Текст книги "Искупление (СИ)"

Автор книги: Юлия Цыпленкова (Григорьева)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 29 страниц)

   – Прости, прости, – говорил герцог, сверкая лихорадочными глазами. – Прости, любимая, прости. Не ударю, в жизни не ударю больше, прости. Сафи! – закричал он, вскакивая и хватая меня за плечи. – Ответь, не молчи, скажи что-нибудь!

   Я подняла на него глаза, из которых благодатным ручьем текли слезы.

   – Ненавижу, – прошептала я. – Всей душой ненавижу. Лучше смерть, чем жизнь с тобой, животное.

   И вновь холод сковывает синие глаза. Он отступил, смерил меня взглядом и вновь подступил.

   – Если ты так хочешь, – хрипло ответил герцог. – Но прежде...

   И я оказалась лежащей на траве. Если бы он вонзил в меня нож, я бы спокойно приняла сталь в свою грудь, но принять его естество в свое лоно я не могла. И ударила его. Била по лицу, извивалась, пыталась достать туда, куда один раз уже достала, не вышло, ничего не вышло. Мои руки оказались, заведены за голову, бедра Найяра втиснулись мне между ног, и вновь впился мне в губы, причиняя боль и вырывая из груди крик за криком.

   – Я же жить без тебя не могу, дура, – кричал он мне в лицо. – Ты же все для меня, почему не понимаешь?! Я люблю тебя, слышишь, дрянь, люблю! Одну единственную люблю!

   – Ненавижу тебя, мразь, ненавижу, – я захлебывалась слезами, обмякая, не в силах больше не бороться, не даже смотреть на его лицо, перепачканное моей кровью. – Убийца, зверь...

   – Молчи, умоляю тебя, молчи, – простонал Найяр, выпуская мои руки. – Только молчи!

   – Чтоб ты сдох, Найяр, чтоб ты сдох, – выплюнула я ему в лицо.

   Он застыл, глядя на меня каким-то неживым, остекленевшим взглядом, и герцогские пальцы сомкнулись на моей шее. Найяр смотрел, не мигая смотрел, как я начинаю задыхаться, на мои бесполезные попытки освободиться... В глазах уже темнело, звуки утратили четкость, когда что-то изменилось.

   Сначала исчезла тяжесть, и воздух хлынул в легкие, обжигая их. Сипло вдохнув, я закашлялась, а потом увидела высокую коренастую фигуру моего дикаря. Он ударил герцога. Потом еще и еще. Бил, словно кузнец молотом по наковальни.

   – Одну забрал, вторую не отдам, – услышала я.

   Затем он вскинул взгляд, еще раз ударил герцога, опешившего от неожиданного нападения и не оказавшего активного сопротивления. Последний удар свалил Найяра на землю, кажется, он потерял сознание. Флэй стремительно развернулся ко мне, схватил за руку и мы побежали.

   Когда лес сомкнулся за нашими спинами, я услышала лошадиный топот, кто-то из наемников выскочил на то место, где мы оставили герцога. Впереди я увидела лошадь Флэя. Он взлетел в седло, подал руку мне и втащил к себе.

   – Уйдем, – тихо сказал мужчина, и лошадь рысью побежала вглубь леса.

   Флэй прижимал меня одной рукой к своей груди и молчал, больше не сказал ни слова. Это было какое-то напряженное молчание, неприятное. Я вывернула голову, и он болезненно поморщился, глядя на мои губы.

   – Прости, – немного хрипло произнес он. – Я должен был учесть, должен.

   И я поняла, что он чувствует себя виноватым. Мужчина снова посмотрел на мое лицо, скользнул взглядом на шею и выругался, на своем языке.

   – Не успел, – зло бросил он. – Не успел добить.

   – Ты же не хотел его убивать, – говорить было больно, и слова вышли немного коряво.

   – Мне уже все равно, – ответил мой дикарь. – Проще было его убить, чем возиться с подлогом. Но теперь он в окружении верной своры. Придется закончить начатое.

   – Таргар...

   – Ты считаешь, мне есть дело до Таргара? – раздраженно спросил Флэй. – Жив дядя пса, разберется. У того хотя бы наследники есть.

   – Куда мы едем? – снова спросила я.

   – На погост. Попетляем и туда, – пояснил мужчина. – Смотритель должен женский труп вырыть. Сказал, недавно девушку хоронили. Пусть ее душа покоится в садах Пращуров, а тело послужит благому делу.

   Я ошеломленно смотрела на этого вандала и святотатца.

   – Ну, что смотришь, – недовольно спросил Флэй. – Не живую же мне убивать? Я так не смогу. – Я отчаянно замотала головой. – Вот именно, – подтвердил мое отрицание мужчина. – Тело – тлен. Ее душа уже там, где текут хрустальные реки, поют сладкоголосые птицы и вечно цветут сады. Ей там хорошо. Тело в земле гниет, его черви жрут. Потом буду у души прощение просить, сейчас тебя спасти от этой мрази надо. Все, другого выхода нет.

   Отвернувшись, я мрачно посмотрела перед собой, но уже через несколько минут откинула всякие моральные терзания. Просто уйти не можем, теперь Найяр точно не отстанет. Я тоже попрошу прощения у девушки, отмолю наш грех, но раз выхода нет...

   – Спасибо, – услышала я и снова задрала голову. – За то, что поняла, – пояснил Флэй.

   Кивнув, я откинула голову ему на плечо, и мужчина легко коснулся волос губами, прошептав:

   – Прости.

   – Ты успел, – я попробовала улыбнуться и едва слышно застонала, было больно.

   – Едва успел, – глухо отозвался он. – Чуть не опоздал. Проклятье...

   Затем обернулся назад.

   – Нас не преследуют, – вдруг отметил Флэй. – Но это не означает, что не буду ждать на погосте.

   Но и на погосте нас не ждали. Смотритель сказал, что воины здесь были, но ушли быстро, узнав, что Флэй покинул это скорбное место. Я с некоторым содроганием смотрела на телегу, где лежало что-то завернутое в старый парус. Это что-то источало зловоние тлена. В конце концов, я не выдержала, и меня вывернуло, еле успела отбежать к дереву. Дикарь посмотрел в мою сторону, вздохнул и взял вожжи у смотрителя.

   – Больше не видел, – тот понятливо кивнул. – Там, за погостом лошадь, возьми. Пропадет животное, жалко. Мало ли волки.

   – Возьму, – пообещал мужчина и покосился на меня.

   – Ее вообще никогда не видел, – в голосе дикаря мелькнула нотка угроза.

   – Кого? – натурально изумился смотритель, и Флэй удовлетворенно кивнул. – Про тело...

   – Я себе не враг, – возмущенно произнес мужчина.

   После этого мой дикарь подозвал меня, усадил на телегу, сел сам и потрепал по плечу.

   – Терпи. Одну уже нигде не оставлю. Хотел без тебя все сделать...

   – Понимаю, – кивнула я.

   Лошадка тронулась, и телега покатила по известной одному Флэю дороге. Я зажимала нос, дышать было тяжело, смрад, исходивший от мертвого тела за нашими спинами, душил, окружая все более сгущающимся облаком. Мужчина положил мне руку на плечо, крепко прижимая к себе.

   – Терпи, маленькая.

   – Терплю, – сипло ответила я, утыкаясь носом в его куртку.

   Ехали мы достаточно долго, держась безлюдных мест, и остановились недалеко от песчаной береговой полосы. Флэй слез с телеги, подхватил жуткий сверток и, велев мне взять оружие, лежавшее на телеге, понес тело неизвестной покойницы. Я плелась сзади, время от времени вздрагивая и оборачиваясь, с силой стискивая ножны с мечом. Мне все казалось, что вот-вот, и Найяр нагонит нас.

   Наш скорбный поход закончился возле деревянной развалюхи, скорей сарая, чем домика, где висели старые сети. Флэй положил тело на пол, достал из ножен нож и махнул им по горлу мертвой девушки, я не видела, но поняла. Затем обернулся ко мне и протянул руку.

   – Снимай свою подвеску.

   Я тут же положила меч на пол и послушно сняла кулон, где пряталось благословение богов. Отдала без сожалений, не сильно оно мне помогало. Мужчина нацепил кулон на шею девушке. Найяр знал этот кулон, на нем было выгравировано мое имя. Он много раз вертел его в пальцах после наших... Бр-р. Вспоминать о том, что я делила с ним ложе было неприятно.

   – Что теперь? – спросила я.

   – Есть на тебе еще что-то, что пес знает, и знает, что оно должно быть? – спросил мой дикарь.

   Я задрала рукав и сняла маленький браслет, его я тоже редко снимала. Флэй немного повозился и, наконец, недовольно произнес:

   – Не лезет. Ладно, будем считать, что слетел во время борьбы, – и бросил браслет рядом с телом.

   Затем посмотрел на меня и встал.

   – С телом закончили.

   Мы вышли из домика, огляделись, и Флэй помани меня за собой. Забрав из телеги солому, устилавшее ее дно, мы перетащили сухую траву к дому. Мой дикарь вернулся в дом, и я услышала, как чиркнуло огниво, а вскоре потянуло запахом дыма. Когда огонь охватил сухие сети, затрещал на волосах мертвой девушки, мы, наконец, покинули это место и отошли к леску. Оттуда какое-то время смотрели, как медленно, но уверенно разгорается старый домишко.

   – Стой здесь, я быстро, – сказал мой дикарь и быстро побежал к морю.

   Я увидела, как он моет руки, трет песком и снова моет. Возвращался мужчина так же быстро, поглядывая по сторонам. Вечер все ближе подступал, все темней становилось на улице, и все ярче пылал огонь.

   – Он поймет? – спросила я.

   – Да, – кивнул Флэй и обнял меня. – Я не оставил ему шансов не понять. А теперь прячемся.

   – Уходим? – не поняла я.

   – Нет. Я хочу быть уверен, что он поверил, – ответил мужчина.

   Телегу Флэй оттащил подальше, припрятав в густых зарослях какого-то кустарника Как объяснил мужчина, смотритель ею не пользовался, и хватиться ее точно не должны. А если случайно наткнуться, то не опознают. Деревенские привозили покойников на своих телегах. Лошадь, выпряженную из телеги, это была моя лошадь, вновь оседлали и отвели дальше в лес, а сами вернулись ближе к берегу. Флэй осмотрелся, приметил дерево и подставил ладони, сложенные вместе.

   – Лезь, – велел он.

   Кое-как, но я забралась, мужчина последовал за мной. Теперь мы были скрыты кустарником снизу и кроной, клонившейся к самой земле. Осторожно раздвинув ветки, мы ждали... Дождались. Конный отряд мчался в нашу сторону. Найяр, ехавший первым, но ходу соскочил с коня и помчался к дому, стены которого уже начали рушиться. Он что-то сжимал в кулаке, я еле-еле разглядела кусочек чего-то белого. Лицо его было разбито, и его обычная красота совершенно исчезла. Еще более жутким выглядели его метания перед догорающим домиком.

   – Сафи, нет! – страшно заревел герцог.

   Я вздрогнула и прижалась спиной к Флэю.

   – Словно и не он душил совсем недавно, собственными руками, – услышала я ожесточенный шепот.

   – Сафи!

   Найяр схватился за голову, лицо его исказилось, пальцы взлохматили и без того спутанные волосы, и герцог беспомощно обернулся к отряду наемников, не сводивших взглядов с огня.

   – А-а! – надрывно выкрикнул Найяр, падая на колени. – Нет! Нет! Не может быть, не может!!!

   Он развернул то, что было у него сжато в кулаке, это оказалось письмом, и я покосилась на Флэя.

   – Я готовился, – пожал плечами дикарь, продолжая смотреть на берег, где безумствовал герцог.

   – Будь ты проклят, будь проклят! – выкрикнул Найяр и вновь схватился за голову.

   Я видела, как герцог уткнулся головой в песок, оглашая берег стонами и невнятными криками. Было ли мне его жаль? Нет. В пыточной кричали страшней. И не всегда вина тех, кого мучил Таргарский Дракон, была столь велика, чтобы с них живых сдирали кожу. И теперь я смотрела скорей с омерзением, чем с жалостью. Я помнила свои крики, я помнила Ру, я помнила слишком много, чтобы жалеть того зверя, который выл на берегу.

   – Уходим, – тихо сказал Флэй.

   Но Найяр вдруг сорвался с места и помчался к догорающему домику, раскидывая ногами еще горевшее дерево. Прорвавшись сквозь завесу едкого дыма, он пробился к телу, сгоревшему телу.

   – Ко мне! – заорал он.

   Я увидела, как к нему побежал Дьол. Уже было достаточно темно, но в свете затухающего огня я узнала его. Наемник помог вытащить то, что осталось от неизвестной покойницы. Герцог нагнулся, разглядывая обугленные кости.

   – Это ее медальон, ее, – донеслось до нас. – Боги, Сафи!

   Прошло еще несколько томительных минут, прежде чем Найяр оторвал руки от лица, и его плечи перестали вздрагивать.

   – Это не она! – выкрикнул он, переводя взгляд с одного воина на другого. – Это не моя любимая! Неужели кто-то думает, что я поверю?! Что я буду оплакивать это?! Она не могла оставить меня, не могла! Все обыскать, ройте землю, ищите следы! Пока не будет доказательств, я не поверю! – А после задрал голову и заорал в небо. – Кто бы ты ни был, но я найду тебя, слышишь, ублюдок?! Я все равно найду тебя и вырву твое сердце!

   – Вот же мерзавец, такой план испортил, – вздохнул Флэй, осторожно спускаясь с дерева. – И что его раньше времени принесло...

   Я соскользнула к нему в руки, и мы осторожно направились в сторону спрятанной лошади. Проклятье, он же пойдет по нашему следу. Даже, если убедиться, что я мертва, будет искать Флэя. И где гарантии, что однажды след не выведет его к приюту? Найяр не пощадит детей. Если найдет меня там... Боги!

   – Нам нельзя в приют, – тихо простонала я.

   – Знаю, – коротко ответил Флэй, подсаживая меня на лошадь. – Можем уйти через границу, потом вернуться с другой стороны.

   – У него везде шпионы, а следопыты найдут след там, где его можно оставить. Нам надо стать другими людьми, чтобы исчезнуть, – я снова посмотрела на своего дикаря.

   И мы некоторое время не сводили друг с друга взгляд.

   – Море, – произнесли одновременно, и я добавила. – Ледигьорд.

   – Ты уверена? – осторожно спросил Флэй. – Если нет, мы можем по морю перебраться в другое государство. Аристоф должен был приглядывать за моей лодкой...

   – Нет, – я отрицательно качнула головой. – Везде, где есть шпионы, мы не в безопасности. Найяр не держит простаков. Один его приказ, и они перероют каждое государство.

   – Тебе может быть там сложно, Сафи...

   – Ты же не бросишь меня? – я испытующе посмотрела на Флэя.

   – Никогда, – он улыбнулся и прижал меня к себе. – Тогда возвращаемся. Прорвемся, тарганночка. Лодка с другой стороны деревни. Если нет, будем искать другую, хотя бы просто отойти подальше.

   Я кивнула, и он развернул лошадь. Теперь берег угадывался только по истошным приказам герцога Таргарского, которые доносил до нас ветер. Кричал его сиятельство зря, следопыты в темноте много не разглядят, это и я понимала. Значит, вскоре он вернется в деревню, но лучше бы остался до рассвета здесь. Похоже, так думал и Флэй, потому что к деревне мы подходили пешком, ведя лошадь в поводу, напряженно прислушиваясь.

   – Нужно узнать, куда старик дел то, на чем я сюда приплыл, – шепнул мне Флэй. – Заодно скажем, чтобы лошадь забрал, когда отойдем от берега.

   Я сжала его ладонь, мне тоже бросать лошадь было жалко. А найти бесхозное животное, брошенное неизвестно кем, мог любой. И все же...

   – Лучше просто отпустим ее, а там, как выйдет, – шепнула я.

   – Согласен, – живо согласился дикарь, и я поняла, что это он мою сердобольную душеньку жалел.

   – Делай, как считаешь правильным, я уж как-нибудь переживу, – чуть слышно усмехнулась я.

   К дому Аристофа мы подобрались сзади. Остановились, снова прислушиваясь, а затем Флэй издал крик ночной птицы, очень похоже вышло. Некоторое время царила напряженная тишина, но вскоре раздался тихий скрип, и в окне появилась белая голова.

   – Кто здесь? – спросил Аристоф.

   – Это я, Эри, – негромко ответил мой спутник. – Слышишь?

   – Слышу, – проворчал старик, и окошко закрылось.

   Но вскоре открылась дверь, о которой я даже не подозревала, и с задней стороны дома вышел старик. Он проковылял к низкому заборчику и прищурился, пытаясь нас рассмотреть. Вдруг рука его взметнулась, и голова моего дикаря дернулась от, неожиданно увесистого, подзатыльника.

   – Сопляк, – зашипел на него Аристоф. – Сколько лет пропадал. Неблагодарный мальчишка.

   – Прости, друг, – покаянно произнес Флэй. – Но так вышло.

   – Вышло у него, – проворчал старик, обхватывая плечи моего спутника руками. – Возмужал-то как, уже не щенок, уже волк матерный. Складный парень вышел. И жена у тебя хороша, только из благородных. Герцог тут шороха навел. Я сказал, что нашел ее у себя в доме, но знать не знаю.

   – Если про меня спрашивать будет, не ври, он ложь видит. Говори, как было, нашел на берегу, оставил у себя. Пожил немного и ушел. Роду-племени не знаешь, имя Эри. Ничего от себя не добавляй, не зли его.

   – А что его злить, и так злой, как цепной пес. Ему тут чуть в лоб камнем не попало, думали конец всей деревне, пока не развернул, что к камню примотано было. Кто кинул, так и не дознался. Уходить вам надо, – закончил свой рассказ старик.

   – Моя лодка...

   – Как и договаривались, смотрел за ней. Где оставил, там и найдешь, – ответил Аристоф. – А теперь убирайтесь отсюда, не ровен час заявится.

   Флэй протянул руки и обнял старика, на мгновение задерживая в объятьях.

   – Спасибо, Арист, – с чувством прошептал он. – Ты мне вторым отцом стал.

   – Иди уже, сынок, пусть хранят вас боги, – старый рыбак утер слезу и посмотрел на меня. – Прощай, благородная тарганна. Ничего не бойся, с ним не пропадешь.

   – Спасибо, – ответила я. – Прощайте.

   Вдруг вдалеке послышалось лошадиное ржание.

   – Чтоб его бесы живьем жрали, – выругался Флэй, моментально взлетая в седло. – Убери следы, отец, выдадут.

   – Уезжайте, – Аристоф махнул нам рукой, и наша лошадка вновь понесла нас в лес.

   Заложив крюк, мы снова помчались к берегу. Флэй время от времени оборачивался, выискивая взглядом погоню, но ее все еще не было, только в деревне заголосили собаки, заходясь в яростном лае. Какая-то собака завизжала, я зажала уши и изо всех сил старалась не думать, что там может происходить. Мой спутник прижал мою голову к своей груди и снова обернулся.

   – Почти на месте, – сказал он, натягивая поводья.

   И случилось, то от чего боги все это время хранили нас, кобыла заржала. И ее ржание в неожиданно воцарившейся тишине прозвучало, как карающий глас. Флэй соскочил на землю, я спрыгнула следом, и, сильно хлопнув лошадь по крупу, отчего она сорвалась с места, мы побежали к песчаной полосе.

   Мой дикарь остановился на мгновение, приглядываясь к окружающему пейзажу.

   – Где-то здесь, – сказал он. – Все немного изменилось за десять лет.

   Затем уверенно повел меня к большому камню, громоздившемуся посреди песчаного пляжа, и снова остановился, оглядываясь.

   – Вон она! – вполголоса произнес Флэй, и я тоже разглядела силуэт странного суденышка, превышающий размер обычной лодки в несколько раз.

   Лодка дикаря уткнулась носом в песок, от которого тянулась веревка, удерживающая ее и не позволявшая оторваться от берега.

   – Как старик сохранил ее, я даже не представляю, – немного восхищенно произнес мой дикарь.

   Он подбежал к лодке, а я осталась в некотором отдалении, прислушиваясь к плеску волн и звукам, доносившимся от дороги. Флэй, казалось, не обращал внимание ни на что, и вскоре я увидела, как у лодки появилась мачта. Мужчина закрепил ее, затем, раздался негромкий плеск, и о борта глухо ударили весла. А потом...

   – Сафи, – услышала я и порывисто развернулась, не увидев, когда Флэй перелетел борт лодки, только услышала, как звякнула сталь, вытаскиваемого из ножен меча.

   И вот уже он закрывает меня от того, кто пришел на предательское ржание моей лошади, того, кто возвышался громадиной посреди белесого песка. Флэй закрыл меня собой, встав в стойку и приготовившись к драке. Я мягко удержала руку дикаря и вышла вперед.

   – Доброй ночи, Дьол, – произнесла я, направляясь к наемнику.

   Флэй тут же двинулся рядом со мной, настороженно наблюдая за моей большой, доброй, бородатой нянькой. Наемник протянул руки и порывисто прижал меня к себе.

   – Я знал, что ты жива. Боги не могли быть так жестоки, чтобы забрать тебя, – тихо сказал мужчина, неловко гладя меня по волосам.

   Мой дикарь опустил меч, глядя на это объятье.

   – Я не отдам ее герцогу и не уйду, – произнес он, всматриваясь в лицо Дьола.

   – Я буду скучать, – шепотом произнес наемник. Затем повернул голову к Флэю. – Я помогу, один можешь не справиться.

   – О, Дьол, спасибо! – жарко воскликнула я, и широкая мозолистая ладонь воина закрыла мне рот.

   – Тихо, тарганна Сафи, остальные недалеко, – сказал воин и ласково подтолкнул меня к лодке.

   Затем поднял меня на руки и поставил на дно лодки, взглянул на Флэя, протянул ему свой мешок, висевший на плече, и уперся в нос лодки. Сын Белой Рыси кивнул и положил мешок мне под ноги, обрезал веревку, удерживавшую лодку, и тоже уперся в нос. От толчка я качнулась и едва не упала. Усевшись прямо на пол, в темноте я толком не видела, что тут есть, я смотрела на то, как медленно, но верно, лодка сдвигается с места. Когда мужчины оказались в воде, Флэй заскочил внутрь.

   – Береги ее, кто бы ты ни был, – голос Дьола вдруг сорвался. – Ты только береги ее, она такая хрупкая и... несчастная. – После посмотрел на меня. – Прости меня, девочка, за все прости.

   – Я не обижаюсь, Дьол, правда, – ответила я, подползая к носу. – Я буду помнить о тебе.

   – И я буду помнить и скучать, – произнес он, проведя рукой по моей щеке. – Береги ее.

   – Как собственную душу, – ответил Флэй, садясь на весла.

   – Позаботься о Хэрбе, – попросила я. – Он будет искать меня, скажи, что я люблю его всей душой, и тебя люблю, Дьол.

   – Позабочусь, – кивнул наемник, ловя мою руку. – Не бойтесь, я не скажу, что видел вас. Прощай, девочка. – И, произнеся напоследок, – пусть она будет счастлива, – с силой толкнул лодку.

   Я смотрела вслед этому замечательному и доброму мужчине, волею судьбы ставшего участником того зверства, что учинил надо мной Найяр, смотрела и тихо плакала, чувствуя, что уже никогда в жизни не увижу его, не увижу моих малышей, Хэрба, Эбера, родителей и Таргар.

   – Однажды мы можем вернуться, Сафи, – тихо произнес Флэй, но я отрицательно покачала головой и обернулась к нему.

   – Сафиллина Тиган умерла несколько часов назад. Ее призраку нечего делать в Таргаре. – Затем вновь обернулась, глядя на все более удаляющуюся землю. – Пусть боги хранят моих близких и... разум герцога. И пусть пошлют ему милосердия.

   Махнув рукой Дьолу в последний раз, я обернулась к дикарю и улыбнулась сквозь слезы.

   – Стань моим солнышком, Флэй, подари мне счастье.

   – Ты мое солнышко, голубка, – нежно ответил мужчина. – Клянусь сберечь твой свет, чтобы не ждало нас впереди.

   Кивнув, я подняла лицо к небу, прикрыла глаза, ловя прохладный ветер, и улыбнулась. Я свободна!

   Конец первой части.