девушка опять опустилась на колени, потом протянула руки вверх. Уже более бодрая она прошла к колодцу, что был недалеко и собрала силу оттуда. Ярополк не видел потоки впитываемой силы, потому просто ждал, с любопытством наблюдая за ее манипуляциями. Обратно они возвращались весело болтая. У калитки их встретил хмурый Радмир.

– О чем кручинишься, добрый молодец? – вопросила Белава.

– Да в путь надо, а мы тут крепко застряли. И других путей нет, здесь самое узкое место.

– Сегодня же отправимся, – заверила его чародейка и направилась к учителю. – Собирайтесь, – обернулась она на пороге. – Никого ждать не будем.

– Откуда ж наглости столько в одной девице? – усмехнулся Радмир и пошел за ней следом.

После недолгих сборов четыре всадника стояли на берегу несущейся с ревом реки.

– Буян-река, – уважительно произнес Ярополк. – Тут и летом, чтобы перейти надо место знать, а уж по весне, да в половодье…

– А мы пройдем, – хитро подмигнула Белава.

– Думаешь справишься? – с сомнением спросил чародей.

– Да. Вы ведь мне подсказали как можно, а силушки хватит.

Девушка подняла руки над головой, соединив ладони.

– Мать вода, Буян-река, услышь меня, как я слышу тебя. Расступись вода, пропусти меня, да моих попутчиков. Мое слово верное, мое слово крепкое.

Она опустила перед собой сомкнутые руки, вслушиваясь в течение, пристраивая к нему свою силу, вплетая силу воды, набранной из колодца. Наконец звуки слились, река ее признала, и девушка начала разводить руки.

– Не спеши, – тихо говорил Дарей. – Чувствуй воду, слушай ее. Не торопись.

И Белава не торопилась. Она совсем слилась с рекой, и волны подчинились ей, слушаясь ее рук. Девушка продолжала разводить руки. Сначала волны приостановили свой бег, потом легли ровным зеркалом, и посреди этого зеркала наметилась трещина, все более растущая, чем дальше расходились руки чародейки. Вот уже появилась узкая тропка, вот и она разошлась, обнажая речное дно.

– Езжайте, – шепнула она, стараясь не потерять свое слияние с рекой.

Кони заржали, не желая идти в этот жуткий проход. Дарей щелкнул пальцами, и животные увидели перед собой лесную просеку. Они успокоились и послушались своих всадников. Белава была последней. По мере продвижения вперед, она опять начала поднимать руки вверх, удерживая воду двумя высокими прозрачными стенами, за которыми виднелись снующие туда-сюда рыбы. Потом мелькнуло изумленное лицо Водяного, провожающего взглядом путников. Он что-то живо говорил, и Белава поняла, что Водяной ругается. Мужчины ждали ее на другом берегу, и девушка начала расслабляться, потому что осталось ей пройти самую малость. Вода за спиной стала волноваться, стены опадали, стекали вниз, пенились, ударяясь о дно и возобновляли свой бег. Еще несколько шагов, всего несколько шагов подумала Белава. И тут с другого берега донесся голос Дарены:

– Чародейка! Чародейка! Еще подводы приехали!

Белава обернулась, потеряла голос Буян-реки, и вода пришла в движение, ускорив смыкание стен.

– Скорей, – не своим голосом заорал Радмир.

Девушка улыбнулась, Злата выбиралась на берег, она успела. На лицах мужчин появилось облегчение. Но вдруг две руки высунулись из волны, нависшей над всадницей, выдергивая ту из седла. Злата вылетела на берег одна, а Белава, увлекаемая ледяными руками, ушла под воду.

Глава 18

Трое мужчин застыли на берегу, глядя в каком-то недоумении на воду, сомкнувшуюся над головой девушки. Первый отмер Ярополк, бросившийся к реке.

– Белава! – закричал он, и его взгляд заметался по бурлящим волнам. – Белава, отзовись!

– Что же это? – тихо выдохнул Радмир. – Как же?

Лицо Дарея исказилось:

– Старый хрен! – заорал он. – Взял-таки откуп, взял! Ведь сама река ее пропустила, а ты откуп стребовать решил?! Вылезай, рыбья харя, вылезай, я тебе покажу, как откуп брать!

Он кинулся к реке, готовый кинуться в воду, но Радмир сжал его в медвежьих объятьях.

– Куда ты, друже, куда ты? – пытался он пробиться в сознание взбешенного чародея. – Так ей не поможешь, сам сгинешь. Остановись.

– Не сберег, – осел Дарей на землю. – Девку не сберег! – и он вцепился себе в волосы.

– Погоди, – отвечал Радмир. – Погоди, не такая она наша Белавка, чтобы так запросто старому хрычу поддаться. Она его осилит, вот увидите! Она ведь не какая-то там колдунья или знахарка. Она чародейка жизни. В ней силы, как в этой реке.

– Да пользоваться она ею не умеет! – снова вскочил чародей. – Не успел научить, не успел объяснить, старый дурак…

– Она сама сможет, она сможет. Ведь многому сама научилась, – возразил воин-странник.

– Белава! Душа моя, Белавушка! – продолжал метаться по берегу Ярополк.

Он начал срывать с себя одежду. Теперь Радмир кинулся к нему, оттаскивая от воды. Ярополк в бешенстве обернулся.

– Ты все смеялся над ней, тебе все равно, что с ней будет, отпусти. Добром прошу отпусти, – воскликнул берестовский тысячник.

– Не глупи, – голос Радмира был спокоен, даже слишком спокоен. – Она справится. Ты ничего сделать не сможешь. Надо ждать.

Ярополк наконец вывернулся из рук воина, и с силой ударил в лицо. И тут Радмир сорвался, кинувшись на тысячника. Они сцепились и покатились по берегу. Дарей все еще, сидевший в горестном оцепенении, вдруг вскочил и, перескакивая через двух дерущихся мужчин, побежал на небольшой утес, возвышавшийся над рекой. Он закрыл глаза и начал слушать. Сначала до него доносились только рычание сцепившихся спутников и плеск волн. Постепенно он настроился только на плеск, вслушиваясь в более глубинные звуки. Вот он уже не слышит и волны, теперь до него доносилось шуршание рыбьей чешуи, потом шорох ила на дне. Но не это он хотел услышать. И он продолжал слушать. И вдруг до него донеслось слабое: тук-тук, тук-тук, тук-тук. Не бьется сердце у холодных речных жителей. Это стучало живое человеческое сердце. Чародей с какой-то детской радостью вслушивался в это тук-тук, тук-тук. А еще чуть позже до него донеслось:

– Да что ты ко мне привязался, морда твоя жабья!

– Ты рекой попользовалась, теперь откупом будешь, – твердил ей дребезжащий голос.

– А вот шиш тебе, жаба! – и Дарей представил, как несносная девица сует фигу под нос Водяному.

– Ты почему грубиянка такая? – возмутился речной владыка.

– А может мне тебе тут поклоны бить? А может песенку спеть? А может еще пряников твоим русалкам выдать?

– Какая поганая девка, – продолжал ругаться Водяной.

– Ты даже не представляешь какая! Да я сто женихов за четыре года со двора спровадила, а ты хочешь, чтоб я так сразу и в откуп пошла, – она издевательски засмеялась. – Жаба ты старая, а ну вертай меня назад, где взял!

– Не верну! Моя и все тут. – заупрямился владыка Буян-реки.

– Я тебя сейчас зажарю. Будешь селедка под зеленой шубой. Не веришь? Ну смотри!

Следующее, что донеслось до чародея, это крик Водяного. И тут вода вздулась, забурлила, и волна выплюнула на берег Белаву, живую и невредимую, только очень злую. Оказавшись на земле, девушка топнула ногой и кинулась обратно в реку.

– Нет, ты погоди, пень речной, куда побежал? Я тебя научу, как земных девиц таскать.

Волны встали на ее пути, не давая влезть в воду, все время откидывая назад. Чуть дальше всплыл Водяной, прикрывая подбитый глаз одной рукой, а второй потирая место пониже спины.

– Заберите вашу ненормальную! – закричал он. – Все люди как люди, а это дурная какая-то.

– Я тебе покажу дурная! – орала Белава, пытаясь вырваться из рук подоспевшего Дарея, заливавшегося счастливым смехом.

– Дура ненормальная! – Водяной покрутил пальцем у виска и ушел под воду.

– А за дуру ты мне ответишь! – снова заорала девушка и метнула туда, где был Водяной, струю пламени. Та зашипела, столкнувшись с водой, но не потухла и вошла дальше.

– А-а-а, – донесся крик Водяного, и он совсем исчез.

Белава еще какое-то время грозила кулаком в сторону реки, топала ногами и просила отпустить ее на минуточку. Потом оглянулась и увидела три лица, расплывшиеся в улыбке.

– Я же говорил, что нашу Белавку так легко не сгубишь, она кого угодно до белого каления доведет, – закричал Радмир и со смехом кинулся к девушке, закружив ее.

– Белавушка, – пытался пробиться к ней Ярополк, – живая!

Дарей опять сел на берег и только сейчас заметил, как сильно дрожат у него руки. Он смотрел на молодежь и тихо улыбался.

– Отпусти, малахольный, – возмущалась Белава. – Сейчас в рожу вцеплюсь!

– Вцепись, – легко согласился Радмир. – Что хочешь делай. Хочешь в рожу вцепись, хочешь глаза выцарапай, хочешь ложкой кинь, только не проси отдать тебе бусики… красненькие, – писклявым голосом закончил он, пародируя девушку, и радостно загоготал.

– Вот ведь гад какой, – взвилась Белава, вырываясь из рук Радмир, но тут же попала в руки Ярополка. – Отпусти меня. Ярушко, отпусти родименький. Я его харю-то бесстыжую расцарапаю!

Когда наконец девушку отпустили, она отвесила пинка зазевавшемуся воину-страннику. и пошла к чародею.

– Рад снова тебя видеть, – сказал он ей.

– Вы не сердитесь на меня, мастер? – она виновато посмотрела на него.

– За что? – удивился тот.

– Я отвлеклась. А вы ведь мне столько твердили, чтобы только реку слушала.

– Глупая, – засмеялся чародей. – Все ты сделала прекрасно. Главное живая, а остальное мелочи.

– А какая же еще? – искренне удивилась ученица. – Нет, сначала я, конечно, испугалась, даже захлебываться начала. А потом будто вы рядом сказали: никогда не теряй ясность мысли. Вот я и погрузила себя в воздушный пузырь. А потом, когда морда эта речная мне всякие гадкие намеки начал делать, я только на голове пузырь оставила.

– Глаз ты ему знатно подбила, – засмеялся чародей.

– Я ему еще и половину бороды вырвала, – хмыкнула девушка и тут же возмутилась. – Нет, но такое предлагать честной девице!

Потом она посмотрела на двух, подошедших мужчин.

– Я что это вы, поросята, такие грязные? – спросила она. – Валялись что ли? Я значит там с Водяным ругаюсь, а они тут валяются отдыхают, – возмутилась она, и мужчины покраснели.

– Вам троим переодеться надо, – сказал Дарей.

Белава осмотрелась, поежилась и прочитала короткое заклинание. Вода потекла тонкими струйками с одежды и волос. Девушка немного разогрела себя, высыхая и согреваясь. Дарей одобрительно кивнул, отмечая, как ловко девушка использовала силу огня, приобретенную в схватке с Урятой, и наложил на обоих мужчин заклятие очищения. Вскоре путники снова готовы были в путь.

– Куда теперь? – спросил Ярополк.

– Пока прямо, – ответил чародей.

– До Затонухи нам надо, – дал более емкое пояснение Радмир. – Оттуда к границе с полянами свернем до Черной Пустоши.

– Черная Пустошь? – переспросил тысячник. – Место гиблое, что вам там понадобилось?

– Готовится там что-то, – пояснил Дарей. – Радмир проверять ездил. Еле живой вернулся. Пусть сам расскажет.

– Расскажешь? – спросил странника Ярополк, и Белава с интересом прислушалась, она ничего не знала о злоключениях Радмира. Видела только результат.

Воин ехал молча какое-то время. Потом почему-то посмотрел на Белаву и улыбнулся, подмигнув ей.

– Хорошо, – ответил он. – Все началось с моего товарища Бала. Он был… – Радмир сглотнул, – был мне братом названным. Много прошли вместе, спали под одной рогожкой, тонули в Желтых болотах, лезли на Змеиные горы, бились бок о бок с альвами за Хрустальный Град. Много, что прошли мы вместе с Балой. А год назад пришел он ко мне весь израненный и мрачнее тучи, рассказав, что был с младшим братом рядом с Черной Пустошью. Отправились они туда по указанию царского воеводы, потому что со всевидящей башни Пустошь невозможно было увидеть, все время взор застилал туман. Бала с братом должны были всего лишь разведать и вернуться с докладом. Пробыли на Пустоши братья пять дней, не обнаружив ничего подозрительного. Бала уже собирался возвращаться, но брат его неожиданно исчез. Сказал, что хочет кое-что глянуть, и пропал. Весь день прождал его мой товарищ, а потом пошел искать. Жили братья в городе Пустошеве, что стоит на самой границе с Пустошью. В кабаке сказали, что был Прелюб там. Подсел он к чернику, так называют племя, что живет в Пустоши. Хоть и в Семиречье живут, а отдельно от всех. В город приходят обменять свои безделушки, продают скотину, покупают скотину. Оружие сами не делают, только луки, а ножи, мечи, наконечники для стрел и копий в Пустошеве покупают. Так вот, Прелюб все подливал чернику, да говорил о чем-то. А потом с ним и ушел, вроде как черник лыка не вязал, брат моего товарища и пошел проводить. Стража на воротах рассказала, будто выехал Прелюб с черником на его телеге из города, больше его никто не видел. Бала взял коня и отправился в Пустошь. Селения черников начинаются за пять верст до Пустошева. В первом Балу встретили вроде бы приветливо, сказали, что проезжал Прелюб с черником, только не ихний это черник был. Накормили, напоили, на ночь оставили. А ночью проснулся мой товарищ, а вокруг тишина, будто вымерли все. Прошелся он по селению, в дома заглянул, нет никого. Решил утром спросить, а утром никто не вернулся. Ждал их ждал мой товарищ, да и поехал дальше. Вдруг рык спереди раздался. На дороге кусты стояли. Он в кусты, а там Прелюб… точней то, что от него осталось, а вокруг следы зверя огромного, да не одного. Товарищ мой от горя ум потерял, кинулся зверя искать. Выскочил из зарослей, а там целая стая, да таких, что Бала в жизни не видел. Тут уж не до мщения, развернулся и дал деру, чудища за ним. Окружили они его возле селения, откуда он уехал. Бала думал, что конец ему пришел. Коня задрали, его когтями изранили. Но вдруг свист раздался. Звери порычали на него, но послушались свиста и убежали. Еле добрался Бала до Пустошева. Там местному князю передал, чтобы отправил гонца к воеводе, а сам ко мне направился. Не хотел он возвращаться, пока с убийцами брата не поквитается, да не поймет, что там происходит. Ничего мы не нашли. Пустошь изъездили, но ничего не нашли. Набрели только на старое капище. До черников в Пустоши жили пращуры наши. Тогда и Пустоши-то никакой не было, после Великого Огня образовалась. От гари тогда долго все черное было, потому и назвали Черная Пустошь. Черники не так давно пришли, годов двести всего живут в Семиречье. Назывались они иначе, черниками-то наши люди уже прозвали, так и прижились.

– Так что там про капище? – напомнил Ярополк.

– А ничего. Сила бурлит, а больше ничего. Давно там обряды не проводили, некому было. Тогда и поехал я к старинному другу своему Дарею, чтобы посоветоваться, а Бала в Пустошове остался. Взял я слово с него, что не сунется он без меня ни на Пустошь, ни к черникам. Не сдержал, – горько закончил Радмир.

– А что с ним случилось? – спросила Белава и вспомнила подслушанный в тереме чародей разговор. – Ох… – Радмир усмехнулся, он тоже помнил ее любопытство.

– Не спеши, Белава, – сказал учитель. – Рассказывай, друже.

– Тогда-то я с этим бесом в юбке и познакомился, – сказал воин Ярополку, кивнув на Белаву. – Но это другая история. Так вот, – вернулся он к прерванному рассказу. – Порешили мы с Дареем, что надо вернуться мне назад и осмотреть все еще раз, а там уж и доложиться. Если найду что, то вестника к чародею отправлю, он бы и явился на помощь. Если же ничего не найду, то и Дарею там делать нечего. Дал он мне амулеты разные, обереги и отправил назад.