Текст книги "Искупление (СИ)"

Автор книги: Юлия Цыпленкова (Григорьева)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 29 страниц)

   – Заткнись! – выкрикнул он и вернулся к окну, где замер, скрестив руки на груди. Его желваки бешено ходили на скулах, герцог закусил губу, и тонкая струйка крови покатилась по подбородку.

   – Найяр!

   Он больше не оборачивался. Дверь покоев открылась, вернулся лекарь. Вместе с ним прорвался в покои и Хэрб. Парень взглянул на меня и кинулся на помощь.

   – Отпустите, отпустите ее немедленно! – закричал он, ударив одного из наемников по лицу.

   Мужчина поморщился, но не выпустил моей ноги. Лекарь срезал панталоны, тяжко вздохнул и взялся за инструменты.

   – Хэрб, помоги! – снова завизжала я, затравленно глядя на него сквозь пелену слез.

   – Пошел вон, – рука Найяра оторвала парня от лекаря, в которого тот вцепился, и Хэрб отлетел к стене.

   Он вскочил, но герцог ударил Хэрба в лицо, и тот вновь упал.

   – Держи, – нервно велел Лаггер Габи, – не тяни сильно, порвешь.

   – Най! – в отчаянии закричала я, чувствуя в себе руку лекаря.

   А потом пришла боль, острая, мерзкая, изматывая душу больше, чем тело. Я заходилась в крике, проклиная того, кто забирал у меня то единственное, что могло примирить меня с положением шлюхи и ведьмы. Найяр зажал уши и зажмурился, плечи его тяжело вздымались и, кажется, этот суровый зверь плакал. Хэрб подполз ко мне, теперь его уже никто не останавливал, гладил по лицу и все что-то говорил и говорил, так же, как и я, захлебываясь слезами. Я не слышала, ничего не слышала, только смотрела на того, кого буду отныне ненавидеть всем своим существом. Даже уже не кричала, хотя пытка, казалось, продолжалась вечно.

   – Все, – глухо произнес лекарь отступая от меня.

   Его одежда и руки были в крови.

   – Передник забыл, – отстраненно произнес тар Лаггер, собрал свой инструмент и направился к выходу. Уже дверей он покачнулся и взялся за грудь. – Прости меня, девочка, видят боги, я не хотел, – сказал он, не глядя на меня, и вышел.

   Наемники все еще держали меня, на них я не смотрела. Герцог вытянул руку и облокотился на стену рядом с окном.

   – Ваше сиятельство, – позвал один из воинов.

   – Свободны, – выдохнул Найяр.

   Меня отпустили, но я так и осталась лежать, продолжая смотреть на герцога. Он бросил на меня косой взгляд и оттолкнулся от стены.

   – Все свободны! – повысил он голос, но Хэрб так и не отошел, все еще гладя меня по волосам. – Заберите щенка, – сухо велел герцог, и наемники утащили сопротивляющегося юношу.

   Габи обмыла меня, положила между ног большой кусок ткани и завернутый в тряпицу ледяной кусок мяса.

   – Так надо, – всхлипнула она.

   – Вон, – устало произнес Найяр.

   – Постель...

   – В других покоях, сюда мы не вернемся, – ответил герцог.

   Он опустился на колени перед кроватью, взял меня за руку и прижался щекой к ладони.

   – Прости меня, – прошептал герцог, глядя мне в глаза. – Так было нужно.

   – Уйди, – хрипло попросила я.

   – Сафи...

   – Я не хочу тебя видеть, – равнодушно произнесла я и закрыла глаза.

   – Сафи! – вскрикнул Найяр и закончил шепотом. – Прости...

   Я никак не отреагировала, только отдернула руку.

   – Любимая...

   – Ты меня потерял, – сказала я и снова посмотрела на него. – Меня у тебя больше нет.

   Герцог отшатнулся, вскочил на ноги, несколько мгновений смотрел на меня страшным затравленным взглядом, а после выбежал из покоев. Я вновь закрыла глаза, стараясь не думать, что я потеряла то единственное, что имело в моей жизни настоящую ценность. Отнял. Все отнял... Слезы заструились по щекам, но я не обращала на это внимание. Опустошение было настолько полным, что даже боль внизу живота ускользала от моего сознания. И когда появилась Габи, чтобы напоить меня очередным настоем, я послушно открыла рот и проглотила все, что она мне дала. Так же никак не отреагировала, когда меня перенесли в другие покои, смыли остатки крови с тела, переодели в чистое и уложили на кровать. Мне было все равно.

   Так же было безразлично возвращение пьяного в стельку герцога, который еле попал в двери. Он добрел до кровати с моей стороны, тяжело опустился на пол и, сжав мою руку, уснул. Руку я так и не отняла, просто было все равно. И зайди сюда убийца, я бы встретила его все с тем же безразличием. Потому что мне было все и абсолютно все равно.

   * * *

   – Госпожа, госпожа, – я открыла глаза и посмотрела на Габи. – Вам нужно поесть.

   – Не хочу, уйди, – отмахнулась я, отворачиваясь от нее.

   – Вы уже два дня ничего не едите, – Габи всхлипнула. – Пожалуйста.

   Я проигнорировала ее. Открылась дверь в покои и послышались тихие шаги.

   – Опять отказалась? – услышала я шепот, чей он, я прекрасно знала. – Уговори.

   – Госпожа, – Габи снова позвала меня, но я только плотней закрыла глаза.

   – Проклятье, – прошептал герцог. – Зови ее мальчишку, может он уговорит.

   Он боялся меня, я это чувствовала, боялся моего взгляда, боялся заговаривать со мной, даже говорить громко опасался, ожидая, что я снова буду гнать его. Спал герцог в той же опочивальне, но на кушетке, которую принесли на следующее утро после кошмара. Проснувшись на следующее утро на полу, все так же вцепившись мне в руку, Найяр посмотрел на меня, встретился с пустым взглядом и, молча, вышел. Вернулся к обеду, принес бульон и попытался накормить. Горячий бульон полетел ему в лицо. Герцог закрыл глаза, протер лицо рукой и снова вышел.

   Потом пришел вечером, снова пьяный. Долго сидел напротив и смотрел на меня.

   – Сафи, – позвал меня Найяр, я не обернулась. – Сафи, дамы часто делают эту операцию. У нас еще будут дети.

   – Замолчи, – глухо попросила я.

   – Сокровище мое...

   – Заткнись! – заорала я, закрывая уши.

   – Мне тоже тяжело! Это мог быть и мой ребенок, наш ребенок! – выкрикнул он в ответ, и я закрыла голову подушкой.

   Найяр пересек опочивальню и нагнулся надо мной. Дернул подушку и развернул к себе лицом. Я сморщилась от облака винного перегара, окутавшего меня. Герцог отшатнулся, вернулся на свою кушетку и снова смотрел.

   – Я люблю тебя, – тихо произнес он.

   Я швырнула в него подушкой и снова заткнула уши. С того момента он замолчал, больше не трогая меня. Появлялась Габи, заходил тар Лаггер, который осмотрел меня, напоил каким-то снадобьем, после которого я провалилась в сон. Но, прежде, чем я уснула, он сидел рядом и смотрел на меня все тем же виноватым взглядом.

   – Я не виню вас, – произнесла я.

   – Мне от этого не легче, – ответил лекарь и несмело коснулся моего плеча, но тут же убрал руку, а вскоре я уснула.

   Хэрба ко мне не пускали, хоть я и слышала его голос у дверей. Он был единственным, с кем я была готова разговаривать, но ничего не требовала. Для этого бы пришлось поговорить с Найяром. И вот, наконец, герцог сам созрел для такого решения.

   – Тарганна Сафи, – мой помощник стремительно подошел к постели, – моя госпожа.

   Я повернулась к нему и открыла глаза.

   – Унеси меня отсюда, – попросила я.

   – Нет! – восклицание герцога заставило меня сморщится.

   – Мне не позволят, дворец напичкан охраной, – с сожалением ответил юноша, взяв меня за руку и погладив ее. – Вы ничего не едите.

   – Я не хочу, Хэрб, – сказала я, сжимая его пальцы.

   – Немножечко, пожалуйста, – парень умоляюще посмотрел на меня.

   – Зачем? – равнодушие вернулось, и я прикрыла глаза.

   – Я не могу вас потерять, – еле слышно произнес Хэрб. – Пожалуйста, не оставляйте меня.

   Я испытующе посмотрела на него и выдавила улыбку. Мальчик едва не плакал, по крайней мере, вид у него был потерянный.

   – Пожалуйста, – прошептал он.

   – Только немножко, для тебя, – прошептала я в ответ.

   Тут же послышались шаги к двери, и Найяр крикнул:

   – Принести бульон!

   Он сразу же вернулся, и Хэрб посмотрел на герцога недобрым взглядом.

   – Пусть он уйдет, – попросила я юношу. – Не буду есть, пока он здесь.

   – Сафи, – простонал Най.

   – Ваше сиятельство, – мой помощник не сводил с него взгляда.

   Выругавшись, герцог стремглав покинул опочивальню, а после и покои. Хэрб обнял меня, помогая подняться, после подхватил меня на руки:

   – Вы такая легкая, словно перышко, – улыбнулся он. – Так бы и держал на руках.

   – Я два дня не умывалась, лучше отпусти поскорей, – усмехнулась я, пряча лицо на его груди.

   – Никого не видел чище вас, Сафи, – шепнул Хэрб, допуская вольность в обращении, и усадил за стол. – Если тяжело, я верну на постель.

   – Нет, пусть тут, – решила я.

   Прибежала Габи и застыла с чашкой горячего бульона в руках. Хэрб забрал чашку и присел рядом.

   – Я покормлю?

   – Да, в руках слабость, – виновато улыбнулась я.

   – Моей силы хватит на двоих, – улыбнулся юноша и подул на ложку c бульоном прежде, чем дать ее мне.

   Габи тихо всхлипнула. Хэрб обернулся и смерил ее мрачным взглядом.

   – Погуляла бы ты, Габи, – буркнул он, и девушка послушно покинула покои.

   Я благодарно взглянула на своего помощника, меньше всего мне хотелось слышать хлюпанье за своим плечом. Сама я не плакала с той минуты, как все закончилось. Была пустота и апатия, словно кто-то невидимые задул свечи, погрузив душу в темноту.

   – Открывайте рот, – с мягкой улыбкой произнес Хэрб.

   Преодолевая нежелание есть, я послушно приоткрыла рот, и теплый бульон потек в горло. Вторую и третью ложку я проглотила так же неохотно, а потом желудок вдруг свело, и я поняла насколько голодна. Доедала я уже с большим удовольствием. Мой помощник с одобрением смотрел на то, как я уже сама открываю рот, осторожно стирал капли, которые периодически ползли по моему подбородку, а затем, отставив пустую чашку, спросил:

   – Вы еще что-нибудь хотите?

   – В умывальню. – Ответила я. – Пусть Габи мне поможет, только предупреди, будет ныть, я ее выгоню. Без нее тошно.

   – Я быстро, – кивнул юноша и поспешил за служанкой.

   Вскоре слуги суетились, заполняя лохань водой, а я сидела, тупо глядя на свои стиснутые руки, и ждала, когда можно будет помыться. Когда Габи доложила, что все готово, Хэрб донес меня до умывальни. Не то, чтобы я совсем сама не могла, но мальчик не желал слушать моих увещеваний. В результате, я махнула рукой, позволяя ему делать, что он хочет.

   Вода была негорячей, приятной и теплой. Запах трав, шедший из лохани, успокаивал. Девушка стойко держалась, помогая мне намыться, после обтерла и одела. На этом мой запас желаний иссяк, и я вернулась в постель, которую служанка успела перестелить, пока готовили лохань, а я сидела за столом. Хэрб хотел снова схватиться за меня, но я взяла его под руку.

   – Я не калека, – сказала я ему. – Просто жить не хочется.

   – Госпожа!

   – Но буду, – глухо ответила я, и он немного успокоился.

   Юношу я не отпускала от себя до вечера. Он сидел на полу, рядом с постелью, подтянув к груди колени, и все что-то рассказывал из своего детства, про ту девушку, для которой оказался слишком беден, пытался рассмешить. Иногда я даже улыбалась, он, кажется, был и этому рад.

   – Расскажи мне, какие обо мне ходят слухи, – попросила я.

   – Зачем вам? – Хэрб прервался на полуслове и неодобрительно посмотрел на меня. – Это все ложь и грязь.

   – Я хочу знать, – ответила я. – Расскажи.

   Юноша нахмурился и упрямо поджал губы, но я не сводила с него взгляда, и он сдался.

   – Разное говорят. – Пробурчал он. – Чаще всего говорят, что для того, чтобы удержать возле себя герцога, вы убиваете младенцев и съедаете их печень. Еще говорят, что съедаете сердца девственников, чтобы сохранить красоту. Для этого же пьете кровь юных дев. А матушка с соседкой шептались, что приворожить герцога вам помог сам Черный бог. Для этого вы отдались ему на погосте в ночь без луны, а бесы танцевали вокруг, вырывая сердца у случайных путников.

   – И много ли случайных путников поймали бесы в безлунную ночь на погосте? – невесело усмехнулась я. – Может там тракт, и путники обожают блуждать по погосту?

   – И, правда, – Хэрб тоже усмехнулся. – Я как-то даже и не задумывался об этом. Соседка говорила, что бесов целые тысячи. Где столько путников набрали?

   Я хмыкнула, потом хохотнула и, наконец, истерически расхохоталась. Парень рассмеялся вместе со мной, но вскоре замолчал, глядя на мою истерику, и снова хмурился. А мне было не остановиться. Бедный, бедный герцог, злая Сафи приворожила его. Пожирает человечину, а он мучается, не может от меня избавиться.

   – Проклятье! – вдруг выкрикнула я и снова расхохоталась. – Бед... Бедный На... Най, ха-ха, бедный...

   Хэрб сорвался с места и выбежал из покоев. Вскоре примчался тар Лаггер, влил в меня свое снадобье, и я постепенно успокоилась, а после и вовсе уснула. Не знаю точно, сколько проспала, но проснулась, когда за окном была ночь. Напротив постели, в кресле, сидел Найяр, глотая вино прямо из горлышка бутыльки. Он не сводил с меня взгляда, даже когда делал глоток.

   – Хватит пить, – сказала я, глядя на него с неприязнью.

   – Надо же, я удостоился чести услышать обращение самой тарганны Сафиллины, – пьяно усмехнулся он.

   Я некоторое время мерила его все тем же неприязненным взглядом.

   – Я хочу другие покои, – сказала я.

   – Выбирай, – Найяр махнул рукой и усмехнулся. – Куда скажешь, туда и переедем.

   – Оставайся здесь, – поморщилась я.

   – Значит, никуда не переезжаем, – ухмыльнулся он и откинулся на спинку кресла, закрыв глаза.

   – Я хочу отдельные покои, – сухо повторила я.

   – А я хочу вернуться на три месяца назад и никогда не прогонять тебя, – устало вздохнул герцог, так и не открыв глаз. – Ты бы выпила свой настой, не спала с Тиганом, и все было бы, как прежде.

   – Я не хочу жить с тобой рядом, – игнорируя слова Найяра, произнесла я.

   Замутненные вином глаза открылись, мужские пальцы сжали бутылку, и герцог с силой швырнул ее об стену. После этого прошел к кушетке, усмехнулся, глядя на нее, и направился к постели. Я тут же встала, и он завалился на свою половину кровати, даже не снимая сапог.

   – Спокойной ночи, Сафи, – ответил герцог и закрыл глаза.

   Жгучая ненависть опалила меня, бешенство разожгло кровь, и я метнулась к мечу, лежавшему на столе. Когда вернулась, Найяр все так же лежал, закрыв глаза. Скинув ножны, я перехватила рукоять, направляя клинок ему в открытую грудь. Най открыл глаза и наблюдал за мной без всякого страха. И я не смогла. Острие вонзилось в перину, пролетев мимо его тела, герцог даже не моргнул и не вздрогнул.

   – Ты никогда не сможешь убить человека, – тихо сказал Найяр.

   – Ты не человек, – ответила я и покинула опочивальню.

   – Я люблю тебя, – услышала я и зашипела:

   – Ненавижу.

   – И это страшней, чем меч в твоих руках, – горько усмехнулся герцог.

   Я не ответила. Видеть и слышать его не хотела по-прежнему, потому закрылась в библиотеке и села на кресло, подтянув колени к подбородку. Найяр не пришел, не ломился ко мне, не пытался разговаривать и делать свои лживые признания. Ненависть исторгла из души пустоту, но не боль. И все же к утру, все хорошенько обдумав, я перестала себя жалеть. Малыша это не вернет, а превращаться в размазню не собиралась. У меня отняли мое дитя, отняли жестоко, мерзко, и эту потерю я герцогу никогда не прощу и не забуду. В его любовь я больше не верила. Он ничего не сделал нового, просто опять все решил один и сделал, как было выгодно ему, не считаясь с моими чувствами. Боги будут его судить, свой приговор я вынесла сразу – Найяр меня потерял. Ни жалости, ни нежности, ни даже сочувствия он больше у меня не вызывал.

   Но были те, кому я была нужна, кто нуждался во мне. Ради них я буду продолжать влачить свое существование. И, если боги будут ко мне добры, однажды я исчезну из этого проклятого места. Придя к этому решению, я покинула библиотеку.

   – Габи! – крикнула я. – Воду, завтрак и одежду.

   – Что надумала? – я обернулась и встретилась взглядом с Наем.

   Он сидел на полу, откинув голову на стену, поэтому я его сразу не заметила. Одежда была вчерашней, и выглядел он вымотанным. Похоже, его сиятельства не спал всю ночь, как и я. Впрочем, меня это мало касалось.

   – Что ты задумала? – напряженно спросил герцог.

   – Жить, – коротко ответила я.

   Он поднялся с пола и подошел ко мне. Ладони Найяра осторожно легли мне на плечи. Я стряхнула их и порывисто обернулась.

   – Никогда больше не прикасайся ко мне, – холодно отчеканила я.

   – Сафи...

   – Ищи новую любовницу, зажимай по углам фрейлин, влюбляйся в собственную жену, но со мной ты можешь быть только, взяв силой. Я больше не хочу тебя, Найяр Грэим.

   Я уже дошла до дверей, когда услышала злое:

   – Сафиллина Тиган, ты станешь герцогиней Таргарской и родишь мне законных детей, даже если мне и придется брать тебя силой.

   Сжав кулаки, я стиснула зубы и покинула гостиную, в которой он ждал меня, так и не обернувшись. Позже мы встретились на завтраке. Подавив очередную вспышку раздражения, я закончила завтрак, подняла на него взгляд и спросила:

   – Я могу продолжать заниматься благотворительностью и училищем?

   – Ты можешь заниматься всем, чем хочешь. Не можешь покидать столицу, дворец без сопровождения, пытаться наложить на себя руки и заводить мне назло любовников, – прохладно ответил Найяр. – Тебе не понравится то, чем я могу ответить.

   Я откинулась на спинку стула и скрестила руки на груди, буравя его ледяным взглядом.

   – Что ты мне еще можешь сделать? – насмешливо спросила я.

   – У тебя остались ценности, которые я могу отнять, – произнес герцог, глядя на меня без всякой улыбки. – Если доведешь, я отниму и это.

   Меня бросило в жар, потом в холод. Руки противно задрожали. Дети из приюта, Хэрб, Руэри, родители. Проклятье, сколько всего, что может удержать меня на коротком поводке.

   – Я не смогу больше спать с тобой, – хрипло произнесла я. – И улыбаться не смогу, даже на людях.

   Найяр оценивающе взглянул на меня и усмехнулся.

   – Я умею ждать, Сафи, – сказал он, промокнув рот салфеткой и вставая из-за стола. – Не будем спешить. Занимайся всем, чем хочешь. Чем не можешь, я тебе объяснил. И, да, жить мы будем по-прежнему вместе.

   После приблизился ко мне и присел на корточки, положив руки на край стола.

   – Любимая, я знаю, ты на меня обижена, ненавидишь сейчас. Поверь, пройдет время, боль притупится. И чем быстрей ты успокоишься, тем быстрей станет легче тебе, в первую очередь. – Снова поднялся на ноги и попробовал взять меня за руку, но я отпрянула. – Скоро многое изменится, сокровище мое. Все будет так, как и должно было быть с самого начала.

   Сказав это, герцог покинул покои, оставив меня стонать от бессильной злости.

   * * *

   Первые две недели после того, как Найяр создал пропасть между нами, прошли тягостно. Кушетка исчезла, он вернулся в постель. Спасибо, что не пытался обнимать, и так это соседство казалось невыносимым, и не приставал с желаниями. Не знаю, где, как и с кем он утолял свою страсть, и утолял ли вообще, мне было безразлично. Саму меня страсть не одолевала, да и тар Лаггер заявил, что трогать меня нельзя еще, как минимум, месяц. Я была ему за это благодарна.

   Наши совместные трапезы с Наем приходили в тягостном молчании. Он часто стал задумчив, мне опять же до этого не было никакого дела. Разговаривали мы исключительно, когда мне было нужно его разрешение на очередной поход к казначею. Тарг Ньел, замещавший тарга Военора, кривился, читая очередное указание на выдачу мне той или иной суммы, но исправно выполнял. Какими бы сейчас не были наши отношения с герцогом, Найяр по-прежнему следил, чтобы я получала все необходимое по первому требованию. Если раньше я испытывала нечто сродни благодарности за то, что его сиятельство не отказывает мне в моих увлечениях, то сейчас воспринимала, как должное.

   Иногда доходило до того, что я входила в его кабинет, где заедали советники, и, молча, клала на стол перечень нужд и потребностей. Герцог так же, молча, подписывал, и я выходила. Шепот о нашей размолвке с герцогом наполнял дворец. Придворные гадали о причинах. Наши покои находились обособленно от остальных помещений, и мои крики слышали лишь те, кто присутствовал в момент вырезания дитя из моей утробы, да охрана. Но это были наемники, потому дальше покоев произошедшее не пошло. Кстати, двое из четырех воинов, державших меня, покинули герцога в тот же вечер. Один напросился в мою постоянную охрану, второй, из оставшихся, продолжал служить герцогу, как и прежде. Этих мужчин я ни в чем не винила, это приказ господина, и они выполнили его. Впрочем, я никого не винила, кроме того, кто не услышал моей мольбы, не пожалел. Мне было плевать, чем он руководствовался, ко всем доводам я оставалась глуха. И сейчас вызывало изумление, отчего я вдруг начала чувствовать нежность и симпатию к этому человеку?

   Между тем, жизнь Таргара продолжалась. Я перестала интересоваться делами родного государства. Только однажды спросила, что с Аквинтином, и герцог сунул мне письменные извинения от аквинтинского государя. Бриатарк пока безмолвствовал. О судьбе герцогини я не интересовалась, сам Най о ней не говорил. О ловушке, о которой упоминал Военор, тоже не думала. Я и так была в капкане, что мне за дело до мелочных угроз? И если угроза шла от ее сиятельства, то на данный момент она была слишком далеко, чтобы руководить заговором.

   Планы по сближению с сочувствующими мне сановниками я пока оставила, углубившись только в свои дела и плюнув на чужую зависть. Никаких потрясений не было, никаких всплесков. Ничего, что нарушило бы привычное течение жизни во дворце в частности, и в столице в целом. Даже наше молчаливое противостояние с герцогом становилось чем-то само собой разумеющимся.

   А в начале осени начались балы. На первом должен был состояться большой выход юных тарганн в свет. Свой выход я не вспоминала, Найяр тогда кружил вокруг меня коршуном, не давая ни глотка свежего воздуха. Остальные девушки были забыты, надежды родителей на внимание герцога попраны, а на меня впервые смотрели с завистью и неприязнью. Мои же родители были довольны, внимание его сиятельства уже тогда начало приносить плоды. После же Первого Осеннего Бала дела отца пошли в гору.

   Бал этого года готовился без энтузиазма. Я не готовила нарядов, не чувствовала никакого предвкушения, балы давно стали для меня тягостной обязанностью. И вновь виной тому стал Найяр, когда принуждал меня участвовать в них даже против собственного желания, руководствуясь лишь тем, что хотел видеть меня. На этот же бал я не собиралась идти даже под угрозой смерти.

   – Мне сказали, ты отказалась принять моего портного, – сказал Най, вернувшись в один из вечеров в наши с ним покои.

   – Мне не нужны новые платья, – я равнодушно пожала плечами и вновь углубилась в книгу, которую читала.

   – Для бала нужно новое платье, – с нажимом произнес герцог. – Я хочу, чтобы ты сидела рядом со мной.

   – Место герцогини я не собираюсь занимать, – ответила я, не отрываясь от чтения.

   – Это твое место, – он сел напротив и пристально посмотрел на меня, я никак не отреагировала.

   Найяр встал, шагнул ко мне и выбил из рук книгу.

   – Я хочу, чтобы ты была рядом со мной, – отчеканил он.

   Я встала с кресла, подняла книгу и вернулась к чтению, продолжая его игнорировать. Герцог снова отнял книгу и сел в кресло напротив, захлопнув ее. Мы некоторое время мерились злыми взглядами.

   – Проклятье, Сафи! – взорвался Най. – Тебе нужно отвлечься и расслабиться, ты будешь на этом балу.

   – Хороший способ успокоить меня, вынудив делать то, что я не хочу, – усмехнулась я. – Хотя, о чем я, это же твоя любимая политика – диктовать свои желания, навязывая их любыми путями. Шантаж, Най? Чем будешь запугивать меня?

   – Катись в Преисподнюю, любимая, – рыкнул герцог и оставил меня одну, не забыв швырнуть в меня книгой.

   Она упала на пол, я вновь подняла ее и вернулась к чтению. Герцог еще пару раз возвращался к этому вопросу и, в конце концов, отстал. Я облегченно вздохнула, поздравила себя с маленькой победой, и благополучно забыла, занимаясь своими делами. Осень в Таргаре всегда проходила быстро, и нужно было подготовить моих подопечных к зиме. В приюте появились новые дети, старые воспитанники вытянулись, и нужно было обновить гардероб. Вдобавок вовсю шел ремонт здания, которое я выбрала под училище для лекарей.

   Тар Лаггер представил мне всех соискателей на место преподавательского состава. Их было сейчас всего восемь человек, пятерых я одобрила, трое мне не понравились по разным причинам. По провинциям был объявлен набор желающих учиться лекарскому мастерству. Вербовщики, словно набирая рекрутов, уговаривали молодежь, обещая сытую жизнь и обучение, за которое им будут платить деньги. Желающих стать лекарями набралось пока человек пятнадцать, но и это было неплохо. К первому дню зимы они должны были появиться в столице, чтобы начать свое обучение. До этого времени должны были закончить ремонт и перестройку некоторых помещений, составить программу обучения, ну и набрать еще учеников. Жить будущие лекари должны были в здании училища, я специально выбрала огромный дом, который разделили на две части: учебную и жилую.

   Я часто и подолгу пропадала в будущем училище, потом шла в приют, периодически навещала столовую для нищих, заглядывала в храмы, проверяя их состояние. Отдавала так же нищим старые вещи из приюта и дворца. С казначеем мы занимались счетами, громко и нудно споря. Я все норовила развернуться, он всеми силами удерживал меня в рамках разумного. В общем, мне было не до бала и не до герцога. И меня, на данный момент, все устраивало.

   В день начала балов я точно так же моталась по столице в сопровождении Хэрба, поднаторевшего в ругани с подрядчиками и торговцами, у которых заказывали продукты для приюта и столовой. Мы появлялись у них, когда от моих работников поступали жалобы на качество продуктов и цены. Хэрб достаточно бесцеремонно отодвигал меня в сторону, кланялся и говорил:

   – Госпожа, позвольте мне поговорить с этим недостойным вашего внимания на его языке.

   Дворцовому этикету мальчик тоже быстро учился и теперь выплетал иногда такие витиеватые фразы, что я только глаза округляла, слушая его. Но с виновниками моего недовольства он разговаривал на языке рынка и улиц. В таких случаях наемник, который попросился в мою постоянную охрану, закрывал мне могучими ручищами уши и укоризненно смотрел на юношу, выдающего не менее витиеватую ругань, чем придворные обороты. Хэрбет уже прославился в столице, как прислужник Таргарской Ведьмы и очень гордился этим званием. А мою охрану называли не иначе, как бесами из армии Черного бога. Наемников это веселило, и они не упускали случая кого-нибудь запугать по ходу нашего движения. На мое недовольство они скромно тупились, тяжко вздыхали, но в следующий раз делали то же самое, развлекая себя и веселя Хэрба. Он с суровыми воинами тоже сдружился.

   Возвращаясь к Первому Осеннему Балу... Мы вернулись во дворец в тот момент, когда уже съезжались гости. Моя охрана не слишком вежливо потеснила разряженных и блистающих гостей, чуть свысока взирающих в мою сторону, о размолвке с герцогом уже знали за пределами дворца и столицы. Меня эти взгляды не тронули, как и смешки за спиной и слова, брошенные кем-то, что скоро моему воцарению во дворце и спальне его сиятельства придет конец.

   – Вроде уже темнеет, а вороны каркают, – громко произнес Хэрб, поглядывая на небо.

   – Наверное, к дождю, – загоготал Дьол, тот самый охранник.

   – Говорят, из ворон выходит неплохая похлебка, – подхватил еще один воин.

   – Да, ну, жрать нечего, – пренебрежительно фыркнул третий.

   – Зато головы им сворачивать приятно, – кровожадно заявил четвертый, кидая взгляд через плечо.

   В потоке гостей наступила тишина, под ее аккомпанемент мы и вошли во дворец. Там нас так же встретило преддверие праздника. Миновав парадную лестницу, мы свернули в сторону герцогских покоев. Его сиятельство как раз заканчивал туалет. Он взглянул в мою сторону и снова устремил хмурый взгляд в зеркало.

   – Как прошел день? – спросил он.

   – Отлично, – ответила я, проходя мимо него.

   Найяр поймал меня за руку и развернул к себе, тут же скользнув ладонями на талию.

   – Пойдем со мной, – тихо попросил Най. – Я отвык быть без тебя.

   – Тебе не дадут скучать, там много красивых дам, – усмехнулась я.

   – Ты же знаешь, что я хочу видеть только тебя, – герцог снова нахмурился. – Мне тебя не хватает, Сафи.

   – Я у тебя была, Най, – ответила я прохладно. – Я даже начала влюбляться в тебя, но ты сам все разрушил.

   – Я же столько раз объяснял, – раздраженно произнес Найяр, все еще удерживая меня. – Это была необходимость, и ты знала заранее о том, что нам еще рано иметь детей.

   – Мне плевать на твои необходимости, Най, – я вывернулась из его рук и прошла вглубь покоев.

   – Проклятье, Сафи, мне тоже больно! – крикнул он мне вслед. – Мне вдвойне больней. Я потерял сразу двоих!

   – Ты знал, что делаешь, – сухо ответила я и взглянула на Габи, которая присела в книксене и поспешила мне за ужином.

   Найяр остановился в дверях и посмотрел на меня с непонятным мне выражением.

   – Ты делаешь из меня тряпку, сокровище мое, – как-то очень спокойно произнес он. – А потом вытираешь ноги. Я мужчина, я сильный мужчина, Сафи, который не боится ни смерти, ни Черного бога. Это все однажды кончится очень плохо, мое терпение небезгранично. Я сорвусь и сделаю то, что уже невозможно будет исправить.

   – Ты это уже сделал, – так же спокойно ответила я.

   – Не терзай меня, девочка, прошу, – лицо его на мгновение исказилось.

   – Тебя ждут, – я отвернулась, а после и вовсе покинула маленькую столовую.

   – Будь проклята ты и моя больная любовь к тебе, – услышала я сдавленный голос герцога.

   После этого он стремительно покинул покои. Прислонившись к стене, я закрыла глаза и устало вздохнула. Нет, не выгонит, а жаль. Вскоре вернулась Габи и дегустатор. Она подала мне ужин, мужчина сделал привычную пробу, поклонился и ушел. Не смотря на отсутствие герцогини, Най не желал, чтобы я ела без предварительной проверки. Пока я ела, служанка рассказывала про вкусно пахнувших дам, их родителей и кавалеров. Я рассеянно слушала я.

   – Тарганна Сафи, а почему вы не хотите развлечься? – спросила Габи.

   – Не хочу, – я пожала плечами и встала из-за стола.

   – И зря, – ответила девушка. – Я слышала, как болтали, что вы теряете власть. Вас опять начнут клевать, госпожа.

   – Вырву клювы, – усмехнулась я.

   Габи поклонилась, забрала остатки еды и ушла. Я же прошла в кабинет, проверила отчеты подрядчиков из училище. Потом немного почитала и хотела уже лечь спать, но любопытство неожиданно разобрало, когда в голову влезли слова, брошенные в толпе. Уж не привели ли кого-то герцогу, чтобы сместить меня? Глупо, конечно, он за столько лет никем не увлекся, чего сейчас ждут? Или хотят на волне охлаждения в наших отношениях? И, не смотря на то, что мне было безразлично, с кем Най закончит эту ночь, стало вдруг любопытно узнать, кто по мнению придворных должен выгнать меня из герцогской спальни. Забавно, я только и мечтаю отсюда исчезнуть, а они заговоры плетут, если я, конечно, не ошиблась.